Белым по чёрной душе (гет)

Вечером дом озарился множеством огней. Их мягкие блики плясали на стенах, отражаясь в картинах. Кэсси спускалась вниз медленно, боясь споткнуться — в полумраке можно было легко слететь с лестницы головой вниз. Домовик сказал, что Драко уже ждёт в столовой, — Кэсси слышала, как хлопала дверь в соседней спальне, но он не зашёл, предпочитая официальность. Почему? Может, хотел показать свой мир? Что ж, своим достатком он уже явно впечатлил. Зато теперь было понятно, откуда у Малфоя манеры, старомодные, но такие непринуждённые. Надо бы расспросить о его семье, и вообще — о нём самом. Кэсси помнила — мужчины любят, когда их слушают. Обычно это срабатывало безоговорочно — задай пару вопросов, позволь заливаться соловьём, и к вечеру любой мужчина будет от тебя в полном восторге. Вот только, во-первых, Драко предпочитал молчать, а во-вторых, ей и впрямь было интересно узнать о нём побольше. Она в нерешительности замерла перед дверьми, но домовик не дал опомниться или перевести дух, распахивая их и вынуждая пройти дальше.

Драко стоял у окна. Смотрел на ночное море, словно мог там что-то разглядеть. А может, действительно видел в темноте? Его фигура в чёрном сливалась с полумраком, словно он специально выбрал тень, стремясь слиться с ней, исчезнуть… По спине Кэсси прошелестел склизкий холодок, стекая каплей пота к пояснице. Но вот Драко обернулся, и свет мазнул по волосам, отразился в глазах и улыбке. В чёрной рубашке, чёрных брюках он казался воплощением элегантности и притягательности. Белая чёлка упала на лоб, и Кэсси с трудом подавила желание протянуть руку и попытаться убрать её, зная, что непокорные волосы перетекут сквозь пальцы платиновой волной, возвращаясь обратно.

— Ты прекрасно выглядишь, — заметил Драко, окинув Кэсси внимательным, оценивающим взглядом с кончиков чёрных туфель-лодочек до макушки. На самом деле, платье было самым обычным. Простое платье-футляр по фигуре, юбка до колена с разрезом за спиной, и цвет приглушённый, тёмно-синий. Вообще она предпочитала носить его с пиджаком, но ради сегодняшнего вечера оставила плечи открытыми, но волосы всё же распустила, позволив им лечь густой тёмно-русой волной. Рядом с небрежной элегантностью Драко Кэсси невольно почувствовала себя простушкой. Но встретившись с его глазами, в которых горело искреннее восхищение, успокоилась и слабо кивнула, позволяя проводить себя к столу.

Если Кэсси боялась, что они будут ужинать на разных сторонах длинного стола, то её опасениям не суждено было подтвердиться. Тарелки стояли рядом: Драко во главе, Кэсси — справа. В круглой вазе, стоящей в центре, лилии сменились ирисами и магнолиями: странное сочетание, экзотическое даже. И тонкий, дурманящий аромат.

— А откуда здесь цветы? — поинтересовалась она, пока домовик разливал вино по бокалам.

— Домовики приносят из дома, — пожал плечами Драко. И тут же добавил, поняв, что Кэсси это ничего не говорит: — Из Малфой Мэнора, дома моей семьи. У нас большие оранжереи, мама любит цветы.

— У вас есть своя оранжерея, — констатировала Кэсси, кивнув сама себе. Конечно. Может, в начале знакомства стоило спросить: есть ли у вас оранжерея, мистер Малфой? Тогда удалось бы избежать множества неловких мыслей и пары неловких ситуаций.

— Как ты отдохнула? — Драко откинулся на спинку стула, позволяя домовику наполнить его тарелку. Кэсси покраснела, ей показалось, что в голосе зазвучал упрёк:

— Я не думала бросать на тебя всю работу. Сама не заметила, как задремала, а ведь всего лишь хотела…

— Эй. — Драко мягко перебил её, а потом вдруг подался вперёд и накрыл её ладонь своей. — Я ведь не обвиняю тебя ни в чём, ты что? Просто хочу узнать, нравится ли тебе твоя комната.

