Джеймс Эванс и Школа Хогвартс (джен)

Июль. 1990 год. Пригород Рокроуз.

Прошло практически ровно 12 месяцев с того момента, как я впервые оказался на свободе. В такой же жаркий (я бы даже сказал, аномально душный) день я обрёл крылья, что когда-то были беспощадно обрезаны. Кем? Уже не важно. Важно то, что теперь у меня была семья, которая мне их вернула.

Возможно стоило бы рассказать побольше о том, как прошёл мой последний год в банде из двадцати бродяг, что жили либо на своём рабочем месте, либо скрываясь в подвале недостроенного завода. Поведать, как я хвостиком ездил с ними по городу, который спустя пару месяцев стал мне даже больше родным чем осточертевший Литтл Уингинг. Ну и конечно рассказать, какого это было — постепенно осознавать, что у тебя действительно есть родня, которой на тебя не всё равно. Но наверное будет лучше пояснить об этом кратко, ведь всё равно я сам особо ничего не помню. Дни прошлых месяцев шли для меня будто по одному сценарию: пробуждение на рассвете, завтрак, работа, несколько перекусов и сон уже ближе к ночи. Никаких сюрпризов и вопросов, даже с учётом того, что "работа" каждый день была разной. Настолько разной, что засыпая, я мог не иметь и малейшего понятия, где окажусь завтра. Однако, не знаю как именно это работает, но я ни разу не задавался вопросом: насколько сильно я устану, насколько больно мне сегодня будет, лягу ли я голодный или хоть что-то да поем. Даже в "бедные сезоны" у нас были запасы и хоть иногда приходилось ограничиваться, урезая порции или питаясь одними макаронами да картошкой, это и близко не похоже на голодовки, что ранее терзали меня. Ни криков, ни побоев, лишь разговоры и редкие ссоры, что вспыхивали и забывались следующим же утром. И эта предсказуемость и стабильность (не в плане ситуации, но хотя бы в плане ощущений) мне очень нравилась.

Единственным, кто мог добавить хаоса в выверенный сценарий, помимо периодических бесед тет-а-тет с моими новыми братьями и сёстрами, был Кевин. Однако с ним я пробыл не долго и примерно через пол года меня взяла под крыло Денис, которая вместе с Мэтью, Эмили, Джейком и Эдмундом ездила на подработки, на которых не требовалось большой физической силы. Хоть наша командирша и была столь же шумной и острой на язык, Денис, тем не менее, была последовательным и чётким лидером, который не менял свои планы в порыве спонтанности, как это периодически делал мой хаотичный старший братишка.

Хоть наше расписание и было плавающее, все так называемые "зоны интереса" я уже давно выучил. Минимум раз в неделю мы ездили к Падре — мужичку, что заведовал местной церковью, где мы чистили территорию и сам храм за небольшую плату, но что главное — за еду и одежду, которую каждый раз передавали нам старец и его жена, что знала о том, в каких условиях мы выживаем. И лучше не задаваться вопросом, почему они всё ещё не сообщили о нас в полицию. Помимо подработки при храме мы занимались и менее набожными делами. Уно, которого Харон как-то вскользь упомянул, оказался владельцем одного заведения в Сером Районе. Вроде это был бар на цокольном этаже многоэтажного жилого дома, и над входом в который почему-то висела вывеска прачечной. Заведение это было в самом сердце той части города, где Денис и Рассел запретили мне появляться одному, ведь помимо постоянно снующей по улицам полиции, здесь было много скрытных опасностей. Как сказал мне Волче: "Полиция — как сороконожки, они есть там, где есть вредители, и если сороконожек на виду много, представь сколько тварей от глаз скрыто". В общем, опасное место, куда мы, тем не менее, частенько ездили, ведь Уно не прочь поэксплуатировать детский труд. Он охотно шёл на то, чтобы "шайка малолеток" поработала официантами, помыла посуду и зал, разгромленный пьяными гостями, и при том получила за смену вдвое меньше, чем потребовали бы взрослые работники.

Мне это казалось не справедливым, ведь вроде как детям наоборот тяжелее даётся любая работа, тогда почему они получают меньше, если усилий прикладывают больше? Так Мэтью мне объяснил, что использование детского труда — это преступление, на которое люди пойдут, только если им от этого будет какая-то выгода, в случае Уно — экономия на рабочей силе. Ну а мне, как он выразился, лучше сказать спасибо, ведь если бы все люди были добропорядочными, мы бы сидели без гроша в кармане и вымаливали на покушать под мостом или в очередном приюте. Ладно, в такой риторике это звучит справедливо.

Примерно по такому же принципу нас брали и на сезонные работы в полях. Удивительно, но у Рассела оказалось много знакомых, что время от времени находили для нас работёнку. Были относительно лёгкие дела, вроде однажды выпавшей на наши плечи уборки и ревизии какого-то супермаркета; конечно же с обязательным досмотром всех карманов и сумок на предмет кражи. Однако были и тяжкие задания, что не каждому были по силам. Например дважды в сезон нас забирал Мистер Купер, чьей должности я так и не понял, но вроде как он был ответственным за обработку полей, покрывающих окрестностях города. Ох и "приятно" же было ходить по несколько часов с тяжеленной тарой на спине, из которой мы распылителем обрабатывали поля какой-то вонючкой, от которой глаза слезились даже в респираторе. Эмили тогда стало настолько плохо, что до базы Денис пришлось нести её на спине. И все мучения ради жалких двух Фунтов в час на человека, вместо шести, что обычно были положены взрослому за ровно тот же объём работы.

В прочем, жаловаться никто и не планировал. Нас было много, работы было ещё больше и выполняли мы её каждый день, имея по итогу именно ту сумму, которой хватало и для того, чтобы до сыто покормить всю ораву и отложить часть на обязательные покупки. Лекарства, одежда, запчасти... я даже умудрился за пару месяцев скопить денег и купить себе новую куртку и сапоги! Благо я рассказал о своих планах Ричи, в мастерской которого я так же бывал на регулярной основе, возясь со всякими старинными штуками и познавая искусство реставратора. Он и помог мне выбрать лучшее из не дорогого. Я хотел взять абсолютно все вещи на пару размеров больше, надеясь что скоро благодаря сытному питанию я наконец-то начну расти, но именно новые кожаные сапоги Рич посоветовал брать строго по размеру, чтобы ноги не болели. Я был искренне счастлив, что послушал его тогда, ведь в новой, никем не ношенной ранее и выбранной строго под меня обуви мои ноги были словно в раю. Я и бегать стал быстрее и вечерние боли в голенях меня больше не беспокоили. По крайней мере, не каждую ночь. А вот куртку я выбрал почти такую же как у Рассела — тёмно-красную, с острым воротником и заклёпками на плечах, а ещё с нагрудным карманом на изнаночной стороне, где по идее можно держать удостоверение личности, но у меня там хранилась моя главная драгоценность — мамино фото.

