Вознаграждение (гет)

Окружающий мир возвращался в его сознание постепенно.

Сначала вернулось осязание. Набитая перьями подушка под головой, теплая тяжесть ватного одеяла, шум моторов, запах лекарств и миндаля.

После вернулась работа мысли. Ло ощутил, как в мозгу бьется радостное громкое «Жив!» и растянул губы в усмешке — у него получилось. Он выжил. Он будет жить!

Вслед за работой мысли вернулось… мужчина открыл глаза и понял, что радость была поспешной. Мир оставался таким же серым. Он не видел его. Он был слеп. Радость от пробуждения медленно, но верно сдувалась, словно проткнутый иголкой воздушный шарик.

Итак, судя по запаху лекарств, он находился в операционной, живой, но не видящий. Гул моторов свидетельствовал о том, что они покинули Горфион и теперь направляются… к Арабасте, наверное. Ло не сомневался — Бепо был достаточно сообразителен, чтобы проложить маршрут от одной точки до другой. А если не он, то Курре. Или Шачи, который был вполне способен временно взять управление Полярным Таном на себя.

Нужно встать, разыскать хотя бы кого-нибудь и как следует расспросить о произошедшем. Да, это будет гораздо сложнее, чем если бы он мог видеть (только сейчас Ло в полной мере начал понимать, насколько бесценен для человека зоркий глаз), но он должен справиться, должен побороть это отвратительное чувство собственной беспомощности, а иначе он просто сойдет с ума.

Трафальгар сердито нахмурился и медленно сел в кровати, попутно ощупывая себя на предмет наличия одежды. Штаны на нем были. Футболка нет. На месте, где раньше торчала рукоять орудия, пальцы ощутили плотный слой бинтов. Голова была самую чуточку, но тяжелой, а глаза ощутимо саднило.

Скверная ситуация.

Он откинул одеяло и спустил левую ногу вниз, нащупывая пол, после чего спустил вторую, медленно поднялся, вытянув перед собой руку…

— Слава богам!

Пахнуло цветами, а потом случилось то, к чему жизнь его совершенно не готовила — принцесса (что она вообще тут забыла?) налетела на него с объятиями, но прежде, чем Ло успел хотя бы как-то на это отреагировать, не окрепшие до конца ноги подвели его, завалив обратно на койку.

Уточка по инерции вцепилась в него как можно крепче. Её холодный нос ткнулся ему в основание шеи, а волосы лезли в рот и щекотали, как и ресницы, шевелящиеся, пока она моргала, вникая в произошедшее.

— Ты ко всем так льнешь после их пробуждения, или я единственный удостоенный?

Ответом его не удостоили, но моментально скатились и, судя по хлопнувшей входной двери, выскочили из комнаты.

Ло не сомневался, что лицо принцессы сейчас покраснело как маков цвет, и надеялся только на то, что не покраснел сам: то ли все дело было в обстоятельствах ситуации, то ли в том, что, несмотря на периодически отпускаемые шуточки, он и не думал рассматривать её как объект для сексуального интереса (во-первых, дисциплину никто не отменял, а во-вторых, она относилась совсем не к тому сорту женщин, чтобы стать подстилкой одноразового пользования. Ну, может не совсем одноразового, неважно), но он чувствовал себя дико неловко, что случалось… точнее, не случалось с ним уже довольно-таки давно.

Неловкость отошла так же быстро, как и нахлынула. Пират поднялся на ноги второй раз и даже сделал несколько медленных, осторожных шагов. Как оказалось — в противоположную от выхода сторону — рука наткнулась на хирургический стол. Пришлось развернуться и идти в другом направлении, в этот раз уткнувшись в шкаф с лекарствами.

Слева скрипнула распахнувшаяся входная дверь.

— С возвращением, капитан.

Ло повернулся к говорившему и на всякий случай ощупал руками лицо. Подчиненный молчал, терпеливо снося внеплановую экзекуцию. За его спиной послышались сдерживаемые смешки. Значит, он не один.

— Здравствуй, Карре.

— Как вы…

— Твое мерзкое хихиканье узнается из тысячи других, — заверил его капитан, удовлетворенно нащупав у изучаемого пышные кудри. — Уни.

— Так точно, капитан.

Теперь пришла очередь для последнего неопознанного. Его волосы были мягкие, тонкие и длинные, поэтому Ло был почти уверен в своих догадках.

— Шачи.

— Браво, капитан. Еще немного потренируетесь и сможете отличить всех по волосам, — с добродушным сарказмом заметил Шачи, смущенно откашлявшись и беря капитана под руку. — Пойдемте. Вам нужно еще немного полежать.

— Я вполне дееспособен!

