Звездочёт (джен)

Кикимер, кряхтя, возился у камина. Без правой руки он стал крайне нерасторопным. Сириус не понимал, зачем эльф отсёк всю кисть целиком: казалось бы, могло хватить и фаланги мизинца. Самое неудобное, что без своего волшебного щелчка пальцами он, похоже, теперь не мог аппарировать. И поэтому абсолютно любое поручение выполнял невероятно медленно.

Наконец эльф разжег огонь, и по мрачной гостиной начало неохотно растекаться тепло.

— Всё, исчезни, — велел Сириус.

Эльф забурчал:

— Кикимер должен быть рядом, если хозяину Регулусу что-то понадобится.

Сириус тяжело и злобно вздохнул.

— Вряд ли «хозяин Регулус» сможет тебе сообщить о своих желаниях. Пошел прочь!

Бормоча ругательства, Кикимер поплелся из гостиной, оставив братьев вдвоем. Тело Регулуса сидело в мягком кресле, закутанное в простыни. Взгляд юноши был устремлен в пустоту. Сириус пододвинул брата ближе к камину, надеясь, что так он отогреется от смерти. Сам присел рядом и сжал его ледяную кисть — прикосновение снова стало жадно красть собственное тепло Сириуса. 

— Регулус, — позвал он. — Регулус, ты слышишь меня? Ты можешь кивнуть? Или моргнуть хотя бы?

Никакой реакции.

— Ты же говорил, что тебе станет лучше от ритуала. В виде ребенка ты хоть как-то разговаривал! Ну же, Регулус, это не дело! Я тебя оживлял не для того, чтобы получить эту безмозглую куклу-переростка. Давай-ка, приходи в себя!

Вторая рука брата — та, которой Сириус не касался, — вдруг дрогнула и медленно-медленно потянулась к огню.

— Так, ага. Тепло, да? Тебе нравится тепло?

Поднявшись, Сириус придвинул кресло еще ближе к камину. Иссиня-бледная рука Регулуса с растопыренными пальцами тянулась всё ближе к огню. Он даже отлип немного спиной от кресла и склонился вперед.

Несколько мгновений Сириус радовался такой осмысленности в его поведении. Но в следующий миг ощутил запах паленой плоти. Рассыпаясь руганью, он выдернул обожженные пальцы этого идиота из открытого огня и принялся орать на него. Тупой двойник Регулуса осоловело смотрел на собственную руку, втягивая голову в плечи, когда брань Сириуса становилась совсем громкой.

Наконец старший выдохся и с хриплым рычанием махнул рукой. Ну его к Салазару! Он оттащил Регулуса обратно подальше от огня, наложил Инкарцеро, магическими веревками примотав корпус брата к спинке кресла, а сам рухнул в другое. 

Вскоре в гостиной стало довольно тепло, а может, это гнев разогрел Сириуса. Так или иначе, ощущение льда в груди и руках прошло. Но вместе с тем проклюнулись тягостная боль и вязкое разочарование. Всё должно было получиться иначе! Ритуал должен был привести в этот мир Регулуса, а не это слюнявое недоразумение!

«Ты правда ждал, что сможешь так просто вернуть жизнь брату? — вкрадчиво спросил внутренний голос. — Нет, правда? Люди умирают навсегда вообще-то, Бродяга, это не шутки. Ты не можешь просто взять, намешать зелье и воскресить кого-то из мертвых. Даже если ты волшебник. Даже если ты Блэк, принц ты сраный! Ты совсем обдолбался?! Надо было слушать Джеймса! Теперь поздравляю! Ты потерял друга, посадил себе на шею этого упыря-гомункула, а ещё — чуть не забыл! — по тебе плачет Азкабан! Ну, удачи, Бродяга, удачи! Ты давно шел к тому, чтобы перечеркнуть к Салазару всю жизнь — что ж, вуаля! В топку выкидывай все надежды на будущее!»

Нет, слушать это было просто невозможно. Резким рывком Сириус поднялся с кресла, пересек гостиную и заклинанием распахнул старинный сервант, где хранились отцовские коллекционные бутылки. Схватил случайную из них — односолодовый огневиски 1799 года. Стоит, наверное, целое состояние. Плевать. Выхватив широкий бокал со змеиным рельефом, он налил себе на два пальца и залпом выпил. Горячительное сладко обожгло горло и согрело душу.

Налил еще на два, а потом на все шесть. С полным бокалом и бутылкой вернулся в кресло. 

«Так держать. Спейся».

«Заткнись!»