— Очень, — выдавила Кэсси, старательно игнорируя тёплую волну внизу живота, всколыхнувшуюся от его прикосновения. Здесь Драко был в своей стихии, уверенный в себе, знающий цену себе и своей привлекательности. И этот новый Драко смущал и волновал одновременно.

— Цвета подбирал я сам, — с гордостью в голосе заметил Малфой, принимаясь нарезать мясо. Под его ножом оно податливо делилось на части, оставляя кровавые лужицы на белом фарфоре. Кэсси не могла оторвать от них глаз, с трудом сглатывая комок в разом пересохшем горле. Заметив её затравленный взгляд, Драко поспешил успокоить:

— Я люблю мясо с кровью. Но для гостей всегда прошу приготовить средней прожарки. Мало ли — у кого какие предпочтения.

— Спасибо, — выдавила Кэсси, но облегчённо вздохнула, только когда разрезала свой кусок. Или Драко действительно запомнил, что её мутит от вида крови?

— Расскажи о себе, — предложил Драко спустя пять минут. Раньше тишина между ними была рабочей, приятной и не вызывающей напряжения. Сегодня же воздух буквально вибрировал, сгущаясь над столом, и эту тишину можно было почувствовать кожей. Она давила, вызывая желание отряхнуться, но тем для разговора не находилось, зато росла неловкость, заставляющая подрагивать кончики пальцев и загораться алым уши.

— О себе? — Кэсси с трудом вынырнула из мыслей о том, как было бы чудесно, если бы не было никакого дневника, давления и страха, а они оказались бы здесь с совершенно другими целями. И как можно было бы построить отношения заново, без предвзятости с её стороны и отстранённости с его. — Что бы ты хотел услышать?

— Не знаю. — Драко неопределённо пожал плечами. — Может, про школу?

— Не думаю, что это будет интересно, — пробормотала Кэсси. Напряжение усиливалось, и, чтобы разогнать его, она слишком резко схватила бокал и, не пробуя, осушила до половины под пристальным взглядом Драко.

— Мы так мало друг друга знаем, — тихо сказал он, наблюдая за её попытками проглотить вино залпом и не закашляться.

Кэсси наконец справилась и, выдохнув, лукаво покосилась на собеседника. То ли выпитое, то ли желание расшевелить Драко зашумело в голове, но она стрельнула глазами и спросила: — Хочешь, я угадаю, какие предметы были самыми любимыми?

Он весело хмыкнул, облокотился о стол и сложил руки в замок. Кэсси невольно засмотрелась на его длинные музыкальные пальцы.

— Ты играешь на пианино? — вырвалось прежде, чем она успела подумать. Драко медленно кивнул.

— А твой любимый предмет — зельеварение! — торжествующе заключила Кэсси. Но Драко, к её удивлению, довольно усмехнулся и покачал головой.

— Трансфигурация и ЗоТИ, — сообщил он. — Хотя зельеварение я тоже любил.

— ЗоТИ? — поморщилась Кэсси. — У нас этот предмет вёл престарелый оборотень, было ужасно скучно и неинтересно. Даже не представляю, что тут может нравиться… Зато я любила Историю магии!

— Историю магии у нас вёл призрак, — пришло время поморщиться Драко. — Он бубнил так нудно, что к середине урока засыпал почти весь класс.

— Может, про Мерлина и Моргану ты просто проспал? — весело предположила Кэсси, но, когда Драко при упоминании о работе тут же нахмурился, она уже готова была дать самой себе подзатыльник. Впрочем, он быстро взял себя в руки и непринуждённо улыбнулся:

— Как тебе ужин?

— Сытно, если ты об этом, — осторожно ответила Кэсси, нервно подумав, что кусок в горло просто не лезет. Драко сидел слишком близко, почти касаясь рукой её руки, лежащей на столе, и мыслей в голове было слишком много, может, поэтому ни одна из них не могла пробиться, путая сознание.

