La Trahison (гет)

Рошелль улыбнулась, сжимая в руках письмо от родителей. Ее сова Эмбер, маленькая и со светлым коричневым оперением, клевала угощения в клетке. Девушка бросила птице последний кусочек, прежде чем завалиться на кровать.

Ей обычно безумно нравилось получать письма из дому. Когда Рошелль только поступила в Хогвартс, родители писали ей как минимум раз в неделю. Одна сторона листа тогда была исписана почерком матери, вторая — отца. Со временем письма стали приходить реже. Девушке очень нравилась идея переписки: мать с отцом всегда ожидали увидеть подробное описание происходящего в ее жизни; всегда хотели знать, как она и чем занимается. Несмотря на то, что описывать каждую мельчайшую деталь своего пребывания в школе было утомительно, Рошелль все равно считала, что ей повезло. Родители Люциуса писали сыну в лучшем случае раз в месяц и только тогда, когда им нужно было что-то сообщить ему.

Девушка открыла конверт под уханье Эмбер.

— Ну, не надо. Ты достаточно уже поела, — сказала Рошелль сове, которая ухнула в последний раз перед тем, как вылететь в окно.

Не обращая внимания, она развернула письмо.

«Рошелль, солнышко,

Как ты? Мы с твоим отцом надеемся, что учеба идет хорошо и ты со всем справляешься. Извини, что не написала тебе скорее: мы были заняты с подготовкой к свадьбе твоего брата. Мы назначили дату на лето, и теперь очень многое нужно сделать. Это будет огромным событием. У Кармеллы есть множество замечательных идей насчет платья подружки невесты, надеюсь, у меня получится прислать тебе наброски в следующем письме.

У твоего кузена Люциуса все хорошо? Я заметила во время рождественских каникул, что вы избегаете друг друга. Мы все очень волнуемся за него, Рошелль. Все это время он был тебе чудесным братом, и, возможно, пришло время тебе вернуть ему долг. Поговори с ним и удостоверься, что все в порядке, хорошо? Его родители ничего не слышали от него в последнее время, и они обеспокоены. Попроси его написать домой.

Твой отец попросил меня обсудить с тобой еще кое-что. Как ты уже знаешь, мы ищем тебе подходящую партию. Но наш с твоим отцом брак был заключен по любви, и мы понимаем, как это важно. И я прошу тебя как мать, если есть кто-то, о ком бы ты хотела рассказать мне, расскажи. Не бойся, дорогая. Ты замечательная и умная девушка с умением строго оценивать. Я надеюсь услышать от тебя что-то по этому поводу как можно скорее.

Будь осмотрительна, дорогая.»

Рошелль отложила письмо и задумчиво откинулась на спинку кровати. Почему все так озабочены тем, что она, возможно, ищет с кем-то отношений? Девушка никогда не говорила с родителями ни о ком из парней из Хогвартса, и у них не было причин считать, что ее кто-то интересует. Интересно, сказал ли Люциус что-то, что могло бы на толкнуть их на такую мысль?

Люциус. Что с ним не так? Рошелль казалось, что с ее кузеном все нормально, так чего его мать так волнуется? У него произошло какое-то разногласие с родителями? Медленно сползая с кровати, девушка решила пойти поговорить с двоюродным братом. Она накинула мантию и спустилась в слизеринскую гостиную, где, как она предполагала, он мог быть.

Гостиная оказалась полна людей в субботний вечер: многие сидели в компаниях и общались. Рошелль заметила нескольких друзей Люциуса у камина, но самого Малфоя нигде не было видно. Девушка подумала над тем, чтобы подойти к группе парней и спросить, где он, но решила этого не делать. После случая в поезде она пообещала себе держаться подальше от приятелей Люциуса.

Вместо этого Рошелль обратила внимание на Нарциссу Блэк, стоящую чуть дальше с еще одной девушкой. Староста Слизерина подошла к ним, натягивая на лицо улыбку.

— Ой, привет, Рошелль, — вежливо поздоровалась Нарцисса. — Эм, ты уже встречала мою сестру Андромеду, не так ли?

Девушка кивнула Андромеде Блэк. Они никогда особо не общались, но были на одном курсе и пересеклись на некоторых предметах. Андромеда, тихая и с доброй улыбкой, всегда нравилась Рошелль, несмотря на то, что они не были хорошо знакомы.

— Конечно, — ответила Рошелль. — Приятно видеть тебя, Андромеда. Я хотела узнать, не знает ли кто-то из вас, где мой кузен Люциус?

