Flying over Precipice-Castle (гет)

Сонное и ленивое, утро медленно расползалось по хладной земле. Ветер вроде бы улёгся, снег тоже решил, что хорошего понемножку; чувствовалось, что немного потеплело. Небо обклеили бесформенные серые тучи. По промерзшей земле волочился туман. Пейзаж мягко сказать нежизнерадостный. С веранды, выходящей на противоположную морю сторону дома, открывался потрясающе скучный вид на восхитительно безжизненное горное плато. Живописные хребты и леса побледнели и сникли. Кругом было так тихо, будто всё живое просто взяло и сговорилось, ну, или, не на шутку переругавшись, устроило бойкот. Так иль иначе, даже море не издавало ни пресловутого "шелеста волн", ни высокопарного "шепота прибоя". Тишина.

"Вот так штука, — размышлял дворецкий, подпиравший спиной стену замка, — подумать только, день-то — день-то только почался, а ты уже стоишь перед до такой степени нелёгким выбором, что даже не знаешь, право, куда податься..." Тяжело вздыхая, он блуждал взглядом по однообразным фрагментам тусклого пейзажа, представшего пред мужчиной во всей своей скуке и блёклости. "Я даже не знаю, с чего мне начать!" — подавшись вперёд, он стал нервно вышагивать по веранде, почёсывая подбородок и то и дело делая крутые повороты на каблуках.

Хмуря угольно-чёрные брови, Джонс то и дело посматривал на круглый столик возле двери. На столике стояли две бутылки.

В первой — тёмный аквавит [1], старый, как предания Скандинавии, из которой он родом. Напиток сей в этом конце света можно смело назвать антикварным. Закрывая глаза, мужчина ощущал на языке привкус тмина и зверобоя, буквально слышал запах корицы, чувствовал анис. Вторая бутылка была наполнена элем, долгой выдержки элем, элем, насыщенный фруктовый эфир которого туманит людям разум уже многие века, да что там века, тысячелетия! Приникая губами к струнам этой алкогольной симфонии, невольно почувствуешь себя прямым наследником шумеров [2].

Да, мистер Джонс определённо стоял перед очень непростым выбором. Перед настолько непростым выбором, что вот уже пятнадцать минут всё ходил вокруг да около, не зная, какому из этих великолепных напитков отдать предпочтение. В самом деле!

Выбор осложняло ещё одно весьма не к стати подвернувшееся обстоятельство: под столом стояла третья бутыль, по случайности найденная в одном из подвальных помещений. За стеклянными стенками сосуда плескался крепкий тёмный карибский ром длительной выдержки.

Выбрать было просто невозможно. "Это же поэзия! Как день начнёшь, так он и протечёт. А что если сегодня боги (ну или дьявол, какая разница?) предначертали мне встать со зверобоем, а я по ошибке сольюсь с крепостью рома? История рома, кажется, началась в Индии. Может, и да, а может, и нет, у меня он, однако, прочно ассоциируется с Ямайкой и Тортугой [3]."

Предаваясь этим высоким размышлениям, дворецкий смотрел в небо, возможно, ожидая появления оттуда указующего перста. Перст не появлялся. Вместо этого в дверях, нарушая идиллию и отрывая Киллиана от таких непростых, тернистых размышлений, нарисовался какой-то ничтожный лакей и сообщил, что мистера Джонса уже ждут на завтраке. Хозяин просил поинтересоваться, всё ли в порядке с его слугой.

"Какой, однако, акцент... Может, плюнуть на них на всех?! Что б тебя чёрт, сукин ты сын, побрал вместе со всеми твоими завтраками!" — подумал мужчина, хрустя костяшками пальцев. Небрежным кивком он отослал лакея.

"Чёрт. А ведь ещё и успел наобещать мисс Свон конец осмотра третьего этажа. Вот же дёрнул Дьявол за язык! Кажется, единение с историей придётся несколько отложить..." — тяжело вздохнув, дворецкий убрал все три бутылки, поправил воротничок рубашки и отправился на завтрак.

