Питер (джен)

Промозглый осенний холод пробивался под плащ, ледяной ветер трепал мантию и едва не сбивал с ног. Впрочем, вполне мог бы и сбить — за последние два года Питер изрядно потерял в весе. Обычно он шёл, держась ближе к домам и заборам, а то и вовсе трансгрессировал. Но сегодня у него было слишком уж плохое настроение, а показываться матери в таком виде не следовало. Она и так едва оправилась после предательства мужа…

Да, полгода назад Алекс Петтигрю собрал свои вещички и исчез. Без объяснений, незаметно и тайком. Питер, к слову, никогда не любил отчима (отца и вовсе не знал), но знал о чувствах матери и держал своё мнение при себе. Как всегда, впрочем. Интересно, он вообще когда-нибудь наберётся смелости высказать его?

А разъяснилось всё просто. Мистер Петтигрю испугался войны. Испугался того, что женился на грязнокровке, а Пожиратели Смерти такого не прощают. И решил сбежать, пока не поздно. Питер был уверен: при встрече он сделает вид, что не знает их. Жаль только, что мама никак не хотела этого понять. Наверное, действительно любила его…

Питер задрал воротник мантии и снова сунул руку в карман, по привычке держась за палочку. По-настоящему он уже почти не сомневался в том, что Волан-де-Морт победит. Никто в здравом уме не верил, что Орден Феникса сможет выиграть войну. Враги же применяют тёмную магию, недоступную для Министерства! Именно из-за этого Питер сегодня и поругался с Сириусом: когда осторожно намекнул, что хватит вызываться добровольцами на опасные операции.

— Не понял, — Сириус, до этого почти не слушающий, вдруг изумлённо посмотрел на Питера. — Хвост, ты что, боишься?

Питер отвёл взгляд. Естественно, он боялся. Кто не боится кидаться под Непростительные? Ну, кроме Блэка и Поттера, конечно. Они-то герои! Всегда такими были!

— Я просто не вижу в этом смысла, — робко произнёс Питер. — Там и без вас… то есть без нас хватает людей. Зачем эти бессмысленные жертвы?

— Бессмысленные? — Сириус сузил глаза. — Ты хочешь сказать, Питер, что наши операции — бессмысленны?

Питер трусливо затоптался на месте.

— Нет… я не это хотел сказать, Сириус… — забормотал он. — Просто… там легко погибнуть, а в итоге всё равно они успеют убить больше, чем наши…

Сириус презрительно усмехнулся и оборвал Питера:

— Всё ясно, Хвост. Ты просто трус. Не хочешь идти — можешь валить сейчас, тебя никто не держит.

Питер сцепил руки, и его голубые глаза панически забегали. К счастью, в этот момент к ним быстро приблизилась Доркас Мэдоуз, оценила обстановку и несколькими словами заставила Сириуса улыбнуться. С тех пор, как началась война, Блэк, и так не отличавшийся особой сдержанностью, стал неуправляем. Он практически никого не слушал, и успокоить его удавалось только Джеймсу и Доркас. Тоненькая умная девочка, быстрая и незаметная, она была на год моложе Мародёров, и тем не менее могла дать им фору в использовании любых невербальных заклинаний. Питер ещё со школы замечал, что последние два курса она часто крутилась возле них, ловя каждое слово Блэка и заразительно смеясь его шуткам. Правда, Сириус её почти не замечал… зато именно Доркас, как никто другой, умела отвлечь Бродягу.

Сейчас, вдали от штаб-квартиры Ордена, обида вспыхнула в Питере с новой силой. Он больше не спорил с Сириусом и не сказал ни слова, но какого чёрта они решили, что имеют право решать за него и рисковать его жизнью, как своей?!

Питер от души завидовал сейчас Джеймсу, Сириусу, даже Римусу. Они, кажется, знали, за что сражались. Питер не знал. Последнее время он все чаще думал, что было бы куда проще, если бы Министерство пошло на уступки. Тогда, глядишь, эта ужасная война наконец-то кончилась бы!

Питер и сам не знал, в какой момент у него появились эти мысли. Может быть, тогда, когда на его глазах под Авадой рухнул на землю Бенджи Фенвик, высокий и крепкий парень, единственный в Ордене когтевранец? Или тогда, когда он впервые увидел Чёрную Метку над домом Боунсов? Да, Питер оградил свой дом всеми всевозможными заклятиями, но другие тоже так делали… и проиграли. Что помешает и ему, вернувшись домой, обнаружить зелёный череп с выползающей изо рта змеёй?

Но попробуй расскажи о чем-то подобном Джеймсу… В лучшем случае отпустит одну из своих дурацких шуточек. А в худшем расскажет Сириусу, и этот жизни потом не даст своими подколками.

«Да, я трус! Что теперь, растоптать меня за это?»

Если честно, такое оскорбление было удивительно мягким со стороны Бродяги. Ещё в школе его любимой шуткой было расспрашивать Питера о том, как он подкупил Шляпу, чтобы та определила его на Гриффиндор. Делал он это всякий раз, когда Питер пытался отмазаться от участия в очередной шалости. Сириус, конечно, говорил так не со зла, просто чтобы повеселиться и повеселить остальных, и Питер, не желая расстраивать его, угодливо хихикал над собой. Правда, когда он попробовал подкалывать друга тем же (как же, Блэк в Гриффиндоре!), то наткнулся на опасный взгляд и испуганно притих.

Вот так всегда! Им все, а ему ничего! Один только Римус, кажется, всерьез считал Петтигрю другом.

"Ну-ка, Питер, прекращай! — мысленно прикрикнул он. — Не важно, о чём ты там думаешь, другого пути всё равно нет ".

Стало холоднее, и Питер ускорил шаг. Мокрая мантия ни чуточки не грела, и сейчас он больше всего мечтал о камине и о тёплом молоке — его он любил с детства. Эти мечты невольно заставили его улыбнуться и ускорить шаг. Он свернул в переулок, пересёк палисадник, открыл дверь дома и шагнул внутрь.

Внутри было темно и тихо. Наверное, мама легла спать. Вот и хорошо, ей нужно больше отдыхать, так говорил медик. Питер отряхнул мантию, разулся и шагнул в гостиную.

— Мам! — тихонько позвал он. — Мама, ты здесь?

Он зашарил по стене в поисках выключателя, ударился обо что-то рукой и чертыхнулся.

— Люмос Максима! — отчётливо сказал незнакомый голос.

Яркий свет ударил по глазами, заставив Питера зажмуриться. Перед глазами поплыли разноцветные круги, но он заставил себя открыть их… лишь для того, чтобы увидеть мать, лежащую в неестественной позе на диване, и четыре фигуры вокруг неё — в масках и чёрных плащах.

— Ну, здравствуйте, мистер Петтигрю, — хладнокровно проговорил один из незнакомцев.

"Пожиратели!"

Всё внутри охнуло и рухнуло куда-то в пропасть. Почти теряя сознание, Питер автоматически выхватил палочку и ткнул в ближнюю фигуру:

— Остолбеней!

Всё-таки орденская выучка дала о себе знать…

Пожирателя отшвырнуло. Питер ударил ещё раз, Петрификусом, но промахнулся. Кто-то из Пожирателей крикнул:

— Экспеллиармус!

Палочка Питера мигом покинула его и отлетела к Пожирателю. Питер попятился, приготовляясь спрятаться за большим креслом от следующего заклятия, но его не последовало. Вместо этого к нему рванулись двое Пожирателей одновременно и крепко взяли за локти.

Засвистело, лёгкие чуть не лопнули от недостатка воздуха, внутренности больно сдавило… "Бедная мама", — успел подумать Питер, прежде чем всё затопила тьма.

Когда чернота и боль рассеялись, а мир вокруг снова обрёл чёткие очертания, Питер пошатнулся и рухнул на колени, кашляя без остановки. Он всегда, с самой школы плохо переносил трансгрессию. Пожиратели стояли рядом, не пытаясь больше схватить его. Один из них засмеялся высоким безумным смехом и снял серебряную маску.

— Ну что, струсил? — издевательски спросил он. Питер с трудом поднял голову, находя голос смутно знакомым, и ужаснулся пуще прежнего. Беллатриса Лестрейндж. Двоюродная сестра Сириуса, Питер видел её только однажды, когда был у Бродяги в гостях, но запомнил на всю жизнь — когда она, рассердившись за что-то на домового эльфа, ударила его Круциатусом. Питер тогда застыл от ужаса, не сводя взгляда с бьющегося в судорогах эльфа и отчаянно сжавшись за углом, чтобы девушка не обратила внимания на него. Правда, ей-то его помнить с чего? Он был тогда мальчишкой, всего лишь школьным другом Сириуса…

— Что вам нужно? — прошептал он побелевшими губами.

Ему не ответили. Пожиратели подняли его на ноги, заклятием связали руки и повели Питера по коридорам большого особняка, чем-то похожего на дом Сириуса. Ну, ясно, жилище очередной аристократической семьи. Впрочем, Питеру до этого не было ровным счётом никакого дела. Он едва передвигал ноги и почти ничего не соображал от ужаса. Сбывался его самый страшный ночной кошмар. Почему его не убили сразу? Значит, им что-то от него нужно? Тогда, наверное, будут мучить…

Питер напрягся, пытаясь приготовить себя к этой мысли. Правда, в глубине души всё ещё жила крошечная надежда — никто не знает, что он анимаг…

Один из Пожирателей распахнул широкие двери и почти силком втолкнул туда Питера. Маску никто, кроме Беллатрисы, не снял. Загнанный взгляд Питера метнулся по стенам и мебели и остановился на высокой фигуре у окна. От человека в тёмной мантии веяло исполинской силой и мощью. Он обернулся — и несчастный пленник понял, что погиб.

— Уилкис, что это значит? — холодно спросил мужчина, обращаясь к Пожирателю.

— Мы привели его, мой Лорд, как вы и хотели, — Пожиратель склонил голову.

Питер обречённо сжался в комок, гадая, какое заклятие ударит по нему первым. Вот оно значит, каково — попасть в мышеловку.

— Вы в своём уме? — голос Лорда по-прежнему звучал спокойно, но в нём прыгали нотки сдерживаемой холодной ярости. — Я вас просил человека привести, а вы его приволокли, как заложника. Круцио!

Уилкис рухнул на пол, корчась и завывая. Питер шарахнулся, попытавшись бежать, но Беллатриса направила на него палочку, угрожающе шевеля губами: "Только двинься…"

— Но мой Лорд… — растерянно произнёс второй Пожиратель. — Он сопротивлялся!

— Неужели? — Волан-де-Морт иронично усмехнулся уголком рта. — А вы ожидали, что член Ордена Феникса сдастся вам без боя? Грош вам цена, если не можете вчетвером справиться с одним. Тем более если я просил поговорить.

Он впервые посмотрел на Питера и взмахнул палочкой. Прежде чем Питер успел снова испугаться, верёвки, сковывавшие его руки сзади, пропали. Он осторожно вытащил руки из-за спины, потирая запястья.

— Верните ему палочку, — велел Лорд. Кто-то торопливо вручил Питеру его собственную палочку, и тот крепко сжал её в дрожащей влажной ладони. Страх медленно отступал, сменяясь недоумением. Первой мыслью было "Бежать, трансгрессировать, скорее!".

Но с другой стороны... зачем? Его не собирались мучить и убивать, сам Тёмный Лорд, несмотря на все те ужасы, что о нём рассказывали, наказал своих слуг за жестокое обращение с пленником и вернул ему оружие. Значит, пока бояться нечего, так ведь?

Питер запрокинул голову, глядя в лицо Тёмному Лорду.

— Садись.

Волан-де-Морт взмахнул палочкой, и подъехавший сзади стул ударил Питера под коленки. Он рухнул на сиденье и нелепым жестом выставил перед собой палочку.

— Питер Петтигрю, не так ли? — спросил мужчина.

— Да, сэр, — пискнул Питер, решив, что нужно быть вежливым и не нарываться на неприятности. Сириус, конечно, уже высказал бы Лорду всё, что о нём думает, но он же не Сириус.

— Прошу прощения за моих друзей, они несколько перегнули палку.

Тёмный Лорд уселся напротив и неожиданно приветливо улыбнулся. Пожиратели один за другим бесшумно покинули комнату, и Питер остался наедине с их господином.

* * *

Если бы кто-то сказал Питеру, что в один прекрасный день он будет сидеть рядом с Волан-де-Мортом не как пленник или приговорённый к казни, а как собеседник, Питер, скорее всего, послал бы говорящего в госпиталь святого Мунго. Однако же именно это сейчас и происходило — Питер сидел напротив своего главного кошмара, держа в руке бокал с вином (которое он не выпил бы даже под Империусом), и слушал.

