Гарри Поттер. Иной (джен)

В воскресенье утром он встал, едва открыв глаза. Наспех одевшись, поспешил искать Гермиону. Она вместе с Джинни завтракала в Большом зале. От запаха пищи Гарри стало мутить. Он подождал, пока Гермиона проглотит последнюю ложку каши, и позвал её прогуляться вокруг озера.

Во время прогулки он рассказал ей о разговоре с Хагридом. .

— Драконы? — прошептала она, наконец, остановившись и глядя на него с ужасом. — Ты уверен?

— Абсолютно, — хрипло ответил Гарри. — Решил меня предупредить. Он видел их лично. Четыре разных вида. И нам, чемпионам, предстоит с ними столкнуться лицом к лицу.

Он поднял с земли плоский камень и швырнул его в воду. Камень трижды отскочил от гладкой поверхности и утонул.

— Они вашей смерти захотели? — Растерянно спросила Гермиона. — Никто не сможет победить дракона один на один!

— Я не думаю, что нужно убивать, — мрачно сказал Гарри. — Хагрид говорил о «преодолении». Значит, нужно как-то обойти, перехитрить. И сказал ни в коем случае не выбирать хвосторогу, она самая опасная.

Они снова пошли, обдумывая услышанное. Мысли Гарри метались, как пойманная муха в банке. Заклинания, которые он знал, были бесполезны против бронированной чешуи и огненного дыхания.

Ночью Гарри почти не спал. А утром в понедельник всерьёз подумал — первый раз за всё время, — уж не сбежать ли ему из Хогвартса. Спустился в Большой зал, огляделся по сторонам… Расстаться с замком?

С мыслью, что он может никогда больше не пройти по этим коридорам, не побывать в Большом зале, не провести ни одного вечера в такой уютной и родной гостиной, не прожжет мантию профессору Снеггу, «случайно» уронив котёл... Да, по этому он тоже скучал бы. Хогвартс был его первым и единственным настоящим домом.

Да и куда возвращаться-то? К Дурслям? Жить у Дурслей, будучи изгоем в магическом мире, после позорного бегства?

Это было бы равноценно смерти. Нет, бегство — не выход.

Гарри встретился взглядом с Гермионой на секунду — и этого было достаточно. Она словно прочитала его мысли. В ее глазах он увидел полное понимание, разделение всей той леденящей тяжести, что сдавила ему грудь.

— К сожалению, магический контракт, скрепляющий Турнир, не оставляет тебе выбора.

В зал стремительной походкой вошла Флёр Делакур. Ее обычно безупречная прическа была слегка растрепана, а на лице, вместо надменного спокойствия, играли краски волнения. Она что-то быстро и взволнованно говорила на родном языке своей однокурснице.

— Она знает, — догадался Гарри, не отрывая от нее взгляда. — Знает про драконов.

— Похоже на то, — тихо согласилась Гермиона, следуя за его взглядом. — Гарри, а если... — она понизила голос до едва слышного шепота, — а если ты намеренно провалишь задание? Что, если просто спрятаться? Переждать где-нибудь? Это позволит тебе выжить.

Спрятаться... Мысль ударила его с неожиданной силой. Он представил себе огромную арену, рев толпы и где-то там, за скалами, чудовище, от которого ему предстояло… прятаться.

— Мантия-невидимка, — выдохнул он, оборачиваясь к Гермионе, глаза его загорелись. — Гермиона, я же могу просто выйти в мантии-невидимке и выполнить задание! Он меня не увидит!

Лицо Гермионы озарилось внезапным и искренним восхищением.

— В самом деле, Гарри... ты молодец! — воскликнула она. — И как это я сама не догадалась?

На мгновение тяжесть на плечах Гарри стала чуть легче. Появилась хоть какая-то, пусть и призрачная, но надежда.

Покончив с завтраком, они спешили в кабинет профессора Макгонагалл на Трансфигурацию. За спиной послышался знакомый стук.

— Идём со мной, Поттер. А ты, Грейнджер, поспеши на урок.

Гарри с опаской последовал за ним. «Что-то будет, — лихорадочно думал он. — Догадался, что я знаю про драконов? Сдаст Хагрида?»

