Я всегда рядом с тобой (джен)

Джордж до позднего вечера работал в своем магазине. Сортировал товары, разрабатывал мантии-невидимки, копался в документации. Его это очень увлекало. Отвлекало. Он все сильнее отдалялся от друзей, почти не общался с семьей. Некогда молодой беззаботный весельчак постепенно превращался в молчаливого взрослого парня. Он как будто бы стал половиной, всего лишь частью.

После гибели Фреда Джордж долго винил себя. Если бы он тогда был рядом, если бы не этот взрыв, если бы стена не обрушилась и если бы Фред не отвлекся на Перси, чтобы как обычно легкомысленно поддеть его... Сколько же этих если бы.

Если честно сказать, то Джордж и сейчас винил себя в смерти Фреда. Он съедал себя изнутри. Проклинал всех и вся. Он ненавидел! Ненавидел Пожирателей смерти, Пия Толстоватого, Волан-де-Морта, Хогвартс, Дамблдора. Даже Гарри Поттера! Да что там — даже всю свою семью! Но больше всего он ненавидел себя.

Он ненавидел день, но очень любил ночь. Луна отвлекала его от мыслей, разъедающих душу, словно кислотой.

Джордж сел на ступеньки перед магазином и предался мечтам. Ему чудилось будто Фред сидел на месяце, беззаботно покачивая ногой, и улыбался.

— Фред, ты же свалишься!

— Джордж, ты шутишь? Я же главный весельчак Гриффиндора! Я нигде не пропаду!

— Ты хотя бы за край держись, ведь это очень опасно, брат!

— Когда это ты стал таким осторожным?

— Было время.

Джордж задумчиво улыбнулся. После смерти брата он действительно стал гораздо осторожнее.

— Ой, да брось! Лучше прыгай ко мне!

— Как же?

— А вот так, Джордж! Вот так!

И Фред подпрыгнул. Прямо на этом узком и маленьком месяце. И еще раз. И еще.

— Вот так, Джордж! Видишь? Вот так!

— Я не могу так, братишка.

— А ты попробуй, я знаю, у тебя получится!

— Фредди, осторожнее! Не упади!

— Я больше никогда не упаду! Я теперь только летаю! Представляешь, Джордж, это даже круче, чем с летучим порохом! Даже круче, чем на метле! Ты представляешь, Джордж?

— Представляю, брат, — шептал он и вытирал счастливые слёзы.

— Джордж, ты рад за меня? Мне здесь очень хорошо.

— Конечно рад, — он немного лукавил, ведь Джорджу стало бы лучше, если б Фреду было хорошо здесь, на земле.

— Ты веришь, что мне здесь хорошо?

— Да, верю.

— А мне кажется, что ты мне не веришь.

— Я верю, верю, Фред! — Джордж всплеснул руками в безотчетной попытке доказать брату, что он верит. Что он всегда ему верил.

— Ты скучал по мне? — тихо спросил Фред.

— Конечно скучал!

— Тогда давай сюда!

— Куда, братишка?

— Сюда, на небо! На месяц! Будем вместе прыгать! Будем вместе летать! Вот так! — и Фред снова подпрыгнул на месяце.

— Фред, но я не умею летать!

— Я тебя научу, не бойся!

— Но ты слишком высоко, я не допрыгну до тебя.

— А ты залезь на крышу, я тебя здесь поймаю.

— А ты обещаешь, что не уронишь меня?

— Клянусь, Джордж!

И он лезет. Лезет, сдирая руки в кровь. Не видит перед собой ничего, кроме счастливой улыбки брата. Не видит света. Не видит тьмы. Только месяц и улыбка. Месяц и улыбка.

И вот Джордж уже на крыше. На коньке. Он мог в любой момент рухнуть вниз. Но он стоял, широко расставив руки. Громко и счастливо смеялся. Он видел глаза Фреда и слышал его крик:

— Прыгай, Джордж!

И Джордж прыгнул. Оттолкнулся ногами изо всех сил, взлетел очень высоко. Уже близко. Он почти коснулся пальцами руки Фреда, но...

Он сорвался и начал падать. Вниз... Улыбка Фреда погасла, в его глазах появился испуг. Страх.

Джордж скользил по крыше, обдирал колени, руки. Ему было очень страшно. Вот уже край крыши и...

Он удержался. Не упал. Не сорвался. Остался жив. Спокойно спустился вниз по пожарной лестнице и посмотрел на небо. Месяц висел в воздухе, но на нем уже никого не было. Фреда опять не стало.

— Нет, братишка, я еще нужен маме.