Книга трёх дней (джен)

Выходить из вэйпана на зыбкую почву побережья Мёртвого Города было неприятно, но Хьёлас усилием воли отодвинул это ощущение в дальний угол сознания — пользы от него сейчас не будет. Сверился с часами, убедился, что до начала первой фазы ещё есть время, и стал выгружать припасы и оборудование. Погрузив всё в тачку, он сверился с картой и огляделся в поисках нужного ориентира: двух больших валунов на склоне, обозначавших условную границу действия ближайшего Сердца Пустоты. На самом деле действовало оно намного дальше, вот даже на этом месте Хьёлас уже ощущал неприятную щекотку, с которой магия покидала его, но здесь плетения разваливались хотя бы не сразу.

Тревожно было ещё и оттого, что он не был до конца убеждён в том, что сам не является иллюзией. Конечно, ничего непоправимого не должно произойти в любом случае, но чувствовать, как утекает сила, и гадать, не развалится ли иллюзорное тело через несколько минут… Интересно, как это будет? Какие будут ощущения? Сравнимо ли это со смертью? Или просто воссоединение с тем, кто окажется Оригиналом, как тогда, в собственном кабинете?

Хьёлас вздохнул и заставил себя сконцентрироваться на задаче.

В этой части города он раньше не останавливался, лишь пролетал пару раз на безопасной высоте, просто из любопытства, чтобы посмотреть, на что похожи развалины города древних, доставшиеся ему по наследству. Камни для переплавки он добывал восточнее — там атмосфера казалась более мягкой, да и район был более-менее изучен. А по этой части города пешком ему предстояло пройтись впервые.

Похоже, что эта набережная была когда-то давным-давно красивым местом. Дорога и низкие заборы из искусственного камня были разбиты и пожёваны временем, безжизненный грунт ещё удерживал остатки странных деревьев, похожих на карликовые кайфары, которые высохли, скукожились и почернели от времени. Изредка можно было обнаружить скупую зеленовато-серую траву, стелющуюся по ближайшим поверхностям, да хищный мох выглядывал из-под самых крупных камней. Как и обещала Книга, никаких животных вокруг. Вот и славно.

Хьёлас добрался до условной границы, хлебнул укрепляющего зелья — просто так, для пущей уверенности, и начал цеплять на себя старые отцовские доспехи. Они были ему великоваты и, пожалуй, довольно тяжелы, но на вид были достаточно прочными, чтобы выдержать укус радиоволка, а может, и зуб ему сломать — кажется, от времени дерево стало только прочнее. Эту защиту смастерил сам Абсалон в те времена, когда пытался вывести хищников со своей территории. И вот теперь Хьёлас попытается закончить начатое, но для этого ему придётся копнуть глубже: устранять не следствие, а причину. Которая, предположительно, заключается в Сердцах Пустоты.

Двигаться в доспехах было тяжело и неудобно, но зато уверенности немного прибавилось. Хьёлас ещё раз сверился с маршрутом, удостоверился, что память его не подводит, проверил инструменты в тачке и стал ждать.

Вдох-выдох.

Следующие часы будут нелёгкими, но, возможно, самыми важными в моей жизни, — думал он. — Главное — чтобы не оказалось, что я полный кретин и не учёл чего-то самого главного, из-за чего весь план полетит к чертям через пять минут. Было бы обидно.

«Кухня. Готов», — отправил он нунциев двум из трёх двойников за две минуты до полудня.

«Общежитие. Готов».

«Кабинет. Готов».

Ну, вам-то пока не обязательно, — подумал Хьёлас. — Всё-таки здорово, что я успел вызваться первым. Даже странно, что они не начали спорить. Может, это и было косвенным признаком того, что я — оригинал, а они — двойники? Конечно, мой опыт — это их опыт. Когда мы воссоединимся никакого «я» и «они» не будет. Но они пассивно ждут, а я испытываю себя в деле. Это же то, о чём я всегда мечтал!

«Я пошёл», — сообщил он ровно в полдень. Последний контакт с внешним миром на ближайшие три часа.

«Я готов тебя поддержать», — взволнованно сообщил нунций кого-то из двойников, скорее всего Общежитие.

Ох, неужто они переживают сильнее, чем я сам? Может, мне тоже впору испугаться? Но почему-то не получалось. Может, страх — это тоже некий вид магии, и Сердце Пустоты его уже поглотило? Ну ладно, нет смысла рассуждать об этом, медлить нельзя. Хьёлас начал подниматься по склону, толкая впереди себя тележку с инструментами и рюкзаком.

Идти было ужасно неприятно, как будто земля постоянно норовила уйти из-под ног, хотя на ощупь оставалась твёрдой. Хьёлас понимал, откуда это чувство: магия не давала ему привычной точки опоры, и он чувствовал себя беспомощной щепкой в океане, хотя и продолжал решительно шагать вперёд — по заранее согласованному маршруту.

Он старался дышать в такт и думать о чём-то отвлечённом, пока, по крайней мере, не понадобится непосредственное участие его мозга. Но проблема была в том, что ощущения с каждой минутой становились всё менее приятными. Мороз по коже, головокружение, и уже не совсем ясно, откуда это берётся — то ли из-за шаткости окружающего мира, то ли потому что разрежённый магический фон стал вытягивать из него силу.

Хьёлас ускорил шаг, надеясь побыстрее закончить с этим делом. Да, вот этот момент они как-то не предусмотрели. Конечно, это общеизвестный факт, что пониженный магический фон действует изнуряюще, но не с такой же скоростью! Но у него почти наверняка есть несколько часов, чтобы закончить дело. Надо просто делать его и не погружаться в жалость к себе.

Он старался глядеть по сторонам и запоминать, вот только пейзаж был на редкость унылым и однообразным. Пологий склон к морю постепенно становился всё более крутым и превращался в обрыв. Хьёлас шёл по щербатой дороге, в этой части города почти не осталось строений. Возможно, тут было что-то вроде парка — по обе стороны от дороги из земли торчали скукоженные деревья незнакомых пород — некоторые из них даже подавали слабые признаки жизни, если таковыми можно считать тонкие ветки с редкими бледно-зелёными листьями. Но Хьёласу и это показалось добрым знаком: значит, город не такой уж мёртвый. Значит, он всё ещё борется!

