Зов предков (джен)

3 ноября, 1996 года

Хогвартс

Последние несколько дней прошли очень быстро. Учеба и тренировки не давали Гарри времени на то, чтобы пойти в Выручай-комнату и провести время с Орденом Солнца. Все свое свободное время он посвящал занятиям с Дамблдором. Проведя с Альбусом Дамблдором столько времени, Гарри узнал, что это самый спокойный и уравновешенный человек на свете. Дамблдор почти никогда не злился, всегда улыбался, умел выслушивать, давал хорошие советы, был необычайно терпелив и знал столько всего, что Гарри всякий раз удивлялся — как столько знаний может помещаться в голове человека. Гарри учился у него спокойствию и терпению.

Гермиона была также жутко занята из-за недавнего происшествия во время дежурства; она с Дафной и Ханной делали домашние задания вместе, чтобы успеть со своим командным проектом. Удивительно, но никто из них не жаловался на упавший им на голову проект. Профессор Бёрк обладала поистине великолепной библиотекой. А родство с одной из древних семей магической Британии, давало Вайолет Бёрк доступ к скрытой информации. Гермиона узнала много нового (и старого) обо всех старых аристократических семьях, а также о политических деятелях. Дафна старалась не показывать этого — но Гринграсс была безумно счастлива от попавшей ей в руки информации. А Ханне все это показалось увлекательным занятием, сродни чтению бульварных и остросюжетных романов — столько интриг, предательств, любовных перипетий, убийств, ссор и драк — она не читала ни в одной книги и не видела ни в одном из магловских телесериалов.

А Рон каждый раз со вздохом ходил к Трелони — та совершенно не изменилась. Бутылки из под хереса также валялись в укромных уголках, словно Сивилла их коллекционировала. Но к счастью, она оказалась не настолько безответственной, и Трелони давала Рону, иногда, довольно дельные советы по прорицанию. Благодаря ее наставничеству, Рону было легче расшифровывать карты. Но он не использовал карты каждый день, и не пытался узнать все, связанное с будущим. Прорицатель должен был в первую очередь уметь очищать свои мысли и сконцентрироваться на важном. Практики Рона были схожи с обучением окклюменции.

И вскоре наступило воскресенье — 3 ноября — день рождения Сириуса Блэка.

Пришло время отправляться в Блэк-Хаус.

* * *

3 ноября, 1996 года

Лонгботтом-мэнор

Дом Лонгботтомов был расположен в сельской местности на юге Британии. Это было скромное на вид, но большое поместье из трех этажей, окруженное полями и садами. Высокие деревья, пожелтевшие за это время и покрытые еще не растаявшим снегом, вились вокруг дома, словно живая стена, отделяющая их дом от чужаков.

В этом доме жили многие поколения рода Лонгботтом. Одна из чистокровных семей, входящая в список двадцати восьми священных, и обладающая местом в Визенгамоте — у Лонгботтомов был не один этот дом, и не одна земля. Но этот дом, был их главным поместьем, под названием Лонгботтом-мэнор.

Скромное на вид поместье было построено еще в тринадцатом веке, и выглядело вполне типичным для своего времени, несмотря на явно не слабый социальный статус их семьи. Дом был выдержан в традициях провинциального английского стиля, с красной черепицей на крыше и удобной планировкой. Лонгботтомы, видно, в первую очередь ценили семейный очаг, а не претенциозность чистокровных аристократов.

Земля вокруг дома была плодородной, укрытые от холода огород и сады, бурно цвели даже в третий, самый холодный месяц осени; а теплица с редкими растениями, была построена Августой для ее внука Невилла. Несмотря на суровый характер Августы, она, как и все ее предки, любила природу.

Следы каждого поколения Лонгботтомов были видны везде: растущие в хаотичном порядке цветы, кустарники и деревья; старые качели; качели на деревьях; разросшиеся грибы на пнях старых обрубленных деревьев; беседка с большим столом — оставшиеся на нем царапины и рисунки, указывали на то, что за этим столом сидели и проводили вечера большое количество людей. Главная входная дверь была несколько раз перекрашена, в конце концов обретя странный, но интересный темный цвет. А каменную дорожку словно укладывали несколько разных людей, где-то она была широкой, где-то узкой.

В этом доме вырос Фрэнк Лонгботтом, пока не перебрался в небольшой дом, на окраине Лондона, откуда было легче добираться до Министерства. Там он работал со своей супругой Алисой. И именно в том доме на них напали Лестрейнджи. В отличии от того домика в Лондоне, Лонгботтом-мэнор был хорошо защищен и укрыт от чужих глаз.

Гостиная в доме была небольшой, но уютной, с большим камином, в котором горел огонь. Алиса Лонгботтом настраивала каминную сеть.

Пространство у камина было пустым, чтобы никто не испортил старую мебель, только на полу лежал тонкий красный ковер, специально для тех, кто прибывал с помощью каминной сети.

