За кулисами истории (гет)

В принципе, моя жизнь в Хогвартсе была прекрасна и практически безоблачна. Я уже месяц радовался, как ненормальный, всяким чудесатостям вокруг, привык к внешнему виду моих однокурсников, а также однокурсников с Гриффиндора, с которыми теперь виделся едва ли не чаще.

В основном я общался с Джеймсом и Сириусом, а потом к нам присоединился хиленький Люпин. Точнее, мы его сами к себе присоединили, он искренне сопротивлялся, но мы оказались настырнее, так что теперь наше трио стало квартетом. Я в основном сидел с Ремусом на занятиях и тренировался на его образцах. Почему? Потому что за правильные заклинания баллы начисляли Гриффиндору, и никто слышать не хотел, что я слизеринец, а слизеринцам это не нравилось, и они даже пригрозили устроить мне темную, если еще хоть раз мое заклинание получится, а баллы за это уйдут львам. Не хочу даже думать, какую «темную» устраивают провинившимся лорды, так что приходилось притворяться, что колдует Ремус, а наши двойные усилия снискали ему славу непотопляемого отличника.

Мой галстук так и не стал зеленым. Более того, ребята перекрасили все остальные мои галстуки в красно-золотой, так что я теперь даже ел за столом Гриффиндора, каждый раз ехидно посматривая на Вуда.

Сегодня для разнообразия я решил поесть под флагами Слизерина. Просто, чтобы не расслаблялись и помнили, что на их факультете учится полукровка.

— Эх, какой сегодня чудесный день, — громко скандировал я свой бессменной очкастой соседке. — Мой папа-маггл наверняка очень радуется такому замечательному дню. В нашей маггловской деревушке наверняка куча маггловских ребят решит прогулять маггловскую школу, чтобы пойти играть в маггловские игры на маггловских площадках…

У окружающих на лицах все явственнее проступало раздражительное выражение, и только моя бессменная соседка без эмоций ковырялась в каше. Решив ненавязчиво поинтересоваться ее самочувствием, я снова обратился к ней.

— Хм, при твоем весе кашу следовало бы есть с большим аппетитом. Что-то случилось?

Случилось. Я забыл, что девочки — это не мальчики, а натуры более тонкие и восприимчивые к подначкам. Похоже, наши беззлобные обзывательства подходят к концу. Как я это понял? Ну, она надела мне на голову тарелку с кашей и, видимо, это плодотворно отразилось на моей мыслительной деятельности. Надо будет такую же на голову Малфою надеть — а вдруг?

Не произнеся по-прежнему ни слова, девчонка встала из-за стола и направилась к выходу. Но вдруг замедлила ход, взмахнула палочкой и… О нет, моя мантия! Какого черта розовый?! Знает, куда бить, гадина!

Тарелку я бы еще простил — сам заслужил. Но теперь, глядя на нежно-розовую расцветку своего и без того ненавистного облачения, я понял, что мы вышли на тропу войны. Я не лорд вам какой-нибудь!

— Мы же еще не проходили магию перемены цвета! — вслух пожаловался я, ни к кому, собственно, не обращаясь.

— Петтигрю, ты ее табель видел? Больше баллов, чем Гвен, только Тибериус зарабатывает, — фыркнула Забини.

На ее словах откуда-то слева прилетело возмущенное покашливание.

— Ну да, и ты тоже, Северус, — исправилась она, в угоду уязвленному самолюбию Снейпа.

— Кто такая Гвен? — не понял я.

Лора Забини поперхнулась.

— Ты сидишь с ней за одним столом уже месяц, она единственная, кто не хочет убить тебя за твои маггловские выходки, и ты не знаешь даже ее имени? Петтигрю, ты что, совсем спятил? Гвендолен Раян, чистокровка в первом поколении, запомни хотя бы это!

Хм, а ведь и правда. Нехорошо вышло. Гвендолен. Как будто нормальных имен у этих магов нет. Даже среди маггловских выбрали самое пришибленное.

Снял я тарелку и пошел в туалет, приводить себя в порядок. И вот иду, никого не трогаю, и вижу, как из глубины коридора навстречу мне идет мой ночной кошмар, ужас, чей образ преследует меня, омрачая собой счастливые школьные дни. Гилдерой Локхарт. Лорд среди лордов.

Стараясь не смотреть на него, я прошел мимо по стеночке и вдруг услышал в спину запоздалое «доброе утро».

— НЕТ! — завизжал я и, не оглядываясь, припустил по коридору. Со мной поздоровался Локхарт. Он увидел меня в розовой мантии. Жуткое начало дня.

