Разоблачение государственной измены (джен)

Длинные тени утреннего солнца уже коснулись земли, когда они добрались до первого из двух убежищ Зорро. Карета, оставленная Бернардо, стояла нетронутой. Маленькая хижина, приютившаяся у подножия скалы, должна была стать их дневным пристанищем. До наступления ночи продолжать путь было нельзя. Зорро спрыгнул с Торнадо и предложил помощь судье Васке.

— Пойдемте, Ваше Превосходительство, здесь мы проведем некоторое время. Будьте добры, спешиться.

Зорро ждал, готовый поддержать судью. Но Васка, вместо того чтобы принять помощь, вонзил пятки в бока Торнадо, надеясь на отчаянный побег. Конь вздрогнул от неожиданности, издав сдавленный звук, но устоял на месте. Васка пнул его снова. На этот раз Торнадо выгнул спину и опустил голову, словно умоляя своего друга в маске избавить его от этого безумца. Зорро ласково похлопал Торнадо по шее, повернулся к Васке и, положив руку на гриву коня, улыбнулся судье.

— Ваше Превосходительство, я предупреждал вас, что Торнадо подчиняется только моим приказам. Боюсь, если вы попытаетесь повторить это, то весьма болезненно познакомитесь с землей. Ему не нравится ваше обращение.

Васка закатил глаза и с отвращением вздохнул. Смирившись, он начал неуклюже спускаться. Зорро помог ему сойти на землю и проводил к хижине, отдернув в сторону грубую ткань, заменявшую дверь. Позади них Торнадо встряхнулся всем телом, начиная с головы и шеи и заканчивая кончиком хвоста. Казалось, он облегченно фыркнул.

— Если вам угодно, — произнес Зорро, не скрывая улыбки при виде выходки своего вороного друга. Он галантно поклонился, приглашая Васку войти.

Васка вошел внутрь и окинул взглядом убогое жилище. Грубая скамья, одинокий стул и соломенный тюфяк в дальнем углу — обстановка не произвела на него впечатления. Даже захудалая гостиница в Сан-Хуане казалась дворцом по сравнению с этой лачугой в глуши.

Зорро, напротив, был доволен скромным уютом, сотворенным его мозо, и указал на стул:

— Садитесь, Ваше Превосходительство. Здесь для вас созданы лучшие условия, какие только возможны.

Васка неохотно опустился на стул. Зорро быстро проверил повязки на руках судьи, убеждаясь, что они надежно закреплены и не причиняют вреда. Затем, с помощью дополнительной веревки, он крепко привязал Васку к стулу. Только после этого он вытащил кляп изо рта тучного мужчины.

Васка несколько раз сплюнул, избавляясь от неприятного привкуса, и злобно прошипел:

— Вы пожалеете об этом, сеньор! Никто не смеет похищать судью, угрожать ему, и остаться безнаказанным. Вы заплатите по всей строгости закона! За ваши преступления предусмотрена лишь одна мера — смерть! Я лично позабочусь о том, чтобы вас вздернули на виселице, сеньор.

Зорро лишь улыбнулся в ответ.

— Многие говорили то же самое, сеньор, но, как видите, я все еще здесь, — ответил он с беззаботным видом. Затем его лицо стало серьезным. — Я не собираюсь причинять вам вред, Ваше Превосходительство. Как я уже говорил, вы мне нужны. Если вы дадите мне честное слово, что не предпримете попыток к бегству, я подумаю о том, чтобы развязать вас.

— Я не заключаю сделок с преступниками, сеньор, — отрезал Васка. — Я приказываю вам немедленно освободить меня.

— Значит, вы предпочитаете усложнить мне жизнь? — спросил Зорро.

В ответ Васка лишь бросил на него злобный взгляд. Зорро пожал плечами:

— Как пожелаете. Я должен пойти позаботиться о лошадях. А вы пока ведите себя хорошо, ладно?