Мебель в мэноре, особенно в гостиной, была полна жизни и истории, как и все в этом доме. Было здесь и массивное кресло с мягкой обивкой, местами уже протертой, с вышитыми подушками в красно-золотых тонах гриффиндора; большой диван для нескольких человек, темно-синего цвета, с большим количеством подушек разных цветов, форм и размеров; антикварный комод с резными узорами, прямиком из средних веков, на котором комично смотрелся современный колдо-аппарат и несколько маленьких камней; и большой старинный стол из дуба, окруженный современными и простыми по стилю, стульями.

Широкие окна впускали много света, освещая деревянные стеллажи и стеклянные шкафы, заполненные старинными книгами, причудливыми магическими артефактами и живыми статуэтками. А в углу тихо тикали старые часы.

Лонгботтом-мэнор был полной противоположностью Блэк-хауса, стены не были увешаны портретами предков, любящих взирать на каждого как на тараканов; вместо них, стена была заполнена маленькими картинами и фотографиями, на которых из поколения в поколение члены семьи Лонгботтом улыбаются, переговариваются и машут руками.

Это была комната, полная вещей, каждая из которых несла в себе историю этой крепкой семьи.

Из небольшой арки в гостиную вошел Фрэнк с корзиной душистых яблок. Он собрал яблоки из их сада и вымыл.

— Яблоки? — улыбнулась Алиса. — Невилл уже видеть их не может, ты же знаешь.

— Это Гарри и Рону, а Невиллу я собрал груши и купил бананы на фермерском рынке маглов, — Фрэнк поставил корзину на большой стол, там же стояла тарелка с грушами и бананами.

— Ты опять был там, — вздохнула Алиса.

— А что мне еще делать, — сказал Фрэнк, откусывая от сочного яблока. — Все равно работы пока нет, а в аврорат возвращаться мне неохота.

— Это точно, — согласилась Алиса.

После выздоровления прошло меньше полугода. В прошлом они работали в аврорате и у них не было времени на такие праздные дни — Фрэнк не гулял по магловской деревне, в нескольких километрах от их дома, а Алиса не представляла даже, что у Лонгботтомов столько земель. До и после замужества они в основном жили в доме на окраине Лондона, а здесь бывали редко, несмотря на уговоры Августы. Они были заняты работой. А когда Алиса забеременела в опасное для всех светлых семей время, она не хотела, чтобы ее ребенку пришлось выживать в это трудное время. И только благодаря поддержке и защите Августы, она успокоилась и на свет появился милый младенец с светлыми прядями.

Отец и мать провели ничтожно малое время со своим сыном, отдав его на попечение Августе, почти сразу после беременности. Алиса и Фрэнк вместе решили, что ради будущего их сына, им нужно сделать все, чтобы принести мир и закончить войну. Поэтому, они присоединились к Ордену Феникса.

Все это в совокупности с нападением и беспамятством на протяжении пятнадцати лет, не дало им времени на такие спокойные дни. Фрэнк и Алиса были схожи по характеру — настоящие гриффиндорцы, готовые головой пробиваться через стены, полные духа справедливости и воинственности. Работа аврором как ничто подходило этим людям. И после стольких лет работы на аврорат, войны, яркого детства и юности — резко повзрослевшие, достигшие сорока лет, супруги Лонгботтом, не знали, что делать с этой тихой и мирной жизнью. Вышедшая на пенсию Августа прошла через тоже самое, и прекрасно их понимала.

Когда Августа встретила Алису, единственное чего она боялась, что не увидит внуков до преклонных годов, став похожей на чокнутого Альбуса Дамблдора или лицемерного хохотуна Горация Слизнорта. Она уже представляла себе, как она медленно сходит с ума, не желая признавать свою старость; или как она проводит свои вечера как Гораций, приглашая к себе кучу людей и выслушивая их похвалу и радуясь подаркам. Несмотря на свою нелюбовь к старику Слизнорту, Августа понимала, такой старости ей ждать не стоит. Она никогда не была такой общительной как Гораций. И тем более такой влиятельной, как Дамблдор.

Поэтому, рождение Невилла было для нее настоящим счастьем. Омраченное лишь войной и неясным будущим.

Она понимала своего сына и невестку, и никогда не шла против их решений. И наверное, именно об этом она жалела все пятнадцать лет, которые она провела, воспитывая своего внука, оставшегося сиротой при живых родителях. Если бы она была чуть умнее, чуть ворчливее, чуть эгоистичнее — Фрэнк и Алиса послушались бы ее и остались под защитой Лонгботтом-мэнора; вместо участия в войне с Пожирателями смерти.

Оставаясь вечерами с маленьким Невиллом, видя как он прячет фантики, подаренные Алисой в больнице святого Мунго, замечая его взгляд на фотографию родителей — она винила себя. Но со временем вина превратилась в уверенность. Она хотела воспитать Невилла таким же сильным, как Фрэнк и Алиса. Таким сильным, чтобы никто, даже сам Темный Лорд не смог причинить ее внуку боль. Таким сильным, чтобы даже после ее смерти, он ничего не боялся и мог без страха смотреть в лицо будущему. И только когда она увидела слезы внука, в объятиях отца и матери — она поняла, что ее желание обернулось в жестокость. Она сожалела, что была так строга к Невиллу, сожалела, что так давила на него, сожалела, что подарила ему палочку Фрэнка, сожалела, что хотела увидеть на месте внука сына, которого потеряла, сожалела, что стала ужасной бабушкой.

