Теневые годы Таниса (джен)

Боевой меч Таниса, инкрустированный серебром, с таким же успехом мог быть булыжником с рукоятью. Его рука так устала, что он едва мог поднять меч. С наступлением сумерек, после более чем четырёх часов ожесточённого боя, Танис и остальные все еще стояли на баррикаде, а очередная волна солдат-людей штурмовала крепостную стену.

Их было восемь окровавленных защитников против почти пятидесяти свежих людских сил. Танис с опаской оглянулся через плечо. Он был потрясён, но не удивлён, увидев позади себя пустые улицы. Никто не шёл им на помощь. Жители деревни отправились за людьми, которые уже прорвались через баррикаду. Они были заняты мелкими стычками и драками от двери к двери и не подозревали, какая участь их ждёт, если Танис и его небольшой отряд будут уничтожены. Он поник от усталости и держался на ногах только благодаря силе воли.

«Неужели всего день назад, — подумал полуэльф, — он угодил в огонь вместе с Плотником, или же до этого пожара оставались десятки лет?»

Скоуарр стоял рядом с Танисом, его перевязанная голова была забрызгана человеческой кровью. Он никого не убивал, но его присутствие в их рядах, несомненно, сыграло ключевую роль в отважной обороне эльфов. Он уже давно перестал кричать от ужаса, главным образом, как подумал Танис, потому что мужчина мог говорить только хриплым шёпотом, и даже это, казалось, причиняло ему боль.

Человек — неужели Танис когда-то считал его слабым? — давно перестал бояться, его воспалённый разум был полон воспоминаний о битвах, в которых он участвовал и которые пережил. Несмотря на то, что его горло жгло, как будто он проглотил раскалённые угли, ничто живое или мёртвое на Кринне не могло помешать ему говорить сейчас…

— Думаю — да, я точно знаю, — мне следовало стать рыцарем Соламнии, — с болью в голосе выпалил он.

Танис посмотрел на него и с трудом сдержал улыбку, сравнив Узкоплечего Скоуарра с мускулистым Стурмом Светлым Мечом.

— Представь, — прохрипел Скоуарр, — я так долго сражался со всеми этими солдатами и всё ещё жив! Ни единой царапины! — Он схватил Таниса за руку и воскликнул:

— Они видят, что я иду, и бегут! Представь себе! Ах, но тебе не нужно это представлять. Ты можешь увидеть это своими глазами! Они боятся меня и моего меча, отшатываются при каждом моём шаге. Пусть приходят! — взвизгнул он.

Из-за резких движений Скоуарра из-под повязки выбились пряди светло-каштановых волос, но он, казалось, этого не замечал. Вместо этого он принял вызывающую позу в угасающем свете.

— Пусть приходят! — провозгласил он. — Пусть увидят, что их ждёт от рук Скоуарра Узкоплечего! Я никого из них не боюсь. Больше не боюсь! Никогда! Говорю вам, пусть приходят!

Танису хотелось обнять это несчастное создание, которое было готово умереть с достоинством великана. Если кто-нибудь, друг или враг, осмелится сказать Узкоплечему правду, Танис поклялся, что убьёт обидчика. Заблуждение Скоуарра было величайшим благословением богов. Танис надеялся, что, когда придёт его время, он сможет умереть с гордостью.

Первая линия солдат-людей с мечами и боевыми топорами наготове взобралась на баррикаду и направилась к Танису и остальным, выкрикивая ругательства и боевые кличи.

Танис стоически держался на месте, но не Скоуарр. Узкоплечий насмехался над ними в ответ, крича сквозь боль:

— Я насыплю вам смерти полные животы! Вы думаете, что у вас численное преимущество, но это значит лишь то, что больше вас погибнет от моего меча! Вперед! Умрите!

Если раньше Скоуарр пугал врагов своими бессвязными криками, то теперь он выводил их из себя своей безрассудной смелостью. Люди, казалось, не хотели связываться с окровавленным воином, который явно был не в себе. Люди разделились и взобрались на крепостные стены по обе стороны от Скоуарра, предпочитая нападать на других, а не на фигуру с окровавленной повязкой на голове.

