Что с вашей палочкой, мистер Уизли? (джен)

Лучшее лето на Земле, думал Гарри: впервые, вернувшись из Хогвартса на Тисовую на каникулы, он жил свою лучшую жизнь. Никто не запирал его вещи в чулане, он спокойно сделал домашку, созванивался с Роном и Гермионой по нескольку раз в неделю, а еще Гермиона всучила ему перед отъездом из школы одну из палочек, найденных на великой хогвартской свалке, так что никто не мешал ему колдовать. И все это не считая того, что он ежедневно шатался по Литтл-Уингингу с крестным, который по такому поводу взял в Аврорате отпуск за свой счет.

Дурсли, как ни странно, тоже чувствовали себя вполне себе благостно. Дядя Вернон был доволен, как слон, потому что Сириус, ни хрена не понимавший в маггловских деньгах, вручил ему неприлично толстую пачку фунтов «за беспокойство», раз уж Гарри жил у Дурслей, пока он сидел, и столовался теперь Гарри чаще у крестного, так что на него из семейного бюджета тратилась сущая мелочь. Дадли, несмотря на страх перед волшебниками (спасибо Хагриду за это), явно считал Сириуса святым в душе: тот посмотрел на диету Мэгги, которую Дадли рекомендовала школьная медсестра, поржал и посоветовал тете Петунье начать кормить раскабаневшего сыночка мясом и записать на бокс. Гарри, правда, после этого имел с крестным разговор на повышенных тонах, потому что ему не очень хотелось, чтобы Дадли следующим летом пытался отрабатывать на нем удары, но Сириус сказал: будь спок, Гарри, бокс — это баловство, свожу тебя в аврорскую качалку, покажу тебе лоу-кик, и никакой Дадли тебе будет не страшен, даже без палочки.

А тетя Петунья была в восторге, потому что любила сплетни, скандалы и интриги, на которые их благополучный пригород был, к ее глубокому сожалению, небогат.

Началось все с того, что на второй день после появления Сириуса на Тисовой, дом пять, кто-то его опознал и вызвал полицию. Гарри, услышав сирены, подивился и подумал было, что кто-то наконец поймал старую банду Дадли на хулиганстве. А потом он выглянул в окно своей спальни и, к своему ужасу, увидел несколько полицейских машин у Тисовой, пять. Когда он выбежал из дома, Сириуса уже уткнули носом в капот.

— Сириус! Ты в порядке? Мне связаться с Дамблдором?! — в панике прокричал Гарри с порога.

— Гарри, успокойся, все путем! — ответил Сириус и обратился к застегивавшему на нем наручники полицейскому. — Констебль, проверьте задний правый карман.

Оказалось, Аврорат был не лыком шит, и уже давно начал клепать своим сотрудникам маггловские полицейские удостоверения. Сириус рассказал урезанную версию того, что случилось с Петтигрю, почти показательно позвонил «куда надо», наругался на сотрудника Министерства Магии по связям с магглами, потому что какого черта его так и не убрали из маггловских списков «разыскивается», и парни, которые приехали его вязать, позвали его в паб, выпить по пинте.

Тетя Петунья с кайфом обсасывала эту историю за чаем с соседками всю следующую неделю.

Но на этом скандалы не иссякли. Гарри умом понимал, что Сириус еще был вполне себе молод, и что после двенадцати лет в тюрьме хотел оторваться, но как именно захочет оторваться крестный — не задумывался. Ему пришлось столкнуться с реальностью, когда как-то утром, пока он наворачивал себе яичницу с беконом, с улицы послышались гневные вопли одного из их соседей вниз по улице. Тетя Петунья тут же прильнула к окну, Гарри тоже вытянул шею — было у него нехорошее предчувствие…

Предчувствие не обмануло: Сириус, одетый в одни только джинсы, удирал от разъяренного мистера Коттона, перепрыгивая через заборы.

Тетя Петунья тихо повизгивала от восторга. Гарри хотел провалиться сквозь землю от стыда. А дядя Вернон буднично проворчал:

— Этот придурошный не знает поговорку «не гадь там, где ешь»?

Учитывая, что весь следующий месяц салочками с элементами паркура в компании разгневанных рогоносцев Сириус занимался с удручающей регулярностью, нет, он не знал эту поговорку.

