Пражские котики 83' (джен)

Поворчал шахтёр ещё для порядку малость, потом положил трубку у дверного косяка, кисетом прикрыл и отправился в рай.

— Совсем ты спятил! — Пётр ему отвечает. — Слыханное ли это дело — из рая на землю проситься. И не выдумывай!

Польская народная сказка «Как горняк променял рай на шахту»

Утро вторника выдалось неожиданно мягким и солнечным. Однако министр магии Кингсли Шеклболт мог наслаждаться синевой майского неба лишь в иллюзорном окне своего кабинета. Он стоял, заложив руки за спину и полностью погрузившись в молчаливое созерцание. Затем он медленно прошелся по кабинету, проводя кончиками пальцев по краю массивной столешницы. Спокойствие сменилось задумчивой обреченностью и он, вздохнув, вернулся к бумагам, но сосредоточиться на них не смог, сколько бы не пытался. Не то чтобы его отвлекали дурные мысли — новости прошлого дня не вызывали сильного беспокойства: он сделал все что мог со свой стороны, и ему осталось лишь пожинать результаты — но эта, мешающая сосредоточиться ленивая меланхолия никак не желала его покидать. Он расслабленно откинулся в кресле и прикрыл глаза.

Вечерний визит в поднимающийся из руин Хогвартс ответов ему не принес, однако унял тревогу. Поттер был полон сил и никаких сомнительных ощущений вроде бы не испытывал. Уставший после тяжелого трудового дня, парень сидел с друзьями у костра, разведенного во дворе замка — в факультетских гостиных магия вела себя непредсказуемо, и ночевать в них было опасно. К сентябрю невыразимцы эту проблему были должны решить, однако же сейчас школьники расположились в палатках с учетом скорее личных привязанностей, чем принадлежности к факультету.

«В этом году, вероятно, будет сыграно множество свадеб», — думал министр, тихо радуясь за детей. Хотя называть их детьми было немного горько. Разве должны дети проливать кровь?

Обсудив проблемы с МакГонагал, официально вступившей в должность директора, он перекинулся парою слов с Хагридом, уже отстроившим свою сторожку после пожара и, отказавшись от чая, с легким сердцем аппарировал на крыльцо своего дома — лишний час сна был для министра роскошью, пренебрегать которой не стоило.

И вот сейчас, сидя в своем кабинете, он изучал бумаги, сортируя в соответствии с их важностью, но хотелось ему бросить всю эту макулатуру в камин и отправиться снова в Хогвартс — просто бродить босиком по траве и дышать не канцелярской пылью, а лесным воздухом. Когда пробило одиннадцать, в кабинет стали влетать бумажные самолетики с донесениями и отчетами, и пусть они прошли жесткую цензуру секретаря, было их удручающе много. Кингсли скупым взмахом палочки разворачивал их, пробегал текст глазами и оправлял в соответствующую стопку. За этим неспешным занятием он провел практически час, втянувшись в медитативный размеренный ритм этой рутины, и неожиданно ворвавшийся в кабинет Робардс сильно его удивил.

— Это немыслимо, — рычал главный аврор сквозь зубы. — За всю мою карьеру такого еще не было. Мордред! Даже Волдеморт таких проблем не доставлял — и знаешь, некоторые его законопроекты могли бы сейчас вполне пригодиться. Что, скажи мне, что я должен со всем этим делать?

— Я думаю, ты должен выпить стакан воды, — спокойно ответил Кингсли, — а затем обстоятельно изложить все подробности. Я озадачен не меньше, и если верить вот этому, — министр потряс стопкой отчетов, — то ад вырвался на грешную землю, и в Абердин хлынули демоны. Хотя, с другой стороны, вы герои и борцы с международной преступностью.

— Зачем мне вода? Разве что утопиться, — ответил Гавейн, опускаясь на один из массивных стульев и с удовольствием вытягивая свои длинные ноги. — За ночь глаз не сомкнул, поэтому предложи-ка мне лучше кофе.

Кингсли щёлкнул пальцами и на столе возникли две чашки веджвудского фарфора с ароматно дымящимся содержимым.

— Не было никакого ада, хотя, пожалуй, одного демона нам все-таки удалось завалить. Но об этом чуть позже, — начал рассказ Гавейн, периодически отхлебывая из чашки. — Мы окружили тот дом, накрыли его антиаппарационным куполом, все как положено, взяли быстро и чисто — бойцы там засели сильные, но присутствие специалистов из Отдела Тайн оказалось более чем полезным. Однако внутри нас ждало нечто, к чему мы совершенно готовы не были: от подвала до чердака весь дом был забит ящиками с контрабандой — и с какой! Настоящая пещера сокровищ — кровь, сердечные жилы и печень драконов, ну и класс «А» конечно: яйца, ты представляешь не только драконов, но и химер, да там на ингредиенты как будто половину скандинавского заповедника вырезали!

