Дикая охота капитана Ивашова (джен)

Я как раз заканчивал прием заявления купца Лабзина об ограблении и нанесении ему побоев любовником его обожаемой супруги, когда заметил в окошке движущийся в сторону отделения неопознанный летающий объект. Приблизившись, он оказался вполне опознанной бабкиной ступой, в которой кроме Яги сидел кто-то беловолосый. Был ли то гражданин Геральт или гражданка Рианнон, разобрать пока было нельзя.

— Извините, Епимах Илиодорович, я сейчас. Заявлению вашему дан ход, по следу преступника мы пустим младшего сотрудника Лобова, — бросил я через плечо, выбегая навстречу эксперт-криминалистке.

— Никитушка, принимай-ка Цириллу потерпевшую, я покамест пойду на грудь хвачу для успокоения, — прокряхтела бабка, переваливаясь через край ступы. — Нас Охотники окаянные зайцами почли, обложили и айда насмерть убивать!

Снежный человек в первом приближении действительно оказался девушкой. Во втором приближении он оказался девушкой со шрамами, мечом неизвестной в Лукошкине марки и глазами, зелеными, как у волшебника Изумрудного города. Не иначе, это и была пресловутая Цири — она же дитя Старшей Крови. Я аккуратно помог нашей домохозяйке выбраться из ступы и обратился к пассажирке:

— Гражданка Цирилла Фиона Элен Рианнон, я полагаю. Вам помочь?

— Да ну вас, — бесцеремонно заявила Цири и акробатически неуловимым движением выпорхнула из ступы. Митяй, с интересом поглядывая на свидетельницу, понёс летательный аппарат в сарай, а мы повели Дитя-Неожиданность в терем, где нас всех ждали фирменные Ягины пытки чаем со сладостями.

То ли от непривычки спать на печи, то ли от неспокойной международной обстановки, то ли от ветра, поддувавшего из щелей в стене избушки, Геральт той ночью видел очередной нехороший сон.

Он восседает верхом на Плотвичке в первых рядах огромного войска. По правую руку от него — участковый с планшеткой на плече и в синем мундире, почему-то верхом на Митьке, Горох в кольчуге, какие-то стрельцы. По левую — те самые польские всадники, в пошло роскошных шлемах белыми перьями. Они готовятся атаковать. Противник их — Красные Всадники в астральном обличье, во главе их Кощей, размахивающий шамаханской сабелькой.

"Ак-Шайтан кирдык!!!" — командует Кощей, и Дикий Гон галопом бросается в бой.

— Иду на вы! — ревет Геральт, пришпорив Плотву, и увлекает за собой всю объединенную армию. "Митька, вперед!", — командует Ивашов, дав под бока младшему сотруднику. Завязывается бой. И вот...

Он лежит на гребне холма, израненный и брошенный Охотой. Все, кто был с ним — мертвы. С холма скатывается голова сыскного воеводы в форменном шапо с козырьком.

— Статья 105, пункт 3, вплоть до пожизненного заключения, — бормочет голова, но увидев ведьмака, меняет пластинку: — Геральт... Они забрали Цири... У них твой медальон и твои эликсиры... Все потеряно. Довольно... больше не могу...

— Нет. Нет. Не может быть!!! — Геральт из последних сил делает рывок, но... чьи-то руки удерживают его. Очень ласковые, очень знакомые руки... Руки Йеннифер?

— Что с тобой? Опять твои дурные сны? — Да, это она. Роскошные черные волосы, фиалковые глаза, ароматы крыжовника и сирени. — Скоро ты начнёшь вещать, как последняя Иоля, — Геральт с удивлением замечает, что они снова верхом на чучеле единорога.

— Йен, милая, я сегодня не в лучшей форме... — мягко увиливает ведьмак, но чародейка явно обижена. Внезапно ее лицо меняется, глаза становятся зелёными, она уже больше похожа на Олёну.

