Золотая кровь (гет)

Прыгни — и ты будешь первым.

Быстро, тебя не догнать.

Кража — только способ выживать.

И я краду.

"Прыгни и ты будешь первым"

День не задался с самого утра. Сначала Аладдин чуть не попал в засаду Расула — и почему он так взъелся, будто других воришек нет — потом украденный арбуз пришлось отдать ребятишкам, которые воровать еще не умели, а вот теперь еще попался торговцу, и миром разойтись точно не выйдет: уже вся Аграба знала, что воришка по имени Аладдин чем-то не угодил начальнику стражи. Аладдин пытался придумать план побега, когда к ним подошла молодая женщина в белом хиджабе и с любопытством спросила:

— Что же сделал этот юноша, эфенди?

— Иди своей дорогой, хатун, — грубо отозвался купец.

Шестое чувство подсказывало Аладдину, что женщина — его шанс на спасение. А интуиции он привык доверять.

— Я всего лишь украл одну лепешку, — Аладдин дерзко взглянул на женщину.

Ее одежда была простой, но дорогой — уж в этом-то Аладдин разбирался. "Скучающая жена? — спрашивал он сам себя. — Или дочь богатого чиновника? В любом случае, что она понимает в нужде?"

— Сколько стоила лепешка? — поинтересовалась женщина. — Я заплачу.

"А голос у нее приятный, — отметил Аладдин. — Нет, явно не жена. Совсем молодая девушка".

— Не говори глупостей, хатун. Этот мальчишка наворовал столько, что самому султану не расплатиться.

По губам незнакомки скользнула непонятная улыбка.

— А я все же попробую. Пять акче.

— Двадцать! — тут же вскрикнул торговец.

Его глаза алчно заблестели: все-таки тащить Аладдина стражникам (да и удастся ли дотащить?) — не так уж и выгодно. Никаких денег за это не выручить, да еще и по шее получить можно — просто так. Совсем другое дело — получить деньги здесь и сейчас.

— Десять, — предложила девушка.

— Это же шакалам на смех! — возразил торговец. — Девятнадцать.

— Двенадцать.

— Пятнадцать, и это мое последнее слово.

— Хорошо, — немного нервно кивнула девушка, заметив стражников неподалеку.

— По рукам, — довольно улыбнулся торговец.

Монеты быстро оказались у него. Аладдин почувствовал свободу.

Незнакомка, которая так неожиданно пришла на помощь, видимо, ничуть не интересовалась дальнейшей судьбой воришки. Она побрела дальше по своим делам, но Аладдин не мог не поблагодарить ее.

— Эй, постой, — он догнал девушку у соседнего прилавка. — Возьми, это твои, — и протянул ей пятнадцать монет.

— Если у тебя были деньги, почему не заплатил сам? — гневно нахмурилась она.

— Ну, как бы, — замялся Аладдин; почему-то хотелось ей понравиться, — это правда твои деньги.

— Вор! — раздался громкий крик торговца. — А она с ним заодно!

— Ты украл деньги? Зачем? — зло спросила девушка.

— Сложно объяснить, — быстро ответил Аладдин. — Слушай. Вон там, — он указал рукой, — Расул. Он очень меня не любит. А тебя, кажется, приняли за мою сообщницу. Так что если не хочешь лишних разборок — бежим!

— Что? — она аж задохнулась от возмущения.

Быстро оглядевшись, кивнула. Аладдин схватил незнакомку за руку, судорожно соображая, куда бежать. Сам он мог скрыться без проблем, но с девушкой, которая наверняка не умела бегать... Аладдин принимал решения на ходу, увлекая спутницу в лабиринт улиц. На удивление, она не выказывала признаков усталости, только на очередном повороте выдернула руку, припечатав:

— Не смей хватать! Сама пойду! — фразы получились рваными из-за быстрого бега.

Аладдин не настаивал — времени не было. Расул, это отродье шайтана, не отставал. Крики стражников неумолимо приближались, когда Аладдин завел попутчицу на крышу. Расстояние до соседних домов было приличным, но на крыше валялись длинные узкие палки.

— Это и был твой гениальный план? — тяжело дыша, возмутилась она. — Побегать перед тюрьмой?

— Спокойно. Хватай шест и прыгай, — скомандовал Аладдин и только потом понял, что прыгать-то девушка может и не уметь.

— Просто смотри и делай, как я, — предложил он, покрепче ухватил палку, разбежался и оттолкнулся.

Краткий миг полета — и Аладдин уже на другой стороне.

На лице незнакомки читалось сомнение.

