Новая реальность (джен)

Братья настигли меня, когда я был в покоях Яни. Это были Надзиратель и Тиран. Я собирал и недородков и цвет. Я переговорил к этому моменту с Утой, Авой и Ире, которые наотрез отказались от нашей затеи с Лидией. Эхо и Айя согласились помочь, перетаскивая недородков, убитых мною. Яни боялась верхнего предела, но совершенно не хотела умирать, поэтому была готова идти с нами. Ведь находясь в Промежутке, полном сестёр, рвущихся к прорыву, переполняемых жаждой цвета, так легко умереть...

Надзиратель сразу же направился ко мне.

— Кажется, кто-то пойман на месте преступления!

— Заткнись, собака! — рявкнул я в ответ на его издевательские возгласы.

— Не сражайся с ним цветом, прошу тебя. Лучше иди сюда, я, кажется, нашла более достойное оружие для брата! — раздался голос Лидии.

— Послушайте её сёстры! Теперь она ещё и рассказывает, каким оружием должны сражаться братья, — стала огрызаться Ире.

— А ну тихо все! — заорал я что было сил, — Тут теперь я главный, потому что я самый сильный и самый древний!

— Да ты говоришь? — удивился Надзиратель.

— Представь себе, засранец! — несмотря на все мои возгласы, братья продолжили приближаться к нам с Яни.

— Говорит, Надзиратель, говорит! И даже нас пытается воспитывать! — ухмыльнулся Тиран, — Надеется, что без сердца прорыва сестра не полетит наверх!

— Какая наивность! — воскликнул Надзиратель, — Неужели кто-то из нас может верить сёстрам?

— Давай тогда спросим у Яни, что к чему, — ухмыльнулся Тиран.

— Нет, она же сейчас соврёт! — заскрипел Надзиратель.

— Что за вздор? Сестёр спрашивать? — возмутился Яма. Это был брат с нижней частью тела в виде бура.

— Тихо все! — снова ввязался я, — Для начала зовите меня Пират, потому что мало того, что у меня есть имя, так я ещё и старше всех вас вместе взятых! Что вы, наивные младенцы, можете знать о природе сестёр и цвета? Да ровным счётом ничего!

— Да я с самого начала говорил, что младший безумен! — ввязался Китобой, — Хотя, конечно, после повторного вознесения я и поверил в его святость... Что ж мы все временами ошибаемся!

— У нас новый младший, братья, — воскликнул Богомол, — А этого обзовём Еретиком!

— О спасибо! Значит я еретик, а моя сестра — ведьма! Ну подождите, господа. Я уже почти разозлился! — начинал закипать я. И очень плохо, что я позволил себе эту злость, потому что братьев было двое, а мне необходимо было защищать Яни.

— Давай посмотрим, из какого же ты теста, Еретик! — заскрипел Надзиратель, — Ты что, заключил союз с пурпуром и уничтожишь меня за три удара?

— Нет, тварь! Я заключил союз с золотом и застрелю тебя всего одним патроном! — прохрипел я, направив на Надзирателя револьвер.

— Какая наивность! — продолжил скрипеть и язвить негодяй, который был у меня на прицеле.

— Пускай рука твоя не дрогнет! — вдохновило меня золото, заливаясь в барабан револьвера, и на весь промежуток прогремел выстрел!

— Однако больно! — воскликнул Надзиратель, у которого появилась дыра в правом плече. Спустя мгновение из плеча начало струиться золото, которое почти сразу перетекло в меня. В следующий момент меня настигла волна серебра, которое тоже выпало из Надзирателя.

— Подлечись, братец! — воскликнул Тиран, который за время моей разборки с Надзирателем вырвал Яни целых три сердца. От жуткой боли сестра заревела на весь Промежуток.

— Это будет всем другим еретикам уроком! — закричал Тиран, собираясь вырвать из Яни все сердца.

Я нацелил револьвер на Тирана и выстрелил. Цветной патрон нашёл свою цель, и брат громко завыл, только после этого, он в ярости вырвал из Яни все сердца, и сестра полетела вниз, не имея возможности удержаться в своём покое.

