Особенный (джен)

После долгой и хмурой зимы наконец-то пришла весна. Серые городские краски сменились яркими цветами. Даже народ в поезде будто повеселел. Одежда уж точно стала ярче.

Светофор качал малышку на руках и строил ей дурацкие рожи. Время летело неумолимо быстро, со скоростью локомотива. Вот уже Гретте четыре месяца. Из крохотного ворчливого комочка она превратилась в настоящую принцессу. Пора явить его солнце миру.

Элли укатила в Белфаст к своему новому ирландскому дружку. Да и плевать бы, если бы не дочка. До Гретты Элли не было вовсе никакого дела. Днём с ней нянька сидела, а вечером почти всегда Светофор. Он приходил часто и ночевать оставался. А Элли просто жила своей жизнью, где-то в отдалении от них. Тусила с друзьями, по настроению готовилась к поступлению и переписывалась с тем ирландским придурком. Нет, Светофор не ревновал. Глупо. Не было у них ни любви, ни дружбы. Мимолётная симпатия — вот и всё. Если бы не дочка, они бы давно уже забыли друг о друге. Светофор хотел перевезти Гретту в летний дом, как совсем потеплеет. Элли не против, она и рада, что ребёнок не будет орать над ухом и будить по ночам. Может, Элли успеет соскучиться по дочке и проявит к ней хоть какой-то интерес? Было бы здорово, потому что Гретте нужна мама. Но нельзя заставить полюбить кого-то, даже, если это собственная дочь.

В летнем доме он сегодня хозяйничал один. Бродяга и Сказка появятся лишь к вечеру. У всех дела, учёба, работа. А Светофор хотел побыть с дочкой, да и просто среди своих и не наблюдать вечно кислую мину Элли или недовольные рожи её предков. Как-то резко устал за это время и спал мало.

Мерещилось всякое, но Светофор старался не обращать внимания. Здесь будет легче и проще. Мамка сможет чаще навещать. Элли-то от неё не в восторге, но помощь нужна.

Время провели весело. Кружились в танце под Green Day — Гретте, в отличие от её матери, музыка нравилась. Сказки читали, ладно, не совсем сказки — первое, что попалось на глаза — книжка про Misfits — биография группы. Светофор кормил дочку и купал сам. Не так это и сложно, на самом деле. За четыре месяца он научился и, кажется, неплохо. Гретта — не ребёнок, а золото. Плакала редко и спала крепко, а ещё улыбалась ему и, кажется, даже узнавала.

К вечеру, правда, Светофор устал, и башка разболелась сильно. Гретту он сумел укачать, уложил в коляску и наблюдал некоторое время, склонившись над люлькой, как верный страж охранял её сон.

Когда вернулись Бродяга со Сказкой, вышел на крыльцо, чтобы воздухом подышать. Садовые фонарики тёплым огоньками освещали насыпную дорожку, подсвечивая нерастаявший ещё снег оранжевыми всполохами. Светофор закурил, прислонившись спиной к стене, и запрокинул голову к бледно-серому небу. Прикрыл глаза на мгновение. Тяжёлые свинцовые облака рассыпались чёрными хлопьями, будто сажей. Светофор разогнал рукой сизый табачный дым. Недоумённо уставился под ноги. Не сажа — чёрные перья ворохом кружились в воздухе.

«Твою же мать!» — долбанувшись больной головой о стену, он вновь зажмурился и сполз вниз на ступени. Долго сидел, не решаясь открыть глаза. Окурок истлел и обжёг пальцы, Светофор, чертыхнувшись, отбросил его в сторону и втоптал в землю. Обычную мерзлую, грязно-серую, без всяких дурацких перьев. Сложив ладони на затылке, он пялился перед собой. Ветер холодил спину, шептал на ухо едва различимо. Светофор, тяжело сглотнув, пытался игнорировать его зов.

За спиной хлопнула дверь. Бродяга опустился рядом. Кажется, спрашивал о чём-то, но назойливый голос ветра вытеснял все другие звуки. Брат тряхнул за плечо.

