Неправильно... или? (версия 2.0) (гет)

«В игре этого не было!» — вопил внутренний голос, пока я бежала за голограммой Стража. Сзади были отчетливо слышны шаги Гарруса, в руке чувствовалась ладонь турианца. Если бы не его присутствие рядом, я бы решила, что все происходящее — бред. Вот только интуиция подсказывала, что бредом вся та хрень, что с нами происходила, сейчас не была. Более того — у этой хрени наверняка были логичные объяснения и обоснования, вот только мне никто о них сообщать не собирался.

Страж — это явно не протеанского происхождения хрень. Он древней. Или же не отсюда. Ну а что, мой собственный личный опыт показывает, что вполне можно попасть из мира мир просто оказавшись в нужное время в нужном месте. Ну, или в ненужное и в ненужном — это смотря как воспринимать мой залет сюда. Для меня вот он скорей благо, чем проклятие, а кому-то бы и не понравилось все происходящее…

В любом случае, делиться информацией со мной этот Страж не спешил. А я не считала себя вправе задавать вопросы. Особенно в текущей ситуации. У нас на станции — ядро Властелина, которое нужно уничтожить до того, как произойдет, собственно, самоуничтожение. А оно непременно произойдет, как только Властелин поймет, что не сможет меня поймать.

Почему ему так важно меня поймать? Что такого особенного я из себя представляю, вот в чем вопрос? Сарен уже мне все мозги вынес темой неслучайности моего появления именно здесь, в этом мире и в это время. И он же утверждал, что должна быть еще какая-то причина помимо моего знания о возможном будущем. И честно… Склоняюсь к мысли о том, что теория Сарена имеет под собой какие-то основания. Понять бы еще, какие именно…

Ведь все возможные сюжетные повороты я уже слила и Андерсону, и Совету. Вывод — пора прекращать охотиться за мной, ведь после, собственно, слива, вся эта история с убийством носителя информации потеряла смысл. Все, что знаю, я уже рассказала. И подтверждением этому стал тот факт, что Властелина Цитадель встретила во всеоружии. Месть? Опять же, если бы речь шла о живом существе, тема мести была бы очень даже актуальна, но Жнецы вроде бы как ставят логику превыше всего. Извращенную, ненормальную, но все же… логику. А по логике — моя ценность уже если не нулевая, то стремится к таковому значению.

А что, если… Если дело не во мне, а в моем теле? Что, если способности, которыми меня наделила Алика, не ограничиваются теми, что я озвучила при разговоре и вроде как попросила себе? Что, если… Стоп… Алика!

Очередной коридор закончился тупиком, так что мне пришлось резко остановиться. Гаррус врезался в меня и мы дружно впечатались в стену, которая казалась глухой и неприступной. Голограмма прошла сквозь нее и исчезла. Слух едва уловил скрежет где-то за стеной слева. Хранитель. Все, надо подождать, пока механическое существо что-то сделает со стеной и она сдвинется с места. А пока стоим и ждем — самое время поделиться своими догадками с Гаррусом.

— Помнишь, Сарен все говорил о том, что Властелин очень уж сильно хочет меня зацапать?

— На память не жалуюсь, — сосредоточенно нахмурившись, кивнул мне Гаррус.

— А что, если он хочет зацапать вовсе не меня, а через меня выйти на человека, который способен с бухты-барахты взять — и наделить обычного подростка навыками и способностями такими, что после их получения этот подросток сможет взять — и небольшую армию без всякой подготовки положить?

— Насколько я помню, с Аликой ты после контакта с маяком не встречалась. И даже встречу после контакта с маяком я ставлю под сомнение. Уж извини, но это тебе могло и просто присниться.

— Да, но Властелин-то об этом не знает. Ему известно только то, что в этом мире и за его пределами есть силы, которые хотят и, что самое важное — могут ему помешать. Возможно, он пытался с моей помощью больше выяснить об этих силах?

— Не самый надежный источник информации, учитывая, что ты ничего толком ни об Алике, не об уже упомянутых альтернаторах, ни о каких-либо еще вещах не знаешь.

— Но более надежного источника информации нет, — тут же парирую я. — Больше нет никого вокруг, кто располагал бы хоть какой-то информацией о них. А меня в самом худшем случае можно препарировать и хоть какую-то информацию о технологиях противника получить.

— Но начал он не с препарации, а с попыток перетянуть тебя на свою сторону.