— А в шкаф с лекарствами полезли за аскорбинкой, да? — с нотками издевательства в голосе поинтересовался Карре, нарочито растягивая слова и явно наслаждаясь ситуацией. — Я бы тоже не отказался. Не достанете?

Ло дернулся вперед, чтобы объяснить товарищу в чем именно он не прав, но Шачи успел перехватить его руку и удержать на месте, мысленно благодаря Уни за то, что на всякий случай решил придти на помощь — покладистостью и кротким нравом Трафальгар Ло, на его памяти, никогда не отличался.

— Изыди, — не терпящим возражений тоном приказал вотерсевенец. — Позови Бепо.

— Но… — попытался было возмутиться младший из братьев.

— Сейчас же.

Карре был вынужден подчиниться, недовольно бурча себе под нос, что им помыкают все кому не лень.

Шачи и Уни помогли дойти крайне недовольному начальству до кровати, дождались, пока он ляжет, и уселись в ногах.

— Вам правда лучше еще немного полежать, хотя бы до завтрашнего утра, — миролюбиво сообщил механик. — Вы только-только пришли в себя. Нужно набраться сил, чтобы стать еще более дееспособным, чем сейчас.

Ло тяжело вздохнул, начиная осознавать, что он так и не вышел из комнаты, тыкаясь словно новорожденный котенок во все углы. Это пугало, а собственная беспомощность казалась унизительной, хотя, конечно, ребятам про это знать не стоило.

Пойдут ли они за слепым? Они ведь пошли за ним исключительно из-за отсутствия альтернативного выбора, но тогда он был зряч, силен и уверен в себе, пусть и не всегда так сильно, как показывал. А теперь он остался наедине с неизвестностью, в темноте. И ему нужно было ни в коем случае не показать свою слабость. Слабаки не выбирают, как им умирать.

Дверь открылась еще раз, наводняя каюту звуком шагов. Чуть прогнувшаяся койка слегка полегчала — очевидно, один из сидящих поднялся на ноги. Послышалась возня возле стола, шорох бумажных салфеток и скрип. Один сел на стул, другой на стол. Кто пренебрег правилами хорошего тона? Делайте ваши ставки, господа!

Мужчина принял сидячее положение и повернулся лицом к собравшимся (по крайней мере он надеялся, что правильно угадал сторону). Дверь открылась еще раз. На этот раз шаги были мягкие, почти не слышные.

— Ты очень вовремя, Бепо.

— А откуда… — голос принадлежал Курре.

— Знаю я вас.

Кто-то (явно Шачи) одобрительно хмыкнул.

— Капитан, — минк говорил тихо и как-то жалобно.

Этого еще не хватало.

— Не нужно меня жалеть, — Ло говорил резче, чем ему возможно следовало, но жалость была невыносима, а значит подлежала немедленному истреблению. — Я дееспособен, жив и не планирую снимать с себя капитанские полномочия.

— Извините…

Остальные хранили торжественное молчание. Это успокаивало. Раз молчат, значит сокращения штата в ближайшее время не предвидится. Можно переходить к деловым вопросам, коих у него было несколько, главный из которых звучал как:

— Что со мной случилось?

К его огромному удивлению ответил Уни, пояснив, что капитану не повезло столкнуться с таким растением, как Жгучий Шишовник, пыльца которого чрезвычайно опасна.

— Видишь красные цветы, от которых ноют виски, — беги без оглядки.

Сам он когда-то столкнулся с такой же проблемой. Зрение ушло на несколько лет, по истечению которых судьба свела пирата с некой докториной Курехой, сумевшей вернуть ему способность видеть с помощью капель и примочек, изготовленных по собственному рецепту. И хотя мир навсегда погряз в черно-белой расцветке, это все же намного лучше чем быть слепым.

— У меня еще остался запас лекарства, — в голосе Уни слышались тщательно скрываемые сомнения. — Не знаю, пригодны ли они спустя три года, но попробовать-то стоит. Мне помогли после первого же использования. Нам не стоит терять надежду.

Ло кивнул, уцепившись за рассказ подчиненного как утопающий за спасательный круг.

— Принесешь мне их после того, как собрание закончится. Можешь идти.

— Так точно, капитан.

Кровать снова полегчала. Значит, в тот раз пересел Шачи. Дверь за Уни закрылась, и пришло время обсудить темы не менее серьезные.

— Как долго меня… не было?

— Четыре дня, — сообщил Бепо.

— Три с четвертью, потому что сегодняшний не закончился, — лаконично поправил его Курре. — Мы отчалили с Горфиона через полчаса после того, как тебе была оказана первая помощь. Наш отряд встретил отряд крокодайловской группировки под предводительством Мистера Четыре и Мисс Мерикристмасс. Мерикристмасс убита, а Ларга смог захватить Мистера Четыре в плен. Мы допросили его, а потом оставили в том же положении, что допрашивали.