Оставив Васку в хижине, Зорро подвел всех лошадей к небольшому ручью, журчавшему из-под скалы, и дал им напиться. Затем он отвел их под сень деревьев и привязал упряжных лошадей. Торнадо же он оставил на свободе, сняв с него уздечку, чтобы тот мог свободно пастись..

— Ешь и отдыхай, друг мой, — сказал Зорро. — Но оставайся поблизости, на всякий случай.

В ответ Торнадо опустил голову и принялся жадно щипать сочную траву. В последний раз похлопав коня по крупу, Зорро отошел от тропы на несколько десятков ярдов и, сломав ветку дерева, принялся тщательно заметать следы, оставленные лошадьми. Закончив, он почувствовал усталость и, сняв плащ, перекинул его через руку и направился обратно к хижине.

Он чувствовал усталость. Ночь в седле, разборка кареты и похищение судьи Васки утомили бы любого уважающего себя разбойника. Ему бы не помешали несколько часов сна.

Но он не мог позволить себе уснуть, пока не убедится, что не оставил следов, на тот случай, если в городке начнутся поиски судьи. Он не думал, что кто-нибудь сможет их найти, но осторожность не помешает. Вернувшись в хижину, он проверил, как там судья, и бросил плащ на скамью.

— Вам удобно, Ваше Превосходительство? — спросил он. — Не хотите ли прохладной воды? Неподалеку течет ручей, я мог бы принести вам немного.

— Нет, к черту воду! — взревел Васка. — Я еще раз требую, чтобы вы меня отпустили! Я — должностное лицо правительства Его Величества! Если я когда-нибудь выберусь отсюда, я использую все свои полномочия, чтобы вас схватили и казнили.

— Я вижу, вы верны своей позиции, Ваше Превосходительство, — усмехнулся Зорро. — Я бы с удовольствием продолжил этот занимательный разговор, но у меня есть и другие дела. Вы позволите мне откланяться?

Зорро поклонился и покинул хижину. Подойдя к Торнадо, он снял с седла флягу и седельные сумки. За хижиной начинался подъем на скалистый утес, и Зорро начал карабкаться вверх. Достигнув вершины, он окинул взглядом окрестности, выискивая даже малейшее движение. Пока все было тихо, и это вселяло надежду. Он нашел небольшое дерево, чья редкая тень давала хоть какое-то укрытие от палящего солнца, и устроился под ним, так, чтобы видеть все подходы к хижине. Он стянул маску с лица, опустив ее на шею, и сдвинул шляпу назад, позволяя ветру обдувал его лицо. Сняв перчатки, он достал из седельных сумок простую еду и, не спеша, поел, утоляя голод и восстанавливая силы

Диего, в глубине души, был доволен ходом событий, но надеялся, что в ближайшие два дня сможет прийти к соглашению с Ваской относительно их взаимопонимания. Если судья останется непреклонным, ситуация может обернуться крайне неблагоприятно. Но, так или иначе, завтра к полуночи Васка должен быть в Сан-Педро. Он не мог позволить себе оставить отца одного наедине с Сантьяго.

Мысль о том, что он не может быть в двух местах одновременно, терзала Диего. Он сжал кулаки, представляя, что сделает с Сантьяго, если с его отцом случится непоправимое. Он лишь молился, чтобы отец оставался в безопасности, пока он не заставит судью Васку выслушать правду. Только добровольное признание Сантьяго в его гнусных деяниях сможет обрушить власть магистрадо, и только отказ Васки от обвинения Диего в измене сможет освободить его. Диего надеялся, что, услышав признания Сантьяго из его собственных уст, Васка примет верное решение. Он также молился о том, чтобы отцу удалось выманить Сантьяго, дабы не осталось сомнений в его вине в подставе Диего и в его коварных планах по обману землевладельцев Калифорнии. В таком случае Диего был уверен, что Васка поступит по справедливости. В противном случае изгнание станет суровой реальностью, ведь он не мог и не хотел жить в Калифорнии как преступник, скрываясь от честных людей.

