Верни мне мое настоящее (гет)

Я начала жить на маяке. Не скажу, что это было особо весело. Скорее, забавно… и одиноко. Я в первые же дни изучила маяк, обследовав каждую комнату. Странно, что они вообще были в башне. Мне всегда казалось, что маяк — это просто башня с лестницей в центре и лампочкой наверху. Этот же был другой, волшебный. Внутри он был куда больше, чем казался снаружи. И все его комнаты были заполнены каким-то барахлом, которое, по словам Арея, постоянно появлялось или меняло свое местоположение.

Барон Мрака почти не разговаривал со мной, только иногда просил сходить в городок за продуктами. На этот раз я смогла его лучше рассмотреть: десяток пятиэтажных построек, которые и домами было сложно назвать. Одна школа, парочка магазинчиков, рынок, больница и пост милиции, совмещенный с пожарным бюро.

Проклятое место. Почти ни у кого не было эйдосов, или они доживали свой последний срок. Город духовных отбросов. Неприятное место, и я тоже стала его частью.

Убийца…

Там тут же узнали, где я живу, а слухи распространялись со скоростью вируса, и с качеством испорченного телефона. По одной из версий я была любовницей Арея, по другой — дочерью, по третьей… ох, лучше не думать об этом.

Люди — странный народ. Когда в их жизни ничего не происходит, они начинают наблюдать за чужой. Что ж, пожалуйста, никто не против. Вот только зачем искажать реальность? Приукрашивать? Конечно, хочется, чтобы твоя история была куда интересней, чем история собеседника, а ведь часто бывает наоборот. Оба добавляют деталей. И пошло-поехало-понеслось.

Время на маяке летело, казалось бы, быстрее, чем в реальном мире. Постепенно боль в горле прошла, так же я смогла без каких-либо проблем ходить, бегать, даже кричать. Но мои голосовые связки полностью не восстановились. Мне пришлось долго привыкать к собственному изменившемуся голосу. А иногда я страшно кашляла, будто старый заядлый курильщик.

Действительно, неудобное бессмертие.

Я сочинила парочку бытовых маголодий. Правда, одна из них дала несколько не тот эффект, который от неё ожидали. Арею, определенно, не шел зеленый цвет волос. Я тогда здорово повеселилась. И он тоже, как ни странно. Вообще, барон иногда меня просто поражал. Живя с ним под одной крышей, в изоляции от остального мира, я стала замечать за ним то, что не было подмечено мною в прошлой жизни. Удивительный страж, которого уважают даже враги. Но сколько я смогу с ним продержаться? Он очень сложный, скрытный, непостоянный.

С мечником я могла не видеться неделями, если не больше. Целыми днями читала книги, найденные в подвале. Некоторые из них удалось восстановить, избавить от плесени и сырости. Это были лопухоидные романы разных времен. Даже странно, что они попали в это место, ведь некоторые из них появились на свет позже, чем Арей на маяке.

Еще я начала рисовать. Мольберт, холсты и краски с кистями я обнаружила в одной из комнат. Картины получались так себе, чувствовалась рука дилетанта, но постепенно среди неумелых мазков начало появляться что-то стоящее и осознанное. Арей однажды застал меня за работой. Посмотрел на сырой пейзаж и сказал, что для стража Света мой изображенный мир слишком мрачный.

Тем временем Вторая Мировая закончилась. Стражи Света объявили меня в розыск. Это было очень забавно. Они не имели права врываться на территорию Мрака, а маяк и близлежащий городок относились именно к этой категории. Однажды я залетела за безопасную границу, и меня чуть не подбили. Ох, сколько же живых эмоций я испытала! Адреналин буквально затмил мой разум, а тело потребовало продолжения. Я в течение нескольких месяцев испытывала судьбу, провоцируя стражей Света. Как же они злились, когда мне удавалось вовремя залететь на запретную для них территорию!

Эмоции — наркотик похлеще, чем материальные вещества. Я упивалась ими, наслаждалась каждым мигом. Неудачи златокрылых вдохновляли меня на все более изощренные безумства. Как-то я даже практически подлетела к воротам Эдема. После этого Арей откачивал меня пару недель, отпаивая какими-то настойками из трав.

Всё же, не надо было их всех там злить. Но что мне еще делать, когда я почти неуязвима? Любое ранение, любая рана затягиваются без последствий. Это особая власть. И она мне нравилась все больше и больше. Я наслаждалась ею все сильнее и сильнее, не понимая, что сама отдаюсь ей.

Она поработила меня. Похоже, я стала адреналиновой наркоманкой.

