Неправильно... или? (версия 2.0) (гет)

Примечания:

Ну вот, в следующей главе начнется замес. И экшОн. А то все слишком тихо и мирно в последнее время.

Повезло, что девчонку даже не пришлось уговаривать. Конечно, он мог заставить действовать в своих интересах Крайка, но это было бы слишком… трудоемко. Более трудоемко, чем надавить на уже более-менее изученные болевые точки девчонки и вынудить ее взять Сарена с собой на Илос.

— Ты готов? — голос Бенезии заставил вынырнуть из водоворота собственных мыслей и посмотреть матриарху в глаза. Готов… Она прекрасно знает что к тому кошмару, который завладеет его разумом сейчас, приготовиться невозможно. Но все равно спрашивает. Это… почти забавно.

Стоит кивнуть — и глаза азари чернеют, а сознание заполоняют знакомые образы. Которые теперь представляются… совершенно иначе.

«Они были уничтожены. Не побеждены. Это другое», — всплывает в сознании голос Шепард.

«Скажи мне, неужели ты не видишь смысла в действиях тех, кто оставил эти маяки? Неужели ты не понимаешь, для чего они это сделали? Для кого они это сделали, Сарен?!»

«У них никогда не будет того, что есть у нас…»

«А ты все еще хочешь меня убить, Сарен? Или когда хочет он, тебе уже это неинтересно становится? Ну что, сумеешь теперь выстрелить?»

Тело расслабилось. Перед глазами проплывали снова картины прошлого, но кошмар… Кошмара не было. Страх, боль, горечь… Все это оказалось лишь частью картины. Другая часть… словно скрыта была от него все это время. Надежда. Желание защитить. Он успел увидеть кадр, отпечатавшийся в памяти Шепард, где один протеанин протягивает руку другому, помогая подняться. Сразу вспомнился Властелин, как Шепард точно также вытаскивала его. То, что им никогда не понять… То, что никогда не отобрать. То, что заставляет хватать в руки весла и грести навстречу буре, побеждать стихию… То, что не поддается никакому рациональному и логическому объяснению, как бы ни старался Властелин эти объяснения найти. То, что так легко понял Сарен сейчас, когда вновь увидел картину происходящего тогда чужими глазами. Надежда на спасение. Но уже не для себя.

«Бесконечность? Правда? Ты что, серьезно веришь вот в это «нет начала, нет конца»? Пожалуйста, скажи «нет». Я не верю, что ты можешь быть таким идиотом»

Пожалуй, он и не таким идиотом может быть. Кадры складывались в единую картинку, более четкую и ровную, не схлопывающуюся из-за очередной вспышки страха. На момент с проводами он постарался обратить более пристальное внимание, но… не смог. Показалось, что мелькнула там какая-то тень, но чего-то внятного обнаружить не удалось. Может быть, ему не хватает знаний. А может быть дело в чем-то еще.

— Ну и? — стоит ему снова оказаться в грузовом трюме «Нормандии», как околачивающаяся все это время поблизости Шепард пытается узнать, как дела.

— С твоими проводами так ничего и не понятно, — вместо Сарена отвечает Бенезия. — А вот карту Илоса мы получили намного более подробную. Так что точно не заблудимся в поисках бункера. Да и в самом бункере, надо полагать.

— Ну да. Это в игре был кишкообразный коридор и никаких вам лабиринтов, а как оно в реальности будет — неясно, — соглашается девчонка.

Сарен пристально смотрит на нее. Даже не зная, что чувствует сейчас и что собирается ей сказать. Почему-то всплывает в голове ночной разговор девчонки с доктором.

«На мгновение мне даже показалось, что за этой ненавистью есть что-то… Что-то еще, понимаете?»

Сарен сам не понимал, что было за этой ненавистью. И была ли ненависть вообще. Было так просто ненавидеть абстрактного человека, который помешал уничтожить колонию на Иден Прайм. Так легко было ненавидеть человека, который постоянно мешался под ногами, посмел дерзить ему, да чуть не убил, в конце концов, на том же Вермайре! Но как же сложно было ненавидеть девочку, которая тогда, на Властелине, сбила с него контроль жнеца. И уж вовсе было невозможно испытывать ненависть к ней после вчерашнего.

