В твой мир из пепла (гет)

Глава 9

Чужая сила

Выплыв из медитативного транса, я была очень удивлена. Оказывается, Таньтай Цзынь устроился спать на моих коленях.

Вот это поворот.

В фильме-то это Сусу устроилась спать на Таньтае. Неужели этот момент («сон на чердаке») так важен для истории, что мироздание подстроило этот казус? Или течение истории вообще неизменно и у меня нет и шанса изменить судьбу героев? Но подождите, ведь уже кое-что пошло не так, как в известном мне по фильму сюжету.

Я начала припоминать то, что расходилось с увиденной мной историей из последних событий. Например, я забрала Таньтая со льда раньше и не била его кнутом, не убивала ворона мечом, не распугивала птиц заклинаниями. Хотя, вероятно, для мироздания это всё незначительные мелочи. Также, как и то, что не случилось вчера после нападения, так как я не стала повторять за главной героиней: Ли Сусу снова пыталась раздеть Таньтай Цзыня, чтобы осмотреть на возможные повреждения и удивлялась, что он нисколько не пострадал, а тот отвечал ей, что знает формулу: нападают- прячься, пусть другие носятся, создавая суматоху. Что еще? Потом Сусу, выворачиваясь из неудобного вопроса о том зачем спасла, говорит, что любит его и объясняет, что такое любовь. Хм, а что бы я ответила на этот вопрос?

Любовь — это желание защищать своего избранника, заботиться, быть вместе, поддерживать, дарить тепло и ласку, тосковать в разлуке, но я считаю, тоже самое справедливо и в обратном отношении — состоя в отношениях, всё перечисленное хочется не только дарить, но и получать в ответ. Но такое, пожалуй, возможно только во взаимно любящей паре. А это далеко не всегда так получается. А уж в мире, где повсеместны договорные браки…

Отношения вообще сложная штука, как и любовь — сложное чувство. Это скорее даже комплекс чувств. Там и радость, и печаль, и удовольствие, и боль, и счастье, и горе. Чего будет больше в вашем чувстве, положительного или отрицательного, зависит от вас двоих. Желать быть рядом, прикасаться, дарить объятия и поцелуи, делить близость — это физическая сторона любви. А духовная — это радость от того, что твоему любимому хорошо, стремление заботиться и отвечать благодарностью на заботу в ответ, бояться потерять и искать силы, чтобы защитить жизнь и чувства, свои и своего партнера. Чувствовать его печали как свои, не желать причинить дискомфорт своей неосторожностью.

«Так, ладно — мотнула я головой, отгоняя лишние мысли — Что там дальше было у персонажей? Потом было обучение. Таньтай Цзынь заинтересовался возможностью освоить заклинания. Ну они-то амулеты рисовали. Кажется, у Цзыня даже получилось создать один, когда Сусу уже спала на нём. А я? Смогла ли научить его медитировать? Или только спать»? — хмыкнула я, опуская взгляд на спящего парня.

«А во сне он выглядит таким беззащитным — отметила я, убирая прядь волос с его лица — Даже жаль будить. Интересно, сколько уже времени? — посмотрела я в окно, пытаясь определить текущий час. Там уже совсем стемнело.

Я задумчиво поглаживала волосы Таньтай Цзыня, размышляя обо всём этом, и не торопилась уходить. «Пусть поспит — решила я — Впереди у него так много неспокойных дней. Кажется, это последние дни и недели, что остались у него и возможно месяцы — у этого мира. Так что, пусть спит, набирается сил перед всеми грядущими сражениями».

Смогу ли я уберечь его от всего, что уготовала ему судьба? Маловероятно. Разве что смягчить какие-то острые грани, сгладить последствия. Этот мир, копия ли он того, в который попала Ли Сусу, или того в котором была только Е Сиу, кажется неумолимо стремится двигаться по проторенным колеям истории. Было бы самонадеянно считать, что в моих силах всё исправить. «Даже такую мелочь, как этот случайный сон на чердаке, я не смогла предотвратить. О чём еще говорить»? — усмехнулась я сама себе.

Посмотрев на Цзыня, я задумалась, возможно ли, что этот его жест, значит то, что он стал больше доверять мне? Может всё же начал верить в то, что я не Сиу? Значит в ближайшее время я смогу рассказать ему то, что его ждет и помогу придумать, как избежать лишних страданий. По крайней мере, мы попытаемся. Каков будет финал этой истории с моим участием? Увидим. Только время покажет.

Решив так, я попыталась было снова погрузиться в медитацию и повспоминать ближайшие события, но тяжесть головы Цзыня на моих коленях, его хватка, очень отвлекала, также, как и тревожные мысли о будущем и возможности-невозможности изменить его. Поэтому я, за своими попытками медитировать, незаметно для себя уснула и так и не вспомнила то, что следовало.

За что и поплатилась, стоило мне очнуться ото сна.

Суетливая Чунь Тао кусала губы и пыталась поднять меня с пола. Мои ноги очень затекли, двигаться было больно.

— Ай, что произошло? — закусила я губу, пытаясь размять мышцы, а также понять со сна, к чему вся эта суета.

— Ваш брат был здесь — выдала Чунь Тао виновато и тут же добавила — Простите, госпожа, я пыталась остановить его, но не смогла, и он увидел вас.

— Что? Цзеюй? — предположила я и продолжила непонимающе — Ну и что он там видел?

— Да нет же, не он — помотала головой Чунь Тао и пояснила — Глава дома Е. Цинъюй вернулся. Застал вас здесь с Таньтай Цзынем — прошептала она, порозовев щеками.

Посмотрев на невозмутимого внешне Таньтая, я заметила краешек порозовевшего уха, не скрытый волосами, и поняла — видимо, он еще не проснулся, когда Е Цинъюй примчался за мной. И глазам брата предстала композиция из дремлющей меня и лежащего на моих коленях Цзыня. Хм.

— Понятно — вздохнула я.

Теперь-то я вспомнила этот эпизод: брат, разгневанный отсутствием сестры на обеде, и спящая на муже Ли Сусу. Я фыркнула:

«Подумаешь, какой стыд, застать мужа и жену в объятиях, хоть и средь бела дня. Или там шок вызвали не столько проявление неуместной для дня близости, сколько веревки на муже? Но я-то не связывала его» — нахмурилась я и посмотрела на Чунь Тао, спешно приводившую в порядок мой наряд и прическу.

— Чунь Тао, а почему ты не разбудила меня? — спросила я свою служанку.

— Неловко было вас прерывать — пробормотала она, вновь смутившись, видно припомнив в какой позе нас увидела.

