Повелитель Стихий (гет)

Внимание! В этой главе присутствует попытка суицида. Всем слабонервным — просьба удалиться.

Если в первом акте на сцене висит ружьё, то в последнем оно должно выстрелить.

(Антон Чехов)

* * *

Авель уныло ковырялся вилкой в картофельном пюре, гоняя зелёные горошины туда и сюда по своей тарелке. В Большом зале, как и всегда, было очень шумно. Особенно усердствовали гриффиндорцы, разговаривая, казалось, разом, перебивая друг друга и сопровождая всё это громким хохотом. Аппетит совершенно отсутствовал у мальчика в последние дни, да и, если честно, Ханту вообще больше ничего не хотелось, кроме... кроме возвращения домой и... неба.

Авель тосковал. Он тосковал по ощущение играющего в его волосах ласкового ветра, по головокружительной высоте, по открывающемуся виду на изумительные просторы земли, и, главное, по чувству безграничной, пьянящей свободы.

— Авель, с тобой всë в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась Гермиона, делая небольшой глоток из позолоченного кубка с густым тыквенным соком, который мальчик возненавидил в первую неделю своего пребывания в школе (Кто бы тогда мог подумать, что этот странный напиток ему придëтся пить каждый день!).

— Да... Конечно, всë в порядке! — с вырученной улыбкой на лице соврал Хант, машинально потерев браслет-ограничииель на руке, что не укрылось от внимательного взгляда подруги. Так, нужно было срочно сменить тему... — Ты готова к самостоятельной по Зельеварению?

В глазах Грейнджер промелькнуло что-то похожее на... жалость? Авеля передëрнуло от раздражения. Он терпеть не мог, когда его жалели.

— Авель, мы написали самостоятельную сегодня первым уроком, — осторожно напомнила Гермиона, — Ты точно хорошо себя чувствуешь? Может стоит обратиться к мадам Помфри?

— Нет, нет, я в полном порядке! — замотал головой мальчик, пряча взгляд и с остервенением набрасываясь на еду, чтобы избежать продолжения неприятного ему разговора. Но если задуматься... Авель действительно весьма смутно помнил события последних дней. Да и эта ужасная головная боль...

— ...Посмотри на этого выскочку, Гарри! — донëсся до Авеля едва различимый среди прочего шума голос Уизли, — Не понимаю, как Хант попал на Гриффиндор? Он же предатель! Не просто же так Снейп даëт ему баллы, ведь он ненавидит всех гриффиндорцев без исключения! А помнишь тот урок полëтов? Хант болтал с Малфоем и...

Авель крепко сжал атаку в руке, стараясь сделать вид, что ему совершенно наплевать на слова Уизли. Практически все гриффиндорцы, за исключением Гермионы и пары-тройки старшекусников, которым было наплевать на мальчика, невзлюбили Ханта за его угрюмый характер, острый язык, наплевательское отношение к чести и баллам факультета, равнодушию по отношению к слизеринцами и, конечно же, усердие на уроках Снейпа. По их мнению, Авелю было не место на их факультете. Сам мальчик был с ними вполне согласен. Ему вообще не было места в этой ужасной школе. Эх, если бы не Дамблдор, то он бы продолжал счастливо жить дома, с отцом...

Авель в руки взял нож, чтобы наконец разрезать говяжий стейк, также лежащий на его, казалось, бездонной тарелке, и немного отвлечься от неприятных мыслей, и замер. Неожиданно для себя он залюбовался плясками света, отражающегося от холодного металла лезвия. В голове возникло странное, пугающее желание. Желание ощутить, как острая сталь рассекает кожу, оставляя за собой тонкий алый след. Авель вздрогнул от этой мысли и хотел отложить нож подальше, но… не смог совладать с собой и, поддавшись внезапному порыву, украдкой огляделся и осторожно спрятал столовый прибор в карман мантии. Он со всем разберётся потом, оставшись наедине с собой. И со своими странными мыслями, и с головной болью, и с провалами в памяти... Со всем разберëтся.