Артериус понимал соотечественников, которые держались подальше от биотиков и боялись их. Вдвойне понимал тех, кто не рисковал подходить во время перегрузов и откатов. А эта вчера рядом с ним сидела, успокаивая, отвлекая и подставляясь под заряды сама, лишь бы ему было легче. Как будто так и надо. Как будто ей это ничего не стоило, хотя на самом деле все было совсем не так. Ведь было как минимум неприятно, а то и вовсе больно. Руки он ей знатно разодрал. А она даже извиниться не позволила. Перевернула весь разговор и закрыла тему. Но руки он ей все-таки обработал, на всякий случай.

Оставшиеся дни до высадки на Илос прошли, как будто впереди не ожидалось ничего серьезного. Десант спал, дрался друг с другом, играл в различные игры и… невольно Сарен начал понимать, чем вызвана эта атмосфера. Они то ли сами умели изначально, то ли у девчонки научились отвлекаться от происходящего и приводить в порядок свои мысли. У азари была медитация, у турианцев — жесткая дисциплина и страх быть непринятым обществом, а у этой команды… У них было просто понимание, что неизбежное все равно произойдет. И лучше не думать о дерьме, а провести оставшееся до высадки время так, чтобы на высадку идти бодрыми, отдохнувшими и ко всему готовыми.

Исключительно от нехер делать он умудрился передраться на ринге со всей командой, научить этих недорослей паре новых приемов, объяснить Шепард теорию касательно его броска с последующим взрывом (Рин почему-то называла это «кластерной гранатой») и даже…

— Закручивай, — швырнув кубик в Найлуса, он принялся внимательно следить за сородичем, чтобы тот снова не смухлевал.

— Да не буду я их перемещать, не буду. Мы тогда с кем-то поспорили, что если поменять сегменты местами, то собрать не удастся.

— На что спорил?

— Да просто так, от нехер делать, — Крайк пожимает плечами и перебрасывает закрученный кубик обратно Сарену.

— Я так понимаю, у вас этой фразой обосновывают любые занятия.

— Точно. Музыку отключить?

— Пусть будет, — он уже привык к негромко играющей музыке, в которой намешаны треки разных рас. Судя по всему, плейлист Найлус собрал «с миру по песне», потому что Сарен там слышал и азарийскую, и человеческую и даже кварианскую музыку. — Слушай, Крайк, — Сарен не был силен в откровенных разговорах, более того — он и не любил их никогда, но сама атмосфера этого корабля заставляла как-то… думать чаще о всяком, что ли.

— Слушаю, — Найлус повернул к нему голову. Прямой взгляд зеленых глаз заставил почему-то отвернуться. Смотреть куда угодно, но не на Крайка.

— Неважно, — злость на себя заставила отвернуться. Что вообще на него нашло. Еще несколько дней назад не понимал, как они могут вот так вот, в открытую разговаривать друг с другом, доверять настолько, чтобы сообщать самую личную, самую… важную информацию. Делиться своими чувствами, эмоциями, рассказывать о том, что находилось на дне души… просто так! Еще Найлус вчера и Рин высказывали о нем, как на духу, посторонним все и… Нет. Рин так и не рассказала о том, что Сарен в нее стрелял. Не рассказала, что он ей отвесил оплеуху там, на Властелине. И не рассказала, как он расклеился там, как… Как неизвестно, кто, вообще! А он и сейчас начал раскисать, как будто от него прежнего вообще ничего не осталось. Как будто его самого больше не было и все, что осталось… Тряпка какая-то осталась. Какой из него теперь Спектр. И какой из него теперь вообще боец.

— Сарен, так не пойдет, — за спиной раздались тяжелые шаги. На плечо легла тяжелая рука Крайка и жест этот заставил Сарена вздрогнуть. В памяти всплыл Иден Прайм.

«Совет решил, что тебе не повредит моя помощь», — он привычным, даже неосознанным жестом опускает руку на плечо Найлуса и так же привычно ощущает, что тот даже не дергается. Крайк не боялся его задолго до того, как Артериус оказался на «Нормандии». Не боялся его… никогда. Даже когда Спектр больше насмехаясь, чем желая уточнить информацию, спросил молодого вояку, готов ли он жизнью отвечать за верность предоставленных сведений. Кивал он тогда так, будто совсем не боялся. И Сарен так и не понял до сих пор, умел ли Найлус в совершенстве маскировать свои эмоции или же он, подобно Рин, был полностью лишен страха в некоторых ситуациях.