— Почему не напомнила вчера, что брат приезжает? — решила выяснить я.

— Так письмо от него только вечером пришло — ответила она и принялась рассказывать, то что я пропустила — Такая суета поднялась. Все допоздна готовились к приезду главы. Я тоже помогала и по дому, и в кухне. А когда пришла за Вами сюда, вы уже спали. И не проснулись и к обеду. Простите — повторила Чунь Тао и напомнила — Но Вы же сами всегда говорили «не сметь прерывать Ваш сон, что бы не случилось».

— Да? Забыла… — привычно отозвалась я на очередные всплывшие причуды прежней хозяйки тела и добавила — Я отменяю это приказ.

— Простите, госпожа — снова повинилась Чунь Тао, кланяясь.

— Ладно, чего уж теперь — вздохнула я — Чему быть того не миновать. Пойдем.

«Вот ведь, взялась спасать героев от лишних страданий, а саму себя не уберегла от такой глупости: проспала и теперь получу наказание. И почему память не подкинула мне этот момент?» — расстраивалась я, припоминая, что еще было в этом эпизоде.

Уже у порога я вспомнила и оглянулась на своего супруга:

— Таньтай Цзынь, прошу тебя будь вежлив с Цинъюем. Он справедливый человек и достоин уважения — сказала я ему и добавила — И кстати, не скрывай подробностей нападения ворон, если он спросит: мы прятались от них вдвоем, поэтому мало пострадали — намекала я приемлемый вариант ответа. К слову, Цзынь последовал моему совету и нанёс себе пару царапин на руку и лоб.

— Ты меня спас, закрыв собой, ни к чему это скрывать -продолжала я озвучивать нужные показания.

— Чунь Тао — обратилась я к девушке — Принеси господину еды. Он пропустил и завтрак, и обед — закончила я и вышла из комнатки.

Суровый Глава семейства оказывается стоял за дверью. «Ну и чудно, значит всё слышал и не будет допрашивать Таньтая».

Цинъюй поджал губы, увидев меня, и сжав руку на моем локте, повел к залу предков. Там мне милостиво кинули соломенную подушку и после того, как я послушно встала на колени, начали воспитывать.

— Е Сиу, отец и бабушка ждали тебя на обеде, а ты посмела не явиться — так нельзя! — указал на меня линейкой Цинъюй.

— Я вернулся со службы, а ты даже не соизволила меня встретить — так нельзя — продолжал говорить глава семьи, расхаживая по залу.

— Ты пусть и замужем, но ты средь бела дня… — тут он запнулся, не решаясь озвучить неловкость и строго закончил — Так нельзя.

— Я отсутствовал три года, никто не наказывал тебя, и ты совсем отбилась от рук — хмуро вещал Цинъюй и покачал головой — Так нельзя.

— Ты проявляешь неуважение к старшим и жестока с подчиненными. Не говоря уже о причинах твоей скоропалительной свадьбы и о том, как ты поступила со своей сестрой — сжав зубы процедил брат и остановился передо мной — Вот скажи, о чём ты вообще думала? Это поведение недостойно семьи Е — пробормотал он сокрушенно, кланяясь в сторону поминальных табличек предков семьи.

«Хм, а линейкой меня бить не будут? — раздумывала я, пока Цинъюй метался по комнате, озвучивая грехи Сиу — Может такое расхождение из-за того, что не я на муже заснула, а он на мне? Или потому, что Таньтай не был опутан веревками? Ладно, что он там еще говорит? Надо бы прислушаться к мальчику».

А ведь действительно, совсем мальчишка. Старшему Цзеюю 24 года, Бинчань — 23, а мне, как я выяснила, 20 лет. Оказалось, я старше своего мужа на год. А вот Цинъюй вообще самый младший в семье. Ему всего 17 лет сейчас. А главой он стал в 12. Вскоре ему поручили охранять границу и в свои 16 он уже одержал победу в сражении за перевал Цзя. Да уж, головокружительная карьера. Бедняга. Совсем детства лишили. Как и юности.

— Сиу, ты слушаешь вообще? — повысил голос брат, обращаясь ко мне.

— Да, брат — ответила я, опустив глаза.

— Ты осознаешь свою вину? — спросил он сурово.

— Я понимаю, что эта Е Сиу вела себя непозволительно — смиренно произнесла я — Я же обещаю не повторять этих ошибок.

Повезло, что тут принято говорить о себе в третьем лице, как бы принижая себя, проявляя покорность, выражая почтение и учтивость. Так я могу правдиво говорить о той Сиу, что на самом деле виновна и обещать не вести себя как она, но это будет звучать как то, что я признаю вину и обещаю исправиться.

— Раз понимаешь, хорошо — выдохнул Цинъюй — Стой на коленях пол часа и думай о своем поведении — бросил он напоследок и вышел на улицу, оставив меня наедине со своими мыслями.

«Пол часа немного — вздохнула я и поёрзав села ровнее — Вон Таньтай Цзынь несчастный три дня на коленях стоял, так еще и на льду, да на холоде. А я, можно сказать, в тепличных условиях: в теплом помещении и даже на соломенной подушке. Всего-то пол часа. Переживу» — философски заключила я.

Заодно помедитирую и приведу в порядок мысли.

Что мне вообще известно об Е Цинъюе?

Итак, он мой младший брат и Глава семьи Е. Цинъюй вернулся и пробудет до конца весны. Вроде как. Надо бы потом поточнее вспомнить.

Е Сиу даже старший брат Цзеюй опасался, а вот младший был совсем другим — серьезным и строгим. Одним словом — непреклонным Главой семьи. И стал он им, так как отцу надоело заниматься бюрократией. Вот и перекинул все дела на младшего. Налоги, выплаты, содержание слугам и прочее. А у того неожиданно хорошо получалось. А однажды, отец поручил Цинъюю вести какую-то церемонию, и он так идеально справился, что весь клан Е единогласно признал Цинъюя Главой.

Так, ладно, надо бы вспомнить, что было поближе к настоящему. Точно! После выволочки сестре, Цинъюй пошел поговорить с Таньтай Цзынем.

Думаю, за исключением подозрений в занятии заклинаниями и угрозы применить несуществующее заклятье, всё будет так, как было. Цинъюй своими глазами увидит царапины на Таньтае, вспомнит то, что я говорила о моем спасении, и просто извинится за поведение Е Сиу и предложит быть суровее к ней.

Хм, надеюсь Цзынь принял мои слова к сведенью и будет повежливее с ним. Он конечно не обязан вставать ему навстречу и кланяться, ведь и по возрасту, и по статусу выше него. Но…всё-таки Цинъюй — Глава семьи.

