Уроки истины (джен)

Вдаль убегали две неровные полоски следов от примитивного вездехода.

Над головой — огромное распухшее солнце. Бесцветное. Прожигающее до костей. Под ногами — мелкий серый песок, смешанный с крошечными кристаллами слюды и истолченными остатками ракушек. Когда-то здесь было море. Водная планета, со временем ставшая пустыней. Как только атмосфера сохранилась?

С этим нужно было что-то делать. И с атмосферой, и с климатом.

Он постоял немного, пытаясь отдышаться после быстрого шага. Но горячий воздух не приносил облегчения — только жег легкие и сушил горло.

Сам виноват. Мог бы и посмотреть на экран, прежде чем выключать двигатели. Знал же, что на этой планете еще нет установленной сетки координат. Промахнуться при посадке — непременное условие.

Он оглянулся. Его собственных следов на песке не было.

Что ж. Это тоже было непременным условием.

Он усмехнулся себе под нос и снова зашагал вперед, следуя за маршрутом вездехода. Впереди уже виднелись стены и крыши корпусов Братства.

Казалось, до них еще много-много дней пути. Но текучий подплавленный воздух расступался, и стены приближались с каждым шагом. Вот уже глаз различил очертания ворот — странно современных, с датчиками и характерными панелями запирающей системы. Среди песков он смутно ожидал увидеть что-то под стать. Металлическую лепнину, каскады ковки, эмаль — все то, что теперь используется только в стилизациях, заказываемых богатыми бездельниками…

Бездельники. А ведь его обещали встретить у входа.

Ворота открылись сами, пропуская на каменные плиты, выстилавшие городские улицы. В лицо дохнуло прохладой. Ничего себе кондиционирование — работает в таком пекле, да еще под открытым небом! Да ни одна установка не смогла бы…

Холодный воздух отдавал фальшью.

Встречающих не было.

Впрочем, пришельцу всего-то и требовалось найти центральное здание. Уж там непременно кто-нибудь ждал бы. Ему ведь сказали, что он подходит, дали понять, что случайная встреча с членами Братства была предопределенной — как и все в их мире, намного более упорядоченном, чем привычный. И он, повинуясь интуиции, зашагал вглубь городского лабиринта, петляя между беспорядочно вырастающими из земли башенками. Центр… кажется, это здесь… или…

Каменные плиты разверзлись без малейшего шороха.

Не успев даже крикнуть, пришелец канул в открывшуюся пропасть.

* * *

Атлантический Союз после войны выглядел именно так, как Макси и ожидала. А именно — местом, куда не хотелось возвращаться. Никогда больше. Ни за что.

Но вернуться пришлось. К счастью, ненадолго. Кому-то из контролеров, работавших на производстве в Абилине, пришлось отлучиться на пару недель. Ее попросили заменить. Выделили временное жилье — вполне уютное, ввели в курс дела… Если в корпусах, располагавшихся на Луне, наносили на заготовки для имплантов нанонапыление, то здесь делали сами заготовки. Разница несущественная. И здесь, и там от человека требовалось только присматривать за роботами и проверять готовую продукцию.

А еще здесь были склады. Гораздо более обширные, чем на Луне. Когда Макси впервые увидела складские здания — десяток одинаковых башен с плоской, точно обрубленной после мерхианских обстрелов, крышей — память отозвалась полузабытой ассоциацией. Безликие склады, Земля, новое назначение, планета класса Заотр…

Да. Тот день, когда она оказалась втянута в интригу между Мерхией, Русским миром и Астором Мэннингом. На склад на планете класса Заотр доставили взрывчатку, которую потом благополучно взорвали, уничтожив, как оказалось, мерхианское производство… Вспомнив, Макси поспешила выбросить это из головы. На здешних складах взрываться было нечему.

Но она ошиблась.

…Из неглубокого сна вырвал вой сирены. Открыв глаза, Макси не сразу сообразила, где находится. Красные всполохи датчика над дверью окрашивали полутемную комнату в инфернальные цвета.

«Всем покинуть помещения!» — вспыхнуло в импланте. В замешательстве Макси попробовала подключиться к внутренней сети «Абилина» — и тут же, застонав от пронизывающей боли, схватилась за голову. На миг показалось, что имплант взорвался прямо там. Мир исчез, красное и черное выцвело мгновенно, страшно, не оставляя ни света, ни тьмы — только сплошную агонию… И лишь несколько бесконечных минут спустя Макси снова увидела вспышки датчика.