В горле стал ком, а сердце застучало где-то в висках. Рин, Найлус… нельзя их сравнивать, невозможно. Найлус — это свой, турианец. Из тех, кого не грех было взять под руководство и защиту. Из тех, к кому Сарен мог хоть немного, да привязаться. Рин — человек. Долбаный человек. Если бы она была хотя бы азари… Дерьмо!

— С тобой все хорошо? — встревоженный голос Найлуса врывается в поток мыслей, заставляя привычно соврать.

— Да.

— Нет. Вопрос был риторическим. Я знаю, что все очень плохо. Давай, выкладывай.

— Это допрос?

— Нет, это разговор. Просто разговор. Слушай, я, может, не образец эмпатии, проницательности и всевидения, но я точно не тупой. И прекрасно понимаю, что на твоем месте просто нельзя быть в порядке.

— И?

— И я хочу тебе помочь. Если тебе нужно выговориться…

— С чего ты взял, что мне это нужно? — в былые времена этот тон и фирменный саркастичный взгляд заставили бы Крайка убраться подальше. Но, похоже, этот долбанутый корабль слишком сильно повлиял на бывшего подопечного.

— Хотя бы с того, что ты уже раз пять пытался со мной заговорить, но каждый раз либо переводил тему, либо сворачивал разговор на абсолютно неважные вещи. И я не понимаю, чего ты боишься. Я тебе не враг, да и все остальные на этом корабле тоже. Особенно десант. И я еще понимаю, почему ты настороженно относишься к Шепард и другим людям, но…

— Ты. Мне. Не. Враг. Ты понимаешь, насколько это по-идиотски звучит? Как ты можешь верить в тот бред, что сейчас несешь?! — видимо, попытка Найлуса надавить на него стала последней каплей в лавине бреда, обрушившегося на его сознание в последние дни. — Как можно быть НЕ ВРАГОМ после того, что я с тобой сделал? Я пытался убить тебя, причем не один раз. Пытался грохнуть эту твою девчонку. И еще…

— И еще едва не угробил мою сестру на «Индесте», ну это если ты не знал. Все верно, так и было. А еще — ты находился под контролем «Властелина».

— И ты считаешь, что это снимает с меня все обвинения? Вроде как во всем Властелин виноват, а я белый и пушистый? — он осекся, когда понял, что снова начал употреблять человеческие выражения. Сказывалось пребывание на их корабле. Сказали бы ему, что он будет когда-нибудь служить на человеческом корабле… Вспорол бы шутнику глотку первым подвернувшимся ножом.

— Не снимает. Главное, что ты с себя их не снимаешь. И будь ты белым и пушистым — тебя и зацепить не за что было бы. Но не мне тебя судить. Ты меня в свое время из дерьма вытащил. Без тебя бы я и Спектром не стал в итоге. Да и жизнь ты мне тоже спасал не один раз. И мне очень сложно было даже после Иден Прайм забыть о том, что ты для меня делал в прошлом. А еще сложней оказалось разглядеть за твоими словами и всей твоей дурью то, что надо было увидеть сразу. Не знаю, какую мотивацию ты преследовал, постоянно меня отталкивая и словно принуждая испытывать к тебе если не ненависть, то как минимум неприязнь. Но у тебя тогда получилось. А сейчас, укладывая в голове все, что было в прошлом, я начинаю чувствовать себя идиотом. Вот говорил ты все о том, что бросишь меня, подставишь и все в таком духе… А ведь вытаскивал вечно, Сарен. Зачем, почему… Этого никто, кроме тебя не скажет. А ты сам, скорей всего, со всей своей кашей в голове и объяснить не сможешь. Я после всего произошедшего чувствую, что не имею права в тебя, условно говоря, камни швырять. Особенно если учесть, что желающие и так найдутся с избытком.

Голос Найлуса был слишком спокоен. А речь, хоть и явно не была заранее заготовленной, звучала слишком уверенно. И в то же время — с перерывами, которых хватало ровно для того, чтобы перевести мысли в слова.

— Такие вещи действительно очень сложно и в то же время — очень просто объяснять. Ты для меня не какой-то левый преступник, которого я в глаза не видел, а достаточно близкий в прошлом турианец, которому я много чем обязан. В таких ситуациях очень сложно выдвинуть какие-либо обвинения самому, да и поддержать уже имеющиеся практически невозможно. Насчет Рин… Она за себя сама говорить может. И действовать тоже. Раз она не считает, что ты в чем-то перед ней виноват — значит, так оно и есть. И раз она привела тебя на «Нормандию» — значит, с тобой все не так плохо, как кажется тебе самому.