— Я давно хотел с тобой познакомиться, Питер. Очень рад, что наконец-то получилось. Ты знаешь, кто мы, не так ли?

— Пожиратели Смерти, — осторожно ответил Питер.

— Да. Под мои знамёна собираются лучшие из лучших, Питер, кого попало я не призываю. Мы боремся за права чистокровных волшебников, которых с каждым днём становится всё меньше.

— Убивая магглорождённых? — Питер чуть не прикусил себе язык, но слова уже вырвались.

Лорд кивнул и чуть улыбнулся:

— Уважаю смелых. Нет, Питер, не совсем. Я лишь желаю, чтобы они занимали надлежащее место. Чистокровные волшебники выше и сильнее грязнокровок и тем более магглов. Это закон природы, не мой. Они не должны стоять с нами вровень. Я бы не убивал их, если бы они прекратили сопротивление. Что, по-твоему, я хочу войны?

Питер удивлённо вскинул брови. А Волан-де-Морт встал, начиная расхаживать вокруг кресла, и заговорил:

— Что такое война? Это жертвы с обеих сторон, жертвы чаще всего бессмысленные, особенно если заранее ясно, кто победит. Почему-то люди считают, что бесполезное сопротивление делает им честь, а на самом деле оно лишь превращает их в трупы. И кому какое дело до их чести, если они мертвы, а дело их заранее проиграно?

Питер слушал Лорда, приоткрыв рот.

— Война — глупое, бессмысленное занятие. Если бы волшебный мир признал мою правоту, всё разрешилось бы куда проще, и множество невинных жизней были бы спасены. Но увы.

Волан-де-Морт остановился и в упор посмотрел на Питера. Тот неловко заёрзал.

— Но ты-то не такой?

Питер закусил губу, не зная, как ответить на этот вопрос. Лорд ждал.

— Я… нет, — прошептал он, покраснев до ушей.

— Прекрасно, — Волан-де-Морт удовлетворённо кивнул и похлопал парня по плечу, отчего Питер сжался, затем сел рядом. Питер осторожно глянул на него.

— Я собираю лучших из лучших, — медленно произнёс Лорд. — Я знал, что люди не сразу меня поймут. По своей природе волшебники — консерваторы, и всё новое вызывает недовольство. Я знаю это и потому не каждого зову на свою сторону.

Он в упор посмотрел на Питера, и тот, словно зачарованный, уставился в глубину его тёмных глаз.

— Я знаю всех вас, но обратиться могу только к тебе, Питер. Я слышал о тебе, знаю, что ты сообразителен и талантлив… даже если твои друзья этого не замечают, я прав?

Питер широко распахнул глаза и зарумянился. Ему стало невероятно приятно и даже как-то… тепло.

— Я… ну да, я … спасибо…

Тёмный Лорд с деланным пониманием покачал головой и произнёс:

— Я предлагаю тебе перейти на мою сторону.

Несколько минут царила тишина. Питер в ужасе смотрел на Волан-де-Морта, то краснея, то бледнея. Предложение было слишком неожиданно. Зачем ему, великому тёмному магу, не блещущий талантами Питер Петтигрю? Неужели он говорил серьёзно, неужели наконец-то нашёлся человек, способный оценить его по достоинству?

Но ведь это — предательство…

— Нет, — с трудом произнёс Питер и зажмурился, готовясь встретить зелёный луч и совсем позабыв про палочку.

Ничего не случилось. Питер открыл глаза и увидел, что Лорд по-прежнему смотрит на него.

— Подумай, Питер.

— Я не могу… — прошептал Пит. — Друзья, мои друзья…

Он злился на себя за то, что не может так же просто отказать Лорду, как это сделали бы ребята, и за то, что сейчас отталкивает единственный шанс на спасение.

— Друзья? — Тёмный Лорд закатил глаза. — Наивный мальчишка… Какие друзья? Эти? Неужели ты до сих пор не понял, что для них ты пустое место?

Питера заколотило. Волан-де-Морт, сам того не подозревая, высказал его тайные мысли и страхи. Он обнял себя за плечи и несколько раз глубоко вздохнул, глядя в сторону.

— Они с тобой ровно до тех пор, пока ты им нужен, — мерно говорил Лорд. — Дружба и любовь — мнимые идеалы глупцов. Ты умён, ты куда способнее своих друзей, если уж на что пошло, и я предлагаю тебе возможность выжить. Мы — уже победили.

Питер вжался в спинку кресла. Он знал, что должен сказать, знал… но не мог. В его душе поднялась целая буря противоречивых эмоций. Лорд ведь прав, и Джеймсу, и Сириусу наплевать на его мнение… Пожиратели собирают лучших, значит, Питер — тоже лучший.

— А что от меня нужно? — быстро выпалил Питер.

Лорд улыбнулся:

— Ничего особенного. Я не требую от тебя немедленно надевать маску и открыто становиться нашим сторонником. От тебя не потребуется абсолютно ничего, кроме информации. Мы, со своей стороны, гарантируем защиту.

Питер заколебался. Это был сильный аргумент. Исчезнет страх, который давил его всё это время, появятся люди, которым он действительно нужен… И он будет на стороне победителей, а не побеждённых.

А как же Джеймс, Римус, Сириус?

"А сколько можно идти у них на поводу? — мысленно возразил себе Питер. — Они выбрали свою дорогу, я свою".

— Мой друг, Римус Люпин… — внезапно заговорил Питер. — Может, и его?..

— Оборотень? — Волан-де-Морт кивнул. — Я подумаю над этим. Так ты согласен?

Питер задумался, в душе уже приняв окончательное решение. Тот же Джеймс постоянно говорил ему: "Думай своей головой".

Но как ни крути, а это измена… Вдруг из-за этого решения Питера погибнут люди?

— Подумай о свой матери, — тихо подсказал Лорд. — Я знаю о её происхождении. Но если ты станешь нашим, её не тронут.

Это решило дело. Питер на миг зажмурился, потом открыл глаза и посмотрел на господина, больше не сомневаясь.

— Я согласен… — он подумал и прибавил: — Мой Лорд.

Лорд кивнул:

— Другого ответа я не ждал. Поздравляю с правильным выбором, Питер. Руку!

Маленький полный мальчик в чёрной школьной мантии ехал в купе один. Окно было открыто, и мальчику очень хотелось высунуться, но он опасался — всё-таки скорость у этого поезда была приличной. Так что он просто сидел, придвинув лицо к окну и с широкой улыбкой вдыхая свежий воздух. Радость от поездки в его душе мешалась со всегдашним страхом перед чем-то, что выпадало из привычной жизни. Мальчик ехал так почти час, когда за спиной раздался стук открывшейся двери. Он резко обернулся, на всякий случай вцепившись руками в столик — так он чувствовал себя уверенней.

На пороге стоял незнакомый парень лет шестнадцати, в такой же чёрной мантии, но с серебристо-зелёной эмблемой на груди. Мальчик недоумевающе вытаращил глаза.

— Эй, Гойл, тут свободно, — парень обернулся и кивнул кому-то за спиной. Рядом с ним тут же возник другой парень, похудее и повыше.

— Где ж свободно? — скривился он, кивая на мальчика. Шестикурсник пожал плечами:

— Это не считается. Эй, мелкий, ты с какого факультета?

Мальчик испуганно хлопал глазами. От парней исходила почти физическая угроза, а угрозу он привык чувствовать с детства.

— Ты глухой? — шестикурсник повысил голос. — Как фамилия?

— Питер Петтигрю, — испуганно прошептал мальчик.

Тот поморщился:

— Не знаю таких… Факультет?

— Да он первокурсник, не видишь разве? — вмешался другой слизеринец и заговорил с Питером сам. — Бери свои вещи и отваливай.

Питер нахмурился и спросил:

— Зачем?

Слизеринец закатил глаза:

— Ох, тупо-о-ой… Не дай Бог у нас такая образина окажется. Мы это купе занимаем, так что забирай чемодан и пересаживайся куда хочешь!

Мальчик явно понял, что происходит. И ему крайне не понравилось это понимание. На лице отобразилась сильная внутренняя борьба, после чего он набрал воздуху в лёгкие и выпалил:

— Я первый занял! А места тут хватит на всех!

Парни переглянулись.

— Ты посмотри, какой наглый, — не то с удивлением, не то с одобрением протянул первый.

— Мальчик, тебя мама не учила, что нужно слушаться старших? — с притворной лаской вопросил второй.

Конфликт продолжался ещё пару минут. Аргументы у Питера быстро исчезли, как и смелость, так что вскоре он, красный как пион и явно уже жалеющий, что вообще ввязался в спор, просто сидел и цеплялся за столик. В конце концов у слизеринцев кончилось терпение, и вскоре первокурсник вылетел из купе вместе со своим чемоданом, больно ударившись плечом о стену.

— И не смей больше попадаться мне на глаза, гадёныш! — предупредил шестрикурсник и захлопнул дверь.

Питер поднялся, всхлипывая скорее от обиды, чем от боли, погрозил двери кулаком и тут же испуганно спрятал руку за спину. Из соседних купе выглядывали и с любопытством смотрели на него, но не вмешивались. Первокурсник мысленно повторил про себя фамилию Гойл, надеясь когда-нибудь отомстить, ухватился за ручку тяжёлого чемодана и поволок его по вагону, выслушивая замечания о "путающихся под ногами коротышках". Свободное купе нашлось в конце вагона.

— П-привет, можно? — нервно выпалил он, заглядывая внутрь.

Там обнаружились только два пассажира — мальчишки примерно его возраста, которые поедали сладости и над чем-то хохотали. Увидев застывшего в дверях пришельца, один из них, красивый парнишка с длинными тёмными волосами, тут же оборвал смех и настороженно уставился на незваного гостя:

— Тебе чего надо?

Питер уже почти плакал. Собравшись с духом, он сглотнул и, часто дыша, заговорил:

— М-мне просто нигде места нет, какие-то большие ребята выгнали меня из куп-пе, и я не знаю, куда сесть…

Ребята переглянулись, затем второй, лохматый очкарик, приветственно махнул рукой:

— Заходи, мы ничуть не против!

Недовольная мина его собеседника красноречиво утверждала обратное, но очкарика, похоже, это ничуть не взволновало. Новичок затащил чемодан в купе и с облегчением плюхнулся на диван.

— Дверь хоть закрой, чудак, — вздохнул недовольный мальчик. Пит испуганно вскочил и быстро выполнил просьбу. Мальчишки переглянулись, обмениваясь непонятными взглядами, затем один из них протянул Питеру шоколадную лягушку:

— Будешь?

— Спа… спасибо, — Питер робко принял лакомство и опустился рядом.

— Кто тебя выгнал? — участливо продолжил спрашивать очкарик.

— Не знаю, — Питер прерывисто вздохнул, откусывая кусочек от лягушки. — Какие-то парни с эмблемой змеи на мантии.

Лохматый очкарик вскочил и победно вскинул вверх руку со сжатым кулаком:

— Я так и знал! — торжествующе воскликнул он. — Так и знал, что Слизерин — рассадник зла! Не в обиду будь сказано, друг, но не делай этого, во имя всех святых!

Последняя фраза адресовалась второму мальчишке, который сперва поморщился, но затем улыбнулся. Питер подскочил от неожиданности.

— Значит, это были слизеринцы? — осторожно спросил он.

— Они, конечно, — очкарик плюхнулся обратно и протянул Питеру руку. — Я Поттер. Джеймс Поттер.

— Питер Петтигрю, — пробормотал Питер, пожимая руку. Второй мальчик снова вздохнул, как бы примиряясь с неизбежным, и представился:

— Сириус. Просто Сириус.

Джеймс понимающе ухмыльнулся и похлопал Питера по плечу, покровительственным тоном произнеся:

— Не бойся, Пит, пока ты с нами, тебе ничто не угрожает. А на Слизерине мы отыграемся по полной!

Он стоял перед ним. Такой же худой, растрёпанный, в криво сидящих на носу очках. Вот только сейчас в его глазах не было веселья.

— Как ты мог, Хвост?! — яростно крикнул он. — Как ты мог нас предать?..

Ноги у Питера внезапно ослабли, на лбу выступили капельки пота. Он отшатнулся, боггарт на миг утратил форму, но затем приблизился и вновь преобразился…

— Значит, так? — тихо и угрожающе спросил высокий мужчина в тёмном плаще. — Играем сразу на две стороны, да, Питер?

"Только не смерть!"

— Ри… Ри... — заикнулся Питер, но рука дрожала так, что он никак не мог прицелиться. Боггарт взмахнул несуществующей палочкой и начал:

— Авада Ке…

— Ридикулус!