Войдя в класс, Грюм закрыл дверь и пристально посмотрел на Гарри.

Комната была заставлена странными приборами — распознавателями Тёмных искусств. Что-то гудело, что-то мерцало.

— Про драконов известно? — вернул Гарри к сути профессор.

Гарри молчал, не желая выдавать Хагрида.

— Не волнуйся, Гарри, — хрипло сказал Грюм. — Я не собираюсь тебя выдавать. Обман — неотъемлемая часть Турнира. Ты не единственный чемпион, знающий про драконов.

— Я не буду помогать тебе, малыш, — продолжил Грюм. — Но дам совет. Какая твоя сильная сторона?

— У меня их много, — не сдержал улыбку Гарри.

— Назови главную, — невозмутимо отрезал Грюм, не меняя выражения лица.

Гарри на секунду задумался, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Квиддич, — выпалил он.

— Верно. Ты отлично летаешь.

— Но метлу-то брать нельзя! — воскликнул Гарри. — Только палочку...

— Второй совет, — перебил его Грюм. — Иногда простое заклинание — это всё, что тебе нужно. Подумай над этим.

Поблагодарив профессора, Гарри побежал на урок.

Гарри сразу понял, что он имеет в виду манящие чары. Но его советом он, конечно же, не воспользуется. Идея с мантией-невидимкой ему нравилась куда больше.

Гарри чувствовал странную отстраненность.Время как с ума сошло, мчалось семимильными шагами.

До встречи с драконом остался всего час.

Вместе с МакГонагалл пошли к драконам опушкой леса. У купы деревьев, за которыми находился загон, поставили палатку, загородившую монстров. Остановились у входа.

— Войдёшь сюда к другим чемпионам, — явно дрожащим голосом сказала профессор МакГонагалл. — Будешь ждать своей очереди. Там мистер Бэгмен. Он объяснит вам, что делать… Счастливо тебе.

— Спасибо, — безучастно произнёс Гарри. Профессор удалилась, и Гарри вошёл внутрь.

В углу на низком деревянном стуле сидела Флёр Делакур. Бледная, на лбу капельки пота. Виктор Крам ещё сильнее хмурится — похоже, нервничает. Седрик сам не свой ходил из угла в угол. Даже не заметил, когда вошел Гарри.

— Привет, Гарри! — радостно воскликнул Бэгмен. — Входи, входи! Чувствуй себя как дома!

Бэгмен был одет в старую мантию с чёрно-жёлтыми, как у осы, полосками. — Итак, все в сборе. И я сейчас сообщу вам, что делать! — бодро заявил Бэгмен. — Когда зрители соберутся, я открою вот эту сумку. — Он поднял небольшой мешочек из красного шёлка и потряс им. — В ней копии тех драконов, с кем вам предстоит сразиться…

— Драконы?! — воскликнул Седрик голосом, полным ужаса.

Тут Гарри вдруг понял: Седрик — единственный из чемпионов, кто не знал о драконах. Флёр Делакур, хоть и побледнела, лишь гордо вскинула подбородок. Виктор Крам, хмурый и сосредоточенный, мрачно кивнул. Они уже были готовы.

Почему-то Гарри был уверен, что и Седрику кто-то рассказал о задании.

— Да, мистер Диггори! И все они разные, — продолжил Бэгмен. — Каждый по очереди опустит руку и достанет, кого ему послала судьба. Ваша задача — завладеть золотым яйцом.

Гарри огляделся. Седрик стоял, прислонившись к столбу палатки, его лицо было серым, а взгляд отсутствующим. Он лишь медленно, с трудом кивнул в ответ на слова Бэгмена, словно со дна поднимаясь. Флёр и Крам не шевельнулись. Может, в обморок боятся упасть? Гарри и сам был близок к этому, лишь мысль о том, что он сможет стать невидимым, придавала ему странное спокойствие. Он снова нащупал мантию-невидимку, запрятанную во внутреннем кармане. Она была на месте.

Очень скоро послышался топот множества ног. Зрители шли, шутя, смеясь, возбужденно переговариваясь… Тем временем Бэгмен развязал шелковый мешочек.

