Верный пёс (гет)

Сириус ненавидел «воспитательные беседы» — этому во многом поспособствовал его собственный отец, которому Вальбурга Блэк частенько твердила поговорить с сыном. Орион Блэк, как правило, принимал столь мрачный вид, как будто из-за деяний сына вот-вот могла погибнуть планета, и начинал со слов: «Сириус, ты меня очень разочаровал…» Слушая отца, могло бы показаться, будто только на разочарования он, их недостойный отпрыск, и был способен. Нет, Сириус не хотел быть таким, как Орион Блэк, только не таким чёрствым, ценящим лишь чистоту крови и не видящим ничего другого. Какие-то мгновения он стоял наверху и хмурился, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, он был горд, что крестник сумел воспользоваться чужой волшебной палочкой — а ведь он ещё не знал ни одного заклинания! — и постоять за себя, а с другой стороны, его немного злило, что тот ещё ничего не понимал. Надо было ему всё объяснить, но уж точно не так, как это делал Орион Блэк. Гарри заслуживал нормальных объяснений, а не упрёков, обжигающих хуже, чем шлепки или подзатыльники. Сириус поморщился и дёрнул за ручку двери.

— Сириус, я не виноват! — тут же воскликнул Гарри, вскочив с кровати, на которой он в напряжении сидел и ждал. — Это тот гад плохо себя вёл! Он на маму палочку направил! Он обзывался! Он!..

Сириус поднял руку, и Гарри тут же смолк и втянул голову в плечи, вероятно, опасаясь, что наказание от крёстного отца будет куда суровее, чем от родной матери.

— Гарри, я не хочу устраивать сцен и сыпать пустыми словами, поэтому давай на чистоту, — начал Сириус. — Будь Джеймс жив, он бы тобой гордился!

— Что-о? — выпрямившись, тихо переспросил Гарри.

— Вот так выйти и защитить маму от какого-то ублюдка — это очень смело и благородно, по-мужски! Поверь, я тобой тоже очень горжусь! Теперь я знаю, что мне есть на кого положиться, если меня нет дома.

Гарри едва успел улыбнуться, как Сириус продолжил куда суровее:

— Но о чём, Мордред тебя задери, ты думал, когда взмахнул палочкой?!

— Но… мама… — только и смог сказать вконец растерявшийся Гарри, явно не знавший, о чём ему думать сейчас, когда его то ли хвалят, то ли ругают.

— Бедные кошки сидели себе в клетках, ждали, когда их купят, заберут домой, будут гладить, кормить, холить и лелеять, а ты… Вот так вот взял и обрушил их всех на какого-то ублюдка! — запальчиво продолжил Сириус. — А что, если они лапы переломали, когда падали, или когти повредили?!

— Но… это же… кошки, — не очень уверенно возразил Гарри.

— То есть кошек тебе не жалко? Джек, значит, лапу поранил, ты сразу к маме побежал, а то, что кошки из-за тебя пострадали — это ничего? У тебя что, сердца нет?!

Гарри не нашёл что ответить и застыл с открытым ртом.

— А что, если им теперь кошмары будут сниться после такого падения? А ведь они ни тебе, ни маме ничего плохого не сделали!

— Ну… я не хотел им вредить, — осторожно признал Гарри.

— Но повредил! — продолжал Сириус, пока его не покинул соответствующий настрой. — А что, если бы ты промахнулся и задел маму?! Представляешь, если бы её из-за твоего взмаха тоже шарахнуло? А ведь мама не крепкая, её бы надолго забрали от нас в Мунго! Ты, если хотел её защитить, сказал бы лучше Джеку «Взять!», он бы точно кошек не задел, но зато прокусил ублюдку что нужно.

— Так Джек и сам был ранен…

— Тогда надо было взять палочку и целиться не в грудь, а прям в конкретную обнаглевшую морду! Не знал заклинаний, мог бы просто сказать: «Не уйдёшь от неё, мразь, прокляну тебя именем Блэ... тьфу, Поттеров!»

— А так можно было?! — поразился Гарри.

— Так нужно было, прежде чем рисковать, — ответил Сириус. — И вообще, я тебя научу некоторым заклинаниям — это недолго, но это не значит, что можно шмалять ими налево и направо!

