Сказки Шута и Короля. Игра первая (Заколдованная Страна) (джен)

«Как же остохренел этот грёбаный лес», — злился Михаил, отбрасывая с лица длинные волосы.

Он уже трое суток бродил по лесу в поисках моста или нити клубка, которая должна была привести его к мосту, но ни то, ни другое ему не попадалось.

Свою новую причёску Миша заметил только на следующее утро после инцидента с хозяйкой старинных часов.

Утром, шагая в ванную, чтобы умыться, парень, сам того не замечая, каким-то привычным жестом поправлял мешающиеся волосы, проводя пятернёй ото лба к затылку, и только умывшись и поглядев в зеркало, он обратил внимание на то, что теперь его тёмные волосы достают до плеч, очаровательно завиваясь на концах слабыми волнами. Очаровательно — на взгляд женщин, Мишу же длинные волосы бесили.

— Ну ё-моё! — Воскликнул он, увидев своё отражение. — С какого хрена?!..

Михаил удивлённо рассматривал себя в зеркале. Помимо новой длины волос он приобрёл ещё и симпатичную бородку с усами. Такая обычно отрастала у него дней за десять, при этом оставляя щёки гладкими, и делала его внешний вид слегка небрежным. Парень снова пригладил волосы и приоткрыл рот, чтобы рассмотреть зубы. Обломки верхних передних четырёх зубов вновь были на месте.

— Твою мать! Пойти, что ли, к тем разбойникам? Пусть вернут, как было, а то ж они болеть будут… — Рассердился он. — Какого хрена я теперь такой?! А… Точно…

Только сейчас он понял, что скинул год или полтора благодаря тому, что наглотался сока молодильных яблок, когда откусывал от них куски, чтобы накормить беззубую старуху, в которую превратилась рыжая красавица.

— Быстро у тебя волосы растут, — заметила хозяйка особняка, входя в ванную, — тебе идёт.

— Это от яблок, — буркнул Миха, сам не зная, зачем несколько раз отпускал волосы. — Мне было под тридцать, а теперь, вроде, двадцать пять. Ещё парочка таких, как ты — и будем бухать в честь моего совершеннолетия.

— А сколько тебе на самом деле? — Спросила девушка и, подойдя к нему вплотную, обняла его за шею.

— Скоро будет сорок, — сказал он, глядя в её зелёные глаза.

— Мальчишка, — улыбнулась хозяйка особняка и коснулась губами его щеки.

— Да для тебя тут, походу, все мужики — мальчишки, — ответил молодой человек и поцеловал её в губы.

«Неплохо», — подумал он, прикрывая глаза.

Его быстрые пальцы пробежались по спине девушки и скользнули к груди. В памяти пронеслась кошмарная сцена вчерашней ночи, и парень убрал руки за спину, прервав поцелуй.

— Ты не передумал? — Уточнила рыжая красавица.

— Походу, нет… — Вздохнул он, опустив голову. Затем он поднял на неё виноватый взгляд и сказал: — У меня, типа, психологическая травма, что ли, понимаешь, да? Как вспомню — так вздрогну. А не вспоминать не могу… Извини.

— Тогда пойдём вниз, завтрак на столе, — поникнув, сказала девушка и вышла из ванной.

Михаил пробыл у неё ещё сутки. Как он и планировал, прошёлся по дому и починил всё, что получилось, а на следующий день засобирался в путь. Ему очень хотелось прекратить эти хождения по лесу и наконец, раз уж очнуться дома он пока не может, найти деревню или город, где много людей, домов, трактиров, в общем — найти хоть что-то, отдающее цивилизацией, а не натыкаться на одинокие пустые домики, сторожки безумных лесников или особняки, принадлежащие дряхлым старухам, прикидывающимися молодыми женщинами.

— Приходи в гости, если будешь в этих краях, — сказала добрая рыжая ведьма, вручая Мише его сумку с чистой одеждой и небольшой узел с обедом. Он поцеловал её в щёку и пошёл искать реку.

Он весь день шёл вниз по реке, планируя рано или поздно выйти к мосту. Но этот, казалось бы, идеальный план в итоге обернулся фиаско — никакого моста тут и в помине не было.

Михаил пообедал и решил искать свой клубок. Он посвятил поискам весь вечер и весь следующий день, но так и не нашёл ни нити, ни клубка, ни таверны, около которой тот прокатился. Злой как чёрт, он снова пошёл искать реку, но теперь пропала и она.

— Твою же мать! — гаркнул Миша, вернувшись туда, где ещё вчера бежала быстрая речка. — Куда она могла деться?!

Он сел на траву и стал есть остатки того, что приготовила для него ведьмочка.