Думать о Джеймсе было слишком больно. Сириус знал, что виноват, но это знание существовало как-то отстраненно от чувств. Если представить эмоции живыми существами, с которыми ты общаешься, то вина была заледеневший фигурой за стеклом — гарпией с крючковатым клювом и когтями. Она нависала, но, как музейный экспонат, ничего не делала. И разбивать стекло настойчивым самокопанием Сириус совсем не хотел. Однажды он столкнется с этим, да, но не сейчас.

Сейчас он вообще ни о чём особо не думал. Мысли от алкоголя стали ватными, и вскоре он уснул.

Разбудил его повторяющийся писк и клекот. Он разлепил глаза и не сразу вспомнил, где он и почему. Мысли тяжело переваливались в голове. Горло драло сухостью, и глаза тоже.

Наконец разрозненные ощущения собрались воедино, и Сириус окончательно пробудился. Жалобные звуки явно были реальностью, а не частью сна. Он резко поднялся с кресла (опрометчиво — голова тут же отозвалась болью) и окинул встревоженным взглядом гостиную. 

Веревки, которыми он обмотал зомби-брата, валялись на полу, разрезанные и бесхозные. Здесь же, раскинув крылья, лежала пара неподвижных соловьев. 

Стремительно трезвея, Сириус склонился к ним и убедился: мертвы. Он огляделся внимательнее и заметил еще несколько маленьких тушек, раскиданных здесь и там: кролики, мыши, лягушки. Он вздрогнул и выругался, увидев еще один трупик: за спинкой того кресла, где ночевал он сам, распростерся Икарус. Черные крылья безвольно раскинуты по сторонам, клюв жалобно приоткрыт. На ощупь тельце оказалось совершенно холодным, почти ледяным.

— Мерлин…

Сириус безотчетно погладил ворона по перьям, запоздало поняв, что успел привязаться.

Снова раздался тоненький писк, и он бросился на звук. Злость вскипала в нём с каждым шагом. «Вот же мразь мертвяцкая!» Вылез, притворяется Регом, сосет чужие жизни! Пока животные, но долго ли ждать, когда он переключится на людей?

«Вампир» обнаружился на выходе в сад. Он стоял, завернутый в простыни, как белый дементор, склоняясь к Кикимеру, а тот протягивал ему пищащего кролика, одной рукой держа того за уши. «Регулус» сжал зверька бледными пальцами и прижал к груди, словно ребенок, обнимающий мягкую игрушку. Вопли кролика стали совсем истошными. Прежде чем он затих бы навсегда, Сириус махнул палочкой:

— Димиттас!

Руки «Регулуса» сами собой разжались, и кролик вывалился из них на пол. Вереща, он кинулся наутек и скрылся в саду. Держа «брата» на прицеле, Сириус приблизился. Мертвец смотрел на свои пустые ладони, на которых не осталось и следа от недавнего ожога. Кикимер буравил Сириуса неприязненным взглядом.

— Ты! — рявкнул Сириус на «брата». — Что ты за тварь?! Отвечай мне!

Существо задрожало и увело взгляд в пол.

— Сколько, глизень, жизней тебе надо, а?! Вампир сраный!

Сириус замахнулся палочкой, но вдруг обмер: «Регулус» внезапно рухнул перед ним на колени и зажал голову руками, пряча лицо за предплечьями. 

Кикимер выступил вперед и встал между братьями.

— Навредить хозяину Регулусу — только через труп Кикимера.

— Не собираюсь я ему вредить! — взорвался Сириус.

Преданность эльфа могла бы вызвать понимание и уважение, но, во-первых, Сириус слишком его ненавидел, а во-вторых, слишком привык воспринимать лояльность домовиков хозяевам как само собой разумеющееся. Поэтому, недолго думая, он наложил Сомниум, погрузив эльфа в сон. Обойдя его тельце, он подошел к «Регулусу», содрогаясь внутри от воспоминаний. Там, в подвале Лестрейнджей, брат так же покорно и безропотно стоял на коленях, ожидая пытки.

— Встань. Слышишь? Встань. Регулус, я… не причиню тебе боли.

Но каждое слово как будто заставляло брата лишь сильнее сжиматься. А вместе с ним сжималось и сердце Сириуса. Он убрал палочку. 

— Я просто хочу, чтоб ты перестал убивать. Слышишь?

Он подхватил брата под локти и потянул наверх. Руки опять сковало сосущим холодом от прикосновения.

— Идем обратно, хорошо? Идем.