* * *

— Ещё со вчерашнего дня покоя мне не даёт один вопрос. Почему мистер Рихтер не трапезничает вместе со всеми нами? — поинтересовалась Эмма, накручивая спагетти на вилку и пристально глядя на своих собеседников.

— Сдаётся мне, его чувство собственного величия просто не позволит уважаемому Альвинхену снисходить до нашего плебейского общества, — с неожиданной едкостью ответила Реджина.

— Да что Вы такое говорите? — изогнула бровь Эмма. "Судя по её лицу, сейчас кто-то бросится отстаивать честь своего учителя. А Реджина только того и ждёт — скучно же, в конце концов. Как же всё это прозаично и предсказуемо. Неужто ты поведёшься на эту провокацию?"

— Как-нибудь на досуге ненавязчиво спросите у своего учителя: он считает своей собственностью только этот замок или заодно и всех людишек, в нём копошащихся? — посоветовала Миллс, макая кусок печёной картошки в сырный соус.

"Они аки шампанское и водка — такое же ядрёное сочетание. Помнится, как-то мне вздумалось смешать всё это и ещё, кажется, яблочный ликёрчик. Более убийственные идеи в мою голову ещё не забредали..."

— Вам напрягает такая конкуренция, мисс Миллс?

"Лапочка, мы все прекрасно знаем, что ты аз красноречия, но, может, вы всё-таки дадите мне спокойно позавтракать? Ладно бы ещё вино полагалось, но Голд же не мог не зажать!"

Регина обворожительно улыбнулась и с громким хрустом разломила морковину, лежавшую на тарелке с овощами посередине стола. "Так, надо как-то это прекращать, а не то могут пострадать гражданские."

— Мисс Свон, Вы, кажется, просили меня продолжить осмотр третьего этажа? После завтрака можем встретиться на лестнице, часов в одиннадцать, — за столом воцарилась тишина, все лица развернулась к нему, перепалка прекратилась. Да, редко кто-то, у кого всё в порядке с чувством самосохранения, перебивает экономку. Немая пауза затянулась. — Или когда Вам будет удобно?

"Наверно, я смешаю аквавит с ромом и успею насла..."

— А давайте сразу после завтрака, мистер Джонс, — ответила девушка.

* * *

Девушка поджидала его уже на лестнице. И её явно распирало от энтузиазма, радости и чертовски отличного настроения. Дворецкому оставалось только молча завидовать. "Где мой эль?.." — хмурился он, почему-то чувствуя себя приведением, случайно забредшим на залитую светом дня лужайку. Волочащиеся по земле цепи и хриплый пронзительный голос были не то что не страшными — смешными.

В общем, то ли это Эмма была такая жизнерадостная, то ли утро — таким приторно ярким и солнечным, то ли ему просто хотелось выпить.

Вероятнее всего, последнее.

— Вы мрачны как ноябрьские сумерки, мистер Джонс, — заявила Эмма, критично осмотрев его с ног до головы.

"Проклятые художники. И что не слово у них — то сравнение, что не предложение — пое-э-зия"

— И молчаливы, что тот северный утёс. Странно, ведь Вам это так несвойственно...

— Что есть, то есть. Не с той ноги встал, знаете ли, мисс Свон, — даже не огрызнулся (как же хотелось!), а просто печально оповестил Киллиан, неспешно подходя к ней. — Вы же, я смотрю, напротив, веселы, как фермер подле горящего конопляного поля.

— Я ценю Ваш юмор, Джонс, — усмехнулась девушка, — даже когда он больше походит на брань не обнаружившего в последнем бочонке ни капли вожделенного пива пропойцы.

"Да чтоб тебя!!!"

— Пойдёмте, мисс, — улыбнулся мужчина сдержанно и спокойно, с напускным благодушием пропуская её вперёд. Взгляд упорно фокусировался на движении янтарно-медовых складок шёлка. И дело было не в том, что это платье безобразно шло догадливой Свон, вернее (давайте уж будем честны), не только: просто до чего же цветом оно напоминало льющийся хмель! А белокурые локоны легко можно вообразить себе поднимающейся к краю кружки пеной. До чего же прекрасно!