— У тебя всё хорошо?

Светофор неловко осклабился.

— Присмотрите за Греттой, ладно?

Бродяга нахмурился, изучая его лицо.

— А ты-то куда собрался?

— Мне нужно… Уйти нужно.

— Ну уж нет! Я-то думал, что ты правда взялся за ум. Ты не можешь просто взять и исчезнуть, как обычно.

Светофор чуть подумал, кивнул сам себе и сказал раздельно и чётко:

— Знаю. Не хочу, чтобы Гретта видела... — проглотил комок в горле. — меня таким.

Бродяга покачал головой и взял его за плечо.

— Сказал бы сразу, что тебе плохо. Я ведь пытаюсь помочь. Мама тебе давала таблетки…

Светофор состроил недовольную рожу.

— Как я мог забыть, что вы все обо мне так печётесь!

Бродяга и это проглотил, лишь недовольно прищурился.

— У меня они с собой на случай, на этот случай.

Светофор рассмеялся зло и коротко.

— Ну, конечно, святой Джеймс, кто бы сомневался.

Брат молчал, не сводя с него глаз.

— Ты сам себе усложняешь жизнь.

— Говоришь, как отец.

Бродяга поднялся и подал руку.

— Не будь таким бараном, пойдём в дом. Я тебе подарок приготовил.

— Ладно, — Светофор встал, опираясь на перила, и последовал за ним.

Подарком оказался портрет в тяжёлой деревянной рамке. Его портрет. Светофор обомлел в первый миг. Не ожидал. Однако приглядевшись, понял в чём прикол. На этой картинке он был не таким, как в жизни. Обе половины лица выглядели нормальными. Светофор истерически расхохотался, упирая руки в бока. Они все его таким бы хотели видеть — нормальным, целым, а не собранным из кусков. Краем глаза он заметил, как улыбка покинула лицо Бродяги, а Сказка смотрела с недоумением.

— Дарю тебе, братец, — сделав театральный поклон, Светофор вручил портрет Бродяге.

— Всё у тебя, не как у людей! Я ведь просто хотел тебя порадовать! — выкрикнул тот в сердцах.

Дочка заплакала в комнате, и Светофор пошёл к ней.

— Я никуда не ухожу, я буду с тобой, — шептал он, целуя её крохотные ручки. Гретта быстро успокоилась, и Светофор бережно положил её в люльку. Долго сидел в кресле и пялился в камин, лениво потягивая пиво. Сказка подходила пару раз, но он вяло отмахивался. Не надо ни ужина, ни тем более задушевных бесед. Братец, видно, обиделся и смотрел мимо него, будто и вовсе его в комнате нет. Да, и правда, не его вина, что Светофор не оправдал ожиданий. Почему-то Бродяга решил, что этот нелепый портрет его порадует, однако это несбывшиеся мечты — их, не его. Он-то уже давно смирился со своей ролью, а вот мамка с отцом и братец, похоже, до сих пор сожалеют и лелеют надежду, что какие-то чудодейственные таблетки его исправят. Нихрена они не исправят! Это уже не починить — ни лицо, ни голову. Они просто хотят, чтобы он был удобным для них — вот и всё.

Злость плескалась огнём в груди, горчила на языке привкусом тёмного лагера, однако утихла вслед за погасшим камином, очертания которого, расплывались перед глазами. Кое-как поднявшись, Светофор отправился в свою берлогу на чердаке, упал на матрац и забылся тяжёлым сном.

* * *

Утро выдалось хмурым и серым. Проснувшись, Светофор поначалу не мог сообразить, что за день сегодня и что было вчера. Однако постепенно память возвращалась обрывками. Вниз он спустился задумчивым и притихшим. Да и сам дом казался сонным, безмолвным. Негромкая гитарная мелодия разливалась по воздуху. Светофор не стал мешать, прислонившись к косяку, слушал. В первый миг показалось, что это Ворон играет, устроившись на полу у кровати и опустив голову. Даже солнце выглянуло из-за туч, расчертив доски пола, будто нотный стан.