Однажды я увидел, как Ричи использует странный аппарат, запечатывающий документы между двух тонких листов пластика. Он сказал мне, что это называется "Ламинатор" и даже позволил мне один раз им воспользоваться, чтобы запечатать фотографию. Теперь маминому лицу не грозила влага или случайная помятость!

Было так приятно наконец-то иметь хотя бы парочку своих собственных личных вещей! Конечно, не всё у меня было абсолютно новым и приходилось порой за кем-то донашивать, без этого было никак. Например рюкзак, в котором я носил вещи и в карманах которого так удобно лежали мои змее-друзья, когда я брал их с собой прогуляться, достался мне от Мэтью. Он купил себе сумку с длинным поясом через плечо, которой было куда удобнее пользоваться с его ограничениями. Футболками и свитерами со мной поделились многие, в особенности близнецы Тревор и Лука, у которых произошёл какой-то резкий скачок роста и все вещи за пол года внезапно стали им коротки. У меня была целая полочка вещей, вроде бы и ношеных, но отданных мне не в качестве "объедков с барского стола", как это было раньше, а как искренняя "помощь младшему братику". Мусором со мной никогда не делились, отдавая только хорошее и при необходимости заботливо подшитое Итаном. Я всё ещё помню, какую драму разыграл Кевин в прошлую зиму, прощаясь со своим пледом с рисунком дракона, решив отдать его мне, ведь я сплю на нижней полке ближе к холодному полу, а значит больше рискую заболеть под "всего лишь одним жалким одеялом", когда у самого Кевина их было целых два. И это только одна из его "жертв". Новые брюки, что оказались ему малы, тоже теперь стали моими и в четырёх больших карманах я носил много всякой мелочёвки, которой было даже немного с избытком.

Единственное, чего у меня до сих пор не было — это хорошего велосипеда. Я ездил на работу, подсаживаясь на багажник то к Дэнис, то к Джейку, остальные обычно таскали над задним колесом спортивные сумки, либо подвозили Мэтью, который сам чисто физически не мог управлять байком. Дешёвые велики мне настоятельно рекомендовали не брать, ведь из-за каждодневного использования полый алюминиевый хлам развалился бы за пару месяцев, а то и недель. Транспорт — один из наших главных инструментов, как однажды сказал Диего, а потому на нём точно никто не экономил. Вернее, как сказать... экономили конечно, стараясь брать качественные модели с рук, вместо того чтобы покупать их же, но из спортивного магазина. Однако даже на такие приходилось копить и копить, собирая каждый лишний цент в надежде что в один день повезёт встретить того самого "стального коня", который будет служить мне верой и правдой по крайней мере следующие несколько лет. Но вот мне что-то не везло. Харон регулярно брал меня на рынки и гаражные распродажи, но нам попадались одни лишь "детские драндулетики" с тремя колёсами и низкой рамой. Харон даже не смотрел на такие экземпляры, моментально ставя клеймо "бракованное дерьмо".

Так я и оставался на своих двоих. Кевин то и дело по-братски дразнил меня, тем что это рекорд среди членов банды: целый год оставаться без байка. Я уже был согласен хоть на какой-нибудь, даже не самый целый и быстрый, но Рассел говорил, что потом я могу сильно пожалеть, если спонтанно потрачу деньги на то, что в итоге разочарует меня через час после покупки.

Ну, ладно... Кэп был старше и опытней и если он посоветовал ждать, я буду ждать. А пока, вновь сидя на багажнике за спиной Джейка, я, зевая и щурясь от утреннего солнца, ожидаю когда мы прибудем к Падре. Сегодня с нами едет ещё и Волче, решивший проведать "старого наставника".

В какой-то момент мы выехали из своей половины города, наполненной разрухой и отсутствием перспектив, в ухоженный и красивый центр. Место, где так названные парки были действительно похожи на парки, а не на пустыри, а вместо режущего провода на заборах высились декоративные шпили, которые по факту не могли защитить от попытки перелезть на другую сторону. Мы с Денис как-то пробовали... было легко.

Некоторым нашим ребятам очень нравилось находиться на центральных улицах, ведь для них это что-то новое и красивое, но моё ощущение от вида этих мощёных улочек и аккуратных газонов было скорее горьким на вкус. Не только из-за неприятных воспоминаний, но и потому что эта "красота" была лишь показухой. Фантиком, пускающим пыль в глаза богатому меньшинству, чтобы позволить им с чистой совестью не замечать жизни большинства, которая проходила в постоянной тяжёлой работе и с полицией, снующей под зарешётчатым окном.

Вскоре мы наконец-то подъехали к территории церкви, огороженной низким каменным заборчиком. Оставив велосипеды прямо на дорожке, мы легко перелезли через ограду, решив не обходить всю территорию, а направиться уже к самой церквушке, задние двери которой были открыты, несмотря на совсем раннее время.

Нас, как всегда, встретил мужчина в чёрном балахоне и с резным деревянным крестиком на груди. Поздоровавшись с нами, он расчертил рукой размашистый жест в нашем направлении, как он всегда зачем-то делал. Это было какой-то привычкой, на которую другие не обращали внимания, а я решил и не спрашивать лишний раз.

— Утро доброе, дети мои. — поприветствовал нас мужчина, легко поклонившись, от чего его каштановые волосы, уже пронизанные лёгкой сединой, колыхнулись, упав кончиками на яркие добрые глаза. Помню Харон, что всего один раз съездил с нами, сказал мне быть осмотрительней, потому что "Падре хоть и ровный тип, но весь его вид так и кричит о том, что он вылез прямиком из шуток про педо-священников". За это он, кстати, получил нехилого подзатыльника от Волчка, после чего даже мне стало немного страшно что-либо говорить об этом старце.

— Доброе, отец! Оглашай, какой сегодня объём работы. — сказала Денис, выйдя вперёд.