Андромеда пожала плечами, в то время как Нарцисса нахмурилась:

— Ну… Он был здесь совсем недавно, но потом его сова принесла письмо. Думаю, это от его родителей. Он поднялся к спальням после этого.

Рошелль прикусила губу. То есть что-то странное все же происходит. Девушка заставила себя улыбнуться Андромеде и Нарциссе:

— Понятно. Спасибо, — она уже было собралась уходить, когда Нарцисса остановила ее.

— У Люциуса… Все в порядке? Он странно ведет себя с рождественских каникул. Я раньше не знала его так хорошо, так что мне просто интересно.

— Не знаю. Я собираюсь выяснить, но, уверена, с ним все хорошо.

Нарцисса кивнула, и Рошелль попрощалась с сестрами Блэк, прежде чем медленным шагом направиться к спальням парней. Девушка ни разу там не была, несмотря на то, что это не было запрещено. Глубоко вдохнув, она начала подниматься по лестнице. В конце концов, Рошелль знает кучу девушек, регулярно бывающих в этой части подземелья.

Лестница была узкой, и девушка быстро добралась до пустой площадки. Перед ней оказался длинный коридор с дверями по обе стороны. Нахмурившись, Рошелль задумалась, как ей теперь найти Люциуса. Не стучать же в каждую дверь, да и дверей этих было слишком много. Она хотела позвать его, но передумала. Стояла удивительная тишина, и девушка боялась произвести малейший звук.

К счастью, в этот момент из одной из спален вышел мальчик-второкурсник. Он казался встревоженным ее появлением, но Рошелль поспешила улыбнуться:

— Эй, привет. Ты знаешь, какая из спален Люциуса Малфоя?

Мальчик помрачнел, услышав имя ее кузена, но кивнул. Он указал на третью справа дверь, прежде чем оттолкнуть девушку и сбежать вниз по лестнице. Рошелль не смогла сдержать острого желания закатать глаза. Люциус, возможно, пугал младших мальчишек забавы ради.

Подойдя к двери, она осторожно постучала, но не получила ответа. Девушка подождала несколько мгновений, а затем медленно толкнула дверь. Она со скрипом отворилась, открывая взгляду длинное помещение с кроватями с пологом, выстроенными вдоль стен. Все они пустовали, кроме одной, и Рошелль облегченно вздохнула, узнав знакомые светлые волосы.

— Люциус, вот ты где! — поприветствовала она брата, сидящего на кровати и подскочившего от неожиданности.

— Рошелль? — в удивлении требовательно спросил Малфой; послышался шорох бумаги, когда он быстро спрятал что-то под подушку и повернулся к кузине. — Что ты здесь делаешь? Тебя не должно здесь быть.

— Мне можно сюда, — ответила девушка, подходя ближе; она всмотрелась в лицо Люциуса: он выглядел бледным и весьма возмущенным. — Люциус, что не так? Мама написала мне, что твои родители волнуются и что ты давно им не писал. Все в порядке?

Малфой наградил ее мрачным взглядом:

— Это не твое дело. Твоей матери не следовало что-либо говорить тебе. Оставь меня в покое.

— Но она сказала, — возразила Рошелль. Интересно, что послужило причиной такой стремительной перемены? После утренней победы на матче почти все студенты с из факультета, казалось, были в хорошем настроении. — Люциус, ты знаешь, что можешь поговорить со мной. Я ничего им не скажу, ты знаешь это.

Выражение лица его вдруг поникло, и на мгновение Рошелль показалось, что Люциус выглядит совсем разбитым. Изумленная, она присела на край кровати и внимательно посмотрела на кузена.

— Я… Я не могу говорить с тобой об этом, — пробормотал Малфой. — Твой отец попросил меня этого не делать: он считает, ты еще не готова. Я согласен с ним. Ты не должна волноваться о таких вещах.

— Умоляю, — девушка насмешливо фыркнула. — Я не ребенок, Люциус, мы с тобой ровесники. Что же такое могло так обеспокоить тебя, что должно держаться от меня в секрете?

Люциус покачал головой:

— Нет, — голос его надломился. — Хватит того, что мне приходится с этим справляться, если еще и ты окажешься втянута в это…

Парень поднял взгляд, вглядываясь своими голубыми глазами в ее.

— Этот мир опасен, Рошелль. Я должен защитить свою семью, а это означает быть на правильной стороне, несмотря ни на что. Я не могу позволить, чтобы что-то случилось с ними. Я хочу, чтобы они гордились мной.

— Люциус, конечно, твои родители гордятся тобой. Ты замечательный сын, они знают это! Что же еще от тебя может потребоваться?