До первой точки Хьёлас добрался чуть меньше, чем за час. Тем, что он увидел, он был приятно удивлён, но одновременно озадачен. Побережье было не каменистым и не грунтовым, как он привык, а покрыто крупной светло-серой пылью. «Неужели это песок? — удивлённо подумал он. — Здесь, в Мёртвом Городе, настоящий песок? Да ещё так много!» Что ж, только ради этой находки стоило всё затевать. Это же сколько хорошего стекла можно получить! Осталось только позаботиться о том, чтобы поездки сюда были более-менее безопасными для здоровья. Кто знает, вдруг частые визиты так близко к Сердцу Пустоты всё-таки вредны для здоровья… для психики так точно ничего хорошего.

По признакам, выуженным из книги, Хьёлас нашёл место, где, предположительно, было закопано Сердце, но даже если бы он не знал, что «от самого большого камня надо сделать семнадцать шагов строго к морю, а потом ещё восемь налево», он бы почувствовал, где оно находится. Его присутствие ощущалось почти невыносимо, тошнотворно, неправильно! Хьёлас начал понимать, что это не отсутствие магии так на него влияет, а какая-то жуткая магия древних — то самое проклятие, о котором писали в книгах. Но почему же считается, что при краткосрочном контакте оно не может нанести ущерба? Хьёласу было трудно в это поверить. Он почти кожей ощущал исходящую из-под земли опасность.

Но всё равно взял лопату и начал копать. Что ж, песок был приятным сюрпризом ещё и поэтому — копать его было легче, чем обычный грунт, и работа была закончена вдвое быстрее, чем запланировано.

Старый деревянный ящик с облезшей краской, внутри которого ярость аж гудела. Это был не звук, и не простая вибрация, а какое-то жуткое явление, от которого у Хьёласа, судя по ощущениям, начал потрескивать череп, особенно на затылке. «Не лезь, не лезь», — стучала мысль, когда он пытался открыть ящик, используя лопату как рычаг. Но он сам лишил себя права прислушиваться к интуиции, когда вызвался воплотить в жизнь свой собственный безумный план. Он не осмелился вычерпать песок из ящика ладонями, а вместо этого просто наклонил его, аккуратно потряс и заглянул внутрь.

Чёрное, глубокое, живое…

Хьёлас отпрянул и даже отошёл на несколько шагов. Это не было вещество чёрного цвета, это была тьма, обретшая твёрдую форму. Недобрая, уставшая тьма, которая могла бы сожрать его с потрохами, если бы не была так беспомощна. Стараясь не глядеть на неё лишний раз, Хьёлас набросил сверху ящика чехол из плотной ткани, и с предельной осторожностью, держа его в вытянутых руках, переложил свою находку в тачку. Теперь — к схорну, строго намеченным маршрутом. Быстрее, быстрее, чтобы избавиться от этой штуки…

Место, которое они выбрали для того, чтобы прятать там Сердца, было ближе к центру Мёртвого Города. Одобренный маршрут, однако, пролегал не по прямой, а по небольшой дуге, вверх по пологому холму, а потом вниз, через бывший частный сектор. Сплошь открытые места, в дневное время твари здесь не лазят, а из вэйпана с подстраховкой вся местность как на ладони.

Хьёлас толкал тачку, страх и отвращение, казалось, придавали ему сил, и, несмотря на усталость, подъём он одолел довольно легко. Он старался не глядеть на свой багаж, но даже сквозь ящик и чехол он как будто притягивал взгляд, так что все достопримечательности района ускользнули от его внимания.

В какой-то момент тьма заслонила собой почти весь мир. Хьёлас продолжал двигаться лишь по инерции и на одном упрямстве. Переставлял ноги: одну, потом другую, удерживая в голове единственную мысль — надо двигаться, время идёт. Он не хотел идти дальше, но остановиться тоже не мог, только какой-то слабый голосок, принадлежавший, вероятно, инстинкту самосохранения, продолжал твердить: «Двигайся».

Лишь позже, немного придя в себя, Хьёлас начал понимать, что это было: он приблизился ко второму Пустому Сердцу, и он ощутил на себе влияние сразу обоих. Что ж, теперь он знал, чего ждать рядом со схроном.

Из своего первого похода Хьёлас запомнил очень мало. Он шёл, почти не замечая ничего вокруг, оглядываясь по сторонам лишь в те редкие моменты, когда надо было свериться с картой. Он помнил, как вывалил Сердце на каком-то пустыре. Ему показалось, что ящик упал под неестественным углом, как будто самостоятельно оттолкнулся от тачки, пытаясь оказаться дальше. Но это, конечно, было обманом зрения. Ящик неподвижно лежал на земле и никак не отреагировал, когда Хьёлас стащил с него чехол, который ещё пригодится. А потом он побрёл к стартовой точке, чтобы отметиться, отчитаться о первом этапе, а главное — отдохнуть. Хьёлас не чувствовал ни рук, ни ног, а тачка, казалось, стала весить вдвое больше, хотя ящик с камнем остался позади.

Он малодушно заплакал от облегчения, когда почувствовал тёплое дуновение «живого» воздуха, насыщенного потоками магии, пусть и слабыми, но, несомненно, бодрящими. О, да, это ощущение определённо стоило того, чтобы ради него промучиться несколько часов!

«Я вернулся, — отправил он нунция своим двойникам, и голос его дрогнул от ужаса: сколько времени его не было? Вечность? Две вечности? Да тут за это время что угодно могло произойти! Но потом он посмотрел на часы и понял, что справился даже быстрее, чем было намечено, а раз он ни с кем не воссоединился, значит, всё в порядке. И он продолжил, просто чтобы реабилитироваться за секунду слабости: — Ребята, это… жуть кошмарная. Её не то, что в руки брать, на неё смотреть невозможно. Она из меня все соки выпила, так что будьте готовы, если что».

«Почему так рано? — вместо дружеского радостного приветствия выдал Общежитие. — Зря ты опередил график, могут быть сюрпризы».

Хьёлас раздосадовано закатил глаза и приложился к укрепляющему зелью. Самое обидное — что и упрекнуть в чёрствости некого, сам ведь себя и обидел.

«Я об этом не подумал, — отмахнулся он. — Просто добраться до схрона оказалось легче, чем мы ожидали, сюрпризов не было, находиться рядом с той штукой так жутко, что я… Ладно, не буду вам мозг засорять, сами всё узнаете, когда время придёт. Суть в том, что план оказался вполне действенным. И со вторым Сердцем Пустоты, я думаю, справлюсь.

Он действительно так думал — теперь, когда всей кожей блаженно поглощал силу. Трудно сказать, высосало ли Сердце его магию полностью. Вряд ли, конечно, потому что он не смог бы оставаться в таком случае в сознании, и укрепляющее зелье бы не помогло.