— Избушка-избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! — произносит женщина. Единорог, курва, оказался живым и взбрыкивает. Геральт летит в распахнувшийся нестабильный портал, ударяется о твердую поверхность...

Ведьмак валялся на полу избушки, вставшей на курьи ноги и выполнявшей хитрозадый манёвр. Дверь открылась, и внутрь вошла Олёна в чёрном балахоне. Косу она поставила в угол, вынула из складок балахона какой-то пакет и положила на стол.

— Доброе утро, ведьмак, — молвила участковиха. — Не знала, что вы в Каэр Морхене все на полу спите.

— У вас не дом, а какая-то птица Рух, — проворчал Белый Волк, поднимаясь и отряхиваясь. — Похоже, наш трюк со Смертью сработал, милсдарыня Олёна.

— Никто не осмелится помешать безносой, — усмехнулась бывшая бесовка. — Зато послание от короля к Гороху с нами. Казимир оказался умнее, чем мы думали.

— Всё-таки старый добрый нейтралитет всегда помогал ведьмакам решать проблемы, — слабо улыбнулся Геральт. — Я тут, как видишь, слегка починил избушку. Дыру забил досками. Подгоревшую стенку подмазал снадобьями гроссмейстера Яги для прочности.

— Значит, ничто не мешает возвращаться к своим. Избушка-избушка, по дороге на Лукошкино, встречь войску государеву — пошла!

Это было потрясающе. Число эпизодов, висевших на Эреддине и его компаньонах, было уже из области высшей математики — и это без Сидорова, Скоттини и церковного служки. Даже если Геральт не вернется живым, то показаний Цириллы Эмгыровны хватит, чтобы закатать всю шайку Красных Всадников лет на сто восемьдесят за похищение, принуждение несовершеннолетней к развратным действиям, международный терроризм, массовые убийства на почве расовой ненависти и эксплуатацию рабского труда! Впрочем, Горох не захочет кормить настолько опасных преступников ананасами за счет казны, головы им отрубят — и всего делов…

— Так я сюда и попала. Здесь почти все, как у нас. Только, кажется, люди подобрее. Пасечник, Олёна, госпожа Яга... Еще и поэтому я не хочу, чтобы Ястреб объединился с вашим Кощеем и оставил после себя горы из костей на равнинах из мяса. Только сначала мне нужно найти Геральта и Олёну.

— Не бойсь, внучка, избушка-то моя у них осталась! — эксперт-криминалистка пихнула Цири локтем в бок. — Уйдут от ворогов, в Лукошкино к вечеру добегут, коль не случится чего! А ты тут сиди и живи, тебе ещё показанию богатую против Гона Дикого давать, правосудие крепить... И плюшки доёдывай, а то мы их столько и с Васенькой не одолеем! — Кот при этом тёрся о ногу Неожиданности и уничтожать бабкину хлебопродукцию не собирался вовсе.

— Извините, госпожа гроссмейстер, но я не могу так. Я слишком... слишком в долгу перед Геральтом. Он дважды спас меня там. Госпожа Олёна помогла мне здесь. Это будет... — голос Цири слегка задрожал, — как-то... в детстве я бы сказала — ужасненько несправедливо, если теперь я их брошу.

— Сожалею, Цирилла Эмгыровна, но наша эксперт-криминалист совершенно права, — начал я. — Лукошкино магически экранировано до полной неуязвимости, а в чистом поле мы не можем гарантировать безопасность ни Геральту Весемировичу, ни вам...

— Да Всадники же утратили свою силу, я сама видела!

— А Кощей, к сожалению, нет! И он имеет вредную привычку западать на молоденьких пленниц! Так что советую вам пределов города не покидать. Лошадь ваша все равно сдана на хранение гражданину лешему, а наш транспорт мы не отдадим.

— Что ж, я и не буду просить, — Гражданка Рианнон встала из-за стола, развернулась и двинулась к выходу. Моя домохозяйка сделала неуловимую комбинацию из трёх пальцев, и Цири остановилась в дверном проёме, наткнувшись грудью на невидимое препятствие. Потом ещё раз. Потом ещё.

