Дружелюбный некромант (джен)

Хардиер — светло-коричневый покемон-собака с короткой мордой. На его морде длинная кремовая шерсть, которая образует усы и трехконечный гребень. Уши большие и стоячие, а нос чёрный. Тело покрыто мохнатым тёмно-синим мехом, а хвост короткий. Этот жесткий, густой мех защищает Хардиера от атак. У него короткие трехпалые лапы.

Хардиер очень преданный, умный, дружелюбный и помогает своему тренеру воспитывать других покемонов. Хардиер — естественный выбор покемона-помощника для тренеров, хотя он не будет подчиняться никому, кто проявляет к нему неуважение. Предполагается, что Хардиер был первым покемоном, который стал напарником человека, основываясь на том, что было обнаружено на стенах пещер.

* * *

Дие было больно вставать до восхода солнца, так скоро после долгого полуночного перехода, с которого началось его путешествие. И почти так же ему было больно отпускать из рук большого плюшевого Пиплапа, вокруг которого он свернулся во сне. Но меньше всего ему хотелось разочаровывать своего нового потенциального друга. И он нервничал из-за этого, если быть честным с собой.

Юный тренер чувствовал, что ему нужно многое доказать. Джун, и, по-видимому, её друг Башак тоже, были старше, чем обычные путешественники. Джун была в конце подросткового возраста и, вероятно, уже закончила начальное образование. Черт возьми, ей могло быть даже немного за двадцать, насколько мог судить Дия.

Но тело и разум, унаследованные Дией, находились на самом молодом конце спектра путешественников. Мальчику было всего четырнадцать зим. И даже если наличие разума зрелого Банетта что-то меняло...

Дия во многих отношениях всё ещё был ребенком. И у него хватало смелости признаться себе, что он беспокоится, что друг Джун будет думать о нём как о ребёнке. Что он будет смотреть на него свысока. Если бы он действительно посмотрел глубже и задал себе сложные вопросы, возможно, он бы даже обеспокоился, что плохое впечатление Башака заставит Джун думать о нём хуже. В конце концов, они знали друг друга всю свою жизнь, а Дия был всего лишь новым ребёнком, которого Джун только что встретила.

На него оказывалось большое давление, чтобы всё сделать правильно.

Так что, несмотря на то, что с самого раннего часа его глаза болели и были мутными, Дия быстро встал под звук ужасного электронного будильника своего нового покедекса. Он почистил зубы, осторожно разбудил Свартис, принял душ, снова осторожно разбудил Свартис, собрал всё своё крутое новое снаряжение, еще раз осторожно разбудил Свартис, чтобы она не заснула, и дважды проверил своё снаряжение.

Покеболы, шары для хранения, рюкзак, еда, вода, ботинки, модная новая шляпа, плащ, скрывающий Свартис, новые шарфы — о, какой бы шарф ему надеть сегодня? Несмотря на то, что он прекрасно осознавал раннее время встречи, Дия не спешил с выбором шарфа. Помимо светло-фиолетовой отделки его новый наряд был довольно унылым и тёмным, поэтому любой цвет выделялся и производил впечатление. И он действительно хотел произвести хорошее впечатление.

В конце концов Дия выбрал ярко-зелёный шарф с жёлтыми подсолнухами. Он был ярким и веселым, и это создавало хорошее впечатление.

Он готов?

Молодой тренер бросил взгляд на своего большого плюшевого Пиплапа. Он мог бы просто оставить своего товарища для сна здесь, в номере отеля, на весь день, но… Дия порылся в карманах своего плаща, пока не нашёл шар для хранения со своими походными принадлежностями. Он нажал кнопку и материализовал их во вспышке красного света, расстегнул спальный мешок и засунул в него Пиплапа. Затем он застегнул спальный мешок и сложил всё обратно в шар.

Вот. Дия будет чувствовать себя лучше, зная, что он не вернётся и не обнаружит, что его драгоценная плюшевая игрушка каким-то образом пропала.

Свартис скользнула под плащ своего тренера, когда они выходили за дверь, собираясь в ленивую аморфную каплю под плащом. Она не была готова в данный момент развевать его в каком-либо неземном трепете, и Дия посочувствовал ей. Он вспомнил, каким был рассвет, когда он был Шаппетом. Момент дня, когда солнце показывалось заново, всегда яростно истощал его силы, когда он был бестелесным духом.

После быстрого завтрака лапшой и бульоном из покецентра и пары тщательно съеденных горстей черники Дия отправился на окраину Кэнопи-Тауна. Он проверил карту в своём новом покедексе, возясь с незнакомым интерфейсом. Джун сказала, что Башак будет... там, верно? Есть надежда, что его лагерь не слишком сложно будет найти.

Как показала практика, найти его было очень сложно. Несмотря на то, что мальчик регулярно посещал уроки выживания в дикой природе, когда рос в посёлке Ледос, а Дия унаследовал его опыт, Дия, похоже, не мог найти лагерь Башака.

Молодой тренер начал нервничать, когда Хардиер⁽¹⁾, маленький покемон-собака, подбежал к нему по снегу. Морда и низ живота Хардиера были покрыты коричневым мехом, с более светлой коричневой бородой из более длинного меха, свисающей по подбородку. А на спине, выделяясь на фоне снега, была длинная синяя шерсть, настолько тёмная, что она казалась почти чёрной, которая подпрыгивала, когда он бежал. Дия тихонько хихикнул, увидев, как бежит маленький покемон. Казалось, у него был такой же плащ, как у Дии!

Хардиер подлетел к Дии, оказавшись чуть выше его колен, и, не замедляясь, бросился носиться кругами вокруг его ног. Он задевали плащ Банетта на бегу, издавая серию быстрого лая, которыё разносился по лесу.

В ответ по лесу разнесся короткий ряд высоких свистов.

Хардиер снова громко залаял, прежде чем внезапно остановиться на снегу, устроившись слева от Дии. Он посмотрел на молодого тренера, бороды развевались от его тяжелого дыхания. Он гавкнул на Дию еще три раза более тихим и глубоким лаем, который отдался в груди Дии. Затем он развернулся, промчался полдюжины метров влево от Дии, развернулся и снова залаял.

Свартис зашевелилась под плащом Дии. Что это за шум? Проворчала она.

Хардиер, который, вероятно, приведёт их к Башаку, предположил Дия. Или... ну ладно, это определенно был Хардиер Башака. Дия понятия не имел, что ещё могло произойти. Банетт отправился вслед за Хардиером, который услужливо мчался вперед по снегу, останавливаясь каждые дюжину метров, чтобы развернуться и подождать, пока Дия догонит его.

Им пришлось идти несколько минут, прежде чем они наткнулись на лагерь Башака. Но как только они добрались туда, Дия задался вопросом, как, черт возьми, он и Свартис его пропустили. Когда ему сказали, что Башак разбил лагерь за городом, картинка, которую он сформировал в своём сознании, была чем-то хлипким и временным. Маленькая тканевая палатка, кострище, вырытое в нескольких метрах от неё, и бревно, притащенное для сидения.

Фактический лагерь, который обнаружил Дия, выглядел так, будто он мог бы выдержать зимнюю бурю лучше, чем некоторые дома в городе. Палатка представляла собой плотное приземистое круглое сооружение из многослойного белого шерстяного войлока, и, казалось, она была тяжелее некоторых деревьев, между которыми располагалась. Она была большой, достаточно высокой, чтобы взрослый человек мог стоять прямо, если у него не было клаустрофобии, и достаточно широкой, чтобы ходить внутри. А на вершине было небольшое отверстие, из которого торчала труба. Это была палатка, в которой можно было разжечь огонь и готовить еду.

Снег также был сметен на полдюжины метров в каждом направлении от палатки и сложен во что-то, напоминающее земляные валы. Затем в утрамбованный снег высотой по пояс были воткнуты сломанные палки, направленные наружу. Они не были заострены, но сообщение любому бродячему покемону, который мог бы захотеть исследовать палатку ночью, было ясным: «Не стоит».

А перед палаткой сидел парень, как предполагал Дия — Башак. Он сидел в удобном складном кресле из дерева и окрашенного в синий цвет войлока, потягивая из парящего металлического термоса. Он был одет в слои тяжёлой яркой шерстяной одежды, всё зеленого, красного и золотого цветов, вышитой абстрактными узорами до такой степени, что украшение, должно быть, весило столько же, сколько и основной материал.

