Блэкродские тайны (гет)

Просто поразительно, насколько популярной становится твоя персона, стоит начать тебе с кем-то встречаться!

В особенности, если этот кто-то только и делает, что болтает о тебе со своими подружками, постоянно щёлкает тебя недавно приобретённым фотоаппаратом, ласково называет «Тедди» и всюду хватает за руку, сжимая пальцы так, будто всерьёз рассматривает возможность твоего похищения.

Всё, что я любил в Мел, начинало понемногу раздражать. Я и не думал раньше, как громко и жеманно она смеётся, как любит все эти ласковые прозвища и глупую болтовню… А может, я просто не любил её, и теперь вся она, добрая, отзывчивая, верная Мел, казалась мне чужой и неприятной. Она же, словно не замечая этого, вила вокруг нас паутину видимости любви из красивых слов, улыбок и счастья напоказ, в которой я день ото дня запутывался всё больше, не решаясь разорвать эту тяготившую меня связь.

И в самом деле, как можно бросить человека, который так ласково и тепло смотрит тебе в глаза, мурлыча «Тедди», и всё целует, целует, целует…

Тем временем, всё возвращалось на круги своя. Реджина собиралась замуж за Забини, а Нарцисса мило беседовала в Большом зале с Люциусом. Приближалась вечеринка в честь дня святого Валентина, и все девчонки, которые ещё не обзавелись парой, бросали на парней долгие красноречивые взгляды.

С Андромедой я не виделся уже больше недели, ведь Мел контролировала теперь каждый мой шаг, стремясь проникнуть во все части моей жизни, до этого бывшие ей недоступными. Сказать по правде, я даже думал, что так будет лучше, ведь наша странная дружба вряд ли могла иметь продолжение. Несмотря на это, я втайне надеялся, что Блэк закатит мне грандиозную истерику, и я, как солдат повинуясь её приказу, немедленно расстанусь со Стоун, вновь променяв реальное на недостижимое. Но Меда молчала, игнорируя мои взгляды на уроках, ни словом, ни жестом не выдавая никакой обиды. Это бесило, и, кажется, к истерике был близок я.

— Смотри, я подобрала тебе бабочку в тон моему платью, — я недоуменно уставился на кусочек ткани лилового цвета.

— Я должен это надеть? — всё ещё надеясь на лучшее, переспросил я.

— Ну конечно, смотри, как замечательно. Сразу будет видно, что мы влюблённая пара, — Мелани смачно чмокнула меня в щёку.

— Но я… не очень люблю бабочки…

— Сегодня же праздник, Тедди! Глупо будет явиться одетым как обычно!

С немым протестом внутри я позволил ей надеть на себя лиловый ошейник. Мелани назвала меня умницей, и всё моё мужское естество взвыло, как собака, которой наступили на хвост.

— Я не буду это надевать! — со злостью прорычал я, срывая чёртову бабочку. Глаза Стоун немедленно увлажнились.

— Раз тебе не нравится…

— Мне не нравится, — отрезал я и тут же почувствовал противный привкус вины. — Не обижайся.

— Я всего лишь хотела как лучше, — пропищала она, закидывая подбородок и смешно выпячивая нижнюю губу. — Мог бы просто сказать, что тебе не нравится, незачем было так кричать.

К счастью, я уже знал самый простой и быстрый выход из подобных ситуаций. А потому резко притянул к себе Мелани, накрывая её губы своими. Пару мгновений — и она расслабилась. Ещё немножко — и простила меня.

— Ладно, пора собираться, — промурлыкала она, когда мы оторвались друг от друга. Но прежде чем она отвернулась, я успел заметить довольную усмешку, и совесть вновь кольнула меня иглой.

На празднике Мел выглядела великолепно. Парни с интересом оборачивались, провожая красноречивыми взглядами её оголённые ножки, а девушки с завистью щурили глазки ей вслед. Пожалуй, её можно было бы назвать самой красивой девушкой в зале, если бы не одно но.

— Мисс Блэк, чудесно выглядите! — Слизнорт галантно поцеловал руку своей ученице. — Мистер Эйвери, как поживаете?

Это был как удар под дых. Длинное платье из зелёного шёлка полностью обнажало спину, плавными линиями облегало фигуру. Андромеда была так невозможно красива, что я на пару долгих мгновений, казалось, вовсе позабыл, где я и зачем сюда явился.

— Тед! Тед! — Мелани требовательно потянула меня за рукав. — Пойдём потанцуем.

Я кивнул, всё ещё не отрывая взгляда от Андромеды. Только на танцполе я заметил, что ладошка Мелани на удивление холодна. Я поднёс её к губам.

— Перестань, — Стоун резко одернула руку. — Я видела, как ты на неё смотрел. Мог бы постесняться при мне.

