Если ты меня любишь (гет)

Гарри спустился в кухню, чтобы позавтракать. Он надеялся, что в такой ранний час он не застанет там Рона, потому что ему не хотелось с утра портить себе настроение. Но на кухне сидела только Луна, просматривающая какой-то журнал. Она все-таки согласилась на предложение Гарри переехать на время к нему, хотя время от времени она порывалась куда-нибудь умчаться, к мифическим родственникам, которых, как было достоверно известно Гарри, она не имела.

— Доброе утро, — поздоровался он, войдя в кухню.

— Привет, Гарри, — откликнулась Луна, перевернув страницу. — Что, больше никто не встал?

— Джинни ночует дома, а Рон не в настроении, но, я уверен, он придет, когда нас тут не будет.

— Так он обидел Гермиону? — будничным тоном спросила Луна.

— Не знаю, кто из них кого там обидел, — ответил Гарри с легким раздражением. — Эта парочка сведет всех нас с ума. У них все шло прекрасно, и как-то странно, что какие-то жалкие экзамены смогли положить конец их отношениям.

— Такого, конечно, быть не может. Причина гораздо глубже. Но, мне кажется, они смогут понять друг друга и помириться.

— Хотелось бы, чтобы они сделали это поскорее, — Гарри поставил на огонь чайник и сел на свободный стул. — Не то чтобы я не потерпел их вдвоем первого числа, но я, честно говоря, опасаюсь, что Гермиона не согласится прийти.

— Она тебя не подведет! — убежденности Луны не было границ, и Гарри это даже позабавило.

— Что ты читаешь? — осведомился он.

— Не имею понятия, — Луна повернула к нему свое лицо, хранившее следы неизъяснимой тоски и печали, которые она кое-как скрывала за своей привычной рассеянностью и задумчивостью. — Знаешь, я очень рада за вас с Джинни, правда. Извини, если я выражаю эту эмоцию как-нибудь не так и не вовремя, я постараюсь исправиться.

— Перестань, Луна, никто не требует от тебя постоянного восторга, — Гарри не знал толком, как ее утешить, и стал импровизировать на ходу. — Все это поправимо, это всего лишь еще один поворот в нашей всеобщей странной судьбе. Я хочу сказать, понимаешь, не все в наших силах… Мы пытаемся, конечно, не сдаемся, не бросаем никого, но… все-таки в конце судьба оказывается хитрее… Ты не согласна? — Гарри оборвал свою речь, потому что Луна энергично замотала головой.

— Я не таких слов от тебя ждала. Ты же сам прямое доказательство противоположного, ты никогда не опускал руки, я сама этому свидетель. Я хотела, чтобы ты научил меня, как мне их не опустить, а мне очень хочется сдаться. Именно сейчас, я не могу сказать почему. Происходит что-то странное, тут ты прав, но это не судьба, это происходит где-то внутри нас. И это меня… тревожит. Ты сейчас просто не можешь в это вникнуть, счастье ослепляет людей не меньше, чем горе.

— По-твоему, я не имею права на это счастье? — прямо спросил Гарри. — По-твоему, я всю жизнь должен заниматься решением своих и чужих проблем и никогда не испытывать покоя, ощущения успокоенности в любви?

— Ты хотел ведь услышать мое мнение? Под мнением я подразумеваю то, о чем я сейчас думаю, не более того. Что ж, я его высказала. Это ни в коем случае не укор и не наставление. Ты пока не можешь понять меня, вот и все. Я и не желаю тебе этого, — она медленно поднялась и, покинув кухню, пошла наверх, в свою комнату, где раньше, в далеком прошлом, жила Нарцисса Блэк.

Гарри еще долго сидел на кухне, размышляя над ее словами. Ему хотелось бы, чтобы все было иначе для нее сейчас, но здесь он не мог помочь, а значит, ему следовало поменьше спрашивать. Гарри ждал, что Рон спустится к нему, пожелает выпить чашку чая или кофе, а может быть, поговорить, но он увидел друга только на следующее утро, когда им обоим предстояло идти на «урок» к Вестерсу.

Они прибыли вовремя, и все остальные Охотники оказали им торжественный прием. Вестерс, довольный своими подопечными, улыбался до ушей, в то время как Ермон, изобразив натянутую улыбку профессионального актера, стоял в сторонке и, после краткого рукопожатия и обмена общими фразами, больше не обращал на себя их внимания.

— Переживает, что ты украдешь у него славу, Гарри, — шепнул Рон, впервые несколько повеселевший за последние дни при виде своего недруга.

— Пусть его. Я жду инструктажа, а всякие там «Аполлоны» и прочие жертвы блеска Олимпа могут идти лесом.

— Запретным? — фыркнул Рон, но тут Вестерс попросил минуту внимания, и он состроил серьезную гримасу.