* * *

Кто бы мог подумать, но мисс Свон с её отвратительно жизнерадостным настроением совсем его не раздражала!

"Это настолько удивительно, что я бы не отказался за это выпить. А впрочем, я бы сейчас не отказался выпить за всё, что угодно!" На душе у Киллиана каким-то мистическим образом тоже вдруг стало капельку светлее. Ибо даже реплика Эммы про пропойцу и последний пустой бочонок, столь неожиданно попавшая в яблочко, явно была выдана без намерения посмеяться над незадачливым дворецким.

Она невзначай подшучивала над его хмуростью, улыбалась, смеялась, сыпала вопросами. Он постепенно втягивался в это лёгкое, светлое общение и даже вдруг подумал, что всё-таки не зря пошёл сегодня с ней. "Ром меня дождётся..." — и эта мысль стала последней о том, что не происходило с ним здесь и сейчас. Джонс с изумлением и недоверием вдруг почувствовал рядом с собой... тепло, что ли? Нет-нет-нет, это слишком заезженно и романтично звучит. Ох уж эти формулировки... "Попробуем по-другому" Сложно объяснить то, что он чувствовал. Рядом с ним сейчас шагал, перепрыгивая через две, а временами и через три ступеньки, настоящий живой человек.

* * *

— Да что же там?! — воскликнула после очередной неудачной попытки мисс Свон, проведя кончиками пальцев по бронзовой загнутой дверной ручке. Дверь сделана из мутного стекла. Сколько ни вглядывалась в него девушка как в этот, так и в прошлый раз, разобрать ничего путного не удалось. — Ох уж эта Ваша интрига, мистер Джонс.

— Мисс Свон, Вам самим не надоело стоять перед этой дверью? Давайте уже признаем, что Вы не можете додуматься до элементарных вещей, и войдём внутрь? — предложил дворецкий, приваливаясь плечом к стене.

"А она всё рыщет и рыщет скотчтерьером возле этой несносной двери. Свон, ну как можно было не догадаться?!"

Нет, всё-таки это более, чем просто забавно. Такое ощущение, будто она никогда не бывала в богатых домах, чьи помешанные на "модных тенденциях" и просто показушничестве хозяева разве что из штанов не выпрыгивают, чтобы нет-нет, да впихнуть нечто подобное в свои стены.

— Картинная галерея?

— Нет, мисс, живопись, к счастью, не настолько вездесуща, как Вам бы хотелось.

— Музей?

— Ещё хуже! Весь второй этаж завален этим антикварным барахлом, чего ж Вам не хватает?

— Ещё один банкетный...

— Ну где же Ваше хвалёное воображение и догадливость, Эмма? Предлагаю Вам просто признать своё пора...

— Ну уж нет! Ещё одна библиотека? Банкетный зал? Подсобка?!

— И зачем мне тащить Вас в подсобку? Я, конечно, не мастак производить хорошее впечатление, но Эмма!

Но она всё не сдавалась. Прелюбопытная черта в характере этой местами недогадливой юной леди: даже прекрасно осознавая своё очень вероятное поражение, она упёрто продолжает изображать из себя горного барана.

Девушка мило покраснела, поняв, что сказала что-то не то. И она уже открыла было рот, чтобы выдать нечто ещё более несуразное, когда Джонс с усмешкой отстранил её от двери и взялся за ручку.

— Прошу Вас не мешкать, войти надо как можно быстрее. Микроклимат, понимаете ли. Иначе Лерой от нас живого места не оставит.

Киллиан был вынужден подтолкнуть застывшую от изумления девушку, чтобы побыстрее закрыть дверь: вместе с ними в помещение ворвался порыв холодного сухого воздуха. Откуда-то из ниоткуда послышалось характерное недовольное бурчание, пророчащее кому-то скорое прощание с головой и не только. Больше всего пугало это "и не только" — потому что Ворчун — на диво изобретательная личность. И, кроме того: дотошливая, упорная, трудолюбивая, старательная, внимательная к мелочам, работящая и беспощадная к любому, кто как-то неправильно поглядит на дело его рук. А если этот любой, не дай Бог, ещё и испортит что-то...

