Просто держи меня за руку (гет)

Гермиона, нервничая, быстрым шагом шла по набережной к своей любимой кофейне. Надо было аппарировать ближе, но она побоялась — на выходных здесь было слишком многолюдно, можно случайно попасться кому-нибудь на глаза. Она плохо спала всю неделю и до того вымоталась, что едва заставила себя вылезти утром из постели и даже подумала, не отменить ли встречу, но желание увидеть Северуса было сильнее усталости. Затем битый час перебирала вещи в шкафу, решая, то ли принарядиться поженственней, то ли плюнуть и влезть в свою стандартную «экипировку» вкупе с ботинками из змеиной кожи. В итоге оделась во все темное и привычное на случай, если вдруг будет внеплановый вызов у Гарри или в больнице. Добби, услыхав, куда она собралась, поворчал, но останавливать ее не стал.

Чего она так волнуется, в самом деле? Будто на первое свидание идет. Хотя, она и на свидания-то толком никогда не ходила.

Остановившись у дверей кофейни, она огляделась. И почувствовала его раньше, чем увидела. Северус опять был под видоизменяющими чарами, но она, уже зная, что это он, все равно видела его лицо под «маской». Предусмотрительно спрятав руки в карманы, чтобы ненароком не коснуться его, она шагнула навстречу:

— Привет.

Он задержал взгляд на ее неизменной сумочке, сегодня для удобства висевшей через плечо на прочном ремешке:

— Все еще носишь с собой запасы на все случаи жизни?

— Меня могут вызвать даже в выходной. Мне и дома-то ночевать не всегда удается. Но я уже привыкла.

— Значит, этот чертов домовой эльф плохо выполняет свою работу.

— О, он как раз на высоте, — хмыкнула она, вспоминая утреннюю пикировку с Добби. — Ты специально составил такой контракт, чтобы он мог привязать меня к себе эльфийской магией?

— Конечно.

— Я так и думала, — она с сомнением заглянула в окно кофейни. — Похоже, там все занято, но можно взять с собой.

Северус пожал плечами:

— Как скажешь. Здесь есть еще места, где можно спокойно поговорить? Если останемся на улице, завтра твое фото опять будет на первой странице «Пророка».

— Представляю, как обрадовалась бы Скитер. «Новая жертва Грейнджер! Несчастного Избранного опять отправили в отставку».

Он нахмурился:

— Почему никто из твоих так называемых друзей до сих пор не засунул ей эти газеты в задницу?

— Я и сама могла бы это сделать. Но, боюсь, тогда полномасштабного скандала не избежать.

— Чтобы отбить у нее желание писать гадости, необязательно действовать открыто.

— Нет, конечно. Оборвать ей лапки и крылышки и сделать вид, что так и было. Или отправить проклятие позаковыристей прямо в редакцию. Но все сразу поймут, что это я. Пусть пишет. Мне все равно. Хуже уже не будет.

«Хуже просто некуда. Но тебе я об этом не скажу».

Они взяли кофе и вышли на улицу. Погода для конца ноября стояла на редкость теплая, даже дождь, ливший всю неделю, закончился. Гермиона по обыкновению провела ладонью над своим стаканчиком, прикрыв глаза.

— Что ты делаешь?

— Проверяю, не подмешали ли туда что-нибудь.

— Беспалочковой магией? — удивился он.

— Это даже не магия как таковая. Больше похоже на ту же диагностику, я ловлю вибрации, исходящие от объекта. Я знаю, каким по ощущениям должен быть обычный капучино. Если в нем оказывается что-то лишнее, я это чувствую.

— И можешь определить, что именно? А если, к примеру, это другой сорт кофе? Или чуть больше молока, чем обычно? Или лишняя ложка сахара?

— Я беру один и тот же сорт, и только в этой кофейне. Если сюда положить больше сахара, вибрация уже будет другая.

— И что, не станешь пить?

— Не стану.

— Не проще ли носить с собой безоар?

— Я и ношу, — отозвалась она, похлопав по сумочке. — Но вообще стараюсь ни еду, ни напитки ни у кого не брать, если не могу провести полноценную проверку.

Его глаза сузились еще больше:

— А вдруг я — это не я, а невыразимец под Обороткой? И подлил сюда что-то такое, чего ты не почувствуешь? Ты ведь не проверила меня, когда подошла.

— Тебя я тоже чувствую, Северус. И чем меньше расстояние между нами, тем сильнее ощущения.

— И ты так можешь с чем угодно?

— Нет. Это результат тренировок, и чтобы определять… э-э… правильность чего-то другого, мне нужно узнать и запомнить его вибрацию. С кофе было проще всего, потому что я нередко пью кофе вне дома, потому и запомнила быстро. С диагностикой то же самое, но так я могу распознать только ограниченное количество болезней или внутренних повреждений. На это нужно время и практика. Как и с зельями, в общем. Ты же тоже можешь понять, правильно ли сварено то или иное снадобье, хотя в многокомпонентных зельях множество нюансов, и далеко не все они определяются по запаху или на вид.

На мгновение ей показалось, что в его глазах промелькнуло восхищение, но быстро сменилось обычным бесстрастным выражением.

— Думаешь, ты смогла бы это делать, если бы не Каслригг?

— Не знаю. Мне кажется, что смогла бы, просто у меня ушло бы больше времени, чтобы научиться. Чем сильнее поток, тем лучше у меня получается. Но пока это так… скорей фокус, чем настоящая магия, — она задумчиво окинула взглядом набережную. — Пожалуй, лучше не рисковать и убраться отсюда. В прошлый раз нас именно здесь и застукали.

— Можем аппарировать за город. Или взять мою машину, покататься. Если хочешь.

Гермиона подняла брови:

— Ты был у отца?

— Был.

Она вспомнила их с Гарри незадавшуюся встречу со Снейпом-старшим и слегка улыбнулась:

— Кажется, он был не очень рад нас видеть тогда. Он что-нибудь говорил тебе?