— Давай! Я поймаю, — подбодрил ее Аладдин.

Тряхнув головой, будто отгоняя непрошенную мысль, девушка схватила шест и прыгнула. Аладдину даже не пришлось ее ловить, она приземлилась прямо рядом с краем.

— Отлично, а теперь пошли, — и Аладдин попытался взять ее за руку.

Она отшатнулась.

— Говорила же, без рук!

Они спокойно спустились с крыши. Стражники потеряли след, в этом Аладдин был уверен. Шли молча, восстанавливали дыхание.

— Я и не знала, что убегать от преследования так весело, — первой заговорила незнакомка.

— Добро пожаловать в мой мир, — невесело усмехнулся Аладдин.

Он наконец смог получше рассмотреть свою спасительницу. Она так резко выделялась из всех, кого знал уличный вор. И не только одеждой, но и чем-то неуловимо другим. Аладдину не хватало бы слов, чтобы описать свои впечатления.

— Так ты, значит, Аладдин? — уточнила девушка. — Воришка Аладдин?

— Да. Ну а ты?

— Я, — она на секунду замялась. — Я Далия.

— Далия из дворца? — поинтересовался Аладдин и улыбнулся удивлению новой знакомой.

— Как ты понял? — немного испуганно спросила она.

— Ну, все просто, — довольный тем, что удалось произвести впечатление, объяснил Аладдин. — Этот шелк, — он указал на платье Далии, — прибыл издалека. Его доставляют с лодок прямо во дворец. Но он не для слуг, то есть не для всех слуг. А значит, ты — служанка султанши, — и он торжествующе улыбнулся.

— Впечатляет, — только и смогла ответить Далия, теребя край своего платка.

Тем временем, Аладдин уже дошел до своего убежища и немного помешкал перед тем, как начать подниматься. На смену радости от правильного предположения пришел стыд. Она из дворца, живет, наверное, в роскошных покоях, а Аладдин ютится на крыше.

— Что-то не так? — заметив его замешательство, спросила Далия.

— Нет, — покачал головой Аладдин, отгоняя сомнения.

В конце концов, он переживет, даже если ей захочется уйти. Но как же хотелось, чтобы Далия осталась.

* * *

Жасмин убрала платок с лица и волос, спустила его на плечи и с интересом осматривала неказистое убежище Аладдина. Кое-какая утварь, старая и грязная, сиротливо лежала на линялой, местами порванной ткани, заменявшей ковер. Крыши не было — ее заменяла потертая парусина, неизвестно, как попавшая сюда. На небольшой подушке лежала обезьяна, которая лениво приподнялась, когда Аладдин с гостьей вошел на крышу.

— Добро пожаловать в мое скромное убежище, — со скрытой горечью произнес Аладдин, обводя рукой небогатую обстановку.

— Ты здесь живешь? — уточнила Жасмин: она не могла представить, что люди могут жить так.

Наверняка в сезон дождей здесь холодно и мокро.

— Да, вдвоем с Абу, — Аладдин указал на обезьяну, — над нами нет хозяев.

— Я по-другому это себе представляла, — покачала головой Жасмин.

— Что?

— Город. Людей. Жизнь, — Жасмин вздохнула. — Не думала, что все настолько плачевно.

Она задумчиво подошла к краю и посмотрела вниз, на Аграбу. Вид открывался поразительный: улицы, полные людей и верблюдов, спешащих туда-сюда, крыши-крыши-крыши, островки пальм кое-где, вдалеке неприступной громадой возвышался дворец, а еще дальше виднелась узкая кромка моря.

— Эй, ты чего? — встревожился Аладдин, подходя ближе.

— Все хорошо, — через силу улыбнулась Жасмин, не позволяя слезам покинуть глаза, — просто очень насыщенный день.

— О да, — усмехнулся Аладдин. — Может, расскажешь о твоем мире? О дворце?

— Дворец. Да что тут рассказывать, — Жасмин махнула рукой и горько улыбнулась, ответила предельно честно. — Он не такой сказочный, как многие думают. Это обитель скорпионов, которыые готовы убивать друг друга, чтобы урвать хоть каплю власти. Там нет милосердия, нет дружбы. Союзники предадут тебя, как только ты станешь бесполезным. Там тебе с ласковой улыбкой преподнесут отравленное блюдо. Жить во дворце, как танцевать на лезвии ножа — один неверный шаг — и ты упадешь, и никто не поможет подняться. Вот что такое дворец. И это моя жизнь, — после этих слов возникла неловкая пауза.