Как-то раз скатался Гарри в Лондон: они с Роном, Дином, Шеймусом и не пылавшей энтузиазмом по поводу этой вылазки Гермионой ходили на футбол. Футбол был женский, потому что за билетами мотался Риддл, желавший Рону слегка подгадить: тот накануне запретил ему употреблять наркотики — да, Риддл, и кокаин тоже. Гарри, правда, посчитал, что они не прогадали: девчонки оказались какие-то жесткие — красные карточки получали так же, как Снейп на уроках Зельеварения с Гриффиндора баллы снимал, дрались на поле и выбивали друг другу зубы. Отлично время провели, решили, что надо повторить, даже Гермиона впечатлилась. Вернулся Гарри в Литтл-Уингинг на вечернем поезде, неторопливо дошел до Тисовой, напевая себе под нос неприличные кричалки Вест Хэм, услышал ор и подумал: ну вот, опять. Одно было странно: ор был женский.

Гарри дошел до дома и, чтобы не встревать в сцену и не получить по голове, встал рядом с тетей Петуньей: та вытащила на газон шезлонг, и теперь с откровенным удовольствием наблюдала за спектаклем, попивая какой-то алый коктейль.

Сириус — как водится, потерявший где-то штаны, — сидел на крыше Тисовой, пять. На газоне перед домом бесновалась и потрясала сковородой миссис Мэдисон с улицы Магнолий. Рядом с ней переминался с ноги на ногу растрепанный мистер Мэдисон.

— Ну дорогая, пожалуйста, пойдем домой… — жалобно проблеял мистер Мэдисон.

— Молчи, жалкий ты хуесос! — взвизгнула миссис Мэдисон, замахиваясь сковородой, и снова задрала голову, обращаясь к Сириусу: — Слезай, блядь! Прими свою участь как мужчина!

— Спасибо, не хочется, — весело ответил Сириус.

Гарри вспомнил, чем закончился его учебный год. Вспомнил то, что очень хотел забыть. И его окатило волной ужаса. Он подошел к заборчику у Тисовой, пять, и когда миссис Мэдисон замолчала, чтобы перевести дыхание, жалобно попросил:

— Сириус, пожалуйста, скажи, что Снейп врет, и что он никогда с тобой не спал!

Сириус задохнулся от возмущения и выдал ужасное:

— Вот трепло!

— Нет! — взвыл Гарри и закрыл лицо руками. — Можно мне перевестись в другую школу?!

Ладно, это была не лучшая часть лучшего лета на Земле. Гарри почувствовал себя слегка отмщенным за этот позор, когда тетя Петунья светски поинтересовалась у Сириуса, знает ли он, сидевший в тюрьме с восемьдесят первого года, что такое СПИД. А затем до него дошло, как обернуть ходки Сириуса себе на пользу.

— Как насчет соблазнить родителей козлов, которые меня травили в начальной школе?

Сириус даже колебаться не стал.

— Давай список.

— В принципе, можешь еще и дать мне повод для шуток над Драко Малфоем…

— Ну не, его мама — моя кузина, ты чего, — поморщился Сириус.

— Так ты же беспринципный, переспи с его отцом, — не смутился Гарри.

— Во-первых, фу. Во-вторых, я не буду клятовать с Цисси, она страшная, хуже твоей мамы.

К своему дню рождения Гарри все-таки смирился с нехорошим хобби крестного, который повадился при первом же признаке опасности отсиживаться у Дурслей в чулане или превращаться в собаку, что было вдвойне забавно, учитывая, что Сириус был волшебником и неплохо знал муай-тай, и любого супруга своих любовниц мог ушатать на раз-два. Сам Сириус думал, что как-то это неспортивно, и, кажется, банально считал погони по Литтл-Уингингу неотъемлемой частью веселья, потому что с его-то внешностью склеить любую свободную девицу репродуктивного возраста для него труда не составляло.

На его день рождения Сириус отвел его с Роном и Гермионой в парк аттракционов, о чем Гарри все детство страстно мечтал. Дурсли своего Дадлика регулярно по подобным местам таскали, оставляя Гарри у миссис Фигг, и вот, наконец, свершилось. Тогда-то Рон и рассказал, почему запретил Риддлу ширяться.

Первый месяц каникул Рон провел в Кингстоне, в гостях у Гермионы, Риддл шел к нему автоматическим довеском — когда Рон в первый раз отправил его мыть посуду, мистер Грейнджер начал петь «Шестнадцать тонн», и если сам Рон шутку не понял, то Риддл смеялся как припадочный. На второй день каникул несостоявшийся Темный Лорд нашел себе подработку в каком-то ресторане — сам он заявлял, что там были хорошие чаевые, хотя Гарри серьезно подозревал, что он банально таскал у посетителей кошельки. А через неделю коллеги позвали его в клуб. Там Риддл обдолбался какой-то кислотой, притащился к Грейнджерам ближе к утру, бледнющий, с разными зрачками, свернул сервант и свалился у камина с судорогами. Грейнджеры были медиками, так что обошлось без тяжких последствий, но Рон впечатлился и употреблять Риддлу категорически запретил. Гарри не был уверен, что этот условно бессмертный козел в принципе мог помереть от наркоты, но наблюдать вот такие припадки где-нибудь в Хогвартсе тоже не очень хотел.