— А может быть это тоже технология? Страж каким-то образом защитил Сарена и сейчас должен защитить нас с тобой. Что, если у меня в мозгах что-то типа… Ну не знаю… Передатчика, или как там эта штука называется? Что, если моя устойчивость к внушению — это не лично моя особенность, как мы предполагали до сих пор, и не мною же наработанная способность, завязанная на «выпадении в астрал», диссоциировании и прочих психологических заморочках, а вполне себе типа как программа, которую можно взять — и на любого разумного забросить. Как с файлами стража и видениями из маяков, с изменением которых этот же самый Страж наверняка поработал.

Стена наконец-то открылась, и мы получились возможность пойти дальше. Но стоило сделать несколько шагов вперед, как передо мной снова возник будто бы из воздуха Страж.

— Теперь осторожней. Здесь все изменено. Это его место, и его влияние здесь особенно велико.

— Что нас ждет? — уточняю я на случай, если ассортимент воздействия не ограничится уже знакомыми мерзостями вроде шорохов, теней за спиной, путаницы в мыслях и с чем там еще группа того же Чанданы в памятной миссии на Жнеце в Эте Хокинга сталкиваются.

— Если я скажу — воплощение ваших кошмаров, этого будет достаточно? — навреное, если бы не ровный, безжизненный голос голограммы, можно было бы даже поверить, что это что-то типа сарказма.

— Вполне, — я зло прищурилась. Уже понимая, что именно могу увидеть за следующей дверью. Но кто именно это будет? Команда «Нормандии» разлетелась по разным углам Галактики. Уоллес… Нет, вряд ли. Андерсон и Сарен остались далеко позади и, я надеюсь, не попрутся за нами. Тогда остается только один вариант… — Гаррус, что бы ни случилось — не вмешивайся. Страж — сделай так, чтобы его не увидели.

— Но… — снайпер попытался было что-то протестующе вякнуть, но было поздно — я дождалась, пока очередная стена отъедет в сторону, и оказалась в полутемном но довольно просторном зале. Сразу три инструментрона впереди вспыхнули ярким свечением, выхватывая из темноты не только мою фигуру, но и лица Советников. Все, абзац, приплыли, Властелин и им мозги засрал… Или же нет, и это все иллюзия? Забавно, что сейчас у меня нет никакой возможности проверить и подтвердить либо опровергнуть свою теорию…

* * *

Гаррус уже устал передергиваться от неприятного ощущения, будто кто-то за ним наблюдает. Вдвойне устал понимать, что при этом Айрин до сих пор не чувствовала какого-либо воздействия на себя. С ее слов, Страж должен был защитить Гарруса, вот только вопрос — на сколько процентов работает эта защита? Возможно, ее хватает лишь для того, чтобы не съехать с катушек от страха. А еще он не понимал одного обстоятельства, а именно — причины, по которой он здесь понадобился. Врагов на горизонте, хоть самых завалящих, не наблюдалось. Психологическая поддержка? Зная Рин, она бы предпочла чесать сюда в одиночку. В прошлом, по крайней мере. Но сейчас зачем-то взяла Гарруса с собой. Зачем именно, если сейчас приказала не вмешиваться?

Прежде, чем Вакариан сделал очередной шаг вперед, взявшаяся из ниоткуда стена преградила путь. Чертыхнувшись мысленно, турианец оглянулся в поисках подходящего выхода. Тени за спиной сгустились, а сердце вдруг словно свело от какого-то первобытного, никогда ранее не испытываемого ужаса. Здесь кто-то есть… Кто-то совсем рядом. Кто-то…

— А вот и наш свежеиспеченный Спектр. Не успела получить новые полномочия, как уже использует их не по делу и явно не для блага Цитадели, — раздался словно со всех сторон голос соотечественника. Советник Спаратус.

— Именно так и бывает, когда чрезмерно доверяешь человеку, ты не знал? — ответила ему Айрин. Ехидно, зло и с ядовитым таким сарказмом, будто… Будто уроки у того же Сарена брала на протяжении полугода. — Или ты правда думал, что мы с тобой станем хорошими друзьями после того, как ты передо мной пару раз пооткровенничал о всяком? Политик, а прошляпил такую веселуху…

Что… Что происходит? Гаррус почувствовал, как взмокло все тело, а униформа прилипла к спине. Вокруг на мгновение словно повисло теплое облако. Показалось, что стало легче, но вскоре неприятные ощущения вернулись с новой силой. Он не узнавал их в голосах. Ни Совет, ни Шепард.