— Ты не можешь знать, что мне кажется.

— Но по твоему поведению могу примерно понять, что ты чувствуешь. Постоянно словно ждешь удара. Постоянно готов услышать какое-либо осуждение. Постоянно готов к недоверию. И не знаешь, что делать или говорить в момент, когда кто-то из нас демонстрирует совершенно другие эмоции или действия по отношению к тебе.

— Да ты, смотрю, психологом заделался. Не хочешь сменить сферу деятельности? Безопасней, опять же, да и график работы явно более нормированный, чем у нас… — сарказм из него так и пер.

— Я не заделался психологом. Просто… Так скажем, научился здесь смотреть на некоторые вещи под разными углами. Кое-что понимать и честно отвечать на некоторые вопросы.

— Какого рода вопросы?

— Да любые вопросы, если честно. Которые задает постоянно Рин, и которые невольно начинаю задавать сам себе, — мурлыкающий, не меняющийся на протяжении нескольких фраз тон загонял в странное состояние полудремы. Заставлял себя чувствовать более… расслабленно, что ли. И очень спокойно. — Потому что если не отвечать на эти вопросы самому себе, очень быстро на них ответит кто-то другой. За тебя. И тогда уже что-то исправить или изменить не получится.

— О чем ты?

— Да так… Ты вот Иден Прайм все вспоминаешь. Я тоже его помню постоянно. Мне то что… Ты меня одного просто убить попытался, да еще и безуспешно. Вреда не нанес, фактически. А их колонию ты едва не уничтожил. Убил много людей. У Эшли вообще весь отряд порешил — она единственная выжившая. И Рин это все видела. Хотела притянуть тебя к ответу. Но именно она начала задавать вопросы и приучила к этому меня. Я именно с ней тогда рискнул заговорить о том, что не понимаю, что происходит, и не верю до конца в это. Колония — да, это в твоем стиле. Учитывая, как ты их ненавидишь — ничего нового я не узнал. Но… я? Почему? За что? И почему не добил? Хотя ты, в общем-то, знал мои уловки. Знаешь, Сарен, а встреться я в том состоянии с Властелином, или пусть даже не со Жнецом, а просто с талантливым манипулятором — мы бы и не разговаривали сейчас. Все бы пошло совершенно иначе. Другим образом. Привело к другим последствиям. И мне интуиция подсказывает, что другие последствия не устроили как минимум меня и Рин. Как максимум — и тебя тоже. Так о чем это я… Тебя правда так мучает нормальное к тебе отношение?

— Я не понимаю его. Причины для него. Вы все должны были…

— Должны? Кому? А причина… Начать с того, что она не одна. У каждого она своя, некоторые руководствуются сразу несколькими. Кто-то не идет против воли Рин. Она для них — вполне нормальный командир, без самодурства и желания превратить корабль в колонию строгого режима. Большинство из экипажа согласно с тем, что лучше закрыть глаза на присутствие на борту десятка-другого инопланетян и работать спокойно здесь, чем влезть в конфликт с ней и, возможно, оказаться списанными на берег или на другом, менее спокойном месте службы. Рекс… Когда мы принимали на борт Бенезию, он сказал, что ошибки надо искупать кровью. По его логике, ты должен быть в первых рядах просто ради того, чтобы исправить дерьмо, к сотворению которого приложил руку. Я тебя еще не утомил? — смешок вывел из состояния полудремы. Сарен помотал головой, а потом повернулся на спину и… сразу же столкнулся взглядом с Найлусом. Он и забыл, что тот до сих пор сидит на краю койки старшего товарища, да и руку с плеча убирать не стремится. — А кто-то знает, что твоя смерть в итоге ничего не изменит. Не вернет погибших, да и легче от нее не станет на самом деле ни черта. Ты вот людей многих убивал после случившегося во время Инцидента, скажи — легче становилось? Только честно. Ладно, не отвечай мне. Себе ответь хотя бы. Кто-то тебя просто жалеет. Тали и Лиара, например. Им всех жалко. Да и Айрин… мне иногда кажется, что она нашу команду подбирала, как бездомных котят, по принципу «кто жалобней мяукает и более несчастным смотрится, того и берем»…

Сарен даже не запоминает, какие еще вопросы задает. Не запоминает дословно, что именно отвечает ему Найлус. Даже суть разговора постепенно ускользает, превращаясь из попытки вытянуть его на откровенность в очередную перебранку. Но уже засыпая, он успевает услышать фразу, которая переворачивает все внутри.