— Итак, у нас сегодня особая задача, — начал Вестерс, с удовольствием оглядывая свою гвардию. — Я должен ввести вас в краткий курс защиты от потусторонней магии. Должен вас сразу предупредить, количество специалистов в этой области ничтожно мало, ввиду того, что обычно объекты исследования навещают наш мир сами и предоставляют нам соответствующий материал для изучения. Наоборот случается, в общем-то, значительно реже.

Многие из охотников не сдержали улыбок, но Гарри не разделял их веселья. «По ту сторону» он видел немного, но ему хватило этого, чтобы однажды принять решение вернуться назад. Там, наверное, много чего есть, но если у тебя есть важные вещи, которые надо сделать «по эту сторону», и, что еще примечательнее, есть выбор, то как можно выбрать обратное?

— Я хочу сказать, — продолжил Вестерс, — что так называемые субъекты познания в данном случае перестают ими быть, поскольку возвращаются лишь в виде привидений или духов, вызванных магическими ритуалами. Последние гораздо надежнее в своих показаниях, чем первые, но и гораздо опаснее. Их великое множество, они делятся на различные классы, виды и тому подобное. Но мне сразу хотелось бы заострить ваше внимание на высшем классе, с которым нам с вами довелось повстречаться. Скианты, — он понизил голос, но не для пущей важности, а для того, чтобы каждый уяснил смысл сказанного, — отличаются от других обитателей потустороннего мира не только своей связью с нашим миром, миром живых существ, но и своей безграничной магической мощью. Также у них есть одно безусловное преимущество, о котором, полагаю, вы и сами уже не раз думали: они точно знают, что ждет нас там, куда мы не можем за ними последовать, поэтому они свободно приходят и уходят и населяют те области, которые нам неподвластны. Сторонники теории параллельных миров утверждают, что существует целый отдельный мир, населенный скиантами, — мир, враждебный нашему и отделенный от него лишь одной очень надежной завесой, которую свободно преодолевают лишь те, кто обладает знанием. Повторяю, это всего лишь теория, и представители ее отнюдь не являются большинством. Будет уместнее, скорее, видеть в скиантах некую разумную силу, которая пытается достичь своих целей с помощью темной магии. Принимая во внимание тот факт, что их тип мышления явно отличается от нашего, а также факт отсутствия у этих существ привычных нам понятий о морали, следует признать, что нашим основным мотивом тут должно быть стремление избавить наш мир от этих обитателей «того мира». Какие будут вопросы по данной информации?

— Сэр, — поднял руку Гарри, — если допустить, что где-то есть огромное множество скиантов, почему они просто не объявят войну и не захватят наш мир, с их-то способностями?

— В том-то и дело, что проявления скиантов в нашем мире чрезвычайно редки, — ответил Вестерс. — Это наводит сразу на две мысли: во-первых, это подтверждает ту точку зрения, что мы не можем рассматривать «тот свет», как аналогичный «этому», а следовательно, не можем с большой точностью предсказать модель поведения тех же скиантов. Во-вторых же, мы должны постоянно быть начеку: как правило, и это подтверждают письменные источники, скианты появляются тогда, когда они видят в этом мире возможность совершить диверсию, которая приведет в нем к катастрофическим последствиям. Другими словами, мы сами призываем их, в той или иной степени, и своими действиями создаем для них все условия.

— Простите, сэр, но это какая-то метафизика, — возразил Ермон, сдвинув брови. — Мы имеем дело с вполне реальными объектами, откуда бы они ни явились. Какой смысл в том, чтобы разгадывать их природу, коль скоро она нам недоступна по причине их «инобытийности», или чего там еще? И как, во имя Мерлина, по их действиям можно узнать судьбу мира? Я уважаю ваши взгляды, мистер Вестерс, но здесь мы отходим от сути вопроса.

Гарри успел уловить яростный взгляд Холборна, брошенный на Ермона, но тут же сам вновь переключил свое внимание на начальника.

— Дорогой Ермон, — грустно улыбнулся Вестерс, — я хотел бы, чтобы эти редкие визиты ничего не значили для нашего мира и для нас с вами, очень хотел бы… Что же, если подвести итог того, что я хотел сказать, он выглядит примерно следующим образом: если бы у них была возможность, они бы непременно захватили наш мир открытой войной. С другой стороны, — он усмехнулся, — кто сказал, что война уже не бушует повсюду, в наших сердцах, душах, например? И кто знает, какими силами это в действительности вызвано?

Удивительное сходство направления мыслей Вестерса с тем, что Гарри прошлым утром услышал от Луны, поразило его. Ощущение того, что ему срочно нужно что-то для себя решить, а иначе будет поздно, усилилось во много раз, и он ушел бы, для того чтобы побыть наедине с собой, не будь это собрание так важно.