Он отвел сомнамбулического подрагивающего юношу в гостиную и снова усадил на безопасном расстоянии от камина. Пока вел мертвеца, опять продрог, зато тот вроде успокоился. У кресла по-прежнему валялись обрезки веревок, и Сириус подумал, что их, видимо, снял Кикимер. Но снова привязывать брата не хотелось: жалость в моменте преобладала над тревогой.

— Послушай, давай я сделаю нам обоим какао? Ты его любил, помнишь? Подождешь меня здесь, хорошо?

Он сделал шаг от кресла, но бледная кисть жалобно потянулась ему вслед. Из сомкнутых губ Регулуса вырвался протяжный звук вроде стона. Приоткрыв рот, он выдавил глухое: «Останься…» 

Да что же ты будешь делать!.. Вздохнув, Сириус пошел на поводу и позволил взять себя за руку. Мертвенный холод мурашками поднялся до локтя. 

— Одну минуту, — сказал он строго, опускаясь на широкий подлокотник кресла. — Потом я ухожу, а ты смирно ждешь, понял?

* * *

В огненном закатном освещении особняк Блэков выглядел еще более внушительно и устрашающе, чем ночью. Длинные контрастные тени подчеркивали его рельеф, отчего гаргульи и башенные зубцы скалились как живые.

— Бродяга! — позвал Джеймс зычно, устанавливая метлу на готической подставке у ворот. — Сириус!

Ответа не было.

Сдерживая тревожные мысли, Джеймс полубегом бросился в дом. На входе ничком лежал Кикимер — вроде живой. С палочкой наготове, Джеймс осмотрел несколько притихших мрачных комнат, прежде чем удачно заглянул в гостиную. Здесь слабо тлел камин, не разгоняя осеннего холода и прелого запаха тлена. Сперва Джеймс заметил трупы животных на полу и тихо выругался. Затем, проходя вглубь помещения, увидел безвольную руку, свисавшую с кресла, стоявшего высокой спинкой ко входу. Он ускорил шаг, обошел кресло и обмер.

В нём неподвижно умещались два человека, и оба выглядели одинаково мертвенно. Существо, вышедшее из озера, замерло в глубине кресла, взгляд из-под полуопущенных век таращился в пустоту. Сириус вповалку лежал на нём, не подавая признаков жизни, — серо-бледный, с завалившими глазницами и заострившимся носом. Рука существа при этом крепко сжимала запястье Сириуса.

Кедровая палочка Джеймс молниеносно указала на лысого монстра. Но он опасался слишком мощных заклятий, так как Сириус был вплотную к нему, закрывая большую часть существа собой.

— Конфундус! — бросил Джеймс, заставив тварь разжать хватку. — Левикорпус! — и невидимые лапы ухватили живого мертвеца за ноги и вздернули к потолку.

Джеймс бросился к другу. Сириус выглядел совсем истощенным: кожа как пергамент, темные круги под глазами, впавшие щеки. Джеймс встряхнул его, и сердце стиснуло страхом и болью от того, каким холодным друг был на ощупь. Он судорожно прощупал пульс на его шее и с облегчением ощутил слабое биение.

— Мерлин!.. Не пугай меня так!

Он наложил согревающие чары, и когда на лице Сириуса появился слабый румянец, привел его в чувство Эннервейтом. Серые глаза распахнулись, рот жадно и громко втянул воздух. На лице Сириуса на миг отразилась радость, но затем ее сменило тревожное непонимание. 

— Ты тут чуть коньки не отбросил, ты в курсе?

— Я... — Он явно хотел что-то объяснить, но передумал и вместо этого выдавил: — Спасибо.

— Порядок? Не умираешь больше?

— Порядок.

Джеймс покивал, затем поднялся и окинул взглядом подвешенного в воздухе человекообразного монстра. Лысая голова с ребристым затылком, андрогинное безбровое лицо, белые обмотки вместо одежды — всё это слабо походило на элегантного Регулуса Блэка, да и вообще на человека, раз уж на то пошло. Надо признать, что Джеймс плохо помнил лицо этого слизеринца. Они пересекались в основном на квиддичном поле, а за игрой ты обращаешь мало внимания на внешность соперника, тебе куда важнее его траектория.

— Что ж, по крайней мере, теперь у нас есть ясность, что это вампир-допельгангер, да и только.

Он наставил на существо палочку, прикидывая, чем из курса ЗОТИ его лучше уничтожить. Раз он вроде вампира, то, возможно, заклинание солнечного света?

— Солис! — пальнул он, очертив палочкой круг.

— Стой! — одновременно вскрикнул Сириус.