* * *

В связи с долгим процессом отмывания, а потом еще и переодеванием в другую мантию (не умею я цвета менять, розовую потом Сириусу отнесу), я опоздал на занятие по Чарам. С меня сняли пять баллов, точнее не с меня, а с Гриффиндора, чем вызвал волну радостных улыбок среди слизеринцев. Простите, Сириус и Джеймс, я не хотел.

Ремуса сегодня не было. Удивительно, он никогда не прогуливает занятия, поражаюсь его выдержке! Правда, ребята говорят, что он заболел. Верю, уж очень наш товарищ бледненький. Однако при всем этом, Люпин производит впечатление очень сильного физически человека. Как такая сила и такая болезненность сочетаются в одном человеке? Этот вопрос тревожит меня даже больше, чем вопрос о том, как ущербность Малфоя уживается с его весьма неплохой успеваемостью и должностью старосты.

Вообще, Ремус очень здравомыслящий парнишка. Иными словами, на время его болезни мы остались без тормозов. А тут Джеймс стащил из кабинета Слагхорна уменьшающее зелье… Короче мы не могли удержаться!

Каким-то чудом этот огромный, волосатый бывший гриффиндорец Хагрид подружился с Сириусом — мальчиком, чья семья поколениями училась на Слизерине. Он был с ним даже ближе, чем с Джимом, которому тоже весьма симпатизировал. Сириуса же Хагрид воспринимал, как блудного сына слизеринцев, вставшего на правые гриффиндорские пути. Короче, Хагрид рассказал Блэку про Арагога…

Гога — это паук. Очень большой паук, если верить Джиму и Сириусу. Говорят, даже больше птицееда. Но я пауков не боюсь, поэтому поддержал выдвинутую авантюру и даже немного помог в составлении плана. Вернее, я думал, что я не боюсь пауков.

Сперва мы вымочили кусок сырого мяса, которое попросили у домовиков с кухни, в уменьшающем зелье. На мой взгляд, это был слишком большой кусок для, пусть плотоядного, но все же паука. Признаю — ошибался.

Темной-темной ночью три первокурсника ушли в Запретный лес. Ничто не предвещало беды, да и ночь была ясная, в небе светила огромная полная луна. Спустя час на нас напала бешеная восьминогая гора. Этой горой и был Арагог.

— Мы друзья Хагрида! — успел прокричать Сириус и вдруг гора успокоилась и ответила.

Паук. Ответил. На английском. У него же жвала, как он ими подражает движению губ и языка?!

Так или иначе, имя Хагрида подействовало на Арагога прямо-таки волшебно.

— Хагрид? Друзей Хагрида я не буду есть. Они — мои друзья.

Скажу честно, в этот момент у меня отлегло от сердца.

— Арагог, мы хотели угостить тебя, — Джеймс отошел быстрее меня и перешел сразу к причине нашего визита, достав тот самый кусок мяса.

Паук проглотил его за пару секунд.

А еще через пару секунд он уменьшился до размеров тарантула.

Бедное членистоногое испуганно смотрело на нас, ставших такими огромными. Я не думал, что в паучьих глазах может плескаться такое море обиды и непонимания…

Короче, Арагога мы подбросили Снейпу. Вернее — я подбросил. После того, как вывел этих двух шалопаев из леса. Оказывается, лордов не учат ориентироваться в природных условиях. Но я идеальный приспособленец и найти дорогу до замка из леса — не самая сложная задача.

Если честно, то я ожидал несколько другой реакции от Нюниуса. Снейп обрадовался, как маленький ребенок тому, что обнаружил живого акромантула под одеялом, пусть и со связанными лапами. В ту ночь Снейп не ночевал в комнате — он ушел в сторону кабинета зельеварения и не явился даже на завтрак. Три дня подряд он тратил все свое свободное время в зельеварне, Он уже определил, что паук находится под действием уменьшающего зелья, поэтому периодически поил его этим варевом и продолжал изучать бедное членистоногое со спокойным сердцем. Скорее всего, Арагог уже на второй день пересмотрел свое правило о том, чтобы не есть друзей Хагрида. Через три дня пауку удалось сбежать — об этом доверчиво сообщил в спальне понурый Северус.

И вот в чем штука. Я не знаю, что конкретно сделал Снейп с этим пауком, но теперь к нему не подползал ни один представитель их вида. Пауки бегут от него. Хагрид, ругая нас, потом говорил о Чудовище Слизерина, про которого теперь не принято говорить в паучьих кругах — это они так Снейпа обозвали. А пока приближение Снейпа можно опознать по бегущим ровной вереницей паукам. Теперь у нас с ребятами есть общая шутка: «следуйте за пауками», или, в переводе для нормальных людей: «бегите от Снейпа».