В конце концов усталость взяла верх, и Диего начал клевать носом от неподвижности. Убедившись, что никто не смотрит в его сторону, он решил, что можно безопасно вернуться в хижину. Натянув маску, перчатки и шляпу, он спустился со скалы. Опорожнив флягу, он наполнил ее свежей водой из ручья. Взглянув на лошадей, Диего убедился, что с ними все в порядке. Торнадо по-прежнему щипал траву, но уже без прежнего аппетита. Перед отъездом вечером он накормит их овсом из мешка, который хранился в повозке.

Вернувшись в хижину, он столкнулся с суровым взглядом судьи Васки. Удивленно вскинув брови, Зорро поставил флягу и седельные сумки на скамью и приблизился к судье.

— Сеньор, вы, должно быть, хотите пить или есть. Дадите ли вы мне честное слово, что не попытаетесь совершить глупость, если я развяжу вас на время трапезы?

Васка глубоко вдохнул, готовясь к отказу, но в этот момент его желудок предательски заурчал. Он с неприязнью посмотрел на улыбку, расплывшуюся на лице Зорро, красноречиво указавшего на его живот. Отрицать голод больше не было сил. Плечи судьи поникли, и он сдался.

— Ладно, на этот раз вы победили, сеньор Преступник, — процедил он.

Зорро склонил голову набок, ожидая. Васка вздохнул и произнес:

— Даю вам слово королевского судьи, что не попытаюсь бежать, пока буду есть.

Улыбка Зорро стала еще шире, но он лишь поклонился и ответил:

— Принимаю ваше слово, Ваше Превосходительство.

Он развязал судью и отступил назад. Васка осторожно поднялся, чувствуя, как затекли ноги, и потер запястья.

— Вот ваша еда, Ваше Превосходительство, — сказал Зорро, доставая из седельной сумки скудную провизию и протягивая ее судье. — А в этой фляжке — немного свежей прохладной воды из ручья, — он указал на флягу.

Васка принюхался к еде и с разочарованием посмотрел на Зорро.

— Это все, что у вас есть? — спросил он. — Не та кухня, к которой я привык.

Зорро пожал плечами.

— Боюсь, это все, чем я располагаю, Ваше Превосходительство. Пока этого должно быть достаточно.

— Как нецивилизованно, — надменно фыркнул Васка, усаживаясь на скамью, чтобы поесть. Он даже не взглянул на Зорро, пока утолял голод.

Зорро устало прислонился к дверному косяку, наблюдая за Ваской.

«Нецивилизованно? — пронеслось у него в голове. — Придется его переубедить», — он выдержал паузу, а затем усмехнулся. — «Но не слишком быстро».

После того, как судья закончил есть, Зорро вывел его к ручью и позволил справить нужду, наблюдая издали. Верный своему слову, Васка не предпринял попытки к бегству. На обратном пути в хижину Зорро сказал:

— Ваше Превосходительство, мне необходимо поспать несколько часов. Я снова попрошу вас дать честное слово, что вы не попытаетесь сбежать, и мне не придется вас связывать.

Васка повернулся к нему и ответил:

— Сеньор, мой долг — попытаться бежать, чтобы местные правоохранительные органы могли схватить вас и предать суду. Я не откажусь от этой возможности и не дам вам своего слова, как вы просите.

Зорро печально улыбнулся.

— Благодарю вас за вашу честность, Ваше Превосходительство, — сказал он. — Тогда пойдемте, посмотрим, как вас перевязать.

Вскоре Зорро снова приковал Васку к стулу. Он указал на соломенный тюфяк и сказал:

— А теперь я собираюсь немного поспать, Ваше Превосходительство, — поклонившись, добавил он: — С вашего позволения? — и тихо рассмеялся про себя, услышав возмущенное фырканье Васки, когда повернулся к тюфяку.

