Неправильно... или? (версия 2.0) (гет)

Столкнуться с Рин сразу на выходе из каюты было выше его сил. Верней — это было бы выше сил того Найлуса, каким он был несколько недель назад. Сейчас же… Почему-то все далось слишком просто. Понимание, что она вернулась живой и невредимой, хотя ее все успели похоронить и оплакать. Осознание, что она вернулась наверняка не одна — все-таки умудрилась притащить с собой на корабль его бывшего наставника. А следом за этими чувствами пришло понимание: именно ему, по чести и совести, предстоит помочь Сарену адаптироваться к их сумасшедшему во всех смыслах кораблю. И для этого потребуется, прежде всего, собраться самому.

Он заметил за Рин одну вещь. Заметил — и теперь хотел перенять. Повторять ее на интуитивном уровне, вплоть до отсутствия контроля со стороны сознания. Вещью это было полное отсутствие неприязни даже к вчерашним врагам после того, как они присоединились к команде. Давая шанс сомнительным личностям или отступникам, она не только позволяла им находиться на корабле в равных правах с другими членами команды, но и действительно… принимала их. И они это чувствовали. Ощущение это Найлус помнил по собственным первым дням на корабле. Среди океана враждебной настороженности вдруг сам по себе организовался мирный и тихий островок, где можно было расслабиться и перестать ждать какого-то подвоха.

И, пожалуй, неприятие Лиары, а затем и Бенезии было вызвано не столько ощущением опасности. И даже не нежелание делиться этим островком спокойствия с кем-либо, ведь соседство с другими членами команды Найлус переносил без признаков ревности или собственничества. А скорей… Пониманием, что по мнению Рин, право на этот островок, это нормальное отношение и странное тепло, имеют и те, кто оступился, предал, сделал неверный выбор в прошлом. И по прошествии времени Найлус даже понимал, чем вызвана эта логика. И это поведение. Это… Отношение. Как к нему, так и к другим из команды, в том числе — существам с подмоченной репутацией.

И тогда поднимался другой вопрос: как так? Одни действительно заслуживают хорошего отношения и даже предпринимают определенные шаги, чтобы быть условно-хорошими, в то время как другие могут абсолютно не заботиться ни о чем до определенного момента, а потом раз — и получить шанс на искупление всех грехов? Это нечестно, несправедливо и абсолютно… бессмысленно!

Это он так думал. До Вермайра. Пока не увидел Бенезию на передовой. Пока не проанализировал бой уже в спокойной обстановке, сейчас, почти засыпая в каюте, и не осознал, что самую сложную часть работы на себя взяла азари. Именно благодаря Бенезии оказалось так легко «гасить» даже кроганов-командующих. Именно матриарх выглядела самой усталой среди всех участников вылазки. И именно она в оба глаза умудрялась следить за всеми остальными членами отряда.

И почему-то, глядя на нее, Найлус вспомнил себя. И свое поведение в момент знакомства с Сареном и после него. Как он сам готов был, что называется, тапочки в зубах приносить Спектру только чтобы доказать: он достоин той роли, которую ему дали, по сути, авансом.

— Нет… Не надо… Я не хочу… Я не буду… Уйди… Уйди!!! — крик отвлек внимание от собственных мыслей. Заставил вскочить на ноги и тут же рефлекторно упасть на пол, закатываясь под койку. Синяя вспышка сбила стопку блоков на пол. И именно звук падения вещей заставил действовать. Биотики неопасны. Не в таком состоянии. Особенно если знать, как подлезть к спящему, чтобы не получить случайно по морде.

— Сарен, — руку на плечо, одним движением разворачивая бывшего наставника на бок, спиной к себе. Второй рукой перехватить кисть той руки, что лежит сверху. Вот так. Теперь если ударит, то в стену, а даже если извернется и сгусток темной энергии полетит в Найлуса — особого вреда не нанесет, не та амплитуда размаха. — Сарен, это просто сон. Сон, слышишь? Сарен!