— Только то, что вы приходили.

— Почему ты не сказал мне, что общаешься с ним?

Северус поморщился:

— Это трудно назвать общением. Мы встретились случайно, незадолго до моего отъезда.

— Но вы… помирились?

— Примирением это тоже не назовешь.

Она сделала глоток кофе и вздохнула:

— Я пообещала себе, что не буду больше тебя расспрашивать, но мне трудно удержаться от вопросов.

Он пожал плечами, глядя ей в лицо:

— Я удивился бы, если бы было по-другому. Так куда ты хочешь пойти?

«Домой. Почему бы тебе не перестать так смотреть на меня?..»

— Пойдем в Гайд-парк.

— Не далековато ли? Пешком отсюда почти полчаса. И в такую погоду там будет не меньше людей.

— Я не против прогуляться. Всю неделю проторчала в четырех стенах.

Он смотрел ей в глаза, не моргая. В груди заныло, в голове слегка помутилось. Гермиона сосредоточилась, уходя глубже под блок.

«Возьми себя в руки, тряпка. Ты жила без него два года, проживешь и еще».

Странная это была прогулка. Северус намеренно замедлял шаг, чтобы подстроиться под нее, а ей с огромным трудом удавалось сдерживаться, чтобы не взять его под руку — так, как она делала это раньше. Слишком близко. Слишком, слишком близко. Ей хотелось зарыться носом ему в грудь и расслабиться, наконец. К горлу вдруг подступил комок, а кольцо на указательном пальце начало покалывать.

Зря, ой зря она согласилась на эту встречу. Теперь удержаться будет еще тяжелее.

Какое-то время они шли молча, и Гермиона надеялась, что он подождет с вопросами до парка, но кофе быстро закончился, а они даже до Букингемского дворца не добрались.

— Почему ты ничего не взяла из сейфа?

Вопрос застал ее врасплох. Гермиона остановилась. Выбросила пустой стаканчик в урну и вновь спрятала руки в карманы:

— Потому что не захотела.

— Почему?

— Это было… унизительно, — с усилием выговорила она. Его лицо словно окаменело:

— Что в этом унизительного? Мы жили вместе, я специально оставил тебе доступ к сейфу… на случай, если задержусь.

— Я тебе уже говорила, это выглядело так, будто ты от меня откупился. Если бы ты сказал мне до того, как уехал, все было бы иначе.

— Это чтобы я теперь чувствовал себя еще большей сволочью?

— А ты не чувствуй. Я не просто так не хотела обо всем этом говорить. Если мы сейчас начнем это обсуждать, то поругаемся.

«А я только перестала на тебя злиться. Почти».

— Ладно, — Северус бросил в урну свой стаканчик с недопитым остывшим кофе. — Кто оплатил этот проект с установкой противомагической защиты в больнице?

— Я и оплатила.

— Для чего?

— Разве не ясно? Мне нужно было чем-то заняться. Я уже объясняла, почему я делаю это не в Мунго.

— Ты могла заняться чем угодно, если не хотела оставаться в госпитале.

— Северус, это очень сложные темы.

— У нас не осталось простых. И чем скорее мы их обсудим, тем лучше.

Она прикусила губу на мгновение и отвела глаза:

— Это было одно из немногих моих решений. Все остальное решали за меня. Я делаю это не ради денег, меня оформили на волонтерских началах.

— На что ты тогда живешь? И где?

— Тебе не кажется, что задавать девушке подобные вопросы не очень прилично?

— Нет.

«Ну еще бы».

— Если это опять намек на то, что меня кто-то спонсирует в обмен на…

— Не стоит выискивать в моих словах то, чего там нет, — отрезал он.

— Ты все равно не отстанешь, да?

— Не отстану. Не скажешь сама — я выясню другими путями.

— Удивительно, что не выяснил до сих пор, — не удержалась от «шпильки» Гермиона и двинулась дальше. Северус поравнялся с ней, тоже сунув руки в карманы. — Мне, Гарри и Рону назначили что-то вроде пожизненной пенсии. Не очень большой, но жить можно. Я продала дом родителей и купила другой, вдвое меньше. Часть денег, полученных от продажи яда акромантулов, лежит на депозите в маггловском банке, мне хватает, чтобы оплачивать текущие расходы… их все равно немного. Все просто, как видишь.

— Ты же собиралась вернуть родителей домой, — неуверенно уточнил он. — Не удалось снять чары?

— Я даже пробовать не стала. Я ездила к ним. Увидела, что они в порядке. В любом случае, было бы небезопасно возвращать их сюда. Так лучше для всех. Ты еще тогда говорил мне, что магглам тяжело жить рядом с волшебниками. По множеству причин.

— Так и есть. Но я не думал, что ты это запомнишь.

— Я помню все, что ты говорил. Начиная с первого курса.

Он многозначительно хмыкнул:

— И все-таки, почему ты решила работать с Поттером?

Она закатила глаза:

— Похоже, ты хочешь услышать только одно объяснение: что он бы давно убился, если бы я не стала его напарницей.

— Это очевидно. Они с Уизли не дотянули бы и до второго курса, если бы не ты. Когда ты уже прекратишь их опекать?

— Рона я больше не опекаю, он встал на ноги самостоятельно.

— Сомневаюсь, что у него это получилось бы, не будь под боком мисс Браун… впрочем, нет, я удивлен, что у них получилось. Она тоже не блистала в школе.

— Она отнюдь неглупа, Северус. Просто…

— … пустоголовая болтушка.

— У тебя когда-нибудь закончатся запасы яда? — поинтересовалась она раздраженно. — Что за дурацкая привычка обливать дерьмом всех вокруг?

— Большинство людей этого заслуживают.

— И, конечно же, в твоем мире пустоголовые болтушки вот так запросто открывают свой бизнес и вполне успешно им занимаются.