— А теперь — к делу! — Вестерс браво засучил рукава и вынул волшебную палочку. То же сделали все Охотники. — Первое заклинание: «Вигон луцис!» Как вы догадались, само название символизирует собой противостояние силам скианта с помощью света. Это не самое надежное средство защиты от их магии, но и оно требует предельной концентрации и недюжинных магических способностей. Давайте вместе попробуем. На людей оно не оказывает никакого воздействия.

— Вигон луцис! — закричала дюжина голосов, и штаб-квартиру авроров озарило белое пламя, яркое, но не обжигающее, на него было трудно смотреть, но, тем не менее, почему-то хотелось, словно это сияла надежда на победу в этой нелегкой схватке.

— Отлично! — довольным голосом констатировал Вестерс, когда свет угас. — Переходим ко второй части нашей небольшой программы — к заклинанию нападения. То было, скорее, заклинанием защиты, это же, аккумулируя энергию скианта, направляет ее против него же. Его вам следует запомнить очень тщательно: «Рекогтум реверсио». Пробовать его сейчас и здесь не имеет смысла, его последствия невидимы, когда не имеют той самой цели, для которой создано заклинание. Его уже можно назвать магической ловушкой, но обычно она легко преодолевается, поскольку магическое силовое поле подавляющего большинства волшебников сильно уступает силовому полю скианта.

— Далее, — продолжил он, — необходимо испробовать два групповых заклинания, одно из которых невербальное и призвано отправить скианта назад, в его мир. Правда, желательно, чтобы вы произносили все заклинания невербально, хоть это вас и не спасет (скианты — превосходные знатоки способов чтения чужого разума), но в подобных случаях речь может идти о долях секунды. Итак, встаньте в круг и представьте, что вам все ж таки удалось окружить противника. Сейчас очень важно именно визуальное представление. Сосредоточьтесь и произнесите мысленно следующее слово: «Ноуэнтирис». Не буду сейчас уточнять его этимологию — это для самых любопытных после занятия. Пробуем! Постарайтесь сделать это одновременно.

Вестерс не уточнил, как именно им следовало согласовать свои действия, но Гарри предположил, что это должно было произойти на уровне, как говорится, единого сердца коллектива, и сосредоточился на середине круга. Он краем глаза видел, как нахмурился Рон, пытаясь собраться с силами. Сначала ничего не происходило, и Гарри, не выдержав, украдкой взглянул на своего начальника: тот был совершенно спокоен и словно ждал чего-то. Гарри успел перевести взгляд на предполагаемую цель как раз вовремя, чтобы увидеть, как прямо из пола возникает водоворот диаметром в полтора метра и начинает подниматься широкими спиралями к потолку. Охотники напряглись, заклинание действительно требовало больших затрат энергии. Гарри ждал, что будет дальше. Внезапно водоворот, начав сжиматься по мере увеличения количества витков у самого потолка, вспыхнул золотым огнем, что невольно напомнило Гарри о знаках в Отделе Тайн, и мгновенно сжался до размеров небольшой светящейся точки и затем исчез. Охотники разом опустили палочки, словно не в силах более держать их.

— Это было оно, сэр? — слабым голосом спросил Стеффинс. — Заклинание, изгоняющее скианта из нашего мира?

— Оно самое, — подтвердил Вестерс, — и оно требует силу семи волшебников. Запомните, не меньше. Вот почему так важно работать в коллективе и думать, как один человек. Надеюсь, вам не нужно объяснять это в подробностях.

Ответом ему было молчание: в этот момент каждый погрузился в раздумья.

— И четвертое, — возвысил голос Вестерс, привлекая внимания, — заклинание защиты мыслей. Я уже говорил об одном, которое позволяет оградить мысли от чужого вторжения, для тех, кто не в ладах с наукой-окклюменцией. Оно полезное, но недостаточно мощное при встрече со скиантом. Хочу сразу оговориться, следующее подойдет не для всех. Помимо того, что оно требует огромной концентрации воли и сил, оно может сказаться на состоянии вашего сознания двояко: либо оно создаст прочнейший щит в вашем разуме, либо, напротив, позволит скианту разрушить его. Как вы понимаете, пробовать его на ком-нибудь из вас сейчас я не собираюсь и не советую проделывать это, как это говорится, «в домашних условиях». Его вы можете применить только, чтобы спасти свою жизнь в критической ситуации. Оно звучит так: «Мора силенсиум», и, разумеется, оно невербальное. Будьте внимательны друг к другу и к самим себе. Если ваше единство распадется, вам уже никто не сможет помочь.

На этой ноте Вестерс неожиданно оборвал это короткое занятие. Гарри и Рон недоуменно переглянулись, но все остальные Охотники приняли это как должное, и они собрались тоже уходить вместе со всеми. Вдруг Вестерс остановил их взмахом руки.

— Забыл напомнить вам: если уж совсем не захотите рисковать — а бывают ситуации, когда этого действительно не стоит делать, — используйте заклинание Патронуса, оно никогда не подводит тех, кто уверен в своих действиях. Может, все-таки есть вопросы?