Сзади раздался звонкий уверенный голос, заклинание ударило в боггарта, и он, превратившись в мотылька, запорхал по комнате. Питер обернулся и увидел невысокую белокурую девушку. Губа её была прикушена, а рука с палочкой нацелена на то место, где только что был боггарт. Девушка сделала шаг вперёд, заслоняя собой Питера. Боггарт попытался превратиться снова, но она раз за разом уверенно повторяла заклинание, так что вскоре он сдался и вылетел в открытое окно.

— Ты в порядке? — девушка обернулась, опуская палочку. Питер покачал головой, медленно оседая на пол, и вытер пот со лба.

— Спа… спасибо, Марлен, — он с трудом сообразил, что нужно сказать. Марлен МакКиннон, лучшая подруга Доркас, опустилась рядом на колени, её синие глаза с глубоким беспокойством смотрели на Питера.

— Это всего лишь боггарт, — осторожно сказала она. — Всего лишь.

— Да, я знаю… — Питер опустил голову, стараясь не встречаться с ней взглядом и гадая, что она успела заметить. Только Волан-де-Морта или Джеймса тоже? А если видела, что поняла?

— Прости…

Марлен замахала руками:

— Бог с тобой, Питер, за что извиняться? Как будто ты виноват в том, над чем не властен!

Девушка смотрела на него по-прежнему — с трогательной заботой и тревогой. "Если бы догадалась, сказала бы", — решил Питер и облегчённо выдохнул.

— Не бойся, всё скоро кончится, — дрожащим голосом сказала она и погладила его по плечу. — Не… не может такой кошмар длится вечно.

Питер удивлённо поднял голову и обратил взгляд на Марлен. Девушка сцепила руки в замок, устремив невидящий взор на окно. "А она изменилась", — вдруг подумал Питер. На переносице появилась морщинка, глаза стали серьёзнее, а от запястья до локтя тянулся длинный белый шрам — неосторожно схватила какое-то кусачее растение, когда варила зелье. Она уже давно не та девочка, что когда-то испуганно прижималась к нему в школьном коридоре…

Впрочем, а насколько изменился сам Питер?

Марлен уткнулась лицом в колени и зарылась пальцами в волосы.

— Это скоро кончится… — глухо повторила она.

Питеру внезапно стало стыдно. Девчонка, на год моложе его, не пасует перед боггартом, не жалуется, хотя ей-то как раз приходится трудно — они с Лили талантливые целительницы и каждый день возятся с ранеными. А она ещё и Питера пытается утешать…

— Конечно, — твёрдо сказал Питер и поднялся. — Конечно, кончится. Мы же сражаемся.

В этот миг он сам почти поверил в свои слова. Марлен отбросила волосы со лба — таким же жестом, как Сириус — и с надеждой поглядела на него. Питер попытался изобразить ободряющую улыбку и неуверенно протянул ей ладонь. Марлен ухватилась за его руку и поднялась, отряхивая мантию. От этого простого доверчивого жеста Питера вдруг что-то кольнуло в сердце. А если бы она знала, что подавший ей руку человек — Пожиратель Смерти? Что бы она сказала?

— Марлен, Хвостик, вы где? — послышался снизу весёлый голос Лили. Питер и Марлен, спохватившись, разжали руки и вышли на лестницу. Рыжеволосая зеленоглазая девушка стояла внизу, держа на руках брыкающегося Гарри.

— Прогнали? — быстро спросила она.

— Да, — Марлен опередила Питера. — Вылетел в окно.

Питер искоса посмотрел на девушку, поймал её тёплый взгляд и благодарно улыбнулся, поняв, что она ничего не расскажет.

— Спускайтесь, — Лили поудобнее перехватила черноволосого мальчишку — уменьшенную копию Джеймса. — Я одна не справляюсь с двумя детьми и с зельем! Марлен, беги на кухню. Хвостик, на тебе Гарри!

Питер в ужасе вытаращил глаза. Лили и Марлен переглянулись и синхронно прыснули.

Остаток дня девушки хлопотали вокруг Сириуса, который возлежал на диване и притворялся умирающим от тоски, хотя на самом деле раны вряд ли позволяли ему скучать. Питер всегда завидовал этой его способности легко переносить боль. Сам он не умел и панически боялся даже спирта. Впрочем, сегодня наверняка легче, по сравнению со вчерашним-то днём!

Вчера Пожиратели совершили налёт на маггловский квартал. На их несчастье, рядом обнаружились Сириус, Джеймс, Питер и Доркас. Ребята успели вовремя вмешаться, предотвращая трагедию, но один из Пожирателей попал в Сириуса неизвестным заклятьем. Питер готов был ручаться, что это Снейп — он узнал его по манере держать палочку. Сам Питер не лез в драку, только успешно применял щитовые чары, отражая летящие в друзей заклятия. Его не трогали… узнали. Не посмеют, пока он нужен Лорду. Когда кто-то (новичок, наверное) наставил на Питера палочку, Снейп перехватил его руку и прошипел что-то. А потом развернулся и ударил заклятием в Блэка…

По счастью, Бродяга остался жив, только едва не истёк кровью, прежде чем Джеймс и Питер дотащили его до дома Поттеров. Следом примчалась Доркас в сопровождении колдомедиков, и вскоре Сириус был спасён. Но раны оказались действительно тяжёлыми, так что было решено оставить Сириуса у Лили под присмотром.

Лили и Марлен занимались лекарственным зельем, Сириусом и готовкой, а Гарри целиком и полностью был оставлен на руки Питера. Не сказать, что его это порадовало — малышей Питер любил, действительно куда больше, чем его друзья, но обращаться с ними не умел. Он попросту предоставил Гарри самому себе, следя только, чтобы ребёнок не ушибся, и периодически корчил ему смешные рожицы. Такая тактика привела мальчишку в полный восторг, и до конца дня он от Питера не отходил. Джеймс вернулся ближе к вечеру, с ним прибыла Доркас, пожелавшая проведать Сириуса, чем удивительно обрадовала больного. А после ужина Питер, Доркас и Марлен, попрощавшись, трансгрессировали каждый к себе домой.

Питер высадился на своей улице, возле дома. Он постоял пару секунд, согнувшись пополам и сдерживая тошноту, потом выпрямился и взглянул на тёмные окна своего дома. Мама, конечно, уже легла — последнее время она часто плохо себя чувствовала, и это сильно беспокоило Питера. Он нервно обвёл глазами пустынную улицу, хоть и знал, что бояться Пожирателей теперь не след — он и сам стал одним из них.

Питер шумно сглотнул и прижался лбом к забору. Здесь, в темноте и тишине, он особенно остро ощутил собственное одиночество. Ужасная тайна, которую он носил в себе, навсегда воздвигла между ним и друзьями нерушимую стену.

"У тебя больше нет друзей", — напомнил себе Питер. Тёмный Лорд часто повторял это, и иногда парень даже верил ему… Мрачные мысли о собственной подлости и двуличности снова полезли в голову.

Питер ошибался, когда подумал, что вступление в ряды Пожирателей решит все проблемы. Да, ему теперь не приходилось бояться нападения, исчез вечный страх за мать, но с новыми кошмарами справиться оказалось ещё труднее. Не случайно Питер впервые в жизни не смог победить боггарта. И что-то подсказывало, что не сможет уже никогда…

Страх разоблачения — вот что вечно висело над его головой. Какими глазами посмотрят на него Джеймс, Сириус и Римус, если узнают правду?

— Я ни в чём не виноват, — упрямо прошептал себе Питер. — Я не навредил им. Я никого не убивал.

Волан-де-Морта он боялся тоже, и надо заметить, не без причин. Да, он исправно сообщал Тёмному Лорду обо всех операциях Ордена, но он делал то же самое и наоборот — находил способ как-то предупредить своих о готовящемся нападении. Хотя если задуматься… кто для него теперь "свои"?

Питер так и не смог сделать окончательный выбор, разрываясь между старой преданностью и новой. С каждым днём он всё острее осознавал, что совершил ошибку, попав в трясину, из которой нет выхода. Регулус Блэк попытался — и что теперь? От Пожирателей не уходят живыми…

Питер успокаивал свою совесть тем, что несколько раз его тайные предупреждения и впрямь спасали Орден от разгрома. Вот только часто бывало и по-другому…

— Я всё сделал правильно. Он победит, в этом нет сомнений. И тогда я смогу защитить остальных.

Его тихий прерывающийся голос одиноко задрожал на пустой улице. Питер шумно вздохнул, оправил рукава мантии и направился к дому.

Лили закрыла лицо руками, всхлипывая без остановки. Никто ничего не говорил, в комнате стояла мёртвая тишина.

— Так сказал Дамблдор, — устало произнёс Джеймс. Он словно осунулся и постарел на десяток лет, в глазах уже не прыгали привычные смешинки.

Сириус засунул руки в карманы, нервно меряя шагами комнату. Римус потёр переносицу и задумчиво сказал:

— Но если это правда, то Гарри в смертельной опасности. Вы все в смертельной опасности.

— Чёрта с два! — крикнул Сириус, резко остановившись. — Пока Сам-Знаешь-Кто не в курсе, вам ничто не угрожает, Сохатый.

— Он всё равно узнает, рано или поздно, — всхлипнула Лили. — Грюм уже какое-то время подозревает, что в Ордене предатель.

Питер ощутимо вздрогнул, а Сириус как-то косо посмотрел на Римуса.

— На счастье, у Пожирателей тоже, он уже дважды спасал нам операции, — усмехнулся Джеймс и впервые обратил взгляд на Питера. — Что с тобой, Хвост?

Питер очнулся, сообразив, что до боли стискивает в ладони палочку и неестественно прямо держит спину.

— А что со мной? — слегка дрожащим голосом спросил он, незаметно убирая палочку обратно в карман.

— Ты бледный как не знаю кто, — пояснил Сириус и насмешливо уточнил: — Опять страшно, что ли?

— Всё в порядке, — соврал Питер, спрятав невольную обиду. Римус укоризненно поглядел на Сириуса и ободряюще похлопал Питера по плечу.

Сириус и Джеймс что-то горячо доказывали друг другу. Сверху раздался плач ребёнка, Лили вскочила и поспешила в детскую. А Питер невидящими глазами уставился на свои руки. Глупо надеяться, что Лорд не узнает о пророчестве — у него есть глаза и уши практически везде. И как тогда Питер сможет защитить Лили и Джеймса?

— Прорицания — это очень туманная область, — сказал он сам себе, явно не замечая, что говорит вслух. — Вполне возможно, что всё это неправда.

Римус с печальной улыбкой поглядел на Питера и заметил:

— Дамблдор без причины не паникует, Питер.

Питер зажмурился, опустил голову к коленям, мечтая заснуть и никогда больше не просыпаться. Послышались шаги и мягкий голос Лили.

— Заснул… Что же нам делать, Джеймс?

Питер поднял голову и увидел, что Лили стоит у подножия лестницы, держась за перила и умоляюще глядя на мальчишек. Её лицо было бледным, спутанные рыжие волосы волнами рассыпались по плечам, а в глазах виднелся страх матери, которая не знает, как уберечь ребёнка.

Джеймс встал, подошёл к жене и обнял её за плечи.

— Не бойся, Лили, — внезапно произнёс Сириус. — Клянусь, я что-нибудь придумаю.

* * *

— Подожди, Петтигрю!

Питер настороженно обернулся и увидел, что его нагонят невысокий человек в тёмно-синей мантии. Узнав Эвана Розье, Питер заметно расслабился и даже улыбнулся. Эван был одним из немногих Пожирателей, с кем можно было нормально поговорить.

— Здравствуй, — поприветствовал его Эван; он слегка запыхался. — Не возражаешь, если мы пройдёмся?

Питер кивнул, и Розье замедлил шаг, идя рядом с ним.

— Что-то случилось? — полюбопытствовал Питер, наблюдая, как Розье задумчиво кусает губы и отводит взгляд в сторону.

— Можно сказать и так, — туманно ответил Эван, помолчал ещё пару секунд и, словно собравшись с духом, выпалил: — Ты ведь близко знаешь Поттеров, не так ли?

Питер споткнулся, словно налетел на невидимую преграду, и резко обернулся к товарищу. Эван смотрел на него, беспокойно постукивая пальцами по своему портфелю.

— А зачем тебе? — быстро спросил он.

— Странные дела творятся, Петтигрю, — тихо ответил Розье. — Тёмный Лорд собирал информацию о всех членах Ордена, особенно — у кого из них есть дети и когда они родились. Он много внимания уделил Поттерам и Лонгботтомам. Говорят… — Эван быстро огляделся, склонился к лицу Питера и быстро произнёс: — Он ищет их. Очень старательно ищет.

Питер отпрянул, безуспешно стараясь сделать вид, что эта новость его не занимает, хотя от волнения всё поплыло перед глазами. Всё-таки это случилось…

— По… почему ты говоришь мне это, Эван? — прошептал он голосом, в котором слышались слёзы.