Хриплый выдох, кашель — и невидящий взгляд синих глаз устремляется в стену. Выражение лица свое Артериус сейчас не контролирует, поэтому Найлус отчетливо может разглядеть панический ужас. Впрочем, длится это буквально пару секунд, а потом Сарен становится самим собой — холодным, отстраненным, сдержанным во всем, кроме одного — непримиримой и неугасающей ненависти к людям.

— Крайк, если тебе хоть немного дорога твоя спина — возьми из арсенала ствол и спи с ним в обнимку. Как на задании спи, а не как у себя дома…

Скрутило желудок нехорошим предчувствием. Понимание всей сути проблемы пришло сразу. Раньше бы он не понял. А если бы и понял — никогда бы не рискнул нарушить слово старшего Спектра. А ведь…

Перед глазами развертываются картины прошлого. Сколько бы раз Артериус не говорил о том, что бросит Найлуса, выполнит задание ценой жизни и все в таком духе… А ведь никогда не было такого. Всегда его вытаскивал. И после отключки Крайк просыпался не в груде обломков, а в лазарете их корабля. Причем Сарен всегда был где-то поблизости. Следил о нем. И будто бы… заботился?

Да, пожалуй. От Рин все это время ощущалось кое-что знакомое, а именно — нежелание принуждать кого-то к чему бы то ни было. Сарен был… Таким же. Только в отношении своих, конечно, но… Таким же. Постоянно учил Найлуса «думать своей головой», поощрял любую попытку спорить и доказывать свою точку зрения, а еще…

А еще постоянно от него закрывался. Истинные мотивы можно было легко проследить по действиям, а Найлус… Найлус в основном на слова и поверхностные поступки смотрел. А все это заставляло… видеть Сарена совершенно в ином ключе.

— Я и есть у себя дома. И ты тоже. Поэтому ни в какой арсенал ни за каким оружием я не пойду. Да и практика показывает, что появись у тебя желание что-то сделать — ни оружие, ни броня мне особо не помогут. Смысл переживать о вещах, на которые я не могу повлиять?

— Можешь. Если он снова меня захватит и…

Собственный смех показался Найлусу противоестественной и, в то же время — единственно верной реакцией.

— Если бы Властелин мог захватывать вот так вот, сходу, рандомных турианцев, находящихся от него за световых лет, ему и ты не нужен был бы, чтобы маяк получить. Залез в мозги ученому какому-нибудь с раскопок — он и отдал приказ маячок на Властелина перетащить. Или вот с захватом Рин историю взять… Тоже, что мешало кого-то из нас «накрыть» хоть на Вермайре, хоть еще раньше?

— Я серьезно сейчас, — это прозвучало глухо и непривычно ровно.

— Так я тоже серьезно. С любым из нас Рин пойдет куда угодно, не задавая вопросов. А если сцапать кого-то с нашим уровнем допуска вроде меня или той же Индрии — можно вообще Шепард посылкой из любой точки Галактики Властелину доставить. Давай рассуждать логически, здесь это любят.

— И много говорить тоже любят.

— Много говорить — это обязательное условие пребывания в местном дурдоме, знаешь ли. Помогает разобраться и в себе, и в других и в том дерьме, что вокруг твориться и жизнью называется, знаешь ли. Вот смотри, берем Ферос. Торианина помнишь? — Найлус бесцеремонно уселся на край койки Сарена. И заметил, что тот свои ноги подвинул к стене еще когда Найлус только собрался устроиться поудобней, то есть сидя.

Сарен не реагирует. А Найлус чувствует потребность поговорить. Именно с ним, как раньше. Поделиться своими догадками и наработками, рассказать о ходе суждений и приходящих в голову аргументах. Раньше бы его остановило отсутствие реакции, но сейчас он вспоминал свое собственное поведение на «Нормандии» в первые дни. Как все время чувствовал себя настолько «не в своей тарелке», что лишний раз старался рот не открывать и никаких эмоций не показывать. Просто потому, что замкнуться в себе было проще, чем искать собеседников или единомышленников первым, действуя на свой страх и риск.

