Фальшивка (гет)

Негромкий шум и возня в коридоре заставили аврора и обвиняемого недоуменно переглянуться. Когда же дверь распахнулась, и в комнату вошел курьер (ни кто иной, как старший из семейства Уизли), Люциус заметил, как на губах прибывшего мелькнула плохо скрываемая торжествующая ухмылка. Блайли вопросительно взглянул на Артура, и тот коротким кивком подтвердил слова Малфоя. Дознавателя чуть удар не хватил. Он свирепо уставился на невозмутимого лорда, что только позабавило этого достойного субъекта: уж кто-кто, а он-то прекрасно знал — его собственные испепеляющие взгляды выглядели куда более впечатляюще.

— Прекрасно, — наконец взял себя в руки аврор и, подавив приступ откровенной неприязни, продолжил допрос: — Прекрасно. Скажите, мистер Малфой, был ли профессор Снейп против, когда узнал, какую роль вы для него приготовили?

— Если вы спрашиваете, был ли он против самого брака, то ответ — нет. Хотя... Кое-какие вопросы, касающиеся совершения церемонии, у него имелись.

— С чего бы это? Особенно, если учесть тот факт, что должность регистратора-суперинтенданта подразумевает полное знание проведения обряда.

— Ну-у... — протянул Люциус, — во-первых, думаю, он и в самом деле чувствовал себя весьма неуютно в такой... нетривиальной обстановке. А во-вторых, он переживал о последствиях своего поступка, которые могли возникнуть сразу после того, как брак будет обнародован.

— Как же вы его убедили? — в маленьких глазках аврора загорелся охотничий азарт: он уж было приготовился услышать леденящий кровь рассказ о шантаже и принуждении (ибо, по его разумению, ничего другого от Люциуса Малфоя ожидать не приходилось), как тот, улыбаясь улыбкой Чеширского кота и поигрывая своей пресловутой тростью с совершенно невинным видом, разбил все его иллюзии.

— Да просто заверил его. В том, что если он сочетает меня и мисс Грейнджер законным браком, то никто и ни в чем не сможет его обвинить.

* * *

— Нет.

Он этого ждал. С того самого момента, когда понял, кем на самом деле была Хелен, он ждал этого. От Люциуса всегда можно было ожидать чего-нибудь подобного — таковым уж он уродился: аристократ до мозга костей, который ради достижения своих целей мог пойти (да и шел в недалеком прошлом) и по головам и по трупам. Но Снейп, даром что относился к жизни довольно философски и без особого пиетета, пока что не собирался ни подставлять свою многострадальную голову, ни становиться трупом. А в свете матримониальной затеи Малфоя неприятности так и норовили высыпаться на многострадальную макушку профессора. Вот потому-то он, взяв себе когда-то в качестве примера Марка Аврелия, упрямо стоял на своем.

— Нет!

— Северус... — в который раз затянул свою песню Люциус, — Северус, она уже совершеннолетняя. И дала согласие выйти за меня замуж. Добровольно. Никакого принуждения, поверь.

Стороннему наблюдателю могло показаться, что лорд умоляет зельевара. Но он не умолял. Ибо Малфои никогда не умоляли — Малфои умели убеждать.

— Все, что сейчас происходит, делается исключительно на законных основаниях, Северус. Никому и в голову не придет обвинить тебя: ведь ты тут абсолютно не причем. Что касается мисс Грейнджер, то ее все посчитают лишь соблазненной мной глупышкой, а о тебе и речи не будет.

Снейп растянул губы в сардонической усмешке:

— Да ну? Никто меня не обвинит? На минуточку, Люциус, она — моя ученица. Да Дамблдор свернет мне шею безо всякой магии. Ей-Мерлин, однажды он уже хотел это сделать, а тут-то уж точно доведет начатое до конца! — практически прорычал он, нервно пересекая гостиную, чтобы плеснуть себе изрядную порцию огневиски.

Вот уже битый час они с Малфоем перепирались из-за скоропалительной женитьбы последнего на этой невыносимой гриффиндорской всезнайке. Было от чего схватиться за голову или... как следует напиться.