Отчего-то я продолжала нервничать и никак не могла расслабиться и заняться наконец медитацией.

«Ладно, пожалуй, поприсутствую при их разговоре на всякий случай или просто постою неподалёку — решила я и, встав с пола, поспешила к своим комнатам, где должен был сейчас завтрако-обедать Таньтай Цзынь — Заодно поприветствую брата, как полагается» — усмехнулась я.

Уж этому человеку я готова кланяться и благодарить превентивно. Замечательный человек: справедливый, честный, умный. Надо бы постараться и его спасти от беды, что уготовала ему судьба.

— Цинъюй — окликнула я брата, только что вышедшего из моих комнат, и спросила — Ты уже поговорил с Цзынем? «Надеюсь всё прошло спокойно и мирно» — мелькнула мысль.

— Да — ответил он рассеянно, но затем нахмурился — А ты что тут делаешь? Пол часа еще не прошли.

— Сейчас вернусь обратно в зал — пообещала я торопливо и добавила — Хотела только сказать тебе кое-что.

Цинъюй выгнул бровь в ожидании, а я, подойдя поближе, коротко обняла его и затем сказала с улыбкой:

— Брат, рада что ты вернулся домой и невредим. Ты же в порядке, не ранен? — уточнила я.

На секунду растерявшийся брат, от нежданной сестринской нежности, быстро взял себя в руки и произнес:

— Сиу, если ты думаешь, что я отменю твое наказание…- начал было Цинъюй, заподозривший меня в манипулировании его расположением.

— Нет-нет, я уже возвращаюсь — замахала я рукавами и отправилась к залу предков, но потом обернулась и добавила в уходящую спину брата — Добро пожаловать домой.

Тот замер. Кажется, я очень удивила брата, но надеюсь и порадовала. Всегда же приятно, когда тебя ценят и радуются твоему присутствию.

Я покачала головой и, скрыв смешок за рукавом, вернулась в зал предков для отбывания наказания.

Устроившись поудобнее, насколько это возможно конечно, стоя на коленях, я принялась за успокоение своей ци и погружению в медитативный транс. Мне требовалось лучше вспомнить всё, что пропустила.

* * *

— Да, когда уже он приедет — изнемогал голодный Цзеюй, вынужденный стоять у входа в ожидании главы семьи — Я так больше не могу. Я устал стоять — заковылял он к столу, потеряв терпение — У меня всё болит — со стоном повалился у стола этот замотанный в бинты инвалид.

А тут как раз и объявили прибытие Главы:

— Господин Цинъюй вернулся!

Вошедший молодой парень, сделав пару шагов вперед, тут же опустился на колени, сделал уважительный поклон старшим и поднял взгляд со словами:

— Бабушка, отец, я вернулся.

— Слава небесам, ты вернулся невредимым — воскликнул отец радостно.

— Простите, что оставил вас на столь долгий срок — повинился Цинъюй и послушно склонился перед родителем — Я готов принять наказание.

— За что тебя наказывать? — ворчливо заметил отец — Ты защищал границы, что благородно и похвально. Да, тебя не было дома, что печально, но знай, и наши предки, и народ Шэна тобой гордится. И я в том числе — добавил отец — Встань, сын мой.

Цинъюй улыбнулся, поднялся и под причитания довольной бабушки уселся за стол:

— Дорогие мои, давайте обедать — предложила она — Мы так долго тебя ждали, а ты еще и извиняться за что-то вздумал — качала она головой, посмеиваясь.

— Ешьте все — дал разрешение приступить к трапезе генерал Е.

— А где сестра? — спросил Цинъюй, когда оглядел всех собравшихся и не увидел одного члена семьи.

— Ты про Сиу? — беспечно уточнил отец и продолжил — Она вчера после ужина на чердак ушла. Кажется, там и осталась на ночь.

— Кхх-кхх — закашлялась бабушка и предупреждающе глянула на своего сына, заставив того замолчать, а потом улыбнулась и заметила:

— Цинъюй, Сиу начала уделять много время учебе. Порой и про сон, и про еду забывает. Наверное, и сегодня тоже за книгами уснула. Но ничего, попрошу слуг унести ей поесть позже — закончила она, решив, что впечатлила внука серьезностью своей любимицы и отвлекла от нарушения традиций, но не тут-то было.

— Так нельзя — произнес Цинъюй и положил палочки на стол — Отец, бабушка, вы же здесь. Как Сиу смеет где-то пропадать? Это неуважение.

— Сиу еще ребенок, чего уж там — попыталась защитить любимую внучку бабушка.

— Ей уже за 20 — мрачно напомнил Цинъюй — Она замужняя женщина.

— Ой, ну ты же знаешь, что там за муж — отмахнулся от последнего довода отец, но стушевался под взглядом сына-главы.

— И всё же, отец — проговорил Цинъюй — Она член семьи Е. Она живет в этом доме. Она должна уважать наши традиции — озвучил он очевидное.

Ни бабушке, ни отцу нечего было на это возразить, хоть они и хотели бы оправдать свою девочку. Правила были суровы.

— Ну…что же… — что-то хотел сказать отец.

— Пусть я и был на границе, но и до туда новости о ее поведении дошли — хмуро продолжил говорить Цинъюй. Он не хотел вот так с порога поднимать эту тему, но видимо придется — Плохое обращение со слугами, издевательства над сестрой, пьянство и разврат в королевском дворце, позорный брак.

Генерал Е и бабушка опустили глаза и молчали, а вот Цзеюй захотел высказаться:

— Правильно Цинъюй, дисциплинируй ее — а потом решил добавить от себя — Недавно знаешь, что было на свадьбе Линя? Вороны на гостей напали. Я видишь, как пострадал. А Сиу вместо того, чтобы свою семью защищать, побежала мужа спасать. Она Е или Таньтай? — возмущенно спросил он.

Он желал, чтобы Сиу наконец получила по заслугам, а то вечно она во всём права, да еще и никакого уважения к нему не проявляет. Вот только нарвался на осуждение собственным поведением.

— Цзеюй, ты же мужчина семьи Е — начал говорить Цинъюй — А сам не смог защитить ни себя, ни сестер, ни отца. Молчал бы лучше, братец — сурово припечатал он — Сиу хотя бы кого-то старалась спасти, в отличие от тебя. А ты, кого спасал, получив эти травмы?

— Ай, я так ранен — заныл вдруг Цзеюй вместо ответа на поставленный вопрос — Всё болит и уши заложило, ничего не слышу.