— Потому что они твои друзья, — спокойно произнёс Розье. — И значит, ты-то точно знаешь, где они скрываются.

Питер в панике смотрел на него, поминутно меняясь в лице. Успеет ли он трансгрессировать, если что? Хотя какое там, он и в нормальном-то состоянии с трудом это делал.

— Я… не…

Розье положил ему руку на плечо, и Питер дёрнулся.

— Будь осторожен. Тёмный Лорд очень… встревожен… и ты вполне можешь попасть под удар, если попытаешься прикрыть их. Так что лучше тебе ничего важного и не знать. Если, конечно, ты собираешься — а по-моему, как раз собираешься — отмалчиваться и дальше.

Страх начал понемногу рассеиваться. Питер сглотнул и окрепшим голосом спросил:

— Значит, ты не скажешь ему?..

— Я — не скажу, — чётко произнёс Эван. — Но и ты поберегись. Ты мне по-своему симпатичен, Питер, потому я советую тебе избегать прямого контакта с Тёмным Лордом. Помни о Регулусе Блэке.

Сказав это, Эван на прощанье пожал Питеру руку и с хлопком исчез, оставив его на улице в полном смятении чувств.

— Заткнись, Лунатик. Просто заткнись, — утомлённо попросил Сириус, закатывая глаза. Он лежал поперёк кровати в спальне третьекурсников, обложившись книгами и пытаясь врубиться в смысл очередного параграфа "Расширенной Трансфигурации".

— Сириус, — терпеливо повторил Римус, — я действительно считаю, что эта книга очень трудная, тем более для вас, потому мы только третий курс заканчиваем, и…

— Нет, вы слышали? — Сириус отбросил учебник и сел, скрестив ноги. Его явно обрадовала возможность отвлечься и поспорить. — Джеймс, наш друг только что назвал нас тупицами!

Джеймс, который уже с полчаса сидел на полу и швырял об стену маленький резиновый мяч, промычал что-то утвердительное. Питер хихикнул, виновато посмотрел на Римуса и вновь вернулся к своему делу. Он раскладывал книги друзей, развешивал и расправлял вещи, выметал пыль из-под кроватей — словом, производил уборку. Как-то само собой получалось, что к этому нелюбимого мальчишками занятию часто припахивали именно покладистого Петтигрю. Римус, правда, всегда помогал ему, когда чувствовал себя достаточно хорошо. Но сегодня, в преддверии очередного полнолуния, у него опять ломило тело.

— Нет, я совсем не это имел в виду… — попытался защититься Римус. — Просто… просто это очень опасно! Слишком! Вы понимаете, к каким ужасным последствиям может привести неумелая анимагия?

Сириус презрительно оттопырил нижнюю губу:

— По-твоему, нас это остановит?

— Ну… я… Вы не должны так рисковать из-за меня! — жалобно воскликнул Римус, умоляюще складывая руки на груди. Питер сдвинул стопку учебников Джеймса, выглядывая из-за неё, и осторожно сообщил:

— Ты наш друг. Мы не бросим тебя одного с этим.

Римус покраснел. Он был невероятно благодарен своим друзьям, но понимал, что не имеет права пользоваться их добротой.

— Вы уже однажды чуть не погибли, по моей вине… — прошептал он, отламывая кусочек от лежащей перед ним плитки молочного шоколада. Питер с вожделением посмотрел на остатки лакомства, потом с мольбой — на Лунатика. Тот вздохнул и махнул другу рукой, приглашая присоединиться.

— По собственной глупости, — уточнил Сириус. — Мы сами полезли в тот туннель за тобой шпионить.

— Да, я бы убил вас… — Римус сглотнул, — или покусал, если бы не Питер.

Питер зарумянился от неожиданной похвалы и с надеждой глянул на мальчишек, словно хотел подтверждения своему достижению. Но Сириус фыркнул и сообщил:

— Не в обиду будь сказано, но в этом мало его заслуги. Это был неконтролируемый выброс магии. Так МакГонагалл сказала. И случился этот выброс исключительно с перепугу, да, Пит?

Он с усмешкой разлохматил Питеру волосы. Мальчик обиженно отвернулся и вновь завозил тряпкой.

— Однако же он спас наши шкуры этим выбросом, — меланхолично сообщил Джеймс. Римус и Питер почему-то вздрогнули, а Сириус шумно обрадовался:

— Вау, кто-то прекратил играть в молчанку! Может, теперь объяснишь, почему ты уже полчаса сидишь здесь с видом протухшей рыбины?

Питер невольно хихикнул, прикрыв рот ладошкой. Джеймс вздохнул, в очередной раз поймав мячик, и развернулся к друзьям. Глаза его за стёклами очков казались необычайно серьёзными. Мальчик взъерошил волосы, шумно засопел и, пытаясь подобрать слова, произнёс:

— Ну, в общем… помните Эванс?

— Этот ходячий пример для подражания? — фыркнул Сириус.

— Лили умный и справедливый человек, — строго возразил Римус.

— Да она занудная зубрилка! — возмутился Сириус. — Зубрилка, которая дружит с Нюниусом! Скажи, Питер?

Питер вздрогнул и неспокойно задышал, дёргая воротник мантии. Он в общем-то относился к Лили Эванс хорошо и сейчас попытался набраться смелости сказать об этом, но не пришлось.

— А ещё… — продолжал гнуть своё Сириус.

— У неё очень красивые волосы, — внезапно выпалил Джеймс и по-дурацки улыбнулся.

На несколько минут воцарилась тишина. Сириус и Питер изумлённо вытаращились на Джеймса, Римус поднял брови, а затем внезапно заулыбался, точно поняв, о чём речь.

— Скажи, что пошутил… — шёпотом попросил Сириус. — Ты же пошутил?

— Нет… — Джеймс метнул мячик в стену, продолжая улыбаться. — Они правда красивые. И глаза тоже. И улыбается.

— Твою мать… — простонал Сириус. — Я, конечно, догадывался, что рано или поздно это случится, но чтобы так скоро…

Он драматичным жестом вцепился себе в волосы. Римус с весёлыми искорками в глазах наблюдал за ним.

— Я что-то не понял, а что случилось? — осторожно полюбопытствовал Питер, закладывая руки за спину.

— Случилось?!

Сириус встал босыми ногами на покрывало и выпрямился во весь рост, точно оратор.

— Мы потеряли нашего друга, вот что случилось! Наш Мародёр решил влюбиться!

— Это кто влюбился?! — возмутился Джеймс, разворачиваясь к мальчишкам.

— Погиб, погиб во цвете лет! — продолжал восклицать Сириус, заламывая руки. — Сколько прекрасных шалостей теперь не случится, потому что кое-кто будет занят записочками, свиданиями, вздохами…

— Успокойся, не будет, — хмыкнул Римус. — По-моему, Лили от нашего Джеймса не в восторге.

Джеймс схватил в каждую руку по подушке и швырнул их в Блэка и Люпина. Римус, ожидавший удара, вовремя пригнулся, а вот Сириусу угодило точно в нос.

— Ах, та-а-ак… — многозначительно протянул Сириус, ощупывая пострадавшую часть лица. — Он ещё и обижается. А ну-ка, Лунатик, в бой!

Римус со смехом подхватил подушку и швырнул её обратно Джеймсу. Питер прыгнул, раскинув руки и заслоняя друга, поэтому подушка с размаху впечаталась ему в живот.

— Ой, Пит, я не хотел! — тут же испугался Римус.

— Он сам это выбрал, — хищно оскалился Сириус и схватил сразу два метательных снаряда. Джеймс быстро затащил Питера к себе за стол и оттуда заметил:

— Лучше бы трансфигурацией занялся, бестолочь.

— Это ты бестолочь, вдобавок влюблённая, — ехидно уточнил Сириус, отбрасывая с лица волосы и помахивая подушкой. — Спорим, я раньше тебя научусь анимагии!

— Спорим!

Мальчишки сцепили пальцы, и Питер разбил рукопожатие. Римус тихонько вздохнул, но возражать больше не пытался. Он и сам сейчас не знал, какое чувство в нём сильнее — радость, что у него такие классные друзья, или страх за них же.

— А на Эванс я всё-таки женюсь, — невпопад сообщил Джеймс и решительно взъерошил волосы.

Питер несколько минут стоял перед дверью, собираясь с духом, чтоб постучать. Он уже несколько дней старательно избегал прямого общения с Джеймсом и Лили, отговариваясь то делами, то плохим самочувствием. Розье был прав, если Питер хочет уберечь друзей, лучший вариант — быть как можно менее осведомлённым. Тогда Лорду нечего будет с него спросить. Потому что когда он спрашивает, мало кто может не ответить…

Но сегодня Джеймс прислал ему приглашение, намекая, что у него и Сириуса есть к Питу серьёзный разговор. Пришлось явиться.

Дверь открыла Лили.

— Ой, Хвостик, — улыбнулась она, вытирая о фартук испачканные в муке руки. Вид у неё был довольный, несмотря на тёмные круги под глазами. — Раздевайся, иди в гостиную. Мальчишки уже там, а я закончу с пирогом и приду.

Питер старательно изобразил улыбку и стал дрожащими руками стягивать с себя мантию. Лили скрылась на кухне, а Питер разулся и прошёл в гостиную.

— О! Хвост! — как-то чересчур шумно обрадовался Бродяга, скидывая ноги с дивана. — А мы тут ждём…

Джеймс подошёл к нему и коротко пожал руку.

— Привет, парни, — Питер прислонился к дверному косяку. В душе нарастало плохое предчувствие. Слишком уж много энтузиазма было в сегодняшнем приветствии… Он быстро прошёлся глазами по гостиной и убедился, что Римуса нет. Зато на полу лежал Гарри, играя с фигуркой гиппогрифа и двумя карточками от шоколадных лягушек.

Питер и сам не ожидал, что при виде маленького взъерошенного пацанёнка ему внезапно станет трудно дышать. Мальчик что-то бормотал, постукивая карточками друг о друга, и даже не подозревал, какая туча висела над его головой… Невинный объект чудовищной ненависти Волан-де-Морта, и всё — из-за глупого пророчества. И зачем только существуют на свете прорицатели? Не лучше ли нам не знать того, что случится?..

— Питер, нам надо поговорить, — без предисловий начал Джеймс. — Ситуация обострилась. Сядь, пожалуйста.

Питер тряхнул головой, сбрасывая с себя тяжёлые мысли, и уселся, не сводя беспокойных глаз с Джеймса. Тот кашлянул и заговорил:

— Сам-Знаешь-Кто узнал о пророчестве.

Питер кивнул и честно сказал:

— Я так и думал.

— Так что сейчас мы в большой заднице, потому что если уж он выбрал кого-то своей мишенью, стряхнуть Пожирателей с хвоста нелегко. Нелегко, но — можно!

Питер, поморщившийся при слове "хвост", теперь удивлённо вскинул брови.

— Дамблдор предложил нам план защиты. Заклятие Доверия, или Фиделиус.

Питер помотал головой:

— Чего? Какое ещё доверие?

— Дай ему сказать, Хвост, — рыкнул Сириус с дивана.

— Спасибо, Бродяга, — фыркнул Джеймс и продолжил: — Заклятие Доверия — очень сложная магия. Она заключается в сокрытии какой-либо тайны в душе одного человека. После проведения обряда тайну невозможно раскрыть никакими другими средствами или заклинаниями — только по доброй воле её Хранителя. Это может быть любая информация — о местонахождении, имени, чём угодно.

Питер медленно кивнул, машинально покусывая ногти.

— И Дамблдор предложил вам спрятаться под этим заклятием? — догадался он.

Джеймс утвердительно качнул головой.

— Так это же гениально! — обрадовался Питер. — Тёмный… Ты-Знаешь-Кто может искать вас до бесконечности, но не сумеет даже подойти к вашему дому!

Питер радостно потёр руки и даже засмеялся. Наконец-то груз страха и ответственности будет сброшен с его плеч!

Джеймс и Сириус переглянулись.

— Тоже считаешь, что это хорошая идея? — спросил Сириус.

— Конечно, хорошая, — Питер метнул на него недоумённый взгляд. — Кстати, кто Хранитель? Дамблдор? Нет? Тогда кто?

— Вот как раз об этом нам и надо с тобой поговорить, — благодушно сказал Джеймс.

Энтузиазм Питера как ветром сдуло. Он резко замолчал, настороженно вглядываясь в лицо друга.

— Ты хочешь посоветоваться? — осторожно спросил он.

— Нет, Хвостик, советы нам ни к чему, — Блэк довольно осклабился. — Мы всё решили. Хранителем будешь ты.