Светофор тряхнул головой, и наваждение исчезло.

— Бродяга…

Брат оборвал игру и отложил гитару.

— Сказка с Греттой пошла гулять. Мы тебя будить не стали.

Светофор сухо кивнул. Сказка о малышке позаботится — не стоит сомневаться.

— Я н-не в-всё помню, — он скованно шагнул вперёд, и Бродяга поднялся навстречу.

— Можешь не извиняться — проехали, — бросил брат, не глядя ему в глаза. — Портрет тебе не угодил, жаль, я всего лишь хотел тебя подбодрить.

Светофор почесал висок и задумчиво хмыкнул.

— Оставь себе, тебе это нужно больше.

— Вот уж нет, я повешу здесь.

— Чтобы меня позлить?

— Точно не за этим.

Что ж, больше они к этому разговору не возвращались. Днём приехали Орк с Медведем, Сатира и Шут. Смеялись, дурачились, играли в карты и развели большой костёр во дворе. Сказка всем желающим гадала на картах. Светофор отказался — не было настроения. С Орком они отыскали в сарае крокетные снасти и расчистили «поле». Сшибли парочку мамкиных гортензий неудачным ударом, однако здорово повеселились.

— Кто король поля? Я король поля! — вопил Светофор после очередного успешного удара. Впрочем, команде Медведя удалось всё же быстрее провести мяч через все воротца. Ну и что с того? Главное не победа, а веселье.

Гретта вела себя сегодня, на удивление, смирно и позволила им поиграть. Сказка, конечно, за ней присматривала, однако шум и куча незнакомцев её скорее заинтересовали, чем взволновали. Лишь к вечеру, перезнакомившись со всей тусовкой и побывав на руках почти у всех, Гретта, похоже, утомилась и громогласным рёвом дала понять, что пора бы уже заканчивать вечеринку. Светофор сам уложил дочку, пока ребята сидели у костра.

Сказка на цыпочках вошла в комнату.

— Уснула?

— Ага.

— Если хочешь побыть с ребятами, я за ней присмотрю, — предложила она.

— Да ладно, ты и так с ней целый день возилась, — ради приличия отказался Светофор.

Сказка лишь махнула рукой и улыбнулась.

— Гуляй.

* * *

Утром Бродяга довёз их до дома — не пришлось трястись в поезде. В маленькой квартирке в Фулхэме разгорался скандал, но Светофор застал лишь тлеющие угли. Открыв дверь своими ключами, он обнаружил такую картину: Элли давилась слезами в комнате, а её мамаша надменно цедила чай на кухне. Светофора она окинула холодным взглядом, не удостоив даже приветствием. Внучке бросила дежурную улыбку.

Пожалуй, раньше Светофор бы попытался утешить Элли. Бедная, несчастная, живущая не своей жизнью. И погребённая под тяжёлым сводом запретов и правил. Однако Элли любит только себя, а остальные появляются в её жизни только затем, чтобы удовлетворять её прихоти.

Гретта захныкала, и Светофор вытащил её из коляски, покачал на руках.

— Пока, солнце, мне нужно идти, но я постараюсь вернуться поскорее.

Пришлось оставить дочку в компании этих холодных женщин и тащиться на работу. Вечером Элли позвонила и сообщила, что родители решили отказаться от квартиры и забрать их с Гретой домой.

— Я могу присмотреть за Греттой, пока вы собираетесь, — предложил он.

— Знаешь, лучше не приходи пока, — замявшись, сказала она.

— Вот ещё! Я разве не могу повидаться с дочкой? — не стал ждать, пока Элли придумает какую-нибудь дурацкую причину и бросил трубку. Их проклятая семейка, если честно, уже в печёнках сидела.

Он явился к Джонсам в следующие выходные. Купил погремушки и подгузники и даже оделся в чистую одежду. Однако миссис Джонс встретила его на крыльце с прежней надменной гримасой.