— Подожди, ты хочешь сказать, — сверкнул глазами министр — тот самый таинственный поставщик, за которым мы почти десять лет гонялись?

— В точку, — улыбнулся аврор. — Ты же помнишь, в середине восьмидесятых на черном рынке непозволительно хорошо стало с драконьими органами, но кого бы мы не трясли — все разводили руками: от Горбина с Бэрксом до Аберфорта и, Мерлин-хранитель, старика Олливандера — как-то подозрительно много палочек с жилой дракона он продавал. А к девяностым эти молодчики стали практически монополистами. Хочешь драконье яйцо — наверняка купишь норвежского горбатого или шведского тупорыла, без всяких проблем и по весьма доступной цене.

— Да, побегали мы тогда изрядно, ни месяца без рейдов в Лютный не проходило, — опустив подбородок на свои переплетённые пальцы, припомнил Кингсли — швали переловили уйму, но эти… ускользали сквозь пальцы словно песок…

— А потом началась вся эта заваруха с Поттером, и контрабанда отошла на второй план, — продолжил Робардс, закидывая ногу на ногу и устраиваясь поудобнее на стуле. — И пока Фадж воевал с мальчишкой в прессе, а Скримджер хватался за голову и пытался все дыры заткнуть личным составом, наши бравые контрабандисты сначала решили расширить ассортимент, а затем еще и экспорт наладить. Яд акромантулов из запретного леса ничуть не хуже, чем у их родственников с Борнео, а доставлять в Европу быстрей и дешевле. Ну а дальше случился Волдеморт.

Оба помолчали и Кингсли, в разгар рабочего дня призвал невербальным Акцио пару низких стаканов и бутылку ямайского черного рома: подарок далеких родственников по случаю инаугурации.

— Паршивый год, — произнес Робардс, залпом осушив свой стакан, и посуровел лицом, — для нас паршивый, а вот для них наоборот. Они нашли новую нишу — нелегальная переправка магглорожденных, прятавшихся тогда по лесам от министерских чисток, на континент. Вот только покинув Британию, до берега никто не добрался. Зато резко выросло предложение на самые редкие темные ингредиенты — тут вам и сердце волшебника или скажем глаза… Взрослые, детские — на любой вкус. Сволочи.

— Ты поэтому чуть главаря в веритасеруме не утопил? — спросил Кингсли, наливая в стаканы новую порцию «на два пальца».

— Ну и поэтому тоже, — согласно кивнул Гавейн. — До чего же наглая тварь, этот мордредов датский подданный Хведрунг Йотунсон оказался! Представляешь — международным скандалом грозился и орал, что все это произвол. Пришлось до него донести принципы судопроизводства в военное время, которое у нас официально пока не кончилось.

— Полагаю доходчиво и подробно? — Шеклболт сверкнул белозубой улыбкой. — Как при старине Крауче?

— Ну… обошлись без непростительных, он и так славно пел — словно у Флитвика в хоре, — по-волчьи оскалился главный аврор Робардс, — признаний у нас на два пожизненных. Чего он нам только не рассказал. И знаешь, Кингсли, все-таки в мире есть определённая справедливость, — усмешка Гавейна стала кривой и какой то жуткой. — С битвы едва минул месяц, а наши контрабандисты четвертую партию Упивающихся «на континент» отправили. Ты будешь смеяться, как лихо они все провернули — добыли себе аврорскую форму и давай по схронам в запретном лесу рейды устраивать, а потом за круглую сумму организовывали побег. Ну а дальше по отработанной уже схеме.

— Талантливо. С выдумкой и огоньком, — на темном лице Кингсли ярко блестели глаза. — Личности жертв установили?

— В процессе. Нашли пару десятков палочек в могилке на кладбище. Олливандер многие опознал. Министерские, егеря, Гойл-старший, а некоторые палочки были проданы в прошлом году школьникам — сейчас бы пошли уже на второй курс…

— Ты, Смерть, погребаешь безвестных крестьян

В безвестной могиле сырой.