— Правда? — оживленно поинтересовался Люциус. — Дамблдор хотел тебя убить?! А я думал, ты ходишь у него в любимчиках.

Снейп закатил глаза:

— Ты и вправду считаешь, что я спал и видел себя в роли вездесущего шпиона? Что всю жизнь мечтал учить этих тупоголовых бездарей?

Он разочарованно покачал головой, сделал глоток из бокала и отвернулся к окну: солнце уже клонилось к закату и окрашивало деревья в нежно-розовый цвет.

— Я не раз задавался этим вопросом, — отозвался Малфой, рассеянно перебирая лежащие перед ним на низеньком столике эскизы свадебного убранства поместья, — но потом подумал, что, работая в Хогвартсе, ты, возможно, искупаешь некий обет, или какой-то воображаемый грех.

— Пфф!.. — презрительно фыркнул Снейп. — Не буду вдаваться в подробности, но на пятом курсе я имел несчастье сварить особо прочный клей, который, по нелепой случайности, закончил свое существование в бороде Альбуса. Вот и весь мой "грех".

Люциус ошеломленно распахнул глаза и после затянувшейся паузы, во время которой переваривал услышанное, наконец произнес:

— И, что, он до сих пор сердится?!

— Мерлинов посох, да! Он, видишь ли, без ума от своей бороды.

Малфой озадаченно посмотрел на нервничающего зельевара и тоже отправился за спиртным.

В течение следующих нескольких минут мужчины неспешно потягивали виски и всячески пытались отогнать неуместные фантазии, которые могли бы им помочь пролить свет на причину столь странной любви. Наконец Люциус отставил бокал в сторону, прочистил горло и решительно проговорил:

— В таком случае, Северус, я вижу только один выход из создавшейся ситуации: несмотря ни на что, ты все-таки должен поженить нас с Гермионой.

— Неужели? И как ты пришел к такому заключению? — сарказм в голосе Снейпа мог бы соперничать с сарказмом самого Малфоя, но тот проигнорировал провокационный вопрос и вполне серьезно пояснил:

— Но это же очевидно, Северус. Знаешь, моя умница-невеста как-то объяснила мне, что самое простое действие, чтобы скрыть ложь, это сказать правду. Представляешь, какой шум поднимется, когда наш с ней брак из тайного станет публичным? Вне всякого сомнения, Дамблдор никогда не поверит, что он заключен по любви. И, значит, ему потребуется некий ловкий человек, способный (незаметно для окружающих) собрать доказательства моего "коварства". Ему потребуется тот, кому я могу безоговорочно доверять. Можно даже сказать — мой соучастник.

То, что семена упали на благодатную почву, Люциус понял сразу: в глазах профессора загорелась такая надежда, какой он давно у него не видел, и вряд ли мог вспомнить, видел ли вообще. Зрелище, прямо сказать, несколько необычное и... слегка пугающее.

— Он пошлет меня следить за тобой, — возбужденно прошептал Снейп.

Малфой кивнул: его макиавеллиевский план опять сработал, что, безусловно, радовало. Потому доброе расположение духа, утраченное было в начале беседы со старым другом, вновь вернулось и, в предвкушении скорой женитьбы на милой его сердцу мисс Грейнджер, заиграло всеми цветами радуги.

— Конечно, — подтвердил он. — Но, для того, чтобы следить, ты должен будешь неотступно следовать за мной. И это значит, что о возвращении в Хогвартс не сможет быть и речи.

— Это значит, — прервал его Северус, — что я больше не увижу всех этих смертельно надоевших физиономий. И в моей жизни не будет никаких невыносимых детей...

На какое-то мгновение Люциусу показалось, что вечно чопорный и суровый зельевар сейчас сорвется с места и спляшет джигу, однако, гость ограничился лишь зажженным безумной надеждой об избавлении лихорадочным огнем темных глаз. Одним движением Снейп опрокинул в рот остатки алкоголя и решительно объявил:

— В следующую субботу мисс Грейнджер должна быть готова к свадьбе. И, клянусь небесами, я поженю вас.