Вид у неё был такой, что, казалось, вот-вот и она заплачет. Ситуацию нужно было срочно исправлять, но мне почему-то не шли в голову никакие оправдания, и мы продолжали неуклюже топтаться в танце.

— Ну почему она? — вырвалось у Мелани. — Я не верю, что это лишь из-за того, что она чистокровна и богата. Чем я хуже её? Я ведь… — она жалобно захныкала. Я растерялся, робко поведя ладонями по её плечам.

— Мел… — осторожно прошептал я. — Ты классная… Ты самая привлекательная девушка, которую я знаю…

— Но почему тебе нравится она? — всхлипнула Стоун, по-детски закусив губу. — Тебе всё равно ничего не светит, — мстительно процедила она. — Эйвери собирается делать Андромеде Блэк предложение.

Что-то внутри оборвалось, стремительно рухнув вниз.

— Откуда ты знаешь? — я сжал её запястья, наверняка до боли, и даже не заметил этого.

— Девочки сказали… — прошептала она и, всё-таки не выдержав, разрыдалась.

— Нет! — крикнула она чересчур громко, пресекая мои попытки обнять её. — Не трогай меня, Тонкс! — и прежде чем я успел что-то сказать, выскользнула из моих рук и скрылась в толпе.

Я оглянулся. Случайные свидетели этой сцены смотрели на меня с плохо скрываемым любопытством. Я пожал плечами, и вышел вслед за Мел. К своему стыду, я чувствовал облегчение.

— Пусти! — знакомый голос заставил меня насторожиться.

— Перестань, Меда, — сладким голосом пропел Натаниэль Эйвери. Я и не заметил, как мои пальцы сжались в кулаки.

— Не трогай её! — прошипел я, ныряя в укромную нишу. Со всей силы треснув мерзавца по лицу, я схватил Эйвери за грудки. Тот, увидев обидчика, глухо рассмеялся.

— Всё ещё таскаешь на коротком поводочке своего грязнокровного пёсика, Блэк? Или, может, сама мечтаешь стать его сучкой?

Андромеда ахнула, а я впечатал Эйвери в стену с такой силой, что тот потерял сознание.

— Ты убил его? — выдохнула Меда.

— Нет, просто вырубил, — ответил я, с брезгливостью отпуская грузное тело слизеринца. С видом героя я повернулся к девушке, но вместо признательности встретил в её глазах гнев.

— Я бы и сама смогла дать ему отпор. Зачем ты вмешался?

— Неужели? А по-моему его помыслы были далеко не самыми целомудренными…

— Это не твоё дело!

— Не моё? Ну конечно, может, ты только на словах ему сопротивлялась? Прости, что помешал. Приятной ночи!

Хлоп! Нежная ладонь со всей силы ударила меня по щеке. Я поднял глаза. Весь её гнев, ярость сошли на нет, уступив место холодной маске равнодушия и презрения. Передо мной была не та Андромеда, которую я знал и любил.

— Всё это слишком затянулось, — спокойно произнесла она, искривив губы в усмешке. — О том инциденте в Блэкроде всё ещё ходят нелепые разговоры, а мне надоело быть темой для пересудов. Для девушки моего происхождения это и вовсе непозволительно. Мы не можем продолжать общаться. Ты свободен! — кинула она, отворачиваясь к стене, выкрашенной в тот же зелёный цвет, что и её чёртово платье. Оголённые лопатки красиво выделялись в свете свечей, но вместо возбуждения я ощутил ярость.

— Я свободен? — переспросил я, глухо засмеявшись. — Пожалуй, ты должна кинуть мне что-то из одежды. Так ведь поступают с домашними эльфами? Учитывая, что кроме этого платья и нижнего белья на тебе больше ничего нет, я даже рад такому повороту событий.

Андромеда моментально вскинулась, обернулась, дёрнулась зелёной молнией и уже второй раз за вечер влепила мне звонкую пощёчину.

— Разговаривай так со своей Стоун, — прошипела она. — Я тебе не какая-нибудь девка! Уходи из моей жизни и не возвращайся никогда! Как меня только угораздило связаться с тобой…

Действительно, как? Я вспомнил тот день в библиотеке, когда Мелани чмокнула меня в щёчку на её глазах, её первую записку, просьбу проследить за Беллатрисой… Она первой протянула руку мне навстречу, потому что я был слишком труслив, чтобы сделать это сам. Она всегда выступала инициатором, а я лишь выполнял её просьбы. Но сегодня я не оправдал её ожиданий. А чего же ждал я?