Цинъюй только тяжело вздохнул и отвернулся, а через пару секунд сказал:

— Сиу всегда была непослушна и своевольна. Я надеялся, что она повзрослеет и исправится, но видимо с годами ничего не изменилось. Я схожу за ней — поднялся он из-за стола.

— Цинъюй, не надо — пыталась остановить его бабушка, нежелающая, чтобы ее внучку наказали, но напрасно: Цинъюй уже стремительно вышел.

* * *

Таньтай Цзынь услышал, что кто-то подошел к дверям, поэтому успел спрятать нарисованный оберег в рукав и стал невозмутимо разливать чай.

Е Цинъюй открыв двери увидел только это, хоть и услышал слова заклинания, подходя к комнате.

— Принц Таньтай — произнес он, приветствуя того соответствующим поклоном — Я много о Вас слышал.

— Полагаю, в основном плохое, господин Цинъюй — произнес тот, не глядя на него.

— Слухи на то и слухи. Я же привык судить сам — поведал о своей привычке Цинъюй.

— Вы ведь пришли не для праздных разговоров — заметил Цзынь, отпивая из чашки. Предлагать гостю чай он явно не собирался.

Понял это и Цинъюй и, сдержав вздох, начал говорить запланированное:

— Во-первых, я хочу извиниться за поведение Сиу, во-вторых, хотел пригласить Вас как-нибудь поужинать со мной, в-третьих, Сиу глупа и жестока, прошу не позволяйте ей так с Вами обходиться. Например, узнай кто-нибудь что случилось сегодня утром и репутации семьи Е пришел бы конец.

— А что случилось? — с лёгкой усмешкой спросил Таньтай и поднявшись поравнялся с Цинъюем — Что мы такого делали? Скажите мне.

«Порядочных людей так легко было смутить и тем самым уйти от неудобного разговора» — подумал Таньтай.

— Понял, не буду лезть — сжав зубы проговорил Цинъюй — Ваша жена, Вам и разбираться — и словив усмешку собеседника продолжил — И наконец последний вопрос, если позволите. Последний, но крайне важный.

— Я слушаю — спокойно ответил Таньтай.

— Мне показалось или Вы читали заклинание, принц Таньтай? — спросил Цинъюй. «В неудобные вопросы можно играть и вдвоем» — мелькнула мысль у раздосадованного парня.

— Вам показалось — равнодушно ответил Цзынь, но Цинъюй заметил, как тот напрягся на мгновенье.

— Я провел в клане Сяояо три года, и я не мастер — признал Цинъюй и добавил со значением — Но способен отличить заклинание от стихов. Сиу об этом знает? — спросил он — А мой отец?

Цинъюй тревожился, что на семью уже могли пасть подозрения в пособничестве заложнику и если вовремя не разобраться…

— Е Сиу Ваша сестра, почему бы Вам не спросить об этом у нее — перенаправил эти вопросы Таньтай.

— Мы с ней выросли в одном доме. У нее много недостатков. Например, ужасная беспечность и доверчивость — пояснил Цинъюй — Принц Таньтай, мне доложили о том, что в столице участились случаи нападения демонов.

— А я здесь при чём? — без интереса спросил Цзынь.

— Возьмем к примеру свадьбу Линя — говорил Цинъюй, прохаживаясь вокруг Таньтая — Его новый дворец сильно пострадал, о гостях и вовсе молчу. Да что уж там, пострадал даже мой отец, великий воин — подчеркнул Цинъюй — И вот Вы тоже были среди приглашенных, а на Вас ни царапины.

— И что же? — хмыкнул Цзынь — Мне просто повезло — пояснил он.

— Королевский символ Цзин — это трехглазый ворон, а во дворец принца Линя ворвались именно вороны. Какое интересное совпадение — намекающе заключил Цинъюй.

— Господин Цинъюй, с таким воображением Вы только зря тратите свои таланты, пропадая на границе — насмешливо отбил Таньтай эти намеки.

Цинъюй хорошо понял намеренье собеседника задеть его самолюбие и вывести на эмоции, но не стал поддаваться, а отбил этот удар:

— Принц Таньтай, я знаю заклинание обнаружения зла. И могу применить его на Вас. Вы же не против? — внимательно следил он за реакцией принца-заложника.

— И зачем Вам это делать? — чуть напряженно спросил Таньтай, глядя ему в глаза.

— Если Вы ни в чём не виноваты, то и скрывать Вам нечего. Так ведь? — уточнил Цинъюй, прищурившись.

* * *

Посмотрев на ворона на официальном послании из Цзина, император задумчиво пробормотал:

— Символ Цзина — трехглазый ворон — а затем обратился к советнику, припомнив недавнее происшествие с воронами — А был ли кто-то из Цзина на свадьбе Линя?

— Только один человек — поклонился советник и произнес — Принц-заложник, Таньтай Цзынь.

Император нахмурился и прошептал себе под нос:

— А ведь люди из Июэ способны управлять птицами. Сколько же он скрывал свою силу — прищурился император, вспомнив демонстрируемую слабость и безответность принца-заложника, и заключил — Хитрый гад.

— Сохранение его жизни рано или поздно приведет к беде — проговорил император уже громче, думая как опасен может стать Таньтай Цзынь.

— Что прикажете? — предупредительно склонился советник, ожидая указа.

— Пусть он умрет — тяжело уронил император и добавил, помня об угрозе Цзина — Но сделайте это тайно. Хорошо скройте следы.

Нельзя дать Цзину повод напасть на них, но если всё обставить грамотно, то смерть заложника не свяжут с ним. Люди умирают, им это свойственно.

* * *

«Хм, а вот это опасно — подумалось мне, когда я вспомнила этот разговор — Император пошлет убийц к Таньтаю. Вроде бы они его не достанут. Но всё равно стоит быть внимательнее и осторожнее».

* * *

— Ваше Величество, второй сын генерала Е — Цинъюй сегодня возвращается со службы на границе — напомнил о последнем событии советник.

— Помню — кивнул головой император — Умный, послушный, аккуратный. А уж талантлив как. Сяо Линю не уступает — вынужден был признать император, припоминая достижения младшего сына генерала Е.

— Говорят, народ вышел на улицы, чтобы встретить его — добавил к новости деталей советник.

— Генерал Е зря время не терял: все в армии уважают его — высказался император — Но Е Цинъюй превзошел отца: его уважают солдаты и любит простой народ.

— Вот как бывает, вроде два родных брата, но старший сын, Цзеюй, бесталанный дурак, а младший, Цинъюй, такой талантливый, даже отца затмил — высказался кто-то в толпе встречающих.

— Так ничего удивительного — ответил ему голос — И у мощного дуба бывают гнилые жёлуди.

