Дэринг Ду и Десница Рока (джен)

Рейнбоу Дэш вырвалась из Аэропотока с закладывающим уши рёвом турбулентности. Её крылья опасно затряслись и вывернулись — мгновенный переход из скоростного высотного течения в почти неподвижный воздух швырнул её с чудовищной скоростью. Резко, жестоко, но крылья её не подвели. Она не позволила бы им этого — особенно на глазах у своего кумира.

Дэринг Ду же, готовясь к выходу, прижала крылья к телу и резко сбросила высоту. Рейнбоу кое-как скорректировала курс, следуя за ней, и одновременно оценила гениальность манёвра: со сложенными крыльями нужно было лишь держаться вровень по дуге выхода.

— Нифига себе! — выдохнула Рейнбоу Дэш.

Она поравнялась с Дэринг Ду. Обе кобылы — в компании множества других пегасов, двигавшихся чёткими порядками, — снижались над раскинувшимся внизу огромным городом.

— Драйвово! Я ещё ни разу не летала в Аэропотоке! В смысле, теория на тренировках с Чудомолниями была, но без практики! Из моих друзей я ведь одна с крыльями… ну, кроме Твайлайт, но она просто телепортируется, и Флаттершай… но она не в счёт.

— Ну, — отозвалась Дэринг Ду, — а как, по-твоему, я приключаюсь по всему свету? На корабле или дирижабле ушли бы недели. Вся моя карьера в том, чтобы успевать раньше других.

…Вся её карьера в том, чтобы уметь летать, — мелькнула мысль в голове, пока её артритные крылья горели огнём от напряжённого восьмичасового перелёта. Она стиснула зубы, скрывая боль, и лишь понадеялась, что ей хватит сил на посадку. Дэринг Ду не покажет слабость перед своей фанаткой.

Рейнбоу Дэш ничего не заметила. Вместо этого она задрала голову вверх, на вереницу пегасов, плывущих в Аэропотоке. Все они, казалось, ползли по небу в неторопливом темпе — но на деле развивали такую скорость, которую даже Рейнбоу не смогла бы долго поддерживать вне воздушного течения. Снизу к летунам присоединялись новые пегасы, а те, что были внутри, уже гасили свои путевые фонарики — на востоке поднималось светило Селестии.

— Та-а-а-ак, — протянула Рейнбоу Дэш, перейдя на обычный темп взмахов и поравнявшись крылом к крылу с Дэринг, — и где мы?

— Сингапон.

Ответ был прост, ибо лучше и не скажешь. Зрелище говорило само за себя. Он раскинулся внизу во всей своей могучей, затейливой красе — гигантский город-государство, расползающийся во все стороны света. Восходящее солнце, однако, выдавало, что город строили не на месте вырубленных лесов или стёсанных скал: он был возведён на множестве мелких островков, давно уже соединённых мостами и переходами.

Рейнбоу Дэш воззрилась на него с благоговением, и Дэринг Ду слегка улыбнулась. На лице Рейнбоу застыло то же выражение, что когда-то было у неё самой при первом взгляде на Сингапон — да и вообще всякий раз, когда она оказывалась в новых краях. Вот только случалось это в последнее время крайне редко.

Город во многих отношениях был великолепен. Судя по археологическим свидетельствам — из тех, что скучные, которые Дэринг Ду оставляла на совесть институтских, — его основали пегасы-первопроходцы, что некогда прибыли по Аэропотоку. Позже в развитие вложились единороги с севера, использовав его как перевалочный пункт и торжище и извлекая выгоду из быстрой пегасьей торговли. Совсем же до небес коммерческая инфраструктура подскочила, когда сюда добрались земнопони-мореплаватели, нашедшие в этом порту идеальную отправную точку для своих восточных торговых империй.

Город и поныне оставался одним из самых оживлённых в Эквестрии. Он не считался таким современным, как Мейнхэттен, или столь священным, как храмовый Кантерлот. Зато у него было богатство. Оно всегда здесь было и, скорее всего, навсегда же останется. Проявлялось оно в облике роскошных зданий, в кипящих портах, а также в правительстве, которое было почти как самостоятельное вассальное княжество, а не крохотный винтик в машине аликорньего владычества Селестии и Луны. Деньги, как считала Дэринг Ду, были логичной ступенью к власти — и наоборот.

Что не означало, будто город был идеален — что скоро узнает Рейнбоу Дэш. Их путь лежал не к сияющим башням, не к прекрасным садам, не к вычурным особнякам торговых баронов, чьи деньги были старше иной древности. Они направлялись к внешним островам архипелага, ближе к тому месту, где город начинал сливаться с бескрайними и пустынными болотами. Там богатство всё так же текло рекой, но русла у него были странные — и куда менее законные.

— Погоди, — сказала Рейнбоу Дэш. — По-моему, мы не туда летим.

— Нет. Туда. Надо заглянуть к одному… знакомому.

Рейнбоу Дэш громко вздохнула — но, к удивлению Дэринг Ду, совсем не разочарованно. Голубая пегаска залилась громким смехом:

— Наконец-то!

— Что? — Дэринг Ду растерянно моргнула.

— Каждый раз в этих дурацких городах меня пилят: “Будь цивилизованной, Рейнбоу Дэш”, или “Не будь грубиянкой, Рейнбоу Дэш”, или “Божечки, Рейнбоу Дэш, прямо на улице вот так НЕЛЬЗЯ!”. А теперь я наконец-то попаду туда, где ИНТЕРЕСНО!

— Интересно, но опасно…

— ТОЧНО! Как в “Дэринг Ду и смоге тёмных тиков”!

— Не напоминай, — поморщилась Дэринг. — Не лучшая моя книга.