Вдруг взгляд Жасмин зацепился за уд⁽¹⁾, скромно стоящий в углу. Инструмент был простой деревянный, без лишних украшений, но добротный.

— Это твое? — с удивлением спросила Жасмин, не ожидавшая увидеть не такую уж и дешевую вещь в убежище воришки.

— Я это одолжил, — последовал уклончивый ответ.

Девушка провела пальцами по грифу, взяла уд в руки и коснулась струн. Знакомая с детства мелодия полилась над крышей, напоминая о теплых объятьях той, что любила несмотря ни на что.

— Мне это мама пела, — тихо признался Аладдин, садясь рядом с Жасмин.

— Мне тоже, — улыбнулась девушка.

— Все, что я о ней помню, — грустно добавил бездомный воришка.

— А что твой отец? — Жасмин было искренне жаль паренька — она знала, каково терять близких.

— Его тоже давно уже нет. Я с детства сам по себе. Да я привык, — попытался отмахнуться Аладдин, заметив на лице Жасмин жалость, — только немного грустно, когда обезьянка — твой единственный друг и наставник.

Вопреки серьезности темы, девушка не сдержала улыбку. Аладдин окинул взглядом Аграбу и невзначай притронулся к руке Жасмин. Она видела, как ему важно выговориться, поэтому не отстранилась. Они сидели очень близко, почти касаясь друг друга плечами, но Жасмин не чувствовала неудобств от нахождения другого человека так близко. Наоборот, было в этом уличном воре что-то до боли понятное и родное, словно они знакомы уже много лет. Жасмин тоже полностью доверяла лишь Радже.

— Каждый день думаешь, — будто через силу продолжил Аладдин, по-прежнему смотря вдаль, — может, что-то изменится, но ничего не меняется. Мне порой кажется, будто я...

— В ловушке, — подхватила Жасмин, пораженная тем, насколько точно этот неграмотный парень выразил ее мысли, — ведь то, кем ты был рожден, не изменишь.

— Да, — кивнул Аладдин, удивленно рассматривая ее, словно видел в первый раз.

Жасмин сама слегка сжала его руку в знак молчаливой поддержки. Здесь, на обдуваемой всеми ветрами крыше, с человеком, который был гораздо ниже ее по социальному статусу, Жасмин чувствовала себя действительно понятой. Между ними проскользнула тонкая нить — не симпатии, нет, но родства душ. Так, по крайней мере, показалось девушке.

— Знаешь, Далия, ты удивительная, — Аладдин смотрел ей в глаза, мягко поглаживая руку.

Жасмин ощутила тепло смущения на щеках и подавила желание податься вперед. "Ты султанша", — одернула она себя.

— Мне пора идти, — Жасмин выдернула руку и резко встала, разрушая атмосферу взаимопонимания.

— Но почему? — Аладдин поднялся следом. — Что-то не так? Извини, я не хотел тебя обидеть.

— Все в порядке. Просто мне надо идти, — "и я не хочу к тебе привыкать".

— Что ж, хорошо, — расстроено кивнул Аладдин. — Ладно. Да. Давай я хотя бы провожу тебя.

Жасмин согласилась. Ей было неловко, оттого что она так резко повела себя, поэтому она старалась сгладить неловкость.

Девушка уже поправила платок и была готова отправляться, когда на летнице послышались крики и чьи-то шаги. Аладдин насторожился, загородил ее собой. На крыше появился Расул с саблей в руке, за ним следовало еще несколько воинов.

— Вот ты где! — угрожающе воскликнул начальник городской стражи.

Жасмин уже хотела возмутиться подобной грубости, но осознала, что взгляд Расула направлен не на нее, а на Аладдина.

Вор, застигнутый врасплох вскочил, Жасмин заозиралась в поисках запасного выхода. Аладдин вскочил на самый край крыши, протянул руку с коротким вопросом:

— Веришь мне?

Стоило бы ответить "нет" и спокойно поговорить с Расулом. Но азарт, уже второй раз за этот безумный день захвативший Жасмин, заставил вцепиться стальной хваткой в чужую ладонь.

Они прыгнули. Девушка вскрикнула от страха, но полет быстро закончился. Куча песка не сильно смягчила падение и Жасмин подвернула ногу.

— Что же ты? Бежим скорее! — Аладдин уже встал и попытался бежать, но оказалось, что все выходы из переулка перекрыты стражей.

— Мы часто сталкиваемся, верно? Уличное отребье, — Расул уже спустился и с нескрываемым торжеством наблюдал за жалкими потугами Аладдина вырваться из рук стражей.