— Значит, таков был план с самого начала? Захватить его ядро для своей организации? — этот голос принадлежал азари. Тевос. Слишком много металла сейчас. Будто говорит еще один турианец.

— Ага. Ну а кто же откажется поизучать телепатическую зверюшку-тварюшку механического исполнения. Знаешь, какая редкость? — тут же поддакнула Айрин и ей.

— Надо было сразу от тебя избавиться, когда была такая возможность, — практически прорычал саларианец.

— А мой запасной план в виде Найлуса? Я что, зря из себя его девушку строила? Ради меня он бы сделал все то же, что делаю я сейчас. Возможно, так и надо было поступить. Жар чужими руками всегда проще загребать, разве нет? Уж вам-то разве не знать… Да и вообще — поменьше обвинений в голосе, коллега. Сами же первыми решили его захватить и поизучать. Иначе мы бы здесь не встретились. Что теперь? Поделим, или перестреляем друг друга, как в старом вестерне? — все тот же тон. Все то же полное несоответствие реальности. Все то же ощущение, будто земля уходит из-под ног. Уши закладывает. Голова кружится. Сердце начинает биться то быстрей, то медленней. Гаррус наваливается на стену и жалеет лишь об одном — что не взял с собой ни ствола, ни уни-инструмента.

— Как ты могла нас предать?

— А как вы могли мне поверить? Что такого произошло, что вы развесили уши, и повелись на мои слова, как дошколята на обещание угостить конфеткой? — ее голос вдруг зазвенел. Пробивая череп, вызывая желание закрыть слуховые щели руками. И Гаррус уже собрался сделать это, но вдруг понял — из-за этого голоса исчезли все другие ощущения.

— Мы…

— Ну давайте, рассказывайте, с чего это вдруг три самых хитрожопых товарища в галактике решили довериться сомнительному персонажу с невыясненной биографией и непонятными целями? — фырканье. Голос становится нормальным. Спокойным, тихим, но в то же время — по-прежнему словно вычищающим из головы все, что туда напихивала та тварь, на уничтожение которой они в итоге отправились.

Только сейчас Вакариан понял, что стены, напротив которой он стоял, нет и в помине. Что Рин разговаривает с Советниками в двух шагах от него. Под прицелами турианского пистолета, азарийской биотики и саларианского инструментрона Рин вела себя на удивление спокойно.

— Мы… — Гаррусу не показалось. Инструментрон в руках саларианца дрогнул.

— Ладно, я поняла, внятных объяснений не услышу. Тогда пойду, пожалуй.

— Стой! Я выстрелю… — голос Спаратуса сорвался.

— В спину? Да пожалуйста. Сарен не смог, так может хоть вы справитесь. А я смерти боюсь, так боюсь… — циничный смех. Звучит почему-то очень… жестко. Настолько жестко, что турианец опускает пистолет и подается в сторону, давая Рин пройти дальше. Азари и саларианец переглядываются, а потом тоже опускают оружие.

— Шепард… — голос Тевос дрожит.

— Так серьезно — почему вы мне поверили? — снова требовательный тон. — Я могу обмануть детектор лжи, логики и фантазии хватает придумать любое объяснение и обоснование чему бы то ни было, но вы в какой-то момент решили все мои слова принимать за чистую монету. И если поверили, то почему собирались стрелять сейчас? Подумайте об этом, если успеете. Верней, если я успею.

Гаррус понимает, что на него не смотрят. Его не видят. Осторожно, стараясь ни единым жестом не выдать себя, он проходит мимо замеревших соляными столбами членов Совета и, догнав Рин, идет рядом с ней.

— Даже не буду спрашивать, что это было.

— Сама не знаю, — а вот это было ожидаемо. — Но я тут прикинула кое-что и поняла одну вещь — когда пытаешься кого-то вот так вытащить из-под влияния — надо бить по уязвимым точкам. У этих троих такой уязвимостью является логика.

— Они доверяют тебе, потому что с точки зрения логики, желай кто-то вроде тебя их обмануть — придумал бы что-то более удобоваримое и с биографией, и со всей этой историей про Властелина?

— В точку.

— Умею, когда хочу. Напомнить, откуда ты меня забрала?

— Не показатель вообще.