— Я и сказал — удивительно. Вероятно, не обошлось без Молли Уизли.

Гермиона качнула головой:

— Нет, миссис Уизли занимается совсем другим. Когда мистер Уизли выздоровел, она решила, что просто сидеть дома ей больше не хочется.

Северус заинтригованно поднял брови:

— Только не говори мне, что и она подалась в бизнес.

— Не совсем. Она устроила что-то вроде детского сада. Сначала она занималась внучкой… у Билла и Флер родилась дочь… А потом они ей сказали, что у нее так здорово получается с детьми, и что многие семьи были бы не прочь хоть на несколько часов в день оставить где-нибудь ребенка, чтобы заняться своими делами. Что-то вроде игровой комнаты. Правда, сейчас она может принять не больше четырех детей одновременно, но мне кажется, это востребованная услуга, так что, возможно, она скоро сможет нанять еще пару человек.

— Хм. Что ж, ей подходит, хотя я думал, что она скорее возьмется за готовку. И кто же вылечил многострадального Артура Уизли?

Гермиона чуть не выругалась вслух. Она уже поняла, что за этими, казалось бы, невинными вопросами стоит продуманный план. Заставить ее говорить о том, о чем она предпочла бы молчать.

— Нашелся специалист. В Мунго рты разинули, никто ничего подобного не видел. Оказалось, что несколько попавших в него проклятий объединились в новое, паразитирующее на внутреннем источнике магии. Он должен был умереть в течение нескольких дней после боя, когда проклятие высосало бы из него всю магию, но…

— …но ты начала его подпитывать.

— Да.

— Странно, что Отдел Тайн до сих пор не нашел твоим талантам более… интересное применение, — прищурился Северус. — Раз уж ты можешь подпитывать других волшебников.

— Им это ничего не дает. Магическая сила не увеличивается от такой подпитки. В случае с мистером Уизли я просто не давала проклятию опустошить его источник магии, вместо этого оно держалось на моей энергии и не затрагивало глубинные резервы. Точно так же происходит ускоренная регенерация при повреждениях, организм получает дополнительный приток энергии и восстанавливается быстрее. Но я не могу никого сделать сильнее, равно как и не могу сквиба сделать магом. Ты знал, что у сквибов тоже есть источник магии, но он деактивирован с рождения? Поэтому они могут пользоваться волшебными предметами и восприимчивы к магии, но не могут колдовать сами. Грубо говоря, в них есть искра, но костер ею не разжечь, она слишком слабая.

— Это мы и так знали раньше. У магглов и вовсе нет никакого источника. Меня больше интересует, что именно делалось в ходе проекта Амбридж.

— Они пытались «пересадить» им чужую магию и активировать источники у сквибов.

— И ни то, ни другое не удалось, а результаты, полагаю, были весьма плачевными.

Она кивнула:

— Мы с Маккирби делали теоретические выкладки, используя данные проекта, но чтобы реализовать это на практике, надо по самые уши влезть в темную магию. Что же касается отчетов, там все очень странно. Поначалу деактивированный источник вроде бы и реагировал на приток магии извне, но затем как будто что-то оттягивало энергию назад, и она просто рассеивалась.

Он остановился:

— Оттягивало энергию?

— Да. Мы пробовали тесты попроще с применением диагностической установки в отделе, чтобы посмотреть, что происходит при подпитке через внешние источники, но и там не видно, куда уходит магия, — Гермиона прикусила губу и посмотрела на него. — А как получилось с тобой? У тебя же был источник, просто он опустел, это и было твоим главным отличием от обычных сквибов. Как его заставили заработать снова?

— Понятия не имею, — медленно проговорил он, покосившись на проходящих мимо людей. — Нам нужно более уединенное место.

Гермиона огляделась, заметила узкий проход между домами и заглянула туда, чтобы убедиться, что там никого нет:

— В парке ближе к Кенсингтонскому дворцу есть статуя Питера Пэна. Знаешь, где?

— Видел.

Она нырнула в проход и аппарировала. Северус возник в паре шагов от нее меньше чем через минуту. Гермиона обошла статую и группу фотографировавших ее туристов по широкой дуге и свернула на дорожку, ведшую глубже в парк. Когда людей вокруг не осталось, она достала палочку и наложила защитные чары. С тем же успехом можно было пригласить его домой, ничего бы не изменилось, и там уж точно никто бы не подслушал. Она бы так и сделала, если бы между ними не было этой мучительной неловкости: вроде бы и так все ясно, но она была твердо намерена не допустить контакта, а потому они не понимали, что делать дальше и как общаться.

Северус спрятал руки в рукава пальто. Вид у него был на редкость мрачный.

— То, что находится в озере — результат аномалии, возникшей на лей-линии после длительных жертвоприношений и кровопролития. Оно могло управлять спящей лей-линией, активировать ее и вновь погружать в спячку. А еще оно сказало, что похожая аномалия есть и здесь, и если мы найдем ее…

— На линии Каслригга? — оживилась Гермиона, жадно ловя каждое слово.

— Поначалу я тоже решил, что речь о Каслригге. Но потом узнал о разрушенных лабораториях в Отделе Тайн. Вряд ли эта аномалия связана с нашей проблемой. Возможно, она касается проблемы сквибов в целом, и именно ее нам и предстоит решить. Министерство ведь тоже стоит на одной из лей-линий, проходящих через Лондон. И мы неслучайно впутались в это дело.

— Вряд ли такая штука могла возникнуть уже после того, как здесь построили министерство. Думаешь, она появилась еще раньше? Типа… какое-то очень древнее место силы? Но на картах ведь его нет, а точка пересечения основных лей-линий Британии находится далеко от Лондона.