«Отдохни, восстановись, у тебя почти час в запасе, — сказал зануда «Общежитие», как будто Хьёлас сам не знал, что делать. — Поешь, прими зелье, если хочешь — можешь поспать, мы тебя разбудим».

Да, дружище, ты силён в банальностях, — подумал Хьёлас. Но промолчал, потому что чего им точно не надо — так это ссоры друг с другом. Да и вообще — будь он на их месте, наверное, и не так бы кудахтал.

— Да, разбудите, — попросил он, немного смягчившись от своих мыслей. — Потому что я еле на ногах держусь, я почти кожей чувствую, как в меня сила возвращается из окружающего пространства, представляете? Поднимите меня, когда пора будет начинать вторую фазу, ладно?

Он лёг прямо на прогретую солнцем землю и заснул, едва успев закрыть глаза. Ему было легко и хорошо, вот только сны ему не снились, и слишком уж скоро рядом раздался настойчивый голос нунция кого-то из двойников.

Что ж, не так плохо, как полчаса назад. Конечно, для полного восстановления надо отдыхать не менее трёх суток, но даже этого небольшого количества силы, восстановившегося за небольшой промежуток времени, должно быть достаточно, чтобы нормально функционировать. И Хьёлас понимал, что это только сейчас ему кажется, когда он находится в более-менее нормальной магической атмосфере, а когда он приблизится к следующему Сердцу Пустоты, он, возможно, свалится от бессилия, но пока что надо действовать по плану. Время.

«Ну, я пошёл».

«Погоди, — спросил нунций напряжённым голосом. — Есть что-то, о чём мне стоит знать?»

«Интересно, что заставило их насторожиться? — подумал Хьёлас. — Или поняли, что мне пришлось выдержать, раз я так быстро уснул посреди дня на неуютной набережной?»

«Ничего такого, чего мы не предусмотрели, — передал он через нунция. — Нулевой фон, а рядом с этой штукой, он, кажется, вообще отрицательный, если такое возможно. Просто раньше, когда я собирал камни, я был в таких условиях относительно недолго, поэтому и действовало не так тяжело».

«Может, поменяемся? — неожиданно предложил Общежитие. — Ты не думал, что твои ощущения могут быть связаны с твоей… природой?»

Он не понимает о чём говорит, — подумал Хьёлас. — Если час назад я и сам мог усомниться в собственной природе, то теперь — точно нет. Ни одна иллюзия не выжила бы в таких условиях.

«Думал, — сказал он вслух. — Но не вижу смысла менять план. Если я справляюсь — пусть так будет и дальше. В конце концов, треть дела сделано. По меньшей мере ещё одну ходку я осилю — а там посмотрим. Если хотите — обсудите между собой, мне потом расскажете. И следи за временем».

«Слежу. Держись там, ты справишься».

Куда ж я денусь, — подумал Хьёлас и снова направился прочь от базовой точки, теперь уже в другую сторону. Он поневоле вспомнил, с каким настроением начинал первую ходку: тогда в нём было намного больше энергии, оптимизма и доброжелательности к окружающему миру. Да уж, тогда он не знал, с чем ему предстоит встретиться… хотя мог бы и догадаться. «А теперь возьми себя в руки и исправь это настроение, — строго сказал он сам себе. — Если ты в хорошем расположении духа еле выбрался, что с тобой будет на этот раз, если ты начинаешь дорогу таким раздражённым?»

Хьёлас шагал, дышал в такт и искал внутри себя точку опоры, которая поможет ему мобилизовать волевые ресурсы. Сёстры и мама, конечно, что же ещё. Всё, что он делает — ради них. Чтобы они были счастливы, чтобы улыбались. Он вспомнил Лаэту, хитро выглядывавшую из-под одеяла, и губы его сами собой растянулись в улыбке.

«Неплохо, — одобрил он сам себя. — А теперь придумай, как ты справишься с этим во второй раз».

«Я просто не отдам ему свою силу, — последовал ответ. — Так же, как я усилием воли выпускаю силу, когда плету заклинания, так же усилием воли я не позволю ей покинуть меня. И как я раньше не сообразил?»

И тут же приступил к практике. Не то, чтобы ему действительно удалось удержать свою магию, но она, вроде как, стала покидать его менее стремительно. Тоже неплохо. Хьёлас похвалил себя ещё раз, на сей раз вообразив мастера Нэвиктуса, чьё одобрение всегда имело для него большое значение.

С этой стороны набережная отличалась, и такой пейзаж был более знаком Хьёласу: большие плиты искусственного камня, придающие берегу строгие геометрические очертания; они уходили далеко в море, как будто кто-то пытался построить дорогу по воде, но футов через двести передумал. Иногда из воды торчали странные обломки — кривые, тёмные, иногда острые. Это были какие-то странные конструкции древних из неизвестного Хьёласу материала. Когда-то давно он пытался его изучить: что-то среднее между камнем и стеклом, иногда твёрдое, а иногда рассыпается рыжей трухой от нажатия пальцем. «Конструкции» были странной нелепой формы; можно было бы подумать, что это обычные переносные комнаты исполнены в экзотическом стиле, но рядом с дверными проёмами не было пазов для соответствующих креплений. Впрочем, Хьёлас никогда не задавался целью изучить их досконально — прилетая в Мёртвый Город, он всегда старался сделать своё дело как можно скорее и убраться отсюда. Но зато теперь, если ему удастся собрать Сердца в одну кучу, он сможет чаще прилетать сюда и вволю изучать и набережную, и удивительные останки древней цивилизации.

Совсем скоро ему пришлось свернуть прочь от побережья и углубиться в развалины. В этой части города деревьев почти не было, а дома были выше — по крайней мере, когда-то. Сейчас большая часть зданий представляла собой груды камней — почти непригодных для добычи стекла, в прошлом году Хьёлас тщательно изучил их свойства. То тут, то там из земли торчали голые остовы из того же незнакомого материала, словно когти неизвестного хищника.

Свою цель Хьёлас увидел издалека: это было одно из немногих частично сохранившихся зданий — целых пять этажей, и даже лестница цела. Если верить книге, она вполне способна выдержать вес человека. Глядя на такое, трудно поверить, что древние люди не пользовались магией. Как они осмелились строить такие высокие дома на такой ненадёжной почве, абсолютно не подстраховываясь плетениями? Это всё равно, что пытаться вырастить кайфар на спине своевольной рыбы, не зная, когда ей вздумается уйти на глубину. Но древние люди, видимо, любили риск. Неудивительно, что история их цивилизации закончилась так печально.