И только благодаря этому дому, который хранил в себе дух их семьи, где каждый предмет, каждое фото, каждый цветок и камень, напоминал о предках и историях, в которых Лонгботтомы переживали все и вся. Только благодаря этому, Августа, Фрэнк и Алиса смогли пережить трудные времена и обрести покой.

Покой относительный, но такой необходимый.

Новости о возрождении черных магов, возвращении Темного Лорда, и свобода бывших Пожирателей смерти — ничто не могло поколебать сильный дух Лонгботтомов.

— Когда они придут? — спросила Августа, одетая в простое платье, которое она надевала, когда присматривала за огородом.

— Уже скоро, осталось три минуты, — ответила Алиса. — Эта одежда подойдет для вечера у Блэков? — спросила Алиса у Августы.

Августа оценила простое, но аккуратное платье лимонного цвета и кивнула.

— Не думай о том, подойдет оно или нет. Уже через час тебе будет не до платьев или яств.

— Почему? — удивилась Алиса.

— Каждая встреча у Блэков обязательно заканчивается ссорой или дракой, — ответила будничным тоном Августа. — Это только с виду они благородные, а когда они встречаются наедине, только семьей, обнажается их настоящая сущность.

— Какая? — спросил Фрэнк, откусив яблоко.

— Собаки.

— Кха! Кха! — кусочек яблока застрял в горле Фрэнка, Алиса с силой ударила мужа по спине и кусок вылетел из его рта, прямо на ковер у камина.

— Не будь таким впечатлительным, иначе не выживешь сегодня, — неодобрительно сказала Августа.

Фрэнк не успел спросить у нее, как она может так говорить о семье своей матери, как услышал треск.

Лонгботтомы обернулись — огонь в камине стал зеленым, заполнил камин и из него вышла фигура внука. Не успели родители и бабушка Невилла поздороваться с ним, как Невилл поскользнулся и упал на выходящего из камина Гарри. Гарри успел подхватить Невилла за подмышки и быстро отошел от камина, откуда вылез Рон, и с вопросом уставился на друзей.

— Что случилось? Гарри снова упал?

— Я тут не причем! — возмутился Гарри, помогая Невиллу встать.

Фрэнк смущенно кашлянул, убирая яблоко от греха подальше — именно тот кусок яблока, вылетевший из его горла, стал причиной падения собственного сына.

Алиса и Августа недовольно посмотрели на Фрэнка.

— Будь осторожнее, Невилл мог пострадать, — строго выговорила Алиса.

— Ты уже не ребенок, ешь медленно, — поругала его Августа.

Алиса собрала мальчиков, проверила их одежду и убрала пепел. Фрэнк решил не предлагать им яблоки и фрукты.

Августа отправилась переодеваться, и вернулась через две минуты, облаченная в строгое черное платье, и накинула на себя теплый, меховой плащ, а также огромную шляпу с искусственными черными розами.

— Как я выгляжу? — повернулась к ним Августа.

Гарри не знал, что ответить, Рон замолчал, уставившись на цветы, и только младшие Лонгботтомы не смутившись, похвалили наряд Августы. Гарри и Рон в шоке уставились на Фрэнка, Алису и Невилла, которые соловьем заливались, вознося красоту и чувство вкуса Августы.

— У вас… у вас… — Рон все таки попытался что-то сказать. — У вас очень интересная шляпа. Вы любите такие… такие искусные шляпки?

— Моя матушка обожала всякие необычные, большие шляпы, — с теплотой и гордостью сказала Августа.

— Ваша мать, вы имеете ввиду Каллидору Блэк? — спросил Гарри.

— А кто же еще? У нее был лучший вкус к одежде. В начале 20 века, никто не одевался как она. У них не хватало духу, — похвасталась Августа.

Гарри и Рон глубокомысленно кивнули, соглашаясь с ней.

— Я думал ты не пойдешь, Ба, — сказал Невилл, забирая из рук бабушки ее сумочку.

— Конечно пойду. Я не пропущу такое веселье. Моим косточкам надо размяться.

Августа вытащила свою палочку и начала ею махать, будто тренируясь для предстоящей битвы.

Гарри со смехом сказал:

— Вы словно готовитесь к войне.

— Можно и так сказать, — совершенно серьезно согласилась Августа, оставив Рона и Гарри в замешательстве.

Вскоре они собрались у портключа — бусы из черного жемчуга — и с хлопком исчезли из гостиной.

* * *

3 ноября, 1996 года

Блэк-Хаус, Гриммо, 12

Блэк-Хаус сегодня принимал важных гостей. Кричер начал готовиться за неделю до празднества, он был готов к любым непредвиденным ситуациям.

Запасные мантии, платья и брючные костюмы разных размеров в темных цветах дома Блэк для гостей.

Гостевые комнаты, где в случае чего гости могли отдохнуть или провести время.