— Если оно и существует, то вряд ли отмечено на картах, — Северус провел рукой по волосам, откидывая их с лица, и ей захотелось попросить его убрать маскирующие чары, но она прикусила язык и промолчала. — С чего-то же их понесло устраивать эксперименты именно там, хотя наверху есть масса подходящих мест. Секретность бы от этого не пострадала. Что сказал Руквуд об этих лабораториях? И Маккирби? Он же тоже там бывал?

— Бывал. Но ничего интересного не рассказал. Лаборатории уничтожены, и доступ к ним тоже. Возможно, они пытались всего лишь замести следы.

— Или нет.

Гермиона задумалась, потирая рукой лоб:

— Руквуд сказал, что они пытались формировать источник магии при помощи темномагических ритуалов, заклинаний и зелий. Пробовали даже создать искусственные вместилища, что-то наподобие моих кристаллов, но никто из них не мог зарядить артефакт настолько, чтобы заряд в нем стал самовосполняющимся. И даже когда они вживляли его магглам, волшебниками они от этого не становились. Сквибы тоже не могли колдовать с таким источником. Поэтому Маккирби так оживился, когда появились мы с тобой, и особенно когда он увидел, что ты можешь колдовать при контакте со мной.

— Это все равно ничего не объясняет. Почему такой способ передачи работает между мной и тобой и не работает с любым другим магом?

— Откуда же мне знать? — Гермиона с любопытством оглядела его с головы до ног. — Черт, тебя бы сейчас засунуть в этот аппарат и посмотреть, что изменилось. Обычная диагностика не показывает источник, только энергоканалы.

— Ты можешь устроить мне встречу с Маккирби?

Вот это уже неожиданно. Он же терпеть не мог невыразимца и не доверял ему.

— Бен может покинуть Отдел только в крайнем случае.

— То есть, если у тебя вдруг случится выброс, — уточнил он все с тем же каменным лицом, хотя ему явно не понравилось, что она назвала Маккирби по имени.

— Да. Но даже тогда он придет не один. Можно, конечно, на время нейтрализовать надзирателя, но…

— Отпадает. Незачем создавать себе лишние проблемы.

— Если хочешь просто с ним поговорить, можно попробовать через парные дневники, зачаруем блокноты, и я передам ему один.

— Честно говоря, мне и самому чертовски любопытно посмотреть, что изменилось. Может, тогда станет понятней. А если под Оборотным? Ты же там бываешь.

Гермиона недовольно наморщила нос. Драконье дерьмо, что еще ему известно?

— Гарри разболтал? И много он рассказал?

— Меньше, чем мне хотелось бы.

— Ну да, я там бываю, но портключ переносит только одного человека, — она осеклась, заметив, как он смотрит на ее кольца. — Ты с ума сошел.

— У тебя есть другие предложения?

— Если тебя там поймают…

— Я так понимаю, что один портключ перемещает тебя туда, и есть еще несколько, нацеленных на другие места по всему городу. Раньше в министерстве стояли антиаппарационные чары, но на портключи, видимо, ограничений нет.

— Нет, но… А как же я? Я тоже хочу посмотреть.

Он изогнул бровь, пристально глядя ей в лицо:

— Может, ты и могла бы.

Гермиона прикрыла рот руками:

— Ты имеешь в виду… снять блок?

— Ты сказала, что теперь он ощущается по-другому. Что если он никуда не денется? Что если он работает так же, как наши стандартные блоки, только наоборот?

— Хочешь сказать, что теперь придется приложить усилие, чтобы его снять, а потом он встанет на место сам?

— Это удобнее, чем было раньше.

Гермиона потерла виски. Что-то в этом, несомненно, было. Но если она сейчас снимет блок, это равносильно физическому контакту. Она и так едва держалась последние пару дней. Даже зелье работало гораздо хуже — ей уже не удавалось убедить себя, что такая «замена» ничем не уступает живому Северусу. Кроме того, она знала, что он где-то неподалеку, и ее тянуло к нему все сильнее.

— Нет, — наконец, сказала она. — Трогать блок опасно. Это же моя единственная защита. Если они поймут, что его нет…

— Если он слетит, я поставлю его снова.

Гермиона замотала головой:

— Нет. Для этого нам придется касаться друг друга.

— Необязательно. В прошлый раз я держал тебя за руку только потому, что пользовался твоей магией.

— Нет, Северус, — она отвернулась, чувствуя, как начинает гореть лицо под его взглядом.

— Ты же не меньше меня хочешь во всем разобраться.

— Я не могу позволить тебе туда идти. Даже под Обороткой.

— Ты вроде говорила, что Маккирби на нашей стороне.

— Это не имеет значения. Если у него в лаборатории окажется кто-то посторонний и поймет, что это не я… Слишком рискованно.

— Гермиона…

— Я сказала — нет.

Он шагнул вперед, вынудив ее отступить, чтобы избежать контакта:

— Чего ты боишься? Почему живешь под Фиделиусом? И сколько раз они уже пытались тебя убить?

«Гарри, я прибью тебя когда-нибудь!»

Она запустила пальцы в волосы:

— Я не стану говорить об этом сейчас.

— Почему?

Идиот. Неужели неясно? Наверняка уже разнюхал почти все, значит, должен понимать риск.

— Потому что это небезопасно.

— Они и на тебя клятву навесили?

— Дело не в клятвах. Я не могу впутывать во все это еще и тебя, как ты не понимаешь?! — выкрикнула она, отступая еще на шаг. — Ты — последнее, что у меня осталось! Последнее, о чем они еще не знают! Если им станет известно, что ты вернулся с магией — думаешь, они позволят мне и дальше вот так разгуливать на свободе?

Маскировочные чары на его лице пошли рябью. Она видела, как под «маской» на скулах заиграли желваки.

— Они давно могли запереть тебя там, пригрозив содрать шкуру с того же Поттера, и ты бы подчинилась, — сказал он сухо, словно ее слова никак не задели его. — Но почему-то не заперли. А Кингсли еще и присвоил вам обоим особый статус. Что именно они заставляют тебя делать? И что дают взамен?