— Можно, сэр? — неуверенно начал Рон. — Вероятно, я сейчас произнесу полную чушь, но… мы ничего не записали, то есть… вдруг мы забудем какое-нибудь из заклинаний?

Вестерс, мягко улыбнувшись ему, повернулся к Холборну.

— Уважаемый Запоминающий, вы сможете, если что, напомнить мистеру Уизли или кому-нибудь еще все, о чем мы только что говорили?

— В любой момент, — с привычной тяжеловесной серьезностью ответил Холборн.

Вестерс кивнул и подозвал к себе Гарри и Рона. Остальные Охотники вышли, и за дверью тотчас началась возня и громкое перешептывание. Гарри даже почудилось, что он слышит шуршание перьев и пергамента.

— Молодежь, — ворчливо прокомментировал Вестерс, набивая трубку. — Что до вас двоих, я уже обо всем договорился. Вы сегодня же получите новую форму и знаки отличия. Думаю, не нужно уточнять, что носить ее следует только в здании Министерства и на дежурстве?

— Конечно, сэр, — хором ответили молодые люди.

— Превосходно. Далее, хочу вам сообщить, что вы оба будете мне нужны двадцать четвертого числа, которое скоро наступит. Речь идет о научной конференции, которая будет проходить под патронажем Министерства здесь, в его главном здании. Это будет встреча на высшем уровне, так что все должно быть так, как должно быть, в самом полном смысле этого слова, — Вестерс напустил на себя грозный вид, который никак не соответствовал его озорному взгляду. — Вы оба должны проявить себя с лучшей стороны, у вас это получится. В этот день будете подчиняться только моим приказам, и ничьим больше, это вам ясно?

— Да, сэр, — с облегчением ответил Рон. Гарри кивнул, про себя улыбнувшись тому ужасу, который мог отразиться на лице его друга, назначь Вестерс Ермона их командиром на целую конференцию.

— На сегодня вы свободны. Получите все необходимое в конце коридора в кабинете номер тридцать восемь. Завтра жду вас здесь. Счастливо!

— До свидания, сэр!

Получив форму, Гарри и Рон решили отпраздновать дома это событие. Рон, кажется, успел позабыть о Гермионе и взахлеб высказывал предположения о том, какие захватывающие перспективы могут теперь открыться перед ними. Гарри был несказанно рад этой перемене настроения, так что он мог справедливо надеяться на хорошее завершение дня.

Придя домой, они обнаружили на пороге два конверта, в которых лежали сложенные вчетверо куски пергамента. На них было аккуратным почерком начертано все, сказанное Вестерсом на лекции, слово в слово, и Гарри подумал, что Холборн вполне заслуженно получил свое второе имя.

Дом на площади Гриммо постепенно претерпевал существенные изменения под воздействием усилий Джинни. Она мечтала сделать его менее мрачным и активно меняла его внешний облик. Прежде всего, она, после долгих споров с Кричером, убрала со стен вдоль лестницы отрубленные головы эльфов, заменила мрачные шторы в гостиной и на кухне новыми, светлыми, а также взялась за ремонт в коридоре, не говоря уж о ликвидации пыли во всех комнатах, что было не таким уж простым занятием. Все это она начала делать уже давно, но теперь, в ожидании самого главного дня в ее жизни, она не могла больше думать ни о чем другом и часами возилась с какими-нибудь особенно упрямыми пятнами на ковре или безвкусным орнаментом, не желавшим уходить с обоев в одной из спален. Перед тем как пойти на работу, Гарри помогал ей во всем этом, теперь же его заменила Луна, с увлечением проявлявшая свои дизайнерские способности. Джинни, правда, хотела бы знать и мнение Гермионы, но та после последней ссоры с Роном больше не показывалась в доме номер двенадцать.

Гарри и Джинни послали ей приглашение первой, причем Джинни специально трудилась над ним дольше, чем над другими, красиво его оформив. Гермиона ответила незамедлительно, тон ее ответного послания, однако, казался несколько суховатым, хоть она и согласилась прийти.

Джинни взяла на себя практически все свадебные хлопоты, поскольку Гарри не только был занят, но и, по ее собственному выражению, «ничего не смыслил в ленточках, цветах и платьях», против чего молодой человек ничего возразить не мог. Конечно же, он связался с тем волшебником, который соединил в свое время Билла и Флер, а также самостоятельно аранжировал труппу музыкантов и фотографа для праздника. Остальную часть развлекательной программы взяли на себя Фред с Джорджем, пообещав «нечто грандиозное». По плану, празднование должно было начаться в «Норе», а потом всем предоставлялась полная свобода действий.