— Правда?! А когда ты меня научишь?

— Не сегодня и не на этой неделе. Ты наказан. Ты ведь понимаешь, за что ты наказан?

Гарри растерянно посмотрел из одной стороны в другую и кивнул.

— И почему мама очень расстроилась и не стала тебя слушать, ты тоже понимаешь?

— Она… испугалась, да?

— Вот, молодец, схватываешь на лету. Только маме не говори, что она испугалась, она ни за что не сознается. И да, раз ты понимаешь, что виноват, то значит понимаешь, что вину нужно искупить, так?

— Так.

— Молодец. Значит так, ты… ты… Ты будешь выносить мусор вместо меня всю неделю и... Хватит лыбиться, я не всё сказал! Мама сейчас отдыхает, когда она проснётся, ты сделаешь вот что…

Поговорив с крестником, Сириус вышел за дверь и глубоко выдохнул после этого, как после тяжёлого испытания. У них, конечно, и раньше случались разные разговоры, но не столь серьёзные, как этот. Обычно он не отчитывал крестника дольше двух минут. Сириус надеялся, что смог доходчиво изложить свои мысли и что Гарри не будет держать на него обиду, как он сам когда-то на своего отца, не способного понять ни его увлечения, ни мотивы поступков.

Немного постояв в коридоре, Сириус спустился вниз, заглянул в гостиную, коснулся спящую Лили взглядом и отправился в чулан. Мысль, что Малфой посмел оскорблять его любимую женщину и направлять на неё палочку, его дико злила. Сириус хмурился и перебирал в чулане разные инструменты. Ему очень хотелось взять с собой молоток или кочергу, чтобы поговорить с обидчиком, но с такими инструментами его вряд ли бы пропустили в Мунго дальше приёмного покоя. Сириус ещё раз окинул помещение взглядом и заметил на полке продолговатую разноцветную коробку, покрытую пылью. А ведь он купил её ещё тогда, когда Джеймс был жив… в то время, когда они ещё выбегали на Рождество на улицу, прыгали и кричали от восторга… Какое же было славное беззаботное время.

Взмахом палочки Сириус счистил с коробки пыль, дотянулся до неё и снял с полки. Немногим погодя он вышел на улицу и трансгрессировал ко входу в Мунго.

* * *

Люциус лежал на больничной койке и грел себя мыслями о том, что всё не так скверно, как ему подумалось поначалу. Да, его изрядно исцарапали кошки, клетки оставили ему немало синяков, зато Гарри Поттер преподнёс ему хороший подарок. Как только удастся встать на ноги, он преподаст этому безмозглому мальчишке урок. Напишет в Визенгамот, расскажет о его жестокой матери, подговорившей сына напасть на невинного человека, и будет смотреть, как эту грязнокровку ставят на место. Теперь, когда она вдова, никто её не защитит, даже Сириус Блэк. Люциус лежал на койке и представлял, как отправит обнаглевшую грязнокровку в Азкабан. Ей там самое место за попытку его убийства. Пусть сидит за решёткой и там же рожает, даже если Тёмный Лорд вернётся, то он, Люциус, скажет ему, что в его отсутствие не сидел без дела. В его отсутствие он покарал мать Гарри Поттера и не допустил, чтобы ещё одна маленькая грязная тварь бегала по этому свету. Такое Тёмный Лорд уж должен бы оценить.

Убедив жену по сквозному зеркальцу, что он в порядке, Люциус принял настойку, которую ему принесли целители и какое-то время спал. Ближе к вечеру его разбудил хлоп двери и шаги в палате. Целители снова проверяли его состояние, втирали в руки, ноги, шею и лицо мазь и уверяли, что им нужно день-два, чтобы всё зажило, а Люциус уверял их, что тоже подаст на них в Визенгамот, если ему придётся пролежать на их узкой жёсткой никчёмной койке дольше двух-трёх дней.

— И поесть принесите что-то нормальное, я не буду эти помои! — командовал он, презрительно посматривая на железную миску, стоявшую на тумбочке.

— Но другого нет, сэр, — осторожно уверяла его юная разносчица еды.

— Значит, поищи! — велел ей Люциус. — Или ты тоже хочешь стоять рядом с миссис Поттер и доказывать, что не пыталась меня отравить?