На первый взгляд, это выглядело слишком нарядно для практичной рабочей одежды, и Дия задался вопросом, может ли быть, что это не тот пастух, которого он искал. Но затем, взглянув ещё раз, Дия понял, что пальто парня на самом деле довольно прочное. Это не было вещью с тонкой вышивкой, это была одежда ручной работы, сделанная на долгие годы, потому что она должна была прослужить именно так долго. Она была украшена до такой степени не для того, чтобы быть вычурной, а потому что, когда у кого-то было время сшить вручную всего несколько нарядов, он вкладывал в них всё, что у него было.

Хардиер обогнул пролом в сломанных палках снежной стены и перепрыгнул, мчась к парню на колени. Парень отвёл свой термос в сторону явно отработанным жестом, убирая его от атаки Хардиера. Он тихонько заворчал от удара. «Молодец, Грета, — тихо сказал он, почесывая её за ушами. Затем он повернулся на своем месте лицом к Дие. — Ты Дия? — спросил он. Я Башак». Он произнес это как баш-шак, с легкой трелью на ш, которой не было, когда Джун это произносила.

Дия кивнул. Джун была почти уверена, что сказала другому тренеру, что он немой, но он помахал своим покедексом на всякий случай, чтобы напомнить ему. На его ответный жест подойти поближе Дия сделал это, следуя по пути Хардиера — Греты.

Он лучше разглядела Башака, когда это сделал. У парня была необычно бледная кожа, до такой степени, что, казалось, снежные отблески скорее вызовут у него ожог, чем загар. Его карие глаза были обрамлены массивными очками. И — Дия сдержал смешок — у него была большая копна непослушных чёрных волос, которые выглядели точь-в-точь как «плащ» Греты из чёрного меха.

Когда Дия приблизился, Башак поставил свой термос на землю и одной рукой прижал Грету к себе, другой подтягиваясь в вертикальное положении. И... о. О-о-о. Когда он встал, глаза Дии проследили за Башаком вверх. И вверх. И вверх.

Башак был большим.

Его лицо было молодым. Там, где Джун на первый взгляд могла быть где угодно от пятнадцати до двадцати пяти лет, Башаку было явно не больше девятнадцати. Но это не мешало ему достигать пары метров роста. Чёрт возьми, если его молодое лицо было правдивым показателем, он мог бы ещё вырасти. И, очевидно, в какой-то момент развития парня его тело спросило себя: «Заполнить ли мне этот каркас мышцами или жиром?». На что генетика мальчика ответила: «Почему не и тем, и другим?».

Джун не сказала Дие, что её друг был гигантом.

Гигант протянул руку для пожатия, на что Дия, не задумываясь, ответил взаимностью. Его рука была поглощена рукой более крупного тренера. «Привет, Дия. Приятно познакомиться», — сказал он голосом, который был на удивление не настолько низким, как ожидалось.

Дия кивнул в ответ, пока не смог вернуть руку и напечатать: “Мне тоже приятно познакомиться! — затем, более застенчиво: — Извини, если я опоздал, мне было трудно найти дорогу”.

Это вызвало фырканье у Башака: «Джун дала тебе указания?»

— Да.

— Я послал Грету найти тебя не просто так.

Дия фыркнул, тихонько хихикая: “Ох. Я запомню это”.

Старший тренер почесал Грету за ушами свободной рукой, а затем опустил её. Она дважды с энтузиазмом обошла его ноги и опустилась рядом с ним, внимательно глядя на своего тренера. «Она была хорошей? — спросил Башак. — Не слишком настойчивой? Не кусалась?»

Дия не очень разбирался в дрессировке пастушьих собак, но он считал, что она была великолепна: “Она была великолепна! Вся деловитая, но не настойчивая. Когда она появилась, я понял, что нужно следовать за ней. Она так же была терпеливой”.

Это вызвало широкую счастливую улыбку на лице Башака. Он улыбнулся, наклонившись вниз — вниз, вниз, вниз — чтобы снова почесать ее за ушами: «Хорошая девочка. — Он обратился к Дии в качестве объяснения: — Приятно это слышать. Мы стремимся к значку поиска и спасения Стадиона Кэнопи».

— Отлично! Ты готовишься к другим значкам Кэнопи?

Башак начал качать головой, затем остановился: «Ну. Значок выживания зимой, но... — он указал на свой лагерь, — не беспокоюсь».

Призрачный тренер усмехнулся, и Свартис тоже немного рассмеялась: “Но ты кажешься таким городским парнем!”

Это вызвало у Башака взрыв смеха: «Ха! Нет. Мы живем в городе Джун только зимой. А весна в наших горах может быть хуже, чем это, в плохой год».

Дия искренне верил в это. Несколько дюймов снега и температура ниже нуля — это самое плохое, что было на его острове. Хотя — Дия тяжело сглотнул — даже этого может быть достаточно, чтобы убить, если кто-то не подготовлен.

— Какие значки нужны тебе? — Башак продолжил, снова переводя разговор на Дию. Дия с энтузиазмом ухватился за разговор.

— Зимнее выживание, конечно. Это очень важно для меня. И... — Дия ушёл в себя. На самом деле он не особо задумывался о том, какие значки получит в Кэнопи-Тауне, только о том, чтобы попасть сюда, — и поиск и спасение, — его способность чувствовать боль и страх, вероятно, пригодятся там. — И ледяной боевой тоже, если я смогу поймать боевого покемона или Свартис окажется хорошим бойцом.

— То есть все, — заметил Башак с юмором.

Ну... “Да, — подтвердил Дия. — Кроме травяного боевого. Неподходящий для этого сезон, очевидно”.

Старший тренер огляделся вокруг, приподняв бровь, глядя на заснеженный пейзаж и фыркнул. «Ага, — сказал он весело. Затем он снова посмотрел на Дию. — Кстати говоря, касательно Свартис, познакомишь нас?»

По ободряющему мысленному подталкиванию от своего тренера Свартис вытекла из воротника плаща Дии, сформировав тело рядом с головой её тренера. Уши Греты дернулись, и она проследила за Свартис глазами, но по жесту Башака расслабилась. Она лениво поглядывала на Свартис, но не более.

Скажи привет, Свартис, подсказал Дия своему покемону. «Сввва-а-а-арти-и-исссссс», — прошипела Гастли, широко ухмыляясь и обнажая крошечные клыки.

Губы Башака дернулись. Он выпрямился — звёзды и тени, он сутулился и всё ещё был таким высоким — и слегка поклонился. Он приложил одну руку к груди и наклонил голову: «Привет, Свартис, дух снега. Я Башак, пастух. Для меня большая честь познакомиться с тобой», — он улыбнулся, немного наклонившись вперед, не отрывая глаз от Свартис.

Свартис ухмыльнулась шире, слетев с плеча Дии и растворившись размытой массой фиолетового газа. Она дважды обогнула голову более высокого тренера, прежде чем вернуться на свой насест и преобразиться на плече Дии, все еще ухмыляясь. Он мне нравится, сообщила она Дие. У его души аромат счастливого покемона.

Одной рукой Дия потянулся, чтобы погладить полуматериальное тело Свартис, а другой рукой он набрал сообщение: “Ты ей понравился, — сообщил Дия другому тренеру. — Очень”.

— Я рад, — ответил он, всё ещё улыбаясь. — Не каждый день встречаешь духа, достаточно сильного волей, чтобы вернуться из мёртвых. Проявить немного уважения — наименьшее, что я могу сделать.

Дия наклонил голову. Башак оказался гораздо более разговорчивым, чем внушала ему Джун. Он задался вопросом, может быть, он не столько молчаливый, сколько позволяет другим людям заполнить тишину. Для Джун эти два варианта, безусловно, были бы неразличимы. Дия хихикнул под шарфом при этой мысли.

Думая об этом, Дия напечатал: “Но ей понравилось не твоё уважение. Она говорит, что твоя душа пахнет счастливым покемоном”.

— Правда? — спросил он, и ох. Внезапно Дия легко вспомнил, что Башак тоже подросток, несмотря на размеры парня. Выражение его лица можно было описать только как детское удивление и восторг. Он улыбнулся, и всё его лицо осветилось, как солнце.

— Правда, — подтвердил Дия. Чутьё душ Банетта было не совсем такими же, как у Гастли, но то, что он мог почувствовать от Греты, по крайней мере, подтверждало оценку Свартис. Хардиер рядом с Башаком была полностью лишена какой-либо скорби, насколько он мог почувствовать. Даже скуки.

— Ну, — сказал Башак, сияя от гордости, — не каждый день получаешь такие хорошие новости. Давай воспользуемся ими по максимуму. Готов помочь мне поймать несколько Свайнабов?

Банетт с энтузиазмом кивнул. Конечно, так и было!

