Сага Огня и Льда: Тень Некроманта (гет)

Новость об осквернении «Глаза Инноса» обрушилась на монастырь, как удар молнии. Когда Гарри, Гермиона и Безымянный вернулись из тайной комнаты, неся на бархатной подушке почерневший, треснувший амулет, их встретила гробовая тишина. Маги и послушники, собравшиеся в библиотеке, смотрели на сломанную реликвию с ужасом и благоговейным трепетом. Святыня, символ могущества их бога, была поругана в самом сердце их обители.

Верховный маг Пирокар, обычно сдержанный и непроницаемый, как скала, не смог скрыть своего гнева. Его иссохшее лицо пошло багровыми пятнами, а глаза, казалось, метали искры.

— Нечестивцы! — пророкотал он, и его голос эхом разнёсся под сводами библиотеки. — Последователи Белиара осмелились ступить на священную землю монастыря! Они осквернили дар самого Инноса! Этому не будет прощения!

Он мерил шагами зал, его алая мантия хищно развевалась за спиной. Паника и растерянность витали в воздухе. В этот момент, когда казалось, что вся надежда потеряна, вперёд шагнула Гермиона. Её спокойная фигура в синей мантии магов Воды была разительным контрастом с царившим здесь хаосом.

— Артефакт можно восстановить, мастер Пирокар, — её голос прозвучал на удивление уверенно и ясно, заставив всех замолчать.

Все взгляды, полные недоверия и удивления, обратились к ней. Девушка, чужачка, последовательница идеологических противников, осмелилась говорить в присутствии верховного мага Огня о его величайшей реликвии.

— Что ты можешь знать об этом, дитя Воды? — ледяным тоном спросил Сергио, один из старших магов, чьё лицо исказилось от праведного гнева. — Это реликвия нашего ордена. Твои знания здесь бесполезны.

— Я знаю достаточно о структуре магических матриц, чтобы утверждать — она повреждена, но не уничтожена, — невозмутимо парировала Гермиона, её взгляд был твёрд. — Тьма Белиара, как яд, проникла в сердце артефакта. Но любой яд можно нейтрализовать, если подобрать правильное противоядие.

— И какое же «противоядие» ты предлагаешь, всезнающая ведьма? — с сарказмом поинтересовался Пирокар, останавливаясь перед ней.

— Равновесие, — ответила Гермиона. — Тьму Белиара порождает дисбаланс. Чтобы изгнать её, нужно восстановить гармонию. Для этого потребуется объединённая сила двух противоположностей. Чистейший огонь Инноса должен очистить артефакт от скверны, выжечь из него тёмную магию. А первородная сила Воды, магия Аданоса, должна исцелить раны в его магической структуре и восстановить равновесие.

В библиотеке воцарилась мёртвая тишина. Предложение Гермионы было не просто смелым. Оно было кощунственным. Просить магов Огня, хранителей священного пламени, допустить к своей величайшей реликвии последователей «еретического» культа воды? Это было немыслимо.

— Ересь! — выкрикнул Сергио, его лицо побагровело ещё сильнее. — Ты предлагаешь осквернить «Глаз Инноса» ещё больше, прикоснувшись к нему магией воды! Это богохульство!

— Я предлагаю спасти его! — голос Гермионы обрёл стальные нотки, и в нём зазвучала ледяная ярость Валькирии. — Ваша гордыня ослепляет вас! Пока вы будете молиться своему богу и проклинать Белиара, драконы сожгут этот остров дотла! У нас нет времени на теологические споры, когда на кону стоит судьба мира!

Пирокар поднял руку, останавливая назревающий скандал. Он долго, пристально смотрел на Гермиону, затем на Гарри, стоявшего рядом с ней, и на молчаливого воина за их спинами. В его глазах боролись вековые догмы и суровая реальность.

— Твои слова дерзки, девушка. Но в них есть доля… отчаянной логики, — наконец произнёс он, и каждое слово давалось ему с видимым трудом. — Однако, даже если я допущу такую возможность, ритуал восстановления потребует силы, которой нет ни у кого из присутствующих. Нужен верховный маг Воды. А он, насколько мне известно, не горит желанием сотрудничать с нашим орденом.

