Чужой муж, чужая жена (гет)

Наверное, у меня случилось помутнение рассудка, когда я согласился помочь Грейнджер нянчить детей Поттера. То есть она не просила меня об этом прямо. Она просто сказала:

— Ближайшие полдня я буду занята. Тебе придется подождать, если ты хочешь, чтобы я тебя выслушала.

Само собой, я согласился. А что мне еще оставалось делать?..

Никогда бы не подумал, что заниматься детьми так утомительно, потому что у Скорпиуса всегда были няни. По сравнению с младшими детьми Поттера мой сын, оказывается, в детстве был очень милым и послушным ребенком. Мне даже стало немного жаль Сбывшуюся Надежду Магического Мира. Это же никакого Темного Лорда не надо, с такими-то детишками...

Близнецы заревели дуэтом еще на подходе к ванной, причем так громко и неожиданно, что я споткнулся и едва не уронил одного из них.

— Что это с ними? — спросил я у Грейнджер довольно резко.

Грейнджер оглянулась на меня и нервно ответила:

— Они не любят купаться. Так что если у тебя в запасе есть еще какие-нибудь фокусы, самое время их вспоминать... Только учти: дважды один и тот же номер с ними не проходит.

Это было сказано таким тоном, что мне стало немного не по себе...

Ванная комната была довольно просторной, с большим окном, выходящим на аккуратный задний дворик. При виде уже наполненной ванны, в которой плавали разноцветные кораблики, плач близнецов заметно усилился.

— Вы только посмотрите, кто тут у нас такой грязный, — проворковала Грейнджер, обращаясь к орущему у нее на руках маленькому чудовищу. Второе чудовище, вцепившееся в мою рубашку так, что не отдерешь, для разнообразия начало тихонько подвывать.

— Грейнджер, давай быстрее, я так долго не выдержу! — прокричал я, стараясь перекрыть эту какофонию звуков. — Бесполезно их уговаривать. Они все равно тебя не слышат!

Грейнджер отбросила нежности и начала буквально сдирать с вырывающегося мальца грязную одежду. Я делал то же самое с другим. И, когда я дошел до подгузника, меня ожидал настоящий сюрприз...

— Грейнджер! — закричал я в панике.

— Что? — Грейнджер как раз закончила нелегкий процесс раздевания и несла своего близнеца к ванной. В том, что у нее на руках был пацан, сомнений не возникало. А вот у меня брыкалась и визжала...

— Грейнджер, это ДЕВЧОНКА!

— Ну да, это Джордж, — сказала она так, как будто это все объясняло. Я разозлился. На секунду я даже забыл о воющем у меня на руках недоразумении.

— Ты считаешь, что я должен был знать, что вихрастое существо в голубом комбинезоне, с именем Джордж, окажется девчонкой?! Или ты специально?!

Грейнджер прыснула.

— Прости, Малфой! — воскликнула она, заливаясь смехом. — Я забыла тебя предупредить, что наша Джордж — девочка. Честное слово, я не нарочно.

Ага, так я этому и поверил! Когда люди говорят “честное слово”, это значит, что они вам врут.

— Как зовут это прелестное создание на самом деле? — спросил я холодно, указывая на “Джордж” кивком головы.

— Розмари Джорджиана Поттер, — ответила Грейнджер, утирая выступившие от смеха слезинки.

— А того юного джентльмена у тебя на руках? — решил уточнить я.

— Фредерик Артур Поттер.

Фредерик Артур, услышав свое имя, на секундочку замолчал, но лишь только для того, чтобы перевести дух и продолжить концерт с новой силой. Мне это надоело, и я вытащил свою волшебную палочку...

Наступившая тишина показалась мне райским блаженством.

— Малфой! — рявкнула Грейнджер. — Немедленно сними с близнецов Силенцио!

Я невинно улыбнулся:

— Я не накладывал на них Силенцио.

— Почему же они перестали плакать? — спросила она с подозрением.

Я пожал плечами и ответил:

— Возможно, им понравился мой новый фокус.

Грейнджер недоверчиво оглянулась и не смогла сдержать удивленного возгласа. Ванную комнату наполнили огромные мыльные пузыри всех цветов радуги, возникающие прямо на поверхности воды, в которой вместо корабликов теперь плавали настоящие золотые рыбки.

Грязнуль даже не пришлось уговаривать. Они сами попросились в воду, где, сосредоточенно сопя, принялись ловить рыбок своими проворными пальчиками. Грейнджер воспользовалась моментом и начала отмывать близнецов от налипшей грязи. Ее движения были торопливыми, будто она каждую секунду ожидала повторения незабываемого концерта.

— Полотенца в шкафчике, который стоит позади тебя, — бросила она через плечо. — Быстрее, Малфой, пока они снова не начали плакать!