Ну и нам огласили задание на сегодня. Как всегда всё было легче лёгкого: газон подстричь, цветы подрезать, дорожки подмести и на всё про всё два часа, пока в храм не наведаются первые прихожане. Работа здесь была скорее отдыхом, за который нас ещё и поощряли. Где-то через двадцать минут, после того как я начал секатором подрезать цветы на клумбах, рядом со мной вырос силуэт женщины в старомодном платье. Это была Мадам София, жена падре, что как всегда решила раздать нам с утра чего-нибудь вкусного, что она сама же и приготовила, зная что мы придём. На её подносе, с которым она наклонилась ко мне, были небольшие вкусно пахнущие порции мясного рулета, ягодных пирогов и чего-то картофельного, похожего на кекс. Всё это было ещё тёплым и от подноса струился в воздух лёгкий пар. Мой желудок был всё ещё полон после завтрака и я вряд ли мог что-то съесть, но всё равно из вежливости взял дольку очищенного яблока и поблагодарил мисс. Она попыталась уговорить меня взять ещё хоть кусочек, как всегда опасаясь, что я "слишком маленький и худенький", но я заверил её о том что меня уже накормили и с тихим вздохом она ушла разносить вкусности и другим.

Со своей работой мы покончили меньше чем за час, очистив всю территорию, что, в общем то, и не была сильно захламлена. Волче о чём-то болтал с Падре, пока возился с механизмом полива, благодаря которому поле у храма оставалось зелёным даже когда всё вокруг уже засыхало от жары.

Эдмунд и Эмили — вечно голодные работяги — набивали рты уже третьей порцией рулетов и чесночных булочек, а я спокойно ждал. Надеюсь, Джейк вспомнит, что он должен отвести меня сегодня кое-куда. Ведь если он всё же забыл, мне придётся напомнить и, возможно, расстроить его планы, чего я очень не хотел делать. Хоть Кэп и хвалил меня за то, что я наконец- то начал больше со всеми разговаривать, но вступать в перепалки и надоедать людям я всё ещё не мог без ощущения, что моё сердце вот-вот выпрыгнет.

Минуты шли, Денис складывала в сумку новенькие кофты, которые мисс София сшила для Тревора, Итана и Луки на осень, Волче задержался внутри храма, застыв перед портретом какого-то мужчины и, склонив голову, что-то шептал, а Эмили отдала Миссис Софии пустую корзину, в которой на прошлой неделе мадам передала нам целую гору выпечки и фруктов, и вместо этого она приняла новую, так же набитую до краёв как и в прошлый раз. Сегодня ужин готовить будет не надо и Итан с Абигейл наконец отдохнут.

Когда уже мы были готовы уезжать, я стоял возле байка Джейка, мысленно надеясь, что он сейчас сам решит напомнить мне, куда ему велели отвести меня. Однако он молчал, легко улыбаясь, перепрыгивая забор и убирая подножку велосипеда, прежде чем усесться на сидение.

— Эм... Мы сейчас поедем? — спросил я, прикусывая губу.

— Куда поедем? — с лёгким смешком спросил у меня парень, махнув головой чтобы согнать с лица каштановые волнистые локоны. О чёрт... он снова издевается надо мной, не так ли?

— Кхем. Ты обещал... обещал отвести меня к Ричи — прокашлявшись, пытаясь избавиться от комка в горле, я буквально выдавливаю из себя слова.

Как я и ожидал, Джейк снова усмехается — это его реакция буквально на всё происходящее. Он подождал, пока я залезу на багажник, и махнул рукой, прощаясь с остальными. Мы поехали в прямо противоположном направлении.

— Да-да, точно, вспомнил! А ты в следующий раз бери и напоминай мне, без всех этих "э-эм, ме-е". — Сказал он, вроде и подбадривая, но голоском наглым, что был так ему присущ.

Как я, собственно, и думал. Джейк был не плохим парнем, но постоянно скатывался в нравоучения и давал "полезные жизненные уроки", в особенности когда пытался заставить меня стать смелее. Не научить, а именно заставить. Вроде бы он хочет как лучше, но как же это порой раздражает. Я правда пытаюсь немного подкорректировать своё поведение, но мой прогресс застопорился где-то после первых пары месяцев жизни в банде. Сейчас с каждым днём ничего не менялось и было всё так же тяжело порой просто открыть рот.

Весь наш путь мы провели молча и это не могло не радовать. Сегодня мне не хотелось выдавливать из себя какие-либо звуки. Не знаю почему. Просто этим утром я проснулся и понял, что хочу обойтись без разговоров. Тихо и спокойно поработать, выполнить все дела и лечь в кровать в абсолютной тишине. И как бы я не пытался следовать заветам Рассела и "прислушиваться к чувствам", чтобы понять откуда взялись такие желания, это было слишком сложно и, как оказалось, абсолютно бесполезно. Ну вот почему я хочу того, чего хочу? Потому что просто хочу — и это всё, что приходит мне в голову. А если кто-то спросит меня, как я себя сегодня чувствую, как им отвечать? "Не выспался"? Или можно сослаться на головную боль. Хотя... нет-нет, лучше так не делать. Абигейл только-только перестала раздражённо брюзжать на всех подряд из-за мучившей её сезонной аллергии, и парни, ставшие жертвой её рвущегося наружу берсерка, сейчас будут особенно настороженны к любым проявлениям болезненности. Эхх... что же, кажется придётся всё-таки наступить себе на горло и хотя бы попытаться быть общительным. Благо я еду к Ричи, а он никогда не был сплетником и всегда работал в тишине, а значит я смогу расслабиться хотя бы в часы, проведённые в его мастерской.

К слову о Ричи, я действительно не заметил, как Джейк так быстро пригнал в нужный нам переулок. Слишком был погружен в мысли.

Меня высадили буквально у входа в ломбард и перед отъездом Джейк обменялся хлёстким рукопожатием с Ричардом, который в столь ранний час уже ждал меня у входа, неспешно пуская в воздух дым от тонкой сигареты. Пахнет от него после этого ужасно, но в тоже время даже приятно. Да, это странно, мне не нравиться вонь этого дыма, но в тоже время, когда большая часть этого запаха выветривается, остаётся лишь лёгкий аромат, какой всегда исходит от тела Ричарда и кажется мне приятным.

— Доброе утро, малой. — сказал он тоном, явно НЕ добрым. В начале дня Ричи всегда был скверным и ворчливым, как старый дед. Нужно будет предложить ему помочь и дать время, чтобы он наконец выпил свой утренний кофе и стал подобрее.

