Сказка о доме (джен)

Снейп не появлялся уже нескольких дней, и Гарри, Гермиона и слизеринцы стали беспокоиться. Остальные радовались замене, хотя сложно было сказать почему: то ли потому, что им так понравился временный учитель, то ли оттого, что они так ненавидели Снейпа, то ли по обеим причинам сразу.

На второй день отсутствия Снейпа Гарри — в сопровождении, к его большому удивлению, Гермионы, — отправился к МакГонагалл и спросил, где отчим. Но та лишь ответила, что его «нет в замке» и что им не стоит волноваться. На прощание она жалостливо посмотрела на Гарри и велела обращаться к ней по любой надобности.

На третий день Снейпа все также не было видно, и Гарри забеспокоился еще сильнее. Но не потому, что с отчимом могло стрястись что-то ужасное (или так, по крайней мере, он себе говорил), а оттого, что Снейп был пусть совсем не другом, но союзником или около того. Да, отчим хотел, чтобы он признался, но в вопросе расследования они были на одной стороне. А теперь единственный взрослый, от которого, как надеялся Гарри, могла быть хоть какая-то польза, взял и исчез, и эта неопределенность угнетала все больше.

На Хэллоуин в школе стало еще тревожнее. Повсюду развесили украшения, и некоторые призраки праздника ради подражали Пивзу: пугали студентов, неожиданно появляясь из стен. Повсюду виднелись тыквы и бумажные скелеты. Все также где-то пропадал Снейп, кто-то праздновал победу над Волдемортом. Кто-то претворял в жизнь свои преступные планы, а один маленький мальчик боялся, что рушится весь его мир.

Вечером в канун Хэллоуина Гарри сидел на постели, а перед ним недоуменно стояли Рон с Гермионой. Полчаса назад к ним пришел Перси и напомнил, что на пир необходимо явиться в обязательном порядке — исключение делается только для тех, кто лежит в больничном крыле. Гарри идти не хотел. Рон хотел, Гермионе было все равно, но оба настаивали, чтобы Гарри не сидел в спальне в одиночестве.

— Этой ночью умер мой отец, — тихо проговорил Гарри. — Вы знали?

— Да, дружище. Все знают, — ответил Рон, грызя леденец в форме тыковки.

— Он для нас настоящий герой, — сказала Гермиона, неодобрительно взглянув на Рона. — Гарри… ты поэтому не хочешь праздновать?

Гарри пожал плечами, что можно было одинаково истолковать как «да» или «нет». Не то чтобы он так сильно грустил, как считала Гермиона, но его переполняла горечь. Горечь, что его идеальный отец, отец-герой погиб, а он, пока все остальные праздновали годовщину смерти его отца (ладно, не конкретно его смерти), до тошноты переживал за ненавистного ему человека. За человека, который осмелился занять место его отца, пусть не как родитель, но как муж его матери. И к чему он вообще думал о Снейпе? Об этом злом ублюдке! Но это был понятный злой ублюдок: Гарри привык к его поступкам и ходу мысли и мог их предсказать. И хотя Снейп занимал второе место среди самых неприятных обителей их дома, он был единственным, за кого Гарри мог здесь уцепиться.

Рон, тем временем, начал колебаться. Он явно не жаждал пропустить пир, но и Гарри одного оставлять не хотел.

— Гарри, может, ты придешь хоть на чуть-чуть? Мы всегда сможем уйти, да и профессор МакГонагалл явно хочет видеть, — тихо продолжала убеждать Гермиона. Но судя по ее тону, положительного ответа она не ждала. Рон начал поглядывать на дверь. — Рон, ради бога! Иди уже вперед, а? Мы тебя догоним, — обязалась Гермиона сразу за себя и за Гарри.

— Ладно, — Рон бросил взгляд на Гарри и исчез. Гарри даже слабо улыбнулся.

— Гермиона, ты ведь понимаешь, что только что пообещала за меня, что я приду? — немного обвинительно осведомился он.

— Ну да, — пробормотала Гермиона. — Гарри, ну пожалуйста! На пять минуточек?

Гарри раздраженно поднялся и вышел из гостиной. Гермиона шла за ним по пятам, и Гарри почти попытался оторваться от нее, ускорив шаг, но все же не настолько, чтобы она действительно отстала. Вдруг осознав, что с ним творится, Гарри резко остановился. Его трясло. Гермиона догнала его секунду спустя.

— Гарри? Гарри? Что с тобой? — с волнением принялась допытываться она.