Он извлек из-под плаща пистолет, проверил, заряжен ли, и обнажил шпагу. Устроившись на спине, ноги вытянуты, голова на импровизированной подушке из сена, он тщетно пытался улечься поудобнее на комьях, впивавшихся в спину. Казалось, мягкая постель навсегда осталась лишь воспоминанием. Шпагу положил справа, пальцы легли на эфес. Левой рукой прижал пистолет к груди, надвинул шляпу на глаза и вновь сжал эфес. Он был готов ко всему, насколько это вообще возможно. Глубокий вдох, медленный выдох — и мгновенно провалился в сон.

Судья Васка понимал, что сопротивление бесполезно. Он потратил все утро, пытаясь освободиться, пока Зорро был на скале, и убедился в тщетности своих усилий. И вновь его мучил вопрос: ищет ли его кто-нибудь? Очевидно, этот разбойник чувствовал себя в безопасности, раз позволял себе так безмятежно спать. Значит, помощи ждать неоткуда. Он взглянул на человека в маске, мирно спящего на соломенном тюфяке рядом с ним. Пытался представить, кто скрывается под маской, и пожалел, что преступник натянул шляпу на лицо, пока спал. В нем было что-то неуловимо знакомое, какая-то черта, ускользающая от сознания. Видел ли он этого человека без маски когда-нибудь раньше и не узнал его? Как он ни напрягал память, ответ не приходил.

Пожав плечами, Васка вновь погрузился в раздумья о причинах его похищения. Преступник ни разу не объяснил, зачем он счел необходимым похитить судью, ограничившись расплывчатым заявлением о том, что судья ему «нужен». Странное выражение. «Нужен». Выкуп или месть за осуждение де ле Веги были бы понятны, но зачем он ему нужен? Если только… разбойник не планировал использовать его в качестве разменной монеты в какой-то сложной игре. Скорее всего, так и было. В этом и заключалась его «нужда». Васка — заложник, пока Зорро не получит желаемое от кого-то, стоящего выше. Возможно, от кого-то… вроде… губернатора? Но что человек в маске мог хотеть от губернатора? Васка углубился в размышления. Могло быть много чего, в том числе и возмездие за осуждение де ла Веги. Что же такого сделал де ла Вега для этого преступника, что тот так рисковал, похищая судью? Подобная преданность среди воров и предателей была редкостью. По опыту Васки, они скорее перегрызут друг другу глотки, чем будут смотреть друг на друга. Но, глядя на спящего разбойника, он сомневался в этом.

Вздохнув, он понял, что его анализ зашел в тупик из-за недостатка информации. Оставалось лишь внимательно следить за происходящим. Он почти не сомневался, что губернатор не пойдет на сделку с преступником ради его жизни. Он не предаст свои принципы только для того, чтобы спасти Васку от смерти. И он знал, что Васка никогда не попросит его об этом. Он скорее умрет, чем увидит, как губернатор уступает преступнику.

Его взгляд вновь обратился к спящему рядом человеку. Как же он молод для бандита и преступника. Что сломалось в жизни этого юноши, что привело его к преступной стезе? Какие амбиции заставили его захотеть свергнуть законное правительство Калифорнии ради собственных целей? Васка покачал головой. Узнает ли он когда-нибудь? Однако он должен был признать, что это очень вежливый преступник. И у него определенно было собственное понятие о чести, и он был готов дать судье шанс проявить ее. Если ему можно было верить, он был готов поверить Васке на слово, что тот не попытается сбежать, пока он спит. Васка не верил, что Зорро был настолько наивен, чтобы предлагать такое человеку, лишенному понятия чести. Значит, Зорро понимал честь так, как ее понимали дворяне. Его речь и манеры подтверждали мысль о том, что он когда-то принадлежал к этому высшему обществу. А кто сказал, что он принадлежал к нему когда-то? Он вполне мог принадлежать к высшему классу и сейчас, оставаясь незамеченным, поскольку всегда надевал маску, когда появлялся в образе Зорро. Эта мысль заинтриговала судью, когда он наблюдал за спящим преступником. Кто же скрывается под этой маской?