Комнату затопила гробовая тишина. На краткое мгновение Питеру показалось, что его сердце перестало биться. Потом к горлу подступила тошнота. Питер тяжело сглотнул, оттянув воротник мантии, и сипло спросил:

— Почему я?.. Сириус справится лучше!

Джеймс покачал головой и сел рядом с Питером.

— Понимаешь, если Ты-Знаешь-Кто поймёт, что дом спрятан под Заклятием Доверия, то определить личность Хранителя ему будет легко, — рассудительно говорит Поттер. — Сириус всё-таки наш ближайший друг.

Как ни странно, эти слова Питера неприятно задели.

— А он именно так и подумает, и потому будет охотиться за мной, — сообщил Сириус, тоже подходя к нему. — А ты останешься в тени и безопасности. Блестящий план, верно? Моя идея!

Питер так не считал. Он вообще никак не считал. Он только хотел вскочить и броситься бежать отсюда, бежать как можно дальше и никогда не возвращаться. Он попытался возразить, заикаясь и глотая слова:

— Н-но когда он пойм-мает… тебя… и поймёт, что ты не Х-х-хранитель…

— Меня не так-то просто поймать, Пит, — засмеялся Сириус.

— А вдруг он узнает?.. — сквозь сбившееся дыхание пробормотал Питер.

— С чего бы? Ты тихий, жалкий, в операциях особо не выделялся… Вряд ли они решат, что Поттеры могли взять тебя в Хранители!

— Заткнись, Бродяга, — Джеймс хорошенько пихнул лучшего друга и вновь повернулся к Питеру: — Не слушай его, Хвост. Ты мой друг, я доверяю тебе и хочу, чтобы тайну хранил ты. Сам-Знаешь-Кто ввек не догадается, ты среди нас самый незаметный.

Питер отчаянно размышлял, пытаясь придумать какой-нибудь достойный повод отказаться. Сердце колотилось где-то в горле, а внутри всё кричало: "Не делайте этого, не доверяйте мне, я — шпион и предатель!"

Джеймс смотрел на него открыто и смело. Очевидно, он действительно считал Питера другом, а не пустым местом, как уверял Волан-де-Морт. Вот только какая теперь разница?

— Не думаю, что это хорошая идея… — выдавил Питер. — Если он всё-таки поймёт, я не уверен, что смогу удержать тайну…

— Другими словами, ты хочешь отказаться? — Сириус встал с дивана, ладонью отбрасывая с лица волосы. — Брось, Хвост, не будь таким трусом. Друзья помогают друг другу, ты же в курсе?

Судьба Поттеров повисла на ниточке, и сейчас эта ниточка опасно дрожала, грозясь порваться…

— Да никто не поймёт! — Джеймс мотнул головой. — Откуда ему вообще знать о тебе? Мы никому не расскажем больше, даже Римусу и Дамблдору.

Они смотрели на него. Все — и Джеймс, привычно лохматящий волосы, и Сириус, примостившийся на подлокотнике кресла, и Лили, которая уже вернулась с кухни и теперь стояла в дверях с небольшой лейкой — наверное, хотела полить цветы. Даже маленький Гарри Поттер сейчас отодвинул игрушки и обратил любопытные глазёнки на "дядю Питера".

Питер хотел снова заспорить, но вдруг понял, что это бесполезно. Блэк и Поттер так решили, и его мнение не имеет значения. На него навалилась дикая усталость, такая, какой он ещё никогда не испытывал. Всё бесполезно, всё погибло. У него больше нет аргументов для отказа.

Комната слегка поплыла и закружилась. Ему захотелось броситься перед ними на колени, признаться в предательстве и умолять о прощении…

— Хорошо. Я согласен.

Ниточка вздрогнула и со звоном оборвалась.

Питер захлопнул дверь, дрожащими руками задвинул щеколду и рухнул на кровать. Сердце колотилось, как у попавшего в ловушку зверька, истерика подкатывала к горлу. Он уткнулся лицом в подушку, стараясь всхлипывать как можно тише — не дай Бог мама услышит. За окнами стояла глубокая непроглядная ночь, на улицах не было ни души. Такая же тьма сейчас поселилась у Питера в душе, и неоткуда ждать ни помощи, ни спасения…

Три дня. Три дня с тех пор, как был произведён обряд Фиделиуса. Три дня Лили и Джеймс безвылазно сидят дома, а Волан-де-Морт безуспешно пытается добиться у своего лучшего информатора, куда подевались Поттеры. Питер что-то мямлил, пытался отделаться обещаниями о том, что очень скоро появятся точные сведения… Лорд слушал, кивая, только глаза его, обращённые на Питера, всё чаще задумчиво сужались. Он давным-давно мог бы применить легилименцию или обычный Круциатус, чтобы вырвать у нерадивого шпиона правду, но предпочёл ждать. Однако Питер не сомневался, что рано или поздно его терпение кончится, и он возьмётся за Петтигрю всерьёз.

Сегодня этот день настал.

Питер стоял, прижавшись к двери туалета, и прислушивался к разговору идущих мимо Люциуса Малфоя и Тёмного Лорда.

— Скорее всего это Заклятие Доверия, милорд, — прозвучал холодный уверенный голос Малфоя. — Косвенных признаков достаточно. Иначе куда исчезла вся информация об адресах? И почему ни один из наших не может найти их?

Они остановились недалеко, и Питер затаил дыхание, вслушиваясь в каждое слово.

— Ты полагаешь — Фиделиус?..

— Я уверен, мой Лорд.

Голос Люциуса Малфоя был твёрд и спокоен. Такому невозможно было не поверить. Питер зажмурился и стиснул кулаками голову. Так он и знал…

— Но тогда почему молчит Петтигрю?.. — задумчиво проронил Волан-де-Морт.

— Возможно, ему не сказали, — предположил Люциус. — Думаете, он вышел из доверия?

Питер в ужасе открыл рот и сполз на холодный пол. О Господи, нет, только не это… Он уже не раз видел, как наказывали бесполезных слуг. Его единственный друг среди Пожирателей, Эван Розье, поплатился одним из первых.

— Если это так, жаль… сообразительный был мальчишка.

— Мне кажется, что он вам что-то недоговаривает, мой Лорд, — осторожно высказался Люциус.

Питер не увидел — почувствовал, как глаза Волан-де-Морта блеснули холодной яростью. И та же ярость послышалась в голосе:

— Я способен сам решить, кто из моих слуг верен мне, Люциус.

— Простите… — Малфой испуганно примолк.

Несколько минут царило молчание, затем Тёмный Лорд произнёс:

— Вот что, Люциус… пробей все каналы связи Поттеров. Если это действительно Фиделиус, то Хранителем должен быть кто-нибудь из близких друзей. Что касается Питера… на следующем собрании я дам ему ещё один шанс.

Как только Малфой и Лорд удалились, Питер вылетел из особняка и трансгрессировал, ни с кем не прощаясь. Домчавшись до дома, он как можно веселее пожелал матери "Доброй ночи", а сам рванулся в свою комнату, запер дверь и как подкошенный рухнул на кровать.

Он крепко сжимал подушку, уткнувшись в неё лицом и сотрясаясь от беззвучных рыданий. Ещё никогда в жизни Питер не чувствовал такого отчаяния. Он так надеялся, что ему не придётся делать окончательный выбор… Оказывается, усидеть сразу на двух стульях невозможно.

Питер прерывисто вздохнул, вытер мокрые щёки и уткнулся подбородком в край кровати. Собственное безвыходное положение вставало перед ним с кристальной ясностью. На следующем собрании Тёмный Лорд в последний раз спросит у него, где прячутся Поттеры. И если Питер не ответит, начнутся пытки.

Он не выдержит! Не сможет! Питер отчётливо знал, с той самой секунды, когда впервые увидел действие пыточного заклинания, — стоит ему хоть раз почувствовать такую боль, и он окончательно потеряет контроль над собой. А если Лорд и вовсе не станет мучить Питера, а просто скажет два слова — два слова, после которых лица Пожирателей будут последним, что Питер увидит в жизни?..

"Только не смерть!"

Питер зажмурился и укусил подушку. Он отчаянно, до безумия хотел жить и панически боялся смерти. Ему было противно от себя самого, но в глубине своей маленькой души Пит знал: он не герой и не альтруист, и своя шкура ему всё-таки дороже чужой.

Но что же тогда? Значит, Лили, милая, добрая Лили, которая вчера позвала Питера на чай и испекла его любимое печенье, Сохатый, который безгранично верит ему, даже маленький Гарри — все они умрут?

"Может, не идти на собрание?" — мелькнула в голове слабая мысль, но Питер тут же с усмешкой отмёл её. Тогда за ним точно начнётся полномасштабная охота — слишком много информации хранилось у Питера в голове. Господи, если бы только можно было вернуться назад, в Орден, к честной жизни! Там он всё-таки был не один, как сейчас…

Но пути назад не было. Он может попытаться забыть о Тёмном Лорде, но вот Лорд не забудет о нём никогда. Ещё не было случая, чтобы кто-то так просто взял и вышел из Пожирателей. А если попросить у Ордена защиты… тогда придётся признаться во всём.

Питер истерически расхохотался и зажал себе рот рукой. Нет, невозможно, немыслимо… Он хорошо знал Сохатого и Бродягу — они не умеют прощать. Даже добрый Лунатик никогда не посмотрит на Питера по-прежнему, если узнает, что он совершил. А тогда… в чём смысл возвращения туда, где у него не останется друзей?

Нет, он сам виноват. Сам подписал себе приговор, когда протянул Лорду левую руку. Теперь надо продолжать то, что начал. Дороги назад нет и не будет. Никто не примет его обратно после всего, что он натворил.

Если только…

Если…

Питер открыл глаза и выпрямился на кровати. Сквозь пелену страха и отчаяния, сквозь смутные образы тех, которых он готовился предать на смерть, перед ним внезапно мелькнуло круглое личико, обрамлённое пушистыми белокурыми волосами, и широко распахнутые, по-детски невинные голубые глаза.

— Марлен!

Вот оно. Марлен МакКиннон — его единственный шанс на спасение. Она сможет понять, она всегда понимала его… С того самого дня, как они познакомились, Питер понял, что нашёл человека, которому всегда можно рассказать, что случилось. Ни слова упрёка, ни насмешки ни разу не срывалось с губ девочки в его адрес. Марлен всегда слушала его, старалась утешить и искренне пыталась помочь. Она любила, жалела и готова была прощать всех и вся, и Питер, конечно, не был исключением. Если рассказать ей всё… она поймёт и обязательно придумает, как заступиться за него перед остальными. И тогда Пит сможет вернуться!

Питер всё глубже погружался в эту счастливую мысль, и слёзы высыхали, а на лице медленно расцветала улыбка. Марлен — удивительная, добрая, святая. Она поймёт, обязательно поймёт… она не может не понять…

Так Питер и заснул, окончательно решив завтра с утра отправиться к МакКиннонам и обо всём рассказать Марлен.

* * *

Питер снял с шипящей сковородки омлет и ловко разложил его на две тарелки. Мама поблагодарила сына, с любовью глядя на него и думая, какой же всё-таки заботливый и ответственный у неё мальчик. Питер достал ложку и только хотел усесться за стол, как в окно постучали.

— Это сова, наверное, свежий номер "Пророка", — обрадовалась мама.

Питер поморщился, но газету у совы взял и передал матери. Он ненавидел читать по утрам газеты — весь аппетит пропадал, а вместе с ним и настроение. Мама укрылась за газетой, позабыв о завтраке, Питер торопливо поглощал омлет.

— Что там? — без особого интереса спросил он.

— Чёрная Метка появилась над домом одного семейства волшебников сегодня ночью… — дрожащим голосом зачитала мама. — Группа мракоборцев прибыла на место происшествия.

Питер сердито звякнул тарелкой, подошёл к матери и отобрал у неё газету.

— Мама, и зачем тебе непременно надо всё это читать перед завтраком? Поешь спокойно, пожалуйста. Им ты уже ничем не поможешь.

Мама кивнула, слабо улыбнувшись, и пробормотала:

— Такая фамилия у этих волшебников знакомая… Мак… Макни…

Сердце в груди вдруг пропустило пару ударов, а в ушах зазвучал, начиная нарастать, комариный писк. Медленно, как приговорённый к смерти, Питер повернул голову и увидел на фотографии до рези в глазах знакомый дом, куда приезжал в гости всего какой-то месяц назад. А сверху — надпись: "Чёрная Метка над домом МакКиннонов. Шансов найти выживших нет".