Прежде всего мешала странная неловкость. Что покажется… смешным, навязчивым, глупым. Подразумевалось всегда, что раз другое существо не начинает первым разговор, значит — оно в разговоре не заинтересовано. Вот только когда собиралась компания существ, уверенных в неинтересности разговора для других, то никто первым разговор начать не мог. И в итоге никакого общения, никаких интересных сведений не поступало и никакой дружбы между ними в итоге быть не могло. А уж если у этих разумных еще слова с действиями расходились — это и вовсе провал. Как у них с Сареном.

Все никак не мог отделаться Найлус от мысли о том, что и он тоже мог попытаться вырвать Сарена из-под контроля машины. Что Властелин действовал на мозги бывшему Спектру успешно не потому, что он весь такой из себя всесильно-всемогущий (нет — он совсем не такой, иначе Рин бы с Сареном не выбрались), а лишь потому, что Сарену не с кем было поговорить о происходящем. Некому было… да не то что довериться, а просто конкретные ситуации разобрать и обсудить. В прошлом бы Найлус никогда не посмел лезть к нему, завидев одно лишь выражение угрюмой враждебности, казалось, сросшееся с лицом Артериуса сейчас. Как и раньше. Но сейчас Найлус мог смотреть по-другому. С разных сторон на все, происходящее сейчас. И со стороны Сарена в том числе. То ли научился «представлять себя на чужом месте», то ли еше в чем-то дело было, но путешествие с Рин и остальной командой серьезно расширило его горизонты. И его представления о возможностях и правах как своих, так и чужих.

Сарен стал частью их корабля. А значит — у него появилось право на этот их своеобразный «остров». Право не только потому, что он помог Шепард сбежать с Властелина и умудрился, пусть и с опозданием, но сделать правильный выбор не в пользу Жнецов. Но еще и потому, что, сам того не зная, Сарен в меру сил и возможностей сам подарил Найлусу такое место когда-то давно. Место, где турианца-вольнодумца не доломали окончательно армейскими порядками, а позволили развить те качества, за которые Крайка впоследствии и приняли в Спектры Совета.

— Когда мы оказались в зоне поражения этой твари, всем хватило пары минут. А может и меньшего времени. Упали, отрубились, а там такие красивые сны с приятными картинками — даже уходить не хочется. Никому и не хотелось, кроме одного человека. Рин молодец — на глюки не повелась, выкарабкалась, торианина в одиночку разнесла, всех спасла… И вот как раз в этой ситуации мы можем склониться к мысли о том, что она не является обычным человеком. Потому что у нас она одна из семи на ногах осталась. Хотя потом нам сказали, что дело все-таки больше в сильной воле.

— К чему это все?

— К тому, что в поле действия того же Властелина мы тоже оказывались всей компанией неоднократно. И попытались нам тут одно хорошее существо пробить на предмет заниженной самооценки и прочих прелестей. Вот только с крючка это существо очень быстро сорвалось. А с остальными как не было ничего, так и нет. Так что воздействие массово не работает, а бьет точечно, причем по тем разумным, у кого и так психика не в порядке.

— Снова повторяю свой вопрос: к чему все это?

— К тому, что даже если он действительно сможет тебя достать, во что лично я не верю — управлять после всего случившегося уже мощности не хватит. Добровольно ты ему управление своим телом не передашь, а значит — в арсенал мне гулять смысла нет. Кстати, еще один важный момент: а почему ты, собственно, уверен, что это именно Властелин, а не дурной сон? Голоса в голове, знаешь ли, не всегда признак сумасшествия. Но и не всегда — признак Властелина. Тебе могло просто присниться то, чего ты очень сильно боишься. Что вполне объяснимо, учитывая твое состояние.

— С моим состоянием все нормально.

— Мы оба знаем, что это не так. Все, спи.