— Ларга привязал его вверх ногами к дереву и лил ему колу в нос, — посмеиваясь доложил Шачи. — Эффективно, но малоинформативно — они даже не знают, кто их босс, не говоря уже про его планы. Но в ближайшее время он собирался встретиться с ними всеми лицом к лицу. Они ожидали инструкций.

— А потом по ден-ден муши позвонил Крокодайл, и Пенгвин заставил бедолагу соврать, что с нами покончено, — Бепо был невероятно доволен случившимся. — Он решил, что так Крокодайл расслабится и не будет торопить события и искать нас. Мы выигрываем время и некоторую свободу действий. А еще Курре…

Курре многозначительно прокашлялся. Минк смутился, извинился и замолчал. Ло нахмурился.

— Этот сюрприз отложим на то время, когда к тебе вернется зрение. Сейчас мы идем к Арабасте, — первый помощник стремительно перевел тему. — Виви достала Этернал Пос. Правда, у мистера Четыре он тоже был, но Ларга случайно разбил его сразу же, как только взял в руки.

— Кто такая Виви? — спросил Ло и тут же понял, что что-то идет не так.

— Ну приплыли, — Курре говорил то ли удивленно, то ли насмешливо. — Завяжи себе узелок на память, что ли…

Трафальгар хотел уже возмутиться, но вспомнил, что у Уточки есть имя, и промолчал, подумав о том, что слишком много неловкостей случилось с ним за прошедший час.

— И сколько нам еще до неё идти?

— Четыре дня до порта Наноханы. Два с половиной, если очень постараться, — сообщил Шачи и прокашлялся. — Слушайте, капитан… я сомневаюсь, что она справится с Барок Воркс и Крокодайлом в одиночку.

— Она талантлива, но не настолько, — поддержал его Бепо. — Скорее уж они убьют её, а она этого не заслужила.

— Нам все равно не получить от неё золото по почте. Ровно как и в случае её смерти, — Курре говорил расслаблено, но Курре и расслабленность сами по себе сочетались очень и очень плохо. — Поэтому мы посовещались всей командой и решили, что хотим помочь ей. Я знаю, о чем ты спросишь сейчас, но она тут ни при чем. Она наша накама. Помочь ей — лучшее, что мы можем для нее сделать, — тут оратор неожиданно стушевался. — Только не говори ей, что я об этом сказал.

— Ты вообще-то за всю команду говорил, — зевнул минк. — Но будет лучше, если мы устроим сюрприз, согласен.

— Мне хочется видеть её лицо в этот момент, — хмыкнул Шачи. — Простите капитан, но в данном случае вы в меньшинстве.

— Один против всех.

— У вас просто нет другого выхода.

— Если вы ещё не забыли, окончательные решения на этом судне принимаю я, — Ло откинулся обратно на подушку, ощущая как на него наваливается усталость. Он все равно обещал разобраться с шичибукаем, если выживет, но не собирался оповещать их об этом раньше времени. — И если я решу, что мы не станем этого делать, то так и будет. А теперь выметайтесь отсюда нафиг. Я хочу побыть один.

* * *

То, что Трафальгар Ло совершенно невыносим Виви поняла с самого начала своего пребывания на этом судне. Теперь же она окончательно убедилась еще и в том, что он дьявольски упрям.

Она, как и команда, искренне хотела ему помочь, но, несмотря на обилие поводов, он обрубал все попытки на корню, чем очень напоминал Кодзу. Вот только если глава клана Суна-суна противился любой помощи, исходя из того, что настоящему мужчине эти глупости ни к чему, то капитан пиратов Сердца как будто боялся потерять контроль над ситуацией. Словно решил, что стоит только позволить кому-то раз вмешаться — и в следующий он уже не справится самостоятельно, и потому воспринимал любой акт опеки как желание показать собственное превосходство.

Подчиненные относились к этому снисходительно — они прекрасно все понимали, но после того, как тот умудрился за рекордно короткое время довести Бепо до слез, старались держаться подальше, рассудив, что раз капитан хочет усложнить ситуацию, то они не будут ему мешать.

Единственный, кто более-менее мог бы повлиять на ситуацию, был Курре, но Курре не пожелал давать дополнительные поводы для недовольства — на Горфионе он подобрал на борт несогласованного пассажира и прекрасно осознавал, что гроза, которая ударит в его голову как только капитан узнает про акт самоуправства, будет масштабной и разрушительной.