Разящий луч солнечного сияния ударил из кедра по бледному упырю, и Джеймс сам запоздало зажмурился, ослепленный. Но когда красно-желтые всполохи перестали пятнать темноту закрытых век, и он открыл глаза, существо по-прежнему висело вниз головой, ничуть не поврежденное магией. Джеймс изготовился для новой атаки.

— Джим, не надо! Опусти его! — повторил Сириус пылко.

С заметным трудом он поднялся с кресла. 

— Да сколько можно?! — взорвался Джеймс, разворачиваясь к другу. — Он едва не прикончил тебя! 

— Всё было под...

— Да что ты?! И твое нападение — оно тоже было «под контролем»?! Он тебе мозг жрет, Бродяга, как ты не поймешь?!

Он молчал, пристыженный напоминанием о порезе. 

— Я должен спросить, — не удержался Джеймс. — Ты так и планировал? Использовать мою кровь.

Сириус помрачнел еще больше. Но это правда был невероятно принципиальный момент для Джеймса.

— Мерлин... — пробормотал Сириус. — Нет, конечно нет, Джим. Не знаю, правда, как ты мне поверишь. Я бы себе не поверил, — уголок его губ дрогнул в подобии ухмылки, но тут же опустился. — Это было абсолютно спонтанное решение. Я почувствовал, что магия не сработала, и в моменте ужасно хотел довести дело до конца. Меня осенило, что вы были врагами и... вот. Не знаю, как земля меня носит, Джим. И самое страшное, что... я не знаю, на что еще я был способен в тот момент. А если бы ритуал потребовал не пару капель крови, а убить? Я бы убил? Тебя? Ведь нет же? — он сокрушенно покачал головой. — Я конченый человек. Вся эта черная магия, не зря ее запрещают. Не зря я старался держаться подальше от семейных делишек. Но теперь... всё кончено. Я преступник, и я опасен, для тебя в частности. 

Он говорил блекло, почти без интонаций, словно под сывороткой правды.

— Тебя делает таким эта тварь. Понимаешь? — Джеймс бросил взгляд на подвешенного «Регулуса». Тот неподвижно висел вниз головой, никак не брыкался. Кажется, ему было совершенно наплевать на собственное положение в пространстве. — Бродяга, прислушайся ко мне, чтоб тебя!

Сириус неопределенно покачал головой, заламывая руки.

— Я всё понимаю. Но, Джим, серьезно! Дай ему последний шанс. 

— Шанс убить тебя?! — взорвался Джеймс. — Ты уже дал ему шанс, и вот что из этого вышло! Если бы я прилетел на полчаса раньше, что бы я нашел тут, скажи, а?! Твой труп или двух голодных монстров? 

Он снова развернулся к живому мертвецу и замахнулся палочкой, но быстрый Экспеллиармус Сириуса выбил ее.

— Ты не будешь мучить моего брата! Ему и так досталось похлеще нас с тобой!

— Правда?! Правда?! А может, всё это было только представлением?! Чтоб разговорить тебя, а?! Может, он не прочь был сыграть свою роль во славу их, сука, «лорда»?!

Кулаки Сириуса сжались, глаза потемнели, налившись гневом. Джеймс знал, что перегнул, что это было, пожалуй, подлым приемом, но слишком уж его взбесило то, как слепо Сириус защищал этого паразита. Кулак взлетел и почти сорвался для удара, но в последний момент Сириус мучительно медленно разжал его и опустил. Ярость в его лице сменилась тоской.

— Пожалуйста, Джим. Пожалуйста. 

— Один раз я уже пошел у тебя на поводу, и вот к чему это привело, — сурово заявил Джеймс. 

— К чему? Ничего по-настоящему страшного ведь пока еще не произошло! — воскликнул Сириус.

— А должно?! Смысл как раз в том, дубина, чтоб остановиться, пока оно не произошло!

Сириус склонил голову, занавесив лицо волосами. Джеймс пересек комнату и подобрал свою палочку.

— А как же... то, что он знает про Волдеморта? — спросил Сириус сдавленно. — То, что он обещал рассказать? 

— Это был блеф! — рявкнул Джеймс, возвращаясь.

— Я так не думаю. 

— О, неужели! И что, разве он в состоянии что-то рассказывать?!

— Я… смогу… — прозвучал вдруг смятый сиплый голос за спиной. 

Джеймс развернулся и окинул существо гневным взглядом. Оно всё так же висело вниз головой, обмотанное белыми простынями.