— Просто знай — это место… Ты его не выбирал, оно не идеально, но это теперь твой дом. Со всеми его достоинствами и недостатками и со всеми адекватными и не очень обитателями. Здесь можно ничего не бояться, здесь тебя никто не обидит и даже в меру сил помогут, если будет в их силах…

Дом… Найлус даже не представлял, насколько далек Сарен от подобного понятия. Даже место, где он жил когда-то со своей семьей, не ощущалось таковым. А ведь Рин ему именно это говорила, на Властелине. «Шли нахуй этого великоэволюционного и пошли домой». Ну вот… Пришел.

Из состояния сна вывел голос Рин, разносящийся по каюте.

— Так, котейки мои дорогие, хорош тут мурлыкать и посапывать, навевая на меня небоевое настроение. Подрывайтесь, у нас всех есть пара часов на пожрать, умыться и почистить зубки. А потом нам предстоит Галактику спасать, так что давайте, шевелитесь.

— Солнышко, а что ты делаешь у нас в каюте? — Найлус встречал девчонку совсем не так, как следовало бы встречать командира. У турианцев полагалось вскочить с койки, отдать честь и доложиться по уставу. У людей… Сарен не был уверен точно, но у людей тоже нельзя было вот так вот расслабленно потягиваться, зевать во весь рот и не спешить вскакивать на ноги.

— Посылаю лучи добра тебе, дорогой мой, за то, что связь вырубил и Джокер вас дозваться по корабельной системе не смог. И инструментрон у тебя, кстати, тоже выключен.

— И мы не котейки, — буркнул Сарен, лишь бы что-то сказать.

— Ага, рассказывай. Если кому-то из ваших нос почесать — мурлыкать начинает, как заправский кошак. А уж ваша теплолюбивость — это вообще нечто. У меня раньше кошак был, Баюн, так вот — он зимой, когда холодно становилось, забирался на батарею, обнимал ее всеми лапками и требовательно орал, чтобы жрать ему прямо туда подавали, потому что с батареи он в эту холодрыгу слезать отказывается. Кого-то мне это напоминает, только вам батареи с собой носить можно. До чего дошел прогресс, до невиданных чудес, — напевая, девчонка дошла до дверей каюты и вышла за ее пределы. Звук закрывающейся двери перекрыл окончание песенки, а Найлус рывком сел на койке, встревожено глядя вслед девчонке.

— Ну все, пиздец, — хриплым шепотом произнес он.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты вот это сейчас видел? — Найлус показал пальцем на дверь, за которой скрылась девчонка.

— И?

— И! Она вот такая вот перед Иден Праймом была. И потом влезла под ракету гета, чтобы меня защитить. И перед Вермайром было точно такое же радостное настроение, шутки-шутейки и полное удовлетворение жизнью. Сарен, она что-то задумала. И это что-то — явное самоубийство. И окончательное убийство моей нервной системы. Связался же на свою голову, надо было «Терра-Фирму» брать, за них хоть не переживал бы так… Духи, за что же мне все это… — бормоча матюки вперемежку с молитвами, Крайк встал со своей койки и принялся собираться. А Сарен внезапно почувствовал, как душу начало царапать какое-то нехорошее ощущение. Ощущение непоправимо надвигающегося пиздеца. Потому что примерно это же выражение лица он видел на Шепард за мгновение до того, как она спровоцировала его на стрельбу.

— Вот лучше бы она кошкой была… — бормотнул себе под нос Найлус.

— Что?

— Люди говорят, что у кошки девять жизней. Хотя, даже если у нее их девять… Одна в родном мире, вторая на Элизиуме, третья на Вершине, потом еще Иден Прайм, Ферос, Терум, Новерия, Вермайр… Итого восемь.

— Десять. Еще две на Властелине. Она не кошка, Крайк. И успокойся. От твоего настроя даже меня клинить начинает. Любишь же ты панику на пустом месте развести.