* * *

В зимнем саду было тепло, влажно и зелено. Ноздри щекотал дурманящий запах нарциссов. Цвели ветреницы [4] — амарантовые [5], берилловые [6], блакитные [7]. Щеголяли бристольской голубизной [8] ирисы. Оранжерея занимала всё южное крыло третьего этажа, потолки на котором могли похвастаться четырьмя метрами высоты, а также несколько застеклённых веранд. На одной из последних в больших кадках, сплетаясь тонкими ветвями, росли три яблони.

— Вот это красота... — тихо выдохнула Эмма, в один миг позабыв обо всём на свете: и о том, что ударила-таки в грязь лицом перед дворецким, и о странном поведении мисс Миллс, не дающем ей покоя со вчерашнего дня, и о болезненном виде Белль, которую она сегодня, тем паче, вообще не видела. Всё это стало невероятно далеко и неважно.

Она удивлённо переводила взгляд с мясистых листьев агавы [9] (с приветом из Мексики, о которой мисс Свон, кажется, что-то читала прошлым летом) на крупные бруснично-зелёные цветки каланхоэ [10], чем-то очень напоминавшие колокольчики. В соседних горшках росли фикус и вермильоновые [11] цветы бегонии.

— Мистер Джонс, да это ведь жасмин! — воскликнула Эмма, подлетая к небольшой арке.

— Да, мисс Свон, — кивнул он, — тройчатые листья цвета драконьей зелени и цветы...

— ...кипенно-белые [12], — подсказала Эмма. — Они прекрасны!

Она вскинула голову, вдыхая манящий запах жасмина. Практически все цветы к утру закрылись, но менее прекрасны они от этого не стали.

Подле декоративной арки пространство взрывалось белым: цвели тенелюбивые цитрусовые, маня вглубь зимнего сада. Удивительно, но некоторые из них при этом ещё и плодоносили.

— Мистер Джонс, это лимон? — поинтересовалась Эмма, приближаясь к невысокому серому деревцу с пирамидальной кроной. Сильно загнутые лепестки снаружи отливали пурпуром.

— Именно он, мисс Свон. А вот, рядом, мандарины. Тот, что покрупнее — грейпфрут. Лайм. Бьюсь об заклад, Вы никогда не пробовали лайм.

— Зря бьётесь, — улыбнулась она, — однажды довелось.

— Он родом с полуострова Малакка [13], — добавил мужчина.

— Всеми цитрусовыми, насколько я знаю, мы обязаны Юго-Восточной Азии.

— Верно. Да здравствует международная торговля...

— ...колонизация, конкистадорство, рабство и грабёж?

— С приветом от Вашего очаровательного шёлкового платья, мисс. И какао, который Вы так страстно любите пить за завтраком. С корицей, кажется?

Она только покачала головой, признавая, что тема слишком неоднозначна.

В северной, менее всего освещённой части оранжереи глаз радовали так же плотные сине-зелёные розетки эхеверии [14] с её розово-желтыми цветоносами, оранжевые цветы алоэ, полосатые листья пилеи [15]. Здесь нашлось место даже небольшому папоротнику.

— Прошу любить и жаловать, адиантум [16]. А вот это, рядом, маранта пестролистая [17]. Забавно, согласитесь? Такой милый домашний горшочек...

Девушка согласно засмеялась, присаживаясь рядом с этим забавным растением на корточки и протягивая пальцы к большим округлым листьям, как вдруг Киллиан тихо шикнул на неё, схватил за руку и поднял на ноги. Эмма от удивления прикрыла рот рукой (чтобы не вскрикнуть): из недр зимнего сада к ним выползало Нечто. Всё в земле, в комьях грязи, с листьями в спутанных волосах и всё заросшее этими самыми волосами, густыми и чёрными, оно недовольно поглядывало на гостей. Через плечо у Нечто была перекинута тяжёлая железная лопата, от вида которой мороз пробегал по коже.

