Ex machina (гет)

А.

Эдвард вырулил на шоссе и прилично разогнался. Может, рисовался, а может быть, привык быстро ездить. Судя по тачкам в гараже — второе вероятнее.

Парень явно не болтун, тишина в салоне не давила на голову. Наконец он спросил:

— Куда тебя подбросить?

— В полицейский участок. У меня встреча с шерифом.

Эдвард покивал, и нерешительно спросил:

— Хочешь, зайду с тобой? Карлайл говорил, что у тебя с людьми бесконечная череда проблем. А ещё… Чарли не любит мотоциклистов.

— Нет, спасибо. Тебя девушка ждёт, а с шерифом я как-нибудь разберусь.

— Только не зубы, хорошо? Шериф — отец моей девушки, а я не хочу её расстраивать.

Я хмуро покачала головой в ответ на его улыбку, и вышла из машины возле полицейского участка.

* * *

Чарли Свон уже имел представление о моих возможностях по части драк и поговорить решил в комнате для допросов, в компании двух рослых коллег. Зашёл он сразу с козырей, объявив мне, что собирался меня сначала запереть, а уже потом решать бюрократические вопросы. Многозначительно помахал мне заявлениями от Хилла, но хмуро добавил, что кое-кто попросил за меня не усложнять процесс. Ради спокойствия городка шериф попросил немедленно оплатить штрафы и счета, с пожеланием сразу после проваливать из Форкса ко всем чертям. В качестве альтернативы было предложено размещение в тюрьме для ожидания суда по всем заявлениям.

Я немедленно согласилась с первым вариантом и забрала счета, стараясь как можно быстрее покинуть помещение с тремя вооруженными людьми. Лечить в дополнение к ноге ещё и огнестрел в мои планы не входило.

Словом, я покинула участок намного быстрее, чем рисовало моё мрачное воображение. Благодаря обновкам от вампиров, пешая прогулка до мотеля показалась мне хорошей возможностью спланировать очередную атаку на несговорчивого гета.

Но вечером Легион не появился.

Чирикнул смартфон. В смс от Карлайла было «спокойной ночи».

* * *

Открыв глаза утром, я почувствовала, что-то изменилось.

Во-первых, сны сегодня обошли меня стороной. Во-вторых, внутри появилась какая-то лёгкость и пружинистость, как в юности перед тренировкой. Вроде как если был застарелый насморк, который наконец-то прошёл. Я сочла это добрым знаком, чтобы закончить своё последнее дело в Форксе.

А в третьих, в углу комнаты подпирал косяк Легион.

Но прежде, чем я развернула против него фронт очередных аргументов, он выдал мне ещё тёплый буррито и стакан кофе на вынос. Это могло означать лишь одно: гет каялся. Осталось выяснить, что он опять натворил.

— Ну, мой синтетический друг, рассказывай.

— Мы нашли ошибку в программном обеспечении Шепард-капитана и исправили её.

Я подавилась и пролила кофе себе на колени. Краткость, конечно, сестра таланта, но тут… Чтобы у меня и дальше в этом разговоре кофе носом не пошёл, я отставила стакан подальше.

— И давно ты имеешь доступ к моему софту?

Кажется, Легион был готов ко всему и задал тон своим победным заключением, но оказался сбит с толку таким переходом на его деяния.

— Мы заинтересовались ещё до этой миссии. Шепард-капитан — уникальный образец синтеза двух форм жизни. Мы изучали.

Вот теперь я бы оценила в 95% вероятность того, что причинами моих проблем в этом мире стало непосредственное вмешательство самого Легиона. Однако я не стала раскрывать свои подозрения — нужно было убедиться, что он действительно вернул всё как было. А для этого требовались полевые испытания. Надрать гетскую задницу я всегда успею.

— СУЗИ знает?

Легион окончательно растерял уверенность и переступил ногами.

— Догадывается. Мы поставляли на «Нормандию» не совсем полные отчёты.

Значит, между двумя синтетиками заговора не было. Это была личная инициатива Легиона, и её цели были мне примерно понятны. Когда у тебя есть глаза и слух, тебе непременно захочется что-то, чем можно изучать мир наощупь. Вот только не надо было у меня ничего красть!

— Карлайл сказал, что ты нашёл решение. Ты обсуждал с ним мою… проблему?

— Да.

Чувствуя, как закипает у меня внутри гнев, я решила, что выволочка прямо сейчас ничего не даст. Легион был мне нужен, и тот доверительный уровень отношений, что установился совсем недавно между нами, был мне дорог. Чтобы не проецировать свой гнев на гета, я поспешно оделась в удобные шмотки от Элис и отправилась проверять хорошие новости экспериментально. Легион в маскировке собрался последовать за мной, однако ливень чётко обозначал его форму, отлетая каплями от щита. Гету пришлось остаться в номере.