— Я… я не пытаюсь, сэр, — краснея, ответила девушка. — Мне сказали, что суп для вас будет очень полезен…

— А я тебе говорю, что я хочу что-то другое! Быстро забрала эту мерзость и принесла нормальную еду, пока я не сообщил, куда следует!

Девушка ушла от него в слезах и пообещала всё исправить. Прошло не больше пяти минут, и дверь в палату снова открылась.

— Исправила? — спросил Люциус и повернул голову. — А говорила…

На мгновение он застыл, поскольку в палату вошла вовсе не разносчица еды.

— Исправила-исправила, — ответил Сириус Блэк и взмахнул палочкой раньше, чем оживший Люциус дотянулся до тумбочки.

Его волшебная палочка выскользнула из пальцев и улетела к Блэку.

— Тебе сюда нельзя! — возмутился Люциус. — Какой идиот мог тебя пропустить?!

— Люциус, ты с головой не дружишь? — отозвался Сириус, двинувшись к нему. — Я сказал, что пришёл с гостинцами к пострадавшему родственнику, к мужу моей любимой кузины, какой идиот мог меня не пропустить?

Люциус чуть не задохнулся от такой наглости и вскинул руку.

— Не подходи ко мне! Ты!..

Дверь открылась, и на пороге снова показалась юная разносчица еды.

— Кухарка говорит, у нас есть ещё каша, — робко сообщила она. — Может, вы будете кашу, сэр?

— Я… я… Он хочет меня покалечить или убить! — сообщил ей Люциус, указав на Сириуса, оказавшегося близ его койки. — Сообщи кому-нибудь!

Девушка едва успела открыть рот, как Сириус перевёл на неё взгляд и отмахнулся.

— Мой родственник, как всегда, бред несёт. Слышали, сколько клеток на него упало? Последние мозги идиоту отшибло. И да, кашу он не будет, простите за беспокойство.

Девушка робко улыбнулась и поспешила скрыться за дверью.

— Не-е-ет! Стой! Не оставляй меня с этим!.. — завопил было Люциус, но что-то твёрдое вдруг угодило ему в рот.

Он перевёл взгляд и разглядел что-то продолговатое, очень похожее на свечу, в яркой красной обёртке с надписями. Другой конец этого чего-то Сириус держал в пальцах.

— Сейчас я подожгу эту петарду, и мы проверим, разнесёт она твои мозги по стенке или только грязный хлебальник разорвёт, — грозно сказал он, и Люциус задрожал и отчаянно закачал головой. — Что, сказать стало нечего? — мрачно прибавил Сириус, безжалостно тыча концом петарды жертве в рот. — Когда перед беременной женщиной выделывался, на высоте себя чувствовал?!

Люциус замычал и попытался схватить обидчика за руку, но силы были не равны. Что он, бедный, ослабший и серьёзно покалеченный, и что этот здоровый, как бык, Сириус. Последний лишь поймал его руку и вывернул так, что Люциус взвыл.

— Значит так, тварь, как только тебя спросят, что произошло в зверинце, ты скажешь, что сам накуролесил, напугал миссис Поттер и её сына, вот и произошёл несчастный случай, понял?

Сириус отпустил его руку и взмахнул волшебной палочкой. Что-то подозрительно зашипело. Люциус присмотрелся и почувствовал, как волосы встали дыбом на руках. Ниточка, что вела к другому концу петарды, загорелась!

— А если что-то будет не так… если ты, мразь, ляпнешь, что Гарри Поттер в чём-то виноват или что мать подговорила его напасть на тебя… если вдруг из-за тебя мне ещё раз придётся напрячься… то в следующий раз петарда побольше окажется у тебя в заднице! — предупредил Сириус и наконец разжал пальцы.

Люциус успел вытащить конец петарды из рта, как вдруг обнаружил, что стало тихо. Ниточка… догорела.

БАБАХ!

После яркой вспышки он больше ничего не видел и не слышал. Ни то, как уходил Сириус Блэк, ни то, как бежали в палату целители. Люциус кричал, потому как ему очень сильно жгло лицо. К утру, когда кто-то сидел рядом и спрашивал его, что же случилось в «Волшебном зверинце», Люциуса всего трясло. Как заведённый он повторял, что ничего плохого не случилось, и отказывался давать другие комментарии. В темноте, что стала его постоянным спутником, он очень боялся снова услышать знакомый ему голос мстительного «родственника».