Танис держал в руках щит, который подобрал ранее у павшего человека. Он швырнул его в одного из наступающих солдат, решив, что его боевая рука слишком слаба, чтобы держать меч одной рукой. Он обхватил рукоять своего клинка обеими руками, понимая, что это его последний бой.

Без всякого предупреждения странное покалывание пробежало по его пальцам и рукам. В угасающем свете заката его меч засиял красным и, к его удивлению, стал необычайно лёгким. Он задавался вопросом, не галлюцинация ли это, как у Скоуарра. Даже если и так, то он намерен насладиться этим.

Он замахнулся мечом на атакующего солдата. С быстротой, которую чаще можно увидеть в обращении с ножом, чем с мечом, он взмахнул клинком, описав широкую дугу, и одним быстрым и точным движением отрубил солдату руку.

Застав Таниса врасплох, другой человек попытался ударить его ножом в бок. Со скоростью молнии полуэльф увернулся, и его палаш отразил выпад противника. Мгновение спустя человек лежал на баррикаде, истекая кровью, — первая жертва светящегося красного меча Таниса.

Справа от себя Танис услышал крик Скоуарра:

— Боишься сразиться со мной, да? Тогда я сам приду к тебе!

"О, нет," — подумал Танис. — "Не делай этого, Скоуарр!"

Размахивая мечом над головой, Скоуарр сделал именно то, чего боялся Танис: он в одиночку бросился вниз по баррикаде на приближающиеся вражеские войска.

Танис не мог позволить Узкоплечему умереть, не попытавшись помочь ему. Для обоих это было равносильно самоубийству, но если бы Танису тоже суждено было умереть, он бы сделал это с тем же талантом, что и Скоуарр.

— Принесите мне еще жертв! — Танис дико закричал, подражая вспыльчивому Скоуарру, и помчался вдоль баррикады за своим другом, рубя всех, кто вставал у него на пути.

— Смерть тем, кто преграждает мне путь! Кто сразится со мной? Кто хочет умереть?

Танис заколол человека, который собирался опустить боевой топор на голову Скоуарра. Он разрубил другого солдата, который пытался пронзить Узкоплечего копьём. Со своей стороны, Скоуарр, похоже, не имел ни малейшего представления о том, что ему грозит опасность. Он продолжал размахивать мечом и кричать, словно одержимый чувством собственной неуязвимости.

Что касается Таниса, он знал, что смерть не заставит себя ждать. Но его рука с мечом не уставала, и клинок летал навстречу врагу. Ещё один солдат пал, затем ещё один. Но боевое чутьё Таниса подсказывало ему, что врагов слишком много и они слишком близко. Он не мог сразиться со всеми ними.

Позади себя Танис услышал дикие крики оставшихся эльфов, с которыми он сражался, чтобы отвоевать баррикаду.

Затем люди дрогнули и побежали!

— Что за… — воскликнул Танис, наблюдая, как солдаты бросают своих убитых и бегут, перепрыгивая через баррикаду.

Сумеречный воздух разорвал ещё один эльфийский крик. Гневная вспышка Скоуарра передалась его товарищам-воинам, придав им храбрости, которая выходила далеко за рамки обычного мужества. Увидев, как Скоуарр и Танис несутся вниз по крепостной стене, они отбросили осторожность и с безумием, яростью, почти радостью бросились в бой.

Людям это надоело. Сражаться с восемью такими безумными существами было выше их понимания. Вместо этого они развернулись и побежали.

— Возвращайтесь, трусы! — Насмехался Скоуарр, явно не желая заканчивать то, что, без сомнения, было лучшим часом в его жизни. Он бросился в погоню за врагом.

Танис быстро схватил его за развевающийся край бинтов, которые наконец-то начали развязываться.

— Все кончено! — твердо сказал Скоуарру полуэльф. — Теперь ты можешь отдохнуть.

Забавный человечек уставился на Таниса сквозь прорези в бинтах. Его взгляд затуманился... а потом он потерял сознание.

* * *

В ту ночь на каждой улице и в переулке деревни горели факелы. В Анкатаваке бродили солдаты-люди, и их нужно было найти. Это было еще не все. Нужно было разработать новые планы обороны на случай, если армия людей снова нападет на рассвете, что было почти наверняка.

Танис, надежно спрятав свой странно светящийся меч в ножнах, приготовился оставить Скоуарра на попечение его товарищей по оружию. Эльфы собрались в передней части ближайшего зала и при свете факелов деловито разматывали повязку на голове Скоуарра, желая увидеть храбреца, который помог одержать победу. Танис наблюдал за происходящим со спины.

Наконец последняя повязка была снята, и перед ними предстал худощавый мужчина с короткими светло-каштановыми волосами.

— Человек? — воскликнул один из эльфийских солдат.

— Что? Человек? — переспрашивали другие эльфы, потрясённо уставившись на Скоуарра.

— Он не эльф! — воскликнул раненый эльф.

— Не эльф? — повторяли другие.

В группе воцарилась тишина, пока около дюжины пар миндалевидных глаз изучали явно не эльфийские черты Скоуарра. К одному круглому уху все еще прилипал кусочек бинта, и улыбка Скоуарра стала кривой, когда он оглянулся на своих спутников, с которыми встретился всего несколько минут назад. Наконец, он прочистил горло.

— Вы слышали историю о жреце, маге и лудильщике? — с надеждой спросил он.

Танис замер, надеясь, что ему не придется защищать человека от эльфов, которых Скоуарр помог спасти. Тишина затягивалась, улыбка Скоуарра угасала, а эльфы продолжали переглядываться в недоумении. Один старый эльф фыркнул, затем резко вдохнул и покосился на своих коллег.

— Человек! — удивлённо пробормотал он.

Другой эльф, весь в грязи и поту, расхохотался.

— Будь я проклят! — прокомментировал он, а затем протянул руку и хлопнул Скоуарра по спине. Ещё один эльфийский рот растянулся в улыбке и разразился хохотом.

Когда смех распространился среди эльфов, Танис расслабился и выскользнул за дверь. Выйдя на улицу, он услышал разговор о возведении памятника в честь героизма Скоуарра... если, конечно, Анкатавака выживет.

Свет более чем пятисот факелов окутывал прибрежную деревню мерцающим оранжевым сиянием, пока Танис искал на улицах подсказки, которые могли бы привести его к Бранделле или к отцу.

— Вы знаете женщину по имени Бранделла? — спрашивал он у снующих мимо эльфов.

— Да, — отвечали все, кого он расспрашивал.

— Где я могу ее найти? — тут же спрашивал он.

Все они отвечали:

— Там же, где и Кишпу, конечно.

— И где же он?

Никто не знал.

Никто не видел мага с самого вечера. Волшебник, по-видимому, исчез. На его поиски были отправлены отряды эльфов. Без его магии жители деревни не могли надеяться сдержать человеческую армию.

Танис попытался найти возлюбленную Кишпы другим способом. Он вспомнил, что, по словам Клотника, Бранделла была ткачихой.

— Где Бранделла работает со своим ткацким станком? — спросил он у полного эльфа-кузнеца.

— Работает и живёт в одном и том же месте, дружище, — сказал кузнец, затачивая один из бесчисленных мечей и ножей, которые оставили у него на ночь.

— Знаешь, моей жене очень нравятся шали, которые делает Бранделла; она постоянно их носит. Они обходятся мне в целое состояние. Но оно того стоит. Жена счастлива, понимаешь?

— Это важно, — согласился Танис, стараясь сохранять терпение. Возможно, обычная болтовня помогала кузнецу сохранять спокойствие, поддерживая иллюзию, что обычная жизнь все еще возможна.

— Но не могли бы вы сказать мне, где она живет? — настаивал Танис.

— Попробуй подняться на второй этаж вон с той стороны, — сказал кузнец, указывая потертым молотком на мощеную улицу. — Видишь тот выступ?

Танис кивнул.

— Это ее квартира. Моя жена...

Поблагодарив кузнеца, Танис побежал прямо к карнизу и посмотрел на темные окна. Он быстро прошел через дверной проем и поднялся по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки за раз.

Громко постучав в дверь на верхней площадке лестницы, он остановился и стал ждать, гадая, как будет выглядеть Бранделла, как она себя поведет.

К его ужасу, никто не открыл дверь.

Танис посмотрел вниз. Убедившись, что в тени на лестнице никого нет, он толкнул дверь плечом. Она поддалась и с грохотом распахнулась. Танис поморщился.

Он зажег свечу, которую нашел у двери и оглядел просторную комнату.

В углу стоял ткацкий станок, а рядом с ним — корзины с ярко-красной, желтой и фиолетовой пряжей. В дальнем конце стояла неубранная кровать, от простыней исходил экзотический аромат, и там же стояло несколько корзин с пряжей. Затем он увидел то, что должен был заметить с самого начала: все четыре стены были покрыты огромной фреской, и даже потолок был частью этой масштабной картины.

Несмотря на скудный свет единственной свечи, изображения были яркими и живыми. Танис не мог понять, где начинается и где заканчивается фреска, и чем дольше он вглядывался в неё, тем меньше это имело значение. Картины рассказывали историю, у которой не было ни начала, ни середины, ни конца. На них были изображены Кишпа, его идеальное телосложение, безупречное лицо, а его внутренняя сущность сияла в голубых глазах царственной чистотой. Сияла не магия мага, а искусство художника.

Там также были изображены дети, играющие в игры. Одна из детей — девочка с чёрными непослушными кудрями — всегда была повернута к зрителю спиной. Изысканно одетые эльфийские танцовщицы двигались под музыку, которую почти можно было услышать. Здесь же была изображена девочка постарше, с густыми чёрными кудрями, ниспадающими на спину; её лицо тоже было скрыто. Там были сцены весёлых праздников, которые, как было ясно, открывались с террасы, расположенной справа от Таниса.

Все сцены, куда бы он ни посмотрел, были радостными и счастливыми, кроме одной. На потолке, над кроватью, Танис заметил женщину с тёмными кудрями. На этот раз её лицо было скрыто плечом мужчины, который бежал к свету, казавшемуся очень далёким. Мужчина подхватил её на руки и понёс вперёд, и всё её тело словно говорило: «Я пойду с тобой к самому источнику света».

Пытаясь разглядеть лицо женщины, Танис поднёс свечу ближе к потолку. Художник хорошо скрыл её черты. Отведя свечу в сторону, он кое-что увидел. Свеча выскользнула из держателя и упала в корзину с пряжей, стоявшую на полу возле кровати. Он быстро схватил свечу и потушил начинающийся пожар, но обнаружил в корзине слегка подгоревший лист бумаги.

Он поставил свечу обратно в подсвечник, поднёс записку к пламени и прочитал:

«Дорогая моя, пожалуйста, сделай так, как я тебя прошу, и думай только о своей безопасности. Дом — это просто место, где можно жить; не стоит рисковать жизнью ради его спасения. Я знаю, о чём ты думаешь: я лицемер, потому что остаюсь здесь и сражаюсь. Я остаюсь, потому что это мой долг. Моим предкам было бы стыдно, если бы я бросил детей их друзей, когда моя магия нужна им больше всего. Я остаюсь не из гордости и не из желания. Моё единственное желание — быть с тобой. Ты в моём сердце, в моих мыслях каждую секунду каждого дня. Пожалуйста, твоя человеческая жизнь слишком коротка, чтобы рисковать ею здесь. Отправляйся в Квалинести. Наши люди знают тебя, и ты будешь в безопасности среди них, несмотря на твою расу. Береги себя, чтобы я мог любить тебя дольше. Я найду тебя там, когда битва закончится. Иди к рыбаку по имени Риша. Он пообещал мне, что переправит тебя на корабль в гавани, который отправляется в Квалинести. Ты можешь положиться на него, он выделит тебе место на своей лодке. Не медли. Сделай это ради меня и знай, что я всегда тебя люблю. Твоя верная Кишпа"

— Риша, — прошептал Танис.

Он уже собирался выбежать за дверь и направиться к гавани, когда вспомнил, что в картине над кроватью было что-то такое, что напугало его и заставило уронить свечу. Он поспешно поднял свечу, чтобы быстро взглянуть на картину, и увидел, что мужчина, несущий к свету девушку с чёрными кудрями... был ли это он!

Или нет?

Черты лица мужчины на потолке казались слишком идеальными, слишком красивыми, слишком величественными. Нет, решил он. В чертах лица было лишь отдалённое сходство, но не более того. Не более...