Я достал пару пушистых махровых полотенец и подал их Грейнджер. Она подхватила девчонку, завернула в полотенце и протянула мне. Я невольно шарахнулся в сторону, и Грейнджер насмешливо улыбнулась. Получилось ничуть не хуже, чем у меня.

— Ну же, Малфой, — произнесла она тем снисходительным тоном, каким обычно мамы уговаривают непослушных маленьких мальчиков скушать овсянку. — Возьми ребенка. Это всего лишь крошечная девочка. Она не кусается.

— Сомневаюсь, — пробурчал я, пытаясь скрыть замешательство. — Давай лучше мальца. С мальчишками я хоть обращаться умею, у самого такой растет.

Грейнджер покачала головой и хотела было взять парнишку, чтобы передать его мне, но тут, как назло, отвергнутая мною девчонка протянула руки и требовательно пропищала:

— Дядя Драко.

Грейнджер рассмеялась.

— Ничего не поделаешь, “дядя Драко”. Ты ей понравился. Правда, Джордж? — спросила она у девчонки. — Тебе понравился дядя Драко и ты хочешь к нему на ручки?

Малышка кивнула, не спуская с меня восторженных глаз.

— Ну хоть кому-то я нравлюсь, — пробормотал я, беря на руки Розмари. Она сразу же прижалась ко мне и крепко обняла за шею. Эх, знал бы Поттер, с кем сейчас обнимается его дочь...

— Теперь куда? — спросил я у Грейнджер, когда она укутала в полотенце Фредерика. Секунду поразмышляв, она ответила:

— Давай пока в детскую. Близнецов нужно переодеть в запасную одежду. Принесешь сумку из гостиной?

Я кивнул, проклиная тот миг, когда решил попросить помощи у Грейнджер. Я просто забыл о том, с кем имею дело. Грейнджер зарывает свой талант в землю. С ее организаторскими способностями ей нужно собирать пожертвования и заниматься благотворительностью, а не работать в министерстве, потому что она может уговорить кого угодно и на что угодно...

Я принес сумку и стал наблюдать за тем, как она одевает малышей. Моя помощь на этот раз не потребовалась. Девочку она одела в пышное розовое платьице, щеткой пригладила влажные кудряшки и завязала на макушке огромный шелковый бант. Мальчишке досталось меньше: дурацкие короткие штанишки и яблочно-зеленая рубашка, оттенявшая его рыжеватые волосы, которые никак не хотели ложиться ровно, как Грейнджер ни старалась их укротить.

— Мерлина ради, Грейнджер, — воскликнул я, теряя терпение. — Ты в детстве в куклы не наигралась?

— Не наигралась, — подтвердила она, ни на секунду не отрываясь от своего занятия. — И вообще, Малфой, если тебе что-то не нравится — так я тебя не держу...

Возразить было нечего, поэтому пришлось дожидаться, пока Грейнджер закончит прихорашивать детей.

— И что теперь? — поинтересовался я, когда близнецы, наконец, были одеты и причесаны.

— Мы идем в парк, — ответила Грейнджер.

Интересно, она включает в это “мы” скромную особу Драко Малфоя, то есть меня?.. Надеюсь, что да, потому что я не хочу откладывать разговор с Грейнджер до вечера. Магловский парк — отличное место для приватной беседы. Грейнджер может беситься по этому поводу сколько ей вздумается, но я собираюсь пойти с ними, даже если мне придется везти коляску детишек Поттера собственноручно.

Словно отвечая на мои мысли, Грейнджер попросила:

— Поможешь мне разобраться с коляской?

— Любой ваш каприз, мисс Грейнджер, — шутливо поклонился я.

— Уизли, — поправила она машинально. — Я уже двадцать лет ношу эту фамилию, Малфой.

Я хмыкнул. Нашла чем гордиться.

— Безумно за тебя рад, но для меня ты навсегда останешься мисс Невыносимой Всезнайкой, королевой библиотечных полок, моим худшим школьным кошмаром... Гермионой Грейнджер, — ее имя я выговорил почти нежно.

Грейнджер прожгла меня взглядом, от которого я должен был сию же секунду рассыпаться горсткой пепла. Но, поскольку испепеляюсь я из рук вон плохо, она с раздражением произнесла:

— Еще одно замечание в мой адрес, Малфой, и разговора у нас с тобой не получится. Никакая благодарность не помешает мне выставить тебя за дверь.

Как же все-таки приятно дразнить Грейнджер! Просто ни с чем не сравнимое удовольствие...

— Ну вот, а я думал, что такая взрослая девочка, как ты, Гермиона, в силу своего возраста должна понимать, что это была всего лишь шутка.

— Возраст мой оставь в покое! — отрезала она. — И вообще, Малфой, тебя не учили, что так вести себя по отношению к замужней женщине — по меньшей мере наглость?!

— А тебя, Грейнджер, не учили, что наглость — второе счастье? — спросил я в тон.