Потом, осторожно шагая к лифтам, она подумала, что теперь знает, что чувствуют перегорающие компьютеры. Подключаться к сети — локальной или всемирной — она больше не решалась.

Лифты работали. Особой паники в коридорах не наблюдалось. Правда, Макси видела многих сотрудников, которые держались за головы так же, как она, и морщились при любом резком движении. Похоже, на корпуса «Абилина» совершили хакерскую атаку… Но зачем тогда эвакуировать людей?

Они вышли на самом нижнем ярусе. Там было холодно и полутемно, воздух дышал затхлостью, а половину пространства занимали циклопические опоры многоярусного города. Макси огляделась. Люди все сыпались и сыпались из каждого входа.

Склады неподалеку зловеще светились, и она вздрогнула. Такого видеть еще не доводилось. Свечение пробивалось изнутри — из узких окон, из толщи стен там, где проходили перекрытия. Оно дрожало, будто внутри полыхали миниатюрные молнии — одна за другой, без перерыва. Или искрила единственная, не в силах ни погаснуть, ни разрядиться в полную силу.

Сетевой контур!

Вот что это было. Да, скорее всего. Все совпадало. Сопротивление импланта, стоило попробовать подключиться; эти разряды… Не электрическое замыкание, но все же замыкание. Кто и что сделал, чтобы вызвать такую реакцию?

— Отключить импланты! Не выходить в сеть! — полетел над толпой усиленный громкоговорителем голос.

— Покажите мне идиота, который не отключил после такого… — буркнул кто-то рядом.

Макси прислушивалась. Дальше что? Им позволят вернуться в квартиры и спать дальше? Это значило бы, что случился то ли небольшой сбой в настройках наноконтура, то ли поломка физических носителей. Если же нет…

Или в Атлантическом Союзе снова творилось что-то из ряда вон выходящее?

— Подождите полчаса. Вас устроят в отеле. В помещениях «Абилина» пока нельзя находиться, — сообщил сухой, ничего не выражающий голос, усиленный громкоговорителем. — Смены сегодня не будет. И не выходите в сеть. Даже из отеля.

Рабочие зашептались, по толпе прокатился, нарастая, усиленный эхом грохот. Макси поискала глазами говорившего, но его не было видно — только нависали вокруг, смыкаясь и образуя неприступные бастионы, мощные опоры городских ярусов. Рассеянный свет между ними дробился, отражался от тусклых стальных поверхностей, проникал во все углы потусторонним заревом.

Отель. Интересно.

В отель Макси не собиралась. Если работы не будет, значит, можно вернуться на Луну. И узнать там…

Взблеснул алый луч, разрезая надвое безжизненный приземный свет. Низко над головами на бреющем полете пронесся медицинский транспортник. Из складского здания уже выходила группа людей. Держались они так тесно, что почти заслоняли носилки, на которых — Макси успела разглядеть — лежал кто-то… или что-то…

Преступник? Тот, кто вторгся среди ночи на склад? Тот, кто взломал внутреннюю сеть? Или их было двое?

Макси дождалась, пока транспортник улетит, и принялась пробираться через толпу. Нужно было найти координатора, чтобы отпроситься.

В конце концов, зачем сидеть в отеле, если можно отправиться на Луну и узнать все подробности?

* * *

Темерси она застала в общем холле главного лунного корпуса. Пустом, но не гулком, ярко освещенном натриевым сиянием контуров и полном информационных панелей. Они обычно отображали графики работы разных подразделений, отправление и прибытие рейсовых кораблей, данные об атмосфере под куполами… В холл сходились кабины внутренней транспортной системы, переправлявшей людей в разные части корпуса, здесь же громоздился экспериментальный грузовой телепорт, но пользоваться им рисковали, только если груз не представлял особой ценности: на полу обширной камеры нередко оставались целые запчасти. Еще в холле стояли скамейки и пищевые автоматы, и здесь нередко коротали перерыв сотрудники.

Но сейчас холл был неприветлив и пустынен, несмотря на десятки людей, сновавших туда-сюда. Те проносились мимо в такой спешке, что делалось неуютно от одного взгляда на них. Одним из них оказался Темерси. Он остановился у информационного табло. Только теперь Макси обратила внимание, что все табло застыли и показывают одно и то же. Непонятный код из каких-то значков.