— Хант! — неожиданно раздался громкий голос позади мальчика. Вздрогнул, Авель резко развернулся на месте и уставился прямо в лицо разъярëнному старосте Перси Уизли, — Почему я только сейчас узнаю о том, что ты успел всего за одну неделю потерять больше пятидесяти баллов?! А еще у тебя назначено уже более пяти отработок! Я не понимаю, как можно быть таким бездарем и неучем! Да как тебе только не стыдно!..

Авель, с трудом подняв раскалывающуюся от боли голову, посмотрел прямо в голубые глава старосты Гриффиндора, чувствуя зарождающуюся где-то в глубине него злость. Уизли просто не мог, нет, не имел права говорить с ним в таком тоне, словно с нашкодившим щенком! Что он вообще понимает?!

Хант стиснул зубы, изо всех сил пытаясь заставить себя успокоиться, но выходило плохо. Перси Уизли всë продолжал и продолжал читать свою обличительную нотацию, с каждой секундой повышая свой голос. Уже никто в Большом зале не говорил — все молча наблюдали за старостой Гриффиндора и юным первокурсником.

Гнев, уже неподвластный контролю Авеля, стал медленно вытекать наружу. В Большом зале температура ощутимо опустилась до нуля градусов и многие ученики, обеспокоенно перешëптываясь, поспешили посильнее запахнуть свои тонкие школьные мантии, пытаясь обнаружить виновника событий. Конечно, ведь первокурснику, разумееися, не под силу такое мощное колдунство! Впрочем, Перси Уизли было явно не до этого. Он упрямо продолжал читать свою тираду с неизменным блеском в глазах, не обращая ни малейшего внимания на окружающую его обстановку.

На деревянных столах и стенах зала начал медленно образовываться иней. Краем глаза Авель уловил суматоху среди до этого не вмешивающихся в события преподавателей. Впрочем, сейчас ему было наплевать на них. Всë его существо, вся его ярость и ненависть была направлена на одного-единственного человека в этом зале. Перси Уизли.

Время словно замедлилось и Авель, уже не контролируя себя, вскочил на ноги и бросился прямо к Уизли. Хант и сам не понял каким образом, но уже спустя секунду он прижимал Перси к противоположной стене Большого зала. Возможно, в другое время ему показалось бы странным подробное обстоятельство, ведь староста был в несколько раз больше, сильнее и тяжелее него, а он с лëгкостью приподнял его за глаженный воротник и прижал к стене... Но сейчас Авель было не до подобных размышлений. Ему хотелось рвать и метать...

Покачнувшись, Авель отпустил Перси и схватился за голову обеими руками. Уизли мгновенно поднялся на ноги и тут же занëс руку над головой, чтобы ударить мальчика в ответ, но... но волна магии Авеля отбросила его к стене, с силой впечатление в неë. Когда Хант поднял взгляд, Перси уже лежал без сознания.

В Большом зале повисла полная тишина. Авель стоял, тяжело дыша, уставившись на неподвижное тело Перси Уизли. Его руки дрожали, а в голове пульсировала боль, словно кто-то вбивал гвозди прямо в виски. Что он наделал? ЧТО ОН НАДЕЛАЛ?!

Не оглядываясь, Хант бросился к выходу из Большого зала и, резко дëрнув на себя ручку, быстро выбежал из него. Не разбирая дороги, Авель побежал по коридору. Ему была не важна конечная точка прибытия. Главное — как можно дальше отсюда.

Забежав в незнакомый заброшенный класс, Авель взмахнул волшебной палочкой и, вспомнив заклинание, произнëс:

— Коллопортус! — дверь класса закрылась на незримый замок и Авель, тяжело дыша, опустился прямо на холодный пыльный пол, игнорируя дрожь во всëм теле. Ему было страшно. Очень страшно. По большей части из-за того, что мальчик не понимал из-за чего это произошло. Хант же был в повязке, да и Перси не смотрел ему в глаза... Тогда почему?

А что... Что, если теперь так будет всегда? Что, если когда он сбежит из Хогвартса его больной разум так среагирует на отца Авеля? Или... Или на Гермиону? Нет, так продолжаться больше не может! Хант должен... должен...