— В смысле?

— То, что ты работал в СБЦ — совсем не значит, что ты хороший спец. Помним же, общее и частное. Забрала я тебя потому, что ты хороший спец. И по моральным качествам в ландшафт наш очень даже вписываешься. Ну а то, что ты служил в СБЦ… Значок «СБЦ» не является доказательством того, что носящий его разумный не является дебилом.

— Все-все, я тебя понял, заткни фонтан красноречия и смотри по сторонам.

— Так я ртом говорю, а глазами смотрю. У меня же это не взаимосвязано.

Прсынули со смеху они вдвоем. Гаррус почувствовал, как окончательно разжались ледяные тиски где-то внутри. Ничего плохого не произошло. И не произойдет. Нет ничего такого, с чем они бы не справились. Ведь с Властелином уже справились однажды, верно? Справились. И даже без потерь обошлись, хотя Сарен явно старался угробиться. И Гаррус даже начинал понимать, почему. Вопрос в том, понимает ли это Рин. Или даже не осознает, что своей бескорыстной помощью всем и каждому может заставлять этих «всех» чувствовать себя в неоплатном долгу? Для турианца вроде Сарена, да и для любого турианца, фактически, нет ничего хуже, чем быть кому-то должным. И все эти заверения в том, что никто никому ничего не должен, только усугубляют ситуацию. Забавно, но примерно по такому же формату на эту удочку попался сам Вакариан, когда Рин помогла ему с расследованием. Да, его результаты нужны были и ей самой. Но она могла просто не брать Гарруса в команду, мол, не нужны нам левые СБЦ-шники. Учитывая, какое у нее отношение в целом ко всяким правовым структурам.

— Ты не любишь СБЦ.

Череда извилистых коридоров, казалось, не кончится никогда. Тишина начинала давить на голову, стоило только соблюдать ее больше пары минут. Поэтому Гаррус завел очередной разговор ни о чем. Потому что итоги этого разговора ему были заведомо известны. Как и все, что скажет Рин при ответе на вопрос.

— Люблю или нет — это из области частного. В общем тема такая, что я прекрасно знаю — среди полицейских, которые выполняют у нас на гражданке ту же роль, что и СБЦ, встречались как мудаки, так и нормальные люди. Вот даже случай во время нашей учебки взять. Рассказывала я, как с вашими умудрилась поцапаться, а потом подружиться?

— Было дело, — естественно, он знал эту историю. Но если поддержать разговор — можно не замечать, что сзади появилась какая-то тень и следует за ним, словно норовя схватить за ноги и утащить куда-то в черноту за спиной.

— Так вот, Тейли, то есть Индриа, мне тогда сказала, что ей один из полицейских выдал пространную тираду о том, что если бы наша компашка туда не поперлась, то проблем бы не было. Понимаешь, в чем суть? Не эти ублюдки виноваты, что занимались черт те чем в гаражах и открыли огонь по людям и турианцам, случайно оказавшимся в том районе, а мы, что посмели, мрази такие, в свой законный выходной погулять по району, где не было, напомню, никаких запретных знаков и ограждений.

— Согласен, некорректно с их стороны. Но должен сказать, что и я когда тебя вытаскивал из того замеса, мысленно орал что-то вроде «зачем ты туда поперлась».

— Видишь? Вот поэтому я и не люблю полицейских.

— На меня, надеюсь, это не распространяется?

— Нет. Тебя я люблю. Не в романтическом смысле этого слова, конечно.

— Ну да, в романтическом ты предпочитаешь кого постарше.

— Ну, не сильно постарше. Сарен мне, например, в отцы годится, Арктус вообще в дедушки. А если разница в возрасте как с Найлусом, то почему бы и нет. А ты?

— Что?

— Ну, тебе же Тали нравится вроде?

— Кхм… — был бы человеком — точно покраснел бы. Но его замешательство Рин явно заметила, потому что снова засмеялась. Звон прошелся по коридору, эхом отдался где-то в дальнем его конце и вернулся искаженным отзвуком. Даже от этого отзвука тени за спиной дернулись, снова заставив Гарруса поежиться.

— Что, ебашит? Ты это, можешь вернуться. Все равно непонятно, зачем меня Страж заставил тебя с собой взять. Дорогу Хранители прокладывают, врагов нет. Ну, если не считать ощущения, что за мной кто-то наблюдает, ну да мне на это пофиг.