Хлопнув по плечу Найлуса, он принимается собираться сам. Отчетливо понимая, что интуиция в голос вопит не зря. Что где-то есть подвох. Очень большой и серьезный подвох. Да, Шепард жить еще три года, но кто сказал, что эту жизнь нельзя оборвать раньше? Почему его вообще это беспокоит? Почему он очень не хочет смерти этой девчонки? Да что за бред…

В кают-компанию они приходят последними. Стоит сесть за стол, как ему по этому самому столу отправляет декстро-шоколадку Вакариан и пачку знакомого «универсального» печенья Рин. Это тут тоже привычно. Уж неизвестно, Айрин традицию ввела, или она на человеческих кораблях в принципе была, но всякими вкусными вещами здесь было принято делиться с теми, у кого их не было.

— Шкипер, тебе добавки дать? — Эшли, сидящая ближе всех к кастрюле, кивнула на быстро опустевшую тарелку Айрин.

— Ага, давай. И остальным подсыпь. Наш следующий завтрак будет только после локального апокалипсиса, а впереди нас ждет долгий путь к свету в конце туннеля. А поскольку столовых на этом пути не предвидится…

— Да мы поняли уже. Жри молча и нам не мешай, — на мгновение оторвался от своей тарелки Аленко.

— Вечно меня затыкают.

— Тебя заткнешь, — это хором произнесли Лиара, Тали и Ричард. По кают-компании прокатились смешки. Сам Сарен невольно улыбнулся, не прекращая уничтожать кашу вприкуску с печеньем.

О высадке они не говорят ни слова. Ни слова о задании, ни слова о планах на различные ситуации, ни слова о той судьбе, что может их ждать. Но это и к лучшему. Сарен сам не любил такие беседы. Просто потому, что еще задолго до высадки знал, что стоит на кону (безопасность либо Совета, либо всей Галактики, либо и то и другое сразу), а также, чем может кончиться любая его высадка (смертью либо его, либо членов команды). Повторно все это объяснять… не требовалось никому. Рин и не объясняла.

Но говорить перед вылазкой о… ТАКОМ?!

— А, кстати, Рин, со мной Тириас связался пару недель назад, — заводит разговор Ричард.

— А это кто? — странно, но девчонка не сразу вспоминает, о ком идет речь.

— Чувак, с которым мы хаски красили, не помнишь?

— А, этот… Что, обзавелся своей упряжкой и приглашает нас в отпуск?

— В точку. Всех нас. А что — местечко тихое, спокойное, никто точно тревожить не будет… Как думаешь, удастся после этой всей заварухи отгул себе выцарапать?

— Я бы на твоем месте особо не надеялась. Даже если выцарапаем — вам еще надо будет родню навестить. Да и к Тириасу лучше летом чесать, тогда хотя бы минус тридцать будет. А уж под эту их «полярную ночь» попадать с минус шестьдесят — нет, спасибо. Хотя с Хасей я бы повидалась. Если она меня вспомнит, конечно.

— Тебя забудешь…

— А о чем, собственно, речь? — вмешался в разговор Рекс.

— Да было дело еще год назад где-то. Мы одному хорошему человеку помогли у одного живодера собаку спиздить. И провезти ее через таможенные посты, перекрасив хаски в… не хаски, — Рин при этих словах Кайдена прыснула, но жевать не прекратила. — Ну а он сейчас свалил в ебеня, где не то что экстранета — связи подчас неделями нет. Новости узнает обрывками. Вот, про Ринку узнал. Говорит, мол, тащитесь ко мне старой компанией и новичков с собой захватите, организую вам нормальный отдых.

— А давайте и правда сгоняем туда, хотя бы на недельку? Если забросят на задание куда-нибудь по соседству, то сможем же мы себе несколько деньков урвать, а? «Норму» на плановое ТО в ближайшем порту оставим, а сами на челноке рванем к Тириасу, — Рин явно загорелась этой идеей. — Только Найлусу, Гаррусу и Сарену надо будет заранее взять генераторы подогрева.

— И подогрев. Желательно никак не меньше пяти бутылок на рыло, — вставил Найлус. — Рин, если там так же холодно, как на Новерии, то я пас. Серьезно. Нас по работе и так слишком часто на холодные планеты забрасывает. Чтобы я еще и в отпуск на них летал? Да не дождешься.