* * *

— Господин Цинъюй, принц Линь прислал людей с приглашением — сообщил подбежавший слуга — Говорит, что соскучился после долгой разлуки с Вами и ждет у себя в поместье, чтобы наверстать упущенное.

— Готовь коня — коротко ответил Цинъюй.

* * *

— Генерал Е, оказывается ты тоже ученик с нашей горы Будчжао — радостно поприветствовал Цинъюя Пан Ичжи, когда тот устроился за столом — Я бы и не знал, если Его Высочество не сказал мне.

— Все потомки официальных семей Шэна отправляются в бессмертные секты на несколько лет для обучения, вне зависимости от расположенности к культивированию. Это уже традиция — спокойно проговорил Сяо Линь и добавил -Даже Е Сиу недолго обучалась в Хэнъян.

— Я был удивлен этим — едва «поймав себя за язык» закусил губу Пан Ичжи, дабы не проговориться о недавно бушующей ци Е Сиу — Ведь кажется благородные семейства обычно не посылают на обучение девушек — проговорил он.

— Так и есть — ответил ему Цинъюй — Просто Сиу очень просила, а отец и бабушка редко ей в чём могут отказать. Но она пробыла там только полтора года и вернулась домой.

— Слышал она была не очень прилежна — хмыкнул принц Линь и спрятал усмешку за чашкой, предполагая, что та сбежала от частых наказаний за безалаберное отношение к тренировкам.

— Не странно, что ученый Пан не слышал обо мне — Цинъюй поспешил замять тему о лени сестры — В отличие от Его Высочества у меня нет особого таланта к культивации. Моя стихия — это сражения и игры с оружием.

— Не скромничайте, генерал. Только настоящие таланты скромничают о своем даре. Если такие как вы и принц Линь говорят, что не талантливы, то что тогда мне говорить о себе? — вопросил Пан Ичжи и рассмеялся.

Какое-то время все говорили о забавных случаях при обучении в секте, но затем разговор зашел о делах на границе и Цинъюй помрачнел.

— Слышал, император Цзина умер — произнес он — Вероятно, нас ждут беспорядки.

— Вам не нужно беспокоиться — попытался успокоить его тревоги Сяо Линь — Таньтай Узцы умер от тяжелой болезни. Трон занял его сын, Таньтай Минланг. Зная его жестокость и вспыльчивость, можно предположить, что беды постигнут только само государство Цзин.

— Говорят, «хороший император умер — народ ожидают страдания, плохой император сел на трон — народ ожидают страдания» — процитировал изречение какого-то мудреца Цинъюй — Так было с древних времен. Ваше Высочество, хотя Цзин враг для нас, но простые солдаты и мирные граждане все из плоти из крови, они ничем не отличаются от нас.

— Генерал Е, у Вас очень широкий кругозор. Мне стало стыдно за свою поверхностность — дёрнул уголком рта принц Линь.

Он, тот, кто всегда позиционировал себя как милосердного к простому народу, оказывается забыл, что люди живут и по ту сторону границы и жестоко не считать их достойными мирной жизни, ожидая, когда их настигнут несчастья.

Е Цинъюй почувствовал свою ошибку — он неосознанно и неосторожно возвысил свое сострадание над добротой своего принца.

— Как генерал, стерегущий границы Шэн, я поклялся выполнять свой долг до самой смерти и защищать народ Шэна — выпрямившись признал Цинъюй — Однако, в глубине души я желаю, чтобы в мире не было больше войн и надеюсь, что две страны объединятся. Но вражда между государствами существует уже много лет — вздохнул он и обеспокоенно добавил — Любой искры хватит, чтобы разгорелась новая война. Ваше Высочество — обратился он к опустившему взгляд принцу — Если бы Вы стали императором Шэн, я хотел бы…

Принц Линь, вскинув взгляд, резко опустил свою чашку на стол, нахмурив брови.

Неожиданный стук заставил оборвать свою речь Цинъюя, а Пан Ичжи поперхнулся чаем и закашлялся.

Е Цинъюй опомнившись тут же опустился на колени.

— Генерал Е — напряженно начал Линь — Мой отец в расцвете сил. Тебе не следует говорить такие вещи — пронзил он друга предупреждающим взглядом.

Оба понимали, что озвучивание даже намека на желание занять трон погубит, как принца Линя, так и генерала Е, а может и всю его семью. Кругом могли быть уши.

— Это было неуместно — признал свою неосторожность Цинъюй и добавил с поклоном — Накажите меня, Ваше Высочество.

Сяо Линь выдохнул и, прикоснувшись к его локтям, заставил того подняться с колен:

— Не будь таким — произнес он тихо.

У принца было очень мало тех, с кем он мог общаться свободно, без строгого этикета и опаски сказать что-нибудь не то (что тут же передадут отцу со своими комментариями), и ему не хотелось терять такого человека как Цинъюй.

— Эээ… — поспешил вмешаться в неловкую ситуацию Пан Ичжи и произнес — Поделюсь с вами мудростью мира: что было разделено соединится и наоборот. Вы, смертные, должны принять эту истину. Оу, я вам погадаю — решил разрядить обстановку он и показательно затряс свою коробочку с монетами, поднимая ее к небесам и издавая протяжные звуки, на подобии шаманских песен.

Сяо Линь и Е Цинъюй переглянулись, но сдержали смешки и стали ждать конца представления.

А Пан Ичжи между тем добавил свою ци и вытряхнул монеты на стол. Внимательно вглядевшись в их расположение, он озвучил результат:

— Гадание говорит, что тот, кто способен положить конец хаосу и объединить мир, а также принесет счастье людям — сейчас находится в столице Шэн.

Заметив же недоумение и беспокойство на лицах приятелей, он торопливо добавил:

— Проверю еще раз.

* * *

Эх, Цинъюй, ты искренне хочешь мира и беспокоишься о жизнях подчиненных и простых людей — вздыхала я — Хотя тебе и выгодно бы было, чтобы войны не заканчивались, ведь только там ты можешь добиться славы и высокого положения для себя и семьи. Вот только политики преследуют прежде всего свои интересы. И даже кажущийся святым Сяо Линь не остановит войну, ведь не считает себя в праве занять трон отца вне очереди, а также считает правильным исполнять его волю, даже если его приказы несут несчастья людям и ему самому.

А «тот кто способен» — ясно, что это Таньтай Цзынь. Интересно, не подумали ли и два товарища на него, услышав предсказание?

* * *

Медитация помогла мне вспомнить эти моменты, но я ощущала, что этого недостаточно. В идеале бы, конечно, вспомнить подробнее то, что происходило, происходит и будет происходить. Но тут уже, как получится.