* * *

— Что, и никаких угроз?! Никакого подкупа?! Да быть того не может! Послушайте, Малфой, зная, на что вы способны, я очень сомневаюсь в вашей искренности.

— Полагаете, я кривлю душой? — убийственная ирония в голосе обвиняемого способна была расколоть камни, но никак не смогла стереть с лица аврора недоверчивого выражения. — В таком случае, придется повторить еще раз: с моей стороны не присутствовало никакого давления. Я всего лишь заверил профессора Снейпа, что никто не сможет усомниться в законности заключенного им брака.

Люциус многозначительно приподнял бровь:

— И, тем самым, убедил его в честности намерений по отношению к мисс Грейнджер.

Аврор подозрительно взглянул на лорда, но не найдя в этих кристально-ясных глазах ничего, что могло бы указать на неискренность их обладателя, коротко кивнул.

— Значит, церемония прошла спокойно?

— В точности, как и планировалось, — подтвердил Люциус. И, после краткой паузы, внезапно добавил:

— Но вот присутствие на свадьбе родителей Гермионы... Это было просто незабываемо...

* * *

По мере приближения дня, обещавшего Люциусу неземное блаженство, его будущая супруга становилась все более сияющей и счастливой, что доставляло ему несказанное удовлетворение. Самым же примечательным, согревающим его израненное перипетиями судьбы сердце, стало то, что даже ее обычная мягкая улыбка начала претерпевать некоторые метаморфозы: день ото дня она становилась все более похожа на его собственную, привычную всему свету, усмешку. Когда Малфой замечал эти удивительные изменения, в душе его, несмотря на раннюю в этом году весну, звенели Рождественские колокола.

И вот однажды утром, когда завтрак почти закончился, а наши влюбленные в очередной раз обсуждали предстоящее событие, Гермиона вдруг посмотрела на него с таким характерным для самого Люциуса выражением заговорщика, что благостное расположение духа последнего в очередной раз вознесло его в недосягаемые эмпиреи. Где он и пребывал до той поры, пока его нареченная не начала говорить.

— Люциус...

— Да, дорогая?

— Видишь ли, какое дело... Я тут на днях подумала вот о чем... Знаешь, как-то неправильно, что со стороны невесты не будет ни одного свидетеля.

Малфой чуть не грянул оземь.

— А Драко и Северус? — осторожно предложил он. — Разве они не годятся на эту роль?

— Они не могут представлять меня просто потому, что я знакома с ними, — Гермиона в сердцах отодвинула от себя чашку.

— Но, послушай, семь лет, проведенных в одном учебном заведении, это больше, чем просто "знакомство".

— Угу, — недовольно хмыкнула она. — Только не забывай: Драко представляет сторону жениха, то есть, твою. А профессор Снейп проводит церемонию и, в таком случае, не сможет быть моим свидетелем.

Бросая на Люциуса сердитые взгляды, она внезапно замолчала, но вид ее нахмуренных бровей, напротив, принес Малфою тотальное удовлетворение. Он следил за сменой ее мимики и нарадоваться не мог, насколько стремительно эта милая девочка становилась восхитительной женщиной. Сознающей свою силу и уже научившуюся играть на чувствах собеседника.

"Из нее выйдет настоящая леди Малфой", — довольно подумал он, попутно отмечая, что все его уроки не пропали даром.

— Так вот, любимый, — сладость эпитета оказалась подпорченной некой хитрецой, промелькнувшей в глазах этой прилежной ученицы, — если из предложенных тобой кандидатур нет никого лучше, кто же все-таки тогда будет моим свидетелем?

Откровенный вызов, прозвучавший в невинном, на первый взгляд, вопросе, заставил Люциуса почувствовать себя несколько неуютно. Но он, отбросив все маломальские сомнения, проглотил приманку, полагая, что будет судить о них только после того, как она разъяснит свой замысел.

— Хорошо, тогда скажи, кого на нашей свадьбе хотела бы увидеть ты? Кто мог бы стать достойным представителем моей невесты? — осведомился Малфой и тут же увидел, как на лице его будущей жены расцветает улыбка. К слову, очень милая, но при этом ровно настолько же и ехидная.

