Руны (гет)

Проводив лекаря, Эннесиэль надела одежду и вышла в коридор, на мгновение остановившись в изумлении.

Как же всё предсказуемо, это даже вызывает тошноту.

У дверей она увидела королевскую стражу, стоящую в золотистых доспехах, украшенных мотивами листвы. Они возвышались, словно высокие статуи, по обе стороны от дверей, излучая непокорность.

— И почему я не удивлена? — подумала она.

Интересно, что больше заботило Владыку, когда он приказал охранять её покои: её безопасность или его?

Один из стражников предложил проводить её к ужину. Эннесиэль не хотелось проверять, что Трандуил приказал им в случае её отказа. Этот самовлюблённый, вздорный и непредсказуемый эльф... Что бы они сделали? Понесли бы её на руках? Засунули в мешок? Или повели под остриём их длинных копий? Она была уверена, что он не терпит отказа. Хотя, кто их боялся...

Королева долго шла в сопровождении молчаливых стражей по тускло освещенным тоннелям. Чем дольше они шли, тем крепче становились её опасения, что они ведут её в темницу.

Казалось, что они уже спустились глубоко под землю. Воздух стал влажным, а проходы сузились. Наконец, миновав последнюю лестницу, ведущую наверх, и немного пройдя по прямому коридору, стражники отворили перед ней изумрудную железную дверь.

Эннесиэль, войдя внутрь, невольно вздрогнула и с тревогой обернулась, когда за ней захлопнулись двери. Громкое эхо, подобно раскату грома, прокатилось по просторному прямоугольному помещению. Внутри большой портик был почти пуст, на мраморном полу лежали светлые лунные ковровые дорожки.

Её тело непроизвольно напряглось, пальцы на ладонях расправились, готовясь к обороне. Сознание настойчиво требовало призвать для успокоения побольше света.

Она прошла дальше, ориентируясь на видимое искусственное освещение, и приметила у стен несколько статуй с фонтанами, изящно изогнутые из живого дерева лавки и белые вазоны с фиолетовыми махровыми цветами. Посреди зала висела наполовину зажженная люстра, источающая тонкий свет. Её хрустальные подвески искрились от свечей, которые были зажжены на одиноком столе, покрытом белоснежной скатертью, у выхода в сад. На столе были расставлены серебряные приборы, хрустальные бокалы, пара ваз с несчётным количеством ароматных цветов, изысканные утончённые блюда в керамических посудах и графины с напитками. На полу были расстелены несколько красных плетёных ковров, уложенных слоями.

Эннесиэль немного расслабилась, рассматривая изящное убранство стола.

Внезапно, среди колонн зашевелилась тень, и королева Нуара, насторожившись, одернула свои руки,  пытаясь остановить желание выпустить теневые щупальца. Она постаралась отпустить тревогу, которая крепко вцепилась в её тело, опустила хрупкие плечи и выпрямилась.

В этот момент с террасы к ней навстречу вошёл Трандуил. Его внешний вид был расслабленным: волосы были распущены и зачесаны назад, на теле струилась шёлковая рубашка с однотонными вышитыми узорами по полочке и серебряными узорными пуговицами, растегнутыми сверху у воротника. Чёрные штаны облегали его атлетические ноги, а высокие кожаные сапоги подчеркивали мужественность. Как всегда, он был благороден, самоуверен и сдержан.

— Я подумал, что ты вновь уснула, — пошутил король, приглашая её присесть, и отодвинул стул.

— Была такая мысль. — произнесла мар, настороженно наблюдая за каждым его движением, и присела за предложенный стул.

Прогулка с лесными стражами оставила на её теле, воспалённом от недоверия к миру, белесый отпечаток.

Он взял её бокал и начал наполнять его напитком из графина. В воздухе разлилась сладость груши.

— Прекрасно выглядишь, — заметил Трандуил, с улыбкой оценивая её серебристое платье с открытыми плечами, которое переливалось на свету, словно жемчужина.

— Спасибо, Тауриэль.

— Как себя чувствуешь?

— Лучше, спасибо.

Лекарь осмотрел её с особой внимательностью и бережно наложил заживляющий компресс. Она никогда раньше не замечала такой заботы от других эльфов к себе.

Он сдержал самодовольную ухмылку и предложил ей блюдо. Эннесиэль кивнула.