— Ты ему доверяешь? — вот этот вопрос был важен.

— В определенных пределах.

— В каких именно пределах, Рин?

— А ты не докопаешься — не проживешь, да? Что же, по полочкам. Зверушка явно не протеанская, но на Жнецов свой зуб имеющая. К избыточному насилию не склонен, да и какие-то понятия о чести и совести имеет, иначе Сарена бы в больнице не спас. В то же время — не погнушается ради достижения основной цели, то бишь уничтожения Властелина, прибить кого-то вроде меня. Или Сарена. Ему все равно, в общем-то. Попытается все свести к меньшим жертвам, но если выхода не будет — мы станем разменной монетой. Мало чем отличается от политики среднестатистического военного командира, разве нет?

— Но ты с ним не согласна, верно? Обычно ты из кожи вон лезешь, чтобы эти самые жертвы минимизировать, но в то же время…

— В то же время — я никогда и никого не использую втемную. А в данный момент я до сих пор не знаю, на что согласилась. И о последствиях для себя не догадываюсь. Якобы. На самом деле представляю, что могу оказаться либо на больничной койке, как Сарен, либо в гробу и белых тапках, только проблема в том, что я и так там окажусь. Только либо вместе со всей станцией, либо в одно рыло. И плюс, возможно, получится как-то выкрутиться, если следовать плану этого Стража. Все эти его размышлизмы о том, что я могу или не могу Властелина уничтожить, да еще и все эти Властелина и Сарена намеки могли привести к логичному исходу событий.

— Проверке боем?

— Именно. Справишься — поздравляю, работай дальше. Не справишься — упс, это был не наш Спаситель Всего Живого, а обычный расходный материал, давайте следующего героя на конвеер.

— А ты слишком часто думаешь о следующем герое.

— Как у нас говорили — все под Богом ходим. А если есть шанс появиться следующему герою, значит — сделанное мною не пшиком обернется, а станет хорошим заделом кому-то на будущее.

— И опять ты все свела к своему философскому подходу.

— Такая уж я, — смешок. И очередной поворот выводит их к завалам, обломкам и следам масштабного такого разрушения.

— Оу… — Гаррус машинально вжимается спиной в стену когда понимает, что падать придется далеко, да еще и в воду.

— Судя по всему, мне туда, — Рин показала рукой на здание напротив. Ближайший мост был разрушен, но от одного обломка до другого можно было перебраться по не особо большой трубе.

— Опять карабкаться будем? — уточнил Вакариан, с готовностью разминая руки.

— Давай попробуем. Я первая, — не дожидаясь его согласия или отказа, Рин первой подбежала к трубе и, запрыгнув на нее ногами, проскользила до противоположного края так, будто делала это каждый день. Впрочем, Гаррус уже видел, как подобные трюки выполняли терранские подростки, да и азарийские тоже, если увлекались великами, роликами, скейтами и прочей колесной техникой. Сам он собирался перебираться способом пусть и менее изящным, но более надежным, но стоило подойти ближе, как труба неожиданно покатилась в сторону и рухнула вниз, оставив Рин и Гарруса стоящими по разные стороны провала.

— Мда… Ну, хорошо, что я успела перебежать, а ты еще не начал. Ладно, я — дальше, ты — по ситуации.

— Попробую найти другой путь, — пообещал Гаррус, понимая, что обход он будет искать минут сорок, не меньше. А Рин, судя по всему, дошла практически до конечной точки маршрута. Странно, но после ее ухода не возникло ощущения, будто его что-то прекратило защищать. Тени все еще были где-то по углам, а тело потело так, будто он оказался в жаркий день на Палавене, но все же… Он до сих пор в порядке. И до сих пор может что-то сделать, понять бы только, что именно…

Толчок под ногами заставляет инстинктивно подвинуться обратно к туннелю. И вовремя — стоит забежать внутрь, как позади раздается… взрыв. Гаррус резко оборачивается, машинально прищуривая один глаз. На визоре срабатывает защита поэтому от взрыва он не слепнет. Вместо этого сквозь мгновенно затемневшее стекло видит синюю вспышку там, наверху. А визор даже с этого расстояния выхватывает три сигнатуры живых разумных, которые на мгновение прорисовались, а потом — скрылись под обломками. Гарруса словно что-то поволокло в туннель, а уже потом — догнало ударной волной и основательно приложило об стену. Только перед отключкой он внезапно вспомнил, что никакого визора на нем нет и в помине, а значит — не ослепнуть от взрыва и разглядеть что-нибудь там, наверху, он просто не мог. Верней… Не мог бы это сделать самостоятельно. Так, получается.