— Ваша взяла, господа милицейские. Я остаюсь. До первой возможности.

...Вечерело. На душе скребли кошки с остро наточенными когтями. Возвращаясь с доклада у царицы и Кашкина, я объехал все ворота и опросил караулы, но ни избушка, ни Олёна, ни даже ведьмак с его характерной внешностью отмечены не были нигде. Что же с ними стало и будет? Неужели попались эльфам, полякам или шамаханам? Мысль о том, что и Геральт, и жена дорого продали бы им свою жизнь, грела слабо...

— Ещё такое дело есть, участковый, — сообщил Фома Еремеев, поворачивая телегу. — Селиванов да Пыпин в патруле у кузнецкого ряда мужика приметили сумнительного. Личиком аки барышня франкская, а ушки востренькие, ровно лисьи. Всё отмалчивается да в разговоры не вступает, и плащ с сапогами на нём заморский. Надо бы его в розыск заявить, как есть шпиён...

Из еремеевского доклада я выловил одну важную деталь. Острые уши в моё время все поклонники фэнтези считали ключевым признаком эльфа. Неужели Красный Всадник в городе? И один ли? На подворье мою догадку подтвердил кот. Василий опять маялся дурью, как при приближении врагов в облике Охоты — вылетел во двор, скрёб всё, что можно и нельзя, пометил Митькину ногу и пытался пометить мою. Но его вовремя забрала бабка, которая с моими догадками не смогла не согласиться.

— А как ты сам мыслишь, Никитка, нешто бы враги такие разужасные нас с Цирилкою из рук упустили б вот так вот запросто?! Помяни мое слово — выслеживают они нас! На хвосте нашем в город пробраться воровски думают да отделение живьем спалить! — Яга сбагрила попискивающего кота Цири, на коленях у которой тот сразу воспрял духом и замурчал.

— Они здесь? — Гражданка Рианнон аккуратно отложила Ваську, не переставая гладить.

— Пока один только, — покачала головой наша эксперт. — По Васеньке видно... Вот что, Никитушка да Цирилушка, я вам скажу: пущай приходит, вражонок ушастый! Мы прямо в тереме чебурашку эту засланную тёпленькой и возьмём на живца!

— Предоставьте его мне, госпожа Яга, — начала напрашиваться Цири. — Без своих колдовских фокусов против меня он долго не продержится.

— Это и пугает, Цирилла Эмгыровна, — урезонил я её. — Вы тут же начнёте вершить страшную месть. А нам необходимы его показания против остальной группировки. Мёртвые же не болтают. Поэтому вас мы переводим в резерв. Сядете в засаду в нашем порубе, на случай, если противник попробует уйти через двор...

Собрав опергруппу и рядовой состав, я объяснил диспозицию. Цири засела в порубе на месте шамахана, которого бояре забрали в царскую пыточную. В отведённой ей Олёниной светёлке мы, подобно агенту 007, прибегли к трюку с тремя подушками. Митька, оснащённый оглоблей в супертяжёлом весе, встал "на номере" в своей комнатушке, мы с Ягой засели на антресолях, прямо по-над лестницей. Еремеев максимально незаметно рассредоточил своих людей по двору, чтобы эльф не попытался угнать в дорогу ступу или госпожу лошадушку.

Наступила ночь, и наш засадный полк замер в тревожном ожидании. Чу! Кажется, он пришёл, этот добрый эльф с двухметровой катаной для шинкования пушечного мяса... Дверь открылась (кажется, какой-то бесшумной отмычкой), и на пороге в лунном свете возникла человекообразная тень с отчётливо вырисовывающимися остренькими ушками.

— Cad te esse, Hen Ichaer?! Me caemm! Me va te'aeskaeppe!* — прозвучал звонкий голос.