Ее двоюродный брат вздрогнул, и девушка в изумлении наблюдала за тем, как он закрыл лицо руками. Парень дрожал. Рошелль поспешила подвинуться ближе, чтобы положить руку ему на плечо и начать успокаивающе шептать:

— Шшш, не волнуйся. Все в порядке, успокойся.

— Ты не понимаешь, я бы никогда не подумал… То, что я видел той ночью… Что, если я недостаточно силен? Что, если я сделаю что-то не так и мои родители пострадают из-за этого? Что, если…

Рошелль не расслышала остаток его слов, потому что Люциус издал сдавленный задыхающийся звук. Девушка почувствовала, как что-то обрывается внутри. Она отчаянно обвила его плечи руками, пытаясь заставить брата перестать дрожать.

— Мне страшно, Рошелль, — всхлипнул Люциус.

И в этот момент, глядя, как ее непоколебимый кузен падает жертвой своих страхов, Рошелль поняла, что ей тоже страшно.

* * *

— Я нашлю проклятья на этого чертового подонка. Он пожалеет, что вообще появился на свет.

Сириус должен был признать, что гневные речи Джеймса Поттера слегка улучшали его самочувствие. Друзья пришли проведать парня в больничном крыле после его падения на квиддичном матче, и сидящий рядом Джеймс теперь строил планы по жестокому убийству Рабастана Лестрейнджа. Весьма привлекательная идея.

— Джеймс, успокойся, — сказал Римус, который тоже сидел неподалеку с несколькими листами пергамента в руках.

Он принес Сириусу все домашнее задание, которое тот не получил, пропуская занятия, но Блэк даже не взглянул на него. Не собирался он сидеть в больничном крыле и писать эссе.

— У кого-нибудь обязательно случаются травмы во время квиддича, — продолжал Люпин. — Помнишь, как Сириус ударил тебя битой на втором курсе? Ты тогда не возмущался.

Джеймс нахмурился:

— Конечно, я не возмущался. Мы были второкурсниками и, кроме того, Сириус — загонщик. Ему можно держать биту, в отличие от Лестрейнджа. Не могу поверить, что никто даже не заметил!

— Согласен, ему нельзя брать в руки биту, — кивнул Сириус. — Знаете, что он потом сделал? Сделал вид, что потянул запястье, и устроил сцену, чтобы привлечь внимание Виттори.

Поттер фыркнул:

— Ублюдок.

— Можно подумать, ты никогда не притворялся, что поранился, в надежде, что Лили это заметит, — Римус закатил глаза.

Сириус засмеялся, в то время как Джеймс покраснел.

— Приятель, ты так и не рассказал мне, что произошло между вами с Эванс, а? Ты повел ее в Хогсмид после матча?

Поттер вдруг усмехнулся.

— Ага, — кивнул он. — Она жаловалась поначалу, но, думаю, она хорошо провела время. Мы сидели в «Трех Метлах» и общались.

Сириус пожал плечами:

— Ну, по крайней мере, ты не пытался повести ее к мадам Паддифут. Думаешь, она пойдет с тобой снова? Или ты сморозил какую-нибудь глупость и все испортил?

— Честно говоря, я не уверен. Понимаешь, случилось вот что…

* * *

— Он поцеловал меня.

Рошелль в изумлении уронила перо, из-за чего чернила растеклись по эссе по заклинаниям. Быстро взмахнув палочкой, чтобы убрать кляксу, девушка уставилась на Лили Эванс:

— Что ты сказала?

Лили нахмурилась:

— Поттер. Когда мы вернулись из Хогсмида, он проводил меня до лестницы, ведущей в спальни девушек. В гостиной было пусто, там никого не было. Так что он наклонился и поцеловал меня.

Рошелль должна была признать, что была удивлена. Джеймс вечно ходил за Лили, но это всегда происходило в такой шутливой манере, что слизеринка никогда не ожидала от него такой наглости.

— И… Что случилось дальше? Надеюсь, ты не поранила его, Лили!

— Нет. Это было… Это было не так плохо. Он не на бросился на меня, ничего такого — просто легкий поцелуй. Это было так мило, не знаю, что нашло на меня. Так что я тоже его поцеловала.

Рошелль вытаращила глаза:

— Оу.

— А потом я поняла, что делаю, и запаниковала. Я оттолкнула его и побежала наверх. После этого мы не виделись, не знаю, что он теперь обо мне думает.

— Ну, уверена, ты все еще ему нравишься, если тебя это волнует.

Эванс покачала головой, вертя в руках перо.

— Нет, не это. Меня волнует то, что он, похоже, тоже мне нравится.