С удивлением Хьёлас отметил, что чувствует себя не так отвратительно, как ожидал, хотя приблизился к предполагаемому месту сокрытия Сердца довольно близко. Похоже, его попытка «придержать» силу всё-таки имела смысл, хотя он сам уже почти не помнил себя от усталости и даже не чувствовал, есть в нём ещё магия или нет. Он снова машинально следовал плану, сверяясь то с картой, то со временем. На этот раз он немного отставал от графика, пусть и не критически.

Тачку и инструменты он оставил внизу — решил сначала разведать обстановку. Серьёзных препятствий Книга здесь не пророчила, разве что придётся повозиться с ящиком, в котором будет заперто Сердце. На этот счёт у Хьёласа тоже была инструкция: надавить на рычаг, нажать на несколько кнопок, отпустить рычаг, потянуть. «Механическая магия», как назвала это Книга. Немного странно — как плетения могли сохраниться рядом с таким соседством? Но до сих пор ни одного неверного пророчества Книга не выдала, и Хьёлас решил ей довериться.

Войти в полуразрушенный дом древних было странно. Каменная крошка, осколки битых стёкол, невнятные фрагменты механизмов — из таких удивительных материалов, что трудно поверить, что что-то такое существует в природе! Тёплое, как дерево, но совершенно гладкое и даже немного гибкое. Мягкое стекло, тягучая тончайшая ткань, вот ведь чудеса! Хьёлас почти машинально наполнял карманы этими диковинными артефактами, чтобы изучить их позже. Как же всё-таки интересно, что могла произвести цивилизация, выросшая на ненадёжной зыбкой опоре!

Если к хождению по земле Хьёлас уже немного привык, хотя и чувствовал себя крайне неуютно, подъём по лестнице оказался настоящим испытанием. Да на чём же она держится, без магии-то, а?! Хьёлас не выдержал и вернулся к своей тачке за лопатой и проверял каждую ступень, прежде чем стать на неё. Он буквально пятками чувствовал те десятки футов, что появлялись внизу, под слоем ненастоящего камня. Падать, если что, далеко, и никакая левитация тут не сработает!

«Так, без паники. Просто дыши. Медленный вдох, медленный выдох. Сегодня тут ничего не обвалится. Книга не могла ошибиться именно в этом. Да и с чего бы? Всё под контролем. Давай, Хьёлас, иди».

Оказалось, что лестница — это ещё полбеды. А вот идти по местами проваленному полу и слышать зловещее потрескивание на каждом шагу…

«Болван, болван! — ругал себя Хьёлас. — Надо было сразу же чехол брать, чтобы потом не возвращаться! Или ты собираешься Сердце Пустоты голыми руками нести? Впрочем после этой прогулки я уже не знаю, чем тебя можно пронять».

Он остановился в одном из дверных проёмов и закрыл глаза. «Всё, это уже слишком. Я не могу справляться со всем сразу! И удерживать в узде силу, чтобы не слишком быстро уходила, и не думать об этой пустоте внизу, которой абсолютно нечего противопоставить! И сомневаться в предсказаниях… надо знать предел собственным возможностям. Мой — вот он. Пора развернуться и возвращаться. Впечатлений и так на несколько лет вперёд хватит, можно считать, что пророчества мы использовали по полной».

Но так ли это? План ведь не выполнен. И объективной причины менять его нет. Только страх, но ведь для того и придуман был план, чтобы действовать разумно, не смотря на то, какие чувства обуревают мозг? Так что двигай, Хьёлас. Иначе потом пожалеешь.

Это было горькой правдой, которой и возражать нет смысла. Поэтому Хьёлас заставил себя оторваться от стены, чуть менее ненадёжной, чем всё вокруг, и продолжить движение. Вот и кабинет, в котором находится загадочный ящик с механической магией. Вон там, в дальнем углу. Надавить на рычаг, последовательно нажать несколько кнопок с древними рунами, потянуть на себя.

Дверца открывалась неохотно, со скрипом и скрежетом, и снова пришлось использовать лопату как рычаг. Этот ящик был ещё и с двумя секциями: на верхней лежали какие-то древние документы, за возможность изучить которые Хьёлас в другой день год жизни бы отдал, а на нижней лежало оно — живое и тёмное, притягательное и мерзкое. Недолго думая, Хьёлас попытался поддеть его лопатой, но та была слишком широкой и не поместилась в ящик. Тогда Хьёлас взял обломок доски, валявшийся неподалёку,

и попытался использовать его...

— А-ар-рграрх, — взвыл он, отдёргивая руку, попутно ушибив её о тяжёлую дверь ящика. Трухлявая древесина рассыпалась от слабейшего давления, рука по инерции продолжила движение и задела Сердце Пустоты. Пальцы пронзила жуткая боль, словно раскалённый шип сквозь кость протянули и через ногти выдавили. — Ну что же ты за пакость такая, а?

За эту секунду слабости Хьёлас утратил контроль над остатками силы, и теперь безвольно опустился прямо на пол, обхватив голову ладонями. Ему хотелось плакать, но на это не было сил. Надо бы запустить жёлтую сигналку, чтобы «Общежитие» вытянул его, но для этого придётся выйти на улицу, иначе ничего не выйдет. А чтобы выйти, надо подняться. А раз уж всё равно выходить, надо и эту штуку прихватить…

Хьёлас не знал, откуда в нём брались силы, чтобы продолжать действовать. Он помнил, что к этому имели какое-то отношение «воля», «уникальный эксперимент», «сёстры» и почему-то «отец». Вот только чётких образов в голове не было. Он действовал машинально, по плану, который вызубрил наизусть. Загрузить Сердце Пустоты на тачку. Отвезти тачку к схрону. Вернуться на точку сбора.

Его левая рука пульсировала болью и наливалась отёком, но, как ни странно, не на подушечках безымянного и среднего пальцев, которыми он случайно прикоснулся к Сердцу, а чуть выше запястья, там, где он стукнулся о дверцу магического ящика. Неприятно, но терпеть можно. Главное, что это не мешает продолжению работы.

Несмотря на то, что Хьёлас ощущал реальность словно сквозь марево мрачного бреда, он всё же заметил, что тачка действительно катится на удивление легко, как будто кто-то невидимый тянет её. Что ж, прекрасно. Пусть это будет бред или инстинктивная бесконтрольная магия, работа идёт — значит, всё в порядке.

Вывалив второе Сердце неподалёку от первого, Хьёлас собрал инструменты и пошел обратно к морю. Может, эти бездельники, его двойники, придумали, как облегчить ему задачу?