Погода быстро скорректировала мои планы, и я направилась в ближайший бар.

Шепард-капитан собиралась нажраться и склеить парня.

К.

Моя ночная смена кончилась час назад, но я всё ещё сидел у себя в кабинете в больнице. Утро уже наступило, значит Алекс проснулась обновлённой. Снова вместо триумфа я почувствовал лишь тревогу и озабоченность. Мутные пророчества Легиона выбивали меня из сосредоточенного спокойствия, и у меня на работе всё валилось из рук. Кажется, персонал воспринял это как метания влюблённого, что не способствовало рабочей атмосфере.

В одном одни были правы — я действительно собирался кое-что проверить. Если способность к прикосновениям вернулась, Алекс может попробовать извлечь хоть что-то приятное из её вынужденного изгнания в нашем мире. И тут зловещие тревоги Легиона мне не помешают проверить это лично.

Сформировавшееся намерение выгнало меня из кресла на улицу под ливень: я решил для начала отыскать Алекс и понаблюдать за ней. Она, скорее всего, тоже будет ставить эксперименты.

Чтобы не тратить время впустую на беготню по городу в дождь, я позвонил Эдварду. Сегодня суббота, они с Беллой собирались в кинотеатр. Эдвард сбросил вызов, значит, они всё ещё там. Я отбил смс, и сел в машину, приготовившись к ожиданию.

Ответ действительно пришёл нескоро. Эдвард нашёл её в мыслях бармена недалеко от её мотеля. Судя по сообщению сына, капитан ударилась во все тяжкие.

Чувствуя беспокойство от перспективы вытаскивать Алекс из тюрьмы и её способности находить неприятности даже на ровном месте, я погнал машину к бару. Скрипнув шинами при резком торможении, я понял, что оказался здесь вовремя: под дождём возле дверей сцепились в драке двое. Но когда я подбежал, чтобы разнять дерущихся, я услышал смех.

— Да ты дерёшься как баба! — Алекс держала мужчину в рабочем комбинезоне за воротник одной рукой, другой блокируя его довольно опасные попытки нанести удар. — Смотри, как надо!

Красивый апперкот отправил работягу в полёт. Она повернулась ко мне, и с её мокрых волос в меня полетели капли. На лице была широкая счастливая улыбка. Судя по запаху, капитан уже нагрузилась.

— Не видишь? У меня свидание!

Я вздохнул. С ней всё было в порядке, не считая алкогольного опьянения. Не слушая возражений, я сгрёб капитана в охапку и усадил в машину. Одежда Алекс была насквозь мокрая, но та будто не замечала холода. Неудивительно, ведь алкоголь и эндорфины по случаю «выздоровления» командовали парадом.

Махнув рукой на зонт, я бегло осмотрел рабочего и на всякий случай поднял его с асфальта, чтобы занести обратно в бар, однако тот пошёл сам. Таким пьяным море по колено — парень пил с самого вечера, а главное, теперь он и не вспомнит, что случилось. Я оставил на стойке пару крупных купюр за беспорядок и подобрал с пола трость капитана.

Я приехал домой и обнаружил, что Алекс спит на заднем сиденье. Запах алкоголя почти исчез — значит, её организм уже очистил кровь. Это даже лучше — иметь дело с пьяным капитаном, у которой всегда при себе меч — занятие опасное.

Она проснулась сама, когда я открыл дверь. Дождь грохотал по крыше мерседеса, и Алекс задумчиво глядела в потолок. Вода стекала с моих волос и капала за воротник, но я не торопился. Пока она вспоминала свой эксперимент, я планировал свой.

— Кажется, я где-то посеяла твою трость…

Доставая трость с переднего пассажирского сидения, я ответил:

— Вот она, здесь. Дойдешь сама?

Она кивнула, задумавшись, но на ходу спросила:

— А почему мы собственно здесь?

— Эсми готовит мясо по-балкански, я звонил когда мы выехали. Такие острые колбаски. Как прошло твоё… свидание?

Алекс мечтательно улыбнулась.

— Я начинаю верить, что это не мир ополчился, а мой мерзкий характер настраивает публику против меня. Однако, — она остановилась на крыльце, несмотря на дрожь, и повернулась ко мне, — я теперь могу трогать людей.

Её лицо было озарено такой счастливой улыбкой, что моя рука уже медленно поплыла вперёд, чтобы подарить ей ободряющее касание, но она не заметила этого и отвернулась, заходя на крыльцо.