— Ты что?! Ты же внедрилась в банду тиковых браконьеров, чтобы найти Воскрешающий Камень Арлигота в Мрачнолесье! И начала именно здесь, на… э-э… “на грязных, экзотических улочках Сингапона”!

— Но это было давно. Теперь всё не так.

— Значит… врезать кому-нибудь в морду нельзя?

— С чего такое желание?

— Ну…

— И я не говорила, что нельзя! Наоборот, будь готова. — Глаза Рейнбоу Дэш вспыхнули. Дэринг фыркнула: — Впервые я попала сюда в четырнадцать. Мне били морду минимум дважды в день, просто когда я шла по улице. И знаешь, что делаешь, когда тебе бьют морду?

— Что?

— Бьёшь в ответ!

Рейнбоу Дэш визгнула от восторга. Дэринг Ду не знала, гордиться ей или тревожиться.

Когда они приземлились, солнце ещё не поднялось над горизонтом. Не лети они на крыльях, то и не догадались бы о восходе. Улицы были до невозможности узки, а здания — высоки, так что, хоть задымлённое небо и светлело, вниз пробивалось крайне мало солнечных лучей.

Большая часть города, казалось, всё ещё спала. Торговцы даже не начали выкладывать товар; они знали — ранее время не для продаж. В конце концов, основной доход шёл ночью, когда пони скупали дорогие вещицы вдали от посторонних глазах.

На улочках были разве что те, кто застрял здесь с прошлого вечера. Несколько жеребцов и кобыл сидели в лужицах соли, отопрев за ночь. Кто-то ещё спал, другие бродили в отупении, ища воды. Мимо прошла основательно просоленная ночная бабочка, у которой тушью тёк размазанный от слёз макияж.

— Ну почему она была такая злюка? — всхлипнула она, проходя мимо.

Рейнбоу Дэш притормозила, чтобы что-то сказать, но Дэринг Ду подтолкнула её вперёд.

— Пошли, — сказала она. — Тут близко. В соседнем квартале.

Дэринг Ду повела Рейнбоу Дэш вперёд — и вдруг замерла.

— Дэринг? — В голосе голубой пегаски прозвучала напряжённая тревога, но Дэринг Ду не ответила.

Её взгляд метнулись вдоль узкой улочки, выискивая опасность за каждым поворотом. В воздухе густо запахло озоном, а на языке плясал знакомый металлический привкус.

— Чуешь? — прошептала она.

— Н-нет?

Над ними скользнула тень. Дэринг Ду резко запрокинула голову, едва успев разглядеть небольшую стаю, пронесшуюся над узкой полоской грязно-бурого неба. Мелькнули чьи-то перья — либо тёмные птицы, либо чёрный грифон… или пегас.

— Мы зацепили заклятье, — отчеканила она.

Её взгляд нырнул под копыта, выискивая следы руны: краску, тонкую проволоку, визуальную линию между двумя артефактами. Ничего. Но заклинание могло сработать по-другому. Особенно если компоненты были зарыты на глубине.

— Я ничего не чувствую! — в голосе Рейнбоу зазвенела паника, и пегаска завертелась на месте. — Не вижу единорогов!

— Конечно, — сухо отозвалась Дэринг Ду, на ходу оценивая обстановку. Ей померещилось движение на крыше одного из домов, но броситься туда она не решилась. Долгий перелёт сковывал крылья болью. — Это не то заклятье. Чары ограждения периметра. Мощные. Такая магия требует долгой подготовки.

— Типа… ловушка?

— Не думаю. Будь ловушка — мы бы уже поняли. Скорее… сигнализация. Кто-то нас ждал. И теперь знает, что мы здесь.

— Но кто?!

— Есть догадка, — пробормотала Дэринг.

Хотя её догадка казалась абсурдной. Кабальерон, хоть и зубрил тайные науки, оставался земным пони. Его шансы на магию были ровно как у неё самой. Даже для крепкого единорога такое заклятье — не по зубам. Оно было слишком точечным, настроенным именно на её слабую магическую сигнатуру. Может, наёмник? Но Дэринг знала Кабальерона, пожалуй, лучше всех в Эквестрии. Платить за сложные, заумные чары без гарантированного зрелищного “бабаха” — не в его духе.

— Надо спешить, — бросила она. — Не знаю, сколько у нас времени.

Сувенирная лавка была погружена во мрак и пыль. Рейнбоу Дэш заморгала — темнота казалась невыносимой. Окна были крохотные и грязные, а скудный свет источали оплывшие свечи — торчащие в подсвечниках меж хлама и тускло мерцающие в потускневшем до черноты бронзовом канделябре.

— Здесь вообще открыто?

— Здесь всегда открыто, — буркнула Дэринг Ду, протискиваясь мимо неё. — Держи копыта при себе.

Рейнбоу Дэш кивнула и принялась осматриваться. Как ни зловеща была лавка, она напоминала обычный антикварный магазинчик: тот же запах пыли, старых книг и древнего дерева плюс ещё что-то, специфически местное, чего Рейнбоу опознать не могла. Большинство вещей казалось ей обычным хламом. Её даже начало клонить в сон — совсем как в походах по антикварным лавкам с Твайлайт, когда пыль ударяла той в голову, а Санбёрста поблизости не было.

Деревянный пол скрипел под копытами — гнетущая атмосфера лавки сгущалась тем сильнее, чем глубже уходила Рейнбоу Дэш. Стены словно сдвигались, а предметы обретали странную, зловещую ауру. То, что сначала она сочла скучной макулатурой, вдруг оказалось толстыми гримуарами со знаками неведомых алфавитов на переплётах; разный сор, сперва казавшийся безобидным, теперь навевал жуть — от просто мрачной до откровенно мертвецкой. По загривку и крыльям Рейнбоу пробежал холодок странного страха — и ей это безумно нравилось.

