Написанному верить (джен)

Нервозность, смешанная с ожиданием витала в воздухе. Северус еще раз проверил пистолет в обойме и волшебную палочку в рукаве. Набор зелий на все случаи жизни, казалось, навсегда поселился во внутреннем кармане его смокинга.

Накануне он еще раз повторил обстоятельства легенды с Гермионой. Феликс сообщил о поступивших угрозах от антиглобалистов и ряда националистических движений, выступающих против империалистического доминирования стран Запада. Стандартный набор любого уважаемого международного собрания и Северус не особенно переживал о безопасности официальной части. Его тяготила неизвестность. Тяжело искать то, чего не знаешь.

Но кое с чем ему все-таки повезло. Гермиона закончила дешифровку всех десяти найденных табличек. Если его бывшая ученица была права, то это была летопись военного похода, в ходе которого удалось заполучить знания о том, как насылать колдовство на врагов и лечить смертельные проклятия. То, что было упущено, скорее всего, относилось к этим военным трофеям. Знать бы только что это.

— Простите, Северус, дверь была открыта, — сказала Гермиона, входя в номер — Феликс сказал, что вы уже готовы и нам лучше вместе спуститься вниз.

От Снейпа не укрылось, как покраснела Гермиона, когда он протянул ей сверток с вечерним нарядом. Она была очаровательно беззащитна в собственном смущении с первого дня их неожиданной встречи, и Северус понял, как ему этого не хватало. Все его романы строились по нескольким сценариям: служебная необходимость (шпионить через секретарш — беспроигрышный вариант), эротический вопрос (зачесалось — почеши) и симпатия, когда внутренний мир женщины интриговал так же, как и ее внешняя оболочка. При этом все его увлечения были весьма непродолжительны. Ни одна из его прелестниц не вызывала желания позаботиться о ней больше необходимого. Прекрасны и самодостаточны, они сводили с ума и сами разрывали отношения, когда хотели.

Северус не возражал. Он ценил противоположный пол, как и все прекрасное в собственной жизни. Он не посягал на их свободу и честь, и был благодарен, когда на какое-то время они одаривали его и тем и другим. Гермиона же производила на него странное впечатление. С одной стороны он понимал, что перед ним женщина средних лет, его бывшая ученица, с определенными психологическими проблемами после войны. С другой стороны, Снейп был сражен ее безыскусностью, юмором и какой-то женской самобытностью, которая буквально сбивала с ног.

Платье, которое он подобрал, прекрасно село: простое, закрытое спереди с чуть более открытым вырезом со спины, но не слишком. Оно не облегало фигуру, а давало необходимую свободу движения, акцентируя внимание на талии и аккуратных плечах. Гермионе шел темно-синий цвет, а легкий блеск материи привлекал внимание только к нужным местам.

— Вам очень идет, Гермиона. Надеюсь, с размером туфель я тоже не промахнулся? — спросил Северус, разглядывая ее и, не опасаясь быть разоблаченным.

— Угадали, они очень удобные, — она выставила ногу вперед, показывая черные лодочки на тонком каблуке.

— Я зачаровал их и вам нечего опасаться стереть ноги или устать.

— Вы определенно знаток в таких вещах, — она не успела приказать собственному языку остановиться, и с ужасом подумала, какую бестактность только что позволила себе.

— Не такой, каким хотел бы казаться, — ответил он, словно ничего не случилось — я заметил, вы не носите украшений, могу я узнать почему?

— Это потому, что я долго сидела дома и не работала. Просто отвыкла.

— Привычка — дело наживное, — ответил он, открывая футляр с серьгами — они сюда прекрасно впишутся, кроме того, в них вмонтирована камера и микрофон, чтобы ни один важный разговор не пропал.

Удлиненные серьги, украшенные мелкой бриллиантовой крошкой, говорили о праздности и сытой жизни в той же мере, в какой ее полиэстеровая блузка кричала о работе на полставки и вялотекущей депрессии.

— Сейчас, — она подошла к зеркалу и потерла мочки ушей — они заросли, я долго ничего не носила. Дайте мне минуту.

— Позвольте, я помогу.

Северус подошел очень близко и нежно оттянул рукой мочку ее уха. Другой рукой аккуратно вдел изогнутый крючок застежки в дырочку.

— Я где-то читал, что вдевать сережку в ухо, все равно, что лишать невинности. В обоих случаях крови не избежать. Не могу вспомнить, откуда это.

— Павич, кажется, — и только сейчас он заметил, какой пунцовой она стала. Гермиона развернулась к двери, избегая смотреть на него и, бросив, что подождет в коридоре вышла, едва не хлопнув дверью.

* * *

Зал для приемов был полон. Дипломаты, политики, ученые, журналисты, артисты и другие известные люди маггловского мира толпились возле фуршетных столов, переходили от одной группы к другой и все, казалось, знают друг друга и собрались здесь просто повидаться с друзьями.

— А вот и вы! Гермиона, я покорен! — просиял Феликс, едва они оказались внутри.

— Спасибо.

— Северус, я представлю тебя французской делегации. Их секретарь что-то вынюхивал вчера у нашего посла, так что пришлось его слегка отшить. Он что-то хочет, возможно, то же, что и мы.

— Понял, веди. Гермиона, вы готовы?

— Да, — она нервничала, плохо понимая, что же требуется от нее, всего лишь ассистентки «видного ученого» и «независимого эксперта».

