Золотое трио в гостях (джен)

Рон Уизли проснулся от звука будильника, сработавшего в комнате Пенелопы. Но сон брал своё, и Рон, закутавшись в одеяло поплотнее, повернулся на другой бок, чтобы снова заснуть.

Но не тут-то было. Одеяло с него было в тот же час сдёрнуто, и Рональда разбудили, мощно тряхнув его за плечи. Он нехотя открыл глаза и увидел, что перед ним, уперев ладони в бока, стоит хозяйка дома.

— Почему ты ещё лежишь? — возмущённо спросила она. — Уже шесть утра! Быстро вставай и умывайся, мы идём на пробежку!

Не дожидаясь ответа, она вытянула Рона из постели и потащила за собой.

Эта милая девушка оказалась самой настоящей садисткой! Она мало того что заставила Рона встать в такую рань, так ещё и заставила его бегать и выполнять какие-то упражнения! Зачем — Рон не понял.

Зайдя в дом, Рон хотел пойти и снова лечь спать, но Пенелопа схватила его за руку и, затащив на кухню, усадила за стол.

Рональд обрадовался: наконец-то завтрак! Но когтевранка поставила перед ним овсянку, бутерброд с маслом и чай. Рон приуныл.

— Сегодня ты показал себя очень плохо, — произнесла она. — Поэтому мы займёмся твоей физической формой. После завтрака мы сделаем летние задания, а потом — за упражнения!

Рон Уизли испытал жгучее желание зарыдать. Дамблдор точно издевается над ним!

Джемма Фарли глубоко вздохнула. От Гарри она не раз слышала о перфекционизме его подружки, но не представляла, что он достигает таких масштабов.

Гермиона Грейнджер, стремясь продемонстрировать свои знания, превращала эссе в настоящие трактаты.

Теперь же девушка страдала от просьб гостьи проверить её работы. Джемма всё утро отговаривалась наличием каких-нибудь дел, а чем отговориться сейчас? По дому работы нет, в саду — тоже.

На помощь бывшей слизеринке пришла сова, принёсшая письмо из Хогвартса. После его прочтения лицо Фарли вытянулось.

— Что случилось? — спросила Гермиона. Голос у неё был встревоженный.

Джемма еле заметно улыбнулась. Она давно заметила, что Гарри и эта лохматая гриффиндорка смотрят друг на друга влюблёнными глазами. Небось, за Гарри переживает.

— Ничего ужасного. Просто Дамблдор просит меня вновь стать старостой.

— Но ведь ты уже не учишься в Хогвартсе! Как такое возможно?

— Всё просто: Снегг выделяет Малфоя из всех учеников, подлизывается к Люциусу на случай, если терпение директора кончится и старик уволит его. — Фарли усмехнулась. — Будь воля Снегга, он бы сделал его старостой на первом же курсе, но не позволяют правила. Он хочет дождаться, пока Малфой поступит на пятый курс и сможет стать старостой официально. Других подходящих кандидатур он не примет, будь они лучше Малфоя хоть в тысячи раз.

— И он убедил Дамблдора обратиться к тебе, — кивнула Гермиона. — Но почему директор закрывает на такой фаворитизм глаза?

— Дед мне говорил, что Снегг приполз, в буквальном смысле, к Дамблдору, выпрашивая его защиты, предлагая взамен стать агентом у пожирателей. А когда Тот-кого-не-называют исчез, выдвинул условие: если директор хочет иметь шпиона в стане врагов, тот будет закрывать глаза на что угодно. Ты ведь не думала, что пароль "чистая кровь" стоит на входе в гостиную моего факультета просто так? Его по требованию Люциуса Малфоя и других бывших сторонников Неназываемого ввёл именно Северус Снегг.

А согласиться мне придётся: у меня ведь нет возможности найти работу.

— Почему?

— Ты ведь знаешь от Гарри, за кем замужем моя мать? Она надавила на министра, и меня нигде не примут. Так она мстит мне за моё рождение!

Гарри сидел за одним столом с Боунсами. По просьбе Дамблдора он рассказал Амелии Боунс, оказавшейся главой Обеспечения Магического Правопорядка, о событиях своих первых трёх курсов.

— О философском камне я знала, — махнула рукой Амелия. — Дамблдор предупредил меня об этом. А вот два последующих курса... представляют больший интерес. Если бы мы могли доказать причастность Люциуса к нападениям на магглорождённых и полукровок, мы бы избавились от многих проблем. Пока же он остаётся лишь нечистым на руку политиком, пожелавшим получить выгоду от тех событий.

А что касается Сириуса Блэка. Я вряд ли что-то сумею сделать, Гарри. Министр слишком упрям и не любит признавать свою вину или ошибку.

— И ты ещё отказался отказался от стряпни его жены, — меланхолично произнесла Сьюзан. — Все знают, что Фадж — подкаблучник.

— Сьюзан! — повысила на неё голос Амелия.

— Что? — удивилась пуффендуйка. — Это же правда! И наверняка жена Фаджа затаила обиду! Даже если он сам не против.

— Но зачем меня приглашать? — спросил Гарри.

— Ей не нравится, что её муж по вопросам политики советуется не с ней, а с Альбусом, — ответила Амелия. — Она хочет вбить клин между тобой и директором, чтобы через тебя продвигать необходимые ей решения.

— Сьюзан, — подумав, спросил Гарри, — а зачем вы с Ханной дурочками прикидываетесь?

— Ну мы же пуффендуйки. Нам положено быть тупыми и думать только о еде!

Не сразу Гарри понял, что Сьюзан шутит.