* * *

Аврор недоверчиво пробежал глазами по тоненькой, изящно одетой фигурке мадам Малфой и, надо признать, что, возможно, это было самым искренним и самым живым выражением, которое он позволил себе по отношению к вышеозначенной даме с самого начала процесса.

— Вы... Вы, что, пригласили на свадьбу своих родителей?!

— Конечно, — незамедлительно отозвалась та. — Какой бы я была дочерью, если не сделала этого?

— И они не возражали?

— Нисколько. Скорее, напротив — они были счастливы за меня, как и любые родители в подобной ситуации.

— Но магглы... Разумеется, они должны были заметить возраст жениха и его необычную персону... Вероятно, они пришли в ужас, глядя на него?

Гермиона сдержанно улыбнулась — эти бесконечные расспросы не могли вызвать ничего, кроме раздражения.

— А вот тут вы ошибаетесь. В облике мистера Малфоя папа с мамой заметили только одно. И этого для них оказалось достаточно.

— Что же такого они в нем нашли? — съязвил аврор, но ответ просто ввел его в ступор:

— Его зубы, конечно.

* * *

Вероятно, Люциус и хотел бы когда-нибудь на склоне дней сказать, что в день его свадьбы с мисс Грейнджер сама природа пыталась остановить его, но... К несчастью (или же к счастью, с какой стороны посмотреть) день заключения брака задался ясным и прозрачным. На ярко-синем небе не наблюдалось ни облачка. С утра, правда, когда Гермиона прибыла в поместье, было довольно прохладно, но к полудню воздух основательно прогрелся, что тоже не могло не радовать. Одним словом, это был хороший день для женитьбы.

Однако, Люциус, даже во всем своем чистокровном великолепии, мандражировал не на шутку. Сам по себе брак, как таковой, проблемой не был: малышка Грейнджер идеально подходила ему, и он собирался счастливо прожить с ней всю оставшуюся жизнь. Нет, проблема заключалась в другом — в ее родителях. Магглах. Они могли испортить им праздник.

Малфой ни за какие блага не признался бы сейчас, что меряет залитый светом холл (вот уже в... трудно даже сказать, какой именно раз) исключительно из-за повышенной нервозности. Конечно, нет. Не зря ведь он приложил столько усилий сделать Гермиону своей женой, чтобы все оказалось разрушенным двумя обычными магглами. Это стало бы крахом тщательно продуманной схемы и всяческих надежд. В общем, это стало бы самой настоящей трагедией...

Усилием воли Люциус попытался вернуть себе все свое хладнокровие, как вдруг до слуха его донесся обрывок фразы:

— ... такое красивое место!.. Боже, это потрясающе!..

Малфой замер. Произнесенные тихим шепотом слова могли означать только одно — "почетные гости" прибыли и уже вошли под древние своды его родовой усадьбы. Лорда прошиб холодный пот, и он поспешно ретировался в относительную безопасность салона, примыкающего к парадному залу, где и затаился, выжидая хода дальнейших событий. Теперь он мог слышать все до последнего слова, оставаясь при этом незамеченным.

— Мам, прошу тебя, оставь портьеры в покое, — коснулся его уха голос Гермионы.

— Роланд, посмотри, это бархат! Как думаешь, он настоящий?

— Пап, не трогай их, пожалуйста...

— Ты абсолютно права, Мари, это самый настоящий бархат! Гермиона, милая, твой парень, за которого ты выходишь, он, что, живет в этом доме?

— Да, папа, но все же, я бы хотела, чтобы ты перестал терзать бедные шторы.

Раздражение, прозвучавшее в тоне его нареченной, пролило дождь из бальзама на страдающую душу Малфоя, после чего он заметно приободрился.

— Чудесно! Я так и думал, что все эти ваши волшебные штучки помогут тебе удачно выскочить замуж, — рассмеялся мужской голос и тут же добавил. — А где же твой мальчик, Гермиона?

— Он не мальчик, папа!

— Конечно, нет, — рассеянно отозвался мистер Грейнджер.