— Эй, Скэнте!

— Да? — Тот обернулся и даже изобразил приветливую улыбку. — Так и знал, что ты примчишься выяснять детали… Ваш внутренний наноконтур должен был порядком пострадать.

— Он и пострадал, — Макси вздрогнула, вспомнив, как контур среагировал на попытку подключения. — То есть вы не в курсе, что это было? Но я видела, как из склада выносили кого-то. Это же был преступник? Его поймали?

— Поймали… Он сам валялся без чувств, зато с сильнейшими ожогами. Увезли в клинику Точнее, в переносной блок. Сюда, на Луну.

Темерси принялся снимать верхнюю сенсорную часть табло, обнажая полупроводники и кристаллы. Макси показалось, что он специально остановился на полуслове.

— Сюда? Зачем?

— Чтобы был под присмотром. Штука в том, что мы не зафиксировали никакого вмешательства во внутреннюю сеть. Он будто разнес ее одним своим присутствием. Зашел — и началось…

— Трансгум с атакующей программой в импланте? — предположила Макси. — Чей?

— Пока неизвестно. Его не могут толком осмотреть, он весь обожжен, а регенераторы почему-то неважно помогают. Но когда его попробовали просканировать бесконтактным аппаратом, имплантов не нашли. Вообще.

— Что?

Темерси вытащил из кармана похожее на плоские клещи устройство и стал по очереди касаться им каждой детали табло.

— Мы начали делать маскировочные схемы для имплантов, — произнес он. — Но, во-первых, они еще недоработаны, а во-вторых…

Он замолчал. Получилось это у него непринужденно и рассеянно: поди угадай, решил не болтать лишнего или просто устал от пустых разговоров.

— А во-вторых, эти схемы предназначены для военных, — закончила за него Макси. — Скорее всего, для военных Атлантического Союза. «Абилин» ввязался в политику? Поддерживает сопротивление? Я уверена, в АС есть сопротивление мерхианской оккупации.

— Я тоже уверен, — сказал Темерси, не оборачиваясь. — Но если оно и есть — ты считаешь, что можешь это обсуждать?

— А почему не могу? — Макси заморгала, по-прежнему недоуменно глядя ему в спину. Формулировка ее покоробила. Даже в нынешнем состоянии, лишенная спасительного барьера в импланте, благодаря которому досадная влюбленность делалась почти незаметной, Макси немного обиделась. Закрыть глаза на пренебрежительный тон и это снисходительное «ты считаешь?» не получалось.

— Вам же приказали отключить импланты? Ну да, должны были. Включить его ты пока и не сможешь, слишком серьезные проблемы с сетью…

— При чем здесь мой имплант? Это разве плохо, что он выключен? Наоборот, никто не сможет влезть и выудить информацию…

Темерси вдруг резко развернулся к Макси и впился в ее лицо немигающим взглядом. В первое мгновение это показалось нелепой манерностью. Память тут же подбросила пару злодейских образов из виртуальных фильмов, но они испарились спустя доли секунды. В голове воцарилась пустота — стерильная и бесконечная. Восхитительная… не считая редких клочьев из неясных слов и понятий, омрачавших ее безоблачный вакуум.

— Зачем нужны маскировочные схемы, существует ли сопротивление… Твои выводы близки к истине. Но я очень надеюсь, что тебе не захочется поделиться этими соображениями с кем-нибудь еще, — спокойно произнес Темерси.

— Какими… соображениями? — Макси хотела отвести глаза, но отчего-то медлила. Зрачки словно примерзли к одной точке. Казалось, любое движение может причинить боль. — О сопротивлении? Или о…

Заморозка коснулась мозга. О чем там они говорили? О трансгумах? Об имплантах… и программах для маскировки… которые существуют, но о них никто не знает, потому что…

— … структурные изменения в правом боковом сегменте префронтальной коры, — услышала она через несколько мутных секунд. Темерси вернулся к инструментам. — Распространенная проблема, которую провоцирует ношение импланта. Не хочешь удалить его?