— Гляньте-ка, у нас тут уличная мышка, — Расул недобро посмеиваясь, повернулся к Жасмин. — Не повезло с любовничком, а?

Этого султанша стерпеть не могла. Она поднялась на ноги, хотя щиколотка немилосердно болела, выпрямилась и гневно отчеканила:

— Освободи этого человека, Расул. Немедленно.

Начальник стражи заметно побледнел, низко поклонился и угодливо произнес:

— Госпожа, простите, я вас не узнал!

— Твоя дерзость еще будет наказана. Исполняй приказ: отпусти его, — твердо повторила султанша, указывая на Аладдина; с каждой секундой стоять прямо становилось все сложнее.

— Всемилостивая госпожа, простите, — склонился еще ниже Расул, — я бы с радостью отпустил презренного воришку, но его приказал схватить Джафар. Сказал, что это очень важно.

— С каких пор приказы великого визиря важнее моих? — вскинула бровь султанша.

— Простите, госпожа, — замялся Расул, — может, вы всё-таки договоритесь с Джафаром? А если нет — так я сразу выпущу этого негодяя.

Жасмин задумалась. С одной стороны, можно было угрожать Расулу и заставить его отпустить Аладдина. С другой — ей не хотелось по незнанию разрушить какой-нибудь важный план союзника. Кроме того, нога болела сильнее и, по ощущениям, опухла. Стоять и спорить дальше не имело смысла.

— Хорошо, я поговорю с Джафаром, — приняла решение султанша. — Но ты мне будешь должен.

— Разумеется, госпожа, я рад вам служить, — улыбнулся Расул, поняв, что буря прошла стороной.

— И достань мне коня. Сейчас же. Пора возвращаться во дворец.

* * *

Возвращение султанши во дворец вызвало небольшой переполох, даже отец прибежал убедиться, что с Жасмин все в порядке. Девушка отмахнулась от всех вопросов, ссылаясь на усталость и плохое самочувствие, и после хамама⁽²⁾ Жасмин полулежала на тахте в своих покоях и, плотно поужинав, лениво пощипывала виноград из хрустальной вазы. Ее пострадавшая нога покоилась на подушке. Далия старательно мазала лекарством распухшую щиколотку и, затаив дыхание, слушала рассказ о приключениях Жасмин. Свечи горели неярко, царил таинственный полумрак, наполненный цветочным ароматом.

— Госпожа, я даже не знаю, что сказать! — взбудоражено ахнула служанка. — Это так опасно, и романтично, и волнующе. Ах, как жаль, что меня с вами не было! Что вы теперь собираетесь делать?

— Лечь спать, раз уж в гареме ничего не случилось, — пожала плечами Жасмин, забросив в рот очередную виноградину.

— Да нет, я про воришку. С ним что?

— Нужно поговорить с Джафаром.

— То есть вы правда будете за него просить? — Далия с любопытством подалась вперед.

— Да. Знаешь, есть в нем что-то, — Жасмин запнулась, подбирая слова, — невинное. Другое. Во дворце таких людей нет.

— О-о, неужели вы влюбились, госпожа? — лукаво спросила Далия.

— Нет. Конечно, нет, — с долей смущения покачала головой Жасмин. — Он милый, добрый, но он вор. Простолюдин. Хотелось бы устроить его в медресе⁽³⁾, но, боюсь, там он ожесточится. Хотя это лучше, чем умереть от голода или попасться Расулу.

— Раз его не ожесточила жизнь на улице, почему школа должна? — с сомнением протянула Далия.

— Там все мечтают о государственных постах. Слишком высокая конкуренция, слишком много врагов. Представляешь, что скажут люди, если узнают, что султанша помогла вору?

— Вы же сможете обеспечить ему покровительство?

— Далия, ты забываешься, — незло осадила служанку Жасмин и со смешком протянула ей виноградину, держа ягоду тремя пальцами.

Далия губами аккуратно взяла угощение. Ее глаза ехидно смеялись, и из-за мерцающих свечей казалось, что в них прыгают бесенята.

— Ты неисправимая сводница, Далия. А твоя дерзость переходит все разумные границы, — улыбнулась Жасмин, откидываясь на мягкую спинку.

— За это вы меня и любите, не правда ли, госпожа?

* * *

— И я совершенно не понимаю, о чем ты думала!

Султан уже начал повторяться в выражениях своего недовольства. Жасмин честно пыталась сделать вид, что слушает, но глаза предательски закрывались, а нахождение в постели лишь усугубляло положение. Султанша до поздней ночи говорила с Далией и была не готова проснуться от упреков отца рано утром. К тому же после вчерашней пробежки ныла каждая мышца. В тело будто вонзили сотню отравленных игл.