Целый набор противоядий: противо-паралитическое зелье, противоядие от ярко-розового смешанного яда, противоядие от истерики, противоядие от необычных ядов, противоядие от обычных ядов, противоядие от магических ядов, противоядие к Веритасеруму, противоядие по Третьему закону Голпалотта и конечно Безоар.

Второй набор зелий, целительных, такие как: Костерост, Тонизирующий глоток мандрагоры, Умиротворяющий бальзам, Укрепляющий раствор, Веритасерум, Рябиновый отвар, Прозрей-зелье, Противоожоговая мазь, Крововосполняющее зелье, экстракт бадьяна и Настойка растопырника.

Ну и третий набор зелий, необходимый для хозяев, на всякий случай… против гостей.

Последнее Кричер приготовил по собственному решению, хоть Сириус и не давал таких распоряжений. В отличии от новоявленного Лорда, живущий уже много лет в семье Блэк домовой эльф, лучше знал, чем обычно заканчивались такие вечера в кругу семьи, да и что происходило во время таких собраний. Сириус никого травить не собирался, и планировал все с точки зрения — “главное, чтобы никто не пострадал”; а вот Кричер желал, чтобы кто-то пострадал. Он был готов защитить хозяев (и Сириуса тоже, ладно), но не остальных.

Вечер обещал быть захватывающим.

В специальной комнате, куда прибывали гости с помощью порт-ключей, стоял Регулус и Кричер. Сириус не мог встречать каждого гостя, к большому несчастью, работа магическим образом не исчезала, когда у него было день рождение.

Первыми прибыли Лестрейнджи, Беллатриса и Родольфус, — в последнее время у них было невероятно хорошее настроение. Они не замечали этого, но им хотелось поделиться своей радостью со всеми. К сожалению — поделиться со всеми они не могли, поэтому искали общества тех, кому могли раскрыть личные дела.

Сразу после них в комнате появились шесть человек — Гарри Поттер сделал шаг назад, но сумел удержаться на месте, Рона мутило, Невилл тяжело вздохнул, Алиса поправила свое платье и улыбнулась, Фрэнк поставил бусы на место, на специальный стол, где гости оставляли порт-ключи, а Августа Лонгботтом первая вышла вперед и поздоровалась с Регулусом.

Беллатриса юрко схватила Алису и они о чем-то зашептались. Гарри смог услышать только обрывок:

— …практиковаться, Алиса. У такого решительного человека не получается, тебе не стыдно?

— Знаешь… я думаю, будет лучше решить этот вопрос кулаками.

— Фи. Нет. Это слишком по магловски. Лучше…

Далее Гарри не услышал, потому-что Беллатриса уже вышла из комнаты с Алисой под буксиром. Родольфус вышел за ними, по дороге приказав Кричеру принести ему бокал вина. Остальные последовали за Августой Лонгботтом в зал, где пройдет сегодняшнее торжество.

— А где Сириус? — спросил Гарри у Регулуса при выходе.

— У себя в кабинете.

— Спасибо.

Гарри махнул рукой Рону и поспешил по лестнице вверх, остановившись у двери кабинета главы рода. От двери не было слышно ни одного звука или голоса. Гарри постучал, но никто не ответил, и он решился — повернул ручку двери и открыл дверь.

В ту же секунду, в его ушах зазвенела музыка — магловский рок-н-ролл.

Гарри вошел в кабинет и быстро закрыл дверь.

В кабинете главы рода преобладали родовые цвета Блэков — черный и красный. Старинная, невероятно дорогая, качественная мебель из редких пород деревьев; стулья и кресла с черной обивкой; и закрытые шкафы.

Но в кабинете чувствовалась рука Сириуса — два небольших светильника не могли осветить всю комнату, чего и добивались предыдущие хозяева, поэтому Сириус добавил несколько светящихся кристаллов. Кабинет был очень светлым и уютным.

За спиной Сириуса, занятого своими делами у огромного дубового стола, висел большой гобелен с гербом Блэков, справа и слева от гобелена на стене висела коллекция холодного оружия на любой вкус.

Гарри посмотрел на новейший CD-проигрыватель магловского производства, усиленный двумя большими колонками по обеим сторонам от рабочего стола. Из проигрывателя доносилась оглушительная рок песня, из которой Гарри ни слова не понял.

— СИРИУС! — закричал Гарри, постучав костяшками пальцев по столу, прямо перед носом Сириуса.

Подняв голову, крестный увидел Гарри и широко улыбнулся.

Он взмахнул палочкой и проигрыватель остановился, как и оглушительная музыка.

В ушах Гарри еще звенело после такого громкого звука и он не сразу услышал слова Сириуса.

— Что?!

— Когда пришел?

— Только что, — Гарри похлопал себя по ушам и улыбнулся. — Ты зачем так громко включил музыку?

— Помогает сосредоточиться.

Гарри недоверчиво поглядел на крестного.

— Я говорю правду! — сказал Сириус. — Посиди немного, я скоро закончу.

— Я думал, ты сегодня будешь отдыхать, кутить и веселиться. Но ты пригласил родственников, собрал их всех дома, а теперь еще и работаешь.

Сириус тяжело вздохнул.

— Это была идея Регулуса.

— Так я и думал, — кивнул головой Гарри.