«Да куда угодно, — ответил он сам себе. — Какой-нибудь великан её выпить мог? Мог. Исчезнуть и появиться в другом месте она могла? Могла… Ё-моё, что за мысли?! Вот я придурок!» — спохватился он.

Миша действительно испугался того, что начинает привыкать ко всему необъяснимому, что постоянно происходит здесь.

Однако времени для размышлений не нашлось, его быстро сморил сон, и в конце концов, он проспал до самого утра, а после вновь пошёл искать реку, мост, клубок — всё, что могло бы вывести его из леса, который он уже стал тихо ненавидеть.

* * *

Король радовался, как ребёнок. Он носился вокруг стола с разложенной на нём игрой «Заколдованная Страна» и менял расположение всех предметов, что на ней находились.

Только фигурка Михаила начнёт приближаться к мосту, Король — хвать мостик — и передвинул его туда, откуда явилась маленькая копия панка из другого мира; стоило Мише начать приближаться к разбойничьей таверне, как она исчезала с лесной прогалины вместе с клубком и вырастала где-нибудь у ворот в «Страну»; реку правитель вообще, то совсем убирал с игры, то вновь возвращал на место.

Король подпрыгивал, хлопал в ладоши и радостно смеялся, наблюдая, как уменьшенная копия Михаила яростно матерится и размахивает руками; а Шут сидел в стороне, наблюдал за правителем и только качал головой, поцокивая языком.

К вечеру третьего дня Король заскучал: Миха, конечно, психовал и забавно сквернословил, но упорно продолжал бродить по лесу в поисках перехода туда, где, как ему обещали, ему понравится.

Король вздохнул и поставил на пути Миши домик:

— Интересно, как тебе понравится это, мой дорогой друг, — улыбнулся он и сел на трон, хлопнув в ладоши.

* * *

Давно стемнело. Деревья зашелестели листвой и потянули корявые руки-ветви к молодому мужчине, храбро шагающему по тёмному лесу. Керосиновый фонарь он, как обычно, зажигать не стал — чтобы глаза привыкли к темноте и была возможность видеть дальше, нежели со светом в руке.

Михаил уже давно не пытался найти нить клубка — на небо набежали тучи и закрыли собой луну и звёзды. Темнота поглотила тропинку, что уж говорить о какой-то ниточке? А тут ещё и дождь полил, как из ведра. Миша мечтал только об одном — найти место, где можно было бы укрыться от дождя и хоть немного согреться. Он уже не думал даже о том, что занимало его мысли последние сутки — о любой человеческой еде, кроме проклятых ягод и фруктов.

«Что-то я зажрался. У ведьмочки, видать, нормально есть привык, — подумал парень и ухмыльнулся. — Сказали бы мне в детстве, что меня когда-то будет тошнить от малины, хе-хе… Сойдёт и малина! Хоть бы от дождя спрятаться!».

Он уже не надеялся найти хоть землянку, хоть хижину, как вдруг заметил огонёк вдали. Луна выглянула из-за тучи, и Миха обнаружил, что лес-то поредел, а огонёк, что был далеко впереди — это свет в окнах маленькой одинокой избушки, стоящей на опушке.

«Дом, это дом! Может там меня смогут приютить до утра? — Михаил было рванулся вперёд, да притормозил, вспомнив сумасшедшего лесника. — Ну нет, второй раз я в такую ловушку не попадусь! — решил он и вытащил из-за пояса нож. — Буду держать его наготове, никакой больной на голову лесник меня больше не застанет врасплох!»

Он подкрался к дому и заглянул в окно. Помещение было плохо освещено: на подоконнике оплавлялась свеча, а в красном углу, у иконы, горела лампадка. На лавке сидела древняя старуха и что-то вышивала на салфетке.

«С виду милая бабулька, — неуверенно предположил Миша. — А вдруг это… Баба-Яга какая-нибудь?»

За эту мысль парень чуть было не дал себе пощёчину:

«Идиот! Совсем свихнулся в этой, блин, «Стране» с долбаными разбойниками, лесниками-маньяками, волками, ведьмами и дохлыми бабами!».

Он поднялся на крыльцо и постучался в дверь.

«Не может быть так, чтобы в каждом жилом доме меня ждал какой-то псих. Вот рыжая, вроде и ведьмочка, а какая хорошая! Наверняка эта бабулька тоже не обидит», — настраивал себя молодой человек, пока старуха ковыляла к двери.

Она открыла и молча посторонилась, таким образом предлагая войти.

— Э-э… Можно, да? — Уточнил Миша и, дождавшись от старушки кивка, вошёл в дом. — Вы уж простите, что так поздно, но я так устал по лесу бродить…

— Голодный, поди? — спросила старуха и, не дожидаясь ответа, принялась выставлять на стол остатки ужина.