Он имел в виду Сатураса, главу экспедиции магов Воды в руинах. Пирокар был прав. Вражда между двумя орденами была слишком старой и глубокой.

— Я поговорю с Ватрасом, — сказала Гермиона. — Он представитель магов Воды в Хоринисе. Он сможет убедить Сатураса. Я отправляюсь в город немедленно.

— А я поговорю с Пирокаром, — тихо, но твёрдо произнёс Гарри, делая шаг вперёд.

Это решение было принято. Безымянный остался в монастыре, как безмолвный гарант того, что осквернённый артефакт будет в безопасности. Гермиона, не теряя ни минуты, покинула монастырь и направилась в Хоринис. А Гарри ждал самый сложный разговор в его жизни.

* * *

Он нашёл Пирокара в его личной келье. Это была скромная, аскетичная комната, где из мебели были лишь жёсткая кровать, стол, заваленный манускриптами, и молитвенная скамья перед небольшим алтарём Инноса. Верховный маг стоял у окна, глядя на заснеженные вершины гор.

— Ты пришёл убеждать меня совершить предательство веры, послушник? — спросил он, не оборачиваясь.

— Я пришёл просить вас спасти мир, мастер, — ответил Гарри, подходя ближе.

— Спасти мир, заключив союз с теми, кто отрицает божественную суть Инноса? Кто поклоняется безликому равновесию воды, вместо очищающего пламени?

— Они не отрицают его, — возразил Гарри. — Они просто видят мир иначе. Гермиона… девушка, с которой я пришёл, она не молится воде. Она её понимает. Она видит в ней силу, способную созидать и исцелять. Разве это противоречит воле Инноса, который создал этот мир со всем его многообразием?

Пирокар медленно обернулся. Его взгляд был тяжёлым, как жернов.

— Ты говоришь, как еретик, Гарри. Твоё пребывание во внешнем мире затуманило твой разум.

— Нет, — Гарри посмотрел прямо в глаза верховному магу. — Оно открыло мне глаза. Я видел Долину Рудников. Я видел, что оставляет после себя тьма, когда ей позволяют действовать. Я видел смерть и разрушение. И я не хочу, чтобы то же самое случилось с Хоринисом, с этим монастырём. Я верю в Инноса. Я верю в силу его огня. Но я также верю, что иногда, чтобы победить великую тьму, нужно отбросить гордыню и объединить свет, в какой бы форме он ни проявлялся.

Он говорил не как ученик, а как равный. Его слова были наполнены не заученными догмами, а выстраданной, личной верой. Он апеллировал не к логике, а к долгу Пирокара как защитника этого мира.

— Вы учили меня, что вера — это действие, — продолжил Гарри. — Сейчас время для самого главного действия. Отбросить вековую вражду ради общей цели. Разве Иннос не оценит такое смирение? Разве это не будет величайшим доказательством нашей веры в его конечную победу?

Пирокар молчал. Слова юного послушника, пришедшего из другого мира, попали в цель. Они затронули нечто глубоко внутри старого мага — не гордость лидера ордена, а ответственность хранителя веры.

Тем временем Гермиона, не теряя ни минуты, добралась до Хориниса. Но она направилась не к Ватрасу. Её путь лежал в тёмные переулки портового квартала, к потайному входу в логово Гильдии воров. Она знала, что для того, чтобы убедить гордых магов, одних лишь логических доводов будет мало. Ей нужно было нечто большее. Ей нужно было давление.

Кассия встретила её с хищной улыбкой.

— Снова ты, ведьма. Что на этот раз? Хочешь, чтобы я украла для тебя мантию самого Пирокара?

— Мне нужно нечто более ценное, чем мантия, — ответила Гермиона. — Мне нужны слухи. И доказательства.

Она быстро изложила свой план. План был циничен и жесток, но эффективен. Кассия слушала, и её улыбка становилась всё шире.

— Ты дьявол во плоти, ведьма, — с восхищением сказала она. — Мне это нравится. Будет сделано.