Представив, что нахожусь на поверхности воды, я доверился своим наручам, что не позволяли мне упасть в кошмар ранее, и нырнул в глубину Промежутка. Как и ожидалось, я оказался внизу, между Промежутком и Кошмаром. Отсюда было очень хорошо видно, что происходило в каждом из покоев. И то, как Монгольфьер разбивал скалы, поглощая цвет и то, как другие братья собирали ростки, пока Китобой разорял один из наших пророщенных садов.

Оглядевшись по сторонам, я увидел падающую Яни и рванулся за ней. Всего лишь несколько секунд, и она бы провалилась в кошмар, но я успел перехватить мачете за лезвие, протянув ей рукоять, за которую она схватилась.

— Я не хочу умирать. Прошу, помоги мне, — взмолилась Яни. В её глазах появились настоящие слёзы и во всю засияло отчаяние.

— Не переживай, я сделаю всё, что смогу. Сейчас я отнесу тебя к сестре во дворец, — постарался поддержать я маленькую Яни, которую в прямом смысле достал из Кошмара и крепко прижал к себе.

— Это уже не поможет, дорогой, — всхлипнула Яни, — У меня нет больше сердец, а остатки цвета вот-вот покинут меня. Я уже чувствую, что мне осталось менее десяти тактов...

И вправду, сестра умирала у меня на руках, а этого допускать нельзя было ни в коем случае. Вообще нельзя было такого допускать, а тем более с Яни. Я сконцентрировал всё своё внимание на одном сердце, которое наполнилось серебром, и вырвав его из себя, вставил в маленькую сестру.

— Вот, возьми! Это твоё красивое сердце, пришло время тебе его вернуть! — проговорил я, мило улыбаясь, будто бы у меня уже получилось её спасти.

— Тебе незачем это делать! — удивилась сестра.

— Я не могу иначе, Яни. Не хочу тебя потерять!

Сестра улыбнулась в ответ и вжалась в меня очень-очень крепко.

— Какая нежность! — воскликнуло золото, — А не мог дать ей сердце со мной? Она бы стала моей сестрой после этого!

"У меня не было времени на такие долгие мысли!" — подумал я в ответ золоту.

— Я так и думал. И хотя ты не убил Надзирателя, моё испытание ты прошёл, — продолжило золото, — Во всяком случае ты не дал умереть сестре, пусть и не моей, зато я уверен, что и другим не дашь, поэтому я скажу тебе правду, Бредли!

— Ты вообще в своём уме? — зарычал пурпур, — Ну спас сестру, и что с того, он такая же тюрьма, как и другие!

— Вовсе нет, он же нас слышит! — спорило золото.

— Я всё равно против! — огрызнулся пурпур, видимо он по-прежнему злился на меня больше, чем другие цвета.

— Куда делся негодяй? — спросил Жонглёр, — Я уже скучаю.

— Да я тут, народ, почти в кошмаре, — решил посмеяться я, — Исправляю ваше еретическое дерьмо!

— Ты сам еретик! Я прямо сейчас же отправлю твою ведьму в кошмар! — огрызнулся Китобой.

— Я тебя убью, еретик, если осмелишься! Никто не смеет трогать мою сестру! И вообще с этого момента никто не смеет трогать никаких сестёр! Они все под моей защитой!

— Глядите-ка, как разошёлся, — засмеялся Надзиратель, — Даже и не заметил, как удрал от меня!

— Мы с тобой ещё встретимся, засранец! Твоя удача, что Тиран отправил бедную Яни вниз, я бы от тебя мокрого места не оставил! — выпалил я, не скрывая своей злобы. Честно говоря, я не понимал, откуда во мне взялось столько злобы к братьям, — И вообще, зовите меня Пиратом. Кто скажет слово "еретик" в отношении меня или слово "ведьма" в отношении моей Лидии-Лады, тот получит пулю в лоб!