Она остановилась перед стеклянным колпаком на старинной деревянной подставке. Присмотревшись, Рейнбоу Дэш увидела внутри лохматый красный комок размером с мячик. Он стоял на четырёх лапках в самом центре и был повёрнут спиной… пока медленно не развернулся к ней. Ощущение было жутким, почти тошнотворным: он повернулся, но в то же время — не шелохнулся ни волоском.

Алое создание уставилось на Рейнбоу парой огромных, глянцево-чёрных глаз. Потом по его безликой морде поползла широкая улыбка.

Копыто вдруг грубо встряхнуло Рейнбоу за плечо. Та моргнула и обернулась: это Дэринг Ду её трясла. На лице старшей пони застыло смертельно серьёзное выражение, и лишь тогда Рейнбоу осознала, что её собственные копыта лежали на колпаке, готовые приподнять стекло над мерзко ухмыляющимся созданием.

— Лучше не пялься на эту штуку, — жёстко предупредила Дэринг Ду. — Я уже говорила держать копыта при себе. Не заставляй повторять.

— П-прости, — еле выдавила Рейнбоу, чувствуя, как вспыхивает румянцем. Она с трудом отвела взгляд от странного существа и поплелась за Дэринг по лабиринту проходов к задней части лавки.

И тут из ниоткуда за длинным тёмно-дубовым прилавком, заваленным странными свечами и статуэтками, возник пони. Рейнбоу Дэш аж подпрыгнула от неожиданности, но Дэринг Ду не повела и бровью.

— Добро пожаловать, — проскрипел жеребец, скалясь в угрожающей улыбке.

Он был земным пони с серо-стальной шерстью, почти полностью скрытой под коричневым сюртуком и белой рубашкой. На голове у него сидела круглая шапочка в красно-золотых тонах, длинная грива была заплетена в косичку, а на носу имелись крошечные пенсне. Рейнбоу Дэш сразу решила, что выглядит он ровно так, как и должен выглядеть хозяин зловещей сувенирной лавки.

— Ну-с, ну-с, — продолжил он, поправляя пенсне и оценивающе оглядывая вошедших. — Живём, дышим… и кого же видим? Никак, сама Дэринг Ду! И… компания. О, весьма и весьма приятная компания…

— Ты, э-э, в курсе, что я могу врезать тебе по морде ещё до того, как ты успеешь моргнуть?

— Копыта при себе! — рявкнула Дэринг Ду, и Рейнбоу Дэш стушевалась. Дэринг тяжело выдохнула и повернулась обратно к лавочнику. — Ну что. Смотрю, товара у тебя прибавилось?

Лавочник скривился:

— Прибавилось, — процедил он. — Всё исключительно антиквариат. Редкий, дорогой — но никак не расхищенный из священных гробниц, если тебя это заботит. Я просто торгую диковинками!

— Магически заряженными, нестабильными, опасными диковинками.

Лавочник скривился ещё сильнее:

— По закону я не несу ответственности за неправильное использование товара. Мои клиенты подписывают отказ от ответственности!

— Не сомневаюсь. Но я летела в Сингапон не затем, чтобы потрошить твою лавку за продажу копыт славы или ногтей барбегазов.

— Тогда зачем пожаловала?

— Как обычно. — Дэринг Ду нависла над прилавком. — За сведениями.

Хмурый оскал лавочника вдруг растаял, сменившись радостной улыбкой. Он даже рассмеялся — хотя звучало это скорее как сухой, хриплый кашель, родившийся в лёгких от вековой антикварной пыли.

— Так бы сразу и сказала, дражайшая моя подруга! Что угодно узнать?

Дэринг Ду помедлила, её взгляд скользнул по диковинкам. Некоторые поглядели в ответ.

— Интересует меня, — медленно начала она, — всего одно. Кабальерон сейчас в Сингапоне?

Воздух внезапно прорезал пронзительный писк, отчего вздрогнули и Дэринг, и лавочник. Источником звука была, конечно, Рейнбоу Дэш, которая от восторга аж подлетела в воздух.

— Так и знала! Знала, что Кабальерон будет злодеем в этой истории! О-о-о, это просто ОФИГЕННО!!!

— Рейнбоу! — рявкнула Дэринг.

— Ой, — сдулась Рейнбоу, шлёпнувшись на пол, и попятилась назад. — Прости. Я… я там побуду.

Рейнбоу Дэш отошла к витринам и полкам, делая вид, что разглядывает товар — аккуратно избегая красную волосатую тварь под стеклянным колпаком (та всё ещё пялилась), но оставаясь в зоне слышимости.

— Итак, — продолжила Дэринг Ду, — о Кабальероне.

— Хм-м, — протянул лавочник. — Ну, имя мне знакомо, разумеется. В здешних кругах он довольно известен. Хотя лично я с ним никогда не работаю — ни напрямую, ни через посредников!

— Потому что у него товар дороже, чем твои клиенты потянут.

— Это, может, и правда, — он фыркнул, — но я предпочитаю считать себя честным, порядочным гражданином. С расхитителями гробниц я не связываюсь!

— Ага, с расхитителями свежих гробниц.

— О древних речи не шло! Я бы назвал их “спасателями”. Или, если тебе угодно, “приобретателями”. — Он приподнял бровь. — Или ты пришла сюда только для того, чтобы оскорблять мою деловую стратегию?

— Нет. Я сказала, зачем пришла.

— И впрямь. И… быть может, я кое-что знаю.

— Что-то стоящее?

Глаза лавочника блеснули.

— Зависит от того, сколько ты готова заплатить.

— Нисколько. Ты скажешь мне это даром.

Он ахнул — или так сперва показалось Рейнбоу Дэш. На деле это было длинное, сиплое нечто, больше похожее на хрюканье, чем на смех, будто он не просто дышал пылью лавки, а регулярно ей затягивался. Нарочно. Сиплый смех неизбежно перетёк в затяжной приступ кашля.