Сириус продолжил работать, а Гарри задумчиво уставился на кристаллы света. Он давно заметил, что Сириусу нравится все, что может доказать ему, что он на свободе: красивая, богатая одежда из приятных тканей; удобная обувь; много света и будничный шум, либо приятная музыка. Все, чтобы он был уверен — он больше не в Азкабане.

Гарри не мог себе даже представить, какого это, провести двенадцать лет в этой жуткой тюрьме. Ему хватило тех нескольких встреч с дементорами — их образ навсегда закрепился в его памяти и душе, холод и безжизненность этих созданий пугали Гарри.

Сириус был самым сильным человеком по мнению Гарри — он не только не сошел с ума после двенадцати лет в Азкабане, он также не озверел, и не перестал быть тем самым Сириусом Блэком, лучшим другом его отца, и хорошим человеком. Любые трудности, которые встречались на пути Сириуса после его освобождения из Азкабана, он проходил с настойчивостью и смелостью. Лишь бы ощущать, что он живет, дышит, что он свободен, знать, что рядом есть люди, живые люди.

Гарри улыбнулся, когда Сириус закончил свои дела, ворча о том, какими надоедливыми бывают бизнесмены. Они вместе вышли из кабинета и отправились вниз, переговариваясь ни о чем.

В течении следующего часа в дом прибывали остальные гости. Сириус позвал не всех родственников семьи Блэк, а только близких и тех, с кем был знаком лично и лучше.

Брат Рона Билл, пришел чуть позже, сразу после работы. Сразу после своего прибытия, он нашел себе собеседника в лице Фрэнка Лонгботтома.

Следующими прибыли Малфои — Нарцисса в струящемся изумрудном платье, осмотрела чересчур светлый, на ее памяти, дом Блэков, она прибыла со своим мужем, Лордом Малфоем Люциусом и сыном Драко. Драко, увидев Рона, Невилла и Гарри, сморщился, точь-в-точь как его мама. Рон ответил ему тем же.

Прибытие Андромеды со своей семьей вызвало небольшой переполох. Беллатриса была не рада появлению ее мужа, Эдварда, но ни слова не сказала о ее дочери Нимфадоре. Нарцисса только глянула на сестру, но не стала с ней общаться. Андромеда посмотрела на сестер таким же презрительным взглядом, каким они посмотрели на нее. Гарри был поражен внешним сходством Андромеды и Беллатрисы, но быстро нашел то, что отличало сестер друг от друга — у Андромеды был более добрый взгляд, и аура у нее была легче, чем у Беллатрисы, и волосы были не темные, а каштановые.

Обменявшись ничего не значащими словами, они прошли в черную гостиную, но с обилием светильников, благодаря чему в гостиной было очень светло; а горящий камин придавал комнате невероятного уюта. За большим круглым столом собрались гости. Стол был накрыт разнообразными столовыми приборами, цветами и парящими над каждым стулом именными карточками.

Гости расселись по парам и знакомым. Рассадка гостей была свободнее, чем сказано в строгих правилах аристократических семей, но кое-что Сириус оставил — по левую руку от него сидел его наследник, младший брат Регулус, а по правую руку, крестный сын, Гарри Поттер. Рядом с Регулусом сидели Беллатриса, Родольфус, Люциус, Нарцисса и Драко. Далее шла — Августа Лонгботтом, Фрэнк, Алиса, Эдвард Тонкс, Андромеда, Нимфадора, Билл, Невилл, Рон и Гарри.

— Вкуснотища, — пробормотал Рон со счастливым лицом, — и почему папа не пошел?

— Не знаю, все вроде хорошо, — ответил Билл, он хотел прийти с Флер, но Молли неожиданно нашла какую-то тему, и забрала ее с собой, отправив Билла к Блэкам одного. — Ты что-нибудь знаешь о семейных встречах Блэков? — прошептал Билл Нимфадоре, она сидела рядом с ним.

— Ну, — лукаво начала Тонкс, — вроде все всегда заканчивается скандалом, дракой или чей-то смертью.

Гарри услышав это нервно усмехнулся, а Рон даже перестал есть, уставившись на Нимфадору огромными глазами. Невилл очень старался сделать вид, что все в порядке — ему не повезло, Беллатриса Лестрейндж начала спрашивать у него об учебе и успехах в дуэльном искусстве.

— Я бы хотела посмотреть на дуэль между тобой и Драко, — предложила идею Беллатриса, ее глаза искрились от воодушевления.

— Отличная идея, — поддержал ее Родольфус. — Это наглядно покажет нам, как мы должны воспитать нашего ребенка.

— О, милый! — взвизгнула радостно Беллатриса, и чмокнула его в щеку.

Сириус еле сдержал рвотный позыв, одновременно прочищая свои уши после звуковой атаки своей кузины. Регулус одеревенело протянул руку и выпил вина.

— Мне не нравится эта идея, — нахмурилась Нарцисса.

— Наш сын не будет играть с отпрыском Лонгботтомов, — фыркнул Люциус в своей манере, Драко злобно зыркнул на Невилла.

— Что это ты хочешь сказать? — недовольно заговорил Фрэнк.

