Шоаррский грипп (джен)

Планета Новая Москва. Квартира Корделии Трастамара

Сцена первая

На прилегающей к квартире парковке Мартин разгружает беспилотник. На беспилотнике логотип крупной торговой сети, специализирующейся на продуктах питания. Мартин методично сверяет доставленные продукты со списком в планшете.

Из дверей гостиной появляется Кеша, одетый альтернативно своему обычному стилю — в потертых брендовых джинсах, кроссовках, в футболке с горящей надписью «Последний самец Апокалипсиса», кожаной куртке и бандане. Мартин, в отличие от него, имеет вид нарочито домашний: старые обрезанные у колена джинсы и одна из его геральдийских футболок.

Кеша наблюдает за его деятельностью с пренебрежительным превосходством. Углядев в аккуратной башенке доставленных продуктов прямоугольники шоколадок, подкрадывается и пытается одну выкрасть. Мартин, не отвлекаясь и не поворачивая головы, молниеносно пресекает попытку грабежа. Кеша отскакивает в сторону и оскорбленно дует на ушибленную конечность, трясет ею в воздухе и даже поскуливает. Затем, налившись благородным негодованием, мужественно показывает спине Мартина язык. Мартин, опять же не утруждая себя поворотом головы, показывает кулак, затем отогнутый средний палец.

Кеша (по внутренней связи):

— Бе, бе, бе!

Мартин вздыхает и возводит глаза к небу, видимо, умоляя Архитектора Матрицы послать ему терпения.

Кеша:

— Чем сегодня займемся? Может, пошвыряем стулья в окно?

Мартин (заканчивая сверку продуктов):

— Я бы пошвырял лишних киборгов. А то их поголовье на единицу площади как-то неконтролируемо умножается.

Кеша:

— Так я не против! У кого гарантийный срок вышел, от того и избавимся. Зачем нам металлолом? Нам металлолом не нужен.

Мартин снова возводит глаза к небу и делает несколько медитативным вздохов. Медленно оборачивается. Кеша на всякий случай пятится. Мартин окидывает его оценивающим взглядом.

Из гостиной за ними наблюдают Корделия и Катрин. Камилла где-то отсыпается.

Катрин (жалостливо):

— Может быть, погулять его выпустим? А то Кешенька совсем засиделся. Зачах. Пусть сходит куда-нибудь, развеется. Киборгам же послабление вышло. У них иммунитет. Кешенька же для людей создан, для общения.

Корделия:

— Ага, для промискуитета он создан.

Катрин:

— Вот почему ты такая? Как про своего бандита, так умница да лапочка, а как про моего Кешеньку — так гадкие слова!

Корделия:

— Почему гадкие? Исчерпывающая характеристика единственно доступной для него деятельности.

Катрин (настороженно):

— Это какой?

Корделия:

— Беспорядочные половые связи.

Катрин обиженно молчит.

Корделия:

— Да выпускай. «План-перехват» этого киберё... кибервибратора сама объявлять будешь. Обзвони заранее все подпольные бордели, раздай бомжам по стольнику и закажи цистерну технического спирта.

Катрин:

— А это еще зачем?

Корделия:

— Отмачивать будем.

В то же время у беспилотника на парковке.

Мартин:

— И куда это ты так вырядился?

Кеша:

— Клево, да? Это меня за хлебушком послали.

Мартин растерянно изучает всевозможные хлебобулочные изделия в вакуумных упаковках: круассаны, багеты, брецели, ржаные тосты и сухарики всех возможных вариаций.

Мартин:

— Куда послали?

Кеша:

— Ой, ну сейчас начнется. Упреки, обвинения, претензии… Молча завидуй. Молча.

Мартин в еще большей растерянности.

Мартин:

— А… чему?

Кеша:

— Ты не в курсах что ли? Во время карантина разрешается выгуливать собаку.

Мартин:

— У нас есть… собака?

Кеша (теряя терпение):

— Нет, у нас есть киборг. И его тоже надо выгуливать.

Мартин:

— Ну неси.

Кеша (тоже в растерянности):

— Чего?

Мартин:

— Ну как чего. Ошейник, поводок, намордник.

Кеша:

— Это еще зачем?

Мартин:

— Как это зачем? А как еще ты предлагаешь тебя выгуливать? В городских условиях собаку полагается выводить только на поводке и в наморднике. Ошейник желательно строгий. И кляп.

Кеша:

— А кляп зачем?

Мартин:

— Собаке-то кляп не нужен. Собака существо разумное, лишнего не скажет. А вот некоторым болтливым киборгам, во избежание усечения, не помешал бы. И еще кое-что я бы от себя добавил… Для безопасного выгула.