— Отлично! — бодро начал он, заглянув внутрь. — Мистер Диггори — грозный шведский тупорылый! Мисс Делакур — изящный, но опасный валлийский зелёный! Мистер Крам — мощный китайский огненный! А мистер Поттер… — Бэгмен присвистнул. — Вам досталась самая свирепая, венгерская хвосторога! Номера соответствуют очередности выхода. Всё ясно?

Седрик, услышав свою участь, сглотнул и закрыл глаза. Флёр вытянула свою модель с каменным лицом, а лицо Крама не изменилось. Оно уже итак было нахмурено, достигнув своего пика.

— Тогда вынужден вас оставить, я сегодня ещё и комментатор, — сказал Бэгмен, направляясь к выходу. — Мистер Диггори, по свистку первый войдете в загон!

Свисток и Седрик пошел…

Гарри, Флёр и Крам услышали, как снаружи взревели зрители. Значит, он уже в загоне лицом к лицу с живой копией своего дракончика.

Снаружи голос Бэгмена, полный энтузиазма, гремел под сводами арены:

— И Диггори уворачивается! Потрясающая ловкость! Он использует Депульсо, чтобы отвлечь внимание... Отлично! Он почти у цели!

Гул толпы нарастал, предвкушая победу. Но вдруг голос Бэгмена поменялся:

— О нет! Внезапный разворот... Струя пламени... ПРЯМОЕ ПОПАДАНИЕ! Мерлин! Он в огне! Помогите ему, скорее!

В палатке воцарилась леденящая тишина. Гарри, Флёр и Крам замерли, слушая отчаянные крики с арены. Вскоре створки палатки распахнулись, и внесли Седрика, стонавшего от боли. Его правая рука была ужасна — обугленная плоть, обнажённые кости. Запах гари заполнил пространство.

— Тут ничего не поделаешь, — безжалостно констатировал пожилой министерский целитель после беглого осмотра. — Руку не спасти, уносите.

Седрик закатил глаза, его лицо исказилось от боли и отчаяния.

Бэгмен, бледный и потрясённый, ненадолго заглянул в палатку, кивнул целителям и поспешил обратно к трибуне комментаторов.

Гарри стоял, всё ещё не в силах оторвать взгляд от того места, где только что лежал Седрик. В ушах звенело. Его вот-вот должно было стошнить.

Вдруг снаружи, из-за стенки палатки, донёсся сдавленный шёпот:

— Гарри!

Он узнал этот голос. Сердце ёкнуло. Осторожно выглянув, он увидел Гермиону. Она пряталась в тени, её глаза были полны ужаса.

— Гермиона? Что ты здесь делаешь?

— Я не могла там сидеть... Я волнуюсь за тебя, — её голос дрожал. — Этот Диггори... А вдруг ты... не вернешься?

В её глазах читалась такая неподдельная, оголённая боль и страх за него, что все мысли о драконах, Турнире и Седрике разом вылетели из головы. Им на смену хлынула одна лишь безумная, стремительная волна. Гарри не сдерживался, схватил её за руки, рванул к себе и впился в ее губы.

На какое-то время девушка оцепенела от шока, застыв у него в объятиях. А потом с силой оттолкнула его.

— Что ты делаешь?! — выпалила она, и по её щекам тут же потекли слёзы.

Она смотрела на него не с гневом, а с полным смятением и болью.

— Я... Я думал...

И тут до Гарри всё дошло. Глупый, ослеплённый страхом и надеждой идиот! Он для неё всего лишь друг. Чувство жгучего, унизительного стыда затопило его с головой.

Она резко вытерла лицо тыльной стороной ладони, её губы дрожали.

— Я пришла поддержать тебя, потому что боялась, что с тобой случится что-то ужасное... А ты... — она не договорила, лишь сжала кулаки и, развернувшись, почти побежала прочь.

Через мгновение голос Бэгмена, ставший неестественно официальным, разнёсся по стадиону:

— Объявляю официально: Седрик Диггори в связи с полученным тяжёлым ранением выбывает из Турнира. Турнир трёх волшебников... продолжается. Мисс Делакур, приготовьтесь к выходу по моему сигналу.

Эти слова прозвучали для Гарри как приговор. Теперь он понимал — это не соревнование, а борьба за выживание. Гарри был опустошен.