— Привет, Ворчун! — очень громко, и радостно, и приветливо воскликнул дворецкий.

"О Господи! Точно. Где-то я эти брови... вернее, бровь (она была одна, большая и неимоверно пушистая) уже видела..."

Низкий человечек что-то невнятно пробурчал.

— Знакомьтесь, Эмма, это Лерой. Всё, что Вы видите вокруг себя — плод огромных страданий и ещё более огромного таланта этого замечательного человека.

Чудик улыбнулся, перекинул лопату на другое плечо.

— Мы живём в очень суровой зоне со слишком жёстким для многих здешних растений климатом. Лерой каким-то магическим образом держит под контролем влажность и температуру воздуха, чуть ли не лично удобряет все свои детища, чистит прозрачные потолки, стены и окна от снега, в общем, чего только не делает! Я не думаю, что есть на свете человек, который так же хорошо разбирается во всей этой ботанике и так её любит, как наш Лерой.

Чумазый человечек сиял от счастья. Он приподнял мятую шляпу перед дамой, буркнул что-то вроде "приятного Вам дня" и исчез в зелёных зарослях так же внезапно, как и появился.

* * *

Они уходили всё глубже в зелёные дебри зимнего сада. С высокого потолка свисали плющи и вьюны, воздух был удивительно свежий, как в осеннем лесу. Кругом всё зеленело и цвело. Растения были везде: в горшках, кадках, клумбах... неуклюжая тропинка, всё больше сужаясь, вывела их к декоративному прудику, в котором плавали две черепашки и красный карп. Рядом стояла деревянная скамейка.

— Как считаете, это ближе к лавальеру [18] или лани [19]? — поинтересовался мистер Джонс.

— Хм... я бы сказала, что она слишком светла для лани. Так что лавальер будет в самый раз, — улыбнулась Эмма, садясь на скамейку и извлекая из складок платья небольшой блокнотик и карандаш. Немного прикусив последний (вредная привычка, должно быть; но до чего же мило она выглядела), девушка принялась рисовать. Рядом тянули ветви к солнцу три юных кофейных деревца.

* * *

Как же увлечённо она рисовала! То улыбаясь, то прикусывая губу, такая умиротворённая и чертовски спокойная. Между ними продолжалась ненавязчивая беседа о яблонях, о лилиях и гвоздиках, об астрах, гортензиях и георгинах, о вишне и мандаринах. Иногда они меняли место рисования и даже вернулись к жасминной плети, которая так впечатлила мисс Свон.

Её серо-зелёные глаза были полуприкрыты, тени от ресниц падали на щеки. Брови слегка хмурились, тонкие губы изогнулись в улыбке. Светлая прядь упала на лоб. Эмма пару раз пыталась сдуть её и выглядела при этом крайне забавно.

С ней было безумно приятно и легко подолгу говорить. Смотреть на неё. Он давно забыл о том, что в этом мире вообще существует спиртное.

— А не хотите ли прогуляться в самое любимое моё место? — предложил он девушке, когда на бумаге уже не осталось места для белых цветов, от запаха которых у Киллиана Джонса голова давно шла кругом. — Лерой бережёт его, как зеницу ока.

— А почему бы и нет? — Эмма стряхнула с платья пыль и проследовала за дворецким.

На этот раз забраться им пришлось в самую дальнюю часть Южного крыла. Здесь, за стеклянной перегородкой, жили самые капризные цветы — орхидеи и розы. Войдя в маленькую тепличку, Эмма ахнула.

Какие же разные здесь были розы!

Маленькие аккуратные кустарничновые насыщенного крапового цвета [20].

Белые с нежно-розовыми каёмками — такие миниатюрные и изящные.

Лилейные плети, взбиравшиеся к самому потолку.

Здесь были даже редкие, старинные английские розы — крупные, охристые и бело-желтые. Рыжие флорибунды [21], тоже компактными кустами. Бордовые розы, чёрные розы, которые мисс Свон видела впервые в жизни (а наслышана о них была давно и, по её словам, не совсем верила).