— Хорошо, только одну минутку, пожалуйста, — тренер сложил свой стул и подошел к палатке, засунув его внутрь. Затем он вытащил из-под куртки чёрный шар для хранения. Это был дорогой и тяжелый шар с двумя белыми полосками наверху, которые указывали на его большую вместимость. Шар треснул, и вся палатка исчезла в нем, оставив после себя круг примятой травы. — Теперь мы можем идти, — сказал он Дие.

— Ты не вернёшься сюда?

— Вернусь. Но так ни один дикий покемон не проникнет, пока меня не будет.

У Банетта внезапно возникла картина того, как он идёт в школу утром и вместо того, чтобы запереть входную дверь, упаковывает весь дом в шар для хранения. Картина была такой странной и внезапной, что он не мог не рассмеяться. Он захихикал за шарфом и поделился мысленным контекстом со Свартис, которая тоже захихикала.

Башак приподнял бровь: «Поделишься шуткой?»

Банетт сделал это, печатая как мог и смеясь. Он не ожидал, что Башак посчитает это забавным, это была шутка типа «ты должен был быть там». Но он был удивлен, когда Башак рассмеялся, запрокинув голову и засмеявшись даже сильнее, чем Банетт.

— ?

Сквозь смех Башак ответил ему: «Это то, что мы на самом деле делаем, когда находимся в горах».

— Серьёзно?!

— Мы можем продолжить разговор по пути, — сказал Башак, начав с размеренного темпа, и Дия должен был бежать, чтобы не отставать, Свартис и Грета следовали за ними по пятам, — но да. Зачем беспокоиться о запирании своего убежища, когда его можно поднять и взять с собой?

— А как насчет ночи? — Дия быстро прошёл несколько шагов, чтобы выйти вперед Башака и показать ему свой покедекс. — Тогда ведь ты его запираешь?

— Ммм, — пробормотал пастух, ныряя под ветку, — трудно запереть полог палатки так, чтобы не пролез Урсаринг. Лучший способ оставаться в безопасности — это численность и сторожевые псы.

— Численность и сторожевые псы? — переспросил Дия, когда он не продолжил.

— Да. Мой покемон спит со мной в палатке, и у меня есть пара Ченси, которые чередуют вахты.

— Ченси — боевые покемоны? — пока он печатал, лицо Банетта исказилось в гримасе под шарфом. Было трудно идти по заснеженному лесу и одновременно печатать, особенно когда приходилось идти в ногу с гораздо более высоким тренером. Ему приходилось печатать короткие неадекватные предложения и бежать вперед, чтобы показать их Башаку.

— Нет, не совсем. По крайней мере, не для битв тренеров. Но всё равно полезны против хищников. У них отличный слух, и они крепкие, их трудно убить из засады. А их песни дезориентируют нападающего достаточно надолго, чтобы стадо проснулось и дало отпор.

Дия оглянулся на Свартис. Он задавался вопросом, как бы она справилась в подобной роли. От чувства душ призраков было трудно спрятаться, а газообразное тело Гастли было трудно повредить. И её смог души... хм. Ему действительно придется поэкспериментировать с ней, чтобы узнать, что именно он сделает в бою. Увидев его в призрачном мире, Дия был уверен, что он повлияет на душу живого покемона, и он знал классические симптомы отравления Гастли, но не знал, насколько это быстро или интенсивно.

Башак проследил за его взглядом: «Свартис, она новенькая, да?»

Дия кивнул.

Глаза другого тренера немного сузились в раздумьях: «Уже сражался с ней?»

Дия покачал головой.

— Тогда, после Свайнабов, как насчет того, чтобы поспарринговать и посмотреть, на что она способна?

— Не до?

Башак поднял бровь: «Хм?»

Банетт замедлился, чтобы лучше печатать, и был рад, когда Башак тоже замедлился: “Если мы собираемся спарринговать, разве Свартис и я не должны потренироваться перед битвой со Свайнабами?”

Это вызвало очень растерянный взгляд другого тренера, прежде чем он внезапно начал смеяться: «Ха-ха-ха-ха! Джун не сказала тебе, чем мы занимаемся, да?»

— Ловим Свайнабов?

Башак только сильнее рассмеялся: «Да, но не совсем. Я покажу тебе, что мы делаем, когда доберемся туда. Только не нападай на Свайнабов». — Старший тренер снова рванул вперед, достаточно быстро, чтобы Дия убрал свой покедекс, чтобы последовать за ним. Дия фыркал и пыхтел, следуя за Башаком. Его тело было в хорошей форме, но Башак был в отличной форме, и Дие требовалось полтора шага на каждый шаг более высокого тренера.

Солнце только-только вышло из-за горизонта, когда Башак наконец остановился. Он привёл их на поляну на вершине холма. Никаких Свайнабов не было, и, судя по нетронутому снегу, Свайнабов не было по крайней мере два дня.

Дия сказала это, нащупывая свой покедекс и открывая приложение для отправки текстовых сообщений, чтобы поворчать: “Я не вижу никаких Свайнабов”.

Башак снова рассмеялся добродушным смехом, который Дия не мог себе представить, чтобы его использовали для насмешки: «Их еще нет, — сказал пастух своему спутнику. — Мы закопаем немного еды в снегу, и я позову их. Они услышат зов, проявят любопытство, придут, а затем останутся ради еды. Хотя я делаю это уже несколько дней, надеюсь, они теперь знают, что кулнинг означает еду, и придут быстро».

— Кулнинг?

Башак улыбнулся: «Пастуший зов. Вот так, — пастух изменил позу, чтобы стоять прямее. Он немного выпятил грудь, держал голову параллельно земле, сделал глубокий вдох и... Башак слегка кашлянул и выдохнул, — о, э-э, тебе, возможно, стоит закрыть уши».

Дия заметил, как Грета на земле рядом с ногами Башака прижала уши к черепу и сложила над ними лапы. Благоразумие подсказало Дии последовать её примеру, и он закрыл уши руками в перчатках.

Это принесло ей кивок и едва слышное «Хорошо» от Башака. Пастух снова вдохнул и: «ХВИ-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И О-О-О-О-О-У-А-А-А-А-А ЙЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е ХУ-У-У-У-У-У-У-У!»

Внезапный взрыв шума заставил Дию вздрогнуть так сильно, что Банетт выпрыгнул в призрачный мир. Благословенная тишина пришла с переходом между мирами, омраченная только слабым пронзительным звоном в ушах Дии.

Звёзды и тени, это было громко! И, что ещё важнее, это было неестественно высоко. Когда Башак сказал, что он делает пастуший призыв, Дия представил себе что-то глубокое и звучное, а не пронзительный свист, пронзающий его сквозь руки прямо в череп!

Башак смотрел на то место, откуда исчез Дия, и быстро моргал, когда Банетт вернулся в материальный мир. «Ты... исчез», — сказал он. Грета обеспокоенно взвизгнула, выражая своё согласие.

— Ты меня напугал!

— Поднялся водоворот теней, и моё сердце похолодело, как будто я оказался одной ногой в могиле, и ты исчез, — повторил Башак медленно и чётко, как будто Дия не услышал его в первый раз.

— Шум напугал меня, поэтому я использовал Призрачный Шаг, вот и всё.

— Ты не пострадал?

Ох. Башак не критиковал Дию, он был обеспокоен. Что-то в сердце мальчика, которое использовал Дия, немного треснуло от осознания. “Я не ранен, я в порядке, — успокоил его Дия. — Я иногда использую Призрачный Шаг, когда пугаюсь. Это защитный приём”.

Высокий тренер, явно всё ещё обеспокоенный, наклонил голову и нахмурился: «Я никогда не слышал о… ты имеешь в виду Призрачную Силу?»

— Это ужасное название! Оно плохое и неправильное, и люди, которые его придумали, должны чувствовать себя плохо! — Дия показал Башаку свою тираду, затем снова принялся печатать.

По крайней мере, Башак больше не беспокоился, если судить по смеху, который он явно подавлял. «Боевые тренеры», — фыркнул он.

— ???

— Боевые тренеры — те, кто дали название этому приёму из-за урона от воздушного удара после возвращения, — пояснил он.

— О, — Дия не хотел этого признавать, но, — это… имеет смысл.

Башак фыркнул: «Только для любителей битв. Мне больше нравится твоё название. — Затем он прочистил горло: — Кхм, мне всё же стоит закончить звать Свайнабов. Потом мы выставим им еду, и я покажу тебе, что ещё мы будем делать лучше, чем боевые тренеры».

Дия одобрительно кивнул и снова зажал уши руками, на этот раз прижав их ещё сильнее. Свартис пошла к делу гораздо более основательно, освободив плащ Дии, чтобы похоронить всё своё тело под снегом. Ей внезапный подавляющий взрыв звука понравился ничуть не больше, чем её тренеру.