Ответа не последовало. Найлус встал с чужой койки и улегся на свою. Накрылся одеялом, а потом — принялся снова думать о том, каким образом сейчас все складывается. Конечно, он уже знал о «заговоре», который устроили другие члены десантной группы и экипаж. И еще — он не собирался сдавать этих заговорщиков Шепард или Сарену. Просто потому, что в этом не было смысла. Сам же он, хоть и отказался от участия во всем этом, но в то же время и понимал, что невольно участвовать придется. Лишь потому, что такое отношение хоть и будет для Сарена худшей из пыток, но в то же время — может помочь ему выбраться окончательно. Или же окончательно сломает. Но последнее произойдет и в том случае, если вести себя так, как принято вести себя с предателями у турианцев. Такого конца для Сарена Найлус не хотел. Несмотря на то, что тот чуть не убил его, Рин, всю их команду… Начать ненавидеть Артериуса Крайк так и не смог. Слишком живы в последнее время стали воспоминания. И слишком многое пришлось переосмыслить за время пребывания на «Нормандии».

Возня на соседней койке быстро затихает. Выходит — Сарен тоже засыпает, или же умело делает вид, что спит. Вскоре «в царство Морфея» уносит и турианского спектра.

Будит, как и во все предыдущие дни, неизвестно что. Инструментрон стоял на беззвучном, поэтому входящее сообщение от Рин он пропустил. Так что отписался ей только сейчас. Не ожидая ответа, впрочем — ведь девчонка, судя по времени, наверняка отсыпается после смены на мостике.

«Держи, от сердца отрываю», — к ее сообщению прилагался рапорт о произошедшем на Вермайре и Властелине. Машинально пробежав по нему глазами, Найлус отправил в ответ короткое «спасибо» и взялся переделывать текст сообщения от своего имени. Перед этим, конечно же, выпилив ту часть, что касалась Властелина. Под переделку рапорта он умял примерно полпачки печенья из тумбочки и, увлекшись, даже не заметил момента, когда именно проснулся Сарен. Отвлекшись на тихий шорох, турианец заметил шокированный взгляд бывшего наставника, с которым тот смотрел на открывшуюся его глазам картинку.

Только сейчас Крайк вспомнил, что всегда был аккуратистом. И жрать в постели, да и еще и рапорт печатать лежа, ему бы в голову просто не пришло. Пока Рин не встретил и та его не перевоспитала. Решив «добить контрольным», Найлус непринужденно произнес:

— О, смотрю, ты уже проснулся. Можешь подождать меня или валить завтракать в одиночку. Я сейчас рапорт у Рин списывать закончу — и сразу подойду. Кстати, мой тебе бесплатный совет — никому на корабле не говори, что разбираешься в технике.

Сарен не ответил. Лишь встал с койки и медленно, вкруговую попятился к выходу из каюты, не спуская все таких же круглых глаз с лежащего на койке Найлуса. Какие мысли его в голове крутились в этот момент, Крайк даже не предполагал.

* * *

Даже во время их совместной работы Сарен чувствовал страх, исходящий от ученика. Отчасти он к этому ощущению со стороны окружающих даже привык. Страх излучал Найлус и соотечественники, такой же страх излучали азари и саларианцы. Ничем от них не отличались люди, для которых устрашающая внешность Сарена накладывалась еще и на принадлежность к турианцам. Страх по отношению к нему испытывали и в детстве из-за биотических способностей. Отчасти именно из-за них он так и не научился… нет, не дружить, а хотя бы ладить с другими существами. Его боялись. Ненавидели. Иногда — презирали, но такие долго не жили. Уважали и опасались одновременно. Даже навязанная Иерархией «семья» таковой не была — супруга лишь мирилась с его существованием и поддерживался в их семье мир только до определенного момента.

Его не боялись только двое — командир и дочь. Обоих у него отобрали люди. Всего лишь двоих существ, а оказалось — все, что было у Сарена. А потом появился Властелин и дал ему цель. Забрав боль от воспоминаний. Дав цель и возможность для мести. По крайней мере, Артериусу так казалось тогда. Оказалось, не было и этого.