Когда лавочник наконец отдышался, он хохотнул уже куда приличнее:

— Миссис Ду. Я — бизнеспони. В отличие от вас, у меня нет бесконечного запаса сокровищ. Я не могу просто так раздавать такие ценные сведения.

— Мисс. Я не в браке.

— А между тем твоя дочь вот-вот испортит крайне дорогой прозревающий кристалл.

Дэринг Ду повернулась и смерила Рейнбоу ледяным взглядом. Та с виноватой улыбкой отдёрнула копыто от резных вещиц. Дэринг тяжело выдохнула и снова повернулась к лавочнику.

— Не дочь. Не жена. И не плачу ни ломаного гроша.

— Тогда я попрошу тебя удалиться.

— Значит, так и поступлю. — Она развернулась и пошла к выходу. Рейнбоу Дэш, сбитая с толку, поплелась следом. — Мне эта информация не особо и нужна. Ничего критически важного.

— Дэринг! — прошипела Рейнбоу.

— НО, — продолжила та, остановившись возле стеклянного колпака. Красное волосатое чудище под ним всё ещё мерзко улыбалось и ждало. — Ради безопасности… думаю, мне придётся доложить в КИСУ.

Лавочник побледнел.

— Ты не посмеешь! Этот джелленхаймер зарегистрирован! Совершенно легален!

— КИСУ не давал регистрации на чудовищ класса J с инцидента с медвежуком. А джелленхаймер — это J-7.b. Не положено держать ближе ста километров от населённых районов. Тем более — под колпаком.

— Но если я его засуну в свинцовую капсулу, как они требуют, — клиенты его не увидят!

— То есть ты только что, при свидетеле, — Дэринг ткнула копытом в Рейнбоу, — признался, что ПРОДАЁШЬ чудовище класса J?

— Нет… то есть… ты не… ты же не докажешь! Это даже не… не настоящий джелленхаймер! Муляж!

Дэринг хитро улыбнулась.

— Ну раз муляж, — мягко проговорила она, кладя копыто на колпак, — то ты не будешь против, если я немно-о-ожечко так приподниму…

Прыть лавочника было столь велика, что удивилась даже Рейнбоу. В мгновение ока он взлетел на стойку и всем телом навалился на колпак. Существо под стеклом по-прежнему пялилось в никуда — казалось, это всё, на что оно было способно.

— НЕ НАДО! — взвизгнул он. — Ладно! ЛАДНО! Клянусь мягким, тёплым крупом Селестии, в тебе ни капли любви к искусству переговоров!

— Говорит пони, который только что подписал отказ от цены за информацию.

Жеребец покраснел, но в остальном перенёс поражение стойко. Он соскользнул с колпака, аккуратно расправил полы своего длинного коричневого сюртука и поправил круглую шапочку.

— Хорошо, пусть будет так. Уговор есть уговор.

Он вернулся за прилавок, снова став куда более загадочным. Сложив копыта, он наклонился и прошептал:

— Да. Кабальерон в Сингапоне. Что само по себе уже крайне интригует.

— Едва ли. Здесь полно богачей, готовых выложить свой вес в битах за всё, что он предложит.

— Отчего его появление и вызывает вопросы. Потому что, насколько мне известно — а ты знаешь, что я весьма осведомлён! — так вот: он не назначал встреч ни с покупателями, ни с аукционистами. О, едва он что-нибудь приносит — рынок… кхм… “высокопрофильного” антиквариата начинает буквально гудеть.

— То есть пускать слухи.

— То есть пускать весьма информативные слухи. А сейчас? Тишина. Никаких продаж. Тем более покупок.

— Тогда это бессмыслица. Ему незачем здесь быть.

— Разве что… он ищет Десницу! — встряла Рейнбоу.

— Десницу? — лавочник оживился. — И что за “десница”, позволь спросить?.. Ах, неважно, не стоит так хмуриться, Дэринг.

— Хочешь информацию — плати.

— Это не так работает. Но в любом случае я уже выяснил, что хотел. Ты ведь опять на деле, верно? Ищешь что-то конкретное?

Рейнбоу Дэш выступила вперёд:

— Ты когда-нибудь слышал слово “эксмуры”?

— Рейнбоу Дэш! — прошипела Дэринг Ду, но было поздно.

Лавочник довольно осклабился:

— О, да. Да-да, слышал. И, более того, один такой артефакт… прямо сейчас находится в городе.

Глаза Дэринг Ду загорелись:

— Ты знаешь, где именно?

— Знаю. И даже больше — тебе не придётся далеко ходить. Потому что, с немалыми затратами и изрядным риском для нервной системы, я… как бы это сказать… благополучно его приобрёл. С целью последующей продажи. Естественно, с наценкой.

Дэринг Ду сделала шаг ближе. Лавочник нагнулся, нырнул под прилавок — и в мгновение ока извлёк крупную вазу тёмного цвета. Бока сосуда были покрыты детальной росписью с изображением резвящихся пони. Рейнбоу Дэш ахнула, не веря в такую удачу, но сразу же заметила, как лицо Дэринг помрачнело.

— Как видите, — расплылся в улыбке лавочник, — подлинная эксмурская керамика. И всего за каких-то сто… нет, тысячу…

— Она не эксмурская.

— Прошу прощения?! У меня есть подтверждение подлинности! Сертификаты! Печати!

— Ага. И ставлю свою любимую шляпу, что выдавал их тот же пони, что подделал твою регистрацию на джелленхаймера. — Дэринг указала на вазу. — Это амфора. Эссирия, поздний классический период. Видимо, для перевозки благовоний. Опять же, судя по цветовой маркировке.

Рейнбоу Дэш вытаращила глаза:

— Откуда ты это узнала?

— Приглядись. Фигуры на вазе не пони, а ослы.