Алиса тяжело вздохнула, протянула бокал и он заполнился красной жидкостью: у каждого гостя стояло по шесть бокалов — для воды, шампанского, красного вина, белого вина и сливочного пива, а также огневиски), индивидуальный набор из тарелок и столовых приборов. Тот, который вытянула Алиса был с огневиски.

— Началось, — усмехнулся Сириус, наполнив свой бокал огневиски и пригубил его.

Фрэнк и Люциус начали ругаться, выставляя напоказ достижения и умения своих сыновей, словно преподносили миру редкие скоростные метлы. Нарцисса не стала вмешиваться в их ссору или поддерживать мужа, не в ее характере вести такие разговоры.

Беллатриса, давшая началу этого спора, с любопытством следила за руганью, втайне мечтая, чтобы Фрэнк победил. Беллатриса никогда не скрывала, что не жалует Люциуса — тот ей казался чересчур напыщенным, слегка трусливым и нелояльным к их Милорду. К тому же, она всегда чувствовала, что Люциус недостоин ее младшей сестры.

— И это только первое блюдо подали, — вздохнула Нимфадора, замечая, как его мама пьет уже третий бокал красного вина. — Мам, может тебе хватит?

Андромеда махнула рукой и прыснула.

— Нетушки. Я собираюсь напиться до чертиков. Я не вынесу этот вечер без вина или огневиски.

— Я буду рядом, не волнуйся, Дора, — мягко улыбнулся Тед Тонкс, это был светловолосый мужчина с изрядным брюшком и теплой, светлой улыбкой. Гарри нашел сходства между отцом и дочерью — это теплый взгляд и широкая улыбка.

В какой-то момент Августе надоел этот балаган и она заткнула Фрэнка и Люциуса, легко взмахнув палочкой и усадила их на места. Беллатриса и Родольфус посмеялись над покрасневшим от смущения лицом Фрэнка и красным от стыда и недовольства лица Люциуса. Нарцисса вперилась в Августу.

— Отмените заклинание молчания.

— Вашему мужу не помешает помолчать, — надменно ответила Августа, ничуть не впечатленная злобным взглядом Леди Малфой.

Сириус решил остановить первый раунд сегодняшнего вечера и встал. В ту же секунду все замолчали, словно по команде. Гарри поразился такому изменению и в какой раз понял, что значит быть главой такого знатного рода, как Блэк. По правилам аристократов, даже таких буйных, как Блэки, слово Лорда было законом. Он единственный мог остановить любой спор или спору, и только от его отношения зависело, когда он вмешается.

— Сегодня мой тридцать седьмой день рождения, — начал Сириус, чинно стоя на месте с прямой спиной, он был уверен в себе и даже улыбался. — Я с братом решили, что нужно восстановить традицию встречаться всей семьей, дабы поддерживать наши кровные связи, — Сириус усмехнулся, позабавленный собственными словами.

— Будь серьезнее, — сказал ему Регулус.

— Ага, — согласился Сириус. — Сегодня я хотел бы поблагодарить всех за то, что приняли мое приглашение и скрасили сегодняшний вечер своим присутствием. И раз уж мы все собрались здесь, я решил рассказать вам важную для дома Блэк, новость.

Регулус выпрямился.

Гарри и Рон заинтересованно уставились на Сириуса — они не слышали от Сириуса ни одного слова или намека на эту важную новость.

— Андромеда, — серьезным тоном позвал ее Сириус, и женщина встала.

Четыре бокала красного вина нисколько не повлияли на нее, она гордо стояла на месте и надменно приподняла свой подбородок, готовая к бою.

Беллатриса что-то заподозрила, ее глаза заблестели от предвкушения, даже Нарцисса заволновалась. Сестры думали об одном и том же, и когда Сириус подтвердил их предположение, они не смогли сдержать своих чувств и встали.

— Андромеда возвратилась в нашу семью и приняла свою фамилию…

— О, Мерлин, — закрыла рот Беллатриса от переизбытка чувств.

— Неужели…? — поразилась Нарцисса, уставившись на сестру.

Глаза Андромеды чуть покраснели, когда она заметила искреннюю радость в глазах старшей и младшей. Она даже не заметила, как Сириус рассказал о том, что Эдвард “Тед” и Нимфадора были приняты в семью и будут носить имя “Блэк”. После своего побега, она лишь раз виделась со своими сестрами, когда они пришли к ней, чтобы вернуть в семью. Их последний разговор закончился на ужасной ноте — разгневанная Беллатриса схватилась за палочку, увидев Теда, Нарцисса не смогла сдержать своего острого языка и обозвала ее любимого “грязнокровкой”; в тот день, пути трех сестер окончательно разорвались. Это был конец 1970 года.

Андромеда долгие годы не общалась с ними. А все новости она получала от Сириуса, пока тот не попал в тюрьму. Узнав об этом, она поспешила в Блэк-Хаус, где встретила обезумевшую от горя, но все еще держащуюся тетю Вальбургу. Она отказалась от ее помощи, и отправила домой, приказав никогда не связываться с Блэками, и забыть о них. Тогда она думала, что тетя ненавидела и презирала ее. И только когда начались репрессии по отношению ко всем темным семьям, она поняла, что это была последняя попытка Вальбурги Блэк защитить дочь своего брата. Это был 1981 год.

