Скетчи (джен)

Я шёл по дорожке парка. Весеннее, тёплое солнце играло бликами на объективе экшен камеры. Вот уже несколько дней подряд я всё больше и больше увлекался этим с одной стороны странным, с другой — весёлым занятием: созданием блога. Сначала все косились на меня, и провожали недобрыми взглядами, особенно преподаватели, но потом привыкли и успокоились, в конце концов никуда дальше сервера Академии и моего личного компьютера это не шло. Я убеждал всех вокруг, что наконец-то взялся за ум и начал вести личный дневник, пусть даже и таким нестандартным способом. Как говориться, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не… ну, вы меня поняли.

Больше всего моё занятие не нравилось конечно же, угадайте с трёх раз кому. Маккой считал всё это лишним выпендрёжем и позерством:

— Почему бы тебе не начать вести текстовый дневник, как все нормальные люди?

Я же просто отшучивался в своей обычной манере:

— Подарок мамы, не хочу обижать моего самого родного человека.

Он вздыхал и начиналась старая песня про "манию и зависимость", и мол, что "она не это имела в виду".

Откуда он знает, что она имела в виду? Его вечное беспокойство и подозрительность временами переходила все границы. Иногда мне даже казалось, что он не мой друг, а мой отец. Но, пожалуй, это к делу не относится.

Сегодня за завтраком я уже успел поцапаться с Леонардом на эту избитую тему, он ушёл в учебный корпус, и целый день оттуда не показывался: то ли обижался, то ли снова зарылся в свои книги и практикумы.

А я уже успел побывать сегодня на лекции по праву и тренировке по рукопашному бою, а теперь у меня выдалась свободная минутка между парами.

Молодая листва шумела на деревьях, беззаботные белые бабочки порхали над одуванчиками, воробьи задорной стайкой чирикали на кустах. Прекрасный весенний день, казалось, ничем нельзя было омрачить, но вот из-за поворота дорожки появилась группа студентов, среди них особенно выделялся крупный андорианец. Шрас и его фан-клуб… Сколько неприятностей он мне причинил в своё время.

Мы поравнялись и остановились. Ехидная ухмылка блуждала по лицу этого нахального типа:

— Кирк… — послышался шепоток.

— Кого я вижу? Наш доморощенный блогер снова вышел на охоту. Всё шпионишь за девчонками в раздевалках? — вся компания залилась смехом

— Я то же рад тебя видеть, Шрас. Я вижу, без свиты никуда не выходишь. Корона не жмёт?

Ничего особенного, обычный обмен любезностями:

— Очень остроумно, Кирк. Смотри, как бы тебе не досталось за твоё новое увлечение. Не всем нравиться, когда о нём снимают фильм, особенно без его ведома.

— Не переживай, тебе то уж точно не достанется главная роль.

— Ну- ну. Я сегодня добрый, поэтому вали по тихому с моей дороги, и "папочке" своему скажи, чтобы держался от меня подальше.

— Кому? "Папочке"? Это кто же? — я начал медленно закипать, он явно напрашивался на хорошую трёпку, и причём давно.

— А то ты не знаешь. Или забыл, кто твой сосед по комнате? — Ну, это уже была неслыханная наглость.

— Это тебя точно не касается, — я собирался было уже обойти его и направиться своей дорогой, но не тут то было, парень явно нарывался.

— Слабак, и это Джим Кирк, звезда журналистики, бежит поджав хвост, достойный наследник своего отца, нечего сказать, — а вот этого не надо было говорить, ой как не надо.

— Что ты сказал про моего отца?

— Гордость взыграла, может…

Я не дал ему договорить. Смачный удар в лицо просвистел молниеносно. Палка для селфи уже валялась на траве, а мы сцепились в порыве ненависти и негодования. Насилу нас разнял фан-клуб и проходящие мимо кадеты.

— Моральный урод, ублюдок, идиот… — шипел я. Противник то же выдал несколько ругательств на своём языке. Внезапная вспышка ярости сошла сама собой на нет, а в конце дорожке замелькала серая форма инструктора, и мы разбежались в разные стороны.

Снимать дальше совершенно не хотелось, я сложил палку и спрятал камеру в карман формы. Скула неприятно саднила. А ведь день так хорошо начинался. Впереди была пара по высшей математике, я забился в самый конец аудитории, и только там немного отошёл от пережитого конфликта.

В обед я уже забыл обо всём и весёлой походкой направился в столовку. Камера вновь мерцала зелёным огоньком, и жизнь налаживалась. За обедом я встретил Боунса:

— Что это, Джим? — провёл он рукой по моей царапине.

— Да так, с Шрасом не поладили.

— Снова. И что на этот раз?

— Какая тебе разница. Давай лучше спокойно пообедаем.

— Джим, перестань меня снимать. Это всё из-за твоего блога? — он кивнул в сторону камеры.

— Отчасти. Скажем так, и это тоже. — Я отхлебнул глоток томатного сока.

— Я говорил, что пора завязывать, это уже стало переходить все границы. Отдай мне эту фигню немедленно.

— Боунс, какого чёрта, оставь меня в покое.

— Иначе мне придётся диагностировать у тебя одержимость или состояние игромании.

— Отвали.

— Перестань меня снимать, мне это не нравится.

— Не нравиться, сядь за другой столик, а меня оставь в покое.

— Ах так! Я пошёл за трикодером, это переходить все границы, походу тебя сильно стукнули по голове.

Пока Маккой не на шутку разбушевался, и пропал с горизонта, я быстренько доел остатки обеда, запихал в карман печенье, и в темпе свалил а парк, надеясь там в спокойной обстановке посмотреть отснятый материал.

Так я сидел, никого не трогал, но тут мою идиллию разрушил недовольный голос Боунса:

— Вот ты где прячешься. Свалил из столовки, и даже меня не подождал.

Я поднял на него глаза, и увидел друга во всеооружии: через плечо свешивалась медицинская сумка, в руках привычно свистел трикодер. Он всё-таки успел меня просканировать:

— Так я и думал, перевозбуждение на лицо, я отстраняю тебя сегодня от занятий.

— Оставь меня в покое. Мне ничего не нужно.

— Чёрта с два, так я и поверил.

— Боунс… — видя, что доводы разума здесь не помогут, я встал и направился быстрой походкой по дорожке.

— Джим, остановись, мы ещё не закончили.

— Я узнал всё, что мне нужно. Вечером поговорим.

Я убыстрил шаг, но он не отставал, тогда я перешёл на бег. Так мы и бежали до конца парка, в закат, расталкивая зазевавшихся кадетов, в конце концов он отстал, а я спрятался среди густых зарослей жимолости, и наконец-то вздохнул свободно.

Оказывается, даже забота может быть навязчивой, а всё что через меру, то, как говориться, не на пользу. А всё что не на пользу, всего лишь пустая трата времени, сил и энергии.

Воробьи чирикали в зеленой глубине куста, молодая трава на газоне приятно скрипела под ногами, солнышко пригревало землю, но что это за зубодробительный звук очень похожий на свист медицинского сканера. Леонард, ты неисправим.