Рошелль не могла не признать, что это было немаленькой переменой. Обычно, когда подруга говорила о Поттере, все сводилось к жалобам на то, какой он мерзавец. Но теперь резкая перемена была очевидна. Лили еще не восторгалась им, но тот поход в Хогсмид, казалось, изменил ее общее мнение о нем. Джеймс, по словам гриффиндорки, был внимателен к ней, говорил, о чем ей хотелось говорить, и вел себя как настоящий джентльмен.

— Думаю… Думаю, я пойду поговорю с ним, — наконец решила Эванс. — Как считаешь, мне следует это сделать?

— Да.

— Да, я так и сделаю. Интересно, где он. У них же нет тренировки по квиддичу? О! Он может быть в больничном крыле с Блэком.

Рошелль нахмурилась:

— Блэк все еще в больничном крыле?

— У него довольно серьезная травма, — кивнула Лили. — По-моему, Лестрейндж поступил ужасно, ударив его, когда тот его не видел. Римус носит Блэку домашнее задание, но, сомневаюсь, что он все это делает. Парни все что угодно будут использовать как оправдание…

— Понятно, — слизеринка кивнула. — Ну, тебе нужно пойти поговорить с Поттером. Увидимся завтра.

Эванс улыбнулась:

— Мы не так много выучили сегодня. Хорошо. Спасибо огромное, что выслушала, Рошелль.

— Обращайся.

* * *

Рошелль снова патрулировала коридоры в ту ночь. Она избегала дежурств с самых рождественских каникул, и пришло время наконец к ним вернуться. Честно говоря, девушка не возражала. Тишина ночного замка давала возможность подумать.

Мысли вертелись вокруг Лили и Поттера, и как неожиданно все произошло. Эванс вернулась счастливой после разговора с парнем, пусть у нее и не было времени все рассказать Рошелль. Слизеринке и не надо было знать все. Их отношения были очень милыми, и девушка поняла, что это дает надежду. Если Поттер и Лили сумели найти любовь, так, может, кто угодно может.

Еще она думала о Люциусе. Кузен вел себя все более странно, однако отказывался демонстрировать какие-либо эмоции после того вечера, когда он плакал перед ней. Чувство ужаса накрывало Рошелль каждый раз, когда она думала об этом. Малфой отказался что-либо говорить, и девушка чувствовала себя потерянной. Казалось, что все знают, что происходит, кроме нее. Она написала матери, требуя объяснений, что не так с Люциусом, но еще не получила ответа.

Кроме того, Рошелль никак не могла выкинуть Блэка из головы. Они не говорили с их последней встречи в совятне. Но девушка знала, что он слышал их с Рабастаном разговор. Та самодовольная усмешка на его лице заставила ее почувствовать себя некомфортно, и Рошелль не могла понять, что она означала. Будто он торжествовал из-за того, что доказал, что она неправа. Но по поводу чего неправа? По поводу Рабастана? Девушка и так ему никогда особо не доверяла.

Погрузившись в свои мысли, Рошелль не сразу услышала приглушенные голоса, доносящиеся с одного из балконов в конце коридора. Она медленно вытащила палочку и направилась к источнику звука. Громоздкий занавес не давал ей увидеть говорящих, и девушка осторожно отодвинула его край.

— Ты знаешь, что это невозможно, — мягко произнес мужской голос; он был незнаком Рошелль, и она видела только спину парня. — Я не хочу, чтобы тебе пришлось проходить через это, это слишком.

— Не говори глупостей, Тэд, — ответила девушка. Этот голос, к удивлению Рошелль, оказался знакомым. Однако она не могла точно опознать его и молча продолжала слушать. — Я справлюсь, ты же знаешь. Еще один год, и мы отсюда выберемся. Они больше не смогут меня контролировать.

Повисла пауза, и Староста Слизерина отодвинула занавес чуть сильнее, сумев взглянуть на девушку. Длинные черные волосы лежали на ее спине, но Рошелль все еще не видела лиц стоящих на балконе.

— Ты хочешь этого? Ты действительно хочешь этого, Дромеда?

— Больше всего на свете, Тэд.

Рошелль замерла, услышав знакомое имя. Андромеда Блэк. Это же сестра Нарциссы и Беллатрисы! Девушка в ужасе смотрела, как два силуэта наклонились друг к другу, и юноша мягко поцеловал Андромеду. Пальцы, держащие занавес, ослабли, и Рошелль, должно быть, произвела какой-то звук, потому что они тут же отскочили друг от друга и изумленно уставились на нее.