Она так и не узнала, что случилось с ее старшей сестрой, отчего та стала бесплодной, и что пришлось пережить Беллатрисе до начала войны. И через какие муки прошла ее сумасшедшая, но невероятно сильная сестра.

Андромеда не смогла встретиться с Нарциссой, когда репрессии начали прекращаться и Малфои выжили после всего случившегося. Даже когда она встретила ее в Косом переулке, в 1984 году, когда она готовила свою дочь в Хогвартс.

Нити, что соединяли трех сестер были оборваны на долгие годы.

Прошло 26 лет.

Беллатриса и Нарцисса наконец-то посмотрели ей в глаза.

— Вы такие стервы, — хриплым от подавляемых эмоций голосом, сказала Андромеда, обращаясь к сестрам. — Теперь вы обратили на меня внимание, мегеры?

— Стала бы я болтать с изгнанницей, — саркастично ответила Нарцисса, в ее словах слышалось оскорбление, но не в голосе и взгляде.

— Должна ли я сказать, что это второе правильное решение Сириуса за все годы? — спросила с усмешкой Беллатриса. — Первая, то что он выбрал Регулуса наследником.

— Заткнись. Только и умеешь, что цепляться к Сириусу, — сказала Андромеда.

— А ты его не защищай! — взъелась Беллатриса, и что-то вспомнив, обратилась к Кричеру, что невидимой тенью находился в комнате: — Смени недостойному супругу его тарелку, Кричер. Его смерть отсрочена на неопределенный срок.

Тед ошарашенно уставился на Беллатрису. Андромеда покраснела от ярости.

Краткий момент нежности между сестрами был испорчен выходкой Беллатрисы. Андромеда схватилась за нож; и если бы не приказ Сириуса — не использовать палочки, они бы уничтожили всю комнату, не оставив от нее ничего целого. Беллатриса не растерялась и взяла свой нож.

Старшая и средняя сестры оказались похожи не только внешне, но и внутренне — характер у Беллатрисы и Андромеды был поистине взрывной. Они начали кидаться ножами, отбирая недостающие у людей рядом, бросаясь также и едкими замечаниями и оскорблениями. Нарцисса ловко увернулась от ножа Андромеды, едва не задевшего ее щеку — к слову, миссис Малфой даже бровью не повела, словно такое с ней случается не раз и не два. Нарцисса не стала уподобляться своим сестрам, выбрав своим оружием — речь. Неожиданно, Нарцисса, самая младшая из троицы, обладала самым убийственным языком.

Сириус весело смотрел на их перебранку, пока Регулус устало вздыхал, недовольный вызванным сестрами шумом. Августа, привыкшая к таким встречам со временем, когда Каллидора была жива, продолжала есть. Родольфус неподвижно сидел, словно член королевской гвардии. Люциус изумленно уставился на жену. Остальным пришлось в срочном порядке лезть под стол, когда ссора между сестрами достигла кульминации.

Гарри был в шоке от открывшейся сцены:

— Так ты относишься к своей сестре?! — заорала Беллатриса, кажется искренне недовольная отношением младшей к себе.

— Не надо тут кичиться своим годом рождения! — парировала Андромеда. — Ты старше меня всего на два года, а говоришь как старуха.

— Ты назвала меня старухой?!

Беллатриса схватилась за спинку своего стула, подняла его и швырнула в Андромеду.

— О, Мерлин! — выдохнул Рон под грохот сломанного стула и криков сестер Блэк. — Предатели. Они не говорили мне, что это так опасно, — пожаловался он.

— Может остановим их? — предложил Билл, Фрэнк согласился с ним и они храбро встали, чтобы разнять сестер. Но тут, неожиданно, первым вмешался Люциус.

— Дамы, прошу вас прекратить. Где же ваша…?

— А ты закрой свой рот, Малфой! — заорала Беллатриса, перебивая Люциуса.

— Да! — согласилась с ней Андромеда. — Я еще не поквиталась с тобой за то, что ты оскорбил моего мужа в больнице святого Мунго!

— Когда Малфой открывает рот — это беда. Надо ему зашить рот! — предложила Беллатриса.

Тут вмешалась Нарцисса, вмиг позабыв о том, что Андромеда оскорбила ее наряд и поведение.

— Только попробуй, я тебя заколдую, — вперилась она в сестру воинственным взглядом.

— Ты поднимешь палочку на родную сестру ради… ради этого труса?! — в шоке воскликнула Беллатриса.

— Ради мужа — да!

— Нарцисса, — с любовью прошептал Люциус.

— Не мешай, Люци, — Нарцисса оттолкнула Люциуса, усадив его за стол.

Драко все это время не мог произнести ни слова. Его душа словно вылетела из тела.

— Если уж говорить о мужьях, то твой в десятки раз хуже, даже этого маглорожденного, — сказала Нарцисса, указывая на Теда.

