Цвет дождя (гет)

Следующие два дня пролетели в тумане конспирации и лихорадочной подготовки. Наше убежище в отеле «Приют путника» превратилось в штаб-квартиру подпольной операции. Днём Гермиона, изменив внешность с помощью простых, но эффективных чар, уходила в город, возвращаясь с редкими ингредиентами для Оборотного зелья, которые ей по старой дружбе поставлял знакомый аптекарь, и свежими выпусками «Ежедневного пророка». Газеты пестрели нашими лицами под зловещими заголовками: «Заговор в Министерстве! Грейнджер и Поттер — двойные агенты!», «Герои войны — предатели нации?». Рита Скитер превзошла саму себя, состряпав душещипательную историю о моей «посттравматической нестабильности» и «пагубном влиянии» на меня со стороны амбициозной и беспринципной Гермионы, которая якобы всегда завидовала моему статусу. Читать это было тошно, но полезно — мы знали, какую картину рисует враг.

Пока Гермиона занималась снабжением, я изучал планы Министерства, которые она начертила по памяти на обратной стороне дешёвой карты Лондона. Я искал слабые места, слепые зоны, маршруты патрулей. Мы работали как единый организм. Вечерами, когда зелье булькало в котелке, который Гермиона тоже умудрилась притащить в своей сумочке, мы сидели рядом на старой кровати, и в эти редкие часы покоя мир за пределами нашей комнаты переставал существовать. Мы говорили обо всём и ни о чём, наверстывая упущенные годы. И каждая минута, проведённая рядом, укрепляла нашу решимость.

На третий день всё было готово. Оборотное зелье приобрело нужный мутно-болотный цвет. Волосы для превращения Гермиона добыла с гениальной простотой — со старых мантий двух ничем не примечательных сотрудников из Отдела магических игр и спорта, которые она позаимствовала из министерской прачечной. Их звали Альберт Ранкорн и Мелинда Боббин. Идеальные кандидатуры — серые мышки, на которых никто не обратит внимания.

Ночь перед операцией была почти бессонной. Мы лежали в объятиях друг друга, но сон не шёл. Слишком многое было поставлено на карту. Это было не просто ограбление. Это был наш единственный шанс вернуть себе наши имена, нашу жизнь.

— Страшно? — спросил я в темноту.

— Ужасно, — честно ответила Гермиона. — Но с тобой не так страшно.

На рассвете мы выпили отвратительную на вкус жижу. Трансформация была болезненной, как всегда. Я чувствовал, как мои кости меняют форму, как кожа натягивается и горит. Через минуту в зеркале на меня смотрел высокий, сутулый мужчина с унылым лицом и водянистыми глазами — Альберт Ранкорн. Рядом стояла невысокая полноватая женщина с причёской, напоминающей птичье гнездо, — Мелинда Боббин, в которую превратилась Гермиона. Мы выглядели жалко и абсолютно незаметно. Идеально.

— Ну что, Мелинда, готова к труду и обороне? — пробасил я непривычным голосом.

— Более чем, Альберт, — пискляво ответила Гермиона.

Мы трансгрессировали в общественный туалет недалеко от Министерства, который служил одним из неофициальных входов для сотрудников. Спустив в унитаз специальные жетоны, мы оказались в одном из каминов в главном атриуме.

Сердце заколотилось в груди. Мы были в пасти льва.

Атриум был полон народу. Сотрудники спешили по своим делам, летали бумажные самолётики-памятки, в центре, как и всегда, возвышался фонтан «Магическое братство». Но атмосфера была другой. В воздухе висело напряжение. Я заметил гораздо больше авроров, чем обычно. Они стояли группами, их взгляды были настороженными. Они искали нас — Гарри Поттера и Гермиону Грейнджер, не обращая никакого внимания на двух невзрачных клерков, вышедших из камина.

Наш план был прост и дерзок. Гермионе — Мелинде — нужно было попасть в свой бывший кабинет, чтобы забрать оттуда универсальный ключ доступа к Отделу вещания. Мне — Альберту — нужно было её прикрывать и отвлекать внимание в случае необходимости.