— Доброе. Уборка сегодня на мне? — спрашиваю я, чувствуя как язык будто покрыт чем-то вязким, как лак или желе, настолько неохотно я проговариваю слова. Однако, спасибо всевышним, Ричи не стал задавать вопросов и ответил лишь кивком, прежде чем затушить сигарету о стену и выбросить в урну.

— Двадцать минут до открытия, лавка на тебе, я за кофе. — Бинго. Собственно, как я и ожидал, Ричи при первой возможности дал мне краткий список поручений и выдвинулся в направлении кофейни, что была на другом конце улицы. Он даже не снимал рабочего фартука, настолько ему нужно было поскорее проснуться и взбодриться, чтобы смочь функционировать дальше.

Хм... мне вот что интересно, может ли кофе помочь мне так же, как оно помогает взрослым? Рич всегда становиться более терпимым и дружелюбным после пары чашек, так может и на меня это сработает? Если, конечно, детям можно пить кофе.

Я лезу в нагрудный карман, где у меня вроде как должна быть завалявшаяся пригоршня монет со вчерашней смены. И да, я действительно нахожу её и, догнав Ричи за пару шагов, протягиваю ему тройку монет по пятьдесят пенсов. Надеюсь, этого хватит

— Можешь мне тоже взять одну чашку? — спрашиваю я, видя как в глазах Ричи, спрятанных под очками, мелькает удивление. Однако он всё же берёт мою мелочь и кивает.

— Тебе какой?

— Ам... а там разные? — спрашиваю я, ненадолго зависнув. Вот уж точно не ожидал, что у кофе, которое везде называется одинаково, оказывается имеет свои... виды? — Ам-... Обычный? — Чёрт... снова чувствую себя идиотом.

Я вижу как Ричи смотрит на меня пару секунд, будто подгружая сложную информацию, однако потом уголок его губы тянется вверх в невольной мимолётной улыбке. Его взгляд всё ещё остаётся сонным и спокойным, хоть и менее холодным.

— Ладно, пойдём со мной. Тебя, видно, тоже подняли ни свет ни заря. — С этими словами он махнул головой и продолжил шествие вдоль улицы, очевидно приглашая меня присоединиться.

Мне было очень стыдно за то, что я вроде как хотел доставить Ричи поменьше хлопот, но теперь хожу за ним хвостиком, словно надоедливый ребёнок. Мне нужно быть тише и не отсвечивать. Конечно, ни Рич, ни кто-либо ещё не ругал меня за излишнюю приставучесть, по крайней мере в течении последнего года, но мне до сих пор жуть как не хотелось испытывать их терпение. Тем более что я знаю, каким страшным Ричард бывает, если его разозлить. А для вызова его злобы многого не нужно, достаточно просто быть Кевином.

В итоге Ричи всё-таки отвёл меня в это кафе, которое, так-то "кафе" назвать было трудно. Внутрь зайти было нельзя, мы лишь стояли снаружи и в окно раздачи делали заказ. Ну, как мы... Ричи делал, а я молча стоял рядом как моральная поддержка. Получив свои напитки, мы сели на небольшие табуреты у круглого столика, что был буквально вкручен в брусчатку большими болтами. Ричи, как и всегда, держал в своём бумажном стаканчике кофе, который был похож на смазку, которой Диего покрывает колёсные цепи, настолько эта сильно пахнущая жижа была чёрной и с тёмно-коричневой пенкой. Мне же он заказал какой-то кофе странного названия и попросил добавить чуть больше молока, так что от моей кружки пахло скорее как от тёплого какао. Однако вкус...ну, это точно было не какао. Не сладкое, горчащее и оставляющее неприятное послевкусие на нёбе. Как взрослые вообще это пьют?! Или они настолько часто бывают уставшими, что им надо распивать такую гадость, чтобы проснуться и только за счёт этого все кофейни до сих пор не закрылись?

Моё лицо невольно скривилось и, судя по хмыкнувшему смешку Ричи, он счёл это очень забавным.

— Добавь сахара и, если будет совсем плохо, можешь оставить, я допью. — и после этих слов он, с абсолютно ровным лицом, отхлебнул из собственной чашки это угольно-чёрное густое варево. Что это за чудовище?!

— Тебе... правда нравиться его вкус? — спрашиваю я, на что Ричи лишь машет головой.

— Нет. Оно слишком горькое.

— ...Тогда зачем ты его пьёшь каждый день?

— Зависимость. — сказал Ричи, пожав плечами. — Мне мой хозяин посоветовал начать пить кофе, когда захочу курить. Ну, чтобы перейти с одного на другое. Как видишь, не вышло. — произнося это, Рич как-то автоматически потянулся к одному из карманов своих рабочих брюк, намереваясь вытащить пачку с сигарет, но потом его лицо застыло и нахмурилось, а рука медленно засунула коробок обратно. — Никогда не начинай пробовать подобного... потом годами отучаться будешь и, вероятно, безрезультатно.

— ... Кевин сказал, что тебе кофе и сигареты помогают успокоиться. То есть, с этой стороны они могут быть полезны? — тихо спросил я, сам не до конца понимая зачем.

— Э-эй! — резко прервал меня Ричи, поднимая указательный палец. — Не путай причину со следствием. Со мной было всё нормально, пока я не начал покуривать. Табак он, по сути, тоже как наркотик, просто почему-то легальный. Расслабляет, даёт лёгкий дофамин и далее по списку... только вот в долгосрочной перспективе ты полностью теряешь возможность расслабиться естественным путём, без дополнительных стимуляторов. Потому я и говорю — никогда не начинай. И... давай лучше оставь свой кофе. У меня в холодильнике есть сок.

Что же, хоть Рич и не был болтливым, он как всегда отвечал на любые мои вопросы. Спокойно и размеренно, проявляя хоть какие-то признаки нервозности лишь тогда, когда разговор заходил о нём самом. Кофе я в действительности всё же отдал Ричарду, согласившись на стакан сладкого яблочного сока по возвращению. На долго мы не задержались и, как только стаканчики были опустошены и выброшены, мы направились обратно в ломбард.