* * *

Когда Лили проснулась и, приподнявшись, села на диване, её очень скоро окружили любимые мужчины. Сириус принёс поднос с чайником, чашками и тарелками, наполненными бутербродами и печеньем с конфетами, а Гарри уселся по другую сторону от неё, держа в руках небольшой тканевый мешочек и записку. Пока Сириус двигал кофейный столик ближе к дивану и разливал в чашки чай, Гарри решил сказать, как ему стыдно за его поступок, и растрогал Лили до слёз.

— Это кошкам на молоко и лечение лапок, — пояснил он, вручив матери небольшой тканевый мешочек, в котором лежали его скромные сбережения за этот год.

Также к мешочку прилагалась записка. Писать Гарри умел, поэтому, пусть и не очень умело, но выразил извинения хозяйке «Волшебного зверинца» за учинённый погром. Проблема состояла лишь в том, что Гарри не умел заполнять конверты — указывать отправителя, получателя, адреса — и не знал, как вызывать почтовых сов, чтобы они относили эти конверты тому, кому нужно. Для этого он и передал карманные деньги и записку матери.

— Да, я… я, конечно же, заполню конверт и отправлю его за тебя, — с комом в горле заверила Лили и поцеловала сына в щёку. — Я так тобой горжусь, родной. Прости меня, что сорвалась и накричала.

— Да ничего.

Когда сын ушёл, она повернула голову и нежно посмотрела на Сириуса, сидевшего по другую от неё сторону.

— Ты что ему такое сказал?

— Да ничего особенного не говорил, так… объяснил разницу между людьми и животными. Он же неглупый, понял, что за свои поступки надо отвечать. Да, кстати, надо добавить, наверное, пусть хозяйка не думает, что мы сухари или скупердяи какие, — нахмурившись, прибавил он и порылся в карманах.

Мешочек Гарри очень скоро наполнился и золотыми монетами, которые были переложены вместе с запиской в конверт, чтобы утром отдать его почтовой сове. В ближайшие два дня Лили с большой опаской проверяла почту и разворачивала свежие выпуски газет. Но нет, извещений явиться на слушание или же статей о том, как она с сыном чуть не убила человека, не было.

— Как-то это… странно, — заметила она, усаживаясь очередным утром с газетой за стол. — Неужели Люциус решил изменить себе и не стал раздувать трагедию?

— А что в этом странного? — откликнулся Сириус, попивавший кофе. — Люциус, может, и придурок, но не идиот же полный. Вот подаст он жалобу в Визенгамот и что? Я тоже могу на него подать… И кто будет прав? Придурок, который пугал безоружную беременную женщину, или Мальчик-Который-Выжил, который хотел защитить мать? Думаю, он и так понял, что нет смысла вас с Гарри трогать.

Лили отложила газету и с подозрением к нему присмотрелась.

— Ты ему что-то сказал, да?

— Только то, что могу заплатить гоблинам, чтобы тележка с ним не доехала до хранилища и как бы случайно перевернулась над пропастью.

— Сириус, я серьёзно.

— Хорошо, я серьёзно сказал ему, что если он наедет на тебя, то наеду на него.

— И всё?

— И всё.

Лили не знала, что сказать — то, что любимый мужчина о ней думал и хотел защитить, ей было, конечно, приятно, — и она промолчала. Впрочем, через несколько дней она перестала усердно следить за новостями. То ли на ней сказался стресс от встречи с Малфоем, то ли из-за роста малыша в её организме что-то снова менялось, но она плохо себя чувствовала и Сириус отвёл её в Мунго. Целители ничего тревожного при проверке не обнаружили, но решили, что ей стоит хотя бы на два-три дня остаться под их присмотром для того, чтобы сменить одни зелья на другие и убедиться, что они будут оказывать должный эффект. Благо, что она успела вернуться домой к дню рождения Гарри и испечь ему тортик. К тому же малыш внутри неё всё чаще стал давать о себе знать, и Лили стала думать, что да, надо бы сосредоточиться на нём и на том, что впереди самый главный этап. Нужно набраться сил, чтобы снова его пройти.