Под крестом и за пиками (джен)

Элла решила не возвращаться сразу из Петербурга в Москву. Начало декабря '16 года она встретила в городе Сарове нижегородский области. Тишина и медлительность маленького города были приятны ей после сует Москвы и интриг Петербурга. Она находила успокоение, посещая службы, разбирая жалобы церковных сановников и беседуя с монахами.

Спустя десять дней размеренной жизни она проснулась с мыслью, что "завтра". Было 15 декабря.

Днем Элла все отдалась молитве, а после вечерней службы заперлась у себя. Вся улица была заметена сугробами. В небе мимо полной луны носились маленькие серые тучи.

Последнее время Элла часто вспоминала свой разговор десятилетней давности с террористом, который бросил бомбу в карету ее мужа. Собрав то, что осталось от Сергея, и похоронив его, Элла настояла на свидании с человеком, который это сделал. Она хотела посмотреть ему в глаза. Иван Каляев сначала испугался, когда она сказала ему о том, кем приходилась убитому, но потом с живостью заговорил о страданиях народа, о лопнувшем терпении, о жестокостях царского режима. Он говорил, что не хотел приносить столько страданий жене великого князя, но иначе поступить не мог. Тогда она пожалела его заблудшее сердце и дала Каляеву икону, которую он принял и поцеловал ей руку. Перед ней он раскаялся, на суде — нет. Через два месяца его казнили.

Прощаясь с Дмитрием, Елизавета испугалась сама и испугала его. В его чертах ей померещилось лицо молодого Каляева, такого же бледного, с такими же впалыми глазами.

В Сарове все ее молитвы были о Дмитрии, о Юсуповых и в особенности о царской семье. Она молилась, чтобы Ники и Аликс одумались и увидели наконец все, как есть, а не та, как им хотелось бы. Пусть они сами прогонят Распутина, чтобы мальчикам не пришлось марать руки кровью и все разрешилось мирно.

Бедные, сколько они должны были пережить прежде, чем решились на такое.

Неделю Элла мучилась от того, что хотела написать Феликсу и не решалась. Спросить о том, как все продвигается и не передумал ли он? Какой ответ разочаровал бы ее сильнее и какой принес бы больше облегчения?

Участие Дмитрия наполняло ее гордостью и беспокойством. Если Ники когда-нибудь заподозрит, это разобьёт ему сердце. Он почитал несчастного сироту за второго сына. Сергей тоже любил этого мальчика.

Ах, почему храбрости хватило только тем, кто был им всем так дорог!

Сергей как-то сказал ей, когда она, молоденькой княгиней, только приехала в Россию, что совершение любого политического акта напоминает ему временное помешательство. Как она теперь это почувствовала.

Чёрное, чёрное время, когда Романовы вынуждены уподобиться своим убийцам и пойти на преступление.

Где Столыпин, где Победоносцев, хоть кто-нибудь? Но нет, в момент величайшей нужды, они одни!

“И всё-таки невозможно сидеть сложа руки, когда никто другой не в силах совершить то, что должно! — убеждала себя Элла. — Мы испробовали все способы, чтобы предотвратить катастрофу, и остался единственный. Мы сделали все, что только могли придумать. Нас нельзя обвинить ни в чем, кроме отсутствия фантазии. Возможно, все обернется совсем не так, как я полагаю. Но если есть шанс да даже если и не было никакого шанса, я не могу остаться в стороне. Как бы я смотрела себе в глаза, если бы не сделала ничего? Это не преступление. Он дьявол”.

Остаток ночи Елизавета молилась о Распутине. Чтобы в этот последний день, который был отведен ему Провидением, этот несчастный одумался и вернулся туда, откуда пришел. Чтобы он спасся и спас их от ужасной необходимости.