— Так что же случилось? — спросил Лесной король, указывая взглядом на её плечо и накладывая в тарелку печёные овощи.

Эннесиэль крутила на столе бокал, рассматривая выгравированный на нём сюжет лесной охоты, и неохотно начала свой рассказ:

— По дороге в деревню, где я останавливалась, мне встретилась пара разбойников. Они грабили повозку местного фермера. Я решила помочь семье. Там была маленькая девочка и я отвлеклась. Как оказалось, их было больше, чем я думала.

— Надеюсь, никто не пострадал? — спросил Трандуил с искреннем волнением.

— Кроме разбойников, нет, — пожала плечами эльфийка.

Трандуил грациозно опустился на стул напротив нее. Похоже, его любопытство было удовлетворено, по крайней мере, частично. Он любезно предложил гостье угощение и поднял свой бокал за её здравие.

* * *

Они молча отужинали. Король не отрывал глаз от Эннесиэль, внимательно следя за каждым её движением. Откинувшись на спинку стула, он наслаждался красным вином, а его пальцы нетерпеливо поглаживали узор на бокале.

Как только Эннесиэль отложила приборы, Трандуил начал разговор:

— Итак... Ривенделл... Что привело тебя туда? — спросил он максимально сдержанно, словно ему было неинтересно.

Она резко отреагировала только на одно упоминание этого названия. Прочистив горло, она смущенно обмакнула губы салфеткой, пытаясь выиграть время. Но вторая отговорка не сработает. Он не оставит вопрос без ответа, да и было глупо надеяться, что он забудет о нём после первого упоминания.

Его холодные глаза проницательно прищурились.

— Переживаешь, что Элронд стал твоим конкурентом? — бросила она в ответ.

Он нервно покачал под столом носком одной ноги, закинутой на другую, но ничего не ответил, с невозмутимым выражением лица ожидая продолжения.

Она глубоко вздохнула и заговорила:

— Он предложил мне встретиться ещё давно. Видимо, до него дошли слухи о возвращении Великого Мара.

— Зачем?

— Чтобы убедиться в реальности его существования. Кто знает? Но тогда я не ответила на его предложение. Теперь, когда он узнал о случившемся в Фангорне и убедился, что Великий Мар действительно существует, он связался с одним из моих людей и предложил переговорить на нейтральной территории, чтобы уладить «давние разногласия» или убедиться, что я не пойду на него войной. В Нуар он боялся приходить. Тогда я заявила, что разговор состоится на моих условиях, и предложила встретиться в его убежище. Там он чувствовал бы себя более уверенным и сговорчивым...

Королева задумалась, улыбнулась и серьёзно продолжила:

— Насколько тебе известно, после падения Саурона, когда мой народ, сражаясь в войне, был так же ослаблен, наша репутация была частично восстановлена. Мар, не имея до этого дома, пришли к нему, как к самому мудрому, за помощью, надеясь, что он укроет их и позволит восстановить силы. Он отказался принять мар, за ним последовали и другие. Тогда они были вынуждены уйти обратно в тень. Но тут зло вновь забурлило, до него дошли слухи обо мне, и он, опасаясь за свою безопасность и боясь повторения истории, предложил заключить союз.

Трандуил, сосредоточенный на разговоре, напряженно выпрямился и, не в силах отвлечься, чуть не опрокинул графин, пытаясь подлить вино в свой пустой бокал.

— Он был воодушевлён, полагая, что между нами больше нет недопонимания, и, опьяненный ощущением улаженного конфликта, предложил взять нас под своё крыло и объединить наши территории...

— И что? — не выдержал молчания Трандуил, присаживаясь за стол. Кажется, его рука, держащая бокал, слегка дрогнула.

— А я послала его на меридиш ( язык темных эльфов ) и немного вспылила... — усмехнулась она, смущенно потерев пальцами губы.

Затем, уже более серьёзно, продолжила:

— Я сказала ему, что Руны — это народ расы мар, и объявила о нашем государственном суверенитете. Он был уверен, что разговаривает с моим послом, это объясняло его самоуверенность и реакцию, когда он наконец понял, с кем имеет дело...

Она усмехнулась, погружаясь в воспоминания, и сделала глоток.

— Тебе это доставило удовольствие? — спросил он.

— Да, я запомню его лицо надолго, — ответила она с легкой улыбкой.

Он расслабился и с ноткой злорадства улыбнулся.