— Как же... Боже, Джонс, как же я счастлива, что приехала сюда!

Как искренне прозвучало это признание. Вдыхая запах цветов, она тепло улыбалась.

Орхидеи оказались ещё прекраснее. Капризные, нежные, требующие к себе, наверно, чуть ли не в полтора раза больше внимания, чем ко всему остальному цветнику, они с лихвой оплачивали этот труд своей неописуемой красотой.

Росли орхидеи в специальных подвесных корзинах из древесной коры. Его спутница не слишком хорошо разбиралась в их видах, поэтому довольный Киллиан в очередной раз решил, что настал его звёздный час.

— Зигопеталум [22] — самый неприхотливый из всех, но, согласитесь, по красоте остальным ничуть не уступает. Просто полюбуйтесь на эти лепестки цвета бордосского вина [23], на эти крапинки... Мои любимые цветы, знаете ли. Вы не смотрите на меня так, мисс Свон, — засмеялся он, — я человек с тончайшей душевной организацией, между прочим! А вот розовая Ванда. Теплолюбивая до жути, тропический гость в наших варварских краях, можно сказать.

— Да, соглашусь. Я никогда не видела настолько красивых орхидей, Киллиан.

Как же приятно прозвучало его имя, произнесённое Эммой.

— Мисс Беаллара, — представил он следующую пышную орхидею.

— Этот розовый цвет иногда называют гаити [24], — задумчиво изрекла девушка.

— Это же вроде голубой?..

— Разные трактовки, знаете ли, — улыбнулась она. — А это?..

— Лелия. Великолепный аромат, не правда ли?

— Чарующий.

Цветы лелии имели яркий пурпурно-малиновый цвет, который не мог не привлечь к себе внимания. В блокноте мисс Свон медленно возникали несколько букетов. "Как же красиво она всё-таки рисует..."

— Эмма, а Вы давно увлекаетесь живописью?

— Мне было восемь, — лицо внезапно омрачилось. Видимо, с этим возрастом её связывали не самые приятные воспоминания.

— Извините, если я...

— Тогда умерла моя мать. Так и не увидев ни одной моей работы.

Эмма продолжала сосредоточенно рисовать. На этот раз её вниманием завладела большая орхидея цвета светлой морской волны.

— Это аганизия. Апогей капризности, по словам Ворчуна... Ох и намучился он с этой "принцессой".

* * *

Их разговор плавно перешёл на недавний урок у мистера Рихтера. По словам Эммы, это было невероятно захватывающе и местами даже забавно. Когда она уже дошла до подробностей, в саду очень не к стати возник какой-то холёный лакей и официальным тоном заявил, что в помощи Джонса нуждаются на конюшне. Мысленно мужчина ругался всеми чертями: что эти идиоты там такого натворили, что не могут справиться без него?! Лакея он прогнал, но проблема от этого никуда не делась.

— Мне очень жаль, мисс Свон, что я вынужден Вас покинуть.

— Ничего страшного, мистер Джонс. Я полагаю, мне тоже пора. Большое спасибо Вам за столь приятно проведённое время.

"А Вам действительно понравилось?"

Мило улыбнувшись на прощанье, она удалилась по направлению к лестнице. "Я счастлива." Глянув ей вслед, дворецкий неожиданно со всей силы и ярости саданул сжатым кулаком по стене. "Если бы ты только знала..."

* * *

На разбор полётов в конюшне ушло полчаса. Мало того, что некоторые не обременённые мозгами молодые люди совсем не туда ссыпали овёс (резко подорожавший за последние месяцы, между прочим!), так они ещё и умудрились неправильно распределить сено между стойлами. Ну действительно, почему бы не насыпать жеребёнку норму взрослого коня, а про старого серого мерина вообще забыть?

Дворецкий уже выходил на свежий воздух с твёрдым намерением отчитать всех этих обормотов перед ужином, когда увидел медленно идущего к конюшне Дэниэла. Мужчина остолбенел. Второй раз за день Киллиану дико захотелось по чему-нибудь садануть, желательно с ноги. "Как же давно это случилось..."