— Да я бы ни за что!.. Клянусь, я бы никогда не опустился до бесчестности такого масштаба…

— О да, абсолютно эссирийский подлинник. — Дэринг заглянула внутрь. — Патина, цвет — вполне соответствуют. И даже смола мирры сохранилась. Этому сосуду место в музее.

Она посмотрела лавочнику в глаза, не дав ему вставить и слова.

— Но таких амфор довольно много. Так что я не против, если ты продашь её кому-то в частном порядке. За… дай подумать? Не меньше сорока тысяч битов.

Глаза лавочника округлились как блюдца, и он мгновенно спрятал вазу под прилавок с той же нежностью, с какой иные талантливые жеребцы обнимают своих возлюбленных — как показалось Рейнбоу Дэш.

— Я… кхм… непременно приму это к сведению.

— И на будущее: не пытайся мне врать. Особенно в области археологии.

— У… учту.

— Славно. Что с Кабальероном?

Лавочник покачал головой:

— Больше ничего. Кроме того, что одна моя… э-э… хорошая знакомая видела его недавно в местном соляном баре.

— Кабальерон не трогает соль. Он слишком утончённый и культурный.

— Культура не повод отказывать себе в удовольствии лизнуть пару раз. Но всё же: моя знакомая видела его с одним довольно неприятным субъектом по имени Зел.

— Зел? Зебринское имя. Но мне ничего не говорит.

— И не должно. Он иммигрировал совсем недавно, но уже собрал весьма успешную наёмную банду.

Дэринг Ду нахмурилась:

— Кабальерон искал наёмников?

— Похоже на то. А может, у них была какая-то другая сделка. Многие зебры обеспечивают свой переезд продажей редких ритуальных масок.

Он указал за спину, где в тени виднелись несколько шаманских личин.

— Кабальерон не покупает.

— Вот тебе и загадка, не так ли?

Дэринг Ду надолго замолчала, вглядываясь в лицо лавочника. Затем вздохнула — а тот, как ни странно, улыбнулся. Он знал, что выдал всё, и крайне наслаждался тем фактом, что этого мало.

— Могу ещё чем-то помочь?

— Да, — отозвалась Дэринг Ду, подходя к прилавку. Она указала за спину. — Вон тот амулет. Серебряный.

— О, только не этот! — ахнул лавочник. — Я не могу! Этот амулет чрезвычайно опасен! Он не на продажу! Он не должен попасть не в те копыта…

— У тебя на продажу бывают амулеты, которые не опасны? — Дэринг без лишних слов вытащила из кармана мешочек и швырнула на прилавок.

Краем глаза Рейнбоу Дэш заметила, как из мешковины выкатилась ярко-синяя сапфировая капля. Лавочник уставился на неё, словно впервые в жизни увидел самую прекрасную кобылу на свете. Через долю секунды драгоценности уже исчезли в его копытах.

— В подарочную упаковку завернуть? — промурлыкал он с улыбкой.

Когда они вышли из сувенирной лавки, Дэринг Ду остановила Рейнбоу Дэш.

— Держи, — произнесла она, протягивая только что купленный амулет.

Рейнбоу Дэш замерла от изумления. Ей дарили дорогой артефакт. Её кумир, Дэринг Ду, вручала ей волшебную штуковину. Это было почти слишком.

Почти… неловко. Подарок от кобылы. Ювелирный. Странное чувство. Не плохое — но странное.

— Э-э-э… я даже не знаю…

— Поверь, он тебе нужен.

Рейнбоу всмотрелась в амулет. Он был… уродливый. Сказочно уродливый. Подвеска напоминала голову то ли злобного трубкозуба, то ли броненосца с вытянутым языком. На фоне чистого серебра его глаза будто слабо светились красным.

— Во имя бёдрышек Луны… зачем мне ЭТО?

— Это ведьмачий амулет, — пояснила Дэринг Ду. — Порой попадаются в лавках, как эта. Ведьмаки были когда-то охотниками на чудовищ.

— Как КИСУ?

— Задолго до КИСУ. Хотя, слышала, у них в подсобках где-то дрыхнет пара ещё кое-как живых образчиков. Неважно. При помощи этих амулетов ведьмаки обнаруживали магию. Держи.

Она накинула цепочку на шею Рейнбоу. Амулет оказался неожиданно тяжёлым и лёг ей на грудь, утонув в пушистом меху.

— Вот. Можешь сунуть за шиворот, если наденешь рубаху.

— Я не догоняю…

— Если рядом магия — амулет начинает вибрировать. Просто и надёжно. Увидишь.

— Но подожди, тебе ведь он нужнее!

Рейнбоу потянулась снять амулет, но Дэринг её остановила.

— Нет. Я и без него чувствую, когда рядом что-то не так. А ты — нет. Это серьёзная уязвимость.

— Я тоже могу чувствовать магию!

— Конечно можешь. С амулетом. Поверь.

Рейнбоу всё ещё колебалась.

— Но я реально не понимаю: зачем?!

— Серьёзно? — огрызнулась Дэринг Ду. — Вспомни. По дороге мы наткнулись на чары. Их сотворил маг. Сильный. А ещё ты твердишь, что видела чёрного пони в кристальной библиотеке.

— Твержу! Жеребец, чёрный! Он стащил книгу!

— Но стража никого не видела. Ни в замке, ни в городе не сработали оградительные обереги. Никто не видел, чтобы он садился или сходил с поезда.

— Но он был настоящий! Дэринг Ду, честное слово, ну поверь мне!

— Тратила бы я столько самоцветов на амулет, если бы не верила! Думай головой, Дэш! Что значит, если такой пони был? Значит, он маг, даже больше — волшебник. И весьма могучий, если защита впрямь так хороша, как заявлял твой симпатичный друг.

— Стоп. Симпатичный?..