Первое, что он увидел, открыв глаза — знакомую фигуру жука-хранителя. Наверное, это был один из тех, что проводили их с Рин по техническим коридорам к ядру Властелина. Сознание было… Чистым. Больше никаких теней по углам, никакого страха… Ладно, почти никакого. Турианцам вообще-то запрещено даже наедине с самим собой признаваться, что им страшно, но в компании Рин чаще проповедовались другие правила. Соблюдая эти правила, Гаррус наедине с самим собой готов был признать, что ему до чертиков жутко. Уни-инструмент… С собой нет. Как и у Рин. А если верить тому, что он увидел перед тем, как его что-то затащило в туннель — она до сих пор там, еще с двумя разумными под завалом. Они не смогут позвать на помощь. А хранитель до сих пор стоит рядом, словно ожидая, пока Гаррус примет какое-то решение. Или хотя бы…

Встав на ноги, снайпер стиснул зубы от боли в левом богу. Рука плохо гнулась, спину до сих пор жгло. Ноги двигались — это самое главное. Надо выбираться отсюда и сообщить о людях под завалами. А заодно по пути наружу успеть поразмышлять о том, что цель путешествия «кого-то одного» вместе с Рин была с самого начала очевидна. Не нужен был стрелок. Не нужен был и балласт, который потребовалось бы прикрывать от психических атак Властелина. Но должен был быть кто-то, кто останется позади и сможет увидеть, где именно искать девчонку после того, как она завершит свою работу. Возможно, не только девчонку. Кто бы ни были остальные двое — вряд ли они появились рядом с местом падения ядра «Властелина» абсолютно случайно.

За очередным поворотом хранитель исчезает, а Гаррус отчетливо видит выход на самую обычную улицу Цитадели. Все, теперь дело за малым — найти ближайший пост СБЦ и сообщить, что произошло. Дальше подключатся спасатели и Рин вытащат. Вместе с теми, кто с ней находился там, кем бы эти двое не были. А Гаррусу останется только одно — придумать правдоподобную версию происходящего, чтобы… Нет, не Рин или кому-то еще рассказать. А самому бы поверить в то, что происходит. Неизвестная (и непонятная) сила, которая все это время была рядом с ними, явно не подлежала объяснению в существующих рамках физики, логики и вот этого вот всего. И одно дело — слышать от Рин или Сарена о происходящих странностях и совсем другое — когда эти же самые странности начинают происходить с ним. Честно говоря — Вакариан предпочел бы в принципе от всяких странностей держаться подальше, но шутница-судьба сначала свела его с Рин, а потом — бросила в ситуацию, когда со всякой противоестественной и необъяснимой дрянью пришлось столкнуться лицом к лицу. Уж лучше бы к родне на Палавен, как сделал бы каждый нормальный турианец в свой отпуск. Что-то было в тех словах, что он сам мысленно каждый раз произносил в адрес Рин, а теперь — словно бы слышал в свою сторону. «Если ты никуда не лезешь и не стремишься во что-то вляпаться — ничего с тобой с высокой вероятностью не произойдет».

«А ты точно не стремишься? — прошелестело по границе восприятия. — Те, кто стремятся к спокойной жизни с такими, как она, не связываются».

Ему это показалось. Точно. Просто почудилось. По крайней мере, Вакариану хотелось в это верить. Меньше всего он хотел получить способность общаться с невидимыми техническими существами или кем там еще этот Страж был.

«Да ты не волнуйся. Мы больше не встретимся. Уж слишком много вещей тебя держат в этом мире».

Только сейчас, когда он добежал-таки до поста СБЦ, исчезло ощущение чужого присутствия где-то за спиной. Вакариан нервно дернулся, с трудом подавляя желание обернуться и точно проверить, что больше ни одна тень из присутствующих поблизости не торопится схватить его за ногу. Он и так знал, что не пытается. Все, стоп. Властелина больше нет. Ничего больше нет. Все хорошо. Теперь они получат передышку хотя бы на какое-то время и хотя бы попытаются (он точно попытается) либо уложить в голове произошедшее сегодня, либо забыть его к той самой русской ядрене фене.