— Что? — Макси глубоко вздохнула, и ей показалось, что она вынырнула из океанской толщи. — Мы, по-моему, о чем-то другом говорили…

— Да. О странном парне, мозг которого ведет себя так, будто в нем стоят какие-то атакующие программы, а имплант не обнаруживается. — Темерси критически оглядел Макси, точно сомневаясь, способна ли она сейчас к диалогу, и со вздохом подтолкнул ее к скамье.

Макси плюхнулась на твердую прохладную поверхность. Что это было? Вот только что? Какая чертовщина вызвала помутнение в голове на сей раз?

«Заморозка» понемногу оттаивала. Мир снова обрел краски. Слух уловил шаги, разрозненные голоса, сплетающиеся в легкий гул в отдалении, слабый шум лифтов. Вернулись запахи — точнее, единственный запах, что-то безликое и неуютное, и едва-едва отдающее розмарином. Привычный синтезированный воздух на лунной базе «Абилина».

Отчаянно не хватало кофе. Или какого-нибудь из тех концентратов, что продавались в одноразовых флягах в автоматах с напитками: «нектар жизни» из ноотропов и вкусовых добавок. Любой вкус, любые стимуляторы или их сочетания. Глотнул — и наслаждайся ясностью ума… если, конечно, нет импланта, чтобы добиться в двадцать раз большей ясности с помощью настроек.

Закончив ковыряться во внутренностях дисплея, Темерси подошел и сел рядом.

— Так вот, насчет парня, — напомнил он, и Макси опять поморщилась. Она же не слабоумная, в конце концов! — Когда-то были попытки вшивать программы не в имплант, а в сам мозг. Давно, несколько веков назад. Были методики, психиатрические и медикаментозные, и даже аппаратные… Потом их признали неэффективными. Возни с каждым отдельным мозгом оказалось больше, чем с сотней имплантов — а импланты тогда были тоже не очень-то удобные. Сплошные убытки… Я уже думал, не откопал ли кто-то эти методики из архивов, чтобы обработать парня. Их могли усовершенствовать, а ему внушить любые мотивы. Но не похоже. Тогда мозг иначе реагировал бы на сканирование.

Макси потрясла головой. Но информация не желала утрамбовываться ровными штабелями. Услышанное оставалось тем же бессвязным ворохом фраз и предположений, которые у нее не получалось сложить в цельную картинку.

— Погоди с парнем. Ты начинал рассказывать, что у меня атрофия мозга.

— Что? — Темерси нахмурился, потом издал короткий смешок. — Я не говорил, что у тебя атрофия мозга. Я о том, что, если долго носить имплант, будут необратимые изменения. Почти всегда бывают. Когда я попросил тебя не болтать о маскировочных программах и сопротивлении мерхианцам — что произошло? Это был даже не гипноз. Просто твердый взгляд. И все равно ты почти отключилась! Ты хоть программами против внушения пользуешься?

— Так. — В голове начало проясняться. Макси без всякого удивления поняла, что на ней только что снова тестировали какую-то гипотезу. — Программами я пользуюсь, но сейчас у меня выключен имплант. Хочешь сказать, без них я становлюсь слабоумной?

— Примерно так, — безжалостно подтвердил Темерси. — Если постоянно полагаться на имплант, это не проходит бесследно. Какие-то зоны мозга атрофируются, другие перестраиваются. Мыслительные процессы сильно меняются. Мы изучали тех, кто с рождения носил импланты. Убирали из головы все искусственное и изучали. Многие не сумели даже связно говорить на простейшие темы. Например, спросить, что на обед, или использовать голосовой поиск по сети. Голосовой, потому что в ручном вводе они разобраться не могли, слишком сложно… Чем дольше человек носит имплант, тем все запущеннее. Повышенная внушаемость — только одно из проявлений. Потому я и советую — избавляйся от него. До того, как пришел в «Абилин», я не подозревал, что влияние так ярко выражено.

— Предлагаешь мне избавиться от импланта, чтобы я стала такой же слабоумной, как те ваши добровольцы?

— Не «чтобы», а «пока», — поправил Темерси. — Пока не стало поздно.

Воцарилось неуклюжее молчание. Макси пыталась думать, вспоминать все, что слышала о возможном вредоносном действии имплантов, но без выхода в сеть не могла ничего проверить. В памяти же, к ее изумлению, не отложилось почти ничего. Один лишь тот факт, что когда-то она встречала то ли статью, то ли видеоблог, где медик грозил всевозможными последствиями.