Но падает, славой своей осиян,

За родину юный герой,

— процитировал министр с задумчивым выражением на суровом лице. — Это из Бёрнса. Маггл был такой, жил в восемнадцатом веке и писал о Шотландии, — пояснил он удивленному Робардсу, — да, я читаю магглов, и печатаю, между прочим, в минут двести пятьдесят символов — хорошее было время, когда я работал секретарем на Даунинг-стрит 10. Вчера я был в Хогвартсе, гулял по руинам и думал о том, что война наконец кончилась и кошмары остались в прошлом...

Его прервал особенно настойчивый самолетик из плотной серой бумаги, спикировавший перед ним на стол. Министр развернул его и пробежался по строчкам глазами.

— А вот кстати о кошмарах прошлого, — продолжил он прерванный разговор, — Отдел Тайн тактично напоминает о своем неоценимом вкладе в операцию аврората и просит пойти им на встречу в одном недоразумении, связанном с и ценным сотрудником, обладающим уникальными сведениями и брошенным в Азкабан по недоразумению.

— Они что, требуют Руквуда? — поперхнулся ромом Гавейн — На каком основании?

— Ну якобы он был прикомандирован к некоему объекту для изучения в полевых условиях, — Министр помахал письмом перед его носом.

— В смысле, как Снейп? Шпионил за Лордом, но для другого ведомства? Какие любопытные откровения о ближнем круге! Осталось дождаться пока за МакНейра вступятся защитники редких магических видов, за Мальсибера — Мунго, а за Эйвери — книжный клуб, — Робардс выглядел растерянным и возмущенным.

— Ну, за Малфоев вступился Поттер. Но ты прав, на нашем невидимом фронте подозрительно много бойцов, и думаю орденов Мерлина на всех не хватит. Но есть же альтернативные способы поощрения, и мы обязательно пойдем навстречу нашим невыразимым друзьям, — резюмировал министр и хитро прищурился, размашисто выводя на листе резолюцию. — К сожалению, выпустить мы его не можем, требуется пересмотр дела, а архив после войны, увы, пока не восстановили, зато можем выдать побольше пергамента и чернил. Пусть свои уникальные сведения изложит, ну или мемуары начнет писать. Свободного времени у него теперь предостаточно.

Самолетик вылетел за дверь кабинета и отправился на нижние уровни министерства под радостный звон стаканов и приглушенный смех.

— Слушая, Гавейн, а что тогда с ритуалом? Откуда там все это великолепие? — уточнил Кингсли, разливая последние капли рома на удивление твердой рукой.

— Ты не поверишь — магглы. Люцеферианская свободная церковь судного дня, местная полиция их уже пятый год безрезультатно гоняет по кладбищам. Выбирают, значит, место поживописнее — и давай оргии устраивать и демонов вызывать, но при Волдеморте они попритихли немного: там же весь год подозрительные ритуалы отслеживались и карались. И кстати про демона — с ним все еще веселей вышло, — уже ухмыляясь рассказывал старший аврор. — Пока готовились к штурму — оставили в оцеплении на поляне трех зеленых еще пацанов: года не отслужили. Кто ж знал, что они историй про Упивающихся в лесах наслушались и приняли близко к сердцу. Стоят они, значит, спина к спине, вглядываются в темноту изо всех сил и неожиданно слышат недалеко от себя странные звуки — не растерялись, орлы, сотворили Гомен Ревелио и поняли, что тут кто-то определенно есть. Ну и решили они погеройствовать, сами, значит, преступника взять и стяжать боевую славу, подкрались к кустам и Ступефаем его, супостата и режущими, а он как выскочит, истошно визжа, сбил этих идиотов с ног и рванул дальше — ну один из мальчишек не выдержал и Авадой его приложил со страху. Старшим потом доложили, что мол чудище неизвестное, практически демон, сражен в неравном бою доблестными аврорами. Досталось им знатно конечно — долго казармы драить будут и книззлов с деревьев снимать, демоноборцы мордредовы! — закончил свой рассказ Робардс, практически давясь хохотом и утирая слезы. — И знаешь, пожалуй ты прав, война действительно кончилась, — продолжил он уже, поднимаясь со стула и стискивая протянутую ладонь министра в крепком рукопожатии. — Приходи-ка ты к нам в половине седьмого, отпразднуем долгожданный мир. Не пожалеешь — жена сегодня готовит адского порося с яблоками.

Старший аврор уверенным шагом вышел за дверь, а министр, окрыленный заманчивой перспективой, в невероятно бодром расположении духа избавился от опустевшей бутылки и принялся с удвоенным рвением за работу.