Гермиона сделала еще шаг назад, пытаясь увеличить расстояние между ними, и медленно, глубоко задышала носом:

— Раз ты такой умный, может, догадаешься сам?

Его губы искривились в ехидной усмешке:

— Хорошо, я расскажу тебе, как это выглядит: вы с Поттером якобы сбежали работать к магглам, но при этом все равно выполняете задания министерства. Скитер превозносит его в «Пророке» и обливает дерьмом тебя, хотя что-то мне подсказывает, что жертв в этих его охотничьих рейдах было бы куда больше, если бы не ты. Ты живешь под Фиделиусом и практически нигде не светишься, а в Отдел Тайн переносишься с помощью портключа, потому что иначе все узнают, что ты там бываешь. Все твои друзья в заложниках и знают об этом, раз тоже живут под Фиделиусом, хотя в принципе достать кого-то из них можно в любом другом месте, те же Уизли преспокойно торгуют на Диагон-аллее, а Малфой каждый день работает в клубе. Думаю, покушение было даже не предупреждением, а проверкой — выкрутишься ли ты и как поведешь себя после этого. Других причин я не вижу, им невыгодна твоя смерть, они были уверены, что ты выживешь. Все министерские артефакторы загружены работой, а Маккирби заперт в Отделе Тайн — кстати, его жену хоть оставили в живых после всего, что вы устроили? Мне осталось лишь выяснить, что именно вы накопали на невыразимцев, и когда именно вылечили Артура Уизли, и я с уверенностью смогу утверждать, что тебе предложили сделку — они делают тебе маленькие поблажки и не трогают твоих приятелей, а ты молча работаешь на них и подпитываешь всех артефакторов, раз уж они не придумали, как использовать тебя поактивней. Единственное, что мне непонятно — какого черта вы не обнародовали все, что узнали, и куда подевались яйца Кингсли, раз он до сих пор не прихлопнул весь отдел за проект Амбридж. Одного этого хватило бы, чтобы раз и навсегда их прикрыть.

Гермиона потерла лицо обеими руками, глядя в одну точку перед собой. Ее не слишком удивило, что ему удалось столько всего разнюхать, несмотря на всю соблюдаемую секретность и отсутствие конкретной информации. В конце концов, у него богатый опыт в таких делах. Нет, гораздо больше ее удивила плохо скрываемая ярость в его голосе. Едва он заговорил, она ощутила исходившие от него волны ледяного гнева, темного, как штормовое море, и так хорошо знакомого ей по Хогварцу. Но на кого он злится? На нее, что позволила загнать себя в угол? А что ей оставалось делать?

— Кингсли не может противостоять им. У него нет для этого ресурсов. Даже если он соберет весь аврорат и ребят из ударной бригады, этого недостаточно. Пока ты шатался по отделу, тебе удалось проникнуть дальше архивов?

— Я не особо пытался.

— А я пыталась. Если помнишь, в приемной одиннадцать дверей плюс выход. За одной дверью отдел Маккирби, оттуда есть выход на уровень ниже, где расположен архив. Вторая ведет в Камеру Времени и оттуда в Зал пророчеств, третья — в Камеру Смерти. За четвертой дверью — отдел артефакторики. Пятая, которую мы не смогли открыть на пятом курсе, ведет в Камеру Любви — Дамблдор говорил о ней Гарри, но не уточнял, что именно там находится.

— Полагаю, тебе это уже известно.

— Да, и я была несколько разочарована. У них там колодец с Амортенцией.

— Всего лишь? Очень страшное оружие, — фыркнул Северус. — Любой приличный зельевар может сварить к ней антидот.

— Колодец, Северус. То, что внутри, никто не варил. Оно просто там есть. И оно не заканчивается. Никто не знает, откуда взялся колодец и как пополняется запас.

Он сдвинул брови. Потер подбородок:

— Восполняющие чары не действуют на зелья.

— Я знаю. Кроме того, все испытания с ней давно прекращены, потому что к той Амортенции нет антидота. Те, кто ее выпил, в итоге сошли с ума и покончили с собой. Дамблдор, конечно, мог и не знать, что там, а потому сочинил для Гарри красивую сказку о силе любви, которую никто и ничто не может одолеть. А теперь представь, что может быть за остальными дверями, не говоря уж о разрушенных лабораториях. Лично мне хватило Арки Смерти и колодца с Амортенцией, чтобы испугаться. Я говорила об этом с Кингсли. Как оказалось, ему известно больше, чем мне, но он не может никому об этом рассказать. Если бы мы с Гарри попытались обнародовать все, что удалось разведать, это неизбежно вызвало бы новые проблемы с невыразимцами, а нам их и без того хватает.

— Как по мне, ты уже знаешь достаточно, чтобы на тебя наложили Нерушимую клятву, а ты сейчас так спокойно мне все это рассказываешь.

— Они не могут наложить на меня клятву. Им приходится полагаться на мое благоразумие. Да они и не в курсе, как много мне известно, Кингсли меня не выдал. На самом деле, он мало что может сделать, не развязав при этом открытую войну, но все же попытался помочь нам. И я до сих пор не знаю, чего ему это стоило, невыразимцы остались очень недовольны его решением присвоить нам особый статус. Я откопала информацию о нем в архивах, его давным-давно нигде не использовали, а потому многие подзабыли, что это и для чего присваивается. Но я решила, что нам подходит.

— И чем же им мешает ваш особый статус? Ну кроме того, что вы с Поттером можете вдруг вырезать половину отдела, и вам ничего за это не будет.

— Ну нет, на такие вещи он не распространяется, — усмехнулась Гермиона. — Но одним из его преимуществ является то, что никакие Нерушимые клятвы на нас наложить нельзя, какие бы секреты мы ни разнюхали. И как раз об этой детали мало кто знает, общественность считает, что нам просто позволили творить все, что мы хотим, и отчасти это помогает в работе, нас боятся трогать.