И я щедро вложил цвета в своё прямое путешествие, чтобы оказаться у Лидии раньше Китобоя. Конечно же я знал про её охрану и был уверен, что просто так ему не пройти, но всё равно волновался. Наконец я оказался около своей сестры. Недолго думая, я вошёл в покой к своей сестре, чтобы передать ей Яни.

— Сейчас ты познакомишься с ведьмой поближе. Я уверен, что вы легко найдёте общий язык, и ты быстро поймёшь, что она довольно милая и приветливая.

— Ой, спасибо! — воскликнула Лидия, услышав мою презентацию перед Яни. Хозяйка дворца поднялась из подвала, встречая нас в главных воротах после большой лестницы. Я опустил младшую сестру с рук на землю.

— Не бойся меня, — улыбнулась Лида, а затем посмотрела на меня, — Мог бы дать ей и большее сердце!

Ведьма вложила в Яни ещё одно сердце, и я напоил младшую сестру серебром.

— Но ты так похожа на братьев... — засмеялась Яни.

— Это потому что я одета? Пошли лучше пробежимся по комнатам и поищем тебе красивое платье, — протянула Лидия руку сестре, — У меня, кажется, что-то было подходящее.

— Ну хорошо, — слегка подтолкнул я за плечи Яни, — Мне нужно встречать грозный авангард из братьев, которые не разделяют нашу позицию.

— Подожди, — схватила меня за руку младшая. Она провела свободной рукой по моему лицу, а затем сама крепко-крепко прижалась ко мне, — Спасибо тебе и будь осторожен, братья опасны. Мой Надзиратель любит ловить своих противников в клетку из своих рёбер. Он хорошо защитил себя изнутри со стороны клетки, но вот его спина такой брони не имеет. Если доведётся с ним встретиться, то стреляй ему в спину.

— Хорошо, Яни, — улыбнулся я и в ответ тоже крепко обнял сестрицу.

Выйдя в промежуток, я обнаружил массовое скопление братьев около теплицы. Кроме них в покоях безымянной был ещё и гость, цвет из которого испарялся уже в значительно меньшей степени, нежели раньше. Богомол, Яма и Китобой уже собирались идти на дворец, чтобы отправить нас с Лидией в Кошмар. Очевидно, что экзекуция так же касалась Яни, Айи и Эхо.

— Пират! Ты исповедуешь ересь и должен за это отправиться вниз! — произнёс Боргомол.

— Забавно, я как раз хотел сказать тебе то же самое, — я старался держаться, как можно жёстче и увереннее, несмотря на то, что троих братьев, которые действуют сообща, мне было бы не одолеть. Но тут произошло нечто совершенно неожиданное. Безымянная сестра, рассказав свою тираду про жертвенность и божественное происхождение гостя, сама спрыгнула в бездну, полностью оставив ему весь свой цвет. Этот поступок перевернул весь Промежуток с ног на голову. Видели поступок немногие, но почувствовали все. Сёстры, что жили на удалении, начали строить свои теории и предположения. Некоторые в открытую обвиняли младшего в убийстве.

— Я войду в теплицу и осмотрю всё сам, — наконец разорвал тишину Богомол, — А вы разберитесь с еретиками.

Лида жутко рассердилась из-за такой выходки Безымянной. Меня и самого этот поступок не порадовал, хоть он и отвлёк Богомола, дав мне необходимое преимущество, сыгравшее главную роль в недалёком будущем. Тем не менее у меня не было возможности нырять под Промежуток следом за очередной сестрой. Яма и Китобой практически стояли на пороге дворца, и только я преграждал им путь. Разве мог я рисковать четырьмя своими союзницами ради одной обезумевшей души?

— Мы так и будем стоять или всё-таки начнём драться? — скорее риторически я спросил у братьев, нависающих надо мной, словно две скалы.

— Готовься вновь увидеть Кошмар, Пират! — произнёс Яма и рванулся вперёд. Китобой замешкался примерно на 4 такта и это был самый лучший шанс, который только мог мне представиться. Я сделал шаг назад и оказался на приёмочной платформе Лидии-Лады.