И вот он здесь. Без смысла. Без цели. Без чего-то, что еще можно было бы отобрать. Осталась только жизнь, которая, впрочем, не была для него чем-то ценным. А еще — остался страх, что контроль снова вернется и тогда Сарен сделает ситуацию еще хуже. Уберет препятствие с пути Жнецов. Препятствие, которым они (ну, по крайней мере, Властелин) считали этого… Несносного, чертова человеческого детеныша! Который мало того, что вытащил Сарена с Властелина и заставил жить, фактически взяв на банальное «слабо», так еще и привел в такой дурдом, где турианец окончательно… растерялся. И с этим ощущением растерянности в итоге вышел «к завтраку» подсознательно надеясь, что в столь ранний час никого в кают-компании не будет. И что удастся загрузить себя хоть какой-нибудь рутиной, чтобы не возникало больше в голове мыслей о прошлом. Да и вообще о постороннем. Он пошел с Шепард, чтобы помочь ей исправить последствия сотворенного им же дерьма. Если он сейчас расклеится, как азарийская половая тряпка, то какой толк будет от его пребывания в команде там, на земле?

— Кофе будешь? — такой знакомый и вместе с тем — абсолютно чужой голос. Матриарх Бенезия собственной персоной. Хотя матриархом ее сейчас бы Сарен не назвал — не было и намека на ту холодность, неприступность и отстраненность, которой обдала его женщина с Тессии, когда он спускался в архивы. И не было и доли той подавленности, подчиненности и страха, что преследовали ее на Властелине. Не сразу Сарен понял, что вместо привычного азарийского одеяния на матриархе — штаны от униформы «Нормандии», а на верхней половине тела — явно человеческого производства футболка с каким-то принтом. Все это не вязалось ни с обликом матриарха, ни с ее поведением ранее, зато — отлично подходило к этому кораблю и остальной команде.

— Нет, я… — он осекся. Только сейчас понял, что Бенезия сейчас, как и Рин с Найлусом ранее, пытаются вытащить его на диалог. Это было… непривычно. Это было… странно. Даже страшно. Вдвойне страшно, если учесть их прошлые взаимоотношения. Нет ни ненависти, не страха с их стороны. И это настолько непривычно, что Сарен даже не знает, что делать и как себя вести теперь с ними. Как работать здесь. Жить в их общей с Найлусом каюте. Как понимать этот сброд и работать с ним… Сброд, частью которого ему все-таки позволили стать. Будто мало было приключений на его голову. Будто нельзя было просто дать ему умереть на борту «Властелина». Чертова Шепард. Чертов мир. Чертовы…

— Сядь, — рука азари на плече помешала встать с места. Под нос Сарену поставили кружку с ароматным горячим напитком. Сама Бенезия неожиданно села рядом. Так, что Сарен мог почувствовать чужое тепло левым боком. И странное тепло, появившееся внутри. Как с Шепард. Как с Найлусом. И теперь вот, сейчас. — Сарен, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Если захочешь поговорить…

«Если тебе нужно будет что-то обсудить с глазу на глаз — ты знаешь, где меня найти, Артериус», — снова его слова. Снова ком в горле, который не получается сглотнуть. Да что с ним такое творится?! Пройти неоднократно все мыслимые вариации ада разных рас, выпутаться из смертельной ловушки, всегда действовать, собираться и снова действовать, а сейчас — начать раскисать всего лишь из-за того, что несколько разумных ему слово доброе сказали, как давно мертвый турианец из прошлого… Злость на себя заставила зарычать. И вспомнить, что Бенезию даже на корабле не пугал его рык.

— Что ты можешь понимать? — горло перемыкало. Говорить приходилось почти шепотом, чтобы не сорваться на хрип. Чтобы не выдать той бури, что бушевала внутри. — Ты действовала не по своей воле, а…

— Как и ты, — перебила его матриарх. Сарен хочет сказать, во всеуслышание проорать, наконец-то, что сначала сдавался он Властелину очень даже добровольно. А уже потом… Но сделать ему этого не дают, потому что в кают-компанию залетают новые действующие лица. Верней, лицо.

— Бенезия, привет! Данные ты подгрузила? А то… Ой.

Причину «ой» он очень хорошо понимал. Перед ним была та самая кварианка, которую он пытался убить на Цитадели. Та самая кварианка, что нашла доказательства его причастности к нападению на Иден Прайм. Вот сейчас что-то да произойдет.