— Непохоже, чтобы Скитер боялась.

— Это тоже часть сделки. Надо же чем-то развлекать людей, чтобы никто не начал задавать неудобные вопросы.

— Ну прямо верх гениальности, — сердито бросил Северус, хмурясь. — Все почивают на лаврах, и одной тебе достается все дерьмо.

— Ты бы предпочел войну?

— Да, как ни странно. По законам военного времени у нас было бы куда больше возможностей покончить со всем этим и выйти сухими из воды.

Она покачала головой:

— Никто не хочет снова воевать. Для многих предпочтительнее такой вот мир.

— И для тебя тоже?

— И для меня тоже.

— Гриффиндор как он есть.

— Ты так это говоришь, будто это плохо.

— А что в этом хорошего? Тебя валяют в грязи, и ты это терпишь, только бы не трогали остальных.

— Альтернатива была еще хуже. Это лучшее, чего можно было добиться при данных условиях. Конечно, они могут убить и меня, и Гарри, и всех остальных, но на самом деле вся эта шумиха вокруг нас тоже играет нам на руку.

— Каким образом?

— Мы все — герои войны, известные личности. Убрать такую толпу «звезд», — она издала смешок, заметив, как он скривился, услыхав это слово, — и замести следы можно, но очень сложно и все равно вызовет подозрения.

— Хм… Возможно, это и впрямь имеет смысл. На несчастный случай не спишешь, а если обставить это как месть случайно выживших Пожирателей, поднимется паника.

— Вот именно, — кивнула она. — Паника никому не нужна. Наш тандем с Гарри — тоже своеобразная защита. Победителя Вольдеморта боготворит все население магической Британии, а я его напарница и друг. Если что-то случится со мной, он поднимет такой хай, что никому мало не покажется, и все тут же забудут про мои «сомнительные методы» и «аморальное поведение». Они, конечно, пытались выяснить, что именно мне известно, и много ли я могу выболтать, если захочу, но… не преуспели. Спасибо твоему блоку.

— И сколько несчастных сейчас прохлаждаются в Мунго?

Гермиона внимательно посмотрела на него:

— И про это узнал? Пока семеро. Надеюсь, что больше попыток не будет. Это было… неприятно.

— Как сработал блок?

— Как ты и говорил. Любая ментальная магия отражается от моего зеркала к нападающему. В первый раз они решили, что это случайность. После второго раза уже не церемонились. Когда трое потеряли память, попытавшись заставить меня забыть о том, что произошло, меня, наконец, оставили в покое.

— Почему они не убили тебя на месте? Никакая информация не стоит такого риска. Неужели ритуал подключения для них настолько важен?

— Ты даже не представляешь, насколько, — с горечью произнесла Гермиона, сцепляя руки в замок. — Пока у них нет ритуала, им нужна я. А поскольку у меня были свои условия, им пришлось кое в чем уступить. На самом деле, все могло быть гораздо хуже.

— Хуже? — злобно выплюнул он. — Они тебя используют, в ответ позволяя всего лишь делать вид, что ты живешь своей жизнью, да к тому же угрожают уничтожить все твое близкое окружение.

Она пожала плечами:

— Когда я об этом думаю, я вспоминаю тебя, Северус.

Он недоуменно воззрился на нее:

— Меня?

— Ну да. Сколько лет ты был двойным агентом? Сколько лет ты провел совершенно один, зная, что тебе не выжить? Что тебя подставят? И что даже если ты чудом останешься жив, тебя убьют свои же, потому что ты опасен? Но ты все равно выжил. У меня куда более выгодное положение.

— О, да! — фыркнул он. — Знаешь, умереть и утащить за собой все министерство и полгорода — это слишком просто. И слишком радикально. Подозреваю, что ты пригрозила им именно этим, и только поэтому тебя не трогают.

— Мне не оставалось ничего другого, — ответила она, отчаянно желая отправиться сейчас домой, напиться чего-нибудь, только бы унять эту дергающую боль в груди, и впасть в кому на пару дней. — Система сдержек и противовесов. И пока у меня есть такая возможность, я хочу узнать о них как можно больше. Может, и про аномалию что-нибудь разведаю. Если это решит проблему сквибов… пусть даже только в пределах Британии… разве это не достойная причина?

Северус моргнул. Облизал губы:

— Или мы можем прямо сейчас отправиться в твою больницу и устроить себе клиническую смерть.

Гермиона застыла. Он что, всерьез? Да ведь Каслригг сейчас — ее единственное преимущество. Единственная возможность еще что-то сделать.

— Значит, ты… думал об этом? Ты же сказал, что…

— Я знаю, что я сказал. Но это единственный способ сделать так, чтобы от тебя все отстали.

— А ты не думаешь, что если мы выживем, а Каслригг выключится, за нами начнут охотиться еще активнее? Только тогда у нас уже не будет никакой возможности защититься, — тихо произнесла она.

— У нас ее и сейчас нет. Ты хоть знаешь, в разработках чего участвуешь?

У Гермионы защипало в носу и глазах. На нее вдруг накатила жуткая усталость. Как же все это надоело! И треклятущий Отдел Тайн со своими экспериментами, и занудный Маккирби, и нервный Гарри, и вечно стонущие пациенты… А теперь еще и Северус. Последнее, что держало ее, не давая перешагнуть черту. Она давно уже не надеялась жить обычной жизнью. Наверное, потому и не обустраивала дом, не строила далекоидущих планов и даже не тратила деньги на какие-то развлечения. Работа-работа-работа. Только это имело смысл.

Ровно до этого момента.

Он прав. Для чего будут использованы заряженные ею артефакты, она, разумеется, знать не могла. Многие разработки были довольно невинными — те же мобильники, которые могут работать в зонах скопления магии. А остальное? Что если она сейчас участвует в неменьшей мерзости, чем проект Амбридж? Маккирби ведь тоже попал туда, веря, что это в итоге поможет сквибам. Она прекрасно все это понимала — и продолжала идти по кругу, потому что выхода не видела. Выжечь весь отдел Адским пламенем? А если рванет на весь город?