— Стража, — закричала хозяйка дворца, когда я поднял мачете и кинулся в атаку.

Яма раскрутил свой бур и исчез под землю. До этого я был уверен, что гостевая платформа дворца просто висит в воздухе.

— Где ты есть, трус? — попытался я сыграть на чувствах брата, но тот лишь затараторил в ответ свою молитву: "Пурпур яростный, причиняющий раны, цвет карателей и пророков, знамя праведных, алая кровь — дай власти ставшему твоим бранным посланником! Обо мне, ставшем твоим правым посланником — вспомни. Заточи мой меч, разрушением мой удар — наполни. Кровь и Нерву из жил моего врага — исторгни. Направь острие моего клинка, цели своей — достигни..."

Наконец, Яма вылез из-под земли, да при том прямо подо мной вылез. Вышло не совсем удачно для меня, покуда я оказался прямо у него в руках. Он превышал меня размерами почти в два раза и, пользуясь случаем, попытался разорвать меня на части, держа левой рукой за ногу, а второй пытаясь схватить мою голову. Точный и чёткий взмах мачете и брат уже отдёрнул правую руку вверх, окропив платформу серой кровью. Я схватился за металлические конструкции, что окружали его тело, когда по инерции его левая рука стала замахиваться мною. Возможно он хотел ударить меня о платформу, но мне удалось вырваться. Осознав свою потерю инициативы, Яма снова ушёл под землю. Это был первый такт из четырёх, которые я насчитал до появления Китобоя, мне следовало поторопиться и вывести Яму из игры. Охрана Лидии уже тоже направилась к нам, спускаясь по ступеням центральной лестницы.

— Зелень тягучая, вязкая, словно смола, обволакивающий покров, непроницаемый щит, изумруд, равняющий чаши всяких весов — наполни воина своей тяжелой силой! Меня, карающий молот поднявшего — слушай. Замысла ослушника, дерзнувшего противиться — спутай. Непокорную душу его — мятежную, обезумевшую — разруши! — братец продолжал начитывать свои молитвы. Забавно слышать такое при условии, что все братья игнорируют его возгласы, как впрочем и я сам.

Отойдя к ступеням, я успел только развернуться лицом к платформе, когда Яма уже вырвался из-под земли в том месте, где я задержался буквально на четверть такта. Только теперь, после попытки выстрелить, до меня дошло, что револьвер всё это время был без патронов.

— Остынь, Яма, как получилось, что ты был против братьев, а теперь первым лезешь в пекло, словно цепной пёс? — решил я отвлечь брата на разговоры, но тот никак не отреагировал. Лишь продолжил читать свои молитвы: "Серебро хладнокровное, крепкий хребет, вместилище всяких богатств, покровитель стяжателей — укрепи своего служителя! Тому, кто чувствует его, слушает, повинуется слепо — ответит. Кожу того, кто умеет хранить, вервие, связки и мышцы его — крепит. Сердце его, обращенное к Лимфе всяких цветов — греет. Расточителя всяких цветов, самоубийцу, дерзнувшего тратить, мучительной пытке — подвергни".

Мне становилось жутковато, но, собрав всю волю в кулак, я набросился на противника, используя мачете. Нанеся несколько порезов по рукам брата, я был вынужден отступить, потому что раны, наносимые мною быстро затягивались, словно это простые царапины, а вот крепкие удары брата я ощущал в полной мере, и боль была вполне себе реальной.

— Не стесняйся своих желаний, — прошептала вдруг откуда-то со стороны промежутка Айя, — Мой брат не так крепок, если ты зарядишь своё оружие цветом.

Я невольно вспомнил, как золото и серебро по очереди затекали в револьвер и подумал, что подобное можно провернуть и с мачете. С другой стороны Лидия-Лада просила не сражаться с братьями при помощи цвета. Это был серьёзный выбор.

— Чего ты медлишь? Заряжай пурпур! — уже кричала Айя во весь голос.