Даже с подготовкой, шок от шума, когда Башак снова начал свой кулнинг, всё ещё был подавляющим. Банетт мог поклясться, что чувствовал, как внутри его черепа звенит. Но чем дольше он выдерживал звук, тем больше он начинал его слушать.

В зове была мелодия. Что-то, что Дия мог бы даже назвать песней. Ноты зова поднимались и опускались, отражаясь от далеких холмов. И в те моменты, когда Башак делал вдох, Дия мог слышать песню, как она должна была быть услышана в этих далеких отголосках. Звук отражался навязчивой мелодией, чем-то, что звучало так, как будто оно было бы более уместно в призрачном мире, чем в этом.

— И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И О-О-О-О-О-У-А-А-А-А-А-А ХО-О-О-О-У-У-У-У-У-У. ХВИ-Е-Е-Е-Е-ЕЕ-Е-Е-Е-Е-Е O-O-O-O-O-у-а-а-а-а-а-а-а-а... — после нескольких минут пения Башак наконец позволил своей песне затихнуть. Однако манящие отголоски призыва задержались в воздухе на долгие секунды, очень неохотно уступая место звуку затрудненного дыхания Башака.

Свартис осторожно вырылась из-под снега. Всё кончено? Нерешительно спросила она Дию.

Дия ответил не сразу, онемев от абсолютной интенсивности пения пастуха. В конце концов он достаточно собрался, чтобы сказать Свартис, что да, все кончено. Даже если его звенящие уши не совсем в это верили.

— Этого должно хватить, — сказал Башак, тяжело дыша. — Ты можешь помочь мне закопать эту еду для них? — он поднял шар для хранения и помахал им в сторону Дии.

Банетт сглотнул комок в горле. Он стянул перчатку и напечатал: “Это было потрясающе”.

Большой парень смущенно рассмеялся, потирая затылок через свои густые волосы: «Это довольно громко, не так ли?»

— Где ты этому научился?

— У моих родителей.

— Они, должно быть, гордятся.

Пастух покраснел, румянец ярко выделялся на его светлой коже: «Я надеюсь на это. Э-э, ты можешь мне помочь с...» — он снова махнул шаром для хранения.

— Ой! Извини, да!

Башак вызвал из шара-хранилища большую сумку с едой, наполненную сушеными грибами, картофелем, луком, корнями, мучными червями и несколькими растениями, которые Дия не мог распознать. Если это вообще были растения. Башак заверил Дию, что Свайнабы едят «почти всё», поэтому Дия закопал странные, вероятно, растения под снегом вместе со всем остальным.

Башак потянулся и зевнул, когда они закончили. «Теперь мы ждём», — сообщил он Дие.

— А что, если они не появятся?

Высокий тренер пожал плечами: «Тогда я снова позову. Пойдем, присядем, пока мы ждем», — он подошел к бревну на краю поляны, отряхнул снег и сел. Он похлопал по расчищенному от снега месту рядом с собой. — «Это займет некоторое время».

Заняв место, Дия спросил: “Ладно, может расскажешь наконец, как мы поймаем их без боя?”

— Ох. Извини, — Башак, похоже, действительно имел это в виду, поморщившись в извинении, — не хотел заставлять тебя ждать. Э-э-э-э, расскажи мне, как много ты знаешь о том, как покеболы ловят диких покемонов? Или не ловят.

— Ты имеешь в виду, как пойманный покемон может вырваться?

Башак кивнул, жестом приглашая Дию продолжить. Что было справедливо, удивительно много одноклассников, которых Дия мог вспомнить в воспоминаниях мальчика, понятия не имели, как работают покеболы. Что Дия находил странным. Как кто-то может увидеть что-то столь странное и прекрасное, как покебол, и не захотеть сразу узнать, как это работает?

Дия потер свою руку без перчатки, чтобы согреть её, и начал печатать, водя большим пальцем взад-вперед по клавиатуре: “Покеболы помещают покемонов в карманные измерения, но из этих карманных измерений есть выход. Покемон без проблем может пройти прямо через край пространства покебола и вылететь из него. «Пойманный» покемон не заточен в шаре, он может уйти, когда захочет”, — он повернул свой покедекс, чтобы Башак его увидел.

Пастух кивнул: «Ага. Так как же нам удержать покемонов в покеболах?» — пока он ждал, пока Дия напечатает свой следующий ответ, он вытащил пару предметов из-под своего красочного пальто. Телескопическая палка, с большим пучком шерсти на конце, вероятно, с шерстью марипа, судя по тому, как на ней искрило статическое электричество, небольшая палка с крючком на одном конце и круглым керамическим грузиком на другом, и тонкая медная проволока с крючками на каждом конце.

— Покеболы не просто деформируют пространство, они деформируют время. Они могут растягивать время внутри так сильно, что оно почти останавливается относительно нас. Один день здесь становится секундой там, — Дия потёр свою руку без перчатки, чтобы снова согреться. Вся эта работа по печатанию, чтобы общаться, была довольно болезненной на холодном воздухе.

— Но? — подсказал Башак. Он взял медную проволоку и закопал один конец в землю, затем зацепил другой за пучок шерсти на своей большой выдвижной палке. Он перенес несколько болезненных на вид ударов током, но после того, как медная проволока была зацеплена, удары прекратились. Медная проволока отводила электричество с шерсти марипа в землю.

— Но время покебола должно соответствовать нашему времени снаружи, чтобы затащить покемона, и покеболам требуется некоторое время, чтобы перейти от обычного течения времени к стазису. Вот почему нужно сражаться с покемоном до изнеможения или парализовать его, — или избивать его до тех пор, пока он не будет слишком ранен, чтобы двигаться, но это показалось слишком жестоким для Дии, чтобы озвучивать, — перед тем, как поймать его. Он не должен успеть добраться до выхода, прежде чем сработает стазис покебола.

Башак оторвал немного шерсти от большой палки, сделав всё это похожим на облако с торчащим кусочком, и привязал этот кусочек к крючку меньшей утяжеленной палки. Затем он позволил меньшей палке повиснуть и закрутил её щелчком пальцев. Как по волшебству, торчащий кусочек пушистой шерсти сплелся в аккуратную плотную нить. По мере того, как нить скручивалась, Башак продолжал отрывать все больше и больше пушинок от основного пучка шерсти, позволяя им сплестись в еще больше нитей. Когда он вошел в ритм, он посмотрел на то, что напечатал Дия, и прокомментировал: «Но нужно ли избивать покемона, чтобы он оставался на месте?»

Дия на мгновение задумался: “Не с покемоном, обученным оставаться на месте. Но внутреннее пространство покебола странное, а переход от захвата резкий. Дикие покемоны всегда пугаются и пытаются сбежать”.

— Всегда? — маленькая утяжеленная палка Башака — Дия думал, что это называется веретено — теперь висела на длинной нити, почти касаясь земли. Он остановил её вращение, обмотал нить вокруг палки и привязал её конец к крючку, затем снова начал процесс.

— Думаю, ты скажешь мне, почему это не всегда на самом деле, но насколько я знаю — да. Даже спящие покемоны просыпаются от перехода и сбегают.

— А как насчет покемонов, которым комфортно?

Дия ответил бы, но его рука без перчатки становилась очень холодной. Поэтому вместо этого он снова надел перчатку и просто ждал, пока Башак расскажет подробнее.

Башак продолжал плести свою нить, пока говорил. Процесс был настолько отработан, что его руки работали на легком автопилоте, даже в перчатках: «Спящий покемон, который просыпается, будучи сброшенным в карман искривленного пространства, не является спокойным покемоном. Но если покемон бодрствует, спокоен и доверяет тебе», — усмехнулся он, — «и у вас есть Ченси или два, песнью передающие чувства безопасности и комфорта прямо в его мозг...» — он замолчал.

Вероятно, это был момент, когда Дия должен был подхватить разговор, но его основная рука всё ещё была замёрзшей, и он не хотел снова снимать перчатку.

Пастух подождал несколько секунд, прежде чем наконец неловко прочистил горло. Он явно не привык вести разговоры, даже если он был более разговорчивым, чем предполагала Джун: «Ну. Это работает не со всеми покемонами. Определенно не с одиночками или агрессивными. Но более спокойные социальные покемоны... — он пожал плечами. — Научи их доверять тебе, и они даже не попытаются вырваться из покебола. Или, по крайней мере, не будут так уж торопится, чтобы выбраться из стазиса».

Челюсть Дии немного отвисла под шарфом. Неужели это было так просто? Почему тогда все не делали так вместо битвы? Должно быть, выражение его лица проявилось над шарфом, потому что Башак ответил на его невысказанный вопрос.