Гарри, с одной стороны, был рад, что почти не участвует в этой предсвадебной суматохе, но, с другой стороны, он осознавал, что эгоистично сваливать всю подготовку на других. С самого начала у него возникали протестующие идеи в виде, к примеру, тайной женитьбы, в присутствии Рона, Гермионы и Луны где-нибудь за сотню миль от «Норы» и от будущей тещи, которая суетилась больше всех, как и на свадьбе своего старшего сына. Миссис Уизли всегда старалась для своих детей, но иногда, казалось, брала на себя непосильный груз. Он высказал эти мысли Джинни, но та только отмахивалась, говоря: «Мне всегда было в этом плане жаль маму, я помогала ей, где могла, но она просто не может жить иначе». Идею тайной женитьбы Джинни, конечно же, не поддержала.

За два дня до конференции Гарри просматривал список гостей, все время пополнявшийся и уже порядком ему наскучивший. Он уже оставил свою мечту о тихой церемонии и вечеринке с минимальным количеством родственников и друзей, тем более что со своей стороны ему и вовсе некого было ждать. Так что он смирился с этим, но регулярное уточнение списка начинало его немного доставать.

— Джинни, — вдруг сказал он, наткнувшись на имя, — я не помню, чтобы я подписывал приглашение Снейпу.

— Верно, — ответила Джинни, которая в очередной раз разнашивала новые белые туфли, шагая в них по комнате туда и обратно. — Это я его пригласила. Не стала уж тебе напоминать.

— Я не забыл о нем, — нахмурился Гарри. — Просто не хотел нервировать как его, так и гостей.

— Ты несправедлив, — Джинни, не глядя на него, прошла мимо и села на диван напротив. — К тому же, если хочешь знать, он ничего мне не ответил, так что нет никакой гарантии, что он появится.

— Тем лучше для него, — сердито сказал Гарри, отложив список. — Он не любит сборища народу, не любит радостные события, так чего ради давить на его психику?

Ответа от Джинни на это Гарри так и не дождался. Очевидно, она хотела избежать ссоры.

За день до конференции соизволила приехать Гермиона, и подготовка пошла еще продуктивнее, правда, Рон уехал жить к родителям (до этого он почти неделю гостил у Гарри). Гермиона ничем не показывала, что ее это огорчает, хотя Гарри часто замечал у нее отсутствующий взгляд и невнимание при ответе на вопросы, задаваемые в такие моменты.

День перед конференцией запомнился ему не только в связи с приездом Гермионы. Ближе к утру ему приснился странный сон, который его заинтриговал. Ничего конкретного Гарри из него не выявил, но он оставил у него в душе ощущение чего-то надвигающегося, хотя все, что он там видел знакомого, был предмет, напоминающий нож, окруженный дымкой и потому нечеткий в своих контурах. Гарри минут пятнадцать вспоминал, сидя на кровати, что именно он ему напоминает, а потом понял, что это, скорее всего, кинжал, а не нож. А кинжал у него ассоциировался только с одним, весьма конкретным кинжалом. Он рассказал сон Джинни, и та тоже заинтересовалась.

— Гарри, тебе ведь и раньше снились особые сны?

— Да, но раньше они всегда были точнее и как-то… многограннее, что ли. Самое странное, что я не понимаю, откуда он взялся в моем подсознании, я совсем и не думал о нем. Уже года два точно.

— В том-то и дело, что в подсознании. Там все, судя по всему, хранится вечность. Мне в том году приснился мой плюшевый медведь, которого я потеряла, когда мне было два года. Я себя-то уже не помню, какой я была, а вот медведь во сне «вспомнился».

— Может, дело и в этом, — согласился Гарри, — но почему-то мне этот сон не понравился.

— Не придавай ему такого большого значения, у тебя сегодня много дел, — посоветовала Джинни, на чем их разговор и кончился. Гарри полностью согласился со своей невестой в том, что подготовка к конференции стоит того, чтобы посвятить все свое внимание ей, не отвлекаясь на сны.

Двадцать четвертого июня Гарри проснулся раньше положенного времени на целый час и долго лежал, вслушиваясь в дыхание спящей рядом Джинни. Когда стрелки на циферблате будильника приблизились к тому моменту, как тот должен был прозвонить, Гарри отключил его, поднялся и пошел на кухню, чтобы сварить кофе. Как и ожидалось, он встретил там Луну, которая пребывала в своей неизменной апатии. Пожелав ему доброго утра, она погрузилась на все утро в очередной журнал (Гарри был несколько удивлен тем, что это был не "Придира"). С Роном они договорились встретиться у входа в Министерство, поэтому Гарри дал себе слово не опаздывать ни на минуту: Вестерс допускал пятиминутное опоздание, после чего у него случалось желание прочесть длинную лекцию о вреде отсутствия пунктуальности в нынешней молодежи. По словам Холборна, в том случае если ему удавалось это желание осуществить, новички начинали приходить на работу за полчаса.