Пройдя вглубь зала и остановившись возле сцены, на которой играл оркестр, Феликс привлек внимание небольшой группы людей, объявив на чистом французском языке, что счастлив, представить им одного из известнейших экспертов в области ближневосточной истории, Северуса Снейпа.

— Месье Симон Кюри рассказывал мне о трудностях, которые преследуют историков вот уже десятилетие на Ближнем Востоке. Сложная политическая ситуация делает невозможной археологическую исследовательскую работу. Зато процветает черный рынок археологических ценностей, — закончил Феликс, со значением посмотрев на Северуса.

— Рад знакомству месье Кюри, — он пожал руку седовласого француза, явно предпочитавшего красное вино всем прочим напиткам во всякое время суток.

— О, взаимно, мистер Снейп! Признаться, никогда не слышал вашей фамилии, — на мгновение взгляд его затуманился — Оh mon Dieu! Как я мог забыть?! Это же вы подтверждали подлинность клада Нимруда! Блестящая работа! Это так печально, что там сейчас происходит… — он покачал головой.

— Совершенно с вами согласен. Черный рынок полниться бесценными артефактами, которые оседают в частных коллекциях. Мне наступают на пятки спецслужбы, работать все труднее. Мой офис просто завален повестками в суд, то там, то тут всплывают мошенники и перекупщики. Только неделю назад пришлось осматривать якобы печать Навуходоносора. Ценности Вавилона и Шумера сейчас на пике своего спроса. Как у вас обстоят с этим дела? — Снейп доверительно склонился с французу.

— Совершенно так же. Эти конфликты… Мародеры грабят по праву сильного, — он перешел на шепот — грабят все, если вы понимаете.

Северус понимал. Со времен вавилонского царя война так и осталась грязным делом, особенно в части сбора трофеев.

— Неужели, правда, всплыло что-то новое?

— Друг мой, всплыло то, что будь мы с вами биологами, назвали недостающим звеном эволюции! — он многозначительно посмотрел на Снейпа, состроив мину на уже порядком захмелевшей физиономии.

— Заклинаю вас, коллега, что же это? — подыгрывая ему, спросил Северус, но его собеседник уже тянул руки к Гермионе.

— Как это нелюбезно, моя дорогая, что ваши друзья не представили вас! Вы очаровательны и для англичанки прекрасно одеты. Вы же не она? Кто вы? Скажите, что вы француженка!

— Прошу простить мою бестактность, позвольте представить миссис Гермиону Грейнджер — Уизли, ассистентку профессора Снейпа, — пришел на помощь Феликс.

— О, вы все-таки англичанка! — расстроился месье Кюри.

— Мой дед француз, — улыбнулась Гермиона, протягивая руку.

— Я знал! Вы — француженка! Не может такая умница быть англичанкой! — француз вмиг воспрял духом — Не поймите меня неправильно, друзья мои, умоляю, я просто не люблю уступать красивых женщин и вино англичанам. Считайте это дань традиции. Знак вежливости, если хотите… — и он увлек Гермиону дальше к своей группе, продолжая что-то горячо доказывать.

Движение по залу замедлилось, когда на сцену вышли официальные лица. Торжественная речь то и дело перебивалась аплодисментами. Между гостей кружили официанты, не давая гостям соскучиться. За всей суетой и вспышками фотокамер никто не обратил внимания на четверых охранников, вошедших в зал и рассредоточившихся по периметру. В ту же секунду свет в зале погас, и завизжала пожарная сигнализация.

Северус двинулся в ту сторону, куда несколько минут назад Кюри увел Гермиону. Чем ближе он подходил, проталкиваясь через ставшую неожиданно тесной толпу, тем отчетливее слышал шум и недовольные голоса. И вдруг он увидел яркую вспышку, услышал крики и среди них отчетливый возглас Гермионы: «Стойте!». Звук удара и стоны. Зажегся свет и Северус увидел мужчину, сжимавшего у шеи туфлю, каблук которой вошел в ее основание. Он с хрипом осел на пол. Рядом завизжала женщина, сначала одна, затем другая, поднималась паника. Гермиона, увидевшая Северуса, бросилась к нему:

— Они забрали Кюри!

— Всем сохранять спокойствие! — тут же вмешался Феликс — Попрошу всех следовать за охраной. Без паники! А вы, голубчик, останетесь с нами — уже гораздо тише и, обращаясь только к незадачливому похитителю, обратился блондин.

— Оцепите здание. Трое злоумышленников схватили Симона Кюри, члена французской делегации. Повторяю: схвачен Симон Кюри, — прорычал кто-то из охраны в рацию.

— Вы в порядке, Гермиона? — обратился зельевар к женщине.

— Да, но они ударили месье Симона. Он уже не молод, — она переживала и была напугана.

— Это вы его так? — спросил Феликс, глядя как их пленный пытается зажать рану рукой и зло смотрит вокруг.

— Он ударил пожилого человека! — возмутилась гриффиндорка, которая помнила, как в день битвы за Хогвардс Гарри сорвался, увидев Кэрроу, оскорбляющих Минерву. Они не говорили об этом, но она сама с удовольствием бы бросила хоть тысячу авад в этих отморозков.

— Феликс, отведи Гермиону в номер, а я пока посодействую следствию, как и полагается профессору и эксперту — сказал Северус, предвкушая долгий разговор по душам.