Выудив из кармана приятно холодящий руку нож, мальчик одним движеникм скинул с себя больше не нужную мантию. Авель поднëс оружие к правой руке и осторожно коснулся острым лезвием кожи. Мелькнула резкая вспышка боли, но еë тут же заглушил бушующий в крови адреналин, и теперь мальчик заворожëнно наблюдал за поступившими на запястье алыми каплями крови. Авель поднял нож, чтобы нанести ещë один, более глубокий порез в том же месте и...

Бам!

Кто-то с силой ударил в дверь, но заклинание Авеля оказалось довольно мощным и дверь выдержала. Тогда незнакомец, выругавшись, произнëс заклинание:

— Алахамора!

Замок с громким щелчком поддался, и дверь распахнулась, впуская в комнату... Снейпа. его черные глаза метали молнии. Он окинул взглядом заброшенный класс, задержавшись на бледном лице Авеля, застывшего с ножом в руке. Увидев кровь, расползающуюся алым узором по запястью мальчика, глаза Снейпа удивлëнно расширились. Он уже было бросился к Авелю, чтобы выхватить из его ослабевших рук оружие и поспешно исцелить нанесëнные повреждения, но был остановлен отчаянным криком, вырвавшиеся из горла Ханта:

— Не подходите!

Снейп замер на месте, не двигаясь. В его глазах читалась растерянность, словно он впервые столкнулся с чем-то, что не мог контролировать. Авель, тяжело дыша, смотрел на него расширенными от ужаса глазами, крепко сжимая в руке нож. Капли крови продолжали стекать по его запястью, оставляя багровые следы на полу.

— Не подходите, — шëпотом повторил Авель, оседая на пол от накатившей на него слабость, — Иначе я... я...

— Всë хорошо, я не причиню тебе вреда! Брось нож! — голос Снейпа наполнился какими-то мягкими, бархатными, обволакивающим нотками. Авель, сам не зная почему, повиновался и окровавленный нож с громким лязгом ударился о пол в двух метрах от мальчика.

Снейп медленно, словно крадущийся хищник, приблизился к Авелю, стараясь не делать резких движений. Присев на корточки рядом, он осторожно коснулся его запястья кончиком волшебной палочки. Рана мгновенно затянулась, оставив на бледной коже лишь тонкую белую полоску, служившую молчаливым напоминанием о содеянном.

Авель попытался подняться на ноги, но силы окончательно подвели мальчика, и Хант рухнул обратно на заляпанный в его крови пол:

— Т-с-с... Спи, Хант, — прошипел декан Слизерина, наставляя палочку на лицо Авеля. Тот даже не сразу осознал, что Снейп наслал на него неизвестное заклинание, и сейчас мальчика ужасно клонило в сон. Авель попытался сопротивляться своему желанию, не собираясь уступать чарам, и декан Слизерина, шумно вздохнув, заявил: — Ты потерял много крови. Просто засни, хорошо?

Веки Авеля отяжелели, и он против воли закрыл глаза, проваливаясь, в вязкую пучину сна. Последнее, что он почувствовал, это как сильные руки Снейпа бережно подхватили его, приподнимая с холодного пола. Потом на смену пришла пустота.

* * *

Очнулся Авель в больничном крыле. Яркий свет пробивался сквозь неплотно задёрнутые шторы, заставляя щуриться. Голова гудела от боли, а тело ломило от усталости. Он попытался приподняться на локтях, но тут же почувствовал острую боль в запястье. Инстинктивно взглянув на руку, Авель увидел аккуратный бинт, скрывающий следы недавних событий.

Авель сглотнул, чувствуя, как пересохло в горле. Он огляделся по сторонам. В палате никого не было, лишь тихий шелест занавесок и мерное тиканье часов нарушали звенящую тишину. Мальчик попытался вспомнить события вчерашнего дня, но в голове была лишь каша из обрывков фраз, вспышек гнева и пугающих образов. Лишь смутно он помнил лезвие ножа, собственную кровь и… Снейпа.

Дверь в палату тихо скрипнула, и в комнату вошла мадам Помфри. Увидев, что Авель проснулся, она облегчённо вздохнула и быстро подошла к его кровати.

