Дом разделенный (гет)

Много времени прошло до той секунды, когда зародилась их жизнь.

То была космическая пустота, лишённая тепла или радости. Бесконечный чёрный провал, забытый всеми звёздами, недоступными и далёкими. Бессмысленное Ничто вплоть до мгновения, когда в нём загорелся свет. Одинокая искорка росла, пока не приняла размеры планеты, и лишь тогда в ней оформились их души.

Удары его сердца вторят стуку сердца сестры — и его первым чувством становится счастье.

Они едины, их не существует друг без друга, он не боится её потерять. Он ещё не может видеть, но уже ощущает теплоту её жизни, а потому знает, что не один. Их маленький дом становится всё теснее для них, растущих внутри, и вместе с тем растёт его предвкушение.

Когда яйцо выпускает их, даруя свободу, они неделимы.

Его тело змеится и преображается светом и плазмой, его рёв порождает столпы огня. Он приветствует жизнь, как следует Богу, но стоит оглянуться — и он замирает, ослеплённый великолепием сестры, смотрящей на него с восхищением и пониманием.

Она сливается с тьмой и рисует узоры из созвездий и галактик, шипы её режут пространство и зажигают огни — он же дарит им жизнь и превращает горящие сферы в источник тепла.

Она отражает космос, недостижимый и дальний. Он отражает необузданный норов пылающих звёзд.

Ургаш берёт часть её имени и выплетает своё, пока Аша нежно перебирает слоги, сотканные из имени его.

Хаос и Порядок неустанно танцуют вместе, познавая друг друга и выплетая из ткани бытия свои секреты.

То, что они абсолютно противоположны, не может помешать их единению. Никого не существовало прежде них, некому было обозначить границы, а потому их любовь естественна, неизменна. Они упиваются своим могуществом, хвалятся друг перед другом, сходятся в битве и зализывают друг другу полученные раны.

Времени не существует для тех, кто вечен, и там, где нет ничего, кроме темноты и сияющих звёзд.

Момент, когда Ургаш жаждет видеть во тьме нечто большее и когда Аша хочет стать матерью, настигает их одновременно.

Порядок статичен и непоколебим. Хаос разрушает и созидает, внося разнообразие.

Аша не способна творить сама по себе, потому что Порядок лишён дара творчества. Она хочет детей и хочет свой мир, она хочет большего — и Ургаш счастлив ей это подарить.

Сплетение их тел продолжает ту любовь, что становится новой ступенью близости. Аша не может испытывать безумие страсти: слишком уравновешенна и рассудительна её натура — но неудержимой природы Ургаша с лихвой хватает на них двоих.

Магия жизни струится в их венах — и вместе они формируют своё общее царство.

Оплетая собой её тело в порыве ласки, он делает сестре комплимент, называя рождённую планету во имя её.

Их дети кажутся ему почти столь же красивыми, как их мать. Прежде не знавший никакой другой привязанности, кроме привязанности к сестре, он впервые сознаёт, что любовь можно дарить кому-то ещё.

Жестокие и любящие, таинственные и откровенные, беспокойные и уравновешенные, эти дети немногим уступают Первородным, подарившим им жизнь.

Пока Ургаш, восторженный и очарованный, всё не умолкает в своём восхищении, Аша сохраняет тишину, погружённая в тайные замыслы. Его счастье растёт, и в своей слепоте он не замечает, что сестра становится глуха к его словам. Их различие делается тем глубже, чем дальше простираются их интересы.

Ургаш танцует по пластам планеты, изменяя её для потомков, пока Аша создаёт свой собственный план из чистой магии и эфира.

А затем она своим бесконечным могуществом преобразует всё, что было создано, по воле своей, закрывает и запечатывает форму и суть, отливая Аспекты и предопределяя статичную судьбу новосотворённого мира.

Её логика строга и предельно ясна: созданный мир должен соответствовать плану, который олицетворяет она, ибо она — Мать Всего Живого. Такова её воля — и эта воля неизменна.