— Китобою стреляй в головы и лучше стреляй янтарём, — врезалась в происходящее Ава.

И тут я снова вспомнил, что револьвер может быть не таким бесполезным. Я представил, как пурпур перетекает через руки и пальцы из одного сердца прямо в барабан и превращается в одну плотную, светящуюся пулю.

— Запускай первый механизм на арену, Лида! — скомандовал я сестре, хоть и не был уверен, что та станет меня слушать. Тем не менее первый механизм вышел на приёмочную платформу. Когда же Яма вылез из-под земли, чтобы схватить его, как хватал меня, я уже был готов к его появлению. Первый пурпурный патрон в прямом смысле прострелил твёрдое тело брата, будто пластиковую бутылку. Яма на целый такт обездвижился, а механические конструкции перестали крутиться. Я вложил ещё немного пурпура, но на этот раз уже в мачете и нанёс горизонтальный удар в голову. В шею целился, пытаясь сорвать голову с плеч, но в самый неподходящий момент братец ожил, и его верхние конструкции снова стали вращаться, поэтому удар пришёлся по глазам. Из Ямы полился цвет, словно из скальной жилы. После этого мой противник вновь ушёл под землю.

— Сдавайся, брат, и будем считать инцидент исчерпанным! — предложил я, но в ответ услышал лишь следующее.

— Сирень чистая, плоть загадки, тайной играющая, прибежище странного — отзовись на мой зов, помоги покарать непокорного! В битве с противником неизвестным, лукавым, неведомым — помоги мне. Обманом и хитростью тщившийся правду мою одолеть — погибнет. Наблюдавший за мной, желавший найти мою слабость — ослепнет. Цвет его пропадет, молот его упадет, голос его — смолкнет.

— Ну как знаешь, — ответил я и, забрав слегка поломанный механизм Лидии, отступил к ступеням.

В этот момент на площади появился Китобой.

— Лида, не смей своих выпускать, у меня, кажется,. план появился! — громко крикнул я, заряжая в револьвер ещё и янтарь помимо пурпура.

— Магнит примени! — воскликнула Ава. И действительно количество прилетевших голов было бы неплохо куда-то отвлечь или прицепить. Я решил послушаться Аву и создал один магнит. После этого я пробежался возле Китобоя так быстро, как только мог, чтобы полоснуть его янтарным мечом. Оказавшись на другом конце площадки, я увидел, как Яма вырывается из-под земли в своей предсмертной агонии. Как я и рассчитывал, моя цветная рана стала для него маяком в отсутствии зрения и он в ярости разорвал Китобоя надвое, приняв своего союзника за меня.

— Выпускай всех, Лида, и добьём гада! — скомандовал я, спустив курок в очередной раз. Серую плоть снова пронзила навылет пурпурная пуля, и на этот раз на брата накинулась стража, которая принялась пронзать его тело мечами в области моей раны. Я же максимально быстро обошёл Яму со спины и оттолкнувшись от его буровой конструкции подпрыгнул вверх прямо над ним. Он не видел меня, а остатками Китобоя старался отбиться от охраны дворца. Это позволило мне приземлиться прямо ему на спину, выставив перед собой мачете, заряженное смертельным цветом. Под моим весом меч вошёл в серое тело и вспорол его, как это бывает с рыбой на столе. Второй брат(или это первый), наконец, упал мёртвым. Я поглотил все цвета, что вытекли из этих братьев, но для меня их оказалось много.

— Все сёстры, сюда, нельзя, чтобы лишний цвет наполнил наш дворец недородками! — воскликнул я. Вот уж не знаю, где всё это время пряталась Айя, но на мой призыв она прилетела даже раньше самой Лидии. Ещё пару тактов спустя к поглощению присоединилась Яни, и последней прибыла Эхо, не забыв притащить ещё и кучу недородков.

— Хорошо, что битва была тут, — улыбнулась Лидия, — нести теперь братьев далеко не надо, правда Эхо?

— И не говори, — улыбнулась отступница с веерами.