Он резко свернул с тропинки, обходя конюха за добрый километр.

Спину Дэниэл держал неестественно ровно, на шуточки остальных конюхов никак не реагировал. Да и замечал ли он их вообще?..

Захотелось выпить.

* * *

Веранда. Тот же мерзкий туман, тот же мутный пейзаж, от которого Джонса сегодня уже тошнило. Его тошнило от всего, и не только сегодня. Но к чему вспоминать вспоминать об этом?

Мешая ром с коньяком и разбавляя всё это дело виски, он, глядя куда-то в пустоту, пил. Постепенно ему делалось всё равно, вообще всё равно, чего мужчина и хотел добиться. Глупые, ненужные мысли медленно расплылись в липком тумане, желудок обуяло блаженное тепло. Почему бы и не напиться до чёртиков? Можно будет больше ничем не мучиться.

Мысли льются сквозь пальцы и исчезают далеко внизу.

Постепенно он забывался.

Неожиданно (хотя, скорее ожидаемо) на веранде возник мистер улыбающийся Голд.

— Всё пьёте, и пьёте, и пьёте, мистер Джонс, так недолго и печень посадить.

— Да пошёл ты, ублюдок! — Киллиан, пьяный, вскочил и со злостью швырнул в него первой попавшейся под руку пустой бутылкой. Стекло с громким и жалобным звоном разбилось о стену, возле которой секундой раньше стоял хозяин замка. Мужчина гладенько ухмыльнулся.

— Я даже представить себе не могу, что ты чувствуешь. А она хороша, правда? Каково это, ощущать себя совершенно беспомощным, а, Джонс? Ты всё равно ничего не сможешь сделать, и ты это знаешь.

Киллиан порывался ударить его в зубы, расквасить нос, стереть мерзкую жабью гримасу с этого ненавистного лица...

...но не смог.

Мистер Голд смеялся.

___________________________________________________________________________________

[1] Аквавит — скандинавский алкогольный напиток, настоянный на специях и травах, крепостью от 38 до 50 градусов.

[2] Эль — вид пива, изначально производимый без использования хмеля. Есть мнение, что пиво открыли шумеры примерно 3000 лет до н. э.

[3] Тортуга (сейчас — Тортю) — скалистый остров в Карибском море. В XVII веке остров являлся крупным центром пиратства.

[4] Ветреница (Анемона) — род многолетних травянистых растений семейства Лютиковые.

[5] Амарантовый — красно-розовый оттенок, близкий к пурпурному и фиолетовому.

[6] Берилловый — светло-голубой цвет с лёгким зелёным оттенком.

[7] Блакитный — сине-голубой цвет.

[8] Бристольский голубой — ярко-голубой цвет.

[9] Агава — многолетнее бесстебельное суккулентное растение семейства Спаржевые.

[10] Каланхоэ — род суккулентных растений семейства Толстянковые.

[11] Вермильоновый — ярко-алый с оранжевым отливом, цвет румянца.

[12] Кипенно-белый — белоснежный, цвет кипеня — белой пены, образующейся при кипении воды.

[13] Малакка (Малайский полуостров) — крупный полуостров в Юго-Восточной Азии. Является южной оконечностью полуострова Индокитай.

[14] Эхеверия — род суккулентных растений семейства Толстянковые. Это многолетние травянистые растения с сочными листьями, образующими плотную прикорневую розетку, или невысокие суккулентные кустарнички.

[15] Пилея — однолетние или многолетние растения с декоративными листьями, семейства Крапивные.

[16] Адиантум — род папоротников.

[17] Маранта — род тропических растений с ярко окрашенными листьями.

[18] Лавальер — желтоватый светло-коричневый цвет.

[19] Лань — желтовато-коричневый цвет, от названия животного.

[20] Краповый — ярко-красный цвет.

[21] Флорибунда — сорт роз.

[22] Зигопеталум, Ванда, Беаллара, Лелия — сорта орхидей.

[23] Цвет бордосского вина — красно-фиолетовый.

[24] Гаити — или розовый, или ярко-синий цвет.