— Не смей оскорблять моего мужа, Цисса! За тобой бегали десятки парней из чистокровных семей, но ты выбрала Малфоя! Этого напыщенного павлина, — Беллатриса указала на Люциуса.

— Что не так с Малфоями?

— Все! — заорала Беллатриса. — Малфои и Блэки несовместимы. Доказательством служит твой сын! Ты выжала из себя Малфоя без капли Блэковской крови! В Лонгботтоме запала и силы Блэков и то больше.

— Я в отличии от тебя родила!

Сириус застыл. Ссора перешла черту.

Родольфус нахмурился и встал.

— Так, все, прекращ… — начал Сириус.

— Не думай, что я ничего тебе не сделаю, Нарцисса, — грозно заявила Беллатриса, ее глаза были холодными и опасными. — Эту тему мы поклялись никогда не поднимать.

— Да что случилось? — спросила Андромеда.

Когда она узнала, что сестра стала бесплодной, прошло уже несколько лет. И она так и не узнала, что случилось в те годы.

— Ничего! — закричала Беллатриса, толкая Родольфуса, тот сел на свое место и замолчал. — Не твое дело!

Нарцисса усмехнулась.

— Рассказывать здесь нечего…

— Не смей, — зашипела с яростью Беллатриса Нарциссе.

— …бывшая пассия Родольфуса, — продолжила Нарцисса без капли страха, с вызовом глядя на сестру, — решила отстоять свое место. Но у нее не получилось и она прокляла Беллу!

Беллатриса схватилась за палочку, чтобы заткнуть сестру, но Нарцисса не позволила ее заклинанию достигнуть ее и увернулась, вперившись в Родольфуса ненавистным взглядом.

— Прекрати его защищать! Если бы не он, твой ребенок бы не погиб! — закричала Нарцисса, вырывая из себя все обиды за Беллатрису. — Если бы не дедушка, ты бы в тот же день вернулась в семью! — глаза Нарциссы покраснели от еле сдерживаемых слез. — Но его, как всегда, — она посмотрела на вмиг притихшую Андромеду, — волновала только собственная репутация. Он презирал тебя за слабость и добивал своими словами, когда тебе было больно. Он был недоволен моим браком, пытаясь разрушить мои отношения. Он хотел изгнать Андромеду из рода, обрекая на смерть! Почему я не могу этого сказать?

— Потому-что он наш дедушка! — ответила Беллатриса, опуская палочку.

— Белла… — заплакала Андромеда.

— Не смей плакать! — отругала ее Беллатриса. — Все прошло! Дедушка мертв. Мы живы. Зачем ты заговорила о прошлом? — спросила она у Нарциссы, не ожидая ответа, и устало вздохнула.

Родольфус подал ей свой стул. Его лицо было мертвенно бледным, глаза потускнели, в них читалась невыразимая боль, а руки были сжаты до крови.

Он с ужасом вспоминал ту ночь, когда он узнал, что его бывшая девушка прокляла Беллу. Не глядя ни на что, он выбежал из дома, ворвался в ее дом и встретил обезумевшую от черной магии ведьму. Родольфус без сожалений отрубил ей голову, пресекая ее смех. Он уничтожил все, что ей принадлежало, сохранив заметки о проклятии. Он думал, что успел — но когда он вернулся, его встретило яростное лицо отца и крики из родильной комнаты.

Беллатриса родила мертвого ребенка.

Друэлла Блэк ворвалась в Лестрейндж-мэнор, но встретила не ту яркую, сильную старшую дочь — а ее тень. Безумную, сошедшую с ума тень былой дочери. Беллатриса убаюкивала на руках окровавленное тело младенца, тщетно пытаясь согреть его своим телом. Она не позволяла прикоснуться к ней, и рьяно защищала свое мертвое дитя.

Скандал вспыхнувший после этого и раскол между Блэками и Лестрейнджами прошел мимо Родольфуса. Он не отходил от Беллатрисы ни на шаг. Его попытки образумить или успокоить супругу были тщетны. И только когда он принес ей отрубленную голову той, что прокляла ее — она очнулась и засмеялась.

В тот год он поклялся поддерживать свою супругу во всем, чего бы она не пожелала и дать ей все, что можно получить в этом мире.

Он нес с собой эту боль — от потери ребенка, от потери былой Беллы — все эти годы; пока Сириус Блэк не обещал им утробу. Он подарил им не редкое сокровище, он подарил им надежду. Он вернул ему Беллатрису, ради которой он отказался от прошлых отношений, ради которой он стал убийцей.

И тот момент, когда Беллатриса взяла в руки оплодотворенную утробу и улыбнулась — Родольфус вздохнул и отпустил то, что тяготило его все эти годы. Словно перед ним проявился сильнейший патронус, и отгородил его от дементоров, что пожирали его душу многие-многие годы.

Андромеда плакала, и обогнув стол, бросилась в объятья старшей сестры. Нарцисса отвернулась, закрывая лицо рукой, скрывшись в объятиях мужа. Люциус закрыл ее тело своей мантией, скрывая ото всех слабость, которую его супруга позволила себе раскрыть.

Родольфус не отходил от Беллы.

Сириус облокотился о стол и закрыл глаза.