— Почему все не делают так? — он пожал плечами. — Это работает для пастухов. Но мы приручаем спокойных социальных покемонов, которые живут стадами и не мигрируют слишком быстро. Я могу приходить каждое утро в течение недели и кормить Свайнабов, пока они не согласятся находиться поблизости и не будут рады меня видеть. Рады довериться мне. Многие другие покемоны не остаются такими неподвижными или не доверяются так легко, — пастух на мгновение задумался, а затем добавил, как запоздалую мысль: — Некоторые больше рады съесть тебя, чем позволить тебе кормить их.

Башак спрял еще немного нити, не торопясь и приводя мысли в порядок. Он добавил ещё несколько петель к веретену, когда снова заговорил: «Это работает для девяти из десяти покемонов, которых я хотел бы поймать. Но гораздо реже для большинства тренеров. Было бы неплохо, если бы больше тренеров думали о ловле покемонов таким образом, когда это может сработать. Но я понимаю, почему они этого не делают».

Дия медленно кивнул. Это имело смысл.

Банетт согнул руку внутри перчатки, чтобы посмотреть, сможет ли он напечатать ответ на мысли Башака. К сожалению, она всё ещё была недостаточно тёплой, чтобы Дия захотел печатать ею. Дия слегка нахмурился. Печатание на самом деле оказалось не лучшим способом общения на улице зимой.

Однако отсутствие ответа, похоже, не беспокоило Башака. Пастух просто продолжал прясть, с медитативным спокойствием превращая сырую пушистую шерсть в нить. Но Башак не позволил вершине холма погрузиться в тишину. Пока он прял, из его груди вырывалось мягкое музыкальное гудение, наполняя воздух по мере того, как он становился громче. Он напевал без мелодии, полностью довольный тем, что прял и напевал, раз не было возможности продолжить разговор.

Дия улыбнулся. Ему придётся поблагодарить Джун за то, что она познакомила его со своим другом. Башак был милым. И, вероятно, обнимался лучше всех. Ему придется найти повод обнять его до конца дня. Банетт запрокинул голову назад и позволил гудению Башака окутать его.

Когда Свайнабы⁽²⁾ наконец нашли их, они все еще сидели так, Башак прял и гудел, а Дия впитывал это.

Дия рассмеялся от восторга, увидев, как первый Свайнаб поднялся на вершину холма. Они были такими пушистыми! Дия никогда раньше не видел Свайнабов лично, и степень их пушистости оказалась поразительной. Насколько Дия мог судить, это были круглые шары пушистого меха высотой до голени с розовыми мордочками и больше ничего. Мех был светло-коричневым с более тёмными вертикальными коричневыми полосками, и это были все их отличительные черты. Ни глаз, ни ушей, ни ног не было видно, только круглые шары пуха, скользящие по снегу.

Банетт даже не понял, что он встал, чтобы броситься вперед и погладить одного, пока рука Башака не легла ему на плечо.

— Ого, помедленнее, — сказал он Дие. Башак встал и начал собирать своё прядильное оборудование, пока говорил. — Не торопи их, это напугает Пилосвайнов. — Упоминание Пилосвайнов заставило Дию остановиться. Он не видел ни одного Пилосвайна.

Стая из двух десятков или более Свайнабов перевалила через холм и стремительно набросилась на зарытую еду. Маленькие комочки пуха рылись в снегу, зарывая свои розовые морды как можно глубже, прежде чем вынырнуть с победоносно сжатыми в своих сопящих пастях призами. Это было совершенно очаровательно и привлекло всё внимание Дии. Настолько, что он пропустил пятерых Пилосвайнов⁽³⁾, замыкавших отряд.

Пилосвайны были эволюционировавшей версией Свайнабов и на первый взгляд могли быть ошибочно приняты за не более чем шары меха высотой по грудь. Но второй взгляд показал больше. Пилосвайны были не такими уж круглыми, намёки на тяжёлое двугорбое тело проглядывали под всей их шерстью. И они двигались большими тяжелыми шагами, вес их тела явно был слишком велик, чтобы скользить, как их более мелкие сородичи. Однако больше всего поражали бивни. Два толстых бивня цвета слоновой кости торчали по обе стороны их морд, угрожая тяжкими увечьями любому, кто был достаточно глуп, чтобы связываться с ними.

Ох. Да, хорошо, что Башак схватил Дию, потому что он не заметил Пилосвайнов.

Все еще держа руку на плече Дии, Башак изложил правила взаимодействия: «Если Свайнабы коснутся тебя первыми, ты можешь потрогать их. Но следи за Пилосвайнами и останавливайся, если кто-то из них напрягается. О, и не корми их с руки. Будет плохо, если они поймут, что могут добывать еду, приставая к людям».

Дия кивнул. Его рука наконец-то согрелась, поэтому он вытащил свой покедекс и спросил: “Хорошо. Эм, а как я могу помочь?”

— Во-первых, пройдись и покажи им, что ты не хочешь причинить вреда. Я всё ещё странное незнакомое существо для них, независимо от того, насколько я дружелюбен. Два хороших человека — это закономерность, и все чувствуют себя в большей безопасности с предсказуемыми закономерностями.

Дия кивнул. Он может это сделать: “А во-вторых?”

— Ммм, — промычал Башак. — Джун сказала, что ты можешь читать эмоции и успокаивать покемонов?

— Близко. Я могу чувствовать и притуплять болезненные или негативные эмоции.

Башак улыбнулся: «С твоим талантом ты был бы потрясающим пастухом. В любом случае, мне нужно поймать только четырех Свайнабов, чтобы отправить домой. Мне нужны самцы — это те, у которых есть дополнительная морщинка посередине морды — и чем менее агрессивные, тем лучше. Если я укажу на несколько кандидатов, можешь ли ты сказать мне, будут ли они вести себя хорошо?»

— Думаю, да.

— Спасибо, Дия.

Два тренера начали вместе ходить по вершине холма, лавируя между восторженно роющимися Свайнабами и уважительно уступая место Пилосвайнам. Дия хихикнул от восторга, когда увидел, как двое Свайнабов начали бороться за сушеный гриб, но сделал так, как просил Башак, и не бросился гладить их до полусмерти.

Башак тоже улыбнулся этому зрелищу: «Они такие милые. Но нам такие не нужны. Эта игровая драка мила, пока они молодые, и не так мила, когда они превратятся в сто килограммов мышц и бивней».

Ах, да, Дия мог это представить. Он посмотрел на Пилосвайнов. Мысль о том, что они так дерутся, была гораздо менее милой. “Итак, — обратился Дия к Башаку, — Я понимаю неагрессивность. Но почему только самцы Свайнабов? Разве пастухам обычно не нужны самки?” — Дия понимал, что больше самок Свайнабов означает больше детенышей.

Более крупный тренер пожал плечами: «Обычно да. Но в некоторых близлежащих долинах у нас дома гуляет свиная болезнь. Если стадо моей семьи получит больше генетического разнообразия до того, как она доберётся до нас, надеюсь, это ударит по нам не так сильно».

— О-о-о. И несколько самцов могут добавить генетическое разнообразие следующему поколению быстрее, чем несколько самок.

— Точно, — подтвердил Башак с ухмылкой, которая заставила Дию улыбнуться в ответ.

— Но почему только четверо? Если тебе нужно больше покеболов, у меня есть куча.

— Дело не в этом. Свайнабы — охраняемые покемоны на этом острове. Чтобы поймать одного и вывезти его с острова, нужна лицензия, а у меня всего четыре лицензии.

— А. А как насчет Пилосвайна?

Башак покачал головой, лохматые черные волосы подпрыгнули на его лице: «За редкими исключениями, нет. Большинство Свайнабов не доживают до эволюции в дикой природе, поэтому их стада привыкли к их потерям. Но каждый Пилосвайн слишком важен для стада, чтобы его брать».

— Это имеет см... — Дия замолчал, когда мысли Свартис прорвались в его голову.

Хи-и-и-и-и, пушистик. Хи-и-и-и-и-и-и, пушистое-пушистое создание, дразнилась Свартис.

Дия посмотрел вниз и увидела маленького Свайнаба, уставившегося на подол его плаща, морда которого была направлена ​​прямо вперед будто лазерный прицел. Свартис заставила плащ развеваться на ветру. Она дразнила маленький комочек пуха, удерживая край плаща чуть-чуть вне его досягаемости, а затем прижимая его обратно к ботинкам Дии.

Дия стоял очень неподвижно, стараясь не спугнуть Свайнаба. Его глаза сверкали и ярко светились, когда он смотрел — буквально, добавляя слабый розовый оттенок снегу вокруг Свайнаба. Дия оторвал взгляд от Свайнаба только для того, чтобы взглянуть на Башака и увидеть, что он смотрит так же пристально, с детской улыбкой на лице. Однако он отвернулся как можно быстрее, не желая упустить ни единого мгновения.