По мере того, как он отдалялся от трёх расположенных рядом Сердец, Хьёлас чувствовал себя всё лучше, но всё же не настолько, чтобы по-настоящему воодушевиться. Он просто шёл по маршруту, сверяясь с картой и…

Хьёлас продолжил шагать, хотя мозг его впал в странный ступор. Он должен был сверяться с картой и со временем, но последнее он каким-то образом умудрился упустить из внимания. И теперь часы показывали что-то странное, как будто он две минуты назад должен был перейти к третьей стадии. Что происходит?

Часы были исправны. Он действительно безнадёжно отстал от графика, и даже не заметил этого! Неужели он так долго возился в этом неладном доме? Что ж, вполне возможно, он там изрядно нервов себе вытрепал… Но что теперь? Завершать операцию? Потому что им придётся перепроверять все маршруты с учётом переноса времени…

Но вообще-то Хьёлас в опасности уже сейчас. Потому что маршрут, по которому он движется, был безопасен час назад, но теперь — не факт! Он нервно огляделся по сторонам, и отсутствие радиоволков и прочих тварей позволило ему сделать ещё пару вздохов и начать соображать. Паника сорвала покров оцепенения, жаль, что настроения не улучшила.

«Надо консультироваться с книгой. Первый и самый важный вопрос — безопасно ли место, в котором я сейчас нахожусь?»

Заранее подготовив лист бумаги, чтобы закрывать все строчки, кроме одной, необходимой сию секунду, Хьёлас дрожащими руками достал из рюкзака Книгу и открыл на первой из своих личных, специально припасённых, страниц.

Успокойся. Если ты прекратишь паниковать и начнёшь думать — ты будешь в порядке. Это пророчество. А теперь задай правильный вопрос.

Хьёлас мысленно выругался, но даже если бы Книга не была пророческой, совет «успокоиться и думать» был бы, несомненно, хорош. Поэтому он сделал несколько глубоких вдохов, развернул карту, определил свои координаты и переформулировал вопрос с их учётом и с указанием текущего времени.

Улица между точками «47» и «24» будет безопасна до 19.25

«Так, уже лучше, — подумал Хьёлас, кожей, мышцами и костями чувствуя, как откатывает панический страх. — Закат у нас в 19.48, и ровно в это время ребята начнут эвакуировать меня отсюда принудительно. У меня есть чуть больше часа, чтобы справиться самостоятельно. Всё, что мне нужно — проложить новый маршрут».

Набрасывая на черновике варианты, сверяясь с картой, он с сожалением отметил, что эксперимент завершён всего лишь наполовину. Можно, конечно, попробовать полазить по Мёртвому Городу ночью или завтра на рассвете, но это было бы не слишком разумно, даже с такой бесценной подстраховкой, которую им обеспечивает Книга.

Один из вариантов маршрута пролегал вблизи от того места, где захоронено третье Сердце. «Прихватить его, что ли, по дороге? — подумал Хьёлас. — И что с ним потом делать? Оставить на берегу? И какой смысл тогда… ох ты ж крутотень беспросветная!»

Он таращился на карту, пытаясь понять, что видит на самом деле. Если переместить третье Сердце к берегу, в центре его участка образуется довольно большая «чистая» зона! Три мили до схрона, чуть больше — до берега. Если принять в расчёт, что Сердце Пустоты влияет на пространство радиусом примерно две мили и прикинуть, где находятся остальные Сердца… Хьёлас очертил карандашом участок предполагаемой «свободы», выходила довольно впечатляющая площадь! Меньше, конечно, чем то, что он мог выцарапать, если бы всё пошло по плану, но зато — это легче будет оставить в тайне, если рабочий участок будет не на берегу, а где-нибудь в центре древних развалин. И тогда не надо будет никому ничего объяснять, можно будет просто спокойно работать, избежав внимания навязчивых бюрократов! Как он сразу об этом не подумал!

Искушение было слишком сильно, чтобы Хьёлас мог просто так отмести эту идею, только потому, что она не согласовывалась с исходным планом. Всё, что нужно было сделать — это достать третье Сердце и отвезти его не к схрону, а к берегу.

Насколько реализуем план? Вполне, если поторопиться с маршрутом к третьей цели. Плановое прибытие туда — через пятнадцать минут, плюс пять минут зазора. Если поторопиться, можно успеть! Чтобы всё безопасно перепланировать, понадобится время, но если потом взять ноги в руки и немного побегать…

Хьёлас уничтожил предыдущий черновик и стал набрасывать новые варианты. Главное — прибыть на место вовремя, тогда там, возле третьего, можно будет действовать по ранее согласованному плану. По большому счёту, к нему и вовсе можно бы вернуться, и проследовать по утверждённому маршруту. Но Хьёлас был уверен, что придумал лучше, и остальные наверняка согласились бы с ним. В любом случае — следующий этап будет потом. Сначала разобраться с этим, а потом можно судить по самочувствию…

«Э-э, нет, не пойдёт! — возразил сам себе Хьёлас. — Это сейчас ты на адреналине, а что будет там, рядом с Сердцем Пустоты? Опять впадёшь в апатию и забудешь следить за временем. Тебе вообще несказанно повезло, что за час, на который ты отстал от графика, обстановка на маршруте не изменилась и ты не встретил никакую тварь. Так что, будь добр, не гонись за мнимой лёгкостью, а аккуратно и добросовестно продумай план, которому будешь следовать».

Да, торопиться надо не спеша. Хьёласу пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы принять новую концепцию. Он не воспользуется прежним планом. Но на его основе он может составить новый. Вопрос Книге: будет ли план на месте третьего Сердца таким же успешным, если воплотить его на полчаса позже? Какой из маршрутов наиболее оптимальный?

Уже собираясь открыть книгу, Хьёлас бросил взгляд на карту и снова выругался. Нельзя тащить третье Сердце туда, куда он наметил, иначе вэйпан, на котором «Общежитие» его подстраховывает, рухнет, как только Сердце поглотит фоновую магию и он останется без точки опоры. Надо взять или восточнее, или западнее, причём первое явно будет проще — там открытая местность, а значит, твари ходят там редко. Но не хотелось бы портить район с таким хорошим песком… А значит, надо попытаться найти маршрут на запад, но и не слишком упорствовать: от добра добра не ищут.

Хьёлас убил на планирование более четверти часа драгоценного времени. Солнце уже явственно склонялось к закату, но небольшой запас времени ещё был. Книга добросовестно указала ему оптимальный маршрут, подсказала, как его лучше скорректировать, посоветовала подумать ещё раз о том, как будет проходить финальная стадия операции. И Хьёлас подумал.

