Август Руквуд. Версия (джен)

Проще сказать, что Руквуд открыл глаза. Честнее — увидел. Оставалось понять, что. И как.

Он подумал над этим, но ситуация не прояснялась, нисколько, радужное сияние утомляло, и он позволил ему погаснуть, облегчённо уйдя опять туда, в небытие. Ненадолго. Потому что он уже был.

Итак. Сначала. Осторожно. Открываем глаза.

На этот раз — именно обыденно поднимаем веки и смотрим, прищурясь, сквозь ресницы. Переливы света. Цвет. Сперва он увидел оранжевый, дрожь теплого воздуха, и в гортани вспыхнуло имя — языком пламени. Алекс.

Руквуд поднял руку, поднёс к губам. Прикосновение. Звук имени растворялся медленно, опадал хлопьями, пеплом. Нет. Только не пепел.

Злость на себя, как обычно, придавала сил. Раздражала неясность. Итак. Он. Август Руквуд. Это... данность. Некоторое время он привыкал к телу, его плотности, вещественности. Тяжести. Он не везде, он здесь. У пространства появились координаты, был верх и низ, право и лево. Руквуд осторожно сел, подтянув колени к подбородку. Теперь-то, разумеется, он узнал место.

Зал в Отделе тайн. Место, в котором «любовь изучает нас». Руквуд хмыкнул. Последнее, что он помнил, — резкая боль в груди. Ветер, серое небо рвётся в клочья. Август потёр виски. Вспоминать… тяжело. Отмотаем назад. Ещё. Немного.

В Хогвартсе всё было бесцветным. Предметы потеряли контрастность, и Руквуд путался — вещь перед ним, тень, человек? Он шёл, держа перед собой палочку, как слепой. Воздух сгущался и вибрировал. Руквуд не видел, как умирал Лорд, но знал, что это произошло. Невидимые нити, соединяющие его с Лордом — с Алексом — с Эйвом, натянулись до предела и лопнули. Осталась кровоточащая пустота. Он не мог радоваться смерти Лорда, и даже не потому, что привычно связывал её со своей. Не было сил. Надо найти Алекса. Надо узнать… Руквуд повернул голову — пятно цвета, рыжие волосы? Стоп. Вот как он умер. Брат Дамблдора, кажется. Неважно.

Август уткнулся лбом в колени.

— Как я здесь оказался? — спросил он, не поднимая головы.

— Тебя принёс эльф, — доброжелательно отозвался голос.

— Дэдди? — Руквуд огляделся. — Где…

— Он умер, — Нечто вздохнуло, рябь сморщила радужную пелену. — Он был очень стар, ты знаешь.

Руквуд кивнул. Закусил губу, посидел молча.

— Дэдди умер, — наконец тихо сказал он. — А я?

Мягкий смешок, пульсация света. Руквуд зажмурился. Слишком много красок, отвык.

— Как хочешь, — кажется, невидимый собеседник иронично пожал плечами.

— О. У меня есть выбор? — Руквуд встал, потянулся. — Я чувствую себя живым. Но… слишком хорошо для живого, — уточнил он.

— Да живой, живой, — окончательно развеселился голос. — Вспомни про кристалл и сопоставь факты. Возврат. Восстановление кристаллической решётки. Снятие искажений. Ну?

— Возврат. — Руквуд сделал несколько шагов. Сияние померкло. Пространство было бесконечно-белым, туманным, оно обнимало, как облако, нежно успокаивая, утешая. — Сколько? Как долго я… возвращался?

— Несколько лет.

Несколько лет. Руквуд снова сел. Надо задать вопрос. Надо приготовиться услышать ответ.

— Алекс. И Эйв. Они живы?

— Допустим, — улыбнулся голос.

— Допустим... — повторил Руквуд и закрыл глаза. Он не разрешал себе вспоминать, и обычно не вспоминал.

Сейчас же воспоминания нахлынули резко, и Август глотал воздух, потому что всё сразу... Совершенная, захлёстывающая нежность.

Руквуд выругался и встал.

— Зачем... зачем ты это делаешь? Что тебе ещё от меня надо? Вывернуться наизнанку? Не смей. Хватит.

— Хватит, — усмехнулся исчезающий, распадающийся на звуки голос.

Туман тоже рассеивался. Руквуд, прищурясь, смотрел, как постепенно проявляется странный, будто бы ненастоящий пейзаж. Яркое ночное небо с крупными звёздами, явно южные растения. Август стоял у двери, ведущей, кажется, в сувенирную лавку. Да какая разница. Окна слабо светились. Надо же с чего-то начинать. Логично постучаться, так?