Свайнаб прыгнул! Или, по крайней мере, агрессивно рванул вперед. Его ноги под пухом были слишком короткими, чтобы нормально прыгать. Он все равно старался изо всех сил преследовать развевающийся край плаща, галопом устремляясь за ним и вставая на дыбы, когда Свартис оттаскивал его за пределы досягаемости.

Дия пытался сдержать свой смех, правда пытался. Он не хотел пугать маленького Свайнаба. Но когда к нему присоединились ещё двое, и они объединились, чтобы прижать часть подола плаща, это было уже слишком. Они яростно тыкали его своими розовыми мордами, пытаясь идентифицировать эту странную хлопающую штуку, и Дия не мог больше сдерживаться. Он фыркнул. Он захихикал. И когда он действительно больше не мог сдерживаться, он зажал рот рукой, чтобы удержать дух внутри, и рассмеялся.

К несчастью для желудка Дии — и Башака, который тоже смеялся от души — Свайнабы не испугались смеха Дии. Вместо этого они, казалось, восприняли это как знак, что все остальные тоже должны присоединиться к этой замечательной игре. Свартис развевала весь подол плаща, напевая в голове Дии, чтобы пушистики пришли сюда, и они пришли.

Смех такой сильный, что было больно, сотряс тело Дии, заставив его согнуться пополам. Затем группа Свайнабов, взобравшихся на край его плаща, нарушила его равновесие, и Дия смог только направить падение в сторону, чтобы не раздавить никого из них. Банетт упал на землю в снежный ком и через несколько мгновений был покрыт любопытными сопящими покемонами.

Свартис решила, что сейчас самое время всколыхнуть рукава Дии, что, поскольку одна из его рук прикрывала его истеричный смех, означало, что Свайнабы оказались по всему лицу поверженного тренера.

Башак выл от смеха: «Ну, ты, хе-хе-хе, ты, конечно, ха-ха-ха-ха, о боги, мои бока, им определенно с тобой комфортно!»

Дия вырвал свою свободную руку из любопытных мордочек Свайнабов ровно настолько, чтобы высунуть в воздух свой покедекс с сообщением: “Помогите!” — но его смех немного подорвал его требование. Они были такими милыми!

— Нет, нет, это, — Башак остановился, чтобы согнуться пополам и рассмеяться, — это идеально! Быстро, пока они буйствуют, посмотри, сможешь ли ты отличить, кто из них — о нет, не лижи глаза Дии, ха-ха-ха, кыш, кыш, малыш, — посмотри, сможешь ли ты отличить, кто из них агрессивен, а кто спокойнее.

Тебе легко говорить! Дия хотел закричать. Ты не похоронен под ковром из очаровательного удушающего пуха!

Но Башак помогал прогонять тех, кто хотел сесть ему на нос или ткнуть в глаза, а не просто полностью бросал его в тяжёлую волну пушистости. Поэтому Дия изо всех сил старался сосредоточиться сквозь смех и делать свою работу. Это было трудно, но к концу Дия был уверен, что он получил хотя бы поверхностное представление о личности каждого из Свайнабов.

И в конце концов, после того как Пилосвайн подошел и обнюхал неугомонных Свайнабов, придав им некое подобие приказанного порядка, Дия даже смог снова встать. Башак помог ему смахнуть снег с плаща, прокомментировав при этом ткань: «Хм. Он совсем не мокрый. Хорошая шерсть».

— Ты удивлён?

— Фабрично сотканная шерсть не всегда достаточно плотная, чтобы быть водонепроницаемой. У тебя качественный плащ.

— Приятно знать. Свартис определенно нравится, — рукав Дии взмахнул взад-вперед при упоминании её имени.

Башак фыркнул: «Это точно, — была пауза, прежде чем Башак продолжил, так как он явно набирался сил, чтобы продолжить разговор: — Так что, Свайнабы, которые из них?..»

— Одну секунду, — Дия сильно потёр руки, согревая печатающую руку. К счастью, его кровь разогналась от смеха и напряжения, и его рука не слишком замёрзла. — Ладно, тот, вон там, немного подлый...

Призрачный тренер потратил несколько минут, излагая все негативные эмоции, которые он уловил от Свайнабов. Их было немного, но эти Свайнабы дадут немало потомства для семьи Башака, поэтому Дия хотел дать Башаку как можно больше подробностей. Он выложил все свои чувства чрезмерной конкурентности, агрессии и негативных чувств.

Башак задумчиво потер подбородок. «Спасибо, Дия», — сказал он Банетту, когда он закончил.

— Это было полезно?

— Да. В основном то, что я уже заметил, но подтверждение всегда хорошо. Хотя этот «хитрый» Свайнаб, о котором ты говорил…

Дия немного подождал, когда он замолчал, а затем спросил: “А что с ним?”

— Пересматриваю вариант его поимки. Слишком умного может быть трудно держать в стаде.

Дия потёр свою печатающую руку, чтобы согреться. Он очень хотел снова надеть перчатку, но чувствовал, что должен упомянуть еще кое-что: “Башак, насчёт Пилосвайна...”

— Ммм?

После того, как Свайнабы успокоились и наелись, Пилосвайны переместились, чтобы съесть оставшееся. Пилосвайны всё ещё росли и нуждались во всей пище, которую могли получить, чтобы подготовиться к эволюции, что усложняло им жизнь зимой. Но у Пилосвайнов были большие жировые запасы, они могли позволить себе доедать за Свайнаби зимой и снова набирать жир во время обильного на Кеномао лета.

За исключением одного Пилосвайна, который не делал ничего, кроме неохотного пощипывания остатков. И у него не было больших жировых запасов. Он выглядел измождённым. Длинный грубый мех свисал с его костей рыхлыми складками, которые кричали о плохом здоровье. И Дия ощутил его душевное состояние, когда открылся чувствам Свайнабов. Ему было больно. Очень больно.

— Этот Пилосвайн, — сказал Дия, — ему больно. Очень сильно.

— А. Да. Бедная девочка. Не могу многого для неё сделать. Видимо, глисты — распространенная проблема для Свайнабов и Пилосвайнов в этих краях, и они плохо реагируют на лекарства.

Но Дия покачал головой, прежде чем Башак закончил говорить: “Дело не в этом. У неё болит челюсть”.

Это привлекло внимание Башака. Мягкие карие глаза парня обратились к Дии и уставились на него: «Ты можешь так точно читать боль?»

— Да.

В одно мгновение Башак опустился на колени перед Дией и выдвинул вперед челюсть, подставляя лицо: «Покажи мне. Коснись моего лица, где больно».

Банетт совсем чуть-чуть приоткрыл рот под ярко-зелёным шарфом и резко вдохнул. Горе Пилосвайн влилось в него и... здесь. Дия протянул руку и провёл пальцем по лицу Башака, от нижнего клыка до мясистой нижней части челюсти, а затем обратно к суставу: “Здесь. Оно всё время горит и сильно болит, когда она ест”.

На лице Башака не было и следа детской радости и очарования, когда он встал, он был серьёзен как камень. Он эмоционально выругался: «Я не должен был предполагать, что это глисты. Она не подпускала меня к себе, но я должен был стараться сильнее и...»

Парень оборвал себя и глубоко вздохнул: «Ты можешь её успокоить? Заставить её подпустить нас?»

— Я не могу её так контролировать, но я могу избавить её от боли.

— Сделай это. Мы собираемся помочь ей, — Башак отстегнул два покебола от ремня под курткой и освободил их обитателей. — Хельга, Берта, — позвал он, — вы мне нужны. — Две вспышки красного света превратились в пару Ченси⁽⁴⁾. Круглые розовые покемоны с яйцом на животе подошли к нему, и вопросительно забормотали.

— Хельга, пой доверие. Берта, пой сон, — каждый покемон коротко чирикнул «Ченси!», прежде чем открыть рты и вместе запеть без слов. Из них полилась мягкая напевная гармоника, заставившая Свайнабов и Пилосвайнов сонно моргнуть. Но, хотя их музыка была прекрасна для Дии, он не чувствовал от неё сверхъестественного эффекта.

Башак полез в карманы куртки и вытащил пару беруш: «Это для тебя, — сказал он Дие. — Мы с Гретой привыкли к их пению, но ты...»

Дия прервал его: “Пение — это способность нормального типа, верно?”

— Да?..

— Я невосприимчив.