— А я бы слетал, — снайпер со своей порцией расправился быстрей всех. И, залпом выпив полкружки горячего чаю, мечтательным тоном произнес: — Сугробы, снежки, сноуборд освоить можно, опять же.

— Тебе можно еще и в биатлон податься. Это когда на лыжах с ружьем в руках с горки катишься и мишени отстреливаешь.

— Должен признать, я всегда знал, что ты умеешь веселиться. Соберетесь туда — берите меня с собой…

Сарен с трудом подавил судорожный вздох. Вот так вот спокойно. Строят планы, подшучивают друг над другом, как будто и не боятся того, что кто-то из них (а может и все вместе) с этого задания не вернутся. А может они и правда не боятся? Может, он тут один хоть чего-то боится, хоть и не признается в этом? Как там ему Шепард сказала, да и Найлус вчера? Ничего не бойся. Ничего. Легко сказать. Сделать — намного сложней. Особенно сейчас, когда в голове все перемешалось и начало складываться, как тот кубик рубика, совсем не так, как было раньше.

Разговоры ни о чем утихают уже во время проверки снаряжения. Сарену выдают снайперскую винтовку, гранаты, пистолет на всякий случай. Снова Рин повторяет ему во всеуслышание, что биотика под запретом. Он кивает, давая понять, что все понял. Усилитель ему так и не отключила… В этой команде слишком полагаются на доверие. Шепард слишком полагается на доверие. Настолько слишком, что это поначалу вызывало смех и желание поучить ее уму-разуму. Сейчас… Сейчас он скорей глотку себе вскроет, чем решится это доверие предать. Слишком многое изменилось за эти несколько дней.

Из рубки пилота наблюдать за происходящим вокруг Ила интересней, чем получать информацию со слов пилота. То, что вокруг планеты полно кораблей гетов — не новость и также не проблема для маскировочной системы «Нормандии». Проблема — высадиться на планету, причем сделать это неподалеку от подземного протеанского бункера.

— Шепард, попытка сканирования местности выявила лишь одну возможную зону высадки. У нас проблема — вместо положенных ста метров торможения только двадцать… — Прессли многозначительно посмотрел на девчонку.

— Должен быть вариант, — заспорила Лиара.

— Ближайшая зона высадки — два километра, а путь преграждает завал. Так что, высадиться у вас не получиться, — отпечатал штурман. Явно ожидая какого-то продолжения истории. Причем, от кое-кого конкретного.

— Не получится на «Мако», — быстро произносит Рин, — но я смогу посадить наш шаттл при условии, что до поверхности будет менее тридцати метров.

— Это невозможно, капитан, — корабль можно провести лишь на высоте…

— Я справлюсь, — оборвал штурмана лейтенант Моро.

— Джокер? — кажется, когда люди произносят твое имя с вопросом в голосе, они хотят услышать какое-то подтверждение. Или объяснение. Чему-то.

— Я. Справлюсь, — тихо и спокойно. Прямой взгляд глаза в глаза на Рин. Та кивает.

— Хорошо. Команда, всем собраться в грузовом трюме. Рекомендую молиться — за рулем я. Кто боится — может не идти.

Это она серьезно сейчас? Интересно, хоть кто-нибудь не придет? Нет, пришли как раз все. Хотя по лицам людей, верней, бледности на этих самых лицах было понятно, что ждет их что-то новенькое. Сарен даже знал, что, поэтому сразу же полез на переднее сиденье.

— Ты че, ебанутый? Давай к нам в кабину, подвинемся, если что…

Ну уж нет, он турианец. Это значит, что опасность он будет встречать лицом к лицу. Хотя на самом деле ему просто будет хоть немного спокойней видеть, куда они летят. И что им предстоит в ближайшие минуты. Ой, нет. Ой, не надо. Ой, он был не прав! Да кто тебе права вообще выдал, Шепард?! Ладно, хорошо, глаза закрывать бессмысленно, поэтому он не будет. И орать тоже не будет. Он турианский военный, в конце концов, а не…

— Когти из подлокотников уже можешь вытащить, — со смешком произнес ему на ухо Рекс.

— Да пошел ты, — хриплым шепотом ответил ему Сарен. Кроган лишь хмыкнул и действительно пошел. Следом за Рин к закрытой двери коридора, ведущего под землю.