И сейчас она колебалась…

— А при чем здесь то, о чем ты говорил… все это программирование живого мозга и тот парень, который влез на склад? Или ты теперь ничего мне не расскажешь, потому что кто-то может меня загипнотизировать и вытянуть сведения?

— Да не сможет. Просто держись ко мне поближе, пока не включишь свои защитные программы. Я так, строю версии. Думал, может, он тоже долго носил имплант… Так долго, что не смог сохранить базовый интеллект. Раньше считалось, что ослабленный живой мозг программировать легче. Иногда специально отбирали имбецилов и умственно отсталых, пытались делать из их мозгов носители информации, чтобы передавать засекреченные данные. С тех времен сохранилось много материалов. Кто-то мог ими воспользоваться. Но проверить это все мы сможем, только когда парень придет в сознание и когда ему чуть подлечат ожоги. Сейчас на него даже шлем не наденешь.

— Вот как, — Макси тряхнула головой. — Да… Ну а если всю жизнь не выключать имплант? И поддерживать мозг нужными программами? Тогда ведь не имеет значения, слабоумна я или нет?

— Наверное, можно и так, — поморщился Темерси. — Хотя ни один имплант не может работать без сбоев. Случись что угодно, и… Да хотя бы то, что случилось сегодня утром. Что тогда?

— Значит, нужно повышать надежность! Заняться укреплением бесперебойности…

— Ею в «Абилине» занимается другой отдел, — сообщил Темерси и поднес к глазам раскуроченные детали табло, точно вспомнив о них только сейчас. — Да погибнет разум! Даже у нас сеть работает с перебоями. То, что сделал этот парень… если он что-то сделал… повредило часть носителей. Чем ближе к эпицентру, тем больше их придется менять. Пойду проверю, что с ним, прогнозы, кажется, неплохие.

— Ты идешь на него смотреть? — Макси оживилась и с облегчением выкинула из головы тягостные раздумья о плюсах и минусах имплантов. — Можно с тобой?

Темерси принялся рассовывать детали по карманам.

— Ты же затем и прилетела, разве нет?

Переносной медблок на поверку оказался переоборудованным шаттлом. Он располагался в дальнем конце террасы-космопорта. Стены испускали легкое дезинфицирующее сияние, за стеклом, похожим на дверь встроенного шкафа, угадывались очертания регенерационных капсул, а каталки и кресла пустовали в ожидании пациентов. Все казалось таким чистым, что Макси немедленно почувствовала себя ходячим разносчиком бактерий. Захотелось оглянуться, чтобы проверить, не остается ли на полу черная дорожка.

Врач вынырнул из подсобки.

— Нет, еще нельзя! — Ему и без слов было ясно, зачем сюда явились люди. — Подождите пару часов…

— Пару часов назад вы говорили то же самое, — заметил Темерси. — Что-то идет не так?

— Все идет как должно, — вздохнул врач. — А изменений нет. Первый раз такое вижу. — Он покосился на «шкаф» с капсулами. — Знаете, есть такие зрительные иллюзии: смотришь — и она вращается, а на самом деле все остается на месте…

— Хотите сказать, с диагностическими аппаратами тоже приключилась иллюзия? — вздернул брови Темерси. — Расшифровку покажите.

Врач кивнул и шагнул к подсобке. Макси задержалась у «шкафа». За молочными стеклами было не разглядеть, что или кто внутри, но на миг ей показалось, что в средней капсуле проступают очертания человеческого тела…

Они стали ярче, и Макси сморгнула мираж. Опять иллюзия… Был бы включен имплант — посмотрела бы сквозь крышки и заслонки. С другой стороны, стоит ли умение сканировать пластик медленной деградации и потери разума?

Или Темерси преувеличивает, и никакой потери разума нет?

Она отвернулась и нырнула в подсобку. Врач как раз демонстрировал голограммы с жизненными показателями взломщика. Темерси хмурился и то и дело просил вернуть на пару слайдов назад. Макси тоже вгляделась в убористые столбцы данных. Да что он врет! Не было никаких изменений! Улучшения сменялись ухудшениями, да, но она могла бы поспорить, что если построить график и отметить на нем показатели начала лечения и текущего момента — они очутились бы на одной горизонтальной линии. Стабильно.

— Но ему же становилось то лучше, то хуже, — озвучил ее размышления Темерси. — Вы не замечали?

