Хэллоуинская ночь (гет)

Виски ломит, и бешено стучит сердце; муки ожидания, тягучие и полные неизвестности, столкнулись с реальностью, ошеломляющей и пугающей, рвущей сердце на части. Малфой-мэнор погрузился в гробовую тишину, а ведь всего пару часов назад в поместье раздавались смех и звон бокалов. На улице ливень льет как из ведра. Нарцисса Малфой кутается в промокшую насквозь мантию — для водоотталкивающих чар ее руки слишком дрожат, да и заклинание она едва ли сможет вспомнить. Нарциссе все равно. Гравий путается под ногами, камушки залетают в туфли, но ей нет никакого дела до всего, что происходит вокруг. Нарцисса идет по дорожке, пока не упирается в чугунную сталь витиеватых узоров главных ворот. Дрожащие пальцы цепляются за холодный металл, а ноги перестают держать юную миссис Малфой, и она опускается на колени, уткнувшись лбом в собственные руки, а слезы на бледных щеках смешиваются с каплями дождя. Все кончено.

Нарциссе Малфой вдруг становится невыносимо холодно в эту промозглую октябрьскую ночь. Подол светлой мантии перепачкался, тяжелая ткань съехала на дрожащие плечи, и белокурые локоны намокли и липнут к лицу. Сегодня Хэллоуин — праздник мертвецов. Пустота окутывает ее и душит в своих объятиях.

Все, что было таким важным до этого дня, превращается в прах и развеивается по ветру. Ей всего двадцать шесть, она привыкла прятать в глубине души мысли о своей несправедливой участи каждый раз, когда звала Малфоя мужем, а мэнор мерещился золотой клеткой. Она в тайне мечтала убежать (пока не появился Драко), да было бы куда… Ее сердце глупое — у него сердца нет.

Она все еще помнит девчонку, заблудившуюся в Лютом переулке, страшную ведьму и незнакомца с серыми глазами, что помог той девочке.

«Но позвольте дать вам совет: не стоит бросаться словами, когда вы не знаете, для кого их произносите…» — прозвучало в ответ на ее слова благодарности. Тогда она не знала о том, кто перед ней. В тот момент она запомнила только серые глаза на красивом лице, холодные и бездонные, будто мертвое море, — глаза эти могли обещать лишь смерть, у утопающих не было шансов.

Она придет к своему уже знакомому незнакомцу в ночь перед свадьбой с Малфоем. Она скажет лишь: «Хочу, чтобы это были вы», и он ничего не ответит, вопьется холодными губами в ее бледные губы, вбирая в себя ее всю и выпивая до дна.

Нарцисса давно уже не девочка — она леди Малфой, и глупыми надеждами и верой в несбыточное себя не тешит. Ей даже было жаль Поттеров и их маленького сына, но никто не ждал такого конца…

Нарцисса вытирает слезы и заставляет себя подняться на ноги. Ноги все еще дрожат, когда она возвращается в дом, и сама она невольно вздрагивает, заметив свое отражение в зеркале: красные глаза, волосы спутались, а подол мантии весь в земле. Леди Малфой — та, в ком течет кровь Блэков, — так выглядеть не должна. В доме так тихо, что на мгновение Нарциссе становится страшно: все испарились, а в следующее мгновение она мечтает об этом, потому что Малфой остался в столовой, остальные же разбежались — как крысы с тонущего корабля.

Мокрая мантия скользит на пол, забытая своей хозяйкой, — о ней позаботятся эльфы. Она должна бы пойти к Люциусу, но нет сил видеть его — живого и невредимого, когда у него тоже серые глаза, вот только не те.

Нарцисса Малфой не идет к нелюбимому мужу. Расправляет плечи и, чеканя каждый шаг, как и подобает благородной Блэк, поднимается прямиком в детскую. Драко безмятежно спит, и в комнате слышно только его тихое дыхание. Ее, Нарциссы, сын такой маленький и беззащитный. Пускай их корабль тонет, но ей тонуть нельзя. Ей обязательно нужно выжить. Тихонько прикрыв за собой дверь, она вглядывается в темноту. На мгновение ей мерещится силуэт у окна. Последний раз оглянувшись в прошлое, Нарцисса видит юную девушку в бальном платье и маскарадной маске, гостиная Беллы наполнена музыкой, на руке девушки помолвочное кольцо, а она танцует с мужчиной лет сорока, которого все в их круге так боятся и уважают, чью метку носят ее муж и сестра. Но ей хочется хотя бы на мгновение представить, что он не тот, кто он есть, и она не та.

«Прощайте, мой Лорд», — тихо шепчет «не та», вернувшись в реальность, и ничей силуэт у окна ей больше не мерещится. Он больше не войдет в уютную гостиную Малфой-мэнора, оставляя вокруг себя ощущение холода и темной силы. Больше не будет безжалостных как ножом по сердцу «подарите мне танец, миссис Малфой» под смиренный взгляд Люциуса и завистливый — Беллатрисы. И ледяных серых глаз, под взглядом которых ей совсем не холодно, тоже больше не будет.

Все кончено.

Много лет спустя, сумев воскреснуть, но растеряв остатки человечности в своем устрашающем, чудовищном облике, он посмотрит ей прямо в глаза (его, так ею любимые серые, утеряны навсегда, в них теперь только красный — цвет крови) и спросит: «Ты рада?», а заслышав кроткое «конечно, милорд», усмехнется: «Ты научилась лгать…»

Много лет спустя она снова солжет ему, второй раз в жизни, выбирая то, что выбирала всегда, — свою семью; солжет и не будет сожалеть об этом, снова в мыслях прощаясь с ним — теперь уже навсегда. Снова оставаясь один на один со своей памятью.