Время тянулось, вечерние тени расползались по земле. Васка почувствовал, что его клонит в сон, ведь больше ему нечем было себя занять. Он прикрыл глаза. Но тут что-то заставило его вновь их открыть. Со стороны спящего разбойника доносился странный звук. Тихий, непрерывный шум, который приближался. Он продолжал всматриваться. И, увидев, перестал дышать.

Из-под левой ноги Зорро появилась треугольная змеиная голова. Васка похолодел от ужаса, но тут же промелькнула мысль, что если змея укусит разбойника, то это станет для него концом. И он был уверен, что это гремучая змея. Он повидал их немало за время своих путешествий, чтобы не ошибиться. Ромбовидная голова была ему слишком хорошо знакома. Но даже он не хотел бы, чтобы этот человек умер от яда. Это было бы бесчеловечно. Он пнул ногой горсть пыли в сторону змеи, пытаясь ее отпугнуть. К несчастью, это лишь заставило ее свернуться в оборонительное кольцо прямо у ног спящего разбойника. Теперь Васка был по-настоящему встревожен.

С трудом сглотнув, он заставил себя успокоиться и произнес:

— Сеньор… Сеньор Зорро. Проснитесь.

Он не осмеливался кричать, чтобы человек в маске не сделал резкого движения, и змея не набросилась на него. Зорро пошевелился, но не проснулся. Васка вновь заговорил, громче, но все еще спокойным тоном.

— Сеньор Зорро. Пожалуйста, проснитесь.

Зорро, не открывая глаз, кончиком пистолета отодвинул шляпу от лица.

— Да, Ваше Превосходительство. Что случилось? — спросил он, несколько раз моргнув.

— Не двигайтесь, сеньор Зорро, — тихо проговорил Васка. — У ваших ног свернулась гремучая змея. Если вы пошевелитесь, она наверняка вас укусит.

Зорро на мгновение поймал взгляд Васки и прочел на его лице безоговорочную правду. Затем медленно поднял голову и опустил взор вниз, к ногам. Сердце на мгновение замерло в груди. Между сапогами, тугими кольцами свернувшись, притаилась змея, и казалось, ее немигающие янтарные глаза буравили его насквозь. Зорро с трудом сглотнул ком, застрявший в горле. Подняв пистолет дрожащей рукой, он попытался прицелиться, но неудобная позиция превращала его в мишень для самого себя. Любое неловкое движение грозило выстрелом в ногу. Легкое колебание пистолета вызвало у змеи приступ ярости, и в хижине раздалось зловещее шипение, от которого кровь заледенела в жилах. Зорро застыл, словно превратился в каменную статую.

— Не двигайтесь, сеньор Зорро, — прозвучал предостерегающий голос судья Васка. — Эта змея крайне чувствительна. Малейшее движение, боюсь, лишь усугубит ситуацию.

— Что вы посоветуете мне предпринять? — спросил Зорро, не отрывая взгляда от змеи, чьи глаза-бусинки поблескивали недобрым огнем.

— Не двигаться. В конце концов, если вы не будете ее провоцировать, она уползет, — сказала Васка.

— Позвольте полюбопытствовать, — сухо произнес Зорро, — откуда у вас познания о повадках змей?

Васка слегка пожал плечами.

— Я не знаю… Просто вижу, как она реагирует. Каждое ваше движение лишь усиливает ее агрессию. Логично предположить, что неподвижность должна ее успокоить.

— Надеюсь, вы правы, — серьезно сказал Зорро. С усилием воли, почти незаметно, он опустил пистолет, стараясь при этом держать голову приподнятой, насколько это было возможно. Он не хотел терять змею из виду. Оба мужчины, словно завороженные, не отрывали взгляда от рептилии.

Время тянулось мучительно медленно. Сначала змея делала лишь короткие паузы в своем шипении, почти сразу же возобновляя его. Но постепенно эти паузы становились все длиннее и длиннее, пока, наконец, не наступила тишина. Змея лежала, свернувшись в плотный клубок, и, казалось, изучала Зорро, периодически высовывая раздвоенный язык, словно пытаясь уловить его запах. Когда Зорро уже почти потерял надежду на то, что рептилия когда-нибудь сдвинется с места, змея вдруг подняла голову и, казалось, огляделась. С неожиданной для обоих мужчин стремительностью она развернулась и, словно растворяясь в воздухе, выскользнула из-под ног Зорро, поползла по внутренней стороне его правой ноги, неумолимо поднимаясь к колену.