Основной проблемой оставалось то, что пострадавшему все еще требовалась помощь, — несмотря на то, что он довольно быстро научился ориентироваться в пространстве опираясь на память, звуки и тактильные ощущения, а так же перебрался к себе в каюту, категорически не пожелав оставаться на больничной койке; перевязки и лечение глаз не отменял никто, а на судне не было ни единого человека, пожелавшего бы получить на свою голову очередную порцию необоснованной агрессии.

Конечно, если бы на Тане находились только члены команды, то они установили бы поочередное дежурство, но сейчас, когда в их компании была накама из внешнего мира, грозные пираты Сердца не придумали другого выхода, кроме как свалить нахождение в обществе больного на её хрупкие плечи, рассудив, что если уж она дежурила в госпитале, пока капитан был в отключке, то пусть она же и продолжает за ним присматривать.

Виви не оставалось ничего другого как согласиться. Она уже поняла, что главное — дать упрямцу ровно столько свободы, сколько позволяло нынешнее положение дел, находясь поблизости исключительно для вероятной потребности в подстраховке, а не навязывать заботу, напоминая про временную инвалидность (именно то, на чем погорел слишком обеспокоенный состоянием друга минк).

Это почти как партия в карты, решила принцесса, осторожно стирая влажной салфеткой остатки лечебной мази для того, чтобы наложить новый слой и сменить бинты. Один неверный ход — и он морально размажет её по стенке и больше никогда не подпустит к себе — если команде он еще мог простить напоминание о собственной неполноценности, то ей — никогда.

Это было совсем не то, чего она хотела — небольшое доверие, которое ей удалось завоевать, далось слишком большими силами. Возможно, он просто понял, что у него нет выбора, но это не помешало ему указать ей на дверь сразу же после окончания лечебных манипуляций, развеяв возникшие было иллюзии о том, что у неё не возникнет никаких сложностей. Нельзя было не признать — искусством деструктивной словесности этот человек владел на невероятно высоком уровне.

— Ну и дурак, — обиженно буркнула Виви, сглатывая подступивший к горлу комок и хлопнув дверью чуть сильнее, чем собиралась. Будь её воля — она больше не подошла бы к нему ни на шаг, но если и она отстранится, то он останется совсем один, а один он не справится, как бы не старался доказать обратное.

— У меня чувство, как будто он очнулся не сегодня утром, а как минимум неделю назад, — пожаловалась она Бепо, который пришел спросить про здоровье своего накама, а заодно — принес ей какао и несколько кокосовых печенюшек, великодушно пожертвованных корабельным механиком. — Как вы с ним живете вообще?

— Нормально живем, — громадная лапа ласково погладила её по волосам. — Что бы он тебе сейчас не сказал — не следует обижаться. Я знаю, что он бывает той еще задницей, но попробуй представить себя на его месте.

Виви представила, после чего проворочалась полночи, а когда заснула, то раздувшийся после недавнего приключения кошмар (именно поэтому она с такой радостью брала дежурства, в том числе и ночные, у кровати бессознательного пирата — беспокойство за него помогало ей отвлечься от своих собственных проблем) заиграл дополнительными красками.

Поняв, что больше уже не заснет и прокляв все на свете, принцесса пошлепала босыми ногами в камбуз — за чаем. Голова как будто налилась свинцом и тихо гудела, поэтому она была очень рада, когда обнаружила, что в помещении нет никого, кроме неё.

Виви очень устала. Устала переживать за что-то и за кого-то. Устала быть ответственной. Устала делать вид, что все хорошо, когда на самом деле ничего не было хорошо. Устала не спать по ночам, просыпаясь от все ярче проступающих кошмаров. И оборону держать тоже — устала. Она уже даже высказала все напрямую, но без толку. Этот человек, кажется, просто не умел по-другому, жаля выбранную жертву как пчела. Хотя какая из него пчела? Она не сомневалась — будь лидер пиратов Сердца животным, это была бы большая, холодная, абсолютно бесчувственная медуза, чьи красивые длинные щупальца угощали любого дотронувшегося смертельным ядом.

В порыве охвативших её эмоций, девушка неудачно двинула чайником и случайно окатила руку дымящимся кипятком. На глазах выступили слезы — то ли от боли, то ли от состояния в целом. Сдерживать их она не хотела и не могла, поэтому просто сползла на пол там же, где стояла и разревелась.

Больше всего на свете она хотела оказаться у себя дома. И чтобы Игарам и Каруэ были живы, а Арабасте ничего не угрожало и не было бы никаких Данс Паудеров и Барок Воркс. Кодза не поднял бы восстание, народ был бы счастлив и все было бы хорошо…

Тяжелая ладонь с силой опустилась ей на макушку, заставив подскочить от неожиданности.