— Наконец-то! Я уж думала, ты и вовсе не очнёшься, — проворчала она, осматривая мальчика. — Как ты себя чувствуешь? Голова не болит?

Авель кивнул, не в силах произнести ни слова. Мадам Помфри что-то пробормотала под нос и протянула ему стакан с мутной жидкостью.

— Выпей это, станет легче, — скомандовала она.

Мальчик послушно выпил зелье, чувствуя, как горький вкус расползается по всему рту. Действительно, через несколько минут головная боль немного утихла, и Авель смог приподняться на кровати.

— Возможно, тебе будет интересно вспомнить, что произошло, — догадалась мадам Помощи, заметив немой вопрос в глазах мальчика, — Не волнуйся, милый, с мистером Уизли всë хорошо и впредь он пообещал не делать подобных глупостей.

— Глупостей?.. — удивлëнно переспросил Авель, а разве это не он должен...

— Да-да! Мистеру Уизли нужно быть помягче с детьми. У тебя был магический выброс. Конечно, довольно странно для твоего возраста, но ничего сверхъестественного.

Мадам Помфри окинула его испытующим взглядом, словно пытаясь понять, насколько он помнит события вчерашнего дня. Она уселась на край кровати и продолжила:

— Ты потерял контроль над своими эмоциями, такое случается. Особенно у тех, кто переживает сильный стресс. Но не стоит себя винить, главное, что всё обошлось. Мистер Уизли немного пострадал, но сейчас с ним всё в порядке — он отделался лишь парой синяков. Меня больше волнует другой вопрос... Откуда у тебя вот этот след на запястье? А этот шрам на щеке? Когда я в последний раз тебя осматривала, их не было!

Ах, да, шрам... След, оставшийся после битвы с двойником, так и не удалось свести и теперь, чтобы не рассказывать о случившемся, Авелю приходилось ежедневно замазывать его бежевой краской, которая нашлась у него в комнате.

— Я просто случайно порезался, — не моргнув глазом, соврал Авель.

— Хм... Ну раз так... — с сомнением в голосе кивнула мадам Помощи, погружаясь в какие-то свои мысли, — И ещë! К тебе посетительница, Авель.

Лицо мадам Помфри смягчилось, и она тепло улыбнулась.

— Гермиона Грейнджер очень настаивала. Я сначала не хотела пускать, но она так переживала… Решила, что тебе будет приятно увидеть друга. Она ждёт за дверью.

Авель почувствовал, как сердце его ёкнуло. Гермиона… Он не знал, что сказать ей, как объяснить своё поведение. Страх перед тем, что его неконтролируемые вспышки гнева ранят её, сжимал его изнутри. Он хотел спрятаться, исчезнуть, но понимал, что это невозможно.

— Хорошо, — прошептал он, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Пусть войдёт.

Мадам Помощи, коротко кивнув, поспешила к двери, и, всего через несколько секунд после этого, в Больничное крыло влетела Гермиона. Когда она заметила Авеля, на еë заспанном лице приступила облегчëнная улыбка и, со скоростью света подлетев к мальчику, она неожиданно заключила его в крепкие объятия. Хант замер, не зная, что делать. Его никогда и никто не обнимал, кроме отца... Тряхнул головой, чтобы отбросить ненужные мысли, Авель осторожно приобнял свою единственную подругу в ответ.

Гермиона отстранилась, внимательно оглядывая его лицо, словно пытаясь найти ответы на свои вопросы. В её карих глазах плескалась тревога, но вместе с тем и непоколебимая вера в него. Авель чувствовал себя так ничтожно малым под этим пронзительным взглядом. Он знал, что рано или поздно ему придётся рассказать ей правду, но слова застревали в горле, словно острые осколки стекла. Тишина в палате сгущалась, становясь почти осязаемой.

— Знаешь... Я тогда так испугалась, — хриплым голосом сказала Гермиона. Авель испуганно посмотрел на неë, заметив слëзы в уголках еë глаз. Она... Она же не собирается плакать? Он понятия не имел, как успокаивать девочек! — Когда... Когда мне сказали, что ты без сознания лежишь в Больничном Крыле.