Она посмотрела на меня так, что василиск обзавидовался бы, и предупреждающе протянула:

— Малфой...

Намеки я схватываю на лету, а это был даже не намек.

— Извини, — сказал я быстро. — Это была глупая шутка, и я прошу за нее прощения.

Грейнджер воззрилась на меня с удивлением, граничащим с недоверием. Определенно, мои извинения ей были внове. Ничего, пусть привыкает.

— Ладно, проехали, — нехотя ответила она. — Разложи, пожалуйста, коляску, а я пока подыщу себе более подходящую одежду.

По-моему, для прогулки с двумя непоседами ее наряд подходил идеально, но моего мнения никто не спрашивал, поэтому я кивнул и направился в гостиную.

— Справишься? — бросила Грейнджер мне вслед.

Я пожал плечами. Конечно, справлюсь. Разве у меня есть выбор?..

Пока я пытался разложить коляску, до меня вдруг дошла вся абсурдность сложившейся ситуации: я, Драко Малфой, иду на прогулку в магловский парк с детьми самого Гарри Поттера в обществе Гермионы Грейнджер. Сенсация века! Репортеры с ума сошли бы от радости, если бы пронюхали об этом. Первая полоса и центральный разворот в “Ежедневном Пророке” были бы обеспечены...

Мои размышления были прерваны бесцеремонным:

— Дядя Драко!

Я оглянулся. Возле меня стояла Розмари, похожая в своем платьице на большую нарядную куклу, и улыбалась такой милой, такой открытой улыбкой, что я не мог не улыбнуться ей в ответ. В руке у нее была большая шоколадная конфета, которую она протягивала мне.

— Ты хочешь, чтобы я взял конфету? — спросил я, присаживаясь рядом с ней на корточки.

Малышка кивнула и начала разворачивать фантик.

Я попытался было отказаться от такого подарка:

— Розмари, я не люблю шоколад. Отдай лучше братику, или сама съешь.

— Дядя Драко — ам! — возразила кроха и ткнула мне конфетой прямо в рот. От неожиданности я не успел увернуться, поэтому практически весь шоколад оказался размазанным у меня по лицу.

В этот момент по лестнице почти бегом слетела Грейнджер, волоча за собой Фредерика, который, судя по его перепачканной мордашке, успел-таки полакомиться шоколадом.

— Малфой, ты не видел Джордж? Она куда-то запропастилась... — начала было Грейнджер, но тут она увидела нас с Розмари и ее буквально согнуло пополам от хохота.

Я деланно нахмурился:

— Не вижу ничего смешного, Грейнджер.

— Ты просто не видишь себя со стороны, — ответила Грейнджер, задыхаясь. — Мерлин всемогущий, я уже сто лет так не веселилась! Это Джордж накормила тебя шоколадом?

— Не Джордж, а Розмари, — произнес я назидательно. — У девочки такое красивое имя, так почему же ты называешь ее Джордж? Похоже на дурацкую кличку.

— Это все Молли Уизли, — отсмеявшись, пояснила Грейнджер. — Когда она в первый раз увидела новорожденных близнецов, то воскликнула: “Господи, да ведь это же Фред и Джордж!” С тех пор их все так называют.

Я пренебрежительно фыркнул. Я не все, Грейнджер, можешь запомнить на будущее.

— Тебе нравится имя Розмари? — спросил я у малышки. Та улыбнулась мне с обожанием и кивнула. — Тогда я буду обращаться к тебе только так, Розмари. Пойдем умоемся. Настоящая леди не должна быть такой замарашкой.

Я поднялся с корточек, взял Розмари за руку и повел в ванную, чтобы помыть ей руки и умыться самому. Грейнджер семенила следом, и с ее лица не сходило удивленное выражение.

— Ты чем-то приворожил нашу Джордж, Малфой, — сказала она едва ли не обвиняюще. — До сегодняшнего дня ей не нравилось имя Розмари. И она никогда не шла умываться добровольно.

Я оставил это абсурдное обвинение без ответа.

Умыв детей, мы, наконец, смогли усадить их в коляску.

— Знаешь, Грейнджер, — пробормотал я, едва переводя дух, — эти маленькие чудовища отобьют желание заводить собственных детей у всякого, кто проведет с ними хоть пять минут под одной крышей. Но, поскольку заводить детей я больше не собираюсь, мне они нравятся. Они славные.

Я ожидал бурю негодования, но Грейнджер вдруг усмехнулась и кивнула:

— Знаешь, Малфой, впервые в жизни я с тобой полностью согласна... Кстати, о чем ты хотел со мной поговорить? Какого рода помощь тебе нужна?

Я почувствовал, что все еще не готов ответить на этот вопрос, поэтому произнес, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно:

— Это будет долгий разговор, Грейнджер. Давай сначала погуляем с близнецами.

Грейнджер не возражала, и мы отправились на прогулку. И, судя по тому, как начался день, впереди было много интересного...