— Так вот почему ты была одна. Ты действовала под прикрытием, — произнес он.

— Так было быстрее и безопаснее. Кому есть дело до одинокой странницы? — ответила она.

— Безопаснее для кого? — приподнял бровь король.

— Для всех, естественно!

* * *

После ужина они провели ещё много времени в беседе. Когда были обсуждены политические вопросы и намечены планы на будущее, разговор плавно перетёк на более личные темы.

Короля Лихолесья часто описывали как жестокого и холодного правителя, высокомерного и гордого. Однако Эннесиэль увидела в нём частичку себя. Он оказался эльфом, пережившим тяжёлую бурю и бесконечную боль, который желал лишь лучшего для своего народа. Ей было непривычно видеть его таким... обычным.

Сейчас он сидел перед ней без своей экстравагантной короны, в повседневной эльфийской одежде и искренне делился результатами охоты. Иногда он даже смеялся. Его смех был слишком приятным. Даже в таком, казалось бы, неконтролируемом действии, он был идеален.

Эннесиэль, заметив на себе его взгляд, каждый раз останавливала себя от желания наблюдать за ним и отводила взгляд на окружающее убранство.

Подумает ещё, что она любуются им.

Он замечая это и её смущение, каждый раз самодовольно улыбался.

Король был очень заинтересован жизнью Рунов и Эннесиэль с осторожностью делилась с ним своими знаниями. Эта тема была болезненной для неё, и в его расспросах она видела скрытые намерения. Даже несмотря на его сегодняшнюю привлекательность и обольстительность, она не могла позволить себе быть беспечной, чувствуя свою ответственность.

Однако эта тема вечера, по её мнению, была ему очень интересна. Он внимательно и завороженно слушал её рассказ, не притронувшись к бокалу. При упоминании чудес и волшебства он каждый раз обескураженно выпрямлялся на стуле. Для всех это было магией, но для мар это было точной и продуманной Narn naul (малой наукой).

Затем их разговор плавно перешёл к музыке, поэзии и искусству, и король Лихолесья рассказал о своих увлечениях, любимых произведениях и о том, как сам создаёт музыку. Эннесиэль была удивлена, что его могут интересовать такие обыденные вещи. Она, как и все, думала, что он грезит лишь о камнях, любви к себе, власти и вине.

Эннесиэль зацепилась за слова Трандуила о солнечных лучах на закате, которые однажды осенью окрасили его владения в золотой цвет, и вспомнила красоту весеннего Лихолесья, и не могла не восхититься великолепными королевством и дворцом Трандуила. Она поблагодарила его за предоставленные ей личные покои и тёплый приём.

Трандуил был польщён. Он хитро улыбнулся и предложил ей осмотреть тронный зал, заинтересовав её особым изяществом и красотой. Затем он заверил её в невероятном удобстве своего трона.

Эннесиэль попыталась насупиться, но не смогла сдержать смех, вызванный его нарочитым обольщением. Трандуил удовлетворённо улыбнулся. Она попыталась успокоиться, но это было непросто. Вино сделало своё дело, и ей даже начало казаться, что он говорил серьёзно.

Заметив его взгляд, она смутилась и попыталась прервать его созерцание.

— Ты слишком пристально смотришь. — произнесла она, пытаясь скрыть своё смущение.

— Просто твой смех ещё прекраснее, чем я себе представлял. — ответил он с нежностью.

Кровь прилила к её щекам.

В этот момент в комнату постучал слуга и позвал Владыку.

Эннесиэль поправила волосы, убрав локон за ухо. В комнате стало душно.

Трандуил раздражённо отослал его. Слуга, помявшись, неуверенно ушёл, прикрыв за собой дверь. Но через мгновение он вернулся:

— Это срочно, господин, — произнёс он с тревогой, просунув голову в щель.

Трандуил с извинениями быстро покинул комнату, уносясь вдаль.

— Надеюсь, я не услышу звуки физических страданий — подумала гостья, сделав глоток из бокала.

Она постаралась отвлечься, оставшись одна.

Сначала мар просто сидела, но вино, разлившееся в её голове, и учащённое сердцебиение не давали ей усидеть на месте. Она начала играть с пламенем свечей на столе, двигая ладонями, словно играя на невидимых клавишах. Огоньки повторяли за её пальцами движения, словно маленькие феи, покачиваясь из стороны в сторону в своём скромном танце.