— Гермиона, прости меня! — выпалил Авель, чувствуя, как вина сдавливает горло. — Я… я не знаю, что на меня нашло.

Гермиона покачала головой, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. — Неважно, — прошептала она. — Главное, что ты в порядке, и у тебя ещë есть время доделать домашнюю работу по Травологии!

— Ты... Ты сейчас серьëзно? — недоверчиво поинтересовался Авель, при поднимаясь на локтях. Ответом ему стала весëлая улыбка на лице подруги.

— Конечно, нет! — усмехнулась Гермиона, — Я прекрасно помню, что ты не делал и не собираешься делать никакой домашки, кроме Чар и Зельеварения, по непонятным причинам.

Авель облегчённо выдохнул, чувствуя, как напряжение постепенно покидает его тело. В присутствии Гермионы, даже в больничной палате, мир словно становился немного ярче и проще, хотя он и не хотел в этом признаваться.

— Я принесла тебе учебники и свои конспекты! — неожиданно вспомнила Гермиона, поднимая с пола свою тяжëлую чëрную сумку, — Я знаю, ты не очень любишь учиться... Но иногда это не помешает, верно?

Авель, мысленно вздохнув, принял протянутую Грейнджер стопку. Как объяснить девочке, что он любит учиться и не делает этого для того, чтобы его наконец исключили из Хогвартса, вопреки желаниям Дамблдора?

— Спасибо, — поблагодарил Авель, заметив выжидающий взгляд девочки, направленный на него. Гермиона улыбнулась, и Авель почувствовал, как тепло разливается у него в груди. Мальчик не заслуживал такого друга, как она. Он вообще никого не заслуживал...

— Мисс Грейнджер, ваше время подошло к концу! — заявила незаметно появившаяся неподалëку мадам Помфри, — С мистером Хантом хочет побеседовать профессор Дамблдор.

Улыбка тут же спала с лица Ханта, уступив место привычному мрачному выражению лица. Как он мог забыть про директора? Тот, наверное, как всегда прочтëт ему лекцию на несколько часов о всеобщем благе и прочем бреде, после чего заявит о том, что Авель якобы обязан сделать и с чем должен смириться.

— Пока, Гермиона! — натянуто улыбаясь, попрощался мальчик, и девочка, неуверенно улыбнувшись в ответ, поспешила к выходу из Больничного Крыла.

Как только Грейнджер скрылась за дверью, улыбка тут же пропала с лица Авель. Ему нужно срочно выбираться из Хогвартса... Но как, если на его руку сковывает ограничитель?!

Кстати, о браслете... Скопив взгляд на свою руку, Авель обомлел. Где... Где браслет? Неужели... Неужели Двмблдор его снял? Вот так просто?

Лëгкая улыбка тронула губы мальчика, и он сосредоточился, собираясь уже через несколько мгновений оказаться далеко-далеко от этого места, но... ничего не произошло.

— Не так быстро, мой мальчик! — услышал Авель знакомый голос директора Хогвартса, — Видишь ли, использовать свой дар у тебя не получиться по некоторым причинам.

— И каким же? — раздражëнно поинтересовался мальчик, даже не поворачиваясь в сторону директора. Позади него протяжно скрипнула стул, и Авель услышал, как Дамблдор с тяжёлым вздохом опустился на него.

— Я наконец сделал то, что собирался сделать уже давно — внёс твой случай в охранные чары школы, — охотно пояснил Дамблдор, — Теперь они не только не позволяют аппарировать обычным волшебникам, но и не позволяют переместиться в пространстве тебе, Авель.

— Зачем? — процедил мальчик сквозь зубы, сжимая кулаки так, что костяшки побелели. — Зачем вы это сделали? Вы же знаете, что я не хочу быть здесь!

— Я знаю, Авель, что тебе здесь нелегко. Но я верю, что у тебя есть предназначение, которое ты должен исполнить. Ты обладаешь огромной силой, и ты должен научиться контролировать её, использовать во благо. Хогвартс — лучшее место для этого.