Где бы встретить Пан Ичжи, чтобы задать свои вопросы о технике медитации-предвиденья?

Пол часа прошло и Чунь Тао пришла за мной, чтобы проводить меня до комнат, помочь переодеться и привести себя в порядок.

Таньтай Цзынь, как мне поведала Чунь Тао, почти сразу после разговора с Цинъюем, вышел в сад. «Наверное, хочет проветрить голову и всё-таки освоить медитацию» — решила я.

Отступление Таньтай Цзынь

Таньтай Цзынь и правда хотел заняться медитацией. «Очисти разум» — повторял он себе и прогонял все мысли, но они не желали оставлять его голову.

Он думал о вчерашнем разговоре с Сиу (с Сиу ли, уж больно нетипичные реакции) и пытался понять, как стоит реагировать на эти перемены.

Еще после услышанного разговора Сиу и Линя, Цзынь решил держаться от этой новой Сиу подальше. На всякий случай. Дух она там или кто, но ни одна сущность не может задержаться в теле смертного надолго. Он прочитал об этом в, с трудом найденном, свитке об одержимости. Что будет с телом его жены, когда дух покинет его, вариантов было несколько: она умрет, когда, истратив последние крупицы энергии живого, дух вырвется наружу; она сойдет с ума, если дух не сможет удержаться в выбранном сосуде или же его изгонят насильно, а может дух сам решит сменить тело на другое и тогда Сиу придет в себя.

«В любом случае, ее вменяемость и так оставляла желать лучшего. Однако, быть рядом, когда она умрет или свихнется, не стоит, во избежание подозрений. Да и что, если дух так любезен, потому как хочет приблизиться и занять его место? Ну вряд ли у него получится победить ту сущность, что уже сидит внутри. Но зачем рисковать?» — решил я тогда и избегал ее настолько насколько это было возможно.

Но случилось так, что она узнала мои секреты: поняла, что он виновен в смерти главы У и нападении воронов на свадьбе Линя.

Она сказала, что не против того, чтобы я стал сильнее, что я имею право защищаться. Даже назвала милосердным, раз я никого не убил из своих обидчиков.

Хм, зачем бы мне так рисковать, тем более смерть — это слишком легко для них. Смерть — это покой и конец мучений. Другое дело страх и боль, которые они испытали. Чувство беспомощности и неотвратимости перед тем кто сильнее.

Благодаря силе, связь с птицами стала настолько плотной, что я практически буквально был ими. Ощущал силу ветра под крыльями, запахи земли и крови.

Когти и клюв любого из тех воронов были всё равно что мои пальцы или кинжалы в моих руках. Орудие возмездия, что настигло этих ублюдков.

Сиу что-то говорила о человечности и демонах, что последние порой лучше, чем те люди. В этом я согласен с ней. Те кого я наказал утратили свою человечность. Я видел, как они наслаждаются болью и унижениями других. Далеко не только я страдал от их измывательств. Вот только ничего не мог противопоставить им. Любое мое сопротивление лишь сильнее их распалило бы и принесло больше удовольствий им и проблем мне. Поэтому я никогда не давал и тени отпора. Но теперь всё изменилось. В моих руках появилась сила и я воспользовался возможностью отомстить. За себя и за других. «Они это заслужили» — сказала она. Бесспорно. А чего заслужил я?

Сиу не осуждала меня за содеянное, а будто хвалила. За что? За месть? Нет, скорее за сдержанность и справедливость. Хм, знаю ли я что такое справедливость?

Цинъюй, распинавшийся передо мной сегодня, считается справедливым человеком. Он извинялся за сестру. Но для меня его слова ничего не значили. Знал ли он вообще обо всём, что творила Сиу со мной? Маловероятно, что его просветили в подробностях. Он кажется смущался той сценой, что застал на чердаке даже больше меня. Сначала мне тоже было неловко, что меня увидели в таком положении. Но потом я решил, что ни к чему стеснение, ведь по факту, она моя жена. Разве супруги не ведут себя так? Кажется, пара, состоящая в близких отношениях, и не такое себе позволяет.

Вчера я безуспешно пытался медитировать. Чувствуя взгляд Сиу, я больше притворялся, что у меня получилось, не желая признавать, что не смог даже такую простую вещь как погрузиться в медитативный транс.

Услышав суету внизу, я нахмурился. «Почти ночь на дворе. Что там случилось? Кажется, готовятся к приезду кого-то — прислушавшись понял я — У нас будут гости?»

Решив, что, в конце концов, меня это не касается, я оставил попытки понять, что происходит и вернул свой взгляд Сиу, сидящей напротив меня. Ее поза не была стандартной для медитации. Я видел в книгах, что люди или усаживаются в позу лотоса или сидят на коленях, но Сиу просто подогнула одну ногу под себя, а вторую согнула в колене, положив на нее руку. Когда я спросил ее об этом, та ответила, что Пан Ичжи сказал, что главное усесться так как удобнее, потому что важнее расслабиться.

Я смотрел на ее расслабленный вид и безмятежное выражение лица. Она медитирует или спит? Как проверить? Помахав рукой перед ее лицом, я добился лишь того, что короткие пряди ее волос приземлились на ее нос и прилипли к губам. Издав смешок, я полюбовался этим, а потом осторожно отвёл одну прядку от ее носа. Когда же я, отводя волосы от ее рта, случайно коснулся уголка ее губ, я замер от невнятного чувства внутри. Мне незнакомо было это ощущение. Я не знал, как его назвать. Но мой взгляд словно прикипел к ее губам и через какое-то время я осознал, что почти коснулся их своими. Поймав себя на этом намеренье, я тут же отшатнулся и нахмурился. Что это со мной такое было? Может это какая-то ее магия? Она воздействует на меня через свою медитацию случайно? Или вовсе сейчас действовала на меня своей ци сознательно? Но зачем ей это?

Призвав свою силу, я хотел послать ее в нее, но должен был признать, что не желал этого делать.

«Стоит разбудить ее и призвать к ответу» — решил я, погасив огонь на ладони.

Потормошив ее за плечо, я ничего не добился, она лишь бессознательно отпустила свое колено, и нога выпрямилась, а рука, лежавшая на ней, соскользнула в сторону. Подняв ее руку, я взял ее запястье и прислушался к биенью пульса. Он был ровным, но замедленным. Значит ли это, что медитация так глубока, что она не придет в себя пока сама не захочет.