На этот раз они влипли по-крупному. Едва ускользнув в одном конце коридора от МакГонагалл, которой почему-то не спалось, мальчишки практически сразу же наткнулись на Филча. И не было гарантии, что где-то поблизости не бродит кошка…

— Врассыпную! — завопил Джеймс, и трое кинулись бежать в разные стороны. Вообще-то они терпеть не могли разделяться, но в таких экстренных ситуациях план должен был сработать. Во всяком случае, для Питера — его редко ловили на шалостях, чаще просто наказывали на всякий случай, потому что были уверены, что он во всём участвует вместе с Блэком и Поттером. Сейчас ребята возвращались с очередной ночной прогулки, поэтому Люпина с ними не было — он дожидался утра в Визжащей хижине.

Но сегодня Питеру не повезло. Филч выбрал своей мишенью именно его и погнался за мальчишкой. Задыхаясь, Пит нёсся по коридорам, гадая, когда же у него остановится сердце — вообще-то мальчик страдал одышкой, поэтому бег ему был строго противопоказан.

— Стоять! Хуже будет! — орал сзади Филч.

"Хуже уже не будет", — подумал Питер, хватаясь за стенку и поминутно ожидая обморока. Обречённо понимая, что наказания и отговорок не миновать, он остановился за углом и прижался к стене, часто дыша. Его уже не в первый раз ловили на нарушении правил, но каждый раз поджилки тряслись так, словно ему угрожал как минимум Азкабан. И ведь главное, ни Бродяга, ни Сохатый, ни даже Лунатик не могли понять этого чувства! Поэтому страх приходилось прятать.

К тому же, его ещё ни разу не ловили в одиночку…

Дверь кабинета сзади внезапно скрипнула, растворяясь, и чья-то рука схватила Питера за плечо и дёрнула на себя. Не успев даже понять, что происходит, мальчик плюхнулся на пол в пустом классе, а чья-то плохо различимая во тьме фигура быстро заперла дверь заклинанием.

Это Питеру совсем не понравилось

— Что за… — начал было он, торопливо поднимаясь, но некто приложил палец к губам и зашептал:

— Тихо, услышат!

Голос был девичий, и страх Питера сразу пропал. Он послушно примолк, приникнув ухом к двери вместе с девочкой, и вскоре Филч пронёсся мимо, изрыгая проклятья и угрозы.

Неведомая спасительница с облегчением выдохнула и забралась на стол возле окна, так, что лунный свет упал на её лицо. Это оказалась девочка лет пятнадцати, светленькая и голубоглазая, в жёлтом халатике поверх белой ночной рубашки.

— Пронесло… Ты как?

— В порядке, — кивнул Питер и спохватился, что даже не поблагодарил девочку. — Спасибо.

На её милом личике ещё виднелись тревога и страх, но Питер вдруг почему-то понял, что это был страх не за себя.

— Я услышала, как он кричит, и подумала, что сейчас поймают кого-то, — пояснила девочка и почему-то виновато улыбнулась.

— Он бы и поймал, — вздохнул Питер и неуклюже взгромоздился рядом. — Ты меня просто спасла.

— Да ладно, что ты… — слегка смутилась девочка и неуверенно протянула ему руку. — Меня Марлен зовут. Марлен МакКиннон.

— Хорошо, — Питер с готовностью пожал её руку, мысленно удивляясь такому несвойственному для девчонок жесту. — А я…

— Питер Петтигрю, — быстро кивнула Марлен. — Да, я знаю.

Питер моргнул. Если бы она узнала Джеймса или Сириуса, он бы ещё понял, но его…

— Откуда? Я тебя не помню!

Марлен смутилась и зябко обхватила руками колени.

— Ну… просто моя подруга учится на вашем факультете и всё время рассказывает мне о вас. Ты же один из Мародёров, да?

— Да! Это кто же нас так любит? — заинтересовался Питер, мысленно удивляясь тому, что говорит с Марлен совершенно свободно.

— Доркас Мэдоуз.

— А-а-а… — протянул Питер, сразу вспомнив пятикурсницу. — Тогда всё ясно…

— Что ясно?

— Ей же нравится Сириус, так?

Бродяга, который никогда не обращал внимания на младших девчонок, мог этого и не заметить. Джеймс был целиком и полностью поглощён своей любовью, а Римус… Римусу просто было не до того. Никто из них не обращал внимания на худенькую большеглазую Мэдоуз — только Питер, который как никто другой знал, каково чувствовать себя недооценённым, ненужным.

Марлен испуганно вскинула глаза:

— Я тебе этого не говорила!

— Конечно, — часто закивал Питер, скрывая улыбку, и убедительно прибавил: — Я никому не скажу, это же личное.

Марлен с облегчением выдохнула и виновато улыбнулась:

— Ты очень добрый, — тихо сказала она. — Другой бы уже дразниться стал…

Удивительно, как она сумела это сказать: на краткий миг Питер и впрямь почувствовал себя человеком, достойным уважения. Это смутило его, и мальчик быстро спросил, переводя разговор:

— А ты с какого факультета?

— Пуффендуй. Мы с Доркас с детства дружим, но Шляпа отправила нас на разные факультеты.

— Пуффендуй и Гриффиндор — не такая уж беда, — утешительно заметил Питер. — Хуже, когда попадают на Гриффиндор и Слизерин…

Он вспомнил прошлогоднюю ссору Лили и Снейпа. Девочку тогда глубоко задели его слова, но она бы всё равно простила, если бы не знала, как её друг вместе со своими сокурсниками устраивают рейды по грязнокровкам-первокурсникам…

— Да, — Марлен часто закивала. — Я ничуть не жалуюсь. Мне не подходит Гриффиндор, я трусиха.

— Трусиха, а бегаешь ночью по школе? — усмехнулся Питер.

Марлен уткнула подбородок в ладошки.

— Я нечаянно… — виновато и жалобно протянула она. — Я просто… просто забыла книгу в парте, а я должна её дочитать до завтра, чтобы вернуть Алисе. А по дороге на меня Пивз напал…

— Кошмар, — посочувствовал Питер.

— А теперь я сижу тут, потому что плохо помню дорогу и боюсь, что меня поймают…

Питер помолчал и, сам не зная почему, вдруг признался:

— Я тоже боюсь. Уже который раз попадаюсь, а всё равно страшно… Лучше бы в кровати спал, вот честное слово!

Эти мысли сопровождали Питера каждый раз, когда они с друзьями шли на очередную полуночную прогулку или возвращались с неё. За пределами школы он веселился от души, хоть и догадывался, что по окончании счастья страх вернётся снова…

Марлен не засмеялась, она внимательно посмотрела на Питера и вдруг погладила его по руке.

— Понимаю, — серьёзно произнесла она.

Питер, который уже успел пожалеть о своей откровенности, виновато пробормотал:

— А мы… мы же гриффиндорцы, мы должны ничего не бояться …

Марлен смешно фыркнула и сморщила переносицу.

— Смелость — её тоже надо с умом проявлять. По пустякам к чему?

Питер нахмурился:

— Ну, не знаю… Джеймс говорит, что храбрость — самое важное в мире.

Марлен грустно улыбнулась и потёрла ладошкой лоб.

— Вовсе нет, — тихо ответила она. — Ты слышал о Сам-Знаешь-Ком?

Питер поёжился, словно по комнате прошёл ледяной ветер. Тучи над миром с каждым днём сгущались, а тревожные сообщения не исчезали из газет. Здесь, в Хогвартсе, они были в безопасности, но учёба же не будет длиться вечно…

— Он тоже смелый, раз устроил такое, — убеждённо заявила Марлен. — Но этого мало. Надо ещё быть… человеком.

Питер удивлённо хлопнул губами, словно эта мысль ещё никогда не приходила ему в голову. Из задумчивости его вывел голос Марлен, довольно заявившей:

— Одной не так страшно. Слушай, а мы будем тут до утра сидеть?

— До утра?.. — Питер встрепенулся. — Нет, зачем же! Хочешь, я тебя прямо сейчас в гостиную отведу?

Марлен обрадованно распахнула глаза и стиснула руки:

— А ты можешь?

Питер заговорщицки улыбнулся, встал, достав из кармана Карту (при побеге он держал её в руках, у Джеймса осталась мантия-невидимка), коснулся её палочкой и быстро прошептал условную фразу. На ней тут же проявился чертёж замка и редкие цепочки следов. К счастью, Марлен тактично не заглядывала через плечо и даже вопросов не задавала, просто сидела, отбивая ладошками какой-то ритм, и ждала.

— Идём! — Питер протянул ей руку.

Как тени, они крались по школьным коридорам. Питер пристально смотрел в карту, освещая её палочкой, а Марлен крепко держалась за его руку и настороженно озираясь по сторонам. Один раз они чуть не попались — навстречу шла кошка Филча, и ребята быстро юркнули в нишу за ближайшими доспехами. Мальчик и девочка прижимались друг к другу, сотрясаясь от беззвучного истерического смеха, а кошка прошла мимо.

Гостиная Пуффендуя располагалась недалеко от кухни.

— Спокойной ночи… — Питер неловко улыбнулся, теребя край рубашки. Марлен вдруг раскинула руки и порывисто обняла его:

— Береги себя, хорошо?

— Ты тоже! — обрадовался Питер.

Девочка улыбнулась так, что на щеках обозначились ямочки, и спиной вперёд шагнула в свою гостиную. Такой её и запомнил Питер — светлую фигурку в дверном проёме, с поднятой в прощальном жесте рукой.

Питер стоял перед ровным аккуратным холмиком. Над ним — небольшая мраморная плитка с надписью "Марлен МакКиннон. 1962-1981". Рядом — такие же холмики и плитки с именами других членов семьи. Лёгкий ветерок взъерошил его волосы, колыхнул полы мантии, зашелестел сухими листьями. Даже в этом шелесте слышалось: "Смерть… Смерть…"

Питер стоял, тупо глядя на плиту. Он не шевелился, он ни о чём не думал. Перед его глазами вставал образ смеющейся девочки в чёрно-жёлтом шарфике, девочки, закрывающей его от боггарта на чердаке, девочки, машущей рукой с колдографии… Питер не мог отделаться от жуткой мысли, что это он — виновник её смерти. Словно он своими преступными мыслями ночью впутал её в дела между ним и Пожирателями, и судьба отомстила за это. Словно она, судьба, не желала возвращения Питера в Орден.

Эта гибель повергла Питера в такой шок и ужас, что отключились и воля, и мысли. Нет, конечно, Волан-де-Морт не мог влезть в голову к нему на таком расстоянии, а даже если и мог, то точно не среагировал бы так быстро. Но сейчас Питера накрыл всепоглощающий страх перед властью и могуществом того, кто за несколько часов превратил все его надежды в горстку пепла.

Питер неловко, точно марионетка, которую потянули за ниточки, повернулся и зашагал прочь, оставляя за спиной своё прошлое, свою счастливую жизнь, привязанности и любовь. Они остались покоиться под белой мраморной плитой, вместе с Марлен. И ему не было сейчас ни больно, ни одиноко — внутри поселилась пустота.

Точно во сне, Питер добрался до поместья Лестрейнджей, где последнее время собирались Пожиратели. Он зашёл в главный зал и сел на своё место, поражая окружающих пустыми глазами и отсутствием всякого выражения на лице. Питер не помнил, как началось собрание и что на нём говорили. Лишь когда услышал своё имя, встрепенулся и поднял голову.

Тёмный Лорд смотрел прямо на него, задумчиво поглаживая палочку.

— Ну так что, Питер? Тебе есть что нам сообщить?

Питер склонил голову:

— Что вам угодно, мой Лорд.

Тёмный Лорд улыбнулся холодной змеиной улыбкой.

— Мне угодно, дорогой Петтигрю, узнать, где же наконец прячутся Джеймс и Лили Поттер.

— Они скрыли свой дом под заклятием Доверия, — мерно, точно диктуя, проговорил Питер.

Пожиратели встрепенулись. Люциус Малфой удивлённо поднял брови — мысленно он уже давно записал Петтигрю в перебежчики и ожидал обычных отговорок, а за ними — показательного наказания изменника. Волан-де-Морт чуть подался вперёд.

— И ты знаешь… кто Хранитель?

Питер на миг обратил взгляд на окно, за котором виднелось безоблачное небо, и произнёс, глядя Лорду прямо в глаза:

— Хранитель Тайны — я.

Потолок, более всего напоминающий чёрное бархатное небо, был усыпан звёздами. В воздухе парили свечи. А за четырьмя длинными столами, уставленными золотыми тарелками и кубками, сидели старшекурсники и — кто с интересом, кто с насмешкой, а кто и вовсе безразлично — наблюдали за Церемонией Распределения.

— Петтигрю, Питер!