— Прости, — Гарри отвел взгляд. И ему действительно было стыдно за то, что он не мог быть настоящим другом. Ему было стыдно, что Рон с Гермионой переживали и что у него явно было не все в порядке с головой.

— Сюда. — Гермиона подтолкнула его к ближайшему туалету. — Гарри, я знаю, что ты не расскажешь мне, в чем дело, но почему бы тебе не поговорить с профессором МакГонагалл?

Гарри не ответил, опустившись под взглядом Гермионы на влажный пол.

— Хорошо, — наконец сказала она и плюхнулась рядом. — Я не буду заставлять тебя идти на пир, но тогда мы отпразднуем прямо здесь, — она улыбнулась и уверенно кивнула, будто отвечала на уроке. Гарри же сидел, и непонятно, сколько прошло времени, но в какой-то момент он заметил, что Гермиона держит книгу. Потом она достала из сумки три конфеты и положила две ему на колени. Гарри беззвучно заплакал и сунул одну конфету в рот, чтобы не расстроить подругу.

Почему они так хорошо к нему относятся? Чем он это заслужил? Ифе его просто ненавидела. Снейп обычно был либо равнодушен, либо излишне строг. Мама никогда особо не замечала, где он — рядом или нет. Может, они так добры к нему, потому что плохо его знают? Или из какого-то странного чувства долга? Из жалости? Гарри не хотел так думать. Пусть даже он был не способен с кем-то дружить, хотелось верить, что это не так, хотя бы сейчас, иначе у него ничего бы не осталось.

Гермиона же либо не заметила его состояние, либо решила промолчать — скорее, второе. Странно, но это успокаивало лучше всего: она не требовала объяснять, почему он плачет, и Гарри стало немного легче. Он медленно развернул вторую конфету и съел ее — и даже с аппетитом.

— Ты разве не хочешь на пир? — осторожно спросил он, вглядываясь в лицо Гермионы.

— Может… не знаю. Это всего-навсего пир, в конце концов, — пожала плечами она. И пусть Гарри не купился, он оценил ее поддержку.

— Ага… — поддакнул он и вытер рукавом глаза. — Спасибо.

Гермиона кивнула, и Гарри в свою очередь передернул плечами.

— Но я могла бы выбрать местечко получше, — Гермиона оглянулась. — Ну и запах.

Гарри понюхал воздух и, скорчив гримасу, кивнул:

— Фу! Да, тут, наверно, туалет прорвало. Я и не думал, что в женском туалете может так вонять.

Гермиона открыла было рот — скорее всего, чтобы возразить, но внезапно послышался низкий звук, похожий на стон или рычание. Они молниеносно вскочили. Гермиона выронила книжку.

— Ч-что это? — взвизгнула она.

Они замерли, прислушиваясь. Но только Гарри собрался сказать, что, наверное, это донеслось из водопровода, как послышался еще один громкий стон. Гермиона подпрыгнула и схватила Гарри за руку.

— М-может нам л-лучше уйти, — предложил Гарри, но тут стон раздался снова — в этот раз явно по ту сторону двери. Мерзкий запах все крепчал. Гермиона стала медленно отступать, тяня за собой Гарри.

— Ш-ш-ш! — предупредила она.

В следующий момент дверь в туалет разлетелась в щепки, будто в нее врезался кто-то тяжелый. Гарри и Гермиона невольно завопили от ужаса и бросились в ближайшую кабинку, заметив краем глаза, как внутрь вваливается какое-то чудовище.

— Что это? — прошептал Гарри.

Они с Гермионой прижались друг к другу.

— Наверное… наверное, это тролль, но…

Она не договорила: тролль зарычал, явно унюхав, что в туалете прячется славная закуска, и ударил со всего размаху по одной из кабинок огромной дубинкой. Едва не задев Гарри и Гермиону, он снес соседнюю кабинку и половину той, в которой они прятались. Хлынула вода, Гарри и Гермиона завопили, гигантский тролль раздраженно зарычал и тяжело подошел еще на два шага.

— Гарри! — закричала Гермиона и поползла по полу под раковины. Тролль размахнулся, едва не задев ее. От силы удара громко затрещала плитка.

— Эй!.. Тролль! — закричал Гарри и швырнул в тролля какой-то деревяшкой. И тут же полетел на пол: тролль снова ударил, снося кабинки, и Гарри засыпало обломками досок и битым кафелем.

— Гарри! — взвизгнула Гермиона откуда-то из-под раковины.