Ричи ещё какое-то время проводил мне лекцию о вреде привычек, однако, как и всегда, он не мог говорить слишком долго. Стоило нам вернуться и зайти в мастерскую, так он тут же замолк, погрузившись в работу. Он чистил в растворах мелкие украшения, вроде брошей или серёжек, а мне поручил продолжить работу, начатую ранее. Ещё месяц назад ему принесли старую картину в резной деревянной раме. Клиент так и не вернул деньги, под залог которых картина была оставлена. Как признался Ричи, ему показалось, что человек изначально не собирался её забирать. Тот "странный чудак в лиловом халате", по словам Ричарда, был подозрительно улыбчив, явно не с нашего района и хотел сбагрить картину хоть куда-то. Он бы подумал, что мужчина украл это полотно, но в этом не было смысла, ведь денег за него посетитель получил ничтожно мало и не жаловался. Да и через хозяина ломбарда ничего выяснить не получилось. Ни у кого картина не пропадала, никто не собирался её искать. А раз всё в порядке, то путь один — починить и продать.

Ричи попросил меня аккуратно разобрать деревянную раму, не повредив холста, а затем как следует очистить её, отполировать и покрыть лаком. В этом я был уже практически спец! Если моя работа над самой-самой первой шкатулкой была оценена средне, то спустя почти год, работая у Ричи всего по пять-шесть раз в месяц, я научился делать такое, о чём раньше и думать не мог. Никогда не увлекался подделками или рисованием, но заниматься всем этим кропотливым трудом оказалось интересно, так ещё и денег это приносило не мало (по моим скромным меркам), особенно, если продажа проходила удачно.

Я разбирал рамку картины, невольно в процессе поглядывая на полотно. На нём был изображён какой-то бледный черноволосый мальчик в строгой одежде, такой, в которой в фильмах изображали старомодных аристократов. Подмышкой мальчика была потёртая коричневая книга, на шее амулет, в руке кубок, на тонком пальце широкое чёрное кольцо, а на голове диадема. А особенно моё внимание привлекала змея, что на картине была обёрнута вокруг его шеи и мне постоянно казалось, что как только я отвожу взгляд, она начинает шипеть и шевелиться, а потом вновь замирала, как только я начинал смотреть прямо на неё. Меня эта картина пугала и, возможно, я понял почему "чудак в лиловом" так был рад от неё избавиться.

Конструкцию я вскоре разобрал и, наконец надев перчатки и отложив основное полотно в сторону, я начал покрывать раму раствором и счёсывать металлической щёточкой старый лак. Теперь я это делал намного быстрее и даже многочисленные выемки и объёмные узорчики меня не останавливали! Первая грань рамки была быстро очищена, промыта и оставлена в стороне, а через пол часа и вторая и за ней третья. Ричи порой поглядывал на меня, но ничего не говорил, просто следил за работой. Если он не придирался и не поправлял меня, значит в его глазах я делал всё правильно. Он даже пару раз кивнул мне, когда наше взгляды встречались, показывая что всё хорошо. Это не могло не вызвать у меня лёгкую улыбку.

Моя работа заняла чуть больше полутора часа. Я очисти всю раму и протёр каждую выемку сухим полотенцем, высушивая красивую деревяшку, природные узоры на которой были пока видны слабо, но я знал, что после того, как Ричи её отполирует, рамка станет даже лучше чем была.

Ричи так же оторвался от своей работы. Он отправил украшения в контейнер, который загрузил в жужжащий аппарат и после этого он наконец-то смог помыть руки и сполоснуть лицо. Даже сейчас, после нескольких часов беспрерывной работы, он выглядел немного сонным. Ричард плавной походкой подошёл к моему месту и я продемонстрировал ему результаты своего труда.

— Молодец. Можешь заняться картиной. Я тебе покажу как работать с полотном. Ты ведь не устал? — спрашивает он меня привычным строгим тоном.

— Ни капельки не устал! — выпалив это, я тут же закусил губу. В мастерской шуметь нельзя, надо это не забывать. Однако Ричи никак не среагировал на мою оплошность, очевидно понимая, что я не специально. Всё же, работа в тишине позволила мне отдохнуть и немного зарядиться.

— Хорошо.

Большой мягкой кистью Ричи покрыл картину какой-то вонючей жижей, которой он ранее капал на уголок холста, чтобы снять с неё старый лак и посмотреть, не повредиться ли краска. Краска была в порядке и я, вооружившись ватными палочками и стаканчиком с очередным раствором, начал стирать лак с маленьких участков картины, которые постепенно переставали быть желтоватыми и обретали яркость. Кожа мальчика на картине была намного светлее, чем я думал, почти белой. Хоть я и работал быстро, процесс оказался более длительным и кропотливым.

Примерно когда одна пятая холста была очищена, мне всё же понадобился небольшой перерыв, во время которого мы с Ричи съели по небольшой порции салата и выпили по стакану сока. Обед хоть и был скромным, но я был совсем не голоден. Меня ведь накормили утром! Вроде уже год как нет проблем с едой, но я каждый раз этому удивляюсь, насколько же моему животу хорошо, когда он не изнывает и не скручивается от пустоты! Я ни разу не пожалел, что в конечном итоге меня занесло в логово к банде. Хотелось каждый день благодарить Волче и Харона, что не проехали мимо и подобрали меня, приведя в новый дом. Ну, как говорил Капитан — лучшая благодарность не в словах, а в действиях. Так что я буду продолжать работать каждый день и, может быть, однажды у нас у всех будет свой собственный хороший дом, с большой ванной и камином. И у каждого не просто закуток, а целая комната! Большая, с мягким ковром и большим окном.

Пока я продолжал корпеть над картиной, погружённый в свои мысли, Ричи расхаживал по мастерской и протирал полки и баночки. У него на сегодня больше не было работы, новых вещичек не приносили, а украшения всё ещё жужжали в сером аппарате, очищаясь. Надеюсь, скоро нам принесут ещё что-нибудь для чистки и разборки. Может быть часы? Мне понравилось чинить механические часы, хоть тогда это и заняло целый день и Ричарда явно уже выворачивало от одного их вида, но было очень увлекательно возиться со всеми этими шестерёнками, маечками и прочими детальками.

Однако никто не заходил, а Ричи вскоре закончил уборку и вытащил меня из омута собственных мыслей, сев напротив и начав разговор, что он делал не так часто.

— Рассел заберёт тебя через час.

— Кэп? — спросил я, оторвавшись от работы — Но Денис сказала, он сегодня занят.

— Он сказал, что у него важное дело, — Рич подтвердил мои слова лёгким кивком — но сразу после ему понадобишься ты. Закончи по раньше и вымой фартук до того как он прибудет.

Ричи не просил, а отдавал указание и было ясно, что как-либо возразить я не могу. Блин... мне так хотелось побыть в его мастерской весь день, но видимо придётся поработать ещё где-то. С Расселом я ещё ни разу не отправлялся на "задания". Обычно он брал с собой парней постарше, ведь, как я понял, и работа у них была намного-намного труднее, чем та, которой обычно занимался наш с Денис отрад, где были не самые сильные члены банды.