— О. Правда? — на мгновение серьёзное лицо Башака дрогнуло, и он ласково фыркнул: — Ты был бы великолепен в качестве пастуха, — затем он выпрямил челюсть и скомандовал Дие: — Ладно, прими её боль сейчас. Я собираюсь подойти и... и Джун сказала, что ты можешь сильно бить телекинезом?»

Дия кивнул. Если дойдет до драки, то Теневой Шар справится.

— Хорошо. Если что-то пойдет не так, не бойся ударить её так сильно, как только сможешь. Она большая девочка, она выдержит. Но если меня пронзят, вы с Гретой недостаточно крупные, чтобы отнести меня обратно в город.

Дия очень серьезно кивнул.

— Грета, со мной. Только ответный удар, — Башак посмотрел на Дию и подождал, пока он втянет воздух — толстый столб чёрной маслянистой боли вырвался изо рта Пилосвайн — прежде чем осторожно присесть и пойти вперед. Отсутствие боли, должно быть, стало для Пилосвайн шоком, потому что она внезапно обмякла, когда Дия начал высасывать из неё негатив. Он сделал всё возможное, чтобы так же принять укусы её голода и её принятие медленного оголодания.

— Эй, большая девочка, — сказал Башак. Его голос был успокаивающим и спокойным, без следа напряжения. — Это приятно, не так ли? Должно быть, было тяжело переносить всю эту боль. Ну, не волнуйся, я здесь, чтобы помочь, — его мягкий тон и песни Ченси, разносящиеся над вершиной холма, казалось, сделали своё дело. Пилосвайн не пошевелилась и не фыркала, когда он приблизился. На самом деле, пока песни Ченси делали своё дело, она, казалось, больше спала, чем бодрствовала.

Башак на мгновение повернул голову к Дийе, не сводя глаз с Пилосвайн. «Навредит ли мне дым, если я прикоснусь к нему?» — тихо спросил он.

Дия покачал головой. Если только он сам не экстрасенс или призрак, дым должен пройти сквозь него.

Башак продолжил приближаться, проходя сквозь дым, когда приблизился к раненому покемону: «Я подойду немного ближе, большая девочка, но не волнуйся. Я здесь, чтобы помочь. Мне просто нужно заглянуть тебе в рот. У меня есть фонарик, но я обещаю, что не буду светить тебе в глаза», — Башак щёлкнул фонариком и поднял его одной рукой. Другой рукой он потянулся вперед...

Пастух ни на секунду не прекращал говорить мягким успокаивающим тоном и спросил Дию: «Ты уверен, что забираешь всю её боль?»

Дия кивнул достаточно интенсивно, чтобы Башак мог увидеть это краем глаза.

Башак очень нежно коснулся нижней части морды Пилосвайн со стороны, противоположной той, на которую указал Дия. Он нежно, очень нежно открыл ей рот и посветил внутрь фонариком. «Вот так, молодец, — прошептал он ей, — просто продолжай в том же духе. Я здесь, чтобы помочь, и, если ты позволишь, я сделаю так, чтобы боль ушла навсегда».

Он уставился ей в рот, и Дия мог поклясться, что слышит, как сердце колотится в груди каждую секунду, пока Башак её касается. Осмотревшись, Башак медленно полез в куртку и вытащил бутылочку с зельем. Осторожно, внимательно наблюдая за реакцией Пилосвайн, он дважды распылил зелье ей в рот. Затем он осторожно отпустил её и пробормотал: «Ты была такой хорошей девочкой. Спасибо. Не волнуйся, мы тебя быстро вылечим».

После этого старший тренер медленно и осторожно вернулся к Дии, выпрямившись во весь рост, как только оказался на некотором расстоянии от страдающего покемона. «Ты можешь писать и одновременно концентрироваться на этом?» — спросил он Дию.

— Да.

Башак кивнул: «Ладно. Ну, у неё инфицирован бивень. Это плохо, дентин бивня сгнил до основания».

Глаза Дии расширились, а его челюсть запульсировала от сочувственного эха фантомной боли, которую он от неё получал. Звёздная высь. Неудивительно, что она не могла есть.

— Зелье поможет от боли, но ей нужен покецентр. Поэтому нам придётся поймать её вместе со Свайнабами.

Было трудно одновременно печатать ответ и так полно поглощать горе. Дие пришлось глубоко погрузиться в переживания Пилосвайн, чтобы тщательно вытянуть её боль, и удерживать двойное восприятие человеческого тела и тела Пилосвайн одновременно было нелегко. Но Дие удалось сосредоточить всю свою волю, хотя и с трудом: “Я думал, что Пилосвайнов не ловят?”

— Обычно — нет. Но большое исключение — если кто-то может умереть без медицинского вмешательства человека. И она — умрёт.

— Как мне помочь?

— Продолжай поглощать её боль. И я знаю, что прошу слишком много, но если ты можешь помочь другим тоже меньше нервничать...

— Могу, — он подождет до того момента, как они её схватят, но, вероятно, сможет справиться с этим за несколько секунд.

— Хорошо. Хельга, продолжай петь доверие. Берта, пой мир, — Свайнабы и Пилосвайны на вершине холма немного зашевелились, когда Берта сменила свою песню сна на песню мира, и их сонливость рассеялась. Но никто из них не стал делать резких движений и не показал, что им стало менее комфортно с тренерами, чем когда Свайнабы лазили по всему Дие.

— Дия, ты сможешь продолжать поглощать её боль, пока она в покеболе?

Ох. Концентрация Дии на том, чтобы терпеть боль Пилосвайн, на мгновение пошатнулась, когда он обдумал последствия этого, и ему пришлось бороться, чтобы сосредоточиться на текущей задаче: — “Нет”.

Башак цокнул языком и поморщился: «Я так и думал. Нам просто придется надеяться, что обезболивающие в зелье достаточно хороши».

— Если нет?

— Ну… — Башак колебался. — Сначала мы поймаем Свайнабов. Если Пилосвайн вырвется из шара недовольной и взбудоражит стадо…

Дия ждал, пока он закончит, не совсем довольный тем, как Башак колеблется.

— Свартис умеет летать, да? Она сможет прикрывать нас, пока мы бежим, и все равно быть в безопасности?

Это совсем не ободряло.

Но Дия также не колебался, прежде чем согласно кивнуть. Этот покемон страдал. Она умрет, если ей никто не поможет. А они могли ей помочь.

Вот что было важно.

Поимка Свайнабов была лёгкой. Сначала Башак несколько раз продемонстрировал стаду, как ловил и снова отпускал Грету. Дия был готов поглотить их нервозность, если это будет необходимо, но счёл это излишним. Красное световое шоу, когда Грета растворялась в энергии и снова появлялась, едва ли вызвало интерес у стада, не говоря уже о беспокойстве. Дия предположил, что Башак уже показывал им это не раз, в предыдущие дни, когда он посещал стадо.

Затем Башак опустился на колени перед одним из Свайнабов, которого он намеревался поймать. Он протянул руку ладонью вниз, чтобы он обнюхал её, и подождал, пока он подойдет. Когда он подошёл, он погладил его, проведя рукой по густому меху покемона, пока тот не закачался на своих скрытых ногах. Затем он вытащил покебол другой рукой, взял его наизготовку и легонько постучал им по боку Свайнаба.

Вспыхнул красный свет, а затем Свайнаб пропал.

Один из Пилосвайнов посмотрел на вспышку. Он двигался медленно и тяжело, его защитные инстинкты явно подавлялись продолжающимися песнями Ченси о доверии и мире, а Дия высасывал его тревоги. Но он бросил на Башака пристальный взгляд.

Пастух не моргнул и глазом. Он просто выпустил Свайнаба из покебола. Затем он затянул его обратно. И снова наружу. И внутрь, и наружу...

Пилосвайн покачал головой, чтобы посмотреть на Грету, которая сидела совершенно невредимой на бревне, на котором ранее сидели тренеры. Он снова посмотрел на Свайнаба, который, возможно, был немного сбит с толку, но в остальном в порядке. Затем он фыркнул и пошел дальше, уходя, чтобы выкопать кусок сухофрукта, который Свайнабы не съели.

Башак поймал Свайнаба в последний раз и подождал, пока покебол не выдаст импульс красного света, что означало успешный переход к внутреннему стазису.

Следующие три Свайнаба были пойманы так же легко, без единой жалобы от стада. Что оставило только Пилосвайн с заражённым бивнем.

Башак посмотрел на Дию: «Готов?»

Онемевшие ноющие пальцы провели по покедексу: “Одну минуту”, — Дия сказал Свартис тоже быть готовой. Если им придется бежать, ей придется отвлекать стадо и удерживать его как можно лучше.