Как-то плавно эта фраза перешла в обычную речь даже непосвященных людей. Даю руку на отсечение, однажды я услышал «следуйте за пауками» от МакГонагалл. Теперь эта фраза сродни предостережению, типа «не суйтесь в это дело», «бегите от опасности». С нашими способностями, мы могли бы стать неплохими филологами.

* * *

Через несколько дней из лазарета вышел Люпин. Он, видимо, проникся филологией, и мы с его легкой руки ненадолго поселились в библиотеке. Если точнее, то Ремус изучал латынь, я искал переводы имен моих многочисленных однокурсников-лордов, Джеймс методично склеивал заклинаниями страницы учебников Лили Эванс, которые он стащил у нее из сумки, а Сириус всерьез продумывал дизайн татуировки с гербом Гриффиндора. Думаю, его маман будет в восторге. Что до Эванс, то она оказалась на редкость талантливой девочкой. Это мы узнали за обедом.

Все было как обычно, когда в Большой зал ворвался рассерженный Филч и пожаловался Дамблдору. Кто-то похитил миссис Норрис.

Нашлась она быстро. В портфеле Джеймса. Поттер не менее быстро нашел взглядом рыжеволосую однокурсницу, которая лишь улыбнулась и отсалютовала ему бокалом.

— Тебе все равно никто не поверит, — одними губами прошептала девочка и тут же отвернулась от нас, словно ее ни капли не интересовала судьба несчастного Джеймса.

— Женюсь, — восхищенно присвистнул Поттер, бросил прощальный взгляд на затылок Эванс, и поплелся в кабинет декана.

Но наши изыскания в библиотеке закончились не только матримониальным определением для Джеймса Карлуса Поттера. Забавный факт, но «щука обыкновенная» на латыни звучит как «Esox lucius». Люциус. Щука. Черт возьми, это было неожиданно. Чем думали его родители? «Нашли имя для наследника — не то сатана, не то рыба». Дурдом.

После обеда, когда Джеймса увели на незаслуженный выговор в кабинет МакГонагалл, я захотел помириться с Гвен. Нет, правда, я не хотел, чтобы все вышло именно так. Всему виной моя природная неуклюжесть! Я остановил ее в коридоре, споткнулся, зацепился за заколдованного рыцаря, чтобы не упасть… Короче, я уронил на нее доспехи. Технически, до самой Гвен долетел только шлем рыцаря, к тому же я пытался его поймать. Я уже говорил, что я неуклюжий? В процессе ловли шлема я умудрился надеть его ей на голову. Как назло, мимо проходил возвращающийся из кабинета декана Джеймс и отдал честь «сэру Ланселоту».

Мда, если мне еще раз хоть кто-нибудь скажет, что все толстушки — добрячки, я лично их скормлю Раян. У нее взгляд цербера-людоеда. В этих маленьких глазках сияла вся ненависть к человеческому роду и ко мне в частности, а то, с каким выражением лица она отдавала мне шлем, до сих пор заставляет мое сердце трепетать от ужаса. Определенно, Шляпа не прогадала с распределением. Не нужно быть предсказателем, чтобы понять — месть слизеринки будет страшна. Возможно, она даже натравит на меня Локхарта...

Вечером того же дня, когда я вернулся в спальню, то обнаружил своих соседей по спальне и — представьте себе — Гвендолен Раян, жарящих зефир над моей горящей кроватью. Пламя им помогала контролировать милая черноволосая девушка, вроде какая-то родственница Сириуса. Кузина, по-моему.

Спал я в тот день на редкость отвратительно. Диваны в гостиной жуть какие неудобные. Утром милая кузина Сириуса запретила мне под страхом Круциатуса жаловаться декану или эльфам на отсутствие кровати, так что я временно перебрался в спальню Гриффиндора, где эльфам было проще объяснить необходимость добавления еще одной койки.

Так или иначе, но мы с Раян вышли на тропу войны. Каждая встреча заканчивалась чем-то особенно неприятным. На третий день она загремела в Больничное крыло из-за того, что я неправильно трансфигурировал ее волосы в змей. Я творил по изображению Медузы Горгоны, а получились какие-то уродливые щупальца. Через неделю в Больничное крыло попал уже я. Гвен пошла по пути наименьшего сопротивления и просто затолкала меня в теплицу с дьявольскими силками, которых мы еще, кстати, не проходили.

Через две недели, когда я все-таки вернулся в родной террариум, даже не все слизеринцы вспомнили, что я из их факультета. Кровать до входа в гостиную мы дотащили вчетвером с помощью Левиосы, а вот до моей комнаты пришлось толкать в одиночку. К тому же, моих магических способностей явно не хватало, чтобы поднять целую кровать заклинанием. С учетом лестницы это заняло около часа.

Теперь, спустя пару месяцев учебы я могу честно сказать — мне нравится эта школа!