Интересно, зачем я понадобился им? Вряд ли я хоть где-то мог показать себя лучше всех, чтобы по праву заслужить место под крылом сильнейших. Но может быть тогда всё дело в том, что наоборот, меня не жалко?.. Что если им нужен ребёнок маленького и жалкого вида для какой-то авантюры? Ну и конечно же, кто справиться с этим лучше меня.

Чем меньше оставалось времени до ракового момента, тем сильнее колотилось моё сердце. Со лба по носу стекла капелька пота, упав рядом с лицом мальчика на картине. Толи у меня уже галлюцинации, толи этот мальчик только что нахмурился от подобного. И... стоп, разве на нём не было много украшений и змеи на шее? Возможно, я это лишь придумал.

Примерно за пять минут я наконец-то встал со стула. Голени немного онемели от того, что я всё это время сидел на коленях и явно позабыл о том, что стоило бы походить и размяться. Всё тело немного трясло, пока я сначала тряпкой протирал фартук, на котором появились новые светлые пятна из-за попавшего на него растворителя, а потом я мыл руки сначала в перчатках, а потом второй раз без них. Я ополоснул лицо, стараясь унять жар.

Внезапно я почувствовал руку на своём плече. Очевидно, это был Ричи, но я настолько потерялся в своей голове, что не заметил как он подошёл и от того содрогнулся всем телом.

— Снова? — спросил он, глянув на меня сквозь стёкла очков. Я лишь едва заметно качнул головой, вроде и отвечая "да", но в тоже время надеясь что он не заметит. Но Рич одним движением заставил меня повернуться к нему и положил тонкую ладонь не на грудь чуть пониже шеи. — Глубокий вдох. Давай, вот так. Хорошо, теперь задержи дыхание. — он мягко командовал мной, сохраняя строгий и не терпящий пререканий тон. Ну а я что? Я подчинился и, вдохнув полной грудью, задержал воздух внутри. — Резко выдохни. Молодец. Ещё один вдох. Мысленно посчитать от десяти до нуля и снова резко выдохни.

Вдох, счёт, выдох, снова вдох: я выполнил этот цикл ещё пару раз и в итоге смог успокоиться. Вернее, Ричи меня успокоил. Не понимаю каким образом, но у него это получалось все эти два раза, в которые я падал в яму страха в собственной голове. Глупый и необъяснимый страх, который мешал дышать и думать и из которого меня мог выдернуть только кто-то другой, ведь мне самому мешали собственные мысли, что велись вокруг меня как душащие змеи, не помогая, а лишь топя ещё глубже.

— Прости пожалуйста... — прошептал я, вытирая потеплевшие глаза, из которых, слава всевышнему, не шли слёзы. Хоть здесь я смог сдержаться.

— Ничего страшного не случилось. Пойдём во двор, у нас с тобой от запаха растворителя глаза покраснели.

Сказав это, Ричи взял меня за руку и, выведя ко входу в ломбард, позволил мне вдохнуть свежего воздуха. И правда, в мастерской от всех этих растворов и химии воздух был спёртым, но я и не замечал этого, пока не вышел на улицу. Мне становилось легче... немного легче. Я понимал, что наверняка выгляжу так, будто вот-вот заплачу, но у меня ещё было время привести себя в порядок, прежде чем прибудет Кэп. Хотя бы чтобы он и парни не увидели этого позора.

Ричи всё это время стоял рядом, положив мне руку на плечо. Он и в прошлый раз так делал, вместо того чтобы, как Кевин, осыпать меня вопросами и утешать. И я был благодарен за это. Я сам не понял, что только что случилось и не думаю, что мог бы это как-то объяснить. Я просто блуждал по дебрям в собственной голове и в итоге споткнулся и полетел куда-то в чан с необоснованной паникой. Благо Ричард меня удержал и вытащил. И ничегошеньки не спрашивал.

— Спасибо. — тихо шепнул я, на что получил лишь кивок и тихое хмыкнувшее "угу", что сорвалось с уст Ричарда. — ...я тебе помешал?

— В чём? Я же ничем не занимался.

— А... да. И вправду. Прости.

— Ты уже извинялся. — ровным голосом произнёс Ричи и, в этот раз, на его тонких губах на секунду сверкнула улыбка. Я почувствовал как его рука, лежащая на моём плече, ласковым жестом немного потрепала меня, будто пытаясь взбодрить. Харон однажды говорил, что Ричи не любит такого "панибратского отношения", но от того было вдвое приятнее получать от него подобные жесты, которыми он пытался немного расслабить напряжение, коем сейчас был пропитан воздух. Хоть и последняя фраза, как мне кажется, была излишней. — Панически атаки — дело частое. В банде все к этому привыкли, так что стыдиться нечего.

Я уже слышал об этом, при чём много-много раз. Постоянно, когда со мной случались подобные странные срывы. Мне всегда говорили, что это "просто паничка" и советовали, чтобы я обратился к кому-либо. Проще сказать, чем сделать. Если подобные атаки случаются не только со мной, как вообще можно иметь наглость напрягать других собственными проблемами? У многих ситуация куда хуже, чем моя, но именно я стабильно дважды в месяц балансирую на грани нытья и потери сознания, безуспешно пытаясь скрыть это от других. Как же это... низко и жалко с моей стороны.

Я как-то не задумывался, что мы стоим на улице уже довольно долго, пока в какой-то момент я не услышал знакомый голос. Гаркающий, словно вороний голос, доносившийся до ушей аж с другого конца переулка. Подняв голову, я заметил как мимо людей проносятся три фигуры на высоких байках: Кэп, Харон и, внезапно, Диего. Вот уж точно не ожидал я увидеть именно такую компанию. Диего, кажется, вообще впервые на байк сел, за то время что я его знаю.

— З-зравствуй, Кэп! — подаю голос я, кивая, как только взгляд старших падает на меня.

— Привет, малец. — своим привычно бодрым тоном проговаривает Рассел, вставая с велосипеда.

Краем глаза я вижу, как Ричи делает маленький шаг назад, когда лидер приближается к нему. Я успеваю испугаться, ведь никогда ранее Рич ни от кого не отстранялся. Я вообще не видел, чтобы они когда-либо виделись с Капитаном. Он его боится?