После парка аттракционов Сириус сварганил во дворе Тисовой, пять, барбекю, и Гарри начал разворачивать подарки. В среднем все было приятно и ожидаемо, Гермиона даже пошутила, что если Гарри не сможет прочесть подаренную ей книгу, то ее всегда можно использовать как пресс-папье, а потом крестный, лучезарно улыбаясь, вручил ему билеты в верхнюю ложу на финал Чемпионата Мира по квиддичу.

Эх, квиддич. Гарри так его любил…

Он был слепым, как хренов крот, Гарри всегда это знал, но при этом находил снитч как только тот появлялся на поле. Ему не казалось это странным. А потом Риддл наклюкался, из Гарри вышел чертов хоркрукс, и оказалось, что он просто был слепым как крот, а находить снитч ему помогала суперспособность Риддла к поиску цацок — тот квиддич смотреть не особо любил как раз потому, что замечал снитч раньше ловцов. Гарри не сразу это понял. Раз тренировка, на которой он искал снитч часа три. Два тренировка. А затем они продули Хаффлпаффу — хорошо хоть, что отрыв был минимальный. И он пошел сдаваться Вуду — когда не видишь ни черта, никакая Молния не поможет.

Вуд рыдал и матерился, но пробы на место ловца тут же назначил.

Внезапно, место ловца получила Джинни, уделав всех соперников на потрепанной школьной Комете-260. Гарри подумал, погрустил, а затем, решив, что МакГонагалл когда-то ему Нимбус купила не затем, чтобы Гарри над ним чах, а чтобы Гриффиндор мог кубок выиграть, ссудил Нимбус Анджелине, которая была их главным бомбардиром, а Молнию для тренировок и матчей стал одалживать Джинни.

На матче Гриффиндор-Рейвенкло Гарри, впервые почувствовав родство с известными на весь мир отморозками, английскими футбольными фанатами, благим матом орал что-то вроде «натяни глаз на жопу этой суке!» и в итоге подрался с сидевшим на той же трибуне Диггори, бойфрендом «этой суки», которому продул предыдущий матч. Гермиона тогда сказала, что они с Роном ну просто потерянные братья-близнецы, потому что тот, оказывается, на самом первом матче Гарри на первом курсе подрался со слизерницами по тому же поводу.

Сириус о печали Гарри по поводу утерянной возможности играть в так любимый им квиддич еще из писем знал, и сказал, что будешь тогда, Гарри, совсем как папка. Тот в свое время за охотника играл, а со снитчем только баловаться мог, как кошка с мышкой, потому что тоже был слепым и на улице мог принять пакет за собаку. Так что с самого начала лета, в перерывах между отработкой лоу-киков и апперкотов в аврорской качалке, Гарри пропадал вместе с крестным на спортивной площадке неподалеку от своей начальной школы: то за баскетболом, то за волейболом. До выпуска Анджелины и Алисии из Хогвартса было еще два года, у него еще было время переучиться на охотника…

Шикарный был, в общем, подарок, хотя Гарри опасался, что не увидит ни черта просто из-за циклопических размеров стадиона. А потом Сириус спохватился и приложил к билетам оминокль, и вот это было уже по-царски.

Гарри очень сильно ждал восемнадцатилетия, чтобы сделать операцию на глаза.

Итак.

Гарри жил свою лучшую жизнь в это лучшее лето на Земле.

До Чемпионата Мира была еще неделя, Гарри сидел на кухне Тисовой, пять, завтракал вчерашней пиццей и отрабатывал на тренировочном болванчике заклятие заклеивания полужопий, пока Сириус, тихо страдавший в кресле-качалке, запивал Кровавой Мэри последствия вечерних посиделок с местным констеблем. Дом семейства Фитцпатриков, которых Сириус отправил отдыхать на Майорку на два месяца, неуклонно превращался в помойку.

Тренькнул телефон. Гарри оттолкнулся от пола, балансируя на двух ножках стула, и притянул себе трубку призывающим заклятием, на которое убил целых две недели.

— Городская свалка Литтл-Уингинга, — невнятно сказал он, пережевывая пиццу.

— Гарри, папа достал билеты! — прокричал в трубку Рон. — Мы тоже едем на Чемпионат! У нас даже места рядом!

Гарри неделю назад предлагал Рону купить билет и на него тоже, в качестве подарка уже на его день рождения, который будет в марте, но Рон отказался, аргументируя, что тогда Фред и Джордж будут обзывать его содержанкой и подкладывать ему в кровать пауков, а Джинни просто и банально его задушит.