— Не замечал… — врач тоже сдвинул густые седые брови и склонился к самой голограмме. — Я не видел никаких ухудшений. Я видел улучшения… Но потом все оказывалось, как прежде. Послушайте! — Он резко выпрямился и боком отодвинулся от Темерси, как от прокаженного. — Я же трансгум. Вы уверены, что не проводили в последние часы никаких… гм… массовых отладок имплантов? Иначе я не знаю, как мог не заметить такую очевидную вещь.

— Нет. Никаких отладок. Равно как и вмешательства или перепрограммирования, — медленно проговорил Темерси со странной усмешкой. — Знаете что, Лаккани, покажите мне вашего пациента. Вы уверены, что он еще на месте?

— Что?!

Глаза у врача округлились недоуменно и неверяще. Макси смотрела то на него, то на Темерси, то на повисшие в голограмме расшифровки диагностических приборов… а потом все трое, не сговариваясь, ринулись в основной отсек.

Дверь «шкафа» отъехала в сторону с глухим пластиковым стуком. Пискнул датчик на крышке капсулы. Крышка приподнялась, на миг ослепив ярким белым светом контура внутри.

В капсуле было пусто.

— Черт, — сквозь зубы проговорил врач. — Я не выпускал его, я все время был здесь, медблок не мог открыться без моего ведома! Я не…

— Все нормально. Вы ни при чем, — сказал Темерси. — Здесь что-то другое.

Он уставился на капсулу, закусив губу. Затем покачал головой.

— Но все выходы, разумеется, нужно проверить. Лаккани, когда вы лично видели пациента? Вы его вообще видели или вам его привезли уже в капсуле?

— Видел, — врач воззрился на Темерси с затаенной надеждой, точно ожидая, что тот сейчас скажет, что пациент и вся эта ситуация — лишь очередное тестирование имплантов. — Его при мне перекладывали из одной капсулы в другую — в эту. Еще просканировали перед тем, как закрыть. Потом я не заглядывал внутрь.

— А когда его перекладывали, медблок уже стоял здесь?

Лаккани кивнул.

— Хорошо. Оставайтесь на месте.

Пулей вылетев на стоянку, Темерси извлек коммуникатор и развил бурную деятельность. Связался с охраной корпуса, с диспетчерами лунного филиала и его космопортов, еще с какими-то земными диспетчерами. Запросил доступ к информации с систем слежения, но, развернув открывшуюся голограмму, тут же с раздражением убрал ее и буркнул: «С такой защитой на слежение можно вообще не тратиться. Как и ни на что другое». Наконец вернулся в холл (Макси тащилась следом, как привязанная, размышляя, не убраться ли из этого места, где она явно лишняя) и принялся изучать телепорт.

Холл уже не пустовал. Там собралось полно незнакомцев — в штатском и в форме: охрана, техники… Лэндона Тапу не было. Это отчего-то успокоило. Значит, все не так уж серьезно.

— Вы считаете, парень мог телепортироваться? — скептически поинтересовался тощий мужчина средних лет, подходя ближе. — Но мы даже не испытывали эту штуку на живых существах.

— Не хотите испытать прямо сейчас? — взглянул на него Темерси. — Куда он ведет? Почему нельзя считывать логи последних операций?

— Раньше было можно, потом настройка сбилась. Это экспериментальный прибор! Но если его активировать, он в первую же секунду начнет бешено жрать энергию. Если бы его включили, мы бы заметили. Энергоснабжение корпуса не нарушалось. Я уже проверил.

— Жаль, — только и ответил Темерси. Казалось, он был не прочь прыгнуть в кабину и провести испытание на себе. — Максин, тебя не затруднит кое-что сделать?

— А? — Ее, уже подумывавшую, как бы незаметно уйти, оклик застал врасплох.

— У тебя остались координаты Аллонии? Найди ее, пожалуйста.

От вспышки озарения, к которой примешивалась изрядная досада из-за собственной недогадливости, казалось, даже натриевые лампы стали ярче. Макси моргнула раз, другой, свыкаясь с неожиданным открытием.

А ведь действительно. Почему она раньше не догадалась, что парень мог быть энерджиком?

Может, потому, что энерджики до сих пор не лезли в работу корпораций?..