— Эллисон занимается.

Светофор пожал плечами.

— Мне-то что? Я к дочке пришёл.

— Гретта спит, — заявила миссис Джонс, окинув его скучающим взором.

Светофор поставил пакет с покупками на крыльцо.

— Я подожду.

Миссис Джонс покачала головой.

— Это лишнее. У Гретты режим, и твои визиты сейчас некстати. Пусть она привыкнет к новому дому.

Светофор хмыкнул.

— Вот как, хотите сделать её такой же, как Элли? Хрена с два!

— Скажи ещё «спасибо», что тебе вообще сюда позволено приходить, — повысила голос миссис Джонс. — Ты плохо влияешь на ребёнка, твой образ жизни и поведение неприемлемы. Увёз её в какой-то притон тайком от нас и ещё смеешь меня попрекать!

— Притон? — Светофор растерялся на миг. — Это дом моего брата!

Миссис Джонс поджала губы.

— Называй, как хочешь, но сегодня нам точно не до тебя. И вообще было бы неплохо обговорить время твоих визитов заранее.

— Чего-о-о? — Светофор решительно шагнул вперёд, но миссис Джонс загородила дорогу.

— Проваливай, или я вызову полицию.

— Н-нашла, ч-чем напугать, — процедил он сквозь зубы и сплюнул на землю. Однако связываться с фараонами лишний раз не хотелось. — З-завтра п-п-приду, у-устроит т-т-такое время?

— Завтра мы едем по магазинам. В субботу, может быть, — милостиво разрешила миссис Джонс, окинув его презрительным взглядом.

И Светофор побрёл прочь. А что ж было делать? Не драться же с этой надменной дурой.

В субботу они, конечно же, сочинили другую отговорку, якобы Гретта приболела немного, и нечего её беспокоить. На третий раз дверь открыл отец семейства и сообщил, что они теперь сами будут определять дату и время. Ох, Светофор тогда психанул! Напился и расколотил дебильные скульптуры в их любимом саду крокетным молотком. Обещал ребятам поиграть и тащил всю снарягу в торбе. Пригодилась. Казалось, что разбитые рожи гномов и садовых кроликов ухмыляются ехидно и отпускают злорадные комментарии в его адрес. Заслышав вой полицейской сирены, Светофор отбросил молоток и бессильно опустился в траву, перебирал в руках керамические осколки. Порезался ненароком, и алые капли упали в траву.

Конечно же, Джонсы брякнули фараонам, и ночь он провёл в участке. А поутру мамка явилась его вызволять, заладила своё. Надо мол решать проблемы цивилизованно. Светофор уже и не слушал, просто развернулся и пошёл прочь. Причитаний ещё не хватало. И так башка трещала. Лучше бы отец с мамкой такое участие проявили, когда его не пускали к дочке. Но их это будто и вовсе не волновало. Всё обещали поговорить с Джонсами, да так и не договорились.

После полиции Светофор направился прямиком к одному знакомому индусу, приторговывающему разными «волшебными веществами». Пошло оно всё! Пошли они все!

Неделя выпала из жизни, растворившись в густом молочном тумане. Очухался он в квартире у Медведя, заполненной всяким хламом, «украшенной» несостоявшимся ремонтом и кучей пустых бутылок. Со стен свисали клочки засаленных обоев, а кран на кухне тоскливо лил слёзы. На столе, на полу, на подоконнике громоздились грязные тарелки. Та, что ненароком попала под ноги, оказалась полна окурков и куриных костей. А матрац вонял пивом, да и футболка тоже. Хорошо хоть не блевотнёй.

Окинув взглядом сию картину, Светофор со вздохом поднялся и почесал щетину, распахнул окно с остатками отваливающейся старой краски. Кое-как отыскал этом бедламе сигареты и телефон. За окном темнел синий вечер, а ветер слегка отдавал гарью.