Джеймс ободряюще хлопнул его по плечу и вытолкнул вперёд. На ватных ногах Питер направился к табуретке и оказался первым, кто споткнулся и чуть не упал. Сзади захихикали, и покрасневший Питер поспешил хлопнуться на сиденье, оказавшись лицом к лицу со всем Большим залом. На него уставилось множество пар глаз, словно пронзая раскалёнными лучами. В растерянности Питер попытался поймать взгляд Сириуса Блэка, но тот был занят попытками раздразнить какую-то рыжую девчонку. Это было последним, что увидел Питер, прежде чем тёмная ткань шляпы закрыла ему глаза.

Несколько секунд царила тишина. Питер вцепился влажными руками в края табуретки.

— Ох… — послышался в ухе мальчика тяжёлый вздох. — Трудно, очень трудно.

Питер вздрогнул, а затем сообразил, что это говорит Шляпа. Мама упоминала, что изредка она беседует во время Церемоний.

— Всего второй случай в моей практике… — пробормотала Шляпа.

"Что со мной не так?" — смутился Питер.

— Всё так, даже чересчур, — тихо отозвалась Шляпа. — Пуффендуйская наивность, гриффиндорский идеализм, слизеринская изворотливость… И всего слишком мало, чтобы подойти хоть одному факультету.

Питер испуганно облизнул губы.

— Может, Слизерин? — предложила Шляпа. — Кажется, там тебе будет лучше всего.

Плечо, которым Питер сегодня врезался в стену вагона, противно заныло.

"Нет! — мальчик отчаянно замотал головой, чуть не стряхнув Шляпу. — Я не хочу!"

— Почему? — удивилась Шляпа.

"Там… там учатся тёмные маги!" — вспомнил Питер слова Джеймса.

— Предрассудок, — недовольно возразила Шляпа, — тёмные маги встречаются и на Когтевране, и на Гриффиндоре, правда, реже… Ну что ты так дрожишь? Совсем не хочешь?.. А сам ты что бы выбрал?

Питер на миг задумался и мысленно попросил: "Я хочу к Джеймсу и Сириусу".

— Сириусу Блэку? — переспросила Шляпа и ненадолго задумалась. — Что ж, за смелость иди на… ГРИФФИНДОР!

Питера оглушил гром аплодисментов. Он встал, не веря своей удаче, непослушными руками стянул Шляпу, подошёл к указанному столу и осторожно уселся на край скамьи, рядом с незнакомым первокурсником. Этот мальчик выглядел невероятно уставшим и каким-то потрёпанным, но тем не менее светился от радости. Он пристально посмотрел на бледного после пережитых волнений Питера и решился заговорить с ним.

— По-моему, ты только что побил рекорд, — мальчик улыбнулся. — Никого ещё столько под Шляпой не держали.

Питер нервно хихикнул, поставил локти на стол и уткнулся лбом в сжатые кулаки. Сириус не смотрел на него, всецело поглощённый продолжением Церемонии — к табуретке шёл Джеймс.

— Я очень испугался… — жалобно пробормотал Пит. Незнакомый мальчик смотрел на него очень добрыми и участливыми глазами, поэтому Питер почти не боялся. Парнишка ободряюще положил ему руку на плечо:

— Не бойся, всё уже позади, Питер… тебя ведь Питером зовут?

— Ага, — Питер поднял голову и несмело улыбнулся. — А… тебя?

— Римус. Приятно познакомиться.

Мальчики непроизвольно улыбнулись друг другу, и Питер вновь повернулся к преподавательскому столу, откуда уже спешил к ним, лохмача волосы и возбуждённо дыша, Джеймс Поттер.

Они были огнём. Ярким и тёплым. Безопасным.

Они были добрыми. Честными. Молодыми.

Они были вместе. Живые и несгибаемые.

Они были огнём, но сгорели в пламени на его глазах.

И теперь он не сможет вырваться из пепла.

Дождливая ветреная ночь. Погода из рук вон плоха, но город празднует Хэллоуин: витрины украшены бумажными пауками, в окнах торчат тыквы с вырезанными на них рожицами, по улицам бегают ряженые дети, хватая прохожих за руки и с хохотом требуя сладостей. И никто в этой кутерьме не обращает внимания на две фигуры в тёмных мантиях, бесшумно скользящие по улице.

Питер придерживал трясущимися руками капюшон, автоматически шагая по давно известному пути. Он не видел ни украшений, ни огней, потому что не отводил взгляда от своих хлюпающих по лужам ботинок. Услышав рядом детский голос, он вздрогнул, повернул голову и увидел мальчугана в вампирском гриме.

— Красивый у вас костюм, мистер!

Через мгновение ребёнок в ужасе бросился бежать, Волан-де-Морт бесшумно сунул руку в карман. У Питера защекотало в горле. "Не надо", — подумал он, но Лорд и не стал причинять маггловскому отродью вред. Он развернулся и коротко кивнул Питеру, побуждая идти дальше.

Они шли почти бесшумно, смех и крики остались позади, и, кроме своего прерывистого дыхания, Питер слышал только шорох мёртвых листьев и шум дождя. Волан-де-Морт остановил Питера возле живой ограды:

— Мы уже на территории Фиделиуса?

— Да…

— Дальше я сам.

Тёмный Лорд двинулся по дорожке к маленькому дому, а Питер остался стоять возле живой изгороди, цепляясь за неё, как утопающий. Он стоял и смотрел себе под ноги, сжимаясь под струями ветра и дождя, без чувств, без мыслей. Стоял до тех пор, пока не услышал крик…

Нет, он не мог его услышать. Во-первых, потому что крика ещё не было, а во-вторых, даже если бы и был, то до дома — метров десять, не меньше. Но Питеру показалось, что он слышит. Парень дёрнулся, едва не упав, резко вскинул голову и уставился на дом, свет из окон которого единственный разгонял окружающую тьму. Что же он делает?! Он должен помочь! Джеймса убьют, прямо вот здесь, сейчас!

Жуткое понимание ударило Питера, как хлыстом, и с глаз внезапно спала та пелена, что мешала ему думать и дышать после смерти Марлен. Питер рванул в калитку и понёсся сквозь палисадник, не отрывая взгляда от тёмной фигуры Волан-де-Морта, который уже отпирал дверь. Питер почти добежал, когда в проёме нарисовался Джеймс. При виде Тёмного Лорда рука его взметнулась к волосам, будто бы от растерянности, но в следующий миг он овладел собой и что было мочи закричал:

— Лили, хватай Гарри и беги! Быстрее! Я задержу его!

Джеймс шагнул навстречу Волан-де-Морту, отчаянно выставив перед собой пустые руки. Почему пустые, где его палочка?.. Взгляд Сохатого упал за спину Тёмного Лорда, и он увидел Питера.

Две томительно долгие секунды они смотрели друг другу в глаза — предатель и преданный, трус и храбрец, убийца и жертва… Питер не знал, что выражали его глаза, но на лице Джеймса не было ничего, кроме бесконечного изумления. Он не поверил.

Тёмный Лорд расхохотался, взмахивая палочкой…

— Нет! — как безумный закричал Питер и бросился вперёд в бесполезной попытке перехватить его руку.

— Авада Кедавра!

Голос Лорда легко перекрыл визг Питера, полыхнул зелёный свет, и Сохатый медленно, совсем как Доркас Мэдоуз позавчера, завалился на спину.

Питер рухнул на колени, прямо в грязь, зажимая себе рот руками. Лорд двинулся в дом, он даже не заметил попытки слуги вмешаться.

— Только не Гарри!

Питер раскачивался взад-вперёд, точно от зубной боли, глотая слёзы и не отводя взгляд от того места, где только что стоял Джеймс. Теперь он не мог поверить, что в самом деле натворил такое.

Из дома снова донеслись неразборчивые крики. Смутно догадываясь, что Лили и Гарри обречены, Питер закрыл лицо руками. Он не хотел больше видеть зелёного света… Где-то с минуту он не двигался, зажмурившись и плотно сдвинув пальцы рук, а потом земля под ним содрогнулась.

Питер отнял руки от лица, обратил недоумённый взгляд на окна верхнего этажа и едва не вскрикнул. Дом рушился — стена осыпалась, точно была сложена из детских кубиков, половину крыши снесло напрочь. Пит неловко отполз, потом встал и сделал ещё два шага назад. Но всё закончилось так же быстро, как и случилось. Наступила тишина, и в этой тишине отчётливо слышался плач ребёнка.

Гарри? Выжил? Не может быть! Питер изумлённо открыл рот, на мгновение забывая о случившихся несчастьях, и вдруг впервые заметил, что больше не ощущает то дыхание силы, какое чувствовали все Пожиратели вблизи Тёмного Лорда.

"Надо посмотреть, что случилось", — с трудом сообразил Питер и на негнущихся ногах вернулся к дому. Он по стеночке пробрался через прихожую, стараясь не смотреть на мёртвого Джеймса и вздрагивая от суеверного ужаса. Но у подножия лестницы не удержался — обернулся и бросил последний взгляд на бывшего друга. На лице Сохатого не было ни страха, ни гнева — только глубокое недоумение, словно он не хотел верить в предательство друга даже после смерти…

"А очки даже не разбились", — мелькнула нелепая мысль. Питер стал медленно подниматься по лестнице. Под ногами хрустели обломки штукатурки. Коридор до спальни казался бесконечным, но перед полураскрытой дверью Питер внезапно замер. Дыхание перехватывало при мысли о том, что ему предстоит увидеть внутри…

Крик Гарри зазвучал с новой силой, и Питер, пересиливая малодушие, поторопился войти. Вдруг малыш ранен и ему нужна помощь? О том, что целью посещения Лорда было в общем-то убийство Гарри Поттера, Питер уже не вспоминал.

Первым, на что упал его взгляд, было тело Лили. Рыжие волосы огненным кольцом разметались вокруг головы, а руки были раскинуты, словно девушка хотела обнять и защитить весь мир. Впрочем, она всегда такой была — как и Марлен… Питер резко отвернулся, судорожно ловя ртом холодный воздух, который просочился в комнату через дыру в стене. Это его вина. Его.

А прямо возле кровати, где надрывался ребёнок, лежала чёрная мантия — совершенно пустая. Питер оцепенело посмотрел на неё. Где же Тёмный Лорд? Неужели погиб? Лили всё-таки успела сделать что-то и, умирая, утянула за собой убийцу?

Получается, Питер, вольно или невольно, но послужил причиной падения Волан-де-Морта…

Падения?

Значит, падения?

На краткий миг Питер почти обрадовался, но затем вновь затрясся всем телом, в красках представляя, что сделают с ним Беллатриса Лестрейндж и Барти Крауч. Он машинально нагнулся, поднял палочку Лорда и положил в карман, плохо понимая, зачем он это, собственно, делает.

Малыш по-прежнему плакал. Спохватившись, Питер склонился к кровати и увидел на его лбу ярко-алую глубокую царапину в виде молнии. Кровь уже остановилась, но, видимо, было по-прежнему больно.

— Эй, Гарри, всё хорошо… — дрожащим голосом позвал Питер. — Гарри, это я, Питер, всё в порядке…

Что он нёс? Ничего было не в порядке! Он — виновник гибели родителей мальчика, и ещё смеет обращаться к нему?..

Увидев знакомое лицо, Гарри замолчал, всхлипывая уже тише. Питер неловко погладил его по спинке и нахмурился: раз есть рана, то заклинание всё же ударило по Гарри? Но тогда почему он до сих пор жив?..

Пророчество!

Питер сел на пол — там же, где и стоял. Получается, Трелони была права. Гарри Поттеру суждено было победить Тёмного Лорда, и он сделал это, ещё не научившись ходить и разговаривать.

И тут его точно молнией пронзило осознание случившегося. Волан-де-Морт исчез, Лили и Джеймс мертвы, а он, Питер, — предатель. Предатель для обеих сторон.

Надо было уходить. Дольше оставаться здесь глупо, да и небезопасно. Питер подошёл к двери, на миг заколебался, глядя на кроватку. Может, забрать ребёнка с собой?..

"Не будь идиотом, — мысленно возразил он себе. — Что ты можешь ему предложить? Сириус и Римус справятся лучше".

Питер почти бегом спустился по лестнице и уже в холле услышал тарахтение. Он подбежал к двери, но тут же отпрянул назад — с неба спускался Сириус Блэк на своём летающем мотоцикле. Питер запаниковал, прекрасно понимая, что сложить два плюс два для Бродяги будет делом пары минут, и тогда Питер пополнит количество трупов в этом доме. Он быстро обернулся и в анимагической форме выскочил из дома. Сириус несколько минут в ужасе смотрел на разрушения, а потом кинулся к крыльцу. И Питер, затаившийся под ступенькой, услышал душераздирающий крик:

— НЕТ! СОХАТЫЙ! НЕТ!

Питеру захотелось зажать лапками уши и потерять сознание — вот прямо здесь, сию секунду. Но он усилием воли скрутил свои чувства в комок, выскочил из-под крыльца и бросился в бегство, как можно дальше от этого дома, уже понимая, что его боггарт отныне принял новую форму.