— Мне нужно... время... — продолжало существо, с трудом выдавливая слова, словно подражать человеческой речи было для него особым испытанием. — Я вспомню... Прошу... 

Прежде чем Джеймс нашелся с ответом, за спиной раздалось мягкое: «Либеракорпус», и туловище ожившего мертвеца плавно перевернулось и опустилось на пол. Теперь существо сидело на коленях в коконе из белых тряпок и мерзляво обнимало себя за плечи.

— «Вспомнишь»? А если ты ничего и не знал?! 

— Мне нужно время... Прошу...

— С чего нам верить, что ты вообще Регулус?!

Существо перевело странный взгляд за плечо Джеймсу — на Сириуса. 

— Я верю, — сказал тот с успокаивающей интонацией.

Джеймса опять начало выворачивать от бурлящего клубка чувств. Он был возмущен тем, как друг ведется на манипуляции этой твари, как тварь пользуется этим, как... Было что-то еще за душой, что злило и коробило Джеймса, что-то почти удушливое, но он не мог и не хотел разбираться, что именно. Вместе с тем сейчас, стоя перед распахнутыми глазами существа, он не мог не признать, что их стальной оттенок точно такой же, как у Сириуса.

— Мне нужно время... — повторило существо, словно у него заело пластинку. — Память... трудно... Пожалуйста…

— Сколько времени? — надавил Джеймс. — И что ты это время будешь делать, а? Мне что, круглосуточно тебя на прицеле держать? Или как быть уверенным, что ты не сожрешь брата, пока «вспоминаешь» там себе?!

— Я не…

— Мамаше своей ты уже проел мозг, и вряд ли она когда-нибудь выйдет из Мунго! Сириуса я тебе в обиду не дам!

«Регулус» с присвистом втянул воздух.

— Клянусь, я не трону его, мой лорд, — он смиренно склонил голову.

Джеймса передернуло.

— Никакой я тебе не «лорд»!

— …да, сэр.

Ладонь Сириуса легла Джеймсу на плечо.

— Всё будет в порядке, Джим. Спасибо. Не дави на него так. — Он перевел взгляд на брата. — Встань, Регулус. Вернись в кресло. Ладно?

Мертвец медленно подчинился. Его лицо выглядело пугающе пустым.

— Ты можешь объяснить, что ты за существо теперь? — продолжил аккуратно спрашивать Сириус. Необычно было слышать такую мягкость в его тоне.

— Ревенант, — прошелестел младший Блэк.

— И ты пока плохо помнишь свою прошлую жизнь? Но вспомнишь?

— Да.

— Для этого что-то требуется? Или только время?

Ревенант несколько секунд молчал.

— Время.

Сириус и Джеймс переглянулись. В серых глазах друга светились надежда и мольба.

— Вот что мы сделаем, — сказал Джеймс строго. — Запрем его тут хорошенько, чтоб точно не сбежал. И эльфа вашего куда-нибудь заберем.

— Без руки он потерял магию.

Джеймс на пару секунд снял очки и потер веки.

— Ладно. Дальше. Ты отправляешься со мной в Мунго. Пускай тебя посмотрят и снимут этот треклятый гипноз!

— Они наверняка заметят следы ритуала, если станут копаться в моей голове. И тогда мой вояж из Мунго продолжится сразу в Азкабан, — очень спокойно и с иронией заметил Сириус.

— Не драматизируй, — бросил Джеймс, но мысленно признал такой риск. — Есть… один врач, который никуда не сообщит. Она залечила мне руку. 

Он показал ладонь, которую пересекал тонкий белый шрам. Темная магия всегда оставляет следы.

— Ого. Я… Прости, Джим… — он горестно склонил голову.

— Проехали. 

— Итак… — Сириус прищурился. — Женщина, которой мы можем доверять?

— Нет. Женщина, на которую нам есть чем надавить, и поэтому она будет молчать.

— Кто вы, сэр, и куда дели Джеймса Поттера?

Джеймс смерил его взглядом, не оценив шутку.

— Я человек, чьи друзья оказались в опасности, и я не собираюсь сидеть и ждать новой трагедии! Всё, приступаем. Где мы его закроем? Дай мне надежное место, Бродяга, а то, ей-богу, я перестану верить, что ты ничего против меня не замышлял! 

— Идем, — кивнул Сириус.

Они заперли ревенанта наверху, в его же бывшей спальне, наложив на двери комбинацию заклинаний. Мертвец остался неподвижно сидеть на кровати, ровно там, куда Сириус его усадил. Безжизненный, как восковая фигура.