Мы двинулись к лифтам, стараясь идти не слишком быстро и не слишком медленно, копируя унылую походку тысяч таких же, как мы, винтиков министерской машины. В лифте было тесно и душно. Кто-то обсуждал вчерашний матч по квиддичу, кто-то жаловался на нового начальника. Никто не обращал на нас внимания.

Кабинет Гермионы находился на втором уровне, там же, где и штаб-квартира авроров. Это был самый опасный участок нашего маршрута. Когда мы вышли из лифта, я увидел Яксли. Он стоял в коридоре и разговаривал с двумя аврорами. Моё сердце на мгновение остановилось. Я инстинктивно сделал шаг, прикрывая Гермиону своим новым, долговязым телом. Яксли скользнул по нам равнодушным взглядом и продолжил разговор. Пронесло.

Пока Гермиона шла к своему кабинету, я остановился у доски объявлений, делая вид, что с интересом изучаю приказ о новых правилах использования служебных сов. Я держал в поле зрения и её, и группу авроров у лифта.

Дверь в кабинет Гермионы была опечатана. На ней висела официальная бумага с гербом Министерства. Гермиона, не колеблясь, прошептала какое-то заклинание, и печать на мгновение стала прозрачной, позволив ей проскользнуть внутрь. Дверь тут же снова выглядела запертой. Гениально.

Я ждал. Каждая секунда тянулась как час. Я перечитал все объявления на доске по три раза. Наконец, дверь снова неслышно открылась, и Гермиона вышла. В её руке был зажат маленький серебряный ключ. Она едва заметно кивнула мне. Первая часть плана выполнена.

Теперь нам нужно было спуститься на восьмой уровень, в Отдел вещания. Мы снова двинулись к лифтам. И тут случилось непредвиденное.

— Ранкорн! Какого чёрта ты здесь делаешь?

К нам подошёл низенький, краснолицый волшебник. Судя по всему, это был начальник настоящего Альберта Ранкорна.

— Э-э-э… я… — начал я, пытаясь сообразить, что ответить.

— Ты должен был быть в архиве! У нас ревизия, а ты тут прохлаждаешься! А ну, марш на рабочее место!

Он ткнул в меня пальцем. Это была катастрофа. Мы не могли разделиться.

— Прошу прощения, сэр, — вмешалась Гермиона своим писклявым голосом Мелинды Боббин. — Мистер Ранкорн просто помогал мне… э-э-э… найти потерянную памятку. Очень важную. Для турнира по плюй-камням.

Начальник перевёл на неё раздражённый взгляд.

— А вы, Боббин, почему не на своём рабочем месте?

— Мы как раз туда и направлялись, сэр, — отрапортовала Гермиона, изображая на лице раболепный ужас. — Немедленно.

Она схватила меня за рукав и потащила прочь. Начальник проводил нас гневным взглядом, но, к счастью, не пошёл за нами. Мы нырнули в первый попавшийся лифт.

— Это было близко, — выдохнул я, когда двери закрылись.

— Слишком близко, — согласилась Гермиона. — Действие зелья не вечно. Нам нужно торопиться.

Отдел вещания находился в подвальных уровнях. Это был лабиринт коридоров, заполненных гулом магического оборудования. Мы нашли нужную дверь — «Центральная студия трансляций». Гермиона вставила серебряный ключ в замочную скважину, которая тут же засветилась и исчезла, пропуская нас внутрь.

Студия представляла собой большую круглую комнату. В центре на постаменте стоял огромный кристалл, опутанный серебряными проводами, которые расходились по всей комнате и уходили в стены. Это был главный транслятор Министерства.

— Мне нужно подключить архив Перкинса к системе, — сказала Гермиона, подходя к центральному кристаллу. — А тебе нужно заблокировать дверь и следить за коридором. Если нас здесь застукают, второго шанса не будет.

Я кивнул. Я запер дверь серией сложных заклятий, которые должны были задержать кого угодно как минимум на несколько минут. Затем я приоткрыл дверь ровно на столько, чтобы видеть коридор, и встал на страже.

Гермиона работала с поразительной скоростью. Она достала кристалл Перкинса и начала подключать его к главному транслятору, шепча заклинания и соединяя невидимые потоки магии. Это было похоже на сложнейшую хирургическую операцию.