Краски и книги я почти забросила. Возвращалась к ним лишь тогда, когда из-за ранений не могла выйти наружу. Картины изменились. Стали острее, ярче, психоделичней. На них практически отсутствовал реальный мир.

Эмоции…

Эмоции!

Много эмоций: чужих, своих — не важно!

Мне с каждым разом хотелось ощущать опасность ближе и ярче. Я никак не могла насытиться. А сам факт того, что мои раны заживали с каждым разом все быстрее и быстрее, еще больше раззадоривал меня. Хотелось лететь все выше, ощущать опасность острее, жертвовать собой еще глупее. Я даже флейту практически не доставала.

Этот водоворот закручивал меня, желание риска стягивало туже, сильнее.

Запуталась в своих мыслях, потеряла нить событий.

Только опасность.

Только риск…

Где-то на краю сознания я понимала, что это не может длиться вечно. Кто-то должен был меня остановить…

Арей. Кто же еще?

Весной он не выдержал всего этого. Прижал меня к стене, схватив мое горло, и тихо прошипел:

— Тебе не надоело?

Я пыталась вырваться, но страж был сильнее меня. Хватала воздух ртом, дрыгая ногами, которые не доставали до пола. Пыталась оттолкнуть от себя барона, упираясь рукой в его широкую грудь, другой пыталась достать до флейты.

Воздуха…

Страж что-то говорил, но я только слышала собственную кровь, пульсирующую в висках. Мысли лихорадочно метались в голове, рука шарила по бедру в поисках инструмента. Я так и не вспомнила, что сегодня решила его вообще не брать с собой.

Он нужен…

Как же больно…

Перед глазами все потемнело, а я продолжала хрипеть, ощущая острую нехватку воздуха. Арей давил все сильнее и сильнее…

Кажется, что-то хрустнуло…

* * *

— Это было занятно, — Танатос сел напротив меня и жестом указал на свободное кресло.

— Что именно? — я потирала горло, которое тут, в Некроотделе, не болело, даже отметин не было, но я будто проверяла в целости ли оно, с ужасом вспоминая злое лицо Арея.

Села, сложила ногу на ногу и откинулась на мягкую спинку.

— Все, — Танатос пожал плечами. — Тебя вновь убили.

— Но я же бессмертная, — напомнила я, качнув головой.

Прямо-таки светская беседа.

— Нет, — мужчина усмехнулся. — Я не давал тебе бессмертие.

— Но как же? — я немного растерялась.

— Это Эрос дал тебе право на Жизнь.

— В чем разница?

— Ну, — Танатос развел руками, — ты, кажется, уже давала ответ на этот вопрос.

Я задумалась, а затем кивнула. Точно, давала. Но что это меняет?

— Тогда почему я тут?

— А что тебе приятней: чувствовать, как твои кости и клетки мучительно восстанавливаются, или беседовать с приятелем?

— Приятелем? — я удивленно приподняла брови. — А тебе не кажется, что для «приятеля» ты слишком… хм… даже не могу слово подобрать.

Танатос рассмеялся.

— Я тебе говорил, что ты очень забавная, Дафна? Или тебя теперь Хильдой называть?

— Да пошел ты, Повелитель Падали, — я поморщилась, осмотрелась.

Все тот же черный кабинет. Но почему этот цвет? Разве мы не приходим из Тьмы, а уходим во Свет? Мне всегда казалось, что все именно так. Или я просто путаю свет и цвет? Конечно, пойди, смешай все цвета радуги, попробуй получить белый.

— Вот именно, — вмешался Танатос, прерывая мои размышления. — В некоторых культурах белый цвет считают цветом смерти. Так что все эти ярлыки — чушь. Почему тут темно, а в Сферах светло? От предпочтений зависит. Наверно, из-за них в народ и просочилось такое общепринятое мнение, — мужчина покачал головой.

Я молчала, ничего не говорила. Просто сидела в мягком кресле, слегка покачивая ногой.

— Через минуту тебе выходить, — вдруг сказал Танатос.

— Что? — я удивленно на него посмотрела.

— Арей вновь тебя выходил, — ответил Повелитель Смерти. — Кстати, забыл сказать. Твои голосовые связки до конца не восстановились из-за меня. Я попросил Эроса оставлять на тебе какие-либо отметины после очередной глупости. Считай, что сегодня у тебя появилась еще одна.

Он подмигнул мне и улыбнулся, казалось бы, самой теплой улыбкой.

Но прежде, чем я вцепилась в его наглую физиономию, исчезла, и вновь вернулась в собственное тело…