— Извини, я не хотела мешать. Просто не думала, что… кхм…

Нет, она не испугалась. Но очень смутилась. И в поисках того, что ее могло бы смутить, Сарен только сейчас обратил внимание, что Бенезия сидит вплотную к нему. Что рука азари все еще на плече турианца, а она наклонилась к нему, как будто…

Ощущение неловкости распространилось по каюте и почему-то затопило и турианца.

— Это не то, что ты подумала, — начала Бенезия.

— Да мне в общем-то все равно… Ладно, проехали. Сарен, доброе утро, тебя я еще не видела сегодня. Чего мрачный такой? — Тали, он вспомнил только сейчас ее имя, явно попыталась перевести тему разговора с увиденного минуту назад на что-нибудь другое.

«И каким же я должен быть, по твоему мнению?» — язвительно хочется уточнить Сарену. Останавливает почему-то две вещи. Первая — подобное поведение не сделает ему чести (хотя в его ли ситуации о чести говорить?). Вторая — по логике вещей ему как раз-таки не следует быть мрачным, а нужно бегать, петь и плясать на радостях от избавления и от Властелина, и от смертной казни за все сделанное. Третья… Да, была еще и третья вещь. Сейчас впервые его привычное выражение лица назвали мрачным. Хотя нет, не впервые. Рин, проснувшись в шаттле после их побега с Властелина, фыркнула и поинтересовалась, чего это у Сарена рожа такая недовольная. И невдомек ей было, что это, в общем-то, его обычное выражение лица.

— Сарен!

— А? — отвлекшись на собственные мысли он не сразу понял, что кварианка не убежала в ужасе от выражения его лица, а осталась и продолжила задавать вопросы.

— Ты посмотри, как он быстро учится… Я спрашиваю, с разблокировкой кода Жнеца можешь помочь? А то нам тут новых данных подкинули, хотим на пару с Бенезией понять, можно ли еще как-нибудь доработать то, что имеется.

— Могу, — вырвалось у него против воли. Вот он — шанс чем-то себя занять, чтобы отвлечься от мыслей. Только не учел он, что занимать придется в компании с этими двумя женщинами. Которые примостились по обе стороны от него и, как ни в чем не бывало, принялись что-то обсуждать. Поневоле втягивая в обсуждение Сарена. Он старается отвечать односложно. Старается привычно отмалчиваться или хотя бы поменьше язвить. Но в итоге новые действующие лица заходят в кают-компанию именно в тот момент, когда Сарен особо саркастичным пассажем проходится над идеей совмещения двух типов кодировки при условии использования системы на портативных устройствах.

— Я смотрю, тут конфа в разгаре. Темой обсуждения не поделитесь? — Гаррус встает позади дивана и, оперевшись рукой на спинку между Сареном и Бенезией, заглядывает в монитор терминала.

— Поделимся. Вот сейчас проверим еще одну идею — и забросим тебе.

— На калибровку, — со смешком произнесла Тали. После чего Сарена буквально оглушил смех этих троих. И в смехе этом он чем дальше, тем больше чувствовал что-то… нездоровое. Неправильное. Неприемлемое. Точно таким же был его смех после Властелина в шаттле. Да, тогда становилось легче. Просто от разговора. И от возможности выплеснуть накопившееся внутри напряжение и страх вот так. Но все же…

— Че ржем, как наркоманы? — хмыкает Эшли. — Мне покажите, может, я тоже поржу.

К ней тут же повернули стоящий на столешнице ноутбук.

— Не, что-то у вас, технарей, специфическое чувство юмора. Пойду-ка я, делом займусь.

— Уильямс, если увидишь капитана… — начал было Гаррус. Тут же замолчал, увидев в руках девушки ведро с водой. — А, ну да, сам скоро увижу. Пойду я, пожалуй, место освобожу. А ты кофе допивай — и к нам в трюме присоединяйся. Будем шаттл чинить. А то меня одного уже заебало после финтов капитана технику чинить.

Сарен почувствовал, как по загривку пробежала дрожь. Это было очень странно. Турианец, даже если он вольнодумец наподобие Найлуса, должен уважать своего командира. А не вот так вот, в открытую заявлять, что его что-то там не устраивает. Впрочем…

— Я так понимаю, о дисциплине и субординации на этом корабле говорить не принято, — задумчиво произнес он вслед убежавшим турианцу и кварианке.