От горячего душа и сухой одежды она даже не подумала отказываться. Теперь, когда между нами не было враждебной атмосферы, Алекс расслабилась и шутила, чем вызвала огромный восторг у Эсми и Элис. Я немного нарушил эту идиллию, дождавшись, когда капитан закончит трапезу, и пригласил её в свой кабинет. Конечно, из-за болезненных воспоминаний и нелюбви к собственной уязвимости, она попыталась отказаться, сославшись на быстрое выздоровление, но тут мне на помощь пришла Эсми. Вдвоём уговорить капитана не заняло много времени.

Когда мы оказались наедине в моём кабинете, и Алекс заранее насупилась перед осмотром, я решил, что пора.

* * *

А.

Сегодня пребывание в гостях у Калленов чем-то напоминало день рождения, где именинник — я: все смеются, меня угощают, выдали симпатичные шмотки. Даже после возлияний не болела голова. Разве что док выглядел каким-то загруженным и не принимал активного участия в празднике. Я смекнула, что мне предстоит очередной медосмотр, и уже планировала пути к отступлению, но отличные чевапи* из гриля и щебетание вампирш притупило мою бдительность. Всё-таки они затащили меня в кабинет и оставили наедине с главой семейства.

Карлайл что-то рассказывал и вдруг перешёл на тот знакомый ласковый тон, которым он говорил со мной, когда ему нужно было меня осмотреть и не лишиться при этом головы. Он заглянул мне в глаза, неуверенно, будто сам не определился с намерениями.

— Я хочу кое-что проверить. Можно?

Он медленно протянул мне руку. Теперь понятно, он хочет убедиться, что мой сенсорный монитор восстановлен в правах. Я пожала плечами и позволила ему взять меня за руку.

Привычной тошноты и электрического удара через касание не последовало, но гамма ощущений, забытая и потерянная, сообщила мне много нового. Его рука была холодной, вернее, температуры окружающего воздуха. Кожа была твёрдой как камень, но гладкой, как металл. Впрочем, все эти технические данные меркли перед интенсивностью ощущения, что мне было приятно его касание. Это было совсем не похоже на мой опыт в баре по пьянке. Я была оглушена количеством новых впечатлений настолько, что не сразу заметила, что Карлайл приблизился ещё ближе.

Не выпуская моей руки, другой рукой он медленно и осторожно поправил мои волосы, заправив их за ухо. При этом у него был такой вид, будто он совершает самую страшную ошибку в жизни или будто разминирует бомбу. Но вместе с испугом и опасением, его лицо выдавало немыслимое счастье, но робкое, трепетное, будто еще не разрешил себе быть счастливым. Он старательно избегал смотреть мне в глаза, но даже это не могло скрыть того факта, что происходит нечто, вовсе не похожее на врачебный осмотр.

Никакой тревоги или беспокойства я не допускала, чтобы не создавать фоновый шум для интенсивных новых ощущений.

Его глаза блуждали по моему лицу, замирая на деталях, особенно долго он рассматривал шрамы, которые были едва заметны. Когда его взгляд остановился на моих губах, он замер. Кажется, за последние несколько минут он не сделал ни одного вдоха.

Карлайл был уже очень близко, всё еще держал мою руку, будто предохранитель. Если я дёрнусь, он тотчас прекратит эксперимент. Мне стало интересно, как далеко он может зайти… и насколько мне это понравится.

Медленно и нерешительно, его губы коснулись моих. Такое лёгкое, казалось бы, касание, что от него не пошевелилось бы и пёрышко. На этот раз, разряд действительно был, но он не был мучительным, скорее наоборот, происходило что-то, чему анализ не мог дать объяснения. Мысли про магнетизм, полюса и протоны затухли в поднимающейся внутри волне трепета. Данные сенсоров, анализ происходящего, паттерны возможных угроз и напоминания, что происходит что-то не вполне нормальное — всё это наконец замолчало вместе с машиной у меня в голове: остались только пугающе интенсивные новые ощущения, которым я разрешила быть. Сейчас погружаясь в этот водоворот, всё меньше сохраняя связи с реальностью, я не могла не замечать, что отключив помехи электронных мыслей, я сама намного меньше, чем то, что может вместить такое. Почему?.. Избыток переживания достиг опасных размеров и начал причинять боль где-то внутри, будто нервная система не могла справиться с происходящим. Будто она была недостаточно развита для подобного. Сердце не изменило свой темп, контролируемое кибернетикой, а дыхание не сбилось, поскольку ему был также написан чёткий план работы. Это было так неправильно, и так мучительно! Мне остро хотелось прекратить эксперимент, чтобы неспособность к чувственным переживаниям перестала причинять мне боль, но другая моя часть, кажется, мне незнакомая, требовала продолжения. По моим артериям пошла волна адреналина, чтобы дать мне время насладиться моментом и получить сполна за это.