Глаза гостя так и загорелись при виде картошки в горшке, грибов и овощей. Он было двинулся к столу, но бабушка его остановила:

— Погоди, сынок. Ты ж мокрый весь, простудишься! — она принесла парню рубаху-косоворотку и огромные штаны. — На-ка, переоденься.

Михаил хотел сказать, что у него есть во что переодеться, да вспомнил свою футболку и решил добрую старушку не пугать заморскими музыкантами, изображёнными на необычной одежде.

Он переоделся, подпоясался ремнём от гоблинских кожаных штанов, а нож на всякий случай убирать не стал — за пояс засунул — пригладил влажные волосы и накинулся на еду.

Тем временем старуха готовила гостю постель на печи:

— Спать здесь будешь, тебе согреться надо. Сейчас я тебе ещё чаю с малиной дам.

«Малина, — поморщился Миха, — как же меня от неё… Нет, раз дают — надо жрать!»

Он наелся, выпил чаю и полез на печь.

— Это… Нехорошо так, бабуль, — парень вернулся на пол. Старушка, расстилавшая постель на лавке, остановилась и вопросительно на него поглядела, а Миша продолжил: — Вы, пожилой человек, на лавке мучиться будете, а я, здоровый лоб, на печке балдеть? Нехорошо… Идите вы на печь, а я на лавку!

Старушка впервые со времени его появления слабо улыбнулась:

— Иди на печь, сынок. Я завсегда на лавке сплю — голова от тепла болеть начинает и спине на твёрдом полезнее. Иди, не стесняйся.

Михаил решил, что это хорошие аргументы и забрался на печь.

«Как хорошо, охренеть! — улыбнулся он, чувствуя ровное тепло, идущее от печи. — Всегда бы так…»

— Спасибо вам, бабуль, — тихо сказал он и прикрыл глаза.

Он уже почти уснул, как вдруг откуда-то снизу раздался стон. Миша открыл глаза и поглядел на мирно спящую хозяйку дома.

«Показалось…» — решил парень. Только закрыл глаза, как вдруг опять кто-то протяжно, глухо застонал.

— Бабуль, — зашептал Миша. — Бабуль, кто это стонет-то? В подвале, кажется…

А она в ответ:

«Там мой покойный дед,

Там дух его живёт

И по ночам поёт…»

— А-а… — с пониманием протянул Миха, — ну пускай поёт. Спокойной ночи вам, бабуль.

«Ещё одна ебанутая», — обозначил парень, поворачиваясь на другой бок. Он уже не удивлялся психам в этой странной Заколдованной Стране, потому отнёсся к словам бабки с пониманием: дух так дух, поёт так поёт.

«Один хрен он в подвале поёт, до меня не доберётся. А песни его мне нисколько не помешают», — решил он, накрыл ухо подушкой и сразу стал проваливаться в сон.

Старуха в это время ошарашенно смотрела на странного гостя. Ну, это что-то новенькое!

— Он был злодей!

Он бил людей!

Он получил сполна!

— Да, — сонно пробормотал Миха. — Так ему и надо…

— Сынок, так может, это… Пойдёшь, прогонишь его? — осторожно спросила старуха.

Михаил открыл глаза:

— Зачем?

— Ну как же это? — удивлённо смотрела на него хозяйка избы. — Я ж говорю, дух его в подвале живёт! Злодеем он был!

— Так он же в подвале своего дома живёт, — как маленькому ребёнку, объяснил Миша, решив подыграть ей, — имеет право. Пусть, что хочет, то и делает, он же тут хозяином был. К тому же, ничего плохого он не делает — просто поёт. Своеобразно, конечно… Вот и пускай себе поёт.

— Да неужто ты боишься? — предприняла очередную попытку отправить гостя в подвал старуха.

— Если бы я боялся, я бы ушёл, как только раздался этот жуткий стон, — спокойно сказал парень, — а я просто рассуждаю логически. Живёт себе дух деда в подвале, никому не мешает, чего его гнать?

— Как это «не мешает»?! — воскликнула старуха и вдруг заплакала. — Измучил он меня, жизнь с меня сосёт, да и страшно, когда такая тварь в подвале обитает…

— Да? — Миша приподнялся на локте. — И как его прогнать?

— Не знаю, — вздохнула бабка. — Молитвы не помогают…

Михаил только фыркнул в ответ на речи о молитвах и спрыгнул на пол.

— Ты точно не боишься? — подначила его старуха.

— Панки ничего не боятся, — с улыбкой заявил Миша, взял керосиновый фонарь и откинул дверцу в подвал, решив выяснить, что же на самом деле там творится, — но что-то мне не по себе…