— Цирилку нашу кличет, — без перевода догадалась бабуля и добавила с интонацией разборчивой мамаши девицы на выданье: — Не дождешься, лис востроухий, не для тебя её роза цвела...

Ответом эльфийскому диверсанту был режущий ухо взмяв и шипение — так грязно ругаться может только чёрный кот, на которого наступили в темноте. Судя по дальнейшим шумам, Васька вцепился противнику в ногу, а тот хромал наверх, тщетно пытаясь стряхнуть пушистую "гирю".

— Будем брать, — решил я пользоваться ситуацией и спустился навстречу пришельцу, держа руку на эфесе сабельки. Моя домохозяйка спускалась следом, освещая путь зеленым огоньком. В его свете я успел заметить, как полутемная фигура, дергая все время правой ногой, замахивается рукой с метательным ножиком, и вовремя отвернулся. Кинжальчик воткнулся в перила в считанных сантиметрах от нас.

— Гражданин эльф, советую не делать резких движений. Они могут быть опасны для вашего здоровья.

— Thaess aep, — на иностранном языке ответил гражданин эльф и резким движением ноги отбросил в угол Василия, уставшего его держать. Достав из ножен уже серьезный клинок, длинный, для боя по-взрослому, он захромал в мою сторону. Фехтовальщик я хреновый, но как прикрыться саблей от удара другим мечом, уже знал. Яга хотела было колдануть по гаду, но не рискнула накрыть своих в темной комнате — словно в ответ на громкое возмущение кота в горницу вломились один за другим Митяй и домовой Назим.

— Ыэээх, это что за супостаты противоправные сумбур заместо музыки под ухом задают? Батюшка воевода, дозвольте нарушителю поперек хребтины ума надбавить, а то ж за полночь уже…

— Ты щто орёщь, дарагой? Уважаэмых людэй щто бэспокоищь? Соловьи спят, слющяй…

Но Митькин кулачина и Назимов ухват столкнулись друг с другом. Эльф понял, что его окружают, и на одном дыхании сиганул в окно, выбив с мясом ставни.

— Не дайте ему уйти! — скомандовал я во весь голос. — К порубу не пускайте! — Но нашу самодельную КПЗ поздно было оберегать. Поруб был мощно взломан изнутри, и с его стороны на Красного Всадника надвигалась чрезвычайно сердитая гражданка Рианнон.

— Милсдарь воевода, оставьте его! Он мой!!!

— O-o-o, bloede beanna! Squaess'me, luned, peer caemm con'me!** — грозно ответил террорист, одной рукой отмахиваясь мечом от нас с Цири, другой второпях доставая из кармана нечто вроде рыболовной сети. Но бабуля сработала оперативно — сеть накинулась на самого лазутчика и спутала, свалив с ног.

— Зря вы так. Теперь мы можем вам инкриминировать еще и нарушение правил рыболовства, — с этими словами я направился к поверженному Красному Всаднику, чтобы при помощи Цири и Митьки "оформить" гада как следует. И тут как обычно, случилось непредвиденное.

Задержанный стал истончаться и таять на глазах. Дикий Охотник выглядел офигевшим больше всех нас, так что вряд ли это была особая магия для побегов.

— Не бзди, Никитушка, — шепнула Яга. — То чародейский порошок поганый кончился у него, вот и развоплощается помаленьку. Теперь уж руками супостата не залапаем — сейчас за бутылкой пойду...

Скелетик иронично осклабился, вздымая клинок. Хоть он, отрезанный нами от астрала, и был теперь лишь обычным призраком, лишенным магической супермощи, сопротивление бывший эльф оказать мог. А слинять ему было и вовсе легче легкого — с первым ветерком...

Но ситуацию снова спасли звуки мира животных. «Ку-кари-и-ку-уу!!!» — прогремело со стороны курятника. Наш хохлатый будильник был недоволен тем, что его подняли на ноги раньше времени, и мстя его была ужасна. Особенно… для члена грозной межпространственной группировки! Его эфирный камуфляж стал оседать какими-то клочьями, бледнеть и съеживаться. Перед нами стоял обычный эльфийский боевик со сломанным клинком смешной дизайнерской формы, да еще и слегка растерянный.