— Охренеть, класс! — ответил Гарри, чуть не подавившись. — Министерские связи поднял, или вы все-таки продали в рабство Фреда и Джорджа за заваленные СОВ?

— Отмазал начальника отдела спорта от тюряги, — хрюкнул в трубку Рон. — Нам упали билеты на всю семью. Мама ехать не захотела, так что я позвал Гермиону. Тусанем!

В окно постучалась сова с утренней газетой, и Сириус, поморщившись, выполз из кресла-качалки.

— Можем рядом палатки поставить, — ухмыльнулся Гарри и одними губами сказал Сириусу: — Уизли тоже едут.

Сириус молча показал большой палец, отсыпал сове в кошелек пять кнатов и протопал обратно к креслу вместе с газетой.

— Вы как добираться будете?

— На мотоцикле, — хмыкнул Гарри. — А вы как, на метлах? Сириус говорил, что стадион где-то в Дартмуре, вам совсем близко…

— Не, у нас портал кинут неподалеку.

Гарри невольно поморщился — он уже путешествовал порталом прошлым летом, и ему ужасно не понравилось.

Сириус, как раз развернувший газету, вдруг закашлялся. В то же время Гарри услышал в трубке вопль миссис Уизли:

— Это что еще такое?! А ну объяснись!

— Что у вас там происходит? — спросил Гарри, вслушиваясь.

— В «Пророке» какая-то срань, — неуверенно протянул Рон.

— Охренеть, — лаконично прокомментировал передовицу Сириус, положил газету на стол и подтолкнул к Гарри.

На колдографии был холл больницы святого Мунго. Композиция состояла из неизменно благодушного директора Дамблдора, у которого не было правой руки аж по плечо, колдомедика, который осматривал срез, и Риддла, который отвешивал директору подзатыльник и что-то ехидно выговаривал.

— Я сказал директору, что цацка проклята, а он все равно решил, что примерить ее будет отличной идеей, — проворчал Риддл на том конце провода.

В тексте статьи «неизвестного студента Хогвартса» процитировали, и Гарри полагал, что цитата была точной: «почему я должен объяснять взрослому человеку, что нельзя совать пальцы в розетку?!» — на что Дамблдор таинственно ответил:

«А по-моему, все это похоже на мелочную детскую месть».

— Кажись, Риддл профессору Дамблдору руку оттяпал, — весело сказал Рон. — Я перезвоню.

— Ага, пока, — слабо ответил Гарри и Левиосой отправил трубку обратно на рычаг.

Они с Сириусом несколько долгих секунд смотрели друг на друга поверх газеты.

— Мда, — сказал Сириус и прикончил свою Кровавую Мэри в два глотка. — Я всегда знал, что Волдеморт отбитый, но не думал, что он был таким уже в школе.

— Слушай, а почему вот ты, например, спокойно его называешь просто «Волдеморт», а те же мистер и миссис Уизли — дергаются и зовут «Сам-Знаешь-Кто»? — поинтересовался Гарри. — Аврорская профдеформация?

— Да не совсем, — пожал плечами Сириус, снова притягивая к себе газету. — Они просто не водились в богатой слизеринской тусовке. Я-то помню этого типа еще до того, как он ушел в подполье. Я засовывал ему в нос зонтики от коктейлей, когда он дрых у нас в гостиной с похмелья, я видел, как моя маман гонялась за ним по особняку с канделябром, он был крестным моей долбанутой кузины — Беллатрикс, мать ее, буквально любимая доченька, которой у него никогда не было.

— А можно поподробнее про канделябр? — пискнул Гарри.

Сириус лающе засмеялся.

— Мне тогда было, наверное, лет пять. Он притащился к нам на Рождество, только вернулся из Латинской Америки — он там у каких-то магглов бизнес отжал. Всем детям привез какие-то колумбийские сувениры. Мне достался пистолет, и я случайно прострелил дяде Сайнусу ляжку. И пока отец отбирал у меня пистолет, мама схватила со стола канделябр и попыталась проломить Волдеморту череп. Не получилось, он быстро бегает.

Гарри невольно вспомнил, как Риддл в прошлом году скрывался от МакГонагалл неделю после того, как попытался потискать ее анимагическую форму. А затем как проиграл все, что у него было, профессору Нумерологии. Ну да, права была Гермиона, никакого контроля над импульсами и ноль мыслей по поводу последствий.

— Пойду, профессору напишу, как там с охотой на хоркруксы дела. Остался один, вроде…

— Как и рука у директора, — закончил его мысль Сириус.

Гарри нервно засмеялся и свистнул Хедвиг с устроенного на холодильнике насеста.