Я вздрагиваю от того, как Рассел резко бросается вперёд и, до того как Рич успевает прошмыгнуть обратно в ломбард, хватает его. До хруста в костях Рассел прижимает Ричарда к себе в самых что ни наесть крепчайших объятьях, которых мало кто удостаивался от него. Ричи ни то фыркает, ни то кашляет, подняв руки с раскрытыми ладонями на уровне груди и не сильно пытаясь оттолкнуться от Кэпа.

— Ха! Всё такой же кислый, братец? — с усмешкой говорит Капитан, наконец-то отпуская Ричи и позволяя ему свободно дышать. — Рад наконец увидеться!

— Кх-! Я тоже... братец. —естественным для себя полуфырканьем говорит Рич, однако в его словах я и близко не слышу того самого убийственно-злого тона, какой проклёвывался у Ричарда, когда он реально злился. Казалось, его вообще не смутил жест Рассела, он лишь расстроился, что не смог избежать этого медвежьего захвата.

— Так... — произнёс я, немного привлекая к себе внимание и желая наконец задать важный вопрос. — Чем мы сегодня займёмся? Что-то серьёзное?

Я вижу как на губах Кэпа и Харона расцветают прищурные ухмылки, от которых у меня возникает лишь одна мысль: "сейчас что-то начнётся".

— А ты подумай, шкет — начинает Харон — ничего необычного не замечаешь?

Я замечаю... с самого начала заметил.

— Почему Диего не на базе?

Стоило мне задать этот вопрос, как Рассел щёлкнул пальцами и кивнул, таким образом, видимо, похвалив мою внимательность. Которой, правда сказать, много и не требовалось.

— Бинго. А чайник с нами по делу между прочим. — после этих слов Харон пронзительно и звонко свистнул одними губами, да так громко, что на нас обернулось несколько человек. В этот раз он уже обращался не ко мне. — Спрыгивай, пусть малой испытает своего коня.

После этих слов Диего кивнул и слез с велосипеда, с мягкой улыбкой глядя на меня, будто чего-то ожидая. Я что-то не правильно понимаю? Не может ведь быть такого, что мне отдают чей-то байк. А если ещё и присмотреться, то можно заметить, что этот велосипед был... не из наших. Сколько раз я не смотрел на нашу "парковку", я ни разу не видел там ярко-зелёного велосипеда, с такой толстой рамой и странным механизмом на заднем колесе, к которому от педалей шла цепь. Вместо одной шестерни, там было пять или шесть разных размеров! Велик явно выглядел так, будто им пользовались, сидение и руль были вовсе будто бы от другой модели, но это не отменяет того, что выглядел он чертовски круто.

— Это...

— Ну, чего ждёшь? — спрашивает у меня Диего, положив тяжёлую руку мне на плечо. — Давай, седлай. Я что, возился с ним, чтобы ты на него смотрел?

—... Это мне?! — спрашиваю я, выпучивая глаза. Стоит ущипнуть себя и проверить, не галлюцинация ли это. Нет, это реальность.

— Конечно, а кому ещё?

— Ну, вообще мы планировали заграбастать чё нить попроще — вставил свою ремарку Харон, наклоняя голову и закатывая глаза. — Но чёрт возьми, басятское сердце не могёт удержаться от такой сочной ласточки. Ты глянь на эти звёздочки, малой! Это ж скоростной, мать моя ведьма, механизм! Да я б слюнями удавился, если бы встретил эту красотку, когда свою телегу выбирал!

Я медленно, будто не веря собственным глазам, подошёл ближе. Рука опасливо легла на раму, толстую, плотную и немного шершавую толи из-за краски, толи из-за чего-то ещё. В голове вертелась лишь одна мысль:

— Сколько он стоит? — шёпотом вырываются из меня слова. Я всё ещё не верю, что вот так... просто взял и получил то, за чем так долго гнался. Кевин ведь ясно дал понять: только работа, только накопления и, если повезёт, я рано или поздно встану на колёса. Так зачем тогда всё это, если мне по итогу просто дали то, чего я хотел? Может, есть какой-то подвох?

— Как крыло от самолёта. — не церемонясь, ответил Харон, тут же получив тычок локтем в бок от Диего.

— Не боись, малой, покупали мы только раму. Колёса сняли с моего старого велика, а сидение и руль у меня давно в запчастях валялись. Если что, я всё починил и проверил на месте, это золото не ездит, а летает. — проговаривая это, Диего ненавязчиво, но весьма красноречиво подталкивал меня вперёд, подначивая наконец-то оседлать эту "красотку, золото" и просто чертовски крутой байк!

Сердце колотиться, руки дрожат, но превозмогая абсолютно всё, я с ювелирной аккуратностью подхожу ближе и перекидываю ногу через велосипед. Рама и колёса такие высокие, что я стою буквально на одном носке, едва доставая до земли. Помню как когда-то, далеко в прошлом, Гарри катался на старом никому не нужном велосипеде своего брата, но тот и близко не был таким тяжёлым и неповоротливым! А эта "ласточка" казалась мне просто махиной, которая, если упадёт на землю, то придавит и сломает мне ногу.

— ...Страшно. — тихо шепчу я, осознавая, что время-то идёт, а я как зомби — застыл на одном месте и всё смотрю куда-то вниз, да держу руки на плотных резиновых ручках руля.

— На двухколёсном никогда не езди? — спрашивает у меня Рассел, а когда я киваю, он потирает руками друг о друга, будто предвкушая чего-то. Веселья или моих страданий — вопрос открытый. — Что ж, вот и наша работа на сегодня. Чао, Рич! Я к тебе через пару недель заеду.

— Ага, бывай.

Обменявшись рукопожатиями, они отвернулись друг от друга. Ричи пошёл в ломбард, а Кэп сел за руль своего велосипеда, на багажнике которого уже тихо примостился Диего. Вместе с Хароном, они пристроились ко мне слева и справа. Рассел с лёгкостью потянул на себя раму моего велика, выравнивая его, из-за чего мне не оставалось ничего другого, кроме как запрыгнуть на сидение. Без опоры я лишь сильнее чувствовал, что вот ещё секунда и я упаду, если Кэп меня отпустит! Но он продолжал держать и при чём довольно крепко, что не могло не радовать.