— Не любишь, — удовлетворенно отметил я. — Гражданин Дикий Охотник, именем закона вы арестованы!

Убедившись, что призрачный Гонщик больше не страшен, на него бросились все — включая петуха. И наконец из этой кучи малы раздался усталый, но до боли родной гул:

— Не извольте беспокоиться, батюшка-воевода! Спымал я змеёныша за места мягкие да держу в пожатии крепчайшем! Брыкается ещё, п-паразитина…

— Убери грабли, утопец недорезанный! У всех у вас на уме только одно! — возмутилась в ответ Цирилла Эмгыровна, и младший сотрудник стушевался.

— Thaess aep, bloede D'hoine, te'faeс aep arse, bleadd*... — придушенно донеслось из недр горы наших сотрудников.

Наконец ОПГшный шпик был извлечен из-под груды милиционеров, приведен в чувство и надежно зафиксирован в порубе. Так как террорист не владел русским, а личный состав отделения — Старшей Речью, я прибег к услугам гражданки Рианнон в качестве переводчика.

— Ваше имя?

— Смаэль аэп Браголлах.

— Гражданство?

— Не понял тебя, D'hoine.

— Отставить грубить милиционеру!

— D'hoine означает "человек", всё в порядке, — пояснила Цири.

— Подданство?

— Я Aen Elle, сын Старшего Народа, Народа Ольх. Мой государь — Король Ольх Куальнге Гаол.

— Вы узнаёте эту девушку.

— Да. Она — Дитя Старшей Крови. Я пришёл по велению моего господина, чтобы вернуть её кровь и её семя Народу Ольх.

— Опять термины непонятные пошли. Разъясните поподробнее.

— Это кровь Ведунов Старшего Народа, наше главное достояние. Потомки Старшей Крови могут обладать самыми необычными умениями. Они были способны открывать двери миров, призывать единорогов, неожиданно для себя переворачивать своей магией на голову мир.

— А что вы планировали делать с гражданкой Рианнон по получении... гхм... генного материала?

— Избавиться. Она слишком строптива, вы уже знаете. Эреддин бы нашёл способ. Но я молил предков, чтобы он не поручал это мне. Было бы противно служить палачом.

— Если вы такой гордый и щепетильный, то как связались с шайкой?

— D'hoine... вроде неё... — Цири сжала кулак на рукояти меча, — изгоняли и убивали наших братьев Aen Seidhe. Такие, как я, были молоды, наивны, решительны. Я жаждал мести за братский народ. Но Эреддин...

— Имеется в виду главарь банды? Отзывается на кличку Ястреб?

— Да. Эреддин Бреакк Глас. Он был военным вождем. Одним из самых успешных. После смерти короля Ауберона началась смута. Эреддин был одним из главных претендентов на трон, но предпочел сделать королем Куальнге. Я только сейчас начинаю понимать... Он нуждался лишь в надежном тылу. Чтобы продолжить охоту на тебя, Дитя-Неожиданность. Чтобы влить Старшую Кровь в жилы нашего рода и вернуться ее повелителем. И тогда никто на свете не сможет устоять перед его натиском. Ни наш двор в Тир на Лиа, ни любое другое королевство.

— А покорённые русские и прочие земли использовать как базу для завоевания иных миров?

— Здесь он будет взращивать воинов со Старшей Кровью. Получит провиант. Оружие. Особенно его волнует огнестрельное оружие. У нас такого нет, войско Ольх брало с собой Ведунов. Но Ведуны — его главные враги в придворной борьбе.

— Вы, я погляжу, не очень-то в восторге от этих идей, гражданин Смаэль, — заметил я. — раз уж решили обрести в нашем лагере новых друзей, не поделитесь с нами далеко идущими планами босса?