Сириус.

— СО-ХА-ТЫЙ! СО-ХА-ТЫЙ!

Дождь лупил вовсю, струи воды заливались за воротники мантий и практически застилали зрение. Для игроков это, правда, делало матч ещё более волнующим, но для зрителей, особенно для тех, чьи команды в этот день не играли, служило аргументом остаться в здании, тем более что этот матч ничего уже не решал — в этом году Кубок неминуемо доставался Слизерину.

Но мальчишки на гриффиндорской трибуне, держа над головами один плащ на троих, орали что было мочи, подбадривая своего друга, и уходить никуда не собирались. Даже пухлый Питер, которому плаща почти не досталось, только прикрывал лицо ладонью и вдохновенно кричал вместе со всеми, не отрывая взгляда от неба. Рядом с ним Лили Эванс куталась в мантию и не сводила глаз с Джеймса. Это был их последний курс, и Поттер просто волосы на голове рвал, когда понял, что Кубка по Квиддичу в этом году Гриффиндору не видать. Даже то, что они выигрывали его уже несколько лет подряд, не утешало Сохатого, вот он и решил сегодня отыграться на Когтевране по полной.

Маленькая Марлен в волнении схватила Лили за руку. Сидеть одна на трибунах Пуффендуя она не пожелала, поэтому и перебралась сюда. Лили улыбнулась ей и успокаивающе кивнула. Питер в очередной раз попытался дёрнуть плащ на себя, но Сириус не желал делиться. Зажатый между ними Римус только вздохнул.

— О мой Бог, ловцы наконец-то заметили снитч! — возопил комментатор.

Зрители ахнули и подались вперёд. Питер прищурился и увидел, как две точки круто спикировали в одном направлении.

— ДОР-КАС! ДОР-КАС! — мигом сменили пластинку Мародёры. Доркас Мэдоуз, ловец сборной Гриффиндора, довольно быстро обогнала своего соперника. Над ухом девочки просвистел бладжер, она пригнулась к рукоятке, не отводя взгляда от поблёскивающего снитча.

— Загонщики, чтоб вас!.. — выругался Сириус. — Закройте её!

Но было поздно — следующий мяч шёл ей точно в голову. Марлен охнула и закрыла глаза.

— О, кажется, ловец Гриффиндора сегодня проведёт ночь в больничном крыле… Нет, постойте… Ситуацию спасает Поттер!

Джемйс резко направил свою метлу вниз и понёсся бладжеру наперерез. Тот, заколдованный бить по ближайшей цели, мигом изменил направление.

— Доркас Мэдоуз поймала снитч! — закричал комментатор. — ГРИФФИНДОР ПОБЕДИЛ!

Трибуны взревели. Со стороны когтевранцев послышались огорчённые вздохи и стоны, зато гриффиндорцы повскакивали со своих мест, радостно крича и поздравляя друг друга. Доркас стояла посреди поля, под струями дождя, высоко подняв руку с зажатым в ней крошечным мячиком. Джеймс Поттер, с трудом удерживая метлу одной рукой, опустился рядом.

— Молодец, Дора, — простонал он, выпустив метлу и прижимая пострадавшую руку к груди.

Римус, Сириус и Питер переглянулись, сбросили плащ и помчались на поле. За ними побежали Лили и Марлен.

— Джеймс! Джеймс, что с тобой?

— Сохатый, цел?

Лили с тревогой склонилась над рукой мальчика, который сильно побледнел, тем не менее улыбнувшись и сообщив: "Главное, что не по голове, а то без мозгов трудно".

— Если бы у тебя были мозги, я бы согласился, — хмыкнул Сириус. Джеймс снова попытался улыбнуться, мужественно втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Питер, чьё лицо приобрело такой же оттенок, как у пострадавшего, испуганно прошептал:

— Ты теперь никогда не сможешь двигать рукой, да?

— Ага, ещё чего! — фыркнул Джеймс. — Меня голыми мячами не возьмёшь!

Сириус отвесил Питу подзатыльник:

— Следи за метлой, Хвост!

Питер отшатнулся и заморгал. Он никогда не мог спокойно реагировать на грубые или резкие ответы, каждый из которых задевал его до глубины души. Марлен, которая редко бывала в компании Мародёров (чаще они болтали с Питером в коридорах), изумлённо распахнула глаза.

— Не паникуйте, это просто перелом, — сообщил Римус, осторожно ощупывая больную руку.

— Мы отведём тебя в лазарет, понял? — Лили строго поглядела Джеймсу в глаза.

— Вообще-то я могу и сам, но негоже герою дня ходить без свиты… — ухмыльнулся Сохатый, и трое двинулись к замку. Сириус развернулся, оглядев оставшихся, поймал взволнованный взгляд Доркас и дружелюбно щёлкнул её по носу:

— Отлично справилась, малышка!

Доркас расцвела в улыбке. Сириус взял её под руку и кивнул остальным:

— Идём, ребята! Эту победу надо отметить!

Питер несмело улыбнулся, решив забыть про обиду, и тихо спросил:

— С ним же всё будет хорошо?

— Конечно, будет, там же мадам Помфри… — ласково проговорила Марлен, дружески подталкивая Питера локтем. Сириус ухмыльнулся и хлопнул друга по спине:

— Не паникуй, брат, что Мародёру какие-то переломы? Мы неуязвимы и вечны! — Бродяга вдохновенно вскинул руку. — Знаешь… как звёзды!

Питер чуть приоткрыл рот, восхищённо уставившись Сириусу в лицо.

— Звёзды тоже падают, — осторожно улыбнулась Доркас, уткнувшись подбородком Бродяге в плечо.

— Знаю, — кивнул Сириус и приложил руку к груди. — Но мы не упадём.

Волшебный мир гудел, точно растревоженный улей. Весть о падении Волан-де-Морта разлетелась в мгновение ока. Члены Ордена Феникса и просто волшебники праздновали, прославляя удивительного ребёнка Поттеров и радуясь, что война наконец-то закончилась. Пожиратели Смерти ошарашенно глядели на свои бледнеющие метки, сбрасывали маски и прятались по углам, а кое-кто уже бежал в Министерство, подняв руки над головой и крича: "Я был под Империусом!"

Не до празднования было Министерству. На них навалилось столько работы, что даже выходные отменили. С утра при нападении на дом Лонгботтомов были арестованы трое Лестрейнджей, ещё один их сообщник ускользнул. Разборки с Пожирателями обещали затянуться надолго, а тут ещё Альбус Дамблдор, чем-то очень встревоженный, требовал немедленно выяснить обстоятельства гибели Поттеров.

Лишь двоим в Англии не было дела до общих забот и ликования. Эти двое были Питер Петтигрю и Сириус Блэк.

У Питера началась настоящая паника. Он чувствовал, что Сириус пытается зацепить его заклятием Слежки, очень сложной магией, которая из всей четвёрки получалось только у него, а отрабатывалось это заклинание, как и многие другие, безопасные для жизни, на Питере (опасные доставались Снейпу). Может, поэтому он и понял сразу, что Блэк собирается делать? Или просто от страха обострились все чувства?

Питер трансгрессировал несколько раз подряд, как безумный, пока ему не стало дурно. В голове смутно зародился план: покинуть Англию и там, за границей, затеряться среди магглов. У Питера были знакомые в Болгарии, которые вполне могли предоставить ему убежище ненадолго, а там — видно будет…

Питер не хотел в Азкабан. В детстве ему однажды не повезло наткнуться на дементора, и он чётко уяснил одно: в их присутствии тебя посещают самые страшные воспоминания. А какие воспоминания для него теперь самые страшные, Питер уже хорошо понял… Что же теперь — всю жизнь, изо дня в день, из года в год, переживать гибель школьных друзей? Снова видеть могилу Марлен и падающего Джеймса?..

При одной мысли об этом Питера начинало колотить. Потому он и спешил в Лондон, на вокзал, чтобы поезд навсегда увёз его отсюда.

Увы — не получилось…

Сириус настиг Питера на людной, полной магглов улице. Услышав сзади хлопок трансгрессии, беглец замер как вкопанный, резко обернулся и увидел Бродягу. Тот шагал прямо на Питера, нацелив палочку точно ему в грудь.

Паника захлестнула всё существо Питера, заставив волосы на голове подняться, а руки и ноги — онеметь. Сириус шёл к нему, и Питер попятился, уткнувшись спиной в стену какого-то здания.

— Б-Бродя… Си-Сириус… — едва слышно прошептал он.

Сириус приближался. Питер уже совсем близко видел его белое как мел лицо, горящие злобой глаза и чёрные волосы, которые до сего дня всегда были безупречно расчёсаны. Сейчас Сириус вдруг стал невероятно походить на свою сестрицу Беллатрису, когда она била заклятиями по очередной жертве.

— Ну что, Хвост? Надеялся убежать? — ровно, безжизненно спросил Блэк.

Питер замотал головой, с трудом глотая воздух и пытаясь хоть что-то сказать. Несколько человек остановились поодаль и беспокойно переговаривались, глядя на Блэка и Петтигрю; один громко предлагал вызвать полицию. Питер незаметно вынул палочку и сжал её за спиной, хоть и не был уверен, что вспомнит сейчас хоть одно заклинание.

— Ты предал их, — Сириус не спрашивал, он утверждал. Помолчал пару секунд и вдруг сорвался на крик: — Лили и Джеймс!!! Это же наши друзья!

Питер вжался в стену, чувствуя, как взгляд затуманивается слезами бессилия.

— Ты во всём виноват! — Бродяга снова понизил голос, заметив, что на его крик стали оборачиваться прохожие.

— Да?!

Питер сам изумился собственному воплю. Он едва-едва понимал, что происходит, а с губ срывались истерические возгласы:

— Я?! Я?! Нет, это ты! Ты! Ты заставил меня принять это заклятие, а я не хотел! — Питер пытался кричать, но не хватало воздуха, поэтому громко звучали лишь отдельные слова. — Ты сам предложил и знал, что если что-то пойдёт не так, меня убьют! А я... я стал шпионом почти год назад!

Бродяга открыл рот и изумлённо вытаращил глаза. Такого признания он явно не ожидал...

— Я же трус, — Питер кривовато улыбнулся и тут же начал всхлипывать, — забыл, что повторяешь это с первого курса?

Сириус отступил. Удивление в глазах сменилось холодной ненавистью.

— Ты же знал, знал! — закричал Пит, снова впадая в истерику. — Как ты мог, Сириус?!

Лицо Блэка исказилось. Он вскинул палочку:

— Авада…

Питер закрыл глаза.

И тогда ударил взрыв.

Нет, это сделал не Питер… во всяком случае, не сам. Сработала его палочка — про неконтролируемый выброс магии Питер знал непонаслышке, в школьные годы у него несколько раз случались подобные приступы. Стены домов разлетелись в куски, вокруг закричали люди. Питера отшвырнуло, он почувствовал дикую боль в правой руке и более слабую — в спине и груди. Сириус ненадолго исчез из поля зрения: его скрыло облако пыли. Отчаянным усилием воли Питер заставил себя сосредоточиться, схватил палочку в левую руку и трансгрессировал.

Он высадился на траве перед каким-то домом. Дом был смешной и более всего напоминал кирпичный свинарник, к которому пристроили несколько новых деревянных этажей. Больше Питер ничего не успел сообразить, даже того, где он находится — боль и тошнота заполнили всё его существо. Питер пошатнулся и рухнул плашмя. "Задело… осколками…" — с трудом сообразил он и из последних сил перекинулся в крысу (Петтигрю где-то слышал, что животные регенерируют быстрее). Но легче не стало. "Всё равно умру", — понял Питер, и всё вокруг затопила чернота.

* * *

В это же время Сириус Блэк стоял посреди развороченной улицы и хохотал как безумный, не в силах осознать, что недалёкий подпевала Петтигрю мог провернуть такую штуку.

К вечеру Римус Люпин примчался в Лондон только для того, чтобы узнать, что два его лучших друга погибли в результате предательства третьего.

На следующий день миссис Петтигрю скончалась от внезапной остановки сердца, а маленький рыжий мальчик по имени Перси Уизли нашёл во дворе своего дома раненую крысу, притащил в дом и со слезами упросил мать вылечить зверушку.

Питер восстанавливался медленно. Целый месяц у него ушёл на то, чтобы окончательно прийти в себя. И за этот месяц он окончательно решил остаться крысой. Здесь о нём заботились… может, даже любили. А в человеческом мире его не ждало ничего хорошего. Легально он труп, вот пусть так и останется.

К тому же у животных, помимо возможностей вроде быстрой регенерации, было ещё одно неоценимое для Пита преимущество…

Неспособность к угрызениям совести.