Гарри же изо все сил пытался выбраться из-под завала, и ему это удалось ровно за секунду до того, как в дюймах от его головы приземлилась дубинка. Гарри перекатился по полу, и тролль снова переключился на визжащую под раковиной Гермиону. Та вжалась в стену, уклоняясь от удара, а Гарри вскочил на ноги, панически соображая, что же делать. Путь к двери — к тому, что от нее осталось — был открыт, но Гарри не мог оставить Гермиону. Прямо так, без оружия, даже не вспомнив о палочке, он бросился на тролля и изо всех сил пнул его сзади по ноге. Никакого вреда это троллю не причинило, но привлекло его внимание, и он медленно повернулся к Гарри, почти сбив его с ног дубинкой. Гарри спиной упал на пол и откатился в сторону, уворачиваясь от следующего удара. Извернувшись, он ухватился за дубинку, но тролль недоуменно поднял его вместе с ней в воздух.

— Гарри?! — закричал кто-то. Тролль принялся махать дубинкой, пытаясь сбросить Гарри, но тот, хотя не видел, кто пришел, тут же узнал голос друга. Рон же, к которому явно присоединилась Гермиона, стал метать в тролля деревяшки и куски битого кафеля.

— Рон! Сделай что-нибудь! У меня нет палочки! — завопила Гермиона. Гарри не представлял, что сделает Рон, но тот вдруг громко произнес:

— Вингардиум Левиоса!

Дубинка замерла в воздухе прямо над головой растерявшегося тролля. Для Гарри это тоже стало полной неожиданностью: он разжал пальцы и влетел в стену, стукнувшись головой. Кто-то вскрикнул, но Гарри, упав на мокрый пол, не был уверен, кто именно: Гермиона или он сам. Прежде чем все потемнело, раздался гулкий мужской голос:

— Конфринго!

За криком последовал глухой звук двух тяжелых ударов.

Когда Гарри очнулся, стоял день, хотя занавески были задернуты. Впрочем, сквозь них все равно пробивались тонкие лучики солнца. Гарри медленно сел и попытался оглядеться, но без очков все расплывалось, и он пошарил по прикроватной тумбочке, чуть не смахнув их на пол.

Он находился в больничном крыле — судя по всему, один. В палате было темновато, а голова слегка побаливала. Что же случилось с троллем? Сам Гарри был одет в больничную пижаму, а его аккуратно сложенная одежда лежала на ближайшем стуле. Он взъерошил стоявшие колючками волосы, взлохматив их еще сильнее, и пододвинулся к краю кровати, собираясь спрыгнуть.

— В постель, — твердо произнес откуда-то из тени голос, и Гарри от неожиданности чуть не свалился с кровати. Он моргнул. Нет! Не может быть…

— Снейп? — тихо позвал он.

Послышался вздох. Кто-то поднялся со своего места и мановением палочки зажег стоявшую на прикроватной тумбочке лампу. Это действительно оказался Снейп, и его вид поражал. Лицо отчима было не просто белым, а мертвенно бледным. Волосы, как обычно, сальные, не свисали привычными завесами, а торчали. Он выглядел донельзя уставшим — как человек, который сутками не спал. Было удивительно видеть его после всех переживаний и догадок, где он может находиться. Отчим даже не смотрел на него — он молча глядел вперед, будто глубоко погрузившись в мысли, либо вообще ни о чем не думая. Гарри не знал, что сказать. Вопросов было миллион.

— Почему… я здесь? — Гарри решил начать с самого простого.

— Потому что тебя швырнул в стену тролль в четыре раза больше тебя, — протянул Снейп, но не язвительно. Его голос выражал только крайнюю изнуренность.

— И я спал все это время? — спросил Гарри, отчаянно пытаясь припомнить подробности.

— Не думаю. Мне сказали, тебя несколько раз будили для осмотра. Рад сообщить, что тебе повезло. Сотрясение мозга, но без переломов. — Снейп переложил лежавшие на стуле у кровати вещи на тумбочку и сел. Значит, их кто-то спас? Но это был не Снейп? Тогда кто?

— Что стало с троллем?

Снейп впервые посмотрел на него.

— Мне сообщили, что с ситуацией разобрались профессор МакГонагалл и Люпин, — имя Люпина он почему-то выговорил напряженно.

— О-о. — Теперь все прояснилось. — С остальными все нормально?

Снейп лишь вдохнул в ответ.

— Зачем ты пришел? — Гарри наконец задал мучивший его вопрос. — Где ты был? Почему ты исчез?