— Хорошо, — зачем-то сказал Драко и тут же мысленно хлопнул себя по лбу. Отчего-то сегодня мысли и чувства были особенно обострены. Быть может, сказывалась близость привлекательной девушки и осознание того, что они здесь совершенно одни. А может, мысли о том, что это, скорее всего, последние спокойные дни перед чем-то значительным и важным. Кровь бурлила внутри, словно щедро сдобренная алкоголем, но один бокал едва ли смог бы привести его в подобное состояние. Он чувствовал жизнь, кипящую в каждой клетке его тела; окружающий мир стал невероятно ярким, а запахи — острыми.

Драко медленно протянул руку, и убрал русую прядь, что упала на лицо Кэсси, заправив её за ухо. Пальцы прочертили дорожку от лба к виску и ниже, обрисовав контур скулы. Кэсси подняла на него глаза, боясь лишний раз вздохнуть — воздух резко кончился, и сердце застучало гулко, громко.

— Ты танцуешь? — спросил Драко тихо, и Кэсси почудились в его голосе интимные, хриплые нотки, от которых под кожей словно ожили миллионы мурашек. Она кивнула, изумлённо наблюдая, как он поднялся и подошёл к магическому граммофону. Рядом, на полке, незамеченные ранее, стояли пластинки. Драко взял две из них и извиняюще пожал плечами:

— «Немагическое счастье» или «Встреча в Годриковой Впадине»? Пластинки на мамин вкус, но другого нет.

— Мне без разницы, — легко пожала плечами Кэсси, пытаясь казаться равнодушной, хотя сердце вот-вот грозилось выскочить из горла. Он что, действительно хочет с ней танцевать?

— Тогда пусть будет эта, воспоминание из детства, — решил Драко, ставя пластинку. Раздался тихий треск, и воздух наполнился чарующей мелодией: протяжно запел саксофон.

«Летняя пора, и жизнь так легка. Плещется рыба в реке, и хлопок уже убран. Твой папа богат, а мама красива, так спи, малыш, не плачь…»*

Он обернулся, и Кэсси показалось, что в непроницаемой стали его глаз мелькнуло что-то… Сожаление? Грусть? Слабая улыбка коснулась губ, и Драко подошёл к Кэсси, протягивая руку. Она вложила свою ладонь и поднялась, позволяя увлечь себя в неспешный круговорот. Музыка плыла над ними, вокруг них, укутывая в дремотный кокон, и Кэсси прикрыла глаза, отдаваясь протяжному, тягучему ритму. Рука Драко, лежащая на её спине, казалась немыслимо горячей, и его дыхание, так близко, прямо над ухом — лишало воли, заставляя подгибаться колени. От него пахло свежестью и чем-то сухим, сладким и терпким — слабо, почти на грани слышимости.

Простой танец, но он вдруг стал слишком интимным, вызывая неловкость, желание или отодвинуться и убежать, или податься вперёд. Пальцы Кэсси в чужой ладони невольно дрогнули, и Драко сжал их сильнее, в то время как его пальцы огладили косточки на позвоночнике чуть выше поясницы, медленно, словно раздумывая: опуститься ниже, подняться вверх или же остаться на месте.

— Так странно, — выдохнул Драко, обжигая дыханием её висок.

— Что именно? — тихо спросила Кэсси, не поднимая глаз, впиваясь взглядом в ключицу, край которой выглядывал из расстёгнутой на одну пуговицу рубашки.

— Чувствовать себя почти-нормальным, — ответил он, прижимаясь виском к её волосам. Кэсси словно вся превратилась в оголённый нерв, боясь шелохнуться: сдвинься она на дюйм, и упёрлась бы носом в его шею. Во рту пересохло, и она попыталась сглотнуть, но острый комок только оцарапал горло.

Он и впрямь чувствовал сейчас умиротворение, такое забытое, что уже давно казалось недосягаемым. Словно всё это: дом, треск камина, девушка, застывшая в его руках — всё это уже было когда-то. В другой жизни. И тогда он был абсолютно счастлив. Песня закончилась, отзвучали последние аккорды, и иголка тихо зашуршала, безжалостно стираясь. Кэссиди забыла, как дышать, считая секунды, но вот Драко коротко вздохнул и отпрянул. Впился в неё долгим, нечитаемым взглядом прозрачно-серых глаз, словно искал в них ответ, известный лишь ему одному, на очень важный вопрос. Пальцы коснулись её скулы, обвели контур, и Кэсси с трудом сдержалась, чтобы не потянуться за его ладонью, не потереться о неё, как кошка.