— Похоже, что геты уже внутри, — девочка развернулась спиной к двери, складывая руки на груди словно в защитном жесте. — Так, если верить картам — нам… — уставилась за спину Сарена. — Туда. Прямо, налево, потом направо… Все за мной, кроме Кайдена, Сарена и Тали. Сидеть здесь, охранять шаттл, мы скоро вернемся.

— Ну вот так всегда. Все веселье мимо нас. Верно, Тали? — со смешком произнес биотик, опускаясь на землю и приваливаясь спиной к стенке шаттла.

— Я так понимаю, команду «охранять» в вашей учебке не разучивают, — не преминул Сарен поиздеваться над человеком.

— Пффф… — из фильтра кварианки раздалось шипение, напоминающее смех. Они с Аленко переглянулись и вдвоем расхохотались в голос. После чего… Нет, он все-таки зря решил над человеком поиздеваться.

— Какой наивный товарищ, — со смешком в голосе произнес Кайден.

— Он правда верит, что у Рин «охранять» — это значит «охранять», — подхватила Тали.

— Ты бы ему это… Переводчик сообразила, что ли? С нашего на общепринятый.

— А ты думаешь, сам не вкурит? Вроде мозги должны быть, раз Рин его к нам взяла.

— Погоди-погоди, судя по тому, как он подвис сейчас — постепенно доходить начало. Ну давай, прояви Спектровскую смекалку и сообрази, что нас могли оставить охранять при условии, что геты либо ушли вперед, либо блокируют доступ к консоли, которая открывает путь снаружи. При этом от первых нас отделяет вот эта дверь и куча километров пути, а от вторых — Рин с ее отрядом.

— Дерьмо, — вырвалось у Сарена.

— А чего ты хотел? Привыкай, меня вон в самого начала в арьергард запнули и вперед выпускают только когда взломать что-то надо, — насмешливо произнесла кварианка.

— Да ладно, не расстраивайся. Что-то мне подсказывает, что впереди нас такой замес ждет, что всем пострелять хватит. Падай, отдыхай, в ногах правды нет.

— Еще в шашки предложи сыграть, — огрызнулся Артериус.

— О, а это идея, — Кайден щелкнул пару кнопок на инструментроне, и перед ними зависла голографическая доска. — Тебе белые, черные?

Сарен лишь махнул рукой и сел на землю, привалившись спиной к стенке шаттла.

— Тали?

— Черные. И сохранить не забудь, потом доиграем, если что.

«Потом»… Так просто. Даже зная, что «потом» может и не наступить. Либо это превосходная выдержка, либо…

— Предложение еще в силе, я могу и на две доски поиграть, — произнесла Тали. Не сразу Сарен понял, что адресована эта фраза ему.

В конце концов… А что он теряет? Разве он не сошел с ума окончательно, доверившись Властелину? И разве он сам не согласился стать частью самой ебанутой команды в галактике под началом двинутого на всю катушку командира? Придется вписываться в ландшафт. Тем более, что сидеть просто так было просто непередаваемо… скучно.

Шашки — это не шахматы. Бой идет достаточно быстро, да и думать почти не надо. Поэтому они успели доиграть практически до середины партии, когда на связь вышла Шепард.

— Так, ребята, как дверь открыть, мы разобрались, так что давайте времени не теряйте — закругляйтесь с играми, забивайтесь в шаттл и ждите нас, через три минуты будем.

Даже две, как оказалось. Этого времени хватило, чтобы сохранить игру и заставить голографические доски исчезнуть. Забавно. Очень забавно.

— Кто за то, чтобы полететь на шаттле в грозный подземный бункер? — Рин набрала на инструментроне подтверждающую комбинацию для открытия дверного замка, после чего массивные створки разъехались, открывая мрачный зев туннеля.

— По инструкции не положено, так что дерзай, — привычно уже подколол ее Сарен.

— Не пешкодралом же двигать, — добавил Дженкинс.

На подколку не было негативной реакции, да и ответа, как такового, тоже. Рин просто забралась на водительское сиденье и привычно защелкала пальцами по кнопкам панели управления.

За двадцать минут поездки им не встретилось ни одного противника. Гета ли, крогана, местной защитной системы… Не попадалось ровным счетом ничего. И Сарен даже на мгновение усомнился в том, что это тот самый нужный им подземный бункер. Но в этот самый момент дорогу перегородила светящаяся стена. Сзади появилась точно такая же. И Рин удивленной не выглядела. Выходит — все идет по сценарию. Пока что.