— Для единорога, да. Но речь не об этом. Речь об амулете. Не снимай его. Если маг до тебя доберётся— я хочу, чтобы ты это поняла… и сразу улетала. Быстро и далеко.

— Но…

— Никаких “но”! Я не прогоняю тебя только потому, что мы сейчас просто собираем информацию. Ничего опасного, ничего серьёзного. Но если всё пойдёт кобыле под хвост — а оно пойдёт, поверь, — ты должна быть в безопасности.

— Дэринг…

Дэринг Ду похлопала амулет на груди Рейнбоу Дэш и тронулась с места.

— Ладно, — продолжила она. — Пора шевелить извилинами. Кабальерон в Сингапоне. У него вторая половина кальки с барельефа, и он охотится за тем же эксмурским артефактом, что и мы. Но какого сена он здесь? Что он задумал?

Прямо за спиной раздался гнусавый голос:

— О-о! А я могу подсказать!

Рейнбоу Дэш и Дэринг Ду резко обернулись. Обе ахнули от неожиданности, хотя Дэринг сразу узнала этот голос. К ним, запыхавшись, бежал крепко сбитый единорог в не по сезону жарком твидовом пальто с налокотниками. Потрепанный, туго набитый портфель парил в магическом поле, оставляя за хозяином хвост из вылетающих бумажек.

— Дульцимер?

Жеребец затормозил, отчаянно хватая ртом воздух. Рейнбоу Дэш уставилась на него, явно озадаченная, и уже открыла рот, чтобы спросить, откуда Дэринг его знает — как вдруг амулет на её шее затрясся с такой силой, что пегаска едва не подпрыгнула. Ей почему-то казалось, что эта штуковина вообще не сработает или еле-еле заколышется. Вибрация же оказалась мощной.

Рейнбоу инстинктивно отшатнулась. Оранжевые глаза Дульцимера тут же нацелились на неё — и впились в амулет. Тот мгновенно замер.

— Занятное ювелирное украшение, — весело заметил жеребец и фыркнул. — Ха! Но, как говорится, не привёз сувенир — считай, не побывал!

Он порылся в кармане и достал крошечную литую фигурку единорога в мантии и остроконечной шляпе.

— Глядите! Купил этого волшебничка на западной оконечности острова. По-моему, вылитый я.

Рейнбоу Дэш перевела взгляд с Дульцимера на Дэринг Ду и обратно.

— Э-э, Дэринг. Этот чувак — ну вылитая жеребцовая версия Лиры.

Она снова посмотрела на Дульцимера.

— Прям какой-то… Лиро́й. Меня это, честно, слегка нервирует.

— Лира? Понятия не имею, кто это, Дэш.

— Равно как и я, — поддакнул Дульцимер.

— А-а… Лира Хартстрингс. Живёт в моём городке. Она прям точь-в-точь ты.

Дэринг Ду не пропустила внезапную искорку в глазах Дульцимера. Он попытался её скрыть — и почти сумел. Любая другая пони вряд ли бы заметила, но Дэринг уловила: имя “Лира” ему ни о чём не говорило, зато фамилию он явно узнал.

— Дульцимер, — строго спросила Дэринг Ду, — что ты делаешь в Сингапоне?

— Точно! — подхватила Рейнбоу Дэш. — Ты за нами шпионил?

— Шпионил? Что вы! Нет-нет! Проследить за великой Дэринг Ду, да ещё так, чтобы не раскрыться? Это выше моих сил! Наша встреча — чистой воды случайность! И, замечу, очень и весьма удачная!

— В чём дело? — насторожилась Дэринг Ду.

Дульцимер быстро покосился на нескольких изможденных прохожих с капюшонами, натянутыми на глаза.

— Не здесь, — понизил он голос. — Дело серьёзное. По расследованию. Знаете место… потише?

Внутри здания было надымлено так густо и приторно, что Рейнбоу чуть не задохнулась, едва переступив порог. Помимо непроглядной пелены, в комнате царил полумрак, а потолок нависал в полуметре над головой. Высокорослый Дульцимер даже пригнулся.

Когда глаза немного привыкли, Рейнбоу Дэш поняла, что явно не хочет здесь находиться. “Аромат”, застилавший всё вокруг, был запахом жжёного сахара. Пони сидели на грязных, продавленных диванах, молча облокотившись друг на друга, и пялились в пустоту стеклянными глазами. На стойках перед ними лежали горки сахарных кубиков… и горелки. Изредка кто-нибудь, как в замедленной съёмке, окунал крохотную-прекрохотную ложечку в бурую жижу на горелке и так же медленно подносил её ко рту, застывая на месте.

— Мне тут не место, — Рейнбоу Дэш развернулась к выходу. — Если Чудомолнии узнают, что я была даже просто РЯДОМ с жжёным сахаром…

— Расслабься, — Дэринг Ду развернула её обратно. — Не дрейфь. Сахар все едят.

— Да, но не ЧИСТЫЙ! — Она замолчала. — Ну, кроме Пинки Пай, но это другое. У неё не зависимость, ей просто нравится вкус. Она сама так говорила.

— Мне тут тоже не по себе, — признался Дульцимер. — Пожалуй, чересчур экзотично даже для моих пристрастий в культуре…

— Не проблема, — Дэринг Ду повела их обоих глубже в задымлённое помещение. — Я знаю хозяина заведения. И знаю, что они с Кабальероном не друзья. Совсем. И гляньте на этих, — она кивнула на неподвижных посетителей; её проводила пара взглядов, но не задержалась и на секунду. — Ничего не замечаете?

— Что они методично зарабатывают себе диабет, это вы имеете в виду?

— Нет. Что они все под кайфом. А что, если в таком заведении видишь кого-то не под кайфом?..

— Значит, он легавый! — выдохнула Рейнбоу Дэш.