Схватить её на руки, впиться в губы горячим поцелуем, унести в спальню и не выпускать до рассвета, снова и снова забываясь и забывая обо всём, что станет важным, стоит взойти солнцу… Разве не этого он хотел, когда затеял всё это: торжественный ужин, разговоры, танцы? Всё шло, как по нотам, но сейчас, глядя в её глаза, потемневшие, смотревшие с ожиданием и предвкушением, он понял, что не сможет. Не сможет погрузить в свою тьму, из которой и одному не найти выхода. Не сможет на утро сделать вид, что она для него — чужая. Потому что, и это тоже вспыхнуло в голове внезапной яркой вспышкой, Кэсси вызывала в нём щемящую нежность и робкое, но уверенно разрастающееся желание защищать. И прежде всего, от самого себя.

— Спасибо за превосходный вечер, — прошептал Драко, с сожалением опуская руку. В глазах Кэсси отразилось его разочарование, жгучее, до слёз обидное. Она кивнула, быстро опуская голову. Прикусила губу и отвернулась, не зная, куда деть руки.

— Прости, что не могу оправдать твоих ожиданий, — прошелестело над её головой, и Драко вышел, тихо прикрыв за собой дверь. В комнате стало пусто и тихо, только скрипел иголкой граммофон и сердце не могло остановиться, отбивая сумасшедший ритм.

Кэсси чувствовала себя обманутой. Что-то стояло за этим отказом, за тем, как он смотрел на неё этим вечером, за тем, как хотел оградить от дневника, и тем, как пытался защитить. Что-то большее, чем простое нежелание видеть её в своей постели. Обо всём этом она размышляла уже у себя в спальне, нервно меряя её шагами и расчёсывая волосы. Драко — обычный мужчина. Ладно, не совсем обычный, видимо, но всё же живой человек из плоти и крови. Что могло помешать ему взять то, что так откровенно и, что уж там, навязчиво ему предлагают?

Кэсси остановилась у зеркала, осматривая себя с головы до ног и в очередной раз убеждаясь, что внешность здесь явно ни при чём. В его душе стояли другие преграды, понять которые она была не в силах. Почему?

— Да потому что он ничего мне не рассказывает! — зло выкрикнула Кэсси своему отражению. Да, он молчит, говорит загадками и недомолвками, а она? Что она может знать о нём? Как может понять, что его гложет, чего он боится?

— А ты ни разу его не спрашивала — прошептал в голове совестливый голос, и Кэсси вздохнула, соглашаясь. Занятая лишь собой, своими желаниями, чувствами, стремясь разгадать одну из главных загадок последних веков и затащить в постель привлекательного коллегу, она совершенно забыла о нём самом. Кэсси охватил стыд, а вместе с ним — лихорадочное желание узнать его. Немедленно, сию же секунду, прямо сейчас! Он ведь готов был открыться. Сегодня Драко был почти как на ладони, только протяни руку — коснёшься души. А она снова думала только о себе.

Кэсси взволнованно прижала ладони к пылающим щекам, пытаясь успокоиться, привести мысли в порядок. Но они метались, бились в голове, подталкивая к сумасбродству. Накинув на себя халат, Кэсси запуталась в рукавах и несколько секунд раздражённо сражалась с ними, а после, как была — босиком, с рассыпавшимися по плечам и спине волосами, выскочила в коридор и решительно постучала в соседнюю дверь.

И снова тишина, только сердце стучало в ушах, шумело, заглушая все остальные звуки. Кэсси уже собралась было уходить, когда дверь перед ней распахнулась. Драко недоуменно смотрел на неё несколько томительно долгих мгновений, а потом посторонился, пропуская внутрь.

Примечания:

*Summertime — ария, написанная Дж.Гершвином, самые знаменитые её исполнители — Луи Армстронг и Элла Фитцджеральд.