Рон, как и следовало ожидать, не выспался и поэтому был немногословен и хмур. Гарри не терпелось увидеть участников конференции, которые съезжались чуть ли не со всей Европы, а потому он не стал настаивать даже на краткой беседе. По прибытии в штаб-квартиру они тут же получили задание патрулировать восьмой уровень, где и должна была состояться конференция. Остальные Охотники были отчасти заняты в Министерстве, отчасти в других районах Лондона: видимо, Вестерс не хотел рисковать и оставлять наиболее опасные артефакты без надзора. Гарри и Рон были в итоге чрезвычайно довольны тем, что им дали возможность провести этот день в Министерстве, хотя, как выразился Вестерс, "беседовать с умными людьми" им разрешалось разве что наедине с собой. Гарри это нисколько не обескуражило, зато Рон, страдавший перепадами настроения, несколько скис.

К полудню начали прибывать волшебники. Гарри и Рон должны были сначала сопровождать Вестерса, который, в свою очередь, обеспечивал безопасность Министра. Помимо них, в свите Кингсли оказались Стеффинс и Холборн, чему друзья были искренне рады. Впрочем, их радужное настроение постепенно увяло, поскольку Министр должен был стоять в атриуме и приветствовать гостей три с половиной часа, сама же конференция должна была начаться в четыре, а закончиться в десять банкетом. Во сколько же должен был закончиться сам банкет — знал, вероятно, только Мерлин, поэтому Гарри и Рон, простояв для разминки больше трех часов в атриуме, уже согласны были поменяться местами с теми, кого Вестерс отправил на объекты. К четырем все стало несколько проще: поток волшебников всех возрастов и национальностей начал редеть, а сами участники шли гораздо быстрее. Вестерса, а также Стеффинса и Холборна это, скорее, напрягало, поскольку они не успевали, как следует, всматриваться в лица проходящих мимо людей. Гарри, с непривычки, подолгу отключался от своего задания, так как в глубине души был уверен в том, что так ничего подозрительного не выявишь, если только ты не Вестерс. Рон рядом с ним, похоже, начинал считать овец.

Внезапно Гарри как-то встрепенулся, его взгляд задержался на человеке в длинной черной мантии с высоким воротником, который мельком взглянул на него и тотчас отвернулся. Это был Снейп. Гарри никак не ждал встретить его здесь и сейчас и начал судорожно соображать, стоит ли подходить к нему на конференции либо после нее. Он смотрел, как Снейп поздоровался с Кингсли, обменялся с ним парой фраз и прошел дальше резким, быстрым шагом. Гарри покосился на своего начальника и с интересом обнаружил, что он провожает взглядом мастера зелий, но что именно говорил при этом взгляд Вестерса — Гарри не понял.

Далее все происходящее стало еще более скучным для Гарри и его друга, но, по крайней мере, более подвижным: они вышагивали перед огромными дубовыми дверьми, ведущими в конференц-зал, находившийся слева от атриума, в конце длинного коридора, и время от времени сообщали Вестерсу по специально выданному им прибору, что все в порядке. Иногда Гарри казалось, что они с Роном думают об одном и том же: о девятом уровне. Однако Вестерс, еще накануне прочитавший эти мысли, строго их предупредил: "Мое расположение к вам не в последнюю очередь зависит от вашего умения выполнять приказы. Ваши намерения я вижу хорошо, но мне придется напомнить вам, что учеба и тайные от учителей похождения закончились. Девятый уровень будет охраняться, но не вами, у вас есть свое задание. Мне бы очень не хотелось разочароваться в вас в первый же месяц, поэтому прошу вас не совершать опрометчивых поступков". Гарри так и подмывало нарушить приказ, несмотря на полное осознание правоты всего, что им пытался внушить их начальник. Еще ему вспомнились далекие, как детство, школьные годы в Хогвартсе, и он пришел к выводу, что, вероятно, они тогда и сами не понимали, насколько трудными подростками они были, и как учителям приходилось за них переживать.

Конференция была в полном разгаре, когда Стеффинс и Холборн сменили их. Гарри подумал было, что теперь они пойдут в зал вместо них, и почувствовал себя неуютно, вспомнив о Снейпе, но Стеффинс сказал, чтобы они немного отдохнули, а потом вновь приходили на место. На вопрос Гарри о том, когда же они сами пойдут есть и отдыхать, Стеффинс лишь слегка растянул губы в подобии улыбки и сказал, чтобы они не беспокоились, мол, они потерпят, а Министра есть кому охранять.

На восьмом уровне, рядом с атриумом, также находился небольшой буфет, где новоиспеченные Охотники смогли отдохнуть и сытно пообедать.

— Все не так уж плохо, конечно, — сказал Рон с набитым ртом, — но это не по мне.

— Ладно, такое бывает раз в сколько-то там лет, — примирительно сказал Гарри, собираясь отнести свою тарелку и чашку из-под чая в мойку. — Сколько нам сказали отдыхать, я что-то не припомню? — спросил он, вернувшись.