— Ты плачешь, — совершенно будничным тоном сообщил ей Трафальгар Ло, с выражением крайней сосредоточенности на лице. Он все еще касался её волос, не двигая рукой, но и не убирая её. — Тебя кто-то обидел?

Она совершенно не слышала, как он вошел. И меньше всего ожидала встретить его здесь и сейчас — все нормальные люди и минки давным-давно спали в своих постелях.

— Да, — всхлипнула девушка и поднялась на ноги, стремительно вытирая слезы, без особого, впрочем, успеха. Изливать ему свои горести она решительно не собиралась. Толку то? — Чайник. Я случайно ошпарилась кипятком.

— Люди не плачут из-за такой мелочи, — Он отстранился и прошелся по кухне, тщательно ощупывая попадающиеся предметы до тех пор, пока не наткнулся на многострадальное хранилище кипятка. — Разве что дети.

Виви хотела ответить какой-нибудь грубой колкостью, чтобы скрыть собственную уязвимость, но так и застыла с открытым ртом. Она не была уверена, но кажется, сама того не зная, она только что открыла ключ к пониманию капитанской натуры.

— Наш капитан очень сложный человек, — всплыл откуда-то из глубин памяти голос Уни. — Очень закрытый человек, который очень боится подпускать к себе людей. Я мало знаю о его прошлом, но и невооруженным глазом видно, что в его жизни было некоторое дерьмо. Много дерьма. Отборнейшего. Это не могло не оставить свои следы.

— Тебе налить?

— Да, — принцесса последний раз шмыгнула носом и подставила чашку, не забыв как можно громче стукнуть донышком о столешницу, чтобы ему было проще сориентироваться. Его кружка уже была полна, даже слишком — воды было так много, что она вылилась через край, образовав на скатерти и под скатертью внушительных размеров лужу. — Спасибо. До половины, пожалуйста.

Разумеется, ей налили больше, чем половину, увеличив масштаб пролитого, но она благоразумно промолчала, устранив новоиспеченный водоем с помощью кухонного полотенца. Если он и понял это, то ничего не сказал, только пожелал спокойной ночи и собрался идти к себе.

— Зайдешь завтра?

Одной рукой пират старательно удерживал кружку, пальцы второй уже лежали на ручке двери. Он сосредоточенно хмурился, закрыв глаза — очевидно, так было проще воспринимать неожиданную слепоту.

Виви потрясла головой — на секунду ей показалось, что напротив неё стоит не взрослый мужчина, а мальчишка, который, несмотря на показную браваду и равнодушие, очень боится остаться в этой темноте совершенно один.

— Да, конечно. Я…

Дослушивать он не стал, молча закрыв дверь с обратной стороны камбуза как только услышал «да». Девушка почувствовала, как на лицо, против воли, наползает слабая улыбка — от осознания, что теперь будет гораздо проще выносить его выкрутасы, на неё свалилось непередаваемое облегчение.

Главное, помнить, что это все — защитный фасад. Если держать себя правильным образом, то, возможно, ей удастся не провоцировать его на оборонительные действия — ведь бывали же моменты, когда они общались нормально.

В такие моменты ей казалось, что они могли бы стать хорошими приятелями, а может быть и накама — как с остальными.

Но не стали.

До Наноханы осталось совсем немного, поэтому не было смысла налаживать близкие контакты. Она сойдет в порту, а когда все закончится — пришлет им приглашение к королевскому двору Алубарны, в гости. Отдать оговоренную плату и просто свидеться с ребятами. Даже если он и не захочет приходить, жажда обещанных денег все равно перевесит.

Виви тяжело вздохнула и, вернув чайник на его начальную позицию, забрала кружку и отправилась обратно в каюту, старательно игнорируя жжение в обварившейся руке.

* * *

Первое, что ощутила принцесса, открыв дверь капитанской каюты утром следующего дня — прилетевший прямо ей в лицо толстенный фолиант по медицине. Это уже переходило всякие границы дозволенного. Она уже хотела высказать здешнему обитателю все, что она про него думает. Про его эгоцентризм, про наплевательское отношение на других, про…

Прежде, чем девушка успела открыть рот, в воздухе просвистел очередной талмуд. В этот раз книга врезалась в стену, противоположную ей. Судя по тому, что несколько штук уже лежали в разных концах каюты, «снаряд» в лицо целенаправленно ей никто не запускал.

А потом увидела его.

Трафальгар Ло стоял у стола, низко опустив голову. Его плечи чуть заметно подрагивали, а пальцы судорожно цеплялись за край металлической столешницы, как будто это был последний оплот опоры и на судне и в жизни в целом.