Мартин делает загадочное лицо. Кеша разрывается между желанием парировать в стиле «Сам дурак» и любопытством. Любопытство побеждает.

Кеша (с величайшей осторожностью):

— А что?

Лицо Мартина озаряется вдохновением.

Мартин:

— Давным-давно жили на Земле благородные рыцари.

Кеша:

— Это у которых имплантаты были не внутри, а снаружи?

Мартин:

— Вроде того. Так вот, эти благородные рыцари часто отлучались из дома и уезжали совершать подвиги.

Кеша:

— Короче, Склифосовский. Прелюдия затягивается.

Мартин:

— Не мешай. Эта вступительная лекция для того, чтобы ты проникся. Ощутил все величие замысла. Так вот, они надолго уезжали из дома и оставляли своих прекрасных дам в одиночестве. А дамы те были молодые, цветущие, в самом репродуктивном возрасте, с гормональными излишками.

Кеша (сочувственно):

— Да-а, Irien'ов тогда не было.

Мартин:

— Вот именно, Irien'ов не было. Но были другие ХУ-особи в той же репродуктивной фазе, которые обязанности этих Irien'ов успешно исполняли.

Кеша:

— Прямо камень с души свалился. А то я уж переживать начал. За дам.

Мартин:

— Не спеши. До причины переживаний мы еще не дошли.

Кеша:

— Долго ли умеючи!

Мартин:

— Умеючи — долго. Так вот, этим самым рыцарям почему-то не нравились эти самые средневековые Irien'ы. И деятельность их тоже не нравилась.

Кеша:

— А почему? Они же навроде антидепрессантов были. Удовольствие приносили.

Мартин:

— Потому что кроме удовольствия они еще и увеличению численности вида Хомо Сапиенс способствовали.

Кеша:

— А что в этом плохого? Правительство Федерации на малонаселенных планетах даже ссуды дает. На аренду репликаторов.

Мартин снова обращает взгляд к Великому Архитектору.

Мартин:

— Прав был Антон Палыч. Краткость — сестра таланта. Не будем растекаться мыслию по древу и множить сущности. Короче, когда эти рыцари уезжали, они надевали на своих дам «пояса верности».

Кеша хлопает ресницами.

Кеша:

— Пояса… чего?

Мартин:

— Верности.

Перекидывает Кеше изображение средневекового атрибута. Пока Кеша в изумлении изучает устройство, Мартин перекидывает ему второе изображение, уже современное, с поправкой на ХУ-модификацию.

Мартин:

— Я тут тебе новенький присмотрел. Недорого, из нержавейки. Со стразами. Тебе какой больше нравится?

Кеша взирает на Мартина в непритворном ужасе.

Мартин (очень серьезно):

— Итак, что нам понадобится для прогулки. (Загибает пальцы) Ошейник, поводок, намордник, кляп и… пояс. Сейчас организуем срочную доставку и пойдем гулять. Я, кстати, тоже… имплантаты разомну. Побегаю, постреляю, морду кому-нибудь набью. А то засиделся.

Кеша:

— А… О… И… Нет!

Мартин:

— Ну чего ты так нервничаешь? Это же ради твоей безопасности, во избежание всевозможных неприятных инцидентов. И опекунше спокойней будет. А то объявится какая-нибудь несознательная гражданка или гражданин и обвинит тебя в несанкционированных домогательствах. А ты — раз, и пояс предъявишь! Какие, скажешь, ваши доказательства?

В это время разгруженный беспилотник начинает тихо урчать: сработал таймер на возвращение. Мартин оглядывается, проверяя, не заденет ли аппарат при взлете башенку из провианта. Беспилотник медленно поднимается и двигается к краю парковки. Кеша, выйдя из ступора, порожденного кошмаром пояса верности, бросается к беспилотнику и в тот момент, когда тот уже оказывается за пределами площадки, прыгает и повисает на нижней раме. Беспилотник издает жалобный вой, но полет продолжает.

Мартин:

— Шесть секунд. Полет нормальный. Семь секунд. На двадцатой секунде произойдет отделение первой ступени. (Опомнившись) Стой! Я пошутил.

Из гостиной выскакивают Катрин и Корделия.

Корделия:

— Это что еще такое?

Мартин (невозмутимо):

— Побег из Шоушенка.

Корделия:

— Скорее из курятника.

Катрин с кулаками наступает на Мартина.

Катрин:

— Ах ты бандит, хулиган! Это ты виноват! Что ты ему сказал?

Мартин:

— Ничего. Я ему прогулку предложил, в строгих соответствиях с правилами карантина.