— Я здесь, — резко начал Снейп, и Гарри опустил голову, — потому что никто не смог мне помешать. Только не сейчас, когда с тобой случилось что-то настолько серьезное.

— О, — повторил Гарри. Такой ответ ничего не объяснял. И судя по виду Снейпа, это он должен был лежать в больничной койке. — Что произошло? — он заглянул в темные глаза, надеясь без слов пояснить, о чем говорит.

— Не стоит беспокоиться, — голос Снейп был наполнен горечью. Отчим резко встал, словно вопрос оскорбил его. Сложно было сказать, решил ли Снейп, что он разыгрывает тревогу из любопытства, или вышел из себя из-за того, что о нем волновались.

— Но я беспокоюсь! — возразил Гарри. — Это несправедливо! Нельзя просто так исчезнуть, ничего не объяснив! Что я должен был подумать?

— Я-то думал, ты будешь счастлив, — насмешливо процедил Снейп, но его черты смягчились. Он потер виски. — Меня вынудили выпить Веритасерум — зелье, которое, как ты знаешь, заставляет говорить только правду. Переговоры с директором не завершились большим успехом, и он позволил присутствовать твоему декану.

— И?

— И… — повторил Снейп. — Она, по меньшей мере, довольна, что за обнаруженные на тебе повреждения ответственность несу не я, — в голосе Снейпа не слышалось торжества. Ни намека на то, что его порадовал этот факт, и это по-прежнему не проливало свет на то, почему он исчез. Снейп отвел взгляд, и Гарри придвинулся ближе. — Зелье действует определенное время, в зависимости от дозы, — хрипло продолжил Снейп.

Гарри непонимающе рассматривал похудевшего отчима, отмечая темные круги под глазами и странные, вялые, совершенно не свойственные ему движения. А потом в голове что-то щелкнуло: дело было в том, как именно отчим сформулировал и произнес «обнаруженные на тебе повреждения» — другими словами он сказал, что МакГонагалл поняла, что он не обращался с ним жестоко.

— Она что?.. — Гарри даже не договорил.

— Профессор МакГонагалл посчитала нужным задать мне еще ряд вопросов, — взгляд Снейпа ничего не выражал. — А под действием зелья невозможно промолчать.

— Мне жаль, — вставил Гарри. Он не представлял, как отреагировала МакГонагалл на подробности об их отношениях, и не был уверен, что хотел бы это знать.

— Полагаю, многие сочли бы, что я получил по заслугам, — произнес Снейп твердо, хотя тема явно была для него неудобной.

Гарри хотелось бы выпытать, что именно декан сделала и спросила, но он остановился на:

— Но она же ничего не может сделать тебе плохого, да?

Снейп издал звук, который кто-то мог бы счесть за смешок, но Гарри понимал, что его обманывает слух.

— Профессор МакГонагалл не склонна к буйству, но не советую ее провоцировать, — Снейп быстро взглянул на него, словно над чем-то раздумывая. — Успокойся. Директор не допустит, чтобы она причинила мне вред.

Но Гарри все равно рассудил, что она, наверное, что-то все-таки успела сделать, пока ей не помешали, иначе отчего Снейп так ужасно выглядит?

— Где ты был?

— В поместье Принцев, — задумчиво ответил Снейп.

— О… Мама в порядке?

Хотя вряд ли Ифе может совершить что-нибудь страшное в присутствии Снейпа. Тот чуть помедлил:

— Да.

Гарри не знал, что и думать. Пожалуй, это был самый странный разговор в его жизни. Раньше он считал, что с возвращением Снейпа станет спокойнее, но появились новые вопросы. Гарри начал волноваться только больше.

— Тебе нужно отдохнуть, — внезапно произнес Снейп. — Я сообщу мадам Помфри, что ты проснулся.

Он медленно поднялся.

— Подожди! — Гарри спрыгнул с кровати. Снейп обернулся и, сурово на него взглянув, указал костлявым пальцем на постель. Для Гарри это стало неожиданностью: глаза отчима отражали лишь усталость и обреченность. При виде этого знакомого выражения Гарри сглотнул и влез обратно на кровать. Снейп повернулся к выходу.

— Ты теперь не уедешь? — тихо окликнул его Гарри. Снейп повернулся обратно и положил руку ему на плечо, медленно, но настойчиво заставляя его лечь.

— Наверное, нет. С Квиррелом произошел… несчастный случай, и у нас нехватка преподавателей. А теперь спи, — бросил он и, больше не говоря ни слова, покинул Больничное крыло. Звук его шагов эхом отдавался от каменного пола.