Виви поспешно сглотнула и обхватила себя руками. Он выглядел надломленным и уязвимым как никогда.

И это пугало.

Да, лекарства не дали моментального эффекта, как в случае с Уни, они пока вообще никакого эффекта не давали, но ведь это же не значило, что они потеряли свою годность, превратившись в настоянную на травах воду.

Или значило?

Нет, об этом нельзя было думать. Мало ли, почему они пока не действовали. Может, все от организма зависит. И что ей делать теперь? Потихоньку сбежать, пока он её не заметил? Попробовать успокоить, рискуя нарваться на очередной выпад агрессии? Просто поднять книги с пола не выдавая свое присутствие?

— Что бы он тебе сейчас не сказал — не следует обижаться. Я знаю, что он бывает той еще задницей, но попробуй представить себя на его месте.

Нарваться на агрессию желания не было, но и оставлять его одного в такой ситуации было бы неправильно. Нечестно. Да, он был невыносим, но он столько для неё сделал. И с чего он вообще должен подпускать её к себе, если их ничего не связывает кроме контракта? Да, было обидно, что она подружилась с командой, но не с ним, однако сейчас все молчаливые претензии по этому поводу казались необоснованными и эгоцентричными.

В конце концов, она не сделала ничего, чтобы он начал считать её для себя кем-то, кроме временного пассажира на судне. Господи, какой же она была эгоисткой! И стала бы еще большей эгоисткой, если бы позволила себе уйти.

Но вместо этого она прокашлялась (мужчина вскинул голову и прислушался), сделав пару шагов вперед.

Теперь они стояли почти вплотную. Виви была спокойна, но сердце колотилось как сумасшедшее — даже с потерянным зрением он был по-настоящему смертоносен.

— Привет, — голос звучал слишком тонко и пискляво. — Это всего лишь я. Я же вчера сказала, что зайду.

— Да, перевязка и все такое, — пират с насупленным видом уселся на коряво расправленное одеяло (принцесса деликатно сделала вид, что не замечает влажных дорожек у него на щеках) и потянул футболку вверх.

Виви поспешно отвела глаза, чувствуя как к щекам приливает краска. Казалось бы, за несколько дней она уже должна была привыкнуть к виду обнаженного мужского торса, тем более, что ей приходилось менять повязки, но не получалось.

Придворный врач Арабасты говорил, что пациент не имеет пола. Для докторов наверное так и было, но ведь она не была доктором. Её просто поставили за ним присматривать, даже не спросив согласия — словно знали, что она не откажется.

Она же не знала, что бессознательным его воспринимать… проще.

Виви не была извращенкой, но бледная кожа, оттененная татуировками, подтянутое тело, в меру мускулистое, в меру жилистое; слегка худощавое (такое бывает у тех, кто много и старательно упражняется с оружием, да и вообще — ведет активный образ жизни), с аккуратной дорожкой темных волос в нижней части живота непроизвольно притягивали взгляд, вызывая любопытство совсем не того характера, который положен приличной девушке из королевской семьи. И в такие моменты она искренне радовалась, что он не видит её пылающего лица.

Вообще-то все началось с этого нелепого падения после секундного всплеска радости и облегчения. Она лежала на нем, уткнувшись носом куда-то в шею и осознавала, что ей тепло, в смысле — физически. Ледяной, состоящий, казалось бы, из одних только острых углов Трафальгар Ло при близком контакте оказался чертовой человеческой батареей. А еще она чувствовала, как стучит его сердце. Удары были чёткими, размеренными, невозмутимыми. Виви даже считать их непроизвольно начала, но на цифре три реальность вернулась с головы на ноги, и девушка не нашла ничего лучше, кроме как сбежать из госпиталя. В кухню. И долго умываться самой ледяной водой, которую только получилось выжать из крана. Только потом она заметила ошарашенного Банголда, поинтересовавшегося о её самочувствии, ведь лихорадочно горящие щеки вполне могли быть первыми признаками наступающего недуга. А сейчас это, кажется, началось снова.

Это раздражало.

Виви сердито тряхнула головой, мысленно приказав себе собраться. Подумаешь, повязку меняет. Ну да, тело красивое (было бы глупо отрицать это). Ну и что? Сам по себе он красавцем не был, да и с каких пор она ведет себя как юная наивная дура, смотрящая на мир через розовые очки?

Он исчезнет из её жизни уже несколько дней спустя. Подумаешь, интересен как личность. В мире есть куча личностей куда более интересных.

— Мне сказали, что номерные агенты были не в курсе, кто их босс, — в голосе и на лице пирата сквозило неподдельное любопытство. — Но ты в курсе. И более того — ты даже не сомневаешься в своей правоте. И я даже склонен думать, что у тебя нет ни единой причины сомневаться в ней, а потому...