На лице Зорро выступили крупные капли пота. Адреналин бурлил в его венах, подстегивая инстинкт самосохранения, но он не мог позволить себе поддаться панике. Стиснув зубы, он боролся с желанием пошевелиться. На самом деле, он отчаянно хотел вскочить, закричать во все горло и, забыв о всяком достоинстве, бежать прочь от этой твари. Но это означало верную смерть. Он скорее встретился бы лицом к лицу с тысячей Монастарио или Варгасов, чем позволил бы этой рептилии хозяйничать у себя между ног.

Глаза судьи Васки расширились от ужаса, когда он осознал замысел змеи. Он не мог не заметить страх, застывший на лице преступника, хотя тот и сохранял каменное спокойствие. Васка был уверен, что на месте Зорро его бы уже давно хватил удар. Он невольно восхитился невероятным самообладанием человека в маске.

Достигнув точки чуть выше правого колена Зорро, змея внезапно изменила направление. Она повернула налево и продолжила свой путь вверх по бедру. Найдя узкое пространство между шпагой Зорро и его телом, она начала медленно, но верно ползти вверх по внешней стороне ноги, стремясь к талии человека в маске. Замерла, лишь когда добралась до руки Зорро в перчатке, при этом часть ее длинного тела по-прежнему лежала на бедре чуть выше колена. Лишь кончик ее острого языка едва заметно подрагивал.

Зорро больше не видел головы змеи, но ощущал тяжесть ее тела на своем бедре. Он едва не вздрогнул, когда змея скользнула по его ноге, но сумел взять себя в руки. Почти шепотом, сквозь стиснутые зубы, он проговорил:

— Пожалуйста, Ваше Превосходительство. Не могли бы вы сказать мне, что она делает?

Сглотнув в пересохшем горле, Васка ответил:

— Ее голова рядом с вашей рукой, сеньор. Она не двигается.

Мышцы шеи Зорро взмолились о пощаде, протестуя против столь длительного напряжения. Они начали непроизвольно подрагивать. Когда Зорро больше не смог удерживать голову в прежнем положении, он медленно, с предельной осторожностью, опустил ее на соломенную подушку. Теперь он больше не видел змею.

— Змея подняла голову и осматривается, — продолжил Васка. — Кажется, она собирается переползти через ваше запястье.

Зорро ощутил тяжесть змеи, когда она действительно сделала это. Он снова с трудом сглотнул. Ему казалось, что змея ползет по его запястью целую вечность.

— А теперь, сеньор? — спросил он.

— Она поднимается по внешней стороне вашей руки. Вы должны ее слышать, — сказал Васка. — Через мгновение она проползет прямо у вас перед лицом. Ради всего святого, лежите неподвижно.

Зорро действительно услышал тихий шорох, с которым змея скользила по соломенной подстилке. Звук становился громче. Он попытался скосить глаза в сторону источника звука, не поворачивая головы, но ничего не увидел. Внезапно шум прекратился.

Васка с ужасом наблюдал, как змея приподняла голову и верхнюю часть тела на несколько дюймов над полом, прямо перед лицом Зорро. Она оглядывалась по сторонам, пробуя воздух языком, словно пытаясь решить, куда двигаться дальше. В какой-то момент ее ищущая голова переместилась вправо и на мгновение коснулась щеки Зорро. Васка видел, что человек в маске не дышал и смотрел прямо перед собой.