— Смотри, тут ничего сложного: давишь на педали, смотришь вперёд и набираешь скорость, а там интуитивно всё будет ясно. — Проговаривая это, Рассел немного толкает байк вперёд, от чего я чувствую, как педали под моими ногами немного движутся: одна вперёд, вторая назад, но обе против часовой. Я непроизвольно вздрагиваю, а одна рука как-то машинально отпускает руль и хватается за рукав куртки Кэпа. Страшно! Пусть он либо отпустит, либо не толкает! — Спокойно! — твёрдо, но всё ещё со смешком в голосе говорит Рассел — Я тебя держу, ты не упадёшь. Дави на педали и не боись, мы с Хароном подхватим, если что.

Ну, пути обратно нет. Я долго хотел этого, долго просил, а отказываться теперь стыдно, так что, наверное, придётся просто сделать это. Давай, Джеймс, как ты умеешь: сделай какую-нибудь хрень, которая приведёт тебя к чему-то хорошему. Даже если есть шансы сломать шею...

Вновь хватаю двумя руками руль. Я пытаюсь надавить на педаль, но звезда прокручивается настолько туго, что мне приходится подняться с сидушки и перекинуть весь вес на одну ногу. Когда одна педаль резко уходит вниз, а вторая вскакивает вверх, мои руки до побеления сжимают руль. Я не упал, Рассел всё ещё держит велик за багажник, терпеливо ожидая, когда я осмелюсь на следующий шаг. Я пытаюсь перенести вес на вторую ногу, но вместо того, чтобы прокрутиться вперёд, педаль предательски отходит назад с противным звоном. Что ж, теперь обе педали на одном уровне и, возможно, так будет даже легче.

Велосипед всё ещё кажется мне чертовски огромным и даже набрав немного скорости, я всё ещё не сажусь на сидение, будто думая, что если эта махина всё же полетит вниз, я каким-то образом сумею зависнуть в воздухе. Кэп всё это время ехал сбоку и придерживал мой велик. Хоть я и чувствовал, что его хватка скорее показная и он не всё время меня удерживает, я понимаю, что в моменты, когда я ну совсем на грани того, чтобы потерять управление и свалиться, он всё же усиливает хват, твёрдой рукой держа меня на колёсах.

Мы сперва относительно медленно двигались вдоль улицы, где почти не было машин и людей, но на всякий случай, ни Харон ни Рассел не отъезжали далеко. Лишь когда мы начали выезжать к границе города, двигаясь к базе, они позволили себе отъехать подальше. Харон двигался от меня в четырёх-пяти футах, а Рассел вскоре показательно ускорился, давая мне понять, что он меня не держит. Я катился сам! Абсолютно без поддержки управлял этим педальным монстром! На скорости с ним и правда было легче справиться, уж не знаю, как это работает, но так оно и есть! Больше мой байк не наровил лечь на бок и придавить меня! Хотя поворачивать руль всё ещё было страшно.

— Я дурею, шкет — громко и протяжно гаркнул Харон — Лыбу давишь, а до сих пор трэсэшься! Расслабься уже, всё в ажуре.

— Знаю, прости. — сбивчиво отвечаю я, едва ли умудряясь хватать складные фразы из общего потока мыслей, что сейчас кружили голову, как потоки ветра — Я просто не верю, что вы правда мне это купили! Я... я верну всё, обещаю!

— Боже милостивый, да успокойся уже — чуть тише Харона протягивает Диего — это ж просто подарок. Мы как-то... лохонулись и прозевали момент, когда тебя пора было поставить на свои колёса.

— Можешь считать это подарком на свой день рождения, мистер "мне почти десять". — хохотнул Рассел. Его слова вызвали у меня такую улыбку, от которой скулы начали побаливать. Подарок на день рождения... огромный и крутой велик. Эти слова казались мне несовместимыми, но вот оно: спустя год после моего появления в банде, я получаю свой байк. Только мой! Мой-мой и больше ничей! Да, на нём кто-то уже когда-то ездил, но он был как новенький, с новыми деталями, колёсами и весь такой... такой класный!

Я уже чувствовал себя уверенно, давя на педали и повышая скорость. Управлять этой здоровенной железкой становилось всё легче! Будто я немного поездил и наконец покорил его! Поэтому байки ещё называли "конями"? Хех, ну или "стальной осёл", как говорил Харон.

Город остался позади, редкие промышленные здания и начинающиеся поля проносились мимо, а в ушах завораживающе гудел ветер. Я будто летел над дорогой, в редкие моменты даже не нажимая на педали и велосипед ехал сам собой! Харон что-то громко и насмешливо ворчал о "скоростной механизм" и "давай, Диего, делай", но он явно говорил не со мной и его голос был для меня лишь фоном, таким же, как свист проносящегося мима мира.

Вот и база уже виднеется. Наш оккупированный недостроенный завод, огороженный забором и стоящий на краю лесополосы. За ним больше не было зданий, а лишь бескрайние, уходящие далеко-далеко поля. Велосипед уже ехал сам, мне даже не пришлось подкручивать педали. Я просто расслабился на сидении. Хотелось отцепить руки от руля и поднять их, но нет, я ещё не настолько осмелел. Скорость медленно снижалась, от чего я вскоре поравнялся с Расселом, Хароном и Диего.

— Почти приехали. — в никуда произнёс Диего, чтобы по привычке избавится от "неловкой" паузы.

— Да — протягиваю я, не убирая улыбки, что практически впечатолась в лицо и, как бы я не пытался, я не мог её убрать. — Поддержишь меня, когда будем тормозить? — спросил я глянув на Рассела.

— Конечно. Только смотри, ручного тормоза здесь пока нет, у нас руля нужной модели не было, так что сейчас будешь тормозить педалями. Просто прокрути их назад.

Когда мы уже приблизились к базе, я попытался надавить на педаль, заставив её двигаться по часовой. Это оказалось куда проще, чем при движении вперёд. Только вот, после прокрута педалей, велосипед лишь издал тихий шелестящий цокот, но нисколько не сбавил хода. В непонимании я глянул на Рассела, который во мгновение перестал улыбаться и прикусил губу, раскрыв глаза и переглядываясь с Хароном, чьё выражение было не лучше.

— Пу-пу-пу... ой забыли. — произнёс Кэп, отводя взгляд. А. Окак. То есть, как я понял, они забыли, что кроме как ручным тормозом этого монстра никак не остановить, и потому просто сняли его?

—... И что мне делать? — спрашиваю я, чувствуя как сердце снова начинает колотить по груди, будто крича "я больше в этом не участвую".

— Ищи кусты помягче, братец — цокнув, произносит Харон, прежде чем плавно замедлиться, всем своим видом говоря, что его крайним делать не надо — С днём рождения!

— ...Спасибо.