Время шло. Коридор был пуст. Тишина давила на уши. Я чувствовал, как по лицу Альберта Ранкорна течёт пот. И тут я заметил, что мои руки начали меняться. Кожа на них светлела, пальцы становились тоньше. Оборотное зелье! Его действие начало заканчиваться.

— Гермиона! — прошипел я. — У нас проблемы!

Она обернулась. Её лицо тоже начало меняться, округлость щёк Мелинды Боббин начала исчезать, проступали её собственные, более утончённые черты.

— Ещё минута! — бросила она, возвращаясь к работе. — Мне нужна ещё одна минута!

Но у нас не было этой минуты. В конце коридора показались две фигуры. Авроры. Они шли неторопливой патрульной походкой, но двигались прямо в нашу сторону.

Сердце ухнуло куда-то в пятки. Если они подойдут к двери, они заметят следы моих блокирующих чар.

— Они идут сюда, — сказал я как можно спокойнее.

Гермиона не ответила. Её пальцы летали, палочка выписывала последние, самые сложные пассы. Авроры были уже в двадцати метрах. В десяти. Пяти.

Один из них остановился прямо напротив нашей двери. Он нахмурился, глядя на едва заметное мерцание в воздухе.

— Что за… — начал он.

— Готово! — воскликнула Гермиона.

В тот же миг я захлопнул дверь.

— Транслируй! — крикнул я.

Гермиона ударила палочкой по главному кристаллу.

— Proclamatio Maxima!

Огромный кристалл в центре комнаты вспыхнул ослепительным светом. По всей студии загудело. Я почувствовал, как по проводам в стенах побежал мощный поток магии.

Снаружи раздался грохот. Авроры пытались выбить дверь.

— Finite Incantatem! — кричал один из них. Но мои замки держались.

На поверхности главного кристалла начали появляться изображения. Вот Яксли в своём кабинете разговаривает с Малфоем. Вот он в лаборатории наблюдает за чудовищным экспериментом. Голоса, записанные Перкинсом, заполнили студию. И я знал, что в этот самый момент они звучат из каждого камина, из каждого магического приёмника по всей Британии. Игра началась.

Дверь затрещала под напором заклинаний.

— Нам нужно уходить! — крикнула Гермиона. — Сейчас сюда сбежится всё Министерство!

— Куда?! Выход отрезан!

— Есть ещё один! — она указала на вентиляционную решётку под потолком. — Технический туннель! Он должен вести к главному атриуму!

Дверь с оглушительным треском слетела с петель. В проёме стояли два ошарашенных аврора, а за их спинами уже виднелись другие.

— Impedimenta! — выкрикнула Гермиона. Заклинание сбило с ног первых двух.

Я подхватил её, с помощью левитационных чар мы взлетели к потолку. Я выбил решётку пинком, и мы ввалились в тёмный, пыльный туннель.

— Stupefy! — кричали нам вслед. Лучи заклятий ударяли в стену рядом с нами.

Мы ползли по узкому туннелю так быстро, как только могли. Моё превращение в Ранкорна полностью сошло на нет, я снова был собой. Гермиона тоже.

Сзади слышались крики и топот. Они лезли за нами.

Впереди показался свет. Мы выползли через другую решётку и оказались на одном из верхних балконов, выходящих в главный атриум.

Внизу царил хаос.

Люди застыли на месте, глядя на свои дымящиеся памятки, из которых доносился голос Яксли. Из фонтана вместо воды били голографические изображения компрометирующих сцен. Весь атриум превратился в один огромный омут памяти. Наше ограбление удалось. Мы взорвали бомбу в самом сердце Министерства.

Но мы всё ещё были в ловушке. Внизу уже собирались авроры, поднимая головы и указывая на нас палочками. Нас заметили.

— Гарри! — Гермиона схватила меня за руку. Её глаза горели. — Я люблю тебя.

— Я тебя тоже, — ответил я, понимая, что это может быть наш последний разговор.

Со всех сторон к нам летели оглушающие заклятия. Мы были окружены. Пути к отступлению не было. Мы стояли на маленьком балконе, высоко над толпой, готовые принять последний бой.