— Зализывайте раны и восстанавливайте потери, — начал я серьёзным голосом, — Займитесь переносом всех этих частей в подвал, а я достаточно заполнился цветом, чтобы побеседовать с другими братьями. Ни за что не поверю, что у нас нет ни одного союзника среди них.

— Приготовься к худшему, дорогой, — улыбнулась Яни, — Они упрямы, а мой Надзиратель уже жаждет твоей смерти. Смотри, не попадись к нему в клетку. Он бывает очень жесток со своими жертвами.

— Не переживай, дорогая моя, — обнял я в ответ младшую из сестёр, — Я тоже бываю очень жесток со своими жертвами!

— Давайте без телячьих нежностей, господа! — отреагировала на нас Айя.

— У нас мало времени, Старк! — поддержала её Лидия. И мы все принялись за дело.

В остатках Китобоя и Ямы оказались сердца. Я взял себе одно вместо того, что отдал Яни, чтобы носить в себе максимум цвета за один заход. Другие сердца достались Яни и Лидии. Ведьма принялась за обучение отступниц боевым навыкам. Мне понравилась эта идея.

Как бы то ни было, нужно было двигаться дальше. Я изо всех сил старался не показать сёстрам свой страх. Только чудо помогло мне победить этих братьев, и это был бой на нашем поле около нашего дворца. Мне было реально страшно выходить даже один на один с братьями на их поле. Но я не имел права ни на нытьё, ни на сомнения. Цвета уже начало становиться меньше, а братья уже собрали совет по поводу происходящего. Когда я вышел в Промежуток, то первое, что я понял из совещания братьев, которое они не скрывали ни от кого, — это то, что мы все имели гораздо большую проблему, чем наши распри. В двух словах нашу проблему можно было охарактеризовать так: "Спящий умирает! Цвета будет приходить всё меньше, а недородков будет рождаться больше". Тем не менее отступать я уже не мог. Никто уже не мог отступать.

— Слушайте все, — разорвал я тишину, воцарившуюся в промежутке после молчания, — Еретики Яма и Китобой — казнены! Все сёстры под моей личной защитой отныне и навсегда! Любой, кто посмеет вырвать им сердце или, того хуже, отправить кого-либо из них в кошмар — будет иметь дело со мной и как результат — разделит судьбу первых еретиков!

— Громкие слова сотрясают воздух! — ответил мне Богомол, — Но не всегда они сотрясают собеседников! Табу написаны не нами, а истиной жизни и о прорыве думать нельзя. Любая сестра, что попытается раскрыть сердца должна быть наказана, брат. Даже если нам доведётся сражаться с тобой и всем погибнуть.

— Мы сохраним наш рай! — воскликнул Тиран, — Любой ценой сохраним. Даже если придётся для этого пожертвовать какой-то его частью.

— Ах вот как! Ну воля Ваша, братья, — выплюнул я, — Только знайте, что теперь я действительно зол! И теперь я начинаю в открытую проращивать цвет и раскрывать сестра сёстрам, освобождая их из своих покоев.

— Еретик!

— Кто это сказал? Мой револьвер уже готов к новому залпу!

— Я это сказал, — прошипел змеиным голосом Надзиратель, — Но если ты образумишься и, вернувшись во дворец ведьмы, поскидываешь оттуда в Кошмар каждую еретичку, я готов с тобой поговорить, Пират.

— Выходи на честный бой, ублюдок! — закипел я, отправив страх как можно глубже в себя.

— Таким ты мне нравишься больше! — заехидничал пурпур, — Продолжай воевать, и я поверю золоту в то, что с тобой можно поговорить о правде.

"Ваше счастье, цвета, что мне не до вас сейчас" — грозно подумал я.

— До нас или не до нас, ты уже всё больше и больше понимаешь всё, о чём тебе так долго говорили! — золото продолжало строить из себя мудрого грамотея, — С братьями диалога быть не может, это иллюзия. Но ты можешь пытаться и дальше биться в стену!

"Я с этим сам как-нибудь разберусь!"

— Вольному — Воля! — улыбнулась сирень.