В ответе Гермионы Люциус услышал неприкрытое возмущение и нервно хихикнул.

"Представляю, насколько будет поражен отец Гермионы, когда я выйду им навстречу", — подумалось ему, и он тут же собрался: не пристало ему, потомку старинного рода, психовать из-за каких-то простецов. Даже если вокруг ни души, и никто не сможет поставить ему эту маленькую слабость в упрек. Подумаешь — магглы... Он в свое время Волдеморта (ветер его праху) пережил, переживет и магглов.

Лихорадочные раздумья Малфоя были прерваны голоском его милой возлюбленной, которая в очередной раз (но уже более терпеливо) проговорила:

— Мама, если ты прекратишь возиться с портьерами, то сможешь встретиться с моим женихом.

Люциус счел эту фразу сигналом выйти из своего укрытия и сделал пару глубоких вдохов. Самое главное сейчас — не забыть сменить выражение лица классического злодея на дружелюбное, и тогда его подготовку к встрече можно будет считать завершенной. Хотя, как ни крути, случиться могло все, что угодно. И привести, соответственно, к самым гибельным последствиям. В последний раз одернув и так безукоризненные манжеты, Малфой вышел из салона.

Двое простецов, одетых в типично маггловские свитера, казалось, случайно забрели в этот старинный дом: до того чужеродно они здесь смотрелись. Чуть поодаль стояла смущенная Гермиона, которая, как бы ни храбрилась, все равно ощущала себя не вполне уютно. Тем не менее, увидев лорда, она просияла, выдержала паузу, глубоко вздохнула и выпалила:

— Мам, пап, это и есть Люциус Малфой. Человек, за которого я выхожу замуж.

В холле повисла напряженная тишина. Похоже, будущие родственники не слишком одобряли выбор дочери.

"Вот, черт, — пронеслось в голове Люциуса, — так и знал, что придется начать с ними переговоры. Но все же, как бы то ни было, обязанности хозяина еще никто не отменял, и, как бы ни развернулись события, надо бы их поприветствовать надлежащим образом: ни один человек в мире не должен сказать, что Малфой не умеет вести себя как истинный джентльмен".

С этой мыслью он церемонно поклонился и из последних сил заставил себя улыбнуться. Как можно приветливее. И как можно шире.

Результат превзошел все его самые смелые ожидания. Хотя и шокировал слегка.

— Боже мой... — простонала миссис Грейнджер. — Какие чудесные у вас зубы!.. Не сочтите за оскорбление, но... Это вы магией их так выровняли?

— Гермиона, Гермиона, — подхватил эстафету мистер Грейнджер, — как это у вас называется?.. "Зелье"? Мистер Малфой, умоляю вас, скажите, каким... м-м... зельем вы пользуетесь для отбеливания? И что входит в состав рецепта?

Люциус стоял как громом пораженный, но вовремя вспомнив, что внезапный интерес родителей Гермионы ему только на руку, охотно подхватил эту игру. В течение добрых четверти часа обсуждения таких понятий, как "моляр" и "премоляр", изумление Малфоя достигло своего апогея. Финальным же аккордом этой пьесы-буфф под названием "Я и мои зубы" стало заявление мистера Грейнджера: он повернулся к краснеющей от стыда дочери и, улыбаясь во весь рот, провозгласил:

— Поздравляю, Гермиона, ты выбрала себе замечательного мужа!

"Прямо, как лошадь покупают", — в смятении подумал Люциус, но тут же сообразил, что, похоже, приз зрительских симпатий господ магглов он сегодня все-таки выиграл.

Что же касается Гермионы, то растерянное выражение на лице ее будущего супруга (к тому же, совершенно ему не свойственное) выглядело настолько непривычным, что ее начал душить смех. Она сперва сдерживалась сколько могла, потом захихикала, а когда родители закончили учиненный ими допрос жениха и снова принялись за обсуждение портьер, тут уж ее прорвало. Гермиона уже чуть ли не плакала от хохота, когда Малфой подошел к ней со страшными глазами и, наклонившись к уху, яростно прошептал:

— Да, да, смейся-смейся, крошка. Посмотрим, как ты будешь смеяться после свадьбы!