— Кажется, не больше часа. Ты предлагаешь вернуться пораньше?

— Нет, — ответил Гарри, глядя на угол стола.

— Ах вот ты о чем, — Рон проглотил последний кусок и запил его остатками чая. Потом он отнес свой поднос и, лишь возвратившись, продолжил: — Ты хоть представляешь себе масштаб неприятностей, которые нам грозят, попадись мы кому-нибудь?

— Представляю. Но девятый уровень никогда хорошо не охранялся, вспомни, как мы сами туда проникли с легкостью уже два раза.

— Это да, но теперь-то все иначе, ты не думаешь?

— Думаю, вся начинка внутри.

— Хочешь сказать...

— Ага, в коридоре никого не будет.

— А лифты? Стеффинс и Холборн могут как раз подойти в это время к ним и услышать нас. Кто попало-то туда ехать не должен, сегодня ведь выходной, по идее.

— На лифте мы не поедем, Рон. Плюс — Мантия. Помнишь, Стеффинс что-то рассказывал про потайные лестницы?

— Они могут быть зачарованы.

— Смотри, — Гарри показал на свою форменную накидку.

— У меня такая же, и что?

— Они позволят нам пройти сквозь любые охранные заклинания, они что-то вроде опознавательного знака.

— Ну, это хорошо, хотя бы по ним нас потом опознают…

— Рон! Ты отказываешься?

— Ладно уж, но мне начало казаться, что ты зря мутишь воду.

— Хорошо, если так! А вдруг…

— Так, проехали. Пора идти, пока в конференции внезапно не случился перерыв.

Как и предполагал Гарри, в атриуме и на входе на лестничную площадку, замаскированную под книгохранилище, никто не дежурил. Это было немного странно, но, пытаясь незаметно прокрасться мимо видеокамер — изобретений мистера Уизли, — молодые люди заметили несколько фигур в длинных плащах у самых каминов. Гарри поторопил Рона, и они, проскользнув сквозь единственную дверь, начали спускаться по самой обычной с виду лестницы. И сразу почувствовали, как нагревался воздух, по мере их продвижения: это защитные заклинания пропускали их вперед, оставляя после них легкое синеватое свечение, которое тут же рассеивалось.

Рон почти сразу начал нервничать, и Гарри пошел вперед, выставив перед собой палочку. Факелы горели, хотя должны были загораться тогда, когда какой-либо объект проходил мимо них. Возможно, невыразимцы, дежурившие в Отделе Тайн, сняли с них чары, и теперь они горели, не переставая, а возможно…

— Гарри, мне это не нравится, — прошептал Рон, когда они достигли девятого уровня и перед ними открылся знакомый коридор. — Что мы тут, по-твоему, ищем?

— Мы просто проверяем, не шуми, — одними губами ответил Гарри, изо всех сил напрягая слух, ничего, однако, не выявляя. Только треск факелов нарушал здешнюю тишину.

— Не стоит заворачивать к двери, по-моему, — неуверенно сказал Рон.

— Да что с тобой? — не выдержав, огрызнулся Гарри.

— Со мной ничего. Это у тебя проблемы. Я просто никак не могу забыть эти знаки…

— Еще раз, мы не будем заходить… Ты слышал?

Они замерли. Гарри вновь выпрямил руку с палочкой, готовый в любой момент применить атакующее заклинание. Он явственно слышал шорох мантии в том коридоре, где находилась дверь, ведущая в Отдел Тайн. Через секунду он снова услышал его, как и Рон, который обеими руками сжал палочку, точно она вела его вперед. На этот раз шорох раздался гораздо ближе — кто-то шел по коридору слева, куда им предстояло повернуть. Это мог быть один из невыразимцев, и в этом случае их ожидали крупные неприятности, но Гарри почему-то был уверен, что приближавшийся к ним человек — посторонний. Томительные секунды прошли, и на них вышел высокий худой мужчина в длинной мантии, который тоже держал наготове палочку.

— Черт возьми! — громко выругался Рон.

Гарри заставил себя опустить оружие, прежде чем взбешенный мастер зелий опустил свое.

— Что вы здесь делаете? — приглушенным голосом спросил Гарри, глядя Снейпу в глаза. Тот не отвел взгляда, принимая вызов.

— Занимаюсь мерами предосторожности, Поттер, и вас они не касаются.

— Неужели? — Гарри сделал шаг вперед, Рон, напротив, отступил назад, все еще не опустив до конца палочку. — Насколько мне известно, вы не работаете непосредственно на Министра и не охраняете этот этаж.

— Вам известно не так уж и много, Поттер, но вы не понимаете и половины этого, — с издевкой произнес Снейп. — Это вам было поручено не оставлять свой пост, а вместо этого вы прокрались сюда. Любопытно поглядеть на реакцию вашего начальника…

— Вы побежите жаловаться? — не сумев сдержать презрение в голосе, спросил Гарри.