— Я не раскаиваюсь, повелитель. Я предупреждала вас, что не потерплю несправедливых обвинений, — стараясь не морщиться от боли и говорить спокойно, произнесла Жасмин. — И я сбегу снова, если это потребуется.

Она не боялась общаться в таком тоне с отцом, зная, что тот слишком боится за нее.

— Невыносимое дитя! — устало громыхнул султан. — Через полчаса завтрак, не смей его пропускать.

И он наконец оставил Жасмин в покое, позволив окончательно откинуться на подушки и блаженно прикрыть глаза. Но долго расслабляться не пришлось — в дверях возникла Далия. К счастью, у нее в руках было спасение султанши: склянки с зельем от боли и с зельем бодрости.

Жасмин позволила себя одеть и причесать, не спеша выбрала украшения. В голове шаг за шагом выстраивался план дня: никого не убивать до завтрака, перепроверить налоги (не верила она в чистоту казначея), проконтролировать дела в гареме, никого не убить до обеда. А вот после обеда, пожалуй, можно. Султанша потянулась, ощущая, как отступает боль в спине, а мысли окончательно проясняются. Зелья действовали идеально.

Жасмин повезло: Джафара она встретила до завтрака в коридоре, ведущем к покоям султана.

— Принцесса, рад видеть вас в добром здравии, — он улыбнулся краешками губ и слегка поклонился, намереваясь пойти дальше по своим делам, но Жасмин подняла руку, вынуждая его остановиться.

— Вчера стража поймала воришку, по имени Аладдин. Хочу, чтобы его отпустили, — сказала султанша, но, осознав, что ее слова больше похожи на приказ, добавила, — пожалуйста.

Джафар выглядел немного растерянным. Хмурился, подбирая слова, и, наконец, осторожно произнес:

— Я бы крайне не хотел этого делать. Видите ли, принцесса, он необходим для моего плана.

— Очередной кровавый ритуал? — предположила Жасмин. — Ты можешь выбрать любую другую жертву.

Внутри султанши поднималась обида. Она считала, что первая познакомилась с ловким вором и единственная вправе решать его судьбу. Противодействие Джафара раздражало.

— Боюсь, нужен именно Аладдин и никто другой. Я бы очень не хотел его отпускать, но мог бы подумать об этом, если бы вы сказали, зачем он вам, — и Джафар лукаво блеснул глазами.

— Позлить Расула, конечно, — быстро ответила Жасмин, пожалуй, даже слишком быстро. — Что за странные вопросы?

— Принцесса, это ребячество. Есть еще причины?

— Нет, больше причин нет, — Жасмин пришлось отступить из опасений за свою репутацию.

Она хмурилась и злилась на себя и на Джафара. Неужели ему сложно было уступить?

— Я вынуждена присутствовать на завтраке с отцом, — прохладно сообщила Жасмин и собиралась уйти, но тут уже Джафар окликнул ее.

— Принцесса, простите, если расстроил вас.

— Я не сержусь, мой друг, — слукавила Жасмин.

— Я рад, что мы встретились. Мне необходимо будет уехать на несколько дней, и я хочу попрощаться, — Джафар потянулся к ее руке, чтобы поцеловать, но Жасмин спрятала ладони в складках платья.

— До свидания.

— Вы все-таки злитесь из-за этого мальчишки? Даже не благословите на дорогу? — Джафар поднял брови в удивлении, не сводя с лица Жасмин пристального взгляда.

Меньше всего Жасмин хотела выяснять отношения на глазах у любопытной прислуги. Пусть они стояли на почтительном расстоянии и не слышали разговора, перемену в поведении султанши видеть могли. И, вполне возможно, к вечеру весь дворец будет говорить о том, что великий визирь впал в немилость.

— Я просто не выспалась, — Жасмин решила не портить отношения с Джафаром в столь сложный для государства период. — Пусть твоя дорога будет легкой.

Она протянула Джафару руку, позволила его губам слегка коснуться кожи, но раздражение никуда не делось. Глаза мага удовлетворенно сверкнули.

— Благодарю, принцесса.

1) струнный щипковый инструмент, предшественник лютни

Вернуться к тексту

2) турецкая баня

Вернуться к тексту

3) мусульманское религиозно-просветительское и учебное заведение. В средние века это был единственный высший общеобразовательный институт в исламском мире, где готовили служителей культа, учителей начальных школ, а также служащих государственного аппарата

Вернуться к тексту