Корделия (при любых обстоятельствах принимающая сторону Мартина):

— А так как наш пребывающий в перманентном пубертате младшенький ярый последователь либеральных ценностей, то правила ему явно не понравились.

Катрин подбегает к перилам террасы и пытается разглядеть беспилотник. Но аппарат уже затерялся среди тысячи таких же, занятых доставкой.

Корделия:

— Он улетел?

Мартин:

— Но обещал вернуться. Снова Новый Амстердам?

Корделия:

— Максимум «обезьянник». Космопорт закрыт. Так что же ты ему все-таки сказал?

Мартин:

— Не сказал, а показал.

Корделия:

— Что?

Мартин шепчет ей на ухо. Корделия закрывает лицо руками. Ее плечи вздрагивают от смеха.

Сцена вторая

Гостиная в квартире Корделии.

На диване сидят Мартин, Корделия и вполне довольная жизнью, полная сладостных воспоминаний Камилла. Катрин бегает по комнате, временами натыкаясь на мебель.

Катрин:

— Звони! Звони, тебе говорят!

Корделия:

— Куда?

Катрин:

— Всем! Президенту, губернатору, в МЧС!

Корделия:

— В ЖКХ тоже?

Катрин:

— И туда звони! Вдруг он в трубе застрял.

Мартин:

— Канализационной? Лучше сразу в службу по отлову бродячих животных. По крайне мере, есть шанс.

Катрин замедляет свой бег и застывает перед Мартином в скорбном негодовании.

Катрин:

— Вот он, черствый, бессердечный механизм! Воплощение жестокого циничного времени! Кибернетическая подделка, фальшивка! Вместо человеческого тепла и сочувствия — машинная логика.

Корделия смотрит на Мартина с обожанием.

Корделия:

— Ах ты мой механизм! Ах ты моя подделка! Кушать хочешь?

Гладит Мартина по голове. Мартин жмурится, как кот, которого любимая хозяйка чешет за ухом. Камилла, вдохновленная этим зрелищем, пытается почесать Мартина за другим ухом. Корделия пресекает эти поползновения так же молниеносно, как Мартин — кражу шоколадки. Катрин хватается за голову.

Корделия (слегка проникаясь трагичностью момента):

— Есть еще вариант позвонить в санэпидемстанцию и полицию нравов. Ну в тот отдел, который регулирует деятельность «Матушки Крольчихи». У них там сеть осведомителей имеется. Озабоченных, в смысле.

Мартин:

— А в Спортлото?

Корделия:

— Чего в Спортлото?

Мартин:

— В Спортлото звонить будем? Или писать?

Корделия притворно хмурится.

Корделия:

— Мартин, ну где ты этого набрался? Всех этих троллинг приемов? Ты же таким не был. Я помню тебя милым, робким, стеснительным. А теперь я тебя просто не узнаю.

Мартин, с таким же притворным смущением, потупившись, тяжко вздыхает.

Мартин:

— Ну так с Irien'ом поведешься, от него и наберешься… А я легко поддаюсь влиянию. Я весь такой непостоянный, противоречивый весь…

Катрин (негодующе):

— Это кто еще от кого набрался! Мой Кешенька — мальчик нежный и чувствительный!

Камилла:

— О да, в определенных местах!

Слышится гул подлетающего флайера. Комнату озаряют характерные сине-красные блики.

Катрин:

— Что это? Полиция?

Корделия:

— Вот видишь, мама, даже звонить не пришлось. Сами пожаловали.

Идет к прозрачной двери, выходящей на террасу. Мартин за ней. Путаясь в полах махрового халата, к ним присоединяется Камилла. Катрин посреди комнаты заламывает руки в ожидании худшего.

Флайер зависает над парковкой, но не садится. Открывается боковая дверь, оттуда пинком выкидывают схожее с гуманоидом безволосое (в смысле не Чубакка) существо. Дверь закрывается, и флайер тут же улетает. Выкинутое существо делает кувырок и оказывается в сидячем положении. Существо голое, взлохмаченное и улыбающееся.

Корделия:

— Е%%ть ту Люсю!

Камилла приподнимается на цыпочки. Катрин, решившись, тоже выглядывает из-за плеча Корделии. Хватается за сердце и тихо оседает на пол.

Мартин (отстраняя Корделию):

— Я пойду посмотрю?

Корделия:

— Осторожней, смотри, чтобы оно тебя не покусало. Там явные признаки сексуального бешенства.

Мартин выходит на террасу и направляется к существу, которое, по мере фокусировки зрения у присутствующих, обретает черты схожие с Кешей. Кеша, весь в помаде и засосах, блаженно улыбается, пребывая мыслями в каких-то запредельных сферах. Мартин, приблизившись, настороженно его сканирует.