— Никак нет, — с пародией на военщину в голосе ответила ему Бенезия. — А если серьезно, то с графиками считаться приходится только тем, кто на корабле задействован, а десант болтается вне боя когда хочет и где хочет при условии, что никому своим болтанием не мешает. Кстати, о графике… Пора варить кое-кому кофе.

— Ты всей группе кофе варишь? Это непривычно, видеть тебя в подобной роли, — он старается говорить менее едко. Старается, чтобы речь звучала, как обычный разговор. Пытался показать, что вот сейчас не пытается никого обидеть или разозлить. Но… Только сейчас он понял, что иначе разговаривать просто… не умеет. Хотя очень хочется именно сейчас вести себя немного… иначе. Он сам еще не понимал, почему именно.

— Один бесплатный совет: не спорь с Шепард на желание. Особенно если ты уверен в победе. Вот, как видишь, проспорила, теперь кофе варю. Хотя, надо сказать, что я бы, похоже, его все равно варила. Здесь на варку кофе у всех, кроме меня, руки из такой задницы растут, что получается вообще несъедобная бурда.

— Уильямс, убью!!! — раздался со стороны кают бодрый и очень знакомый вопль.

— Ну, а это стандартное начало дня, — хмыкнула Бенезия, когда в кают-компанию влетела Эшли, а следом за ней — Рин, полыхающая биотическим пламенем и загибающая такие выражения, что у людей, наверное, уши в трубочку сворачивались. Хотя нет — вахтенные стояли абсолютно невозмутимо и смотрели на разворачивающееся действо, как на что-то обыденное.

— Утро доброе, Шепард. Кофе будешь? — мирно спросила Бенезия. К удивлению Сарена, та не кинулась ловить давно остановившуюся Эшли и даже не предприняла попыток дальше высказывать свое мнение о побудке и жизни в целом. Вместо этого девчонка мирно ответила, что кофе будет и убежала переодеваться.

— И что это было? — в пустоту спросил Сарен. В тот же миг на диван рядом с ним приземлилось человеческое тело.

— Душ, побудка и зарядка для капитана. Ну и зарядка для меня. Грабли не разбрасывай, — в его ногу ткнулось колено Уильямс. — Вот мужики, что человеческие, что турианские — вечно ноги раздвигают так, будто кроме них вокруг никого нет.

Отодвигая в сторону помешавшую человеку ногу, Сарен не может удержаться от того, чтобы не посмотреть еще и в эти глаза. И снова — отсутствие страха, даже смешинки какие-то мелькают.

— Что смотришь? — с интересом в голосе произносит Эшли.

— Почему ты меня не боишься? — Сарен протягивает руку вперед и на мгновение заставляет ее полыхнуть биотическим пламенем. Тут же его убирает, впрочем. Не хватало еще, чтобы кто-то посмел обвинить в агрессивном поведении.

— И чо? У меня вся каюта вашей светящейся братией забита. Надо мной Бенезия, напротив Лиара, над Лиарой — Рин сопит в две дырки, да еще и с кровати в проход валится периодически. А рядом с рабочим столом в трюме еще один гражданин кроганской наружности тусит. Улыбнется разок — подштанники новые понадобятся. И вообще…

Эшли хотела сказать что-то еще, но в этот момент в каюту зашла Рин. Уже переодевшаяся в сухую одежду, но еще с мокрой шерстью на голове.

— Я так понимаю, сушилка у нас опять сама сломалась? — фыркнула Эшли.

— Я потом скажу Гаррусу. Когда он починит шаттл и немного остынет, — Рин деланно шмыгнула носом. А потом — троица залилась веселым хохотом. Который снова натолкнул Сарена на подозрения по поводу происходящего на корабле. Определенно, ему нужно наведаться в медблок и под благовидным предлогом позаимствовать тесты на наркотики. Двенадцати штук ему точно хватит. Что бы здесь не происходило — он просто обязан в этом разобраться.