— Точно. Можем говорить спокойно. И поверьте, никто и слова не запомнит из нашего разговора.

Дэринг Ду опустилась на особенно роскошный диван в углу, где других пони не было. Рейнбоу Дэш плюхнулась в кресло напротив, но оно чуть не проглотило её целиком. Увидев это, Дульцимер предпочёл устроиться прямо на потёртых досках пола.

— Так, — начала Дэринг Ду. — Когда мы виделись в прошлый раз, ты говорил, что займёшься эксмурскими артефактами со своей стороны.

— Так и есть! — оживился Дульцимер и вывалил из портфеля кипу бумаг. В отличие от аккуратных заметок Дэринг, эти были исчирканы беспорядочными каракулями. — Потому я и здесь! Я глубоко убеждён, что здесь, в Сингапоне, есть самый настоящий эксмурский артефакт!

Дэринг Ду и Рейнбоу Дэш переглянулись, а потом уставились на Дульцимера.

— Здесь?

— Ну… в некотором роде.

— В некотором роде, — Дэринг Ду нахмурилась. — Не слишком полезно.

— Нет-нет! Поверьте, это важно! Выслушайте! — Он откашлялся и даже заглянул в памятку на карточке. — По непроверенным данным от моих источников, в этом городе, в частной коллекции, находится реликвия, имевшая для эксмуров огромное значение.

— По непроверенным данным? — вздохнула Дэринг Ду. — То есть по слухам.

— …Очень убедительным слухам! Я же, как вы знаете, археолог. Так же, как и вы. И эксмуры — моя специальность.

— Погоди, — встряла Рейнбоу Дэш. — Дайте я разберусь. Это ты дал Дэринг Ду те рисунки… но сам их сначала не перевёл?

— Э-э… нет. По правде сказать, перевести эксмурские письмена вообще невозможно, уверяю вас!

— А вот и нет! — возмутилась Рейнбоу. — Дэринг Ду уже перевела! Ну… в основном!

Глаза Дульцимера округлились, и он ахнул.

— Перевела? — воскликнул он. — Но как? Я едва разбираю базовые идеограммы, а ведь я бился над этим десятилетями!

— Гураб аль-Храбназ, — бросила Дэринг Ду так, будто одно имя всё объясняло.

Дульцимер отдёрнулся, словно она швырнула в него жирного слизняка.

— Аль-Храбназ?! Да вы шутите! Даже если б вам удалось раздобыть хоть одну из его проклятых книг…

— Удалось. Но дело не в этом. У меня жёсткий график, Дульцимер. Ты сказал, артефакт в городе. Где?

— Говорю же, в частной коллекции у некоей богатой предпринимательницы по имени Дин Поцень.

На этот раз глаза округлились у Дэринг Ду.

— Дин Поцень?

— Дочь Сюто Дина Поценя! — завизжала Рейнбоу Дэш от восторга, что узнала имя, и почти подпрыгнула вверх (если бы кресло, возможно, уже не начало её переваривать). — Ультра-мега-богачка, наследница сингапонского торгового синдиката и знаменитая коллекционерка контрабандных артефактов! Как в “Дэринг Ду и монахах неприступной горы” и в “Дэринг Ду и зеркале времён”! Ты ДВАЖДЫ помешала её папаше обрести бессмертие!

— Что логично, — заметил Дульцимер, — учитывая, что ныне синдикат возглавляет госпожа Поцень.

— Оу… — выражение лица Рейнбоу Дэш померкло, сменившись смущением. — Я не знала… что он… ну… того… Ну супер, блин. — Она вздохнула. — Теперь мне ещё стыднее.

— Не стоит, — отрезала Дэринг Ду. — Поверь, будь у Дин малейший шанс, она бы сама толкнула старика с обрыва. Его удача — вообще дожить до таких лет.

— Что ж, возможно, — Дульцимер поправил очки. — Лично я политикой не интересуюсь. Уж больно депрессивно, на мой взгляд. Но госпожа Поцень якобы владеет одним ключевым артефактом…

— Ещё бы она не владела, — Дэринг Ду откинулась на спинку дивана. — Если есть что-то опасное, чему место в Кантерлотском музее под семью замками, — у неё этого “чего-то” сразу две штуки. Я в курсе масштабов её коллекции… и кое-чего из её содержимого.

— Так ты думаешь, у неё может быть Десница Рока? — спросила Рейнбоу Дэш.

— Десница Рока? — Дульцимер похлопал глазами.

— Твой артефакт, — пояснила Дэринг. — Так он называется. И нет, не думаю. — Она покачала головой. — Судя по тексту, будь он у неё, мы бы знали. Хотя бы по её бесконечному бахвальству. — Она повернулась к Дульцимеру. — Так. Тогда что это?

— Ну… э-э… я, собственно, не знаю.

— А сюда притащился ты, собственно, зачем?.. — простонала Дэринг Ду.

Дульцимер насупился, явно теряя терпение от её язвительного и пренебрежительного тона.

— Я не знаю, что это за артефакт, знаю лишь, что он имеет отношение к эксмурской истории! Однако я также знаю, что госпожа Поцень сейчас ищет учёных для его аутентификации!

— Само собой. Подделки и копии она не терпит. Только подлинные, бесценные экспонаты для её личной, частной галереи. — Глаза Дэринг Ду сузились. — Так. И ты, “эксперт” по эксмурской истории, хочешь предложить свои услуги?

— Конкуренция невелика, — похвастался Дульцимер. — Ведь я один из немногих специалистов.

— …и потому что Дин обоснованно не любит Королевский институт археологии.

— Это тоже.

— Всё равно не ясно, зачем тут Кабальерон, — напомнила Рейнбоу Дэш.

— Мне кажется, всё очевидно, — сказал Дульцимер. — Если у него действительно вторая половина кальки с барельефа и если он ищет тот же артефакт… эту, гм, “Десницу Рока”… то он вполне может собираться украсть искомый артефакт!