Глядя на Башака, Дия оценил более крупного тренера. Он легко мог бы утащить Свартис с собой в фантомный мир, но её газообразное тело весило не больше перышка. Если придётся, сможет ли он утащить Башака за собой? Он задумался. Вероятно. Мало кто из покемонов-призраков мог использовать Призрачный Шаг так же легко, как Банетты, и он всегда был сильнее своих братьев и сестёр.

Он похлопал Башака по плечу: “Если мы побежим, я использую Призрачный Шаг. Я буду держать его так долго, как смогу. Свартис выпустит на них газ, заставляя их задыхаться. Фора + газ, с нами все будет в порядке”.

Башак повернулся к Дие и... попытался уверенно улыбнуться. Но получилась лишь слабая и дрожащая улыбка, и когда старший тренер выдохнул, его дыхание было неустойчивым. Дия моргнул и впервые Банетт принял на себя негативные эмоции Башака.

Он был напуган. Острый нервный страх, который он испытал, когда приблизился к Пилосвайн, всё ещё теплился у него под кожей. Да, благодаря долгой практике и опыту, его действия были тверды и уверены, но под этим скрывалась хрупкая неуверенность. Дия потянулся глубже, и...

— Юный Башак отскочил от вздыбившегося Мадсдэйла⁽⁵⁾, который сбросил его. Его отец вмешался и поймал поводья, умело опустив паникующего покемона на землю. Он заслонил Башака своим телом и заговорил с ним тихим спокойным голосом...

— Его мать внимательным взглядом наблюдала, как он с трудом поднимает тяжёлый мешок с кормом. Её руки зависли под его, готовые поймать его, если он соскользнет: «Стой, тыковка, еще немного», — он был слишком мал, чтобы делать эту работу, и его хватка соскальзывала, но он так хотел...

— Ты пропустил стежок, вот здесь, — сказал его старший брат, указывая на пятно на связанной им шапке. — «Я знаю, знаю, это раздражает, но ты поймёшь. Поверь мне, однажды ты станешь тем, кто будет учить».

Дия глубоко вдохнул через нос. Башак уже делал всё это раньше. Это был не первый раз, когда он ловил дикого покемона или имел дело с раненым покемоном, который мог наброситься. Это был даже не сотый раз. Но это был первый раз, когда он делал это без своей семьи, которая могла бы поддержать его, если бы он потерпел неудачу.

Неудивительно, что он нервничал.

— Эй, — Дия ткнул Башака и показал ему покедекс, — ты сможешь. — И Дия верил в это. Он видел, как Башак терпел неудачу в своих воспоминаниях, снова и снова. Но он также видел, как мальчик учился на этих неудачах. Он верил, что Башак может это сделать, и справиться с последствиями, если нет. Ему просто нужно было, чтобы Башак тоже поверил в это. Поэтому он стянул свой шарф и улыбнулся парню, позволяя всей своей вере сиять.

Башак тяжело сглотнул, но теперь нервозность, которую Дия чувствовал вместе с этим жестом, была хорошей. Она родилась из желания оправдать чьи-то ожидания, а не из страха неудачи. «Спасибо, Дия, — грубо сказал он. — Теперь ты готов?»

— Да, — Дия убрал свой покедекс и снова надел перчатку. Если сейчас что-то пойдет не так, времени на печатание не будет. Только бег.

Даже успокоив его и избавив от боли, всё равно было небезопасно гладить Пилосвайн так, как Башак гладил Свайнабов. Агония приучила её уклоняться от контакта, а не тянуться к нему, и даже если Дия облегчит её боль, такая закреплённая реакция была бы слишком опасной, чтобы рисковать.

Поэтому вместо того, чтобы прикоснуться к ней, чтобы установить доверие, Башак разделил с ней пространство. Спокойно, не показывая ни намека на беспокойство, которое Дия чувствовал внутри него, Башак очистил немного снега с земли в нескольких метрах от неё и сел, помахав рукой, чтобы пригласить Грету запрыгнуть к нему на колени. Он намеренно взглянул на Пилосвайн, как только устроился, чтобы дать ей понять, что он её замечает, но затем отвернулся и занялся своими делами. Он разделял её пространство, а не вторгался в её жизнь.

Пастух достал своё веретено и палку с шерстью — если Дия правильно помнил, эта длинная палка называлась прялкой — заземлил прялку крючкообразной медной проволокой и снова начал прясть. Он позволил веретену повиснуть на нити полуспряденной нити и заставил её вращаться поворотом пальцев. Ловкие отработанные движения тянули шерстяное облако на прялке, гарантируя, что всегда будет достаточно материала для прядения нити.

Это привлекло внимание Пилосвайн. Она повернула голову, чтобы посмотреть на эту странную вещь, которую делал человек. Но её внимание было всем, чего он добился. Когда Башак начал подпевать песне Хельги и Берты, её поведение изменилось.

Звук его напева был глубоким резонансным гудением, чем-то, что исходило из нижней части его груди и вибрировало глубоко внутри груди Дии. И, должно быть, он нашел свой путь к сердцу Пилосвайн, потому что, когда он гудел, Пилосвайн перестала просто смотреть на него и подобралась ближе, осторожно, как будто он мог остановиться, если она потревожит его. И когда она была не более чем в метре, она позволила себе лечь. Она упала на снег, её изможденное тело вздымалось от изнуренного дыхания, когда она наконец позволила своему истощенному телу перестать поддерживать ее.

Башак гудел и прял. И она слушала и смотрела.

Проходили минуты, и нить нарастала на веретене Башака. Дия ​​начал задаваться вопросом, не уснула ли Пилосвайн, когда она снова пошевелилась. Это движение было неловким и шаркающим из-за её истощения. Но она справилась и медленно продвинулась по земле, пока её здоровый бивень не оказался прямо рядом с ногой Башака.

Дия затаил дыхание. Тревога Башака была на его языке, сосредоточенная на этом бивне, предназначенном для того, чтобы рвать и терзать хищников.

Но уставшая голодная Пилосвайн не сделала ни того, ни другого. Вместо этого она подняла голову и нежно, очень нежно, положила свой здоровый бивень на ногу Башака. Она фыркнула горячим влажным вздохом, а затем расслабилась, позволив объединенной музыке пастуха и его Ченси окутать её. Грета на коленях Башака потянулась и нежно лизнула её бивень.

— Бедная девочка, — пробормотал ей Башак. — Ты так упорно боролась, не так ли? Должно быть, было утомительно продолжать двигаться и защищать свою семью, когда ты едва могла есть. Но всё в порядке. Теперь ты можешь отдохнуть, я обещаю. Мы позаботимся о тебе.

Медленными осторожными движениями Башак положил своё веретено на колени. Свободной рукой он вытащил покебол, убедившись, что не делает резких движений, которые могли бы напугать раненого покемона. Затем он улыбнулся и осторожно постучал им по её здоровому бивню.

Дия затаил дыхание, когда покебол втянул её вспышкой красного света. Если она запаникует и вырвется, и запаникует остальное стадо, им придется бежать.

Покебол качнулся, когда покемон внутри двинулся.

Затем он остановился.

Наконец, покебол запульсировал красным.

Воздух вырвался из легких Банетта в лихорадочном порыве. Они сделали это! Она будет жить. Покецентр поможет ей исцелиться, и с ней все будет в порядке. И с ним, и с Башаком тоже все будет в порядке! Они поймали раненую Пилосвайн посреди её стада, даже не вступая в бой! Что было очень хорошо, потому что против четырех здоровых, похожих на джаггернаутов Пилосвайнов и двух десятков меньших ледяных покемонов в снегу они бы разгромно проиграли.

Башак тоже облегченно вздохнул. Затем он поднял взгляд на Дию, его карие глаза встретились с розовыми глазами Дии. «Дия, — серьёзно сказал он, — спасибо. Я бы не понял, что могу помочь ей без тебя. И было легче быть храбрым, когда ты помогал мне».

Дия серьезно кивнул, не сводя глаз с Башака.

Старший тренер снова вздохнул и ссутулился: «Перерыв на обед?»

Дия кивнул так горячо, как только мог.

1) Хардиер: https://static.wikia.nocookie.net/pokemon/images/c/ce/0507Herdier.png

Вернуться к тексту

2) Свайнаб: https://static.wikia.nocookie.net/pokemon/images/f/f7/0220Swinub.png

Вернуться к тексту

3) Пилосвайн: https://static.wikia.nocookie.net/pokemon/images/3/3e/0221Piloswine.png

Вернуться к тексту

4) Ченси: https://static.wikia.nocookie.net/pokemon/images/c/c0/0113Chansey.png

Вернуться к тексту

5) Мадсдэйл: https://static.wikia.nocookie.net/pokemon/images/9/95/0750Mudsdale.png

Вернуться к тексту