Вот он довозит Сердце до нужной точки и выпускает жёлтый сигнал, чтобы объединиться с Общежитием. Можно, конечно, дождаться заката, но такой принудительный способ воссоединения они решили оставить на самый крайний случай — неизвестно же, как именно они будут соединяться — попарно, или сразу все. Это было бы неприятно и нежелательно, если этого можно избежать — значит, жёлтый сигнал с открытого места. Общежитие выглядывает, они объединяются посередине…

Оп-па.

Вот оно.

Хьёлас будет значительно ближе, чем ожидает «Общежитие», и эта «середина» между ними окажется в зоне действия Сердца и на высоте нескольких сотен футов, они не смогут левитировать и тупо разобьются, а это сильно усложнит дальнейшее воссоединение, если оно вообще окажется возможным. Значит, нужно посылать красный сигнал, чтобы после «Общежития» сразу же подключался «Кабинет». Так они окажутся дальше от опасной зоны и смогут сплести левитацию.

На этот раз Книга одобрила план, и Хьёлас сразу же приступил к его исполнению.

«Вот интересно, а предложение «ещё раз продумать финальную стадию» относится к случайностям или к результату эксперимента?» Что-то с этой Книгой, кажется, всё-таки не так. Если она начала вдруг сама себе противоречить… не могло ли с её магией что-то случиться на этой жуткой территории?

Хьёлас задыхался на бегу и уже ненавидел себя за своё ослиное упрямство. Второе дыхание у него, конечно, открылось, и его обычно хватает надолго, но достаточно ли? «Что ж, ничто не помешает мне вызвать эвакуацию раньше, если что пойдёт не так».

В некоторых книгах, с которыми они ознакомились, пытаясь понять, что такое Сердце Пустоты, откуда оно взялось и как влияло на людей прежних эпох, утверждалось, что древние, хоть и не владели магией, но каким-то образом чувствовали тлетворное влияние Сердец, которых было больше шести десятков по всему городу. Они пытались их спрятать с глаз, изолировать, обезопасить. В одной из статей было даже высказано предположение о каком-то специальном бункере в одном из секторов, где каждое Сердце держалось в отдельной комнате. Но третье Сердце на счету Хьёласа было спрятано в подземелье под каким-то строением, которое размером и пропорциями напоминало какое-то культовое место, но точно Хьёлас не был уверен. Форма крыши, колонны, большое пустое пространство вокруг — всё выделяло это здание среди окружающих.

Хьёлас сбил прогнивший замок и вошёл внутрь. Зачем нужно было запирать дверь — не совсем ясно: внутри было пусто и уныло, как и везде в городе. К сожалению, по жалким обломкам реликвий ничего нельзя было сказать о богах, которым тут служили. Не было ни идолов, ни мебели, ни даже старых трухлявых документов, рассыпающихся от одного касания. Несколько разочарованный, Хьёлас пошёл к боковой двери, за которой, предположительно, начинался спуск в катакомбы.

Здесь он чувствовал себя получше, чем на третьем этаже дома без точки опоры, но ненамного. Быть погребённым заживо — ненамного приятнее, чем упасть с высоты, а это здание, не менее огромное и не менее старое, тоже не опиралось ни на что, кроме бестолковой ненадёжной почвы. Хьёлас достал из рюкзака один из саламандровых хвостов — прут из светящегося в темноте вещества, — и начал медленно спускаться по винтовой лестнице.

Здесь пришлось повозиться, чтобы открыть каменный саркофаг, в который было запрятано Сердце. С ним было нелегко совладать с ушибленной рукой, но зато с «упаковкой» проблем не возникло. Сердце находилось в запаянной глиняной урне, Хьёласу даже смотреть своими глазами на него не пришлось, чтобы это почувствовать. Он уже начал привыкать к этой тоскливо-тягучей усталости, и это было ужас как неприятно.

Он снова чуть не потерял контроль над временем, но всё же опомнился, когда было ещё не слишком поздно. Он побежал к берегу, толкая впереди себя тяжёлую тачку с отвратительным грузом. Он торопился и не смотрел вокруг: даже если бы он увидел опасность, защитить себя не мог, только бежать.

Он не чувствовал ни ног, ни рук, ни даже головы, и когда тачка подскочила на очередной кочке, он не успел затормозить и кубарем покатился вперёд. Отцовские доспехи защитили его от серьёзных повреждений, но пару ушибов на рёбрах он наверняка заработал. «Ерунда, — утешал он себя. — Лишь бы успеть довести дело до конца». Солнце уже садилось, а до выбранной точки — бежать и бежать. Высоко в небе виднелось светлое пятнышко — вэйпан Общежития, который ещё не знает, как резко изменился план. Эти бездельники гадают, небось, куда он запропастился… бежать, бежать, пока солнце не село. «Не успеваю! Ну да ладно — пара сотен футов ничего не изменит. Главное, чтобы Общежитие не вздумал объединиться принудительно — он не знает о новой поправке на расстояние!»

19.46: всё, тянуть дальше нельзя. Красный, не перепутай, красный! Приготовься сразу левитировать!

Болезненный рывок — удар — левитация! Эй, ЛЕВИТАЦИЯ! Я разобьюсь…

Рывок — столкновение — где я?

Хьёлас, казалось, потерял способность ощущать мир. Боль во всём теле, особенно в запястье и в рёбрах, и серая мгла, и странное небытие… нас что, кто-то выдернул из пространства над морем? Или всё-таки…

Хьёлас сплёл левитацию просто на всякий случай, пока не сориентируется в новой реальности. Лёгкий, едва различимый на фоне боли рывок — значит, правильно сделал. Грустно было бы шмякнуться в воду и разбиться об неё, чудом избежав столкновения с камнями — такими беспощадно твёрдыми на вид!

Даже дышать было больно. Но почему, что случилось? Ну да, он же пролетел несколько десятков миль сквозь воздушное пространство навстречу своему двойнику. Хьёлас пытался протереть глаза, но ничего не чувствовал.

Замри и ничего не делай, — посоветовал он сам себе. — Если ты не в порядке, сейчас прибудут спасатели. Твой аварийный амулет наверняка отправил сигнал.

А потом до него начало доходить, что произошло. И он начал вспоминать — сразу три линии времени. Ему было смешно. Ему было страшно. Грустно. Он просто устал.

Хьёлас смеялся, хотя это простое действие многократно усиливало резь в лёгких. Он хохотал и не мог остановиться.