— Я… Вас не должно здесь быть. Уже поздно, — произнесла слизеринка, пытаясь успокоиться; она постаралась скрыть шок на лице и зазвучать, как положено Старосте. — Сейчас же возвращайтесь в свои спальни, если не хотите, чтобы вам назначили наказание.

Парень, Тэд, неохотно отстранился от Андромеды. Он обеспокоенно посмотрел на Рошелль, прежде чем медленным шагом направиться прочь. Девушка, однако, не двинулась с места. Рошелль нахмурилась:

— Ты тоже, Андромеда.

— Ты расскажешь им?

Брови Старосты поднялись: вопрос был неясным.

— Кому?

— Моим сестрам, — ответила Андромеда, будто это было очевидно. — Или моим родителям — без разницы. Расскажешь им, что застала меня с магглорожденным поздно ночью?

Рошелль едва не уронила палочку от ужаса. Глаза ее расширились, когда она подошла ближе к Андромеде и понизила голос:

— Он магглорожденный?

— Не произноси это слово с таким отвращением.

— Оно не вызывает у меня отвращения, — ответила Староста, пытаясь успокоиться; она не могла поверить, что только что поймала девушку из одной из самых уважаемых чистокровных семей с магглорожденным. — Я просто… Я просто шокирована. Андромеда, что бы подумали твои родители, узнай они об этом?

— Они бы, наверное, выгнали меня из дому. Я готова к этому.

— Но… Зачем? Неужели это и правда того стоит — просто ради интрижки с каким-то парнем? — требовательно спросила Рошелль. — Что, если пойдут слухи? Ты никогда не найдешь подходящего мужа!

— У меня он уже есть. Мы с Тэдом собираемся пожениться после Хогвартса.

Староста Слизерина замерла. Идея, казалось, пронзила ее ледяным острием. Адромеда Блэк замужем за магглорожденным? Мысль была абсурдной, даже невозможной. Она всегда уважала Андромеду, всегда считала ее очень спокойной и собранной девушкой. Мысль о том, что она способна на что-то настолько скандальное, как…

— Я знаю, ты не так плоха, как все они, Рошелль, — продолжала Андромеда, глядя прямо в глаза собеседнице. — Вы с Лили Эванс подруги. Даже Сириус Блэк, кажется, видит что-то в тебе. Я знаю, что если кто-то и поймет, через что я прохожу, это будешь ты. Пожалуйста, не говори им ничего. Я не выдержу даже мысли о том, что с Тэдом что-то случится.

Рошелль тяжело сглотнула, пытаясь проглотить ком в горле:

— Я… Я просто…

— Пожалуйста.

— Андромеда, твои родители ожидают, что ты выйдешь замуж за чистокровного волшебника! Чтобы продолжить ваш род, чтобы сохранить честь…

Блэк одарила ее холодным взглядом:

— Неужели? И пока мною гордится моя семья, предки, и все чертовы соседи, кто сделает меня счастливой? Я не собираюсь жертвовать своей жизнью ради пары мертвых предков и родственников, которым абсолютно наплевать на меня. Тэд делает меня счастливой. Может, это эгоистично, но мне все равно. Мы слизеринки, Рошелль. Мы делаем, что хотим, для себя, не оглядываясь на последствия для других. Я посвятила семнадцать лет своей семье. Любые долги им отданы. Пришло время мне начать жить так, как я хочу.

Рошелль замотала головой:

— Но это неправильно…

— По чьим стандартам? Твоим? Или наших родителей? Я знаю, что-то, что я делаю, правильно.

До того, как девушка успела ответить, Андромеда Блэк резко развернулась и быстрым шагом направилась прочь, оставляя Старосту одну на балконе. По коридору пронесся сквозняк, и Рошелль поежилась.

* * *

Сириус Блэк открыл глаза, когда бледный луч света проскользнул в больничное крыло, где он пытался уснуть. Кровати не отличались удобством, а рана на голове давала о себе знать каждый раз, когда парень поворачивался или просто шевелился. Он увидел полоску света, мелькнувшую в темной комнате, когда кто-то открыл дверь.

Не шевелясь, Сириус прищурился, пока силуэт прошел к нему через всю комнату. Это была девушка, он был уверен, но темнота не позволяла разглядеть ее лица. Она остановилась у его кровати, и Блэк услышал приглушенный звук, когда она поставила что-то на тумбочку, отодвигая несколько других предметов, чтобы освободить место. Неизвестная посетительница замерла, выдохнув, и мгновение стояла молча. Затем она развернулась и направилась к открытой двери. За секунду до того, как она закрыла ее, однако, Сириусу удалось мельком увидеть знакомую темную косу.