* * *

— Мы сейчас на Эоситее. — За спиной Аллонии в ослепительно-белых солнечных лучах плавилась невозможная синева неба и танцевали на ветру разноцветные листья. — Корринская цепь. Фин собирался уходить из сообщества Андромеды, но решил задержаться, чтобы подзаработать. Если мы отправимся к скоплению Девы, потратиться придется порядочно, а заработать там что-то… Там даже гуманоидных рас почти нет, кому мы нужны?

Голос ее контрастировал с радостным безумием красок Эоситея. Казалось: прикрой на миг глаза — и увидишь, как через всю пеструю голограмму с островами ведут пыльной серой кистью, превращая картинку в такую же серую рябь.

— Ну так пусть он и летит один. Тебе разве обязательно…

— Обязательно, — отрезала Аллония. — А ты что-то хотела?

— Да. Ты не могла бы прилететь?

На этот счет у Макси были четкие инструкции. «Разве нельзя поговорить по комму? — спросила она, когда Темерси потребовал пригласить Аллонию на лунную базу. — Ты прослушки боишься, что ли?».

Это даже звучало смешно. Однако Темерси веселья не разделил.

«Все может быть, — неопределенно сказал он. — Нужно, чтобы она прилетела. Сделай все возможное и невозможное. Хотя, мне кажется, она не станет упираться».

И теперь, когда Алли сощурилась и спросила «Зачем?», Макси послушно ответила:

— Нужно поговорить. Это личное.

— Личное, — невесело протянула Аллония. Где-то за кадром протяжно закричала птица. — Знаешь… Я, конечно, не должна болтать о будущем, но теперь уже плевать. Им можно, а мне тем более… Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Из чего? Твоего визита? — опешила Макси. — Подожди, а кто такие «они», которым можно? Ты о чем?

— Да, из моего визита, — протянула Аллония и замолчала, глядя куда-то сквозь голограмму. Макси вдруг остро почувствовала недостаток сообразительности. А еще ей все сильнее казалось, что какую-то непонятную игру ведет не только Темерси, но и Алли. Причем сама этому не рада… а почему — тонуло в тумане. Черт, как же не хватало импланта с его программами трактовки мимики, жестов, взглядов и пауз!

— Нет, я все-таки прилечу, — обрубила ее сомнения Аллония и вскочила. — Что бы ни произошло, это сулит перемены. Перемены нужны всегда. Так должно быть.

Голограмма свернулась, и Макси осталась в одиночестве в аскетичном кабинете Темерси, откуда выходила на связь. Растерянная и недоумевающая.

Через подпространство лететь от Эоситея до Луны было около суток.

За это время успели кое-как отладить выход в сеть — пока еще ограниченный, не для рядовых трансгумов, — начали медленно и кропотливо восстанавливать сгоревшие носители и обыскали Луну вдоль и поперек.

Никого, разумеется, не нашли.

— Аллония что-то знает. По-моему, ты об этом и без импланта догадалась, — наставлял Темерси. — Постарайся расспросить ее как можно подробнее. Конечно, правды она тебе не расскажет. Твоя задача вытянуть из нее побольше обмолвок и намеков. Она поймет, что тебя подослал я. Пусть понимает. Для нас это важно. Самого пропавшего парня она может и не знать лично. Но может знать о ситуации в целом. Действовал один энерджик или он был острием атаки? В чем цель атаки? Кто ее возглавляет, чего добивается? Вопросы можешь не повторять дословно, просто не давай ей молчать. Она не сможет удержать всю тайну…

— С чего ты взял? — поморщилась Макси. — Если она не захочет, то черта с два из нее что-то вытянешь.

— А ты не вытягивай. Просто не давай ей молчать.

— И ты, разумеется, не расскажешь, чего именно от нее добиваешься. О том, кто действовал и как, можно было и по защищенному каналу спросить, — буркнула Макси. Впрочем, она понимала, почему Темерси нельзя пока делиться с ней подозрениями. Энерджики… Мысли они не читают, но иногда кажется, что очень к этому близки. Наверное, нельзя давать Аллонии понять раньше времени, в чем ее подозревают…

Та прилетела быстро. Наверное, отправилась в путь, едва выключив коммуникатор. Шаттл с «Джетта» выглядел совершенно обычным: та же поблекшая обшивка, отливающая бронзой, та же модель. Но казалось, от него даже здесь, на мертвой безвоздушной Луне, пышет жаром и океаническим бризом. Аллония шла к Макси, на ходу меняя настройки одежды из «умной ткани», а у Макси отчего-то вертелась в голове только одна мысль. «Стоянка на курорте? Кайо отлично устроился, как всегда!»