— Во благо? Вы говорите о благе, в то время как держите меня здесь против моей воли? Вы лишили меня возможности выбора, лишили меня свободы! Какое же это благо?

Авель умолк, тяжело дыша, и отвернулся к окну, глядя на раскинувшийся за пределами замка лес.

— Я пришёл сюда не рассуждать о твоей свободе, мой мальчик, — помолчав, заявил Дамблдор, — Северус говорил мне, что ты пытался покончить с собой. Это так, Авель?

Авель вздрогнул, услышав прямой вопрос, и почувствовал, как по спине пробежала волна холода. Он молчал, не зная, что ответить.

— Это был… несчастный случай, — пробормотал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно и уверенно. — Больше такого не повториться.

Дамблдор вздохнул, и Авель почувствовал на себе его пронзительный взгляд. Он знал, что директор видит его насквозь, знает о его страхах и сомнениях. Но он не мог позволить ему увидеть слабость. Он должен был казаться сильным, чтобы выжить.

— Авель, я понимаю, что тебе тяжело. Но я здесь, чтобы помочь тебе. Я не собираюсь тебя осуждать или наказывать. Я просто хочу, чтобы ты был в безопасности и мог раскрыть свой потенциал.

— Я не хочу вашей помощи, — огрызнулся Авель. — Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое.

— Это невозможно, мой мальчик. Ты часть этого мира, и у тебя есть обязательства перед ним. Ты должен научиться управлять своей силой и использовать её во благо. И я не позволю тебе разрушить свою жизнь, поддавшись отчаянию.

— Разрушить мою жизнь? — горько усмехнувшись, переспросил Авель, — Вы уже разрушили мою жизнь, Дамблдор, когда выкрали меня из дома! Когда заперли в этой трижды проклятой школе! Когда похитили моего отца и официально стали моим опекуном!

В палате повисла гнетущая тишина. Авель чувствовал, как гнев клокочет в нём, готовый вырваться наружу. Он сжал кулаки ещё сильнее, стараясь сдержать бурю эмоций. Дамблдор же, напротив, казался невозмутимым, словно разговор шёл о погоде, а не о сломанной жизни.

— Я понимаю твою злость, Авель. Но пойми и меня. Я действовал так, как считал нужным, ради всеобщего блага. Ты особенный, и ты нужен этому миру. Твоя сила может спасти нас от грядущей тьмы.

— Тьма? — Авель презрительно фыркнул. — Какая тьма? Та, которую вы сами же и порождаете своими секретами и манипуляциями? Я не хочу быть пешкой в вашей игре! Я хочу быть свободным.

Авель обернулся к Дамблдору, в его глазах плескалась неприкрытая ненависть. Старик тяжело вздохнул и поднялся со стула.

— Свобода — это иллюзия, Авель, — тихо произнёс он. — Истинная свобода заключается в контроле над самим собой. И я верю, что ты сможешь её обрести. Я знаю, что ты можешь контролировать свой дар, не надо бояться себя.

Дамблдор подошёл к двери, и, прежде чем выйти, обернулся к Авелю.

— Подумай над моими словами, мой мальчик. И помни, я всегда готов помочь тебе, если ты позволишь мне. Не отталкивай тех, кто хочет тебе помочь…

Дверь закрылась, оставив Авеля в одиночестве, наедине со своими мыслями и неразрешимыми вопросами.

От автора:

М-да... Я решила разбить главу на две части, иначе слишком масштабной получится. Надеюсь, у меня нормально получилось и вам всë нравится... Или почти всë.

Ещё я вынуждена признать, что Дамблдор, вопреки моим желаниям, получился гадом. Ну что же, что ни делается, то к лучшему!) Придётся добавить новую метку в шапку.)))

Может, у вас есть какие-то идеи или предположения о том, что произойдëт дальше? С радостью ознакомлюсь с ними в комментариях (или личных сообщениях).

И, конечно же, ссылка на наш тгк:

https://t.me/PiXiE_studio_ff

От Беты:

Проверено! Моя любимая глава. Ну, и следующая нравится) А вам как? ❤