У него всё получилось.

Когда спасатели заблокировали боль, веселье окончательно вышло из-под контроля. Хьёлас честно пытался взять себя в руки и вести прилично, но в следующее мгновение он вспоминал, насколько же он счастливый везунчик — у него есть магия, у него есть сила! Ничто на свете не было так важно, как это!

Постепенно восстанавливались зрение и слух, и спасатели сказали ему о нунции, который всё крутился вокруг. Ах да, есть же ещё и Вэйпан. Наверняка не может дождаться новостей и изнывает от неведения. Волнуется, бедняга. И даже не подозревает, как же ему повезло, что в момент разделения он не оказался в сортире. Хьёлас снова заржал, но нунция последнему из своих двойников отправил. А потом спросил:

— Куда мы летим?

— В Небесные Пирамиды Ацокки, — объяснили ему. — Ты ведь там учишься? Значит, тобой должен заниматься школьный целитель.

Хьёлас кивнул и снова рассмеялся. Это его более чем устраивало. На самом деле он был уверен, что с ним всё в порядке, но пока Вэйпан будет разбираться с вэйпанами, оставшимися возле Мёртвого Города, ему самому лучше отсидеться в школе. Чтобы не объединиться раньше времени.

Когда Юго Модж и Шетар Лафлин начали проводить диагностику, Хьёлас сложился пополам от смеха. Он просто не мог успокоиться, что-то прорвало в его голове после нескольких часов мрачной безысходности и полного бессилия. Но потом боль начала усиливаться, и Хьёлас немного притих, хотя и продолжал улыбаться.

— Легко отделался, парень, — сказал целитель Модж. — И кто это над тобой так подшутил?

— Понятия не имею, — честно, но с некоторой грустью сказал Хьёлас. Он бы отблагодарил своего благодетеля искренне и от всей души. Таких подарков ему ещё не делали, и вряд ли ещё сделают. Он был не просто дорогим — он оказался бесценным.

— Ладно, давай, сними эту штуку, — целитель указал на деревянные доспехи. — И защитные амулеты. Блокирующие не трогай, а то устроишь нам сейчас тут…

Хьёлас засмеялся от мысли о том, что он может тут устроить, но едва он снял защиту, Шетар положил ладонь ему на макушку, и смеяться расхотелось. Настроение, впрочем, осталось приподнятым, но каким-то умиротворённым.

— Спасибо, — облегчённо выдохнул он. — Можно мне поспать?

— А ты уверен, что закончил все дела? — осторожно спросил целитель Модж, явно намекая на Вэйпана.

— Нет, не закончил, — сказал Хьёлас. — Но они определённо могут подождать. Да я, впрочем, и спать не так уж сильно хочу… просто надеюсь, что после этого у меня в голове прояснится. О, кстати! — воскликнул он, словно обжёгшись о внезапное воспоминание. — А вы не хотите вернуть мой разум в здоровое функциональное состояние? Вы же опытный целитель?

— Ты в полном порядке, Хьёлас, — заверил его целитель Модж. — Пара мелких трещин в рёбрах и запястье, но процесс мы сейчас запустим, через час всё заживёт. Просто полежи спокойно, потом, если захочешь, я тебя усыплю.

— Я и сам могу, — махнул рукой Хьёлас. — Но мне… — он снова дёрнулся вперёд, так что Шетару пришлось удержать его за плечо, чтобы он не вырвался из-под его руки и не начал снова смеяться. — Мне надо успеть на вечернюю поверку! Это очень-очень важно!

— Успеешь, — заверил его Шетар. — Просто сиди и попытайся сосредоточиться, ладно?

— Лад… а что это ты делаешь? — спросил Хьёлас, дёрнув головой под ладонью ассистента.

— Замедляю эндорфины. Если ты снова начнёшь смеяться, мы не сможем понять, что с тобой.

— Эндо-что? А это влияет на разум? А ты опытный целитель?

— Дыши медленно, Хьёлас, — посоветовал целитель Модж. — Можешь закрыть глаза.

«Ладно. Только вряд ли это поможет».

Проснулся Хьёлас от острого переполняющего чувства счастья, и просто не мог оставаться в кровати. События вчерашнего дня всё ещё немного путались и по-прежнему были способны вывести его из состояния равновесия, но теперь он был лучше готов к встрече со знакомой реальностью.

— Эй, ты как там? — спросил он у Вэйпана.

— С транспортом разобрался. Как раз думал, не надо ли тебя разбудить. Сам знаешь — уже несколько дней прошло, есть риск, что мы вот-вот объединимся. Да и я, признаться, уже с ног валюсь.

— Да, ты прав. Дуй сюда, будем восстанавливаться в контролируемых условиях.

— Буду минут через двадцать.

Хьёлас не знал, есть ли смысл приводить себя в порядок — всё равно неясно, во что он превратится после воссоединения. Поэтому он решил потратить время на разбор почты — за два дня на приёмнике собралось целое полчище нунциев. Он усмехнулся — решение в стиле старого доброго Хьёласа. И никаких нездоровых припадков смеха.

К счастью, ничего критически важного в эти дни не приходило. Снова жалоба на Виору, пара нунциев от мастера Гато, который требовал Хьёласа в школу, пока не сообразил, что он не взял с собой приёмник, приглашение на очередной благотворительный приём… тревожные вопросы от Виоры — Хьёлас поставил себе мысленную пометку ответить ей перед завтраком, когда она наверняка проснётся.

Вопреки опасениям, воссоединение с Вэйпаном оказалось не слишком шокирующим. По сравнению с тем, что происходило с остальными, его роль была довольно заурядной: пока происходило всё самое интересное он оставался дома, а потом, когда всё закончилось, дважды слетал к Мёртвому Городу, чтобы забрать вэйпаны: Золтана и свой собственный. Утомительно, конечно, но ничего сверхъестественного.

Следующие дни Хьёлас провёл как во сне. Он честно старался следовать расписанию и собственному графику в ежедневнике, но почему-то это было похоже на полезную, но всё же смешную игру. Если ежедневник не зачарован, и записанное в нём не совершается само собой — какой в нём смысл? Эти смешные повседневные дела и в голове можно удержать, а если вдруг захочется поменять их местами — нет проблем, к появлению двойников это не приведёт.