— Сейчас он направляется к Saevernhe Кощею, уладить наши маленькие недоразумения. Кощей собрал ораву своих дикарей, которые почитают его богом, и ведет их на запад. Послезавтра орда будет стоять на Сухман-реке, правом притоке Смородины. Эреддин со свитой тоже едут туда. Ваш чародей позволил себе выйти из-под контроля, а у нас нет теперь сил, чтобы вернуть прежнее положение, с ним надо говорить...

— И наконец, — Блин блинский, чуть не забыл спросить главное, из-за чего эта каша и заварилась. — Зачем ваши сообщники убили черносошного крестьянина села Курякина Сидорова Михаила Григорьевича?

— Кого? — На лице эльфа отразилось искреннее обалдение. — Да, там путался под копытами какой-то до смерти напуганный D’hoine, но вряд ли Эреддин приказал бы убить его ради забавы. Он велит убивать, только когда это выгодно. Скорее всего, он попал под заклинание и не успел убежать…

Итак, пазл практически сложен. Остается надеяться, что межимпериалистические противоречия не дадут Кощею и Ястребу окончательно спеться... Хотя при грамотном употреблении наш остроухий задержанный сможет нам помочь в этом деле. У меня возникли кое-какие соображения, которые я изложил, пока Яга загоняла вновь растаявшего Смаэля в бутылку для задержанных призраков.

— Итак, по информации, полученной от задержанного по подозрению в терроризме гражданина Браголлаха, лидеры преступного сообщества "Дикая охота" в ближайшие два дня должны прибыть в мобильную ставку Шамаханской орды для переговоров с гражданином Бессмертным о предстоящем разделе России на оккупационные зоны, а также, судя по всему, для пополнения запасов материализационного порошка. Задержать их там будет проблематично — обоих главарей будут охранять крупные формирования степняков. Поэтому предлагаю следующее.

Опергруппа направляется в ставку Гороха и передает гражданина Браголлаха в распоряжение командования в качестве языка. Затем мы также выдвигаемся следом за призрачной группировкой и, используя магию нашего эксперт-криминалиста, загоняем остальных Красных Всадников в предназначенные для бесплотной нежити ёмкости для последующего допроса в отделении и громкого скандального процесса. Дела в городе временно сдаём Еремееву. Вопросы?

— Дык это, Никита Иваныч, — проявил Митька пытливый ум по Задорнову, — я бы, прежде чем на эльфов с сифилидами идти, у царя-батюшки сотню конную прикрытия ради запросил, а то и пушчоночку малую да соли мешок, чтоб заряжать! От Кощея блатного да шамаханов антиобщественных бережение тож иметь надо!

— Вишь ты, устами младенца истина воздвиглась, — ухмыльнулась бабуля. — Только я, старая,вот каку поправку в конституции твои внесу... Мешки с солью нам за собой по степям таскать не с руки будет, а вот жемчуга объём невеликий имеют. Помнишь, Никитушка, как мы Каргу-Гордыню непотребную уделали? Небось и на Охоту управа будет в случае чего!

Примерно так и выглядели наши дальнейшие действия. Яга развернула свои и Олёнины жемчужные запасы. Государыня Лидия Карповна во дворце для порядка поохала, что я поломал всю дисциплину, но "за фатерлянд и за Горошек" предъявила жемчужное ожерелье и даже хотела обобрать придворных боярышень. К борьбе с нежитью мы были относительно готовы. Но забыли — как учил Наполеон, на войне ситуация меняется каждое мгновение...

Куриные ноги уже четвертый час несли ведьмака и бесовку по крайне однообразной дороге. От скуки Геральт фальшиво затянул старую солдатскую песню, слышанную им на военных дорогах Соддена и Ангрена:

Там, вдали, за Яругой, сверкали огни.

То червонный закат разгорался.

Ландграф Эгмонт Баррайс вел свой рейтарский полк,

На подмогу Фольтесту сбирался.