— Это ваша прерогатива, — парировал Снейп. — А теперь дайте мне пройти, мне нужно вернуться на конференцию и перекинуться парой слов с Министром.

Гарри чувствовал на себе выжидательный взгляд Рона. Приняв нелегкое решение, он направил палочку на Снейпа.

— Я не могу.

Глаза мастера зелий сузились. Он едва сдерживал свой гнев и смотрел на Гарри с тем самым отвращением, от которого тот успел отвыкнуть. Он не сделал попытки защититься и только пристально смотрел на молодого человека, вероятно, не желая как-нибудь реагировать.

И вдруг эта сцена прервалась, лопнув, как воздушный шар, чересчур переполненный газом.

— Поттер и Уизли. Можно было не сомневаться.

Гарри и Рон резко обернулись, как ужаленные, и нос к носу столкнулись с Вестерсом и Кингсли, за спинами которых маячили Стеффинс и Холборн. Сотни мыслей разом пронеслись в голове Гарри, и самой неприятной из них было предположение о том, что их, казалось бы, друзья выдали их.

— А мы как раз направлялись сюда, — бодро заявил Вестерс, в то время как Кингсли хмурил брови, глядя то на одного, то на другого. — Я сразу понял, что вы проходили мимо заклинаний, но не понял сначала, что вас привело сюда.

— По-видимому, они следили за мной, — саркастичным тоном сказал Снейп, не дав Гарри раскрыть рта. — Дисциплина у вас, если позволите сказать, оставляет желать лучшего. Эти молодчики приняли меня за вора или бандита, или не знаю кого там еще, и попытались меня атаковать. Надеюсь, вы примите меры.

— О да, не беспокойтесь, — Вестерс дружелюбно улыбался, но Гарри видел, что чаша его терпения опасно накренилась. Он терпеть не мог открытую и явно ироничную критику своих подчиненных, особенно если это делалось в присутствии министра магии, от которого зависел его отдел.

— Простите, сэр, — быстро сказал Гарри, обращаясь к Вестерсу. — Мы, вернее, я заподозрил что-то неладное, но на это раз, как видно, промахнулся. Я обязан был проверить после всего случившегося… Я не собирался проникать в Отдел Тайн. Рон пошел со мной только потому, что я убедил его. Прошу вас не налагать на него взыскание, хоть он и нарушил приказ вместе со мной.

Позади него Снейп издал явственный смешок, неубедительно выдав его за кашель. Гарри проигнорировал его, волнуясь лишь за реакцию Вестерса. Тот довольно долго гипнотизировал обоих молодых людей взглядом, затем произнес:

— Что же, Министр, ваши предостережения подтвердились. У этих ребят слишком много служебного рвения и мало дисциплины для работы телохранителей. Я решу, что с ними делать, вы не против? — спросил он у Кингсли.

— Конечно же, нет, — Кингсли был, по-видимому, погружен в свои мысли. — Северус, нам надо будет поговорить наедине.

— Разумеется, Министр, — Снейп отвесил ему легкий поклон, и они с Министром удалились вглубь уровня, в противоположную сторону от Отдела Тайн, и последнее, что успел заметить Гарри, был недобрый взгляд Снейпа, брошенный им через плечо на Вестерса.

Поразмыслить над этой странностью времени не было, Вестерс ждал, пока они подойдут к нему и отчитаются на свой поступок.

— Сэр, не слушайте Гарри, он не знает, что говорит, постоянно защищает друзей и… — сбивчиво заговорил Рон. — Я пошел с ним полностью по своей воле и разумению, так что… вам решать, конечно.

— Никогда больше так не делайте. — Это был не приказ, Вестерс говорил как-то устало, словно больше не мог просить об одном и том же. Он помолчал, утратив всю свою живость, и промолвил: — Я никак не могу объяснить вам, что от этого может зависеть ваша или чья-нибудь еще жизнь. Ваша интуиция — это что-то потрясающее, но все же… лучше бы вам держать ее в узде.

— Конечно, сэр! — с жаром воскликнул Гарри. — Так вы… не уволите нас?

— Нет, не уволю, — теперь уже с веселой искоркой в глазах сказал Вестерс, — но вы у меня в долгу, — Стеффинс и Холборн за его спиной едва ли не выдохнули после этих слов. Впоследствии они сто раз повторили для Гарри и Рона, как им повезло.

— Вернитесь на свое место, солдаты удачи, — махнул рукой начальник Первого Отдела. — Хорошо хоть моя интуиция более-менее следит за вами и чует, когда вы предпринимаете попытку выйти из-под контроля.

Поднимаясь по лестнице, Рон, чьи уши все еще были багровыми от стыда, прошептал Гарри:

— Хоть одна хорошая новость: теперь Снейп вряд ли придет на твою свадьбу.

Гарри, чуть помедлив, кивнул.