Гарри не слышал, как объявили Флёр, он даже не увидел, как она ушла. Он пытался переварить произошедшее.

И вот она вернулась. Радостная, с сияющими глазами. Всё хорошо, она жива.

— Я справилась! — Воскликнула она, проходя мимо.

Следом пошел Крам.

— Вот это дерзость!!! Здорово!!! — кричал Бэгмен. Крики его заглушил жуткий рык китайского огненного, трибуны стихли. — Ну и нервы! Не человек, а машина! Да!!! Он схватил яйцо!!!

Аплодисменты сотрясли морозный воздух, как будто разбилось огромное зеркало. Крам завершил раунд, настала очередь Гарри.

Гарри поднялся на ватных ногах, смутно осознавая происходящее. Он ждал. Вот и свисток. Гарри вышел из палатки, чувствуя, как страх накалился в нём добела. Он брёл мимо деревьев, брёл, брёл и, наконец, загон.

Всё предстало перед ним как в цветном сне. В последние дни с помощью волшебства воздвигли трибуны. С них на Гарри смотрели сотни лиц. В другом конце загона, как огромная курица на яйцах, восседала хвосторога. Крылья полураскрыты, свирепые жёлтые глазки уставились на злоумышленника. Громадный чешуйчатый хвост, как у ящера, и весь в пиках, бил по промерзшей земле, оставляя глубокие, метровой длины следы. Зрители шумят невообразимо. Болеют они за него или нет? Какая разница!

«Соберись, Гарри! На кону твоя жизнь!» — пронеслось в голове.

Он рванул мантию-невидимку из кармана, и серебристая ткань обволокла его с головы до ног. Трибуны ахнули.

— Невероятно! — взревел Бэгмен, и его голос, усиленный заклинанием, прокатился по трибунам. — Поттер... исчез!

Наступила звенящая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием дракона.

«Тише, тише...» — мысленно твердил Гарри, крадучись к блестящему золотому яйцу. Он уже прошел полпути, когда хвосторога насторожилась. Её ноздри затрепетали, учуяв странный запах. Гарри замер, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.

Внезапно она резко двинулась вперёд, и Гарри едва успел отпрыгнуть от тяжелого хвоста, усыпанного шипами. Он попытался обойти дракона, но инстинкты хищника оказывались сильнее. Каждый раз, когда он был готов сделать рывок к яйцу, хвосторога предугадывала его направление, словно читала его мысли.

Дракон издал оглушительный рёв и выпустил пламя. Гарри успел отскочить, но с него слетела мантия.

— Вот же он! — завопил Бэгмен.

Гарри был почти у самого яйца, но теперь хвосторога его видела. Её жёлтые глаза сузились, огромная пасть уже раскрывалась, готовясь изрыгнуть пламя. Медлить было нельзя.

— Конъюнктивитус! — взревел Гарри, вкладывая в заклинание всю свою волю.

Яркая вспышка ударила дракону прямо в глаза. Чудовище отшатнулось с оглушительным рёвом, на мгновение ослеплённое. Этого оказалось достаточно. Пальцы Гарри сомкнулись на прохладной поверхности золотого яйца, и он уже бежал к спасительному выходу.

— Не-ве-ро-ятно! — проревел Бэгмен, и его голос, полный неподдельного восхищения, заглушил на мгновение даже рёв толпы. — Вы только что видели это своими глазами! Потрясающая хладнокровность! В решающий момент, когда, казалось, всё было потеряно, Гарри Поттер не растерялся! Ослепить дракона! Просто, но гениально! Я не уверен, оценит ли жюри столь изящное исполнение заклинания, но смекалку и волю к победе у него не отнять!

Аплодисменты, нарастая как снежный ком, обрушились на стадион. Гарри, уже стоя за ограждением, тяжело дышал, всё ещё сжимая в объятиях золотое яйцо. Он сделал это. Он выжил.

В палатке он не мог усидеть. Так и не отдышавшись, Гарри вышел.

В крови всё ещё кипел адреналин. Хотел посмотреть, что происходит снаружи. А там его ждали знакомые лица.

— Прекрасно, Поттер! — воскликнула профессор МакГонагалл. От неё это небывалая похвала.