Они ехали молча в ночной тишине

Сквозь высокие травы Заречья.

Но кирасы и шлемы блестят при луне —

Нильфов тыщ двадцать пять шло навстречу.

И геройский Баррайс поскакал на врага,

Завязалась кровавая битва…

На этом месте ведьмак услыхал, что за перелеском словно бы в ответ хором грянули:

В нашей лодке водки — пруд!

Нам её не перепить!

Коль червонцев нам дадут —

Мы не будем их копить!**

То выбредал со стороны Можайска стрелецкий полк. Пестрели кафтаны, блестели на утреннем солнце бердыши, грохотали и скрипели вывозимые по убитой дороге пушки. При виде несущегося на них из-за поворота гигантского птицедома бойцы пороняли шапки, начали сами собой выстраиваться в боевой порядок и готовиться к стрельбе

— Вы что творите, мамку ж вашу так?! — возмутился полковник. — Не стрелять! То ж Яга милицейская с разведки возвращается! Своих не узнаете, чуханы семибатюшные?!

Чуханы тут же поумерили боевой пыл, расступились перед куриными ногами, некоторые даже сняли шапки. Олена махала стрельцам рукой в окно, ведьмак, поразмыслив, помахал тоже.

— Братишки, как в государеву ставку попасть? — крикнула Олёна. — Донесение ему важнейшее имею!

— Эк ты, бабушка Яга, помолодела, — восхитился полковник. — Да ты почти приехала ужо, там за углом да налево!

— Что же ты смолчала, что ты не Яга? — не понял Геральт.

— Зачем хорошего человека разочаровывать? — пожала плечами участковиха.

Изба, пробираясь меж движущихся на запад пеших и конных отрядов, достигла главной ставки — слегка хаотичного сборища палаток и кибиток, окружённых конструкцией в виде краснолюдского вагенбурга. Бесовка называла её "гуляй-городом" — точно в яблочко. Внутри города царил полный гуляй. Геральту и Олёне тяжело было вести бревенчатого коня среди путающихся под ногами обозных телег, государевых гонцов, конных дворянских ополченцев, бранящихся пушкарей и залетных казаков.

Посередь лагеря избушка, перевалившись с боку на бок, затормозила. Под татаканье барабана ее окружал отряд наёмников в кирасах, испанских шлемах и пернатых шляпах, вооруженных пиками. Командовал ими мордатый дядя с подкрученными усами цвета драконова дыма с пламенем и обкорнанным в каком-то бою левым ухом.

— Майне дамен унд херрен, вилькоммен ин гауптквартир дер кёниг всея Русса! Ихь бин старий зольдат, воевать за семь королей унд вольний город Любек! Если вы не иметь аусвайс, ихь вас немножко расстрелять за дер шпионаж, я! — выпалил одноухий и щелкнул каблуками.

Геральт, недовольно замычав, протянул мордатому царскую грамотку:

— Сойдет?

— Айн момент! — Безухий достал из жилетного кармана замызганные очки и начал читать... — О, я! Личный подпись сам герр кёниг Горох! Фантастиш! Проезжать, шнелля, шнелля!!! — и замахал на избушку руками.

— Избушка-избушка, правь налево, к шатру государеву, красного бархата да с позолотою, — распорядилась Олёна.

— Твоя воля, батюшка, токмо срамотно мне, старому! — стенал боярин Бодров, пробравшийся бочком из вверенного ему обоза в царский шатёр. — Государь всея Руси Великия и Малыя и Белыя, ровно гулящий человек, в портах казацких скакает играючи!

— Бодров, вот есть у тебя мозг в башке аль нету?! — огрызнулся Горох. — Как я тебе в выходном платье позолоченном на коня полезу?! Иль велишь государю твоему подол задирать, аки тётка Матрёна после третьей? Катись взад в обоз колбасою полтавской, казну войсковую пересчитывай!