Должно быть это была угроза. Но такая восхитительная и многообещающая, что у нее дух захватило. Невеста вытерла выступившие слезы и потянула его голову к себе, чтобы вернуть таким же проникновенным шепотом:

— Угу. Только если ты будешь хорошо себя вести.

Однако, снова увидев озадаченное лицо нареченного, ее опять разобрал смех. Уж этого сиятельный лорд никак не мог потерпеть. Ворчливый и, одновременно, взбудораженный, Люциус воровато оглянулся на мистера и миссис Грейнджер (все так же горячо увлеченных венецианским бархатом) и, убедившись, что до новобрачных им сейчас нет никакого дела, довольно изящно заткнул ее поцелуем.

— Чтобы ты знала — я никогда не веду себя хорошо, — проговорил он после того, как излечил Гермиону от смешливости.

— Кажется, об этом ты была наслышана и раньше. Это так, на будущее. А теперь, дорогая, если ты не возражаешь, то я хотел бы все-таки жениться на тебе когда-нибудь сегодня, — мягко протянул он, выпуская девушку из объятий.

— Конечно, — улыбнулась она и направилась к гардеробной — пора было надевать свадебное платье.

Люциус проводил ее стройную фигурку теплым взглядом и довольно усмехнулся: сегодня и впрямь был хороший день для женитьбы.

* * *

— Как прошла свадьба? Без проблем? — устало спросил у свидетеля аврор и откинулся на спинку стула — у него до невозможного затекла спина, а конца разбирательства еще и не видно.

— Замечательно! — жизнерадостно отозвался Драко. — Если не считать того, что нас донимали какие-то насекомые, и ветер чуть не закинул подол платья Грейнджер ей на голову, то все прошло лучше некуда.

— Что, никаких неприятностей? Вообще ничего?

— Конечно, нет. Вы же понимаете, отец никогда не пригласил бы на это торжественное событие кого-то, кто мог бы все испортить.

Аврор в задумчивости почесал подбородок.

— А родители мисс Грейнджер? Вы, как волшебник, не нашли их несколько... странными?

Драко пожал плечами.

— Да, немного. Но сначала я списал на то, что они всего лишь магглы. Никогда не знаешь, чего можно ожидать от людей такого рода. Тем не менее, после того, как полтора часа слушал их болтовню о наших портьерах, я подошел к Грейнджер и поинтересовался, зачем ей нужно было накладывать на родителей Империо, да еще и в такой день. Во-первых, непростительное, а во-вторых, Азкабан все еще существует...

— И что она вам ответила? — усталость дознавателя как рукой сняло. Еще бы! Если мисс Грейнджер и вправду воспользовалась незаконным проклятием, то дело примет совсем другой оборот!..

Но младший Малфой только фыркнул и непринужденно закинул ногу на ногу.

— Она просто усмехнулась и сказала, что ее родители всегда были немного не от мира сего. Я счел ее слова очень странными, но когда Грейнджеры стали изводить меня разговорами о состоянии моих зубов, я был вынужден согласиться с ней. Как по мне, то любой, кто проводит столько времени, заглядывая в чужие рты, должен быть немного не в себе.

Блайли разочарованно покачал головой — придраться было не к чему.

— Значит... так все и произошло?

— Именно, — подтвердил Драко. — Профессор Снейп, по законам министерства магии обвенчал двух влюбленных, после чего в их честь начался небольшой прием. Новобрачные, к слову, ушли оттуда довольно рано, а точнее говоря, самые первые. Но как только звуки стали слышны даже из-за закрытых дверей, то и остальные тоже спешно откланялись и разошлись восвояси.

— Звуки? — недоуменно поднял бровь аврор.

— Именно. Звуки, — досадуя на непонятливого тугодума повторил Драко. — Вы, что, думаете, я, или кто-то другой, хотели бы слышать все, что в этот момент происходило между моим отцом и сокурсницей?

Блайли стушевался и смущенно крякнул. А Драко, довольный произведенным эффектом от своих слов, только ухмыльнулся:

— Вот и я так не думаю.