И всё же довольно много времени Хьёлас потратил на то, чтобы уложить всё произошедшее в своей голове. Сначала он просто вспоминал и пытался анализировать каждый свой шаг. Потом начал записывать на черновики особо навязчивые мысли. Обретая форму на бумаге, они переставали терзать его память, это помогало. На четвёртый день он смог, наконец, вспомнить момент воссоединения и сдержать смех. На шестой — даже восстановил более-менее чёткую хронологию событий и вдруг сообразил, что «восстанавливающее разум заклинание» к нему так и не применили. Но когда он решил проверить соответствующую запись в Книге, оказалось вдруг, что самая первая страница вырвана.

На седьмой день утром Хьёлас рассказал обо всём произошедшем мастеру Нэвиктусу.

Сначала он хотел промолчать — по тем же причинам, по которым предпочёл бы, чтобы его эксперимент остался в тайне от бюрократов и политиков. Но потом понял, что если не может доверять своему наставнику — то вообще никому, включая себя, и выложил всё, как на духу.

— Удивительные вещи ты рассказываешь, Хьёлас, — сказал тот, терпеливо выслушав всю историю, и даже ни разу не упрекнув за несдержанный смех. — И по итогам вопрос у меня, собственно, только один. Ты собираешься поступать в старшую школу?

Хьёлас настолько растерялся, что даже расхохотаться не смог. Он как-то вообще забыл, что меньше десяти дней назад перед ним стояла почти неразрешимая дилемма. И, как ни странно, ответа до сих пор не было. С одной стороны, его финансовое положение по-прежнему оставляет желать лучшего. С другой стороны, он обнаружил в своём распоряжении залежи песка, из которого можно получить отличное прозрачное стекло, которое ценится в Йоголе больше, чем какое-либо другое. То есть поработать, конечно, придётся как следует, но улучшить финансовую ситуацию будет легче, чем он предполагал. И это уже не говоря о том, что он прикоснулся к запредельной магии, настолько невероятной, что он даже предположить о таких возможностях прежде не мог. И теперь отказаться от всех чудес мира только из-за временных финансовых трудностей… это было странной мыслью.

— Да, — твёрдо сказал он. — Несомненно — да, теперь мне даже думать смешно о том, что я планировал что-то другое. Я, конечно, мог бы и самообразованием заняться, но доступ в библиотеку…

— Что, понравилось погружаться в новое? — понимающе покачал головой мастер Нэвиктус, а потом неожиданно добавил: — Ты даже превзошёл мои ожидания. Я думал, двойники будут сводить тебя с ума, а оказалось, что ты их быстренько припахал.

— Что? — озадаченно переспросил Хьёлас, а потом всё сразу стало на свои места: — Так это всё-таки был ваш подарок? Я знал! Я так и знал!

Мастер Нэвиктус фыркнул, то ли одобрительно, то ли снисходительно, мол, ещё бы ты не знал.

— Но как… О, Великие, я хочу знать, как вы это сделали! Вы можете мне рассказать?

Мастер рассмеялся, как будто это он пережил несколько часов полной пустоты, а потом снова ощутил силу.

— Рассказать-то я могу, а толку, если ты половины не поймёшь? Скажу только, что мой личный вклад был не таким уж большим. Такие вещи — не мой профиль, пришлось нанимать целую толпу специалистов. Единственное, что я считаю нужным тебе всё-таки рассказать…

Он ненадолго умолк, задумчиво глядя куда-то в сторону. Хьёлас нетерпеливо поёрзал, но торопить наставника не стал. И тот, наконец, решился.

— Это подарок не совсем мой. Точнее, не только мой. Я приложил к этому руку: придумал, что надо сделать, нанял людей, продумал детали, провокации, добавил немного личных заморочек… это должна была получиться игра, задачка, которая заставит тебя работать с информацией, узнавать новое, пробовать вкус знаний и, собственно, магии. Нам пришлось заложить в неё больше данных, чем просто пророческую петлю, которая активизируется в начале чтения и возобновляется во время попадания в контакт с чьим-то вниманием. Я постарался учесть твои способности и склонности, предусмотреть очевидные вопросы. Ты, наверное, заметил, что Книга не всегда давала информацию как обычный пророк, а вещала так, словно была заточена лично под тебя, и иногда, когда это не касалось твоих личных планов, давала общие справочные подсказки.

Он снова умолк, но ненадолго. Видимо, решил, что раз уж начал говорить, то неважно, в каком порядке будут стоять слова, главное, донести суть.

— Ты знаешь, как погиб твой отец. Абсалон создал двойника, надеясь, что тот поможет ему пережить неизбежное нападение. Но вышло так, что пострадали оба, и выжить у них шансов практически не было. Но когда всё уже произошло я получил нунция от твоего отца, которого он отправил незадолго до этого. Он велел найти одного нашего общего знакомого вэнанта... и когда я сделал это, оказалось, что твой отец заказал у него филактерию на случай своей гибели. Он знал, что вам придётся нелегко после его смерти. После того, как он заключил неудачную сделку по покупке участка, это была чуть ли не единственная ценная вещь, которую он мог вам оставить. В записке, которую я обнаружил через несколько дней, Абсалон сообщил, что не хочет, чтобы филактерия была просто продана, он попросил, чтобы я сотворил для вас чудо, используя её силу. Много лет я никак не мог решить, какое из чудес Абсалон счёл бы достойным подарком. И когда я понял, что ты собираешься совершить одну из самых больших ошибок в своей жизни — прекратить обучение, — я понял, что время пришло. Ты получил свою игру, Хьёлас, которая помогла тебе понять, кто ты есть и чего ты стоишь. И я, как отец двух сумасшедших мальчишек, уверен, что это именно то, что хотел бы сделать для тебя Абсалон напоследок.

Хьёлас ошарашенно молчал. То есть эта филактерия в Книге Пророчеств, все эти двойники — были магией его отца? Прощальным подарком, в который буквально вложена душа.

— Спасибо, — сказал он неожиданно дрогнувшим голосом.

Некоторое время они задумчиво молчали. Хьёлас снова прокручивал в памяти каждый момент тех трёх дней. Понятно, что пророческая часть была результатом работы мастера Нэвиктуса, но Книга общалась с ним, как со старым знакомым.

— Теперь ясно, почему Книга посоветовала мне продумать финальный этап более тщательно, — сказал он.

Мастер Нэвиктус посмотрел на него с пониманием и грустью.

— Скорее всего, это была твоя собственная догадка, просто ты ещё не успел её осознать. Но это бы неизбежно произошло, а потому Книга сумела об этом написать.

Хьёлас улыбнулся, но спорить не стал. Он лучше знал, что творилось в тот момент в его голове.

Но некоторым тайнам вполне можно позволить оставаться таковыми.