— Я лучше пойду, — пробормотала она, поправляя сумочку. Подойти бы сейчас к нему, прижаться всем телом, зарыться обеими руками в волосы. Проснуться рядом с ним. Слушать, как бьется его сердце. Пожалуй, этого ей не хватало больше всего. Никакие дружеские объятия не могли заменить ей его. И никакое зелье уже не поможет.

— Подожди. Мы так ни до чего и не договорились.

— А о чем тут договариваться? — вскинулась Гермиона, начиная злиться. — Просто не лезь во все это. Я не могу рисковать еще и тобой.

— Ты не…

— Северус, не надо.

— Что не надо? — рассердился он, бледнея еще больше. — Мне тут все по очереди высказывали, какой я безответственный, раз бросил тебя одну разгребать все это дерьмо! А теперь, когда я могу помочь, ты хочешь, чтобы я…

— Я ничего не хочу. Мне надо подумать.

— Позволь мне помочь. Я был в аналогичной ситуации, когда меня подцепили на крючок. И я, как и ты, думал, что чем сильнее я отгорожусь от всех, тем меньше болевых точек у меня будет, и тем меньше поводов для шантажа. Ты не справишься с этим в одиночку.

— Но ты же справился.

Он издал горький смешок и сунул руки в карманы пальто:

— Я? Не будь у меня задания рассказать Поттеру о том, что он последний крестраж, я давно выпрыгнул бы с Астрономической башни вслед за Дамблдором. Но потом появилась ты. И я вспомнил, что еще жив.

У Гермионы дрогнули губы. Только этого не хватало. Она прикрыла глаза и принялась слой за слоем наращивать блок, пока не почувствовала, что плакать расхотелось. Боль в груди ослабла, вместо нее возник холод.

— Спасибо за кофе.

— Гермиона, подожди.

— Я тебе напишу.

Она старательно убеждала себя, что не видела отразившейся в его глазах боли. Что не заметила, как перекосилось его лицо, когда она крутнулась на месте, чтобы дезаппарировать.

Сбросив куртку прямо на пол в прихожей, она поднялась к себе в спальню, повалилась на кровать, уткнувшись лицом в его рубашку, и наконец-то позволила себе расплакаться. От нее постоянно чего-то требовали. Давили со всех сторон, ища слабые места, и она порой огрызалась и давала сдачи, только бы не разрушить эту иллюзию, что она сильнее и может выдержать все что угодно. Знали бы они, насколько она беспомощна на самом деле... и как ей хочется просто перестать сопротивляться. Бесконечный источник магии не придавал ей сил. На самом деле он делал ее уязвимой, и, похоже, только Северус догадывался, насколько.

Не могу больше.

Не могу.

* * *

Она не отзывалась целых два дня.

Снейп метался по квартире как бешеная мантикора в клетке. В свободное от работы время ходил к больнице Сент-Томас, высматривая Гермиону, но она там не появлялась. Он даже разыскал полицейский участок, где работал Поттер, и забеспокоился еще больше — герой магической Британии выглядел чудовищно уставшим и невыспавшимся, а таких кругов под глазами Снейп не видел даже у себя в худшие дни. Послав гордость куда подальше, он написал ей сам. Ответ пришел лишь через несколько часов, но легче ему от этого не стало.

Г: Я в порядке. Просто очень много работы.

«Какой нахрен работы, если на работе тебя нет?» — чуть не ответил он в сердцах. Она могла иметь в виду Отдел Тайн — чем бы она там ни занималась. И не факт, что она делает это по принуждению, уж слишком она занервничала и слишком быстро сбежала, едва он заговорил о ее участии в экспериментах. Понятно, что говорить о таких вещах на улице, пусть и под защитными чарами, не стоило, но все же... Что-то не стыкуется. Вероятно, одним шантажом и угрозами не обошлось, гриффиндорцев такие вещи не пугают, она бы нашла способ обезопасить друзей, и никакой сделки бы не было, а уж с талантом Поттера выкручиваться из всевозможных передряг они бы давно положили весь Отдел Тайн на лопатки. Нет, невыразимцы должны были что-то предложить ей. Что-то такое, от чего она просто не могла отказаться. Заметил он и то, как она мгновенно закрылась, стоило ему предложить помощь. Кольца, опять же. Портключи, сделанные в Отделе Тайн, чтобы она могла приходить и уходить вот так запросто.

Но с Поттером-то что? Невеста заездила? Или готовят очередную операцию?

«Или ей опять стало плохо после встречи с тобой, и они ее там двое суток подряд выхаживали», — подсказал противный голосок внутри. Стоило ему представить эту «групповую терапию», как левую руку свело судорогой. Неприятно удивленный такой реакцией, он достал один из Гермиониных кристаллов и долго держал в ладони, но облегчение не наступало. Ночью ему снилась какая-то дрянь, от которой он проснулся в холодном поту. Теперь покалывало не только руку, но и шею с левой стороны. Черт знает что такое… У него ведь уже давно не было этих симптомов, почему они вернулись? Или дело все же не в магии?

Чтоб их всех дракон сожрал, с-спасателей этих. Ну не могут же они быть настолько бестолковыми? Как минимум четверо из ДА уже знают, что он вернулся, могли бы прислать ему Заступника, если ей опять стало плохо, больше ведь не надо мучиться с зельями и чужими объятиями. Но нет.

«Она же сама сказала, почему не хочет от тебя помощи. Не хочет — не лезь, только хуже сделаешь».

А он не мог не лезть. И не переживать не мог. Однажды он уже пустил все на самотек, доверил дорогого сердцу человека другим, решил, что позаботятся, что защитят. Ладно она упрямая и не хочет возобновлять контакт из каких-то идиотских соображений, но остальные-то куда смотрят?