— Слушаюсь! — почти пропищал Бодров и полез вон из палатки, но едва не был сбит с ног царским стрельцом, торжественно провозгласившим:

— Ведьмак Гараська и жёнка милицейская Олёна к государю!

Горох, оторвавшийся от игры в шахматы сам с собой, был слегка ошарашен, увидя, как к нему заходят изрядно поцарапанный Белый Волк с синяком под глазом и жена сыскного воеводы в зловещем чёрном балахоне поверх магически подпаленного и прорванного эльфийскими стрелами сарафана.

— Ну,садись, Олёнушка, гостьей царской будешь. От кого ж вас удирать угораздило? — заинтересовался государь.

— Эльфы. Те самые. Они существуют, — лаконично ответил Геральт. — Впрочем, у милсдарыни Олёны для вас вести поинтересней.

— Я встретила Цири, ту девицу-богатырку, которую все ищут — и Никита, и Кощей, и Дикий Гон, — пояснила бесовка. — Она рассказала, как Охота толкала Польшу на войну с нами, и даже нашла доказательства. Мы поделились ими с Казимиром Збышковским, и теперь он передумал воевать. Вот подлинная грамота от него, великий государь, — жена милиционера вынула из складок балахона Казимирово послание и вручила Гороху. Тот пробежал его взглядом и отрицательно покачал головой:

— Не верю! Не верю! Не иначе лях замыслил меня на мировую выманить, а сам в полон предательски взять. Не такой они народ, чтоб с нами супротив Охоты трактаменты чинить, ибо православных хуже чертей почитают...

— Государь, он сам с малой свитой по моим следам скачет! Явно же не на приступ!

— Тем лучше, — гнул свою линию царь. — Мы его сами полоним и тем Польшу папёжскую к вечному миру принудим! Бодров, пошто стал аки хрен моржовый?! Кличь стрельцов по коням! Давненько я с королями не пластался!

Олёна махнула рукой.

— А ты, ведьмачина заморская, думай теперь, како мне тебя наградить — под зад пинком аль головой на плаху? — пустился в нотации владыка всея Руси. — То, что ты особу государеву без защиты должной оставил — за такое участь твою и Никитка навряд ли смягчит.

— А не ляхами ли он часом засланный, батюшка? — высунулся из-за угла боярин Бодров. — Сам посуди...

— Ты здесь ещё?! Брысь, холоп! Сам разберусь! — Горох запустил в любопытную боярскую рожу кушаком, и его как ветром сдуло.

— Ваше величество, милсдарь Никита вам, конечно, не аргумент, но гроссмейстер Яга...

— Государь! Сыскной воевода с Митькой из Лукошкина скочут! — влетел тот же стрелец, уронив Олёну. — Языка вражьего везут!

Через минуту в ставку вступила вся непобедимая опергруппа. Никита Ивашов нёс в стеклянном штофе полупрозрачное существо, в котором Геральт с удовлетворением признал Смаэля аэп Браголлаха.

— Великий государь, — начал сыскной воевода. — Отделение располагает информацией, которая позволит нам провести операцию по разгрому международного преступного клана "Красные Всадники", они же "Дикий Гон", они же Aen Elle. Но для этого силам правопорядка потребуется помощь армейских подразделений...

— Горох тебе никого не отпустит, — обернулась к мужу Олёна. — Меня здесь приняли за польскую шпионку. Я пыталась доставить предложение мира от короля, но царь не поверил...

— Стоп-стоп-стоп, это здесь при чём вообще? Какие шпионы? — недопонял участковый. — Мы с бабулей наблюдали по дороге сверху группу польских кавалеристов с белым флагом, но это парламентёры скорее...

— С белым, говоришь? — встрял Горох. — Не наврала Олёнка твоя, прости, участковый, был грех... Бодров! Вели стрельцам брата моего Казимира в шатёр прямо вести да стол накрывать! Вижу я, нам всем поговорить о премногом надобно...

Так политические конъюнктуры изменились в корне...