— Что ты…? — задохнулась криками она, прочитав ответ в моих глазах, прежде чем я перехватил её запястья, притягивая к себе. — Не прикасайся ко мне! — завизжала она, вырываясь, впрочем, не так уж охотно. — Уйди! Мерзавец! Придурок! Идиот! Что ты себе… — выдохнула она, но закончить ей я не дал. Прижавшись к её губам, я с силой раздвинул их, проникая языком вглубь её рта. Кулачки, колотившие меня по спине, разжались, мягко заскользив по моим плечам. Пару мгновений спустя она ответила на поцелуй, сильно и яростно, вкладывая в него всю свою страсть и обиду. Платье смялось в моих руках. Словно во сне, я прижал девушку к стене, оказавшись так близко, что теперь друг от друга нас отделяли лишь слои тонкой шерсти и зелёного шёлка. Её ножка медленно поползла вверх, и я резко перехватил её под коленкой. Туфелька с громким стуком упала на пол.

— Тед… — прошептала она, начисто снося мне крышу. Ноготки царапали меня сквозь рубашку, блуждали в волосах, спускались по щекам и шее. Я перехватил её руку, прижав к стене, лаская губами её ключицу, плечи, грудь… Она плавилась в моих руках как горячий воск.

Резкий стук заставил меня замереть, а Андромеду вскрикнуть. Застывшая в паре шагов от нас Нарцисса глупо пялилась, открыв рот. Я нервно улыбнулся, представив, какая забавная картинка открылась её глазам — любимая старшая сестра, зажатая между стеной и грязнокровкой в самой что ни на есть неприличной позе, и окровавленный Эйвери на полу. Мягко оттолкнув меня, Андромеда высвободилась из моих объятий и невозмутимо поправила причёску и платье. Мгновение — и её лёгкая фигура скрылась в темноте.

Оставив Нарциссу в её немом изумлении, я вышел следом.

Возвращаться на вечеринку не хотелось. Ноги сами привели меня в Выручай-комнату, но и там мне сегодня было не найти уединения.

Увидев меня, Андромеда глухо засмеялась и потушила сигарету в огромную пепельницу, стоявшую прямо перед ней.

— Что мы творим, Тонкс? — истерично смеялась она, пока я, застыв в дверях, пялился на её обнажённую спину. — Ты такой… тебя не назовёшь героем. Ты не красавец, не выдающийся талант… Про кровь и деньги я вообще молчу…. Почему я связалась с тобой?

— Наверное, я хороший друг, — ответил я, усаживаясь на мохнатом ворсовом ковре у её ног. — Каждому ведь нужен друг.

— Друг? — губы скривились в горькой усмешке.

— Друг, — заверил её я, сжав тёплую ладошку.

И тогда её прорвало. Она говорила и говорила, сидя на полу рядом со мной, про свою семью, равнодушие родителей и сложные характеры сестёр, про свои детские страхи и тайные надежды. Бросить всё. Уехать. Исчезнуть.

Я молчал, нежно обнимая и поглаживая её по голове.

— Но мы ведь не можем быть просто друзьями? — вдруг спросила она, возвращаясь к оставленной теме. Глаза её были красные и заплаканные, совсем не подобающие для королевы Слизерина.

Я поцеловал её в ответ. Не так, как там, в коридоре, а легко и трепетно, так нежно, как целуют ребёнка. Она робко потянулась в ответ.

— Так хорошо, — выдохнула она мне в губы. — Спокойно…

— Теперь всегда всё будет хорошо, — пообещал я и по широко открывшимся карим глазам я понял, что она мне поверила.

Лёд между нами таял, стены рушились, а мы спасались от всех этих так внезапно наступивших перемен в объятиях друг друга, чувствуя, что наконец-то всё правильно, так, как и должно было быть. И неважно, кем мы родились и как долго шли друг навстречу другу. Неважен был статус крови, факультет, чужое мнение. Всё было неважно, кроме этих спасающих объятий, этого яркого маячка среди бушующих волн жизни.

— Я ревновала тебя, — призналась Меда, прячась на моей груди. — К этой Стоун. Так сильно, что даже страшно. Как можно было быть такой дурой и отдать тебя ей?

— Я тоже ревновал тебя. Ко всем. К Малфою, этому чёртовому Раулю, Эйвери… Да и к остальным этим глазеющим на тебя красавцам тоже.

Андромеда кокетливо рассмеялась.

— Я не целовалась ни с одним из них у тебя перед носом, — заметила она, а я подумал, что она могла с лёгкостью выскочить за одного из них замуж, но говорить ей об этом не стал.

— К чёрту их всех, — проворчал я, щекотно гладя её талию. Она бархатно засмеялась в ответ. Наши пальцы сплелись, дыхание потяжелело, ленивые движения стали простыми, быстрыми и ритмичными.

Где-то вдали часы пробили полночь. Начался отсчёт новой жизни.