— И что здесь случилось?

Бирюзовые глаза смотрели спокойно и проницательно. На миг Макси померещилось, что Аллония уже все знает. А спрашивает для порядка. Чтобы сделать вид, что не способна видеть людей насквозь.

— По-моему, — сам собой вырвался ответ, — на нас напали энерджики!

Аллония вздохнула и посмотрела по сторонам. То здесь, то там по взлетно-посадочной террасе сновали люди. Крупные звезды нависли близко-близко — выпрямись неловко, и ударишься об них головой. Внизу по краю воздушного купола пробегала искра, обозначая контуры, за которые нельзя было выходить.

— Давай поговорим на шаттле, — сказала Аллония и увлекла Макси за собой.

* * *

— То есть Темерси хочет, чтобы я нашла этого парня, — резюмировала она двадцатью минутами позже, выслушав рассказ, щедро сдобренный выводами и догадками. — Он что, считает, будто энерджик — это как пес-ищейка? По запаху людей находит? По энергетическому следу?

— Он такого не говорил, — смутилась Макси. — Да и мы сами не знаем, энерджиком был тот парень или нет. И если был, один он действовал или за ним кто-то стоял. Тебя позвали, потому что, ну… может, ты что-то знаешь?

— Я бы рада что-то знать, — вздохнула Аллония, — но даже я не в состоянии следить за каждым энерджиком на Земле, сидя при этом на Эоситее. Мы не очень-то сплочены. Есть общие правила. И есть множество людей, каждый из которых сам по себе.

— Кто тогда следит за соблюдением правил? — Макси вскочила и забегала по тесной кабине, то и дело натыкаясь на приборы и жалея, что на Луне не продают алкоголь. — Я помню, ты говорила, что сама Вселенная регулирует… но… я имею в виду, если какой-то энерджик совершит что-то запрещенное, есть у вас что-то вроде полиции?

— Есть наше внутреннее правительство. Довольно авторитетное. И есть система взаимных доносов… отчего, собственно, мы и не общаемся с себе подобными, — хмыкнула Аллония. — Нет, на самом деле не поэтому. Говорят, у правительства есть инструменты… способы… как замечать нарушителей правил. Если тот парень был энерджиком, может, он и пропал оттого, что правительство добралось до него.

— И похитило прямо с Луны из-под носа у Темерси? Нет уж, в такое не поверю даже я, — фыркнула Макси в ответ.

— А Темерси разве энерджик? — прищурилась Алли. — Никто не знает, на что способно наше правительство, потому что его мало кто видел, на самом деле. Но если все россказни о нем — правда, то парню могли на расстоянии внушить, что он должен бежать, и выдернуть отсюда в любое время. Скажешь, это тоже невозможно?

— Хорошо, — Макси опустилась на ближайшую откидную скамейку и бессильно поникла. — Хорошо… Тогда зачем энерджику понадобилось лезть к нам? И как он удрал незамеченным?

— Прекрасный вопрос, — Алли неприятно усмехнулась, на миг становясь ужасно похожей на Темерси. — Парень вряд ли мог внезапно сойти с ума или проникнуться какой-то бредовой идеей, как это случается с нормальными людьми, — в голосе проскользнули саркастические нотки. — А значит, все зависит от того, кто его заставил. Или убедил — но аргументы должны были быть по-настоящему серьезными.

Максин уставилась на Аллонию. Та — на нее. Максин ждала. Аллония, очевидно, не рвалась продолжать разговор. А может, ждала тоже. Непонятно только, чего. Макси впервые заподозрила, что, возможно, энерджики были вовсе не такими независимыми, как хотели показаться. И нежелание Аллонии говорить — или неспособность? — могло проистекать из причин посерьезнее, чем банальная нехватка информации.

— Ладно, — Алли первой нарушила молчание и встала. — Перерыв. Мне нужно время подумать. Уточнить кое-что, — она метнула быстрый взгляд на коммуникатор, лежащий рядом на скамье. — Здесь есть какой-нибудь кафетерий? Прохладно у вас