В течение следующего дня Хоринис наполнился шёпотом. Воры Кассии, как тараканы, расползлись по городу, разнося нужную информацию. Торговцы вдруг начали жаловаться, что маги Огня не в состоянии защитить даже собственную реликвию. Наёмники на ферме Онара громко смеялись, говоря, что пока паладины и маги молятся, драконы скоро будут вить гнёзда на башнях города. А самые искусные воры совершили несколько «утечек» из личных архивов городских жрецов — писем, в которых те жаловались на бездействие монастыря и выражали сомнение в силе Пирокара.

Давление нарастало. Репутация магов Огня, и так не самая лучшая в городе, стремительно падала. Горожане, напуганные слухами о драконах, начали роптать.

Именно на фоне этих событий Гермиона пришла к Ватрасу. Мудрый маг Воды выслушал её рассказ об осквернении «Глаза Инноса» и её план по его исцелению.

— Ты просишь о невозможном, дитя, — покачал он головой. — Пирокар — воплощение гордыни и фанатизма. Он скорее позволит артефакту рассыпаться в прах, чем допустит к нему Сатураса.

— Он уже не может себе этого позволить, — спокойно ответила Гермиона. — Весь город гудит. Его авторитет под угрозой. Если он откажется от единственного шанса на спасение, его собственные жрецы и паладины отвернутся от него. Ему нужен не просто способ исцелить артефакт. Ему нужна демонстрация силы. Совместный ритуал, который покажет всем, что маги Огня всё ещё на что-то способны.

Ватрас посмотрел на неё с новым уважением. Эта девушка играла в политические игры с мастерством, которому позавидовал бы любой придворный интриган.

— Ты права, — признал он. — Ты создала ситуацию, в которой у него не осталось выбора. Я отправлюсь к Сатурасу. Я смогу его убедить. Судьба мира важнее старых обид.

Пока Ватрас отправился в руины, Гермиона, вооружившись поддержкой Кольца Воды и растущим недовольством в городе, начала свою собственную кампанию. Она встречалась с влиятельными торговцами, с капитанами ополчения, с лидерами гильдий. Она не призывала к бунту. Она лишь сеяла сомнения. «Что будет с торговлей, если драконы сожгут порт?», «Как ополчение будет защищать стены от летающих огненных ящеров?», «Не пора ли паладинам и магам отбросить свои ссоры и начать действовать?».

Её слова, подкреплённые слухами, распространяемыми ворами, падали на благодатную почву страха. Делегация из самых влиятельных граждан Хориниса отправилась в монастырь с требованием к Пирокару принять меры.

Именно в этот момент к верховному магу, который всё ещё колебался после разговора с Гарри, прибыл гонец от Ватраса с вестью: Сатурас согласен на совместный ритуал у Круга Солнца.

Пирокар оказался в ловушке. С одной стороны — убедительные слова Гарри. С другой — давление со стороны всего города. С третьей — вызов, брошенный его старым соперником. Отказ означал бы полное политическое и духовное поражение. Он был загнан в угол.

Он долго стоял в своей келье, глядя на заснеженные вершины. Затем медленно поднял голову, и в его глазах больше не было ни гнева, ни сарказма. Лишь тяжёлая, свинцовая усталость и бремя принятого решения.

— Иннос испытывает всех нас, — глухо произнёс он. — И, видимо, моё величайшее испытание — это смирение. Готовьтесь к ритуалу. Я буду у Круга Солнца.

Они победили. Не силой, не магией. А умом, хитростью и политическим давлением.

Гарри, узнав об этом, был потрясён методами Гермионы. Он, гриффиндорец, привык решать проблемы честно и открыто. А она… она действовала, как истинная слизеринка, дёргая за ниточки из тени, манипулируя людьми. Но он не мог её осуждать. Он видел результат.

Когда они встретились перед походом к Кругу Солнца, он посмотрел на неё с новым, смешанным чувством.

— Ты… ты невероятна, — сказал он.

— Я делаю то, что должно, — просто ответила она. — В этой войне нельзя играть по правилам чести. Нужно играть на победу. Любой ценой.

Они заставили две враждующие силы, две стихии, два мировоззрения объединиться перед лицом общей угрозы. Они начали менять этот мир. Но в глубине души Гермиона знала, что это лишь временный союз, скреплённый отчаянием и интригами. Истинная битва за будущее этого мира и за их собственное выживание была ещё впереди. И она обещала быть куда более жестокой, чем любой спор гордых магов.