«Кстати, что случится с человеком, если насильно вырвать его из транса? Ей навредит это? А что если заставить ее очнуться не грубой силой, а хитростью? Например, вот так» — он усмехнулся и улегся головой на ее коленях, готовый тут же вскочить, когда она возмущенно вскрикнет, придя в себя. Но минуты шли, а она никак не реагировала на мое самоуправство.

Разве девушки позволяют такое бесцеремонное обращение с собой? Согласно его наблюдениям — нет. Кажется, даже самые терпеливые и кроткие готовы были взорваться от негодования, если мужчина позволял себе подобные вольности. На секунду я даже задумался осуществить ранее оборванный жест и коснуться ее губ, чтобы привести ее в себя, но потом одумался. Ведь это бы значило, что я добровольно поцелую ее.

Поцелуй. Дурацкое название, на мой взгляд. Да и занятие бесполезное. Единственный раз, когда мне пришлось делать это был под наркотиком «Ярость любви» и у меня была цель — освободиться, покинув дворец. Но тогда всё было как в тумане, а губы потом еще день ныли. «Зачем только люди это делают?» — не понимал я тогда. Ради отголоска удовольствия тела и облегчения от вызванного наркотиком напряжения? Нет, это того не стоит. Тем более я еще тогда поклялся, что не прикоснусь к Е Сиу. Близость с ней могла бы только запачкать. Я предпочел перетерпеть боль от яда, но не поддастся искусственно вызванной страсти.

Но эта Сиу другая. Она не обращается со мной жестоко, как прежде, она не выдала меня, хоть и узнала мои секреты. Она даже не против, чтобы я стал сильнее и согласилась учить меня. Кстати, что она там говорила про медитацию:

Очистить разум от мыслей, особенно от плохих.

Ну это вроде бы несложно. Хотя странно как можно ни о чём не думать.

Успокоить чувства, усмирить эмоции, особенно негативные.

Здесь вообще не должно быть трудностей. Мне сложнее вообще что-либо чувствовать, чем наоборот.

Прислушаться к своей душе.

Это самое непонятное. Должен ли я прислушаться к сущности, что иногда говорит со мной? Это и есть моя душа? Хотя нет, она же говорила, что поглотит мои душу и тело.

Что еще? Она пояснила, что при культивации бессмертные советуют объединить разум, сердце и душу. Это усиливает течение ци и не только помогает медитировать, но и становиться сильнее. Для объединения этих трех составляющих, и нужно очистить разум, усмирить чувства и услышать душу. Но как это сделать?

Еще она сказала, что ей самой сложно ни о чём не думать и Пан Ичжи подсказал ей способ: если не получается не думать ни о чём, нужно думать только о приятном, вспоминать хорошее и светлое, представлять что-то мирное и тёплое. Тогда дурные мысли не будут тревожить разум и сердце, тем самым чувства успокоятся и душу станет слышно.

Но в моем случае, кажется было проще не думать ни о чём, чем найти что-то приятное и светлое в своих воспоминаниях. Разве что последние непривычные ощущения: сытости и удовольствия от нормальной еды, тепла и уюта, от новой одежды и одеял. Все они были связаны с переменами в Сиу. Однако, связанные с Сиу воспоминания были не только приятными. Прежнюю боль было сложно отбросить и забыть, она тянулась в след за смутными ощущениями покоя и тепла, как нитка за иголкой.

Как отделить одно и другое, как разделить плохое от хорошего — одну Сиу, от другой?

Попробовать войти в медитацию еще раз? Поза вроде расслабленная — лежать так было удобно. А Сиу пусть потерпит, ведь сама согласилась помочь мне научиться. Так пусть хоть так поучаствует в обучающем процессе.

«Итак, нужно сосредоточиться только на последних ощущениях и воспоминаниях, что были условно светлыми» — дал я себе установку и закрыл глаза, пытаясь не допустить темную нитку за светлой иголкой.

За этими попытками, я сам не заметил, как уснул.

А проснулся от стука об стену с силой распахнутой двери и писков Чунь Тао, пытающейся остановить Е Цинъюя. Тот, увидев нас, от возмущения не мог и слова выдавить. Отвернулся от нас, прожег яростным взглядом служанку и выскочил вон. Осознав себя на коленях Сиу, я поднялся и встал, а потом отстраненно наблюдал как Чунь Тао будит Сиу, пытается поднять и объясняет ей, что произошло.

Я почти пропустил мимо ушей то, что сказала Сиу мне напоследок. Правда потом припомнил, когда Цинъюй явился в комнаты сестры, чтобы поговорить со мной. Озвученный ей вариант развития событий на свадьбе Линя был неплохим, его я и повторил, и судя по реакции только подтвердил уже имеющиеся у него сведенья. Сиу сказала ему тоже самое? Хорошо, значит расхождений в показаниях удалось избежать.

Этот парень, такой суровый с виду, был еще так юн. Ему явно было неловко, что я встал ему навстречу, когда он зашел, ведь я не обязан был делать это. Ему было неудобно и стыдно за поведение сестры. До сих пор не могу понять отчего некоторые люди берут на себя вину за чужие преступления. Он смешно смущался, озвучивая то, что видел меня спящим на коленях сестры и наивно просил быть строже со своей женой и не позволять ей так с собой обращаться. Как так? Он вообще хоть знает, что Сиу творила прежде? Да и как он себе представляет мое сопротивление в моем положении? Я могу лишь терпеть и делать вид, что мне всё равно.

Я понимал, что все вокруг так обращались со мной не потому что я плохой, а потому что им нравилось это делать. Я ничего не мог поделать с этим. Поэтому старался не обращать внимания, насколько это было возможно. Копить обиды? Я долгое время даже не знал, что это такое. А потом… Да, я запоминал каждого, но больше по привычке, чем с целью отплатить. Я просто пытался выжить в мире, где до меня никому нет дела. Меня замечали разве что, если я подвернулся под руку или чтобы сорвать свою злость. Не имело значения, что я чувствую или не чувствую.

Правда, этой Сиу, что внезапно начала заботиться обо мне, кажется действительно не всё равно на мои чувства. Знает ли она, что я ничего не могу чувствовать? Возможно. Она же была там, во сне-воспоминаниях Инь Синь. Так почему она так внимательна ко мне? Еда, одежда, одеяла, требование уважения от слуг и обеспечение моей безопасности, помощь в отведении справедливых подозрений. Ей не всё равно? Почему?

Я бы хотел отмахнуться от этих мыслей, как от птицы, что кружилась надо мной, но в действительности, не мог сделать ни того, ни другого.

Пичужка принесла вести о подслушанном сегодня утром разговоре, который касался и меня и Е Сиу.