— Хочешь спросить, как я узнала?

— Да.

Протянутая к рулону бинтов рука замерла на полпути. Виви задумчиво смотрела в стену, кусая губы, совершенно не спеша удовлетворять его любопытство. Нужно было собраться с мыслями, хоть немножечко.

— Пожалуйста?

Девушка с трудом удержалась от того, чтобы не рассмеяться. Очевидно, приняв её молчание за акт упрямства, мужчина добавил в голос капельку просяще-вежливых интонаций (совсем как она сама, когда опаздывала на уроки), став похожим на кота, использующего все свое обаяние, чтобы урвать лакомый кусок с хозяйской тарелки. К тому же он впервые на её памяти употребил слово "пожалуйста" в прямом значении, без сарказма. Это было впечатляюще. Действительно впечатляюще.

— Это получилось случайно, — Виви заправила волосы за уши, непроизвольно поморщившись — хоть Куннард и обработал ей вчерашний ожог, рука все равно болела. — На остров, где была ставка новоиспеченных номерных агентов, тогда еще четырнадцати, прибыла наша вице-президент, мисс Оллсандей. Я решила, что уж она-то наверняка должна что-то знать. Подгадала момент, проникла в её покои и начала копаться в документах. Там не было ничего интересного — какие-то договора о поставках оружия и еще всякого... подпись везде стояла её, но бумажек было много, и я не отчаивалась, а потом...

Принцесса помнила этот момент как сейчас — обманчиво-кокетливый перестук каблуков в коридоре, едущую вниз дверную ручку и чувство всепроникающего, всеобъемлющего ужаса. Её словно парализовало, и хотя времени еще немного, но было, она была не в состоянии сделать хоть что-то, чтобы помочь себе. Только в последний момент собралась с силами и неуклюже скользнула под стол, зажав руками рот и нос — чтобы не дышать слишком громко.

Минуты казались вечностью, а мелкая дрожь по телу — предательской барабанной дробью. Мисс Оллсандей подошла к окну и вроде бы даже отдернула штору (слава богам, что она не решила спрятаться за шторой, как хотела изначально!), но никого не нашла. На долю секунды Виви почудился прилепившийся к ножке голубой глаз, но тот исчез, а её так и не нашли, из чего она сделала вывод, что ей померещилось.

— Надо же, я была уверена, что меня взломали, — задумчиво сообщила вице-президент сама себе. — Но нет, это просто моя рассеянность. Сэр Крокодайл будет очень недоволен, если узнает.

Сообщила, взяла из ящика какую-то папку с документами и ушла. И даже дверь на ключ забыла закрыть.

Горе-шпионка машинально схватила упавший на пол листок (это оказался черновик договора о поставке искусственных зоанов от некого Джокера, но принцессу зоаны не интересовали) и на дрожащих конечностях выползла из-под стола, несоображающая и трясущаяся.

— ...вот так все и получилось, — завершила она историю, чувствуя себя невероятно глупо. — Просто удачное стечение обстоятельств.

— Помнишь, мы делали остановку на ремонт на летнем острове?

Девушка поспешно кивнула, но вспомнила, что он не может увидеть жеста, и озвучила свою позицию голосом.

— Когда я отошел от вас всех, со мной встретилась женщина. Её звали Нико Робин...

Виви с судорожным вздохом приложила руки ко рту, ощущая как весь её мир рухнул в бездонную, обжигающе-холодную пропасть. Разумеется, она знала настоящее имя вице-президента — листовки с её фотографией попадались достаточно часто, чтобы узнать при личной встрече.

Идиотка!

— ...она предложила мне Этернал-пос на Нанимонай.

А вот это уже совершенно не походило на то продолжение истории, которого она ждала.

— Я подумал, что это наверняка ловушка, чтобы поймать тебя, и взял его.

А нет, все-таки походило.

— А потом избавился от него, когда она ушла.

— И для чего ты мне все это рассказываешь? — подозрительно поинтересовалась принцесса. Она совершенно не понимала, что творится в этой лохматой голове. То он выгоняет её прочь, сообщая, что нет смысла к нему подлизываться (а у неё и в мыслях никогда не было!), то заводит разговоры с претензией на откровенность. Неужели один день и одна ночь в темноте и полной изолированности дали столь впечатляющие результаты?

— Просто так, — буркнул пират, терпеливо снося отчаянно щиплющиеся компрессы.

Правда заключалась в том, что Ло пока и сам не очень-то понимал своих мотивов. Просто он внезапно поймал себя на том, что в её компании ему становится... легче. Скорее всего потому, что она воспринимала его как полноценного, здорового человека и более того — не стеснялась проявить характер, когда его слегка заносило. Это вызывало уважение (даже восхищение в некоторой степени, о чем ей, конечно же, знать не стоило).