Ургаш впервые познает агонию, наблюдая за тем, как часть сотворённых ими существ становится смертной и жалкой, как Аша ставит одних его детей над другими, смешивая их кровь и лишая свободного выбора. Обескураженный и обманутый, он пытается помешать, впервые с момента своего первого вздоха вгрызаясь в сестру безжалостно, со всей пробудившейся злобой.

Они не могут более прийти к миру, когда роскошь свободы мыслей становится запретной.

Хаос и Порядок сражаются друг с другом с яростью, доступной только Богам.

Аша, безмятежная и суровая, оказывается слабее своего обезумевшего от боли и гнева брата. Но она не одна, и это становится для Ургаша ещё большим потрясением.

Она обращает против него их общих детей. Детей, которых она почти полностью очистила от его природы, непостоянной и преображающейся.

Ургаш остаётся один, но его отчаяние быстро сменяется лютым и неукротимым безумием, которое нельзя забыть, нет ему утешения. Одинокий и покинутый, в смехе и рыданиях он разрывает себя на части, порождая из собственных костей, плоти и крови новых детей, только своих, совершенных, прекрасных и свободных — во всём. Их сила — в их вседозволенности, красота — в многообразии форм. Каждый из них сам выбирает законы, каждый создает себя сам, отрицая главную догму Аши.

Смерть и рождение младших по твоей прихоти и прихоти шести твоих первенцев?

Ургаш своих детей делает вечными. Жизнь за жизнью, перерождение за перерождением — и ни одна ошибка не станет последней. Это высшая забота, которую он может проявить как создатель.

Он — их отец, но он не король.

И всё же его порождения несут в себе его ярость, как собственную. Ненависть, страх, желание разрушать — печати отца, которые демоны принимают как часть выбора. Ургаш не знает и не желает знать, что именно питает гнев его творений: его собственная скверна — или же абсолютное отрицание со стороны прочих существ.

Жестокость его к тем, для кого он некогда с восторгом создавал целый мир, порой сменяется нежностью и сиюминутной пощадой в приступе слёз, когда он плачет об утерянном доме. Через мгновения плач обрывается злостью, и блаженство изливается на его когти чужими потрохами и желчью.

Война Творения ведома болью и ужасом, и Ургаш уже не может вспомнить, был ли он когда-либо счастлив. Сумасшедший и замутнённый, он верит, что стоит ему одержать победу — и невинная радость вновь возвратится к нему.

Поражение становится тем, что раскалывает его сердце и разум до самой души.

Неверие и шок плещутся в сознании, что не в силах принять неотвратимого рока. Он кричит, раздирая план смертных и мир духов, а мозг его варится заживо в ужасе от понимания окончательного исхода войны.

Та, кого он любил больше жизни, не испытывает ничего, кроме желания стереть его суть с полотна Вселенной. Забившись в ядро планеты, окружённые и ослабленные, обречённые, они теряют надежду. Все его уловки, все его хитрости, даже бессмертие его и его порождений — всё это вот-вот канет в пустоту, в последних мыслях оставив чувство бесконечной агонии.

Он проиграл, он умирает, он…

Младшая дочь из шести первых детей вступается за отца, тьма оборачивается против света, ведомая знанием о важности силы хаоса и случайности. Маласса укрывает Ургаша, окрашивая спасение мира от падения в Ничто оттенком предательства.

Он один, запертый любимой сестрой в огненной тюрьме. Он больше не слышит её голоса, лишь знает, что она вернулась в их прежний дом, ставший Луной, чтобы забыть о ранах, которые он ей нанёс.

В попытках защитить свободу и право на выбор, каждый из них остаётся вдали от другого, обезображенный и измождённый. Они засыпают, видя кошмары, в тайне надеясь получить от другого прощение, непокорные и непримиримые.

Пламя ядра планеты пожирает Ургаша, пока Аша где-то далеко каменеет в ледяной скорлупке.

Их дом разделённый.