Зорро почувствовал прикосновение холодной кожи змеиной головы к своей щеке. Весь его мир сузился до размеров его самого и рептилии, нависшей над ним. Он ничего не видел и не слышал. Он ощутил легкое, щекотливое прикосновение змеиного языка, который несколько раз коснулся кончика его носа с нежностью самого тонкого пера. Он не двигался. Он не знал, было ли это потому, что он понимал, что ему нельзя этого делать, или потому, что он был совершенно не способен на какие-либо самостоятельные движения, будучи полностью парализованным страхом. Казалось, что змея целую вечность выбирала, куда ей направиться. Время застыло на месте. Наконец, ее тело изогнулось влево, и ее голова проскользнула прямо над правым глазом Зорро, направляясь в сторону от его лица. Шум от ее движения возобновился.

Судья Васка увидел, что Зорро закрыл глаза. Неужели он потерял сознание? Человек в маске оставался неподвижным. В надежде, что Зорро все еще в сознании, он произнес:

— Сеньор Зорро, если вы меня слышите, не отвечайте. Змея сейчас уползет от вас. Еще мгновение, и она исчезнет. Позади вас в обшивке есть дыра, она направляется туда.

Действительно, змея быстро выползала из хижины через отверстие в стене. Когда последняя погремушка на ее хвосте скрылась в темноте, Васка облегченно выдохнул:

— Все кончено, сеньор. Она уползла.

Зорро продолжал лежать неподвижно. Васка начал опасаться, что мужчина умер. Он не чувствовал никаких признаков жизни.

Долгое время Зорро не мог пошевелиться. Он просто лежал, уговаривая себя снова начать дышать, наслаждаясь каждым вздохом, каждым ударом сердца. Наконец, собравшись с силами, он поднял руку и стер со лба липкий пот. Маска насквозь промокла от ужаса, холодного, как змеиная кожа. Медленно повернув голову, он встретился взглядом с судьей. В их молчаливом обмене читалось все: и ледяной ужас смерти, и осознание того, что могло бы произойти, если бы ядовитая тварь нанесла свой удар.

Через некоторое время Зорро сел, отряхивая прилипшее к рукавам сено. Сцепив руки на коленях, он глубоко вздохнул, собирая волю в кулак. Рывком поднялся на ноги, отряхивая остатки соломы. Ноги его, словно ватные, едва держали, когда он, сжимая в руках шпагу и пистолет, приблизился к скамье. Опустившись на нее, он засунул пистолет за пояс, положил шпагу на колени, поднес к губам флягу и сделал долгий, жадный глоток. Немного придя в себя, он закрыл флягу и, стараясь сохранить ровный тон, произнес:

— Вы могли позволить мне умереть, сеньор.

Васка кивнул в знак согласия.

— Да, мог бы, — подтвердил он. Но потом в его голосе прозвучали более мягкие нотки: — Но ни один человек не заслуживает такой смерти.

— Я благодарен вам, Ваше Превосходительство, — ответил Зорро.

— Тогда, в знак благодарности, освободите меня и сдайтесь на мою милость. Я гарантирую вам справедливый суд по закону, — серьезно предложил судья.

Зорро едва заметно улыбнулся.

— Боюсь, я не могу этого сделать, — ответил он. — Я связан долгом перед тем, кто нуждается в моей помощи. Он — причина, по которой вы нужны мне. Нет, Ваше Превосходительство, я пока не могу вас отпустить.

— Вы имеете в виду Диего де ла Вегу? — прищурился Васка. — Он был законно осужден и приговорен, а теперь я слышу, что он мертв.

Зорро лишь взглянул на судью, не произнеся ни слова.

— Он мертв, — скорее спрашивал, чем утверждал Васка.

Зорро снова промолчал.

Васка внимательно изучал Зорро. Несмотря на молчание, в глазах человека в маске читалась уверенность в том, что молодой де ла Вега жив. Он видел это в его взгляде, в каждом движении.

— Понятно, — задумчиво кивнул Васка. — Значит, Диего де ла Вега жив, — произнес он, приняв молчание Зорро за подтверждение. — И как же вам удалось это выяснить? — спросил он.

Зорро открыл флягу и сделал еще один глоток, нарочито медленно закрывая ее. Он посмотрел на судью, но снова не проронил ни слова.