Мар поднялась с места, прошлась по залу, рассматривая фонтаны. Она почувствовала энергию воды, струящуюся из горшков, которые мраморный эльф поливал свои цветы, сидя на корточках. Эта энергия заражала её своим темпом, звала к себе.

Владычица Нуара, медленно повернулась на пятках и вышла на террасу. В воздухе витал свежий аромат ночи, а луна, словно серебро, лежала на её лице. Ветер с тихим шелестом играл в густой чёрной листве деревьев, развивая длинные локоны Эннесиэль.

Подойдя к балюстраде, она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Воздух между деревьями был полон свободы и наполнен жизнью. Эннесиэль ощутила движение — заяц выбежал из своей норки и погнался за мотыльком, который махал своими крыльями, создавая в её душе лёгкую щекотку.

Затем, с взмывающей из гнезда ночной птицей, Эннесиэль понеслась над просторами. Ветер унёс её высоко над землёй, и она попыталась перенестись в Нуар, чтобы почувствовать убаюкивающее движение рунного прибоя. Она словно утонула в этом умиротворении, погружаясь в свои ощущения, и забыла обо всём.

Трандуил вернулся в зал, взволнованно шагая по нему. Заметив фигуру на террасе, он замедлил шаг.

— Я подумал, ты сбежала, — произнес он.

Эннесиэль была далеко за пределами Лихолесья. Обращение Трандуила, услышанное словно издалека, заставило её вздрогнуть от неожиданности. Оно словно сильной рукой вытянуло ее тонущую глубоко из воды. Разум королевы рывком вернулся в тело, и она попыталась собрать свои мысли воедино.

— Я подозреваю, что ты приложил все усилия, чтобы у меня это не вышло.

Она обернулась и увидела, как он выходит на террасу. Он подошел ближе и замер в тишине. Эннесиэль заметила его задумчивое лицо.

— Все в порядке? — спросила она, не в силах сдержать любопытство. Ей было интересно, зачем слуга так поздно позвал короля.

— Да, — кротко ответил он, стараясь сохранить самообладание и спрятать свои мысли за маской спокойствия. — А ты хочешь?

— Что именно?

— Уехать.

— К сожалению, владыки часто лишены возможности выразить свое мнение.

— А что думает Исилиэль?

Его слова вызвали у нее теплое чувство признательности. Все давно забыли, кем она когда-то была, и, уж тем более, перестали интересоваться ее личными желаниями.

— Скучает по дому.

Внезапно её охватило волнение, когда она осознала, что её душа стремится вернуться не в Фангорн, а в Прирунье. Судьба Великого Мара неразрывно связана с её жизнью. Однако она также очень тосковала по своей семье.

Она достала брошь и протянула её Трандуилу.

— Это, кажется, твоё, — произнесла она.

Трандуил, удивлённый её жестом, отпрянул и, с презрением взглянув на украшение, оперся на перила.

— Оставь себе, — произнёс он.

— Нет. Она была обещанием, что мы ещё встретимся. К тому же, она слишком тяжёлая для меня. И... тебе больше подходит.

— И всё? Ты просто возьмёшь и уедешь? — прищурился король, в его голосе слышались нотки разочарования и обиды.

Эннесиэль лишь пожала плечами в ответ.

— Мы всё обсудили и решили. Завтра, когда я окончательно поправлюсь, я вернусь и доложу о нашем политическом соглашении.

— Чего ты боишься? — не сдержавшись, перебил Трандуил.

Он подошёл ближе, пытаясь прочесть её мысли в янтарных глазах.

— Почему ты не отвечаешь мне взаимностью, когда хочешь? То притягиваешь меня, то отталкиваешь, словно побережье холодного Рунного моря!

Это море действительно было настолько холодным и глубоким, что иногда даже зимой не замерзало полностью, выбрасывая на берег ледяные иглы. А если и замерзало, то ледоход мог не начаться вплоть до середины весны.

В груди кольнуло.

— Почему ты так уверен, что знаешь мои чувства? — спросила она с вызовом.

Его ноздри раздулись, губы плотно сжались, а глаза горели страстью. Он взял её руку и прижал к своей бархатной щеке.

— А что же это за пламя, которое я вижу в твоих глазах? — тихо спросил он.

Он нежно провёл её рукой по своим расстегнутым пуговицам между ключицами и прижал к своей горячей груди.