«Туда и смотрят. Может, они солидарны с Поттером и считают, что тебе надо уехать куда подальше и не возвращаться».

Глупые наивные идеалисты.

Как же бесит эта вынужденная необходимость сидеть в подполье и ничего не делать. Когда-то Снейп был бы рад такому безделью — бесконечные уроки, километровые свитки глупейших ученических сочинений, дети со своими разборками и истериками, Вольдеморт с неконтролируемыми вспышками ярости с одной стороны и Дамблдор с заскоками — с другой. Все это бесконечно требовало постоянного внимания, и Снейп порой даже поесть не успевал. Но бездействовать сейчас? Когда у него сил хоть отбавляй? Еще и преимущество есть — почти никто не знает, что он здесь, значит, он мог бы действовать инкогнито, прежде чем кто-нибудь спохватится и вычислит его. Так почему, дементор их всех побери, его задвигают в угол? Опять сочли слабым? Приберегают на крайний случай? Или не хотят, чтобы он, будучи «якорем» Гермионы, рисковал собой? Вот это было особенно унизительно, хоть и вполне оправданно. Наверное, ему стоило бы психануть, плюнуть на все и заняться своими делами. Но после всего того, что он узнал, он не мог не думать об этом. Прокручивал в голове услышанное, размышляя над недостающими элементами, и чем дольше думал, тем больше осознавал, что и впрямь ничего не может сделать. Стоило ли возвращать себе магию, чтобы даже с ней чувствовать себя бесполезным?

Твое место рядом с твоей женщиной. Так ему сказал Спящий-на-Дне.

Но как ему, черт побери, быть рядом с ней, если она этого не хочет?..

На третий день Гермиона, наконец, появилась в больнице. Северус мог лишь несколько мгновений наблюдать за ней во дворе, не решившись идти внутрь, но увиденное ему не понравилось. Она была бледна как смерть и двигалась с осторожностью, словно каждое движение причиняло боль. Он проследил, как она скрылась в отделении неотложной помощи, но остаться и следить дальше не мог — негоже прогуливать работу, в лаборатории Уизли запустили в производство сразу несколько экспериментальных снадобий, и он должен был проконтролировать приготовление, чтобы близнецы в своей неуемной жажде деятельности не взлетели на воздух вместе с магазином. Надеясь, что до вечера ничего страшного не случится, он аппарировал на Диагон-аллею.

Вернувшись, он прикрылся дезиллюминационными чарами и осторожно пробрался внутрь. Гермиона выглядела собранной и энергично занималась очередным пациентом, поэтому Снейп не стал тревожить ее и ушел обратно во двор, решив подождать, пока она закончит работу. Как назло, пациенты все прибывали. Время шло к полуночи, а она все еще оставалась внутри.

Неужели и в Мунго целители работают так же? Когда она начала стажировку, то приходила домой практически по часам, задерживалась крайне редко.

Три стакана кофе спустя, изрядно замерзнув несмотря на согревающие чары, Снейп, наконец, увидел ее сквозь застекленную дверь. Гермиона брела по коридору, едва волоча ноги. Почти у самой двери остановилась и привалилась плечом к стене, словно у нее закружилась голова, и она боится идти дальше. Он тревожно следил за каждым ее движением, морщась и потирая противно пульсирующую левую руку. Чем больше сокращалось расстояние между ними, тем явственней он чувствовал ее магию — плотные, почти осязаемые потоки, растекавшиеся во все стороны как щупальца гигантского кальмара.

Не к добру это. Чем она занималась эти три дня?

Она толкнула дверь. Перешагнула через порог. Задержалась на крыльце, тяжело дыша, будто только что бежала марафон. Ее лицо было уже не просто бледным, а серым от усталости. На следующем шаге ее качнуло вперед — и она полетела с крыльца вниз.

Неведомая сила толкнула его в спину. Северус так и не понял, каким образом преодолел те несколько ярдов, что отделяли его от крыльца, и даже успел испугаться, что не поймает ее, но в следующее мгновение Гермиона рухнула прямо ему на руки, и он едва не упал вместе с ней. Она, похоже, сразу поняла, что это он, но отталкивать не стала.

— Не могу больше, — услышал он у себя над ухом ее свистящий шепот. — Не могу… не могу…

— Все нормально, — прошептал он в ответ, прижимая ее к себе. — Я тебя держу.

Она судорожно цеплялась за него, то обвивала руками его шею, то впивалась пальцами в плечи, то зарывалась в волосы, с жадностью ощупывала затылок, виски, щеки, словно все еще не верила, что он настоящий. Северус так же жадно стискивал ее в объятиях, чувствуя такое невероятное облегчение, что едва мог дышать. От ее рук по телу растекалось приятное тепло, и он, считавший, что до этого чувствовал себя вполне сносно, сразу ощутил разницу. В голове прояснилось, колючая боль в шее и руке отступила. Почему же метка отреагировала пару минут назад? И почему реакция прекратилась, едва они коснулись друг друга?

Гермиона перестала ощупывать его и обессиленно уткнулась лицом в его плечо. Он прижал ее крепче, лихорадочно соображая, что делать дальше. К ней домой? Если она не скажет ему адрес, они туда просто не попадут. Позвать Добби? Поттера? Можно, конечно, забрать ее к себе, но его угораздило защитить квартиру изнутри антиаппарационными чарами, и сразу туда не перенестись. Если же он появится возле дома с девушкой в обнимку, вездесущая домохозяйка всенепременно это заметит, а он старался поменьше попадаться ей на глаза, дабы не искушать судьбу и не приложить магией.

Ну и черт с ней, с домохозяйкой. Высунет нос — очень пожалеет.

— Держись, — шепнул он в кудрявую макушку, прежде чем аппарировать. — Теперь будет легче.

— Я знаю, — донеслось в ответ, — знаю.