Васка вновь обратился к преступнику.

— Жив Диего де ла Вега или мертв, он предстал перед судом по законам нашего государства и был признан виновным в своих преступлениях. Цитируя магистрадо, «правосудие свершилось».

В глазах Зорро вспыхнул гнев, но он промолчал. Васка заметил этот огонь, разожженный его словами. Но ему нужно было сказать еще кое-что.

— Даже если вы возьмете меня в заложники, это ничего не изменит для молодого де ла Веги. Ни я, ни губернатор не отступим от своих убеждений, даже если это будет стоить нам жизни. Клянусь честью, мы либо будем соблюдать закон и верить в его справедливость, либо отречемся от принципов и обречем нашу страну на беззаконие, — глядя на молчаливого преступника, он добавил: — Но, возможно, поскольку вы сами участвуете в заговоре изменников, являетесь его основателем и лидером, вы придерживаетесь иных взглядов, чем мы.

Зорро резко встал и со щелчком вложил шпагу в ножны.

— Ваше Превосходительство, — отчеканил он. — Я так же, как и вы, верю в правосудие. Я много раз рисковал своей жизнью ради этого, — он указал на место, где змея покинула хижину. — И я знаю, что есть люди, более опасные, чем рептилия, которая только что нас покинула. Ибо змея всегда остается змеей, и вы знаете, с какой опасностью сталкиваетесь, противостоя ей. Но есть и те, кто приходит к нам под личиной честных и справедливых людей, которые своими коррумпированными и корыстными поступками разрушают саму ткань нашего общества. Молодой де ла Вега стал жертвой именно такого человека.

Васка долго смотрел на Зорро, пытаясь понять, о ком тот говорит. Затем до него дошло.

— Неужели вы говорите о сеньоре Сантьяго? — с удивлением спросил судья Васка.

— О нем, — просто сказал Зорро.

— Вы ошибаетесь, сеньор Преступник, — решительно произнес Васка, качая головой. — Вы глубоко ошибаетесь.

Зорро решил, что сказал достаточно. Он не хотел говорить ничего, что могло бы настроить судью против него или Диего, и не хотел рисковать тем, что Сантьяго не убедит судью своим выступлением в Сан-Педро завтра вечером.

— Ваше Превосходительство, я бы хотел продолжить нашу беседу, но мне необходимо подготовиться к нашему путешествию этой ночью. Завтра вечером, когда мы доберемся до места назначения, правда откроется, и тогда вы сможете решить, кому верить, — подняв свой плащ, он поклонился Васке и добавил: — Еще раз благодарю вас за змею, Ваше Превосходительство, — Зорро накинул плащ на плечи и, завязывая шнурки, произнес: — С вашего позволения? — и с улыбкой удалился заниматься лошадьми.

Васке крайне не понравилось, что разбойник так его отчитал.

— С позволения, как же, — пробормотал он себе под нос.

Он слышал, как Зорро разговаривал с лошадьми, пока кормил и поил их. Мысли о Сантьяго вызвали у него презрительную усмешку при одной лишь мысли о том, что магистрадо может быть как-то замешан в коррупции. Он хорошо знал этого человека, много раз встречался с ним в Монтерее и обсуждал его с губернатором. Ему было известно, что губернатор очень уважает Сантьяго. Суд над Диего де ла Вегой был справедливым, и представленные доказательства не оставляли сомнений в виновности подсудимого. Единственное, что смущало судью Васку, так это нежелание де ла Веги защищаться, при том, что он не признал себя виновным. Нет, с магистрадо все было в порядке. Этот Зорро просто пытался запутать дело. Васка не намерен был этого допустить. Он по-прежнему был полон решимости сбежать и добиться того, чтобы Зорро предстал перед судом. Если Диего де ла Вега был жив, то, в случае обнаружения в Калифорнии, его немедленно казнили бы согласно закону. Тогда все заговорщики, участвовавшие в этой последней попытке свергнуть правительство Калифорнии, были бы уничтожены.