Поцелуй длился всего пару секунд, но мне показалось, что прошли часы.

Ещё медленнее, будто оперировал по открытому сердцу, Карлайл отстранился и наконец заглянул мне в глаза. В его взгляде плескалось испуганное счастье, но через мгновение добавился вопрос. Он ждал, что я скажу. Кажется, это и был смысл его эксперимента… Да, тут вроде речь шла про эксперимент?.. Я тихо пробормотала, ничего не соображая:

— Как целовать мраморную статую.

Чёрт, почему я сейчас как под наркозом! Не сразу догадалась, что он не о том спрашивал: Карлайл вздрогнул и отпустил мою руку. Прежде, чем он успел среагировать, я схватила её обратно. Нужно было срочно исправить момент.

— Никаких неприятных ощущений, — я сжала его руку ободряюще. — Только приятные.

Ответом мне была робкая, испуганная улыбка, взгляд стал мальчишеским. На миг он стал похож на школьника, украдкой похитившего свой первый поцелуй. Правда, это было лишь на секунду, потому что он отодвинулся, и на меня снова смотрели понимающие, но грустные глаза прожившего века мудреца, пусть и заключённого в облике вечной юности.

Сенсоры внезапно показали критическую ошибку: центральная нервная система сигналила о перегрузке. Последний раз такая проблема возникла при переходе через ретранслятор, когда электромагнитный удар вырубил всё питание на «Нормандии», включая моё собственное. Так же, как в тот раз, я оказалась наедине со своим искалеченным и неполноценным телом, неспособным даже выпрямить сердечный ритм без своих драгоценных кибермодулей. В глазах стало темнеть, протез отключился и повис, а ноги начали подгибаться, но Карлайл буквально поймал меня за секунду до падения на пол.

Его рука держала мою за запястье, но и без того он догадался, что моё сердце танцует степ, а дыхание застряло где-то в диафрагме. Тьма навалилась на меня как подушка в руках душителя. Эффект выброса адреналина всё ещё растягивал время — я застряла в экстремуме приступа, как муха в янтаре, не в силах что-то исправить. Ошибки на дисплее уже выстроились в очередь, как вдруг из беззвучной полутьмы мне прилетела звонкая пощёчина, моментально повернув невидимый выключатель. Мир снова проявился, а мой взгляд сфокусировался на перепуганном лице нависшего надо мной доктора.

— Зубов избыток? — хрипло поинтересовалась я вместо благодарности. Ошибки убирались с дисплея постепенно, по мере выхода из критического состояния, но они не помешали мне обнаружить, что Карлайл практически навалился на меня сверху. Должно быть, меня забило в судороге, и его сильные руки прижимали мои плечи к кушетке.

Он отстранился, смущённо улыбаясь.

— Прости, ничего не помогало. С тобой будто случилось короткое замыкание.

— Так и было… Эмоциональная перегрузка вышибла мне ЦНС**.

На его лице тут же появилось знакомое заинтересованное выражение. В такие моменты Карлайл напоминал Легиона с очередной навязчивой идеей — в случае доктора — в процессе узнавания чего-то нового.

— Но сначала всё было хорошо, что же случилось потом? Что ты почувствовала? Опиши подробнее!

Я нахмурилась, пытаясь схватить ускользающее ощущение за хвост.

— Кажется, перегрузка была из-за неспособности пережить яркие вспышки эмоций. Ну, что-то похожее получится, если подключить тостер к сети на 2000 вольт.

— Не в момент самих ощущений, а в момент рефлексии?

Как у него на любопытстве глаза горят. Будто и не целовал меня минутами прежде. Я немного обиженно кивнула. Пресекая поток новых вопросов, я подвела черту:

— Знаешь, теперь я даже не знаю что лучше: получать разряд на тактильный контакт с людьми или перегорать как лампочка при малейшем поцелуе. Первое меня хотя бы не убивает…

Карлайл молчал, в его глазах любопытство уже сменилось печалью и тревогой, поскольку он тоже сделал похожие выводы. Не в силах терпеть этот взгляд, исполненный вины и сострадания, я попыталась пошутить:

— Что меня не убивает, то портит мне настроение.

Но он не улыбнулся.

Примечание к части

*чевапи — люля-кебаб из говядины на гриле

**ЦНС — центральная нервная система

— —

Мы стремительно приближаемся к финалу истории. Знатоки канона Mass Effect могли уже догадаться... но лучше не раскрывайте это в комментариях, дождитесь конца истории, не мешайте другим догадываться)