Позвонить никому так и не вышло, потому что зарядку он где-то проебал, а телефон окончательно помер. Что ж, Светофор успел допить остатки пива из чьей-то полупустой бутылки и даже помыть пару тарелок, прежде чем Медведь вернулся.

— Неужто кто-то пришёл в себя? — удивлённо бросил он от дверей.

Светофор почесал в затылке, пожал плечами.

— Могу помочь с уборкой и ремонтом.

Медведь вздохнул, поставив звенящий пакет на пол.

— Оставайся, коли не шутишь.

Светофор расплылся в улыбке и хлопнул друга по плечу.

— О, братец, иди-ка ты в душ, — отмахнулся Медведь.

— Ладно-ладно, я понял. Так что, будем делать ремонт?

— От помощи не откажусь. Жратва за мой счёт, но перед Бродягой прикрывать не буду. Он звонил вчера, я сказал, что ты у меня вписываешься.

Светофор махнул рукой. Лишь бы братец не заявился с нотациями и не завёл старую песню на новый лад.

* * *

До лета он и правда жил у Медведя, старался вести себя прилично. И ремонт делали, Светофор не сачковал. Кухню привели в порядок — любо-дорого посмотреть. По случаю окончания этого этапа Медведь расщедрился на вискарь.

Медведь окинул взглядом результаты их трудов и удовлетворённо хмыкнул.

— Слушай, братец, руки у тебя золотые.

Светофор осклабился и хохотнул.

— Ага, зато башка пустая.

Медведь снова хмыкнул.

— Есть работа: платят хорошо, но проёбываться нельзя. На стройке, я могу поговорить насчёт тебя.

Светофор легко согласился. Ну а почему бы и нет? Деньги не помешают, да и то, что у него что-то получается, сам видел. Но через пару дней всё пошло по пизде. Так и бывает, только расслабишься и решишь, что все проблемы позади, как наступает какой-нибудь сокрушительный пиздец.

Тёплым июньским днём Светофор шагал на встречу с Элли. Было у неё какое-то дело, которое она не посчитала нужным озвучивать по телефону. А Светофор лелеял надежду, что сумеет добиться встреч с дочкой.

В темноте подворотен, манящих прохладой летнего дня, звучали голоса и шёпот, едва различимый, переплетаясь с таинственной, волшебной мелодией. Стоило приблизиться, как тени брызнули в стороны и осели чёрными кляксами на стенах. Но силуэт во тьме обрёл знакомые очертания. Светофор затаил дыхание, страшась сделать следующий шаг. Закрыл глаза на мгновение, а после картинка обрела чёткость, будто врубили яркий прожектор. К чёрту! Он ведь, и правда, хотел его увидеть, хотя бы один только раз.

— Ворон…

Мелодия смолкла, а Ворон снял шляпу таким знакомым жестом, отвесил поклон.

— Ну, здравствуй, беспокойный дух.

Светофор заулыбался растерянно, счастливо. Только Ворон так его и называл, а больше никто.

— Т-ты… Т-тебя в-ведь не… не может быть здесь.

Ворон улыбнулся печально.

— А сам-то как думаешь?

Светофор опустил глаза. Тени клубились за спиной и шептали в уши. «Агент 3-17». Светофор горько усмехнулся и упал на колени перед Вороном.

— Забери меня с собой. Устал, я так устал.

Ворон теперь, и в самом деле, творил волшебство. Гитара в его руках растаяла, а сам он опустился на корточки перед ним. Коснулся холодной ладонью разгорячённого лба.

— Что ты, брат, так нельзя. Не понимаешь, о чём просишь. Сыграешь со мной, ну?

Светофор нашарил в кармане потрёпанных тёмно-зелёных джинс гармошку и кивнул.

— Только что-нибудь повеселее.

— Всё для тебя, — прошептал Ворон, и голос его эхом отразился от стен.

Всего пара минут, прежде чем, зов теней оборвёт мелодию, а яркий солнечный день осыплется осколками кирпича. Пара минут на грани яви и сна.