— Какие чувства ты испытываешь, когда прикасаешься ко мне? А когда я прикасаюсь к тебе? — продолжил он, прижимая её ладонь своими двумя руками.

Щеки королевы залил румянец, по телу пробежал жар, а мир вокруг завибрировал. Его сердце стучало, словно безумный барабан.

— Я вижу, что в твоих глазах отражается не безразличие. Что же тебя беспокоит? — тихо спросил он, не в силах сдержать своё волнение.

Почему ты такой упрямый.

Она попыталась отстраниться, но он не отпускал её.

— Я привык получать то, что хочу! И я хочу услышать отказ, если тебе это не нужно.

— Всё сложно, — ответила королева.

— Ты выбираешь смысл вместо счастья, — осознав произнес Трандуил. — Разве твой смысл не связан с тобой? Разве это не одно и то же?

— Я не уверена, — сказала она, отпрянув, отвернулась и посмотрела вдаль. В горле застрял комок.

В груди защемило. Она глубоко вздохнула и, словно освобождаясь от тяжёлой ноши, выдохнула. Сердце всё ещё колотилось.

Трандуил, освободившись от остатков страстного жара, также вздохнул и спокойно произнёс:

— У меня есть для тебя подарок.

Не брошь, случаем?

Он вынул из кармана что-то, что положил на верхний выступ гранитной балясины. В свете луны кольцо с сапфиром засияло, словно живое. Великолепный фиолетовый камень в центре был крупнее, чем ноготь её большого пальца, а вокруг него сверкали россыпи мелких бриллиантов, создавая атмосферу сказочных звёзд.

Она с дрожью выдохнула.

— Я намерен искоренить тьму, и мой первый шаг — укрепить политический союз с Прируньем, — произнес он.

— И поэтому кольцо? — уточнила Эннесиэль.

— Да, поэтому кольцо.

Она скептически нахмурилась.

Он добавил:

— Но мне бы очень хотелось, чтобы ты надела его.

— Где ты его взял? — спросила она, осторожно беря кольцо в руки.

— Сам изготовил.

— Тяжёлое...

— А ты бы предпочла, чтобы я вытесал его из дерева? — ответил он с улыбкой.

Она попыталась вернуть кольцо.

— Я не могу его принять. Не сейчас.

А может быть и никогда.

— Оставь его себе и подумай, чего ты хочешь, — сказал он, осторожно загибая её тонкие фарфоровые пальцы вокруг сапфира. — А когда будешь готова, просто скажи мне. Я надеюсь, что ты не заставишь меня ждать, как Элронда несколько веков. Хотя, я и на это готов. Что в моей жизни ещё пара сотен лет? Лесные эльфы привыкли хвататься за любое преимущество.

— А король? — спросила она.

— Короли привычны к слову «да».

* * *

Он лично проводил её до покоев, пожелал доброй ночи и ушел.

Но Эннесиэль не могла заснуть. Её тело всё ещё сотрясала дрожь, словно в неё ударила молния.

Она до последнего прислушивалась к его удаляющимся шагам по длинным коридорам. Как он отворил двери и вошёл в свои покои, расположенные выше её. Как снял с пальцев кольца, которые со звоном упали на керамическое блюдце. Как сел на кровать, вытянул ноги из сапог и снял шёлковую рубашку.

Эннесиэль встряхнула головой, пытаясь избавиться от этой картины и от своего навязчивого воображения, которое рождалось в её горячем сердце.

Желая смыть с себя всё напряжение и расслабиться, она приняла холодную ванну. Но мысли не покидали её.

Выйдя из купальни, она немного побродила по комнате, наслаждаясь свежим воздухом на балконе, а затем, утомлённая, упала на кровать и погасила свет. Долго смотрела в потолок, слушая, как ветер играет в балдахине и шуршит туманной тканью.

Она призывала свет, и в её руке заискрился маленький белый огненный шар. Она пропускала его между пальцами, но он пульсировал, мигал и не хотел подчиняться. Задумавшись, она с огорчением сжала ладонь, гася огонёк.

Потянувшись к столику у изголовья, она вновь взяла кольцо. Ощутила его отчасти абсурдную тяжесть. Легла на спину и повертела его в руках, наблюдая, как блики лунного света играют в фиолетовой прозрачной глубине, делая оттенок ещё более ярким и насыщенным.

Вскоре она, кажется, погрузилась в сон.