У неё были мягкие теплые руки, в неуверенных, но деловитых манипуляциях которых он не чувствовал ни грамма фальши. И запах цветов. И радость. Она радовалась тому, что он очнулся. Искренне, как будто они были друзьями. А если верить тому, что успел рассказать Бепо, то еще и сидела с ним все это время.

Ло не понимал её.

Он ненавидел что-то не понимать (а значит — не контролировать), особенно если это касалось поведения других, но где-то там, в глубине души, был благодарен. Это было приятно. Очень.

Говоря откровенно, он был даже рад, что она пришла (тем более, что его поганцы дружно решили самоустраниться от всяческих контактов с пострадавшим начальством), отогнав от него незримого спрута, который алчно тянул к нему свои ледяные щупальца, лишая воздуха, стремясь разорвать на части изнутри, поработить и поставить на колени. Лекарства не работали и очень маловероятно, что начнут, хотя Ло упорно теплил в себе надежду.

В конце концов, прошло совсем немного времени. И ему даже удалось себя в этом убедить — он занимался этим все время после её ухода. А потом пришел сон и привел с собой кошмары, и все его усилия рассыпались прахом, словно их никогда и не было.

Он не хотел снова оставаться с этим наедине, а потому упорно забрасывал её вопросами — про Арабасту, про неё саму, про Барок Воркс, не слишком вникая в ответы, фокусируя большую часть внимания на звуках плавно текущего голоса и его изменениях — это помогало сосредоточиться на чувстве реальности и закрепиться в ней. И, может быть, когда Уточка уйдет, у него получится чуточку (ну хотя бы самую малость) — поспать.

Скажи кто поначалу, что подобранная ради наживы принцесса превратится в якорь, удерживающий его от того, чтобы сойти с ума, он не поверил бы, посмеявшись над пророком со всей жестокостью, на которую был способен.

— А можно встречный вопрос?

— Ну попробуй, — Ло с трудом удержался от зевка. Мысли уже минут пять как текли спокойным, ровным потоком, и у него не было никакого желания что-либо с этим делать.

— Почему ты спрашиваешь все это?

Внутри бушевали противоречивые чувства. Гордость приказывала заткнуться и не позориться, но эгоизм громко требовал немедленно наябедничать на то, какие все нехорошие и как он этого страдает. Аргументы последнего оказались весомее, поэтому Ло наступил гордости на горло и рассказал о мучавших его кошмарах. Он не рассчитывал получить какую-то реальную помощь, собираясь довольствоваться исключительно моральной поддержкой, но...

— Если ты мне позволишь, я могу попробовать помочь с этим, — судя по голосу она была очень неуверена в том, что собиралась делать и теперь отчаянно храбрилась.

Трафальгар с огромным трудом удержался от насмешки — в голову лезли мысли исключительно наипошлейшего содержания. Женщины и раньше предлагали ему помощь, правда от усталости, а не от проблем со сном — он никогда не посвящал их в тонкости своего здоровья, платя и удаляясь сразу же после удовлетворения своих потребностей.

Принцесса не походила на шлюху, но ведь он мог и ошибаться, ведь в тихих омутах, как известно, черти водятся. Не колыбельную же она собирается ему петь, в самом-то деле!

— Расслабься.

Когда-то мама делала точно так же, когда она не могла заснуть. Виви никогда не сделала бы подобного при других обстоятельствах, но сейчас у пирата был настолько измученный и болезненный вид, что она решилась и осторожно коснулась его лица, мысленно и нервно посмеявшись сама над собой. Великие боги ну и вляпалась же она! А ведь никто не тянул её за язык! Могла бы посочувствовать и уйти, но нет же!

Пока мужчина ловил в кучу разбредшиеся по голове мысли, пытаясь решить, нужно ли ему проявить инициативу, она проводила длинные линии над его бровями, гладила лоб и щеки самыми кончиками пальцев, а осмелев — запустила руки в густую черную шевелюру, среди которой затерялось несколько серебристых волосков.

Прикосновения были легкими и невесомыми, как теплый пух. В них не чувствовалось ни единой ноты похоти, но было нечто, от чего Ло почувствовал, как его заполняет сонливость — глубокая, спокойная… Нужно будет спросить как она это делает. Потом. Через пару часов.

И все-таки она слишком не походила на типичных представителей титулованных особ.

— Ты странная, — сообщил он ей сквозь полудрему.

— Сам такой, — не осталась в долгу принцесса, но Ло этого уже не слышал.

Он заснул, едва поделился своими мыслями.