— Но это абсолютно не в его стиле, — пробормотала Дэринг Ду, сложив копыта и глядя в пустоту. — Кабальерон — много кто, но не вор. Не такой точно. Он грабит гробницы, руины, священные храмы… но не частные коллекции. Особенно те, что принадлежат его крупнейшей заказчице.

— Но зачем ещё? — не унималась Рейнбоу Дэш. — Ладно, это не в его стиле, но если он отчаялся…

— Или если эта Десница сулит такой куш, что устоять невозможно, — предположила Дэринг Ду. — И если он продвинулся далеко, как мы… то, возможно, он уже отчаялся… Но мне всё равно не нравится. Не похоже на него. Тут что-то нечисто.

— Ну, — замялась Рейнбоу Дэш, — если он реально туда пойдёт… то…

Дэринг Ду уставилась на неё.

— То что?

— Ну-у-у, а мы бы такие сграбастали этот артефакт… не украли! Просто, ну, позаимствовали. Или хотя бы глянули. Вдруг там подсказка?

— Именно моя мысль! — воскликнул Дульцимер. — Потому я и подал заявку на аутентификацию! Когда меня примут, я смогу изучить артефакт воочию!

— И сколько уйдёт на рассмотрение?

— Ну… от четырёх до шести месяцев.

— ОТ ЧЕТЫРЁХ ДО ШЕСТИ?! — взорвалась Рейнбоу.

— Рейнбоу, — цыкнула Дэринг Ду, стрельнув взглядом на посетителей сахарного притона. Несмотря на близкую к диабетической кому, несколько пони повернули мутные глаза к Рейнбоу. — Тише.

— Но…

— Нам нужен способ побыстрее.

— Ну-с, — сказал Дульцимер. — Быть может, сыщется. Госпожа Поцень как раз готовит невероятно роскошный и эксклюзивный званый вечер. Отчасти — дабы похвастаться новыми приобретениями.

— Не может быть. Она так не делает. Никогда. Её коллекция — только для неё одной.

Дульцимер пожал плечами.

— Говорят, она стала чаще выходить в свет после смерти отца и недавней свадьбы.

Дэринг Ду чуть не вскочила с дивана.

— Стой! — воскликнула она. — Дин ВЫШЛА ЗА КОГО-ТО?!

Единорог даже опешил от её реакции.

— Д-да. Громкое событие, было пару месяцев назад. Даже я слышал! Вызвало немало пересудов.

— Пересудов? Почему?

— Потому что жених — земной пони. Богатый, из влиятельной семьи, разумеется, но… — Дульцимер поднял взгляд на свой рог. — Как ни прискорбно, мы, единороги, бываем… придирчивы к выбору партнёра. А она даже взяла его фамилию.

— Земной пони? Знакомый?

— Молодой жеребец по имени Чанки Милк.

— Дин… о, Дин По… Про…, — перебила Рейнбоу Дэш, скривив мордочку в попытке выговорить. — Процен… Поцень-Милк. Как… “молоко”, что ли?

— Видимо, так, — вздохнул Дульцимер. — Увы, получить приглашение практически невозможно. Даже я, ведущий мировой эксперт по эксмурской культуре, оного не удостоился.

— Мы тоже, — напомнила Рейнбоу Дэш.

— Не беда, — сказала Дэринг Ду, поднимаясь и отряхиваясь. — Спасибо, Дульцимер. Ты сильно помог. Теперь у меня есть зацепка.

Она помогла Рейнбоу Дэш высвободиться из кресла.

— Пошли, Дэш. Нам в центр города.

— Зачем?

— Нам нужен магазин платьев.

— За… зачем?! — выдавила Рейнбоу Дэш.

— Говорю же. Доверься. Я знаю, что делаю.

Дэринг Ду уже направила Рейнбоу к выходу, но вдруг почувствовала на плече копыто Дульцимера. Прикосновение было удивительно мягким — и холодным. Липковато-холодным.

— Дэринг? — тихо произнёс он.

— Ещё что-то?

— Нет, нет. Хотя, клянусь рогом, я продолжу искать. Просто я хотел… — он запнулся. — Честно говоря, я хотел поблагодарить вас. От всего сердца.

— Дульцимер…

— Пожалуйста. Это меньшее, что я могу. Понимаю, учёный я неважный, — а вы за три дня преуспели в большем, чем я за всю жизнь. Я… я восхищён вами. Полагаю, всегда восхищался, но лицезреть это воочию…

— Такова моя работа.

— Знаю. Но это я вас попросил. И мои мотивы небескорыстны. Эта Десница Рока… Я понимаю, что в дурных копытах она может быть губительна для Эквестрии, чем бы она ни была. Даже не понимая смысла текста, я видел её на кальках. Я осознавал серьёзность. Но… от вашей работы выиграет моя карьера.

— Пока я успею изъять артефакт до Кабальерона и передать его в музей для изучения — меня всё устраивает. В этом и есть моя работа. А значит, пожалуй, — и моя “карьера” тоже.

— Так или иначе!.. Спасибо, Дэринг Ду. Вот. — Он полез во внутренний карман пальто и достал фигурку литого единорога. — Понимаю, мелочь… но, признаться, я купил его для вас. Большего не потяну… Жалование академика, сами понимаете…

Дэринг Ду посмотрела на фигурку, а затем улыбнулась и взяла. Безделушка была крошечной, но жест пегаска оценила больше самого подарка.

— Спасибо, Дульцимер. И не волнуйся. Кабальерон меня пока не переиграл.

Единорог рассмеялся.

— Да, пока не переиграл! Мне гораздо спокойнее от одной мысли, что этим делом занялись вы.

— Для того я и здесь. Рада помочь.