Корделия:

— Ну что? Повреждения есть?

Мартин:

— Поверхностные. Уровень вменяемости понижен до критического. Настройки сбиты. Значительная часть эпителия загрязнена биологическими жидкостями неизвестного происхождения.

Корделия:

— Что делать будем?

Мартин:

— Там на кухне есть рулон пищевой пленки и перчатки.

Корделия понятливо убегает. Катрин, так и не дождавшись сочувствия бессердечных родственников, справляется с обмороком сама. Корделия возвращается с рулоном, перчатками и лимоном. Мартин вытягивает руки, и она натягивает ему перчатки, как медсестра — хирургу. Перчатки длинные, почти до локтей. Вручает рулон и лимон.

Мартин:

— А это зачем?

Корделия:

— Чтоб рожу его довольную не видеть. Чего делать-то?

Мартин:

— Наливай в ванну дезинфектант. Будем осуществлять жесткую стерилизацию.

Корделия:

— А есть чем?

Мартин:

— Я «На бруньках» с планеты Хох заказал. Еще прошлый раз. Ящик. (В ответ на изумленный взгляд Корделии) Благодаря высокому содержанию этанола заменяет все прочие дезинфицирующие средства.

Корделия снова понятливо убегает. Мартин приближается к зараженному объекту. Запрашивает данные. Тишина. Снова запрашивает. В ответ беспорядочный набор символов.

Мартин:

— Ясно. Системный сбой. Требуется перезагрузка. Нажмите F2 для входа в BIOS. Пришел солдат с войны, ранец за спиной, сабля на боку. Память отшибло.

Кеша:

— Чего, бля?

Мартин:

— Вставай, бля. Изолировать тебя буду.

Кеша, пошатываясь, поднимается. Мартин распаковывает рулон и начинает обматывать Кешу тонкой пленкой.

Кеша:

— Ты за безопасный секс? Это правильно. Секс такой и должен быть, безопасный. Я тоже «за». Я вообще всегда «за». Фамилия у меня такой. Иннокентий За.

Мартин:

— Задрот?

Обмотав Кешу с головы до ног, Мартин взваливает его на плечо и несет в ванную.

Катрин (уже окончательно покончившая с обмороком):

— Изверг, он же задохнется!

Мартин:

— Он тринадцать минут может не дышать. Или даже семнадцать. Надо будет проверить.

Катрин:

— Я тебе проверю! Я тебе так проверю! Хулиган, разбойник!

Мартин скрывается со своей ношей в ванной. Там уже Корделия успела приготовить раствор. Через несколько секунд из-за двери раздаются шлепки, хлюпы, всплески и вопли.

Кеша:

— Щиплет! В глаза лезет! Щекотно!

Катрин снова бегает по комнате, порываясь прийти своему любимцу на помощь. Камилла, раздобыв бутылку из-под «бруньков», с сожалением к ней принюхивается. Потом переворачивает и пытается извлечь завалявшуюся в бутылке каплю. Капля отчаянно сопротивляется, цепляясь за гладкую поверхность, затем силы ее иссякают и она скатывается Камилле на язык. Камилла с удовлетворением причмокивает.

Наконец все смолкает. Из ванной появляется Мартин, весь мокрый. Снимает перчатки, как хирург, десять часов простоявший у операционного стола. Следом за Мартином Корделия выталкивает замотанного в простыню Кешу. От Кеши заметно несет алкоголем. Глаза — бешено-радостные. Волосы — дыбом. Камилла снова начинает принюхиваться. Катрин в очередной раз картинно хватается за сердце.

Корделия:

— Мама, в баре еще осталась бутылка коньяка. Не надо идти к ней таким длинным путем. Налей и выпей. Коньяк хорошо расширяет сосуды.

Катрин всхлипывает, пытается придумать возмущенную реплику, затем, махнув рукой, бредет в указанном направлении. Корделия усаживает Кешу на край дивана и начинает вытирать ему волосы полотенцем.

Мартин:

— А помнишь, ты обещала меня на цепь посадить?

Корделия:

— Это когда?

Мартин:

— В макси. Когда я в лес убежал.

Корделия:

— Помню. Так это когда было.

Мартин:

— Надо было цепь все-таки купить.

Корделия:

— Надо. (Оба смотрят на Кешу). А это, которое ты мне показывал?

Мартин:

— Так их шесть штук надо.

Корделия:

— А цепь?

Мартин:

— Одной хватит. Оставшимися конечностями он уже не дотянется.

Корделия:

— А что, логично.