* * *

— Не понимаю почему Сиу пошла спасать заложника, а не меня — ворчал Цзеюй, ковыляющий рядом с отцом к столовой на завтрак — Они вон оба почти не пострадали, а я мучаюсь от боли.

— Не ной — одёрнул его генерал Е — Сиу поумнее тебя, она понимала, что, если убьют Таньтая, то у Цзина будет повод напасть.

— Не удивился бы, если бы это он сам и напал на гостей — бурчал Цзеюй.

— Не говори ерунды — отмахнулся от слов сына генерал — Он тоже был атакован, просто спрятался лучше, вместе с Сиу. А если бы его заподозрили в нападении, то пострадала бы вся семья, а не он один — со значением глядя на отпрыска, добавил генерал Е.

* * *

Хм, а вот этот довод звучит убедительнее того, что мне сказала Сиу. Значит она не солгала в части про «долг», вот только умолчала, что таким образом защищала семью от неприятностей, и зачем-то еще сказала, что я ей нравлюсь. Ерунда — это всё. А я уже начал верить?

Что если, бесполезная медитация — всего лишь попытка остановить меня, не дать стать сильнее? Что ж, тогда вернемся к первоначальному плану: нужно найти демонов и поглотить их силу. Мне бы только выйти в город. Подождем. Возможность появится со временем. В крайнем случае, можно обратиться к главе семьи Е. Этот парень сам предложил свою помощь. Пока он чувствует вину за поведение сестры, можно выгодно воспользоваться этим.

Конец отступления Таньтай Цзынь

* * *

После ужина, на который Цзынь отчего-то не явился, я отмокала в ванне и думала, что там было дальше.

Ах да. Игрок Цзеюй и хитрая лисичка, плащ Цинъюя на ее плечах.

Это вроде бы случится завтра, после того как Цзеюй займет у меня 30 таэлей, а Цинъюй, узнав об этом, направится в игорный дом, чтобы «ноги ему сломать».

* * *

— Господин, постойте — приостановил злого Цинъюя на входе в игорный дом его служащий — Зачем Вы ищите господина Цзеюя? Может я ему передам?

— Я здесь, чтобы сломать ему ноги — процедил Цинъюй, догадавшись, что братец заплатил этому человеку, чтобы скрыть свое присутствие здесь от семьи, и откинув полы плаща вошел в двери.

Игорный дом гудел. Все следили за «битвой» прекрасной девицы, которая выигрывала раз за разом и невезучим господином Цзеюем, который так проигрался, что уже остался только в нижнем белье и бинтах. И всё же он не сдавался, поставив на кон последний таэль: он молил предков и богов, чтобы те не оставили его своей милостью, не дали опозориться еще больше, ведь очередной проигрыш заставит его раздеться уже догола. Толпа скандировала, поддерживая господина:

— Больше-больше-больше!

«Мужская солидарность»? — хмыкала себе под нос красотка, расположившаяся на краю игорного стола и любуясь своими ноготками.

Е Цзеюй скандировал вместе со всеми, яростно тряся тарелочку с игральными костями.

Но увы, снова выпала слабая четверка.

Упрямый Цзеюй отмахнулся от требования раздеться и выпалил:

— Я еще не проиграл! Твой ход — кинул он в сторону соперницы.

Довольная лисичка трясла тарелочку и уже предвкушала выигрыш, но тут увидела в толпе прославленного генерала Е, а также, как ей было известно, Главу семейства Е и брата этого полуголого никчёмыша. Поэтому она решила схитрить и…проиграть. «Стать жертвой в глазах такого мужчины — предвкушающе раздумывала лиса — Гораздо выгоднее, нежели коварной мошенницей, в случае моего выигрыша и оголения его братца. Позор семьи и всё такое» — фыркала она про себя.

— Меньше-меньше-меньше! — гудела возбужденная толпа вокруг.

«Меньше вам надо? Да на здоровье» — усмехнулась лисица. Лёгкого импульса ее ци было довольно, чтобы кости повернулись так как нужно и вот результат.

— Меньше!!! — взревело довольное мужичьё, узрев самую низкую цифру костей — двойку.

— Раздевайся-раздевайся! — следом загомонили они.

«Ах, раздеться? Да с удовольствием — ухмыльнулась лисица и, грациозно спрыгнув со стола, повернулась спиной к тому, кто ее интересовал — Пусть этот генерал Е увидит больше и заинтересуется сильнее» — мурлыкала она про себя, медленно скидывая верхнее платье.

Теплый плащ на ее плечи опустился через миг, как она скинула свое платье. «Какой галантный и благородный» — подумала она довольно. Всегда приятно быть той, кого оберегают.

— Кто посмел?! — закричал с пола, отброшенный в сторону от девицы Цзеюй.

Цинъюй повернул к нему свое суровое лицо.

— А, брат это ты — заюлил Цзеюй с улыбочкой, потирая ушибленное плечо.

— Оденься — мрачно произнес Глава семьи — И в зал предков, немедленно. И на колени до ночи.

— Как скажешь — кивал Цзеюй — Конечно. Уже иду — завозился на полу он и неловко поднявшись ухромал прочь.

Е Цинъюй тяжело вздохнул и поспешил уйти из этого недостойного места, но был остановлен на пороге.

— Постойте — услышал он мелодичный женский голос — Вы забыли свой плащ.

— Оставьте себе, в качестве компенсации — сдержанно произнес Цинъюй, не оборачиваясь, и сделал еще несколько шагов, отдаляясь от входа — И прошу прощения за моего брата.

— Ваш брат проиграл, и Вы извиняетесь за него. Вы и раздеться за него готовы? — смешливо проговорила дама ему в спину — Впрочем, я предпочту деньги, а он должен мне больше, чем стоит этот плащ — хитро заметила она.

Стоило возмущенному Цинъюю обернуться, как он застыл, увидев ее лицо. И вспомнил. Это была она. Демоница, что спасла его три месяца назад, поделившись своей энергией, когда он, тяжело раненный, лежал на поле боя. «Если бы не она, он бы больше не увидел свою семью, и не стоять бы ему сейчас перед ней» — промелькнула мысль. Поэтому он покорно согласился выплатить долг Цзеюя, сопроводив эту девушку на рынке, расплачиваясь за всё то, на что указывал ее изящный пальчик, а также послушно нёс за ней сделанные покупки.

* * *

Что касается Таньтай Цзыня и меня, то, согласно сюжета, нас тоже ждет прогулка по рынку и подглядывание за братом и лисой.

««Мастер-класс по соблазнению» от специалиста уровня семихвостой кицунэ — дала я название тому зрелищу, что нас ждет — Вот это я не хочу пропустить» — улыбаясь засыпала я.