— Ты сладил, Гарри! — басил Хагрид. — Сладил! Да с кем! С самой хвосторогой, а ты слыхал слова Чарли, что она самый…

— Спасибо, Хагрид!

Профессор Грюм был тоже очень доволен, его волшебный глаз как волчок вращался в глазнице.

— Просто и красиво, Поттер, — прохрипел он.

Но Гарри смотрел на Рона, который был очень бледен и таращился на Гарри, как на призрак.

— Гарри, — на редкость серьёзно сказал он, — кто бы ни положил твоё имя в Кубок, я понял: он хочет тебя убить!

— Пришел мириться? — слегка улыбаясь, произнес Гарри.

Рон побагровел.

— Ну.. Можно и так сказать.. — Смущенно ответил тот.

— Да пошел ты, Рон. — Лицо Гарри неожиданно сделалось серьезным. Оттолкнул его и направился в замок. Тот так и остался стоять как вкопанный.

Гарри уже все давно для себя решил. Такой друг ему не нужен. Предательство он не готов простить.

«До чего же это мерзко и низко. Пришел мириться сразу после моей победы. А если бы я не победил, если бы я стал инвалидом как Седрик? Тогда бы не стал мириться? Зачем ему друг-калека?»

Вечером все собрались в Большом зале. Гермиона сидела с Джинни. На Гарри она так и не посмотрела. Золотые тарелки и кубки сияли при свете сотен свечей, но обычного шума и смеха не было — воздух был густ от напряжения и приглушённых разговоров. Все ждали речь директора.

Когда Дамблдор поднялся со своего места, тишина воцарилась мгновенная и абсолютная.

— Дорогие друзья, — начал он, и его голос, без всякого усиления, достиг каждого уголка зала. — Мы собрались здесь после дня, полного как триумфа, так и трагедии. Прежде чем объявить результаты, я хочу обратить ваше внимание на то, что случилось с одним из наших чемпионов.

— Седрик Диггори проявил сегодня незаурядную храбрость, столкнувшись с невероятной опасностью. К огромному сожалению, он получил тяжёлое ранение и потерял руку. От всего Хогвартса я выражаю ему и его семье самые искренние соболезнования.

По залу пронёсся сочувственный гул. Дамблдор подождал, пока стихнут голоса.

— А теперь к результатам испытания, — продолжил он. — Мадемуазель Флёр Делакур, вы проявили изящество и точность. Судьи присудили вам тридцать пять очков и почётное третье место.

— Мистер Гарри Поттер, несмотря на ваш юный возраст, вы сегодня проявили небывалую отвагу и смекалку. Тридцать семь очков и второе место.

— И мистер Виктор Крам, ваша тактика была мощной и эффективной. Сорок очков и первое место в этом испытании. Поздравляю всех вас. Вы пережили…

Бартемий Крауч мрачным шагом подошел к директору. Он слегка наклонился к Дамблдору, что-то быстро прошептав ему на ухо. Альбус на мгновение замер, и по его лицу, обычно невозмутимому, пробежала тень раздражения. Почти незаметно для остальных он отступил на шаг, уступая место чиновнику Министерства.

Крауч выпрямился, откашлялся, и его голос, сухой и официальный, прорезал воздух.

— Ввиду неправомерного использования мантии-невидимки Гарри Поттером, — начал он, переминая пальцами, — данный игрок лишается всех заработанных очков и опускается на третье место в турнирном зачете. Данный артефакт будет изъят до конца турнира.

По залу прокатилась волна возгласов и недоумённого шёпота. Гарри почувствовал, как у него похолодели руки.

— В правилах ни слова не сказано про мантию-невидимку! — Неожиданно, это была… Гермиона, её щёки пылали. — Это атрибут одежды! Носить одежду не запрещено!

Крауч медленно повернул голову в её сторону, его взгляд был ледяным.

— Это не просто атрибут одежды, мисс, — парировал он официальным голосом. — Мы не могли предположить, что у одного из участников окажется столь могущественный артефакт. Мы считаем, что он даёт существенное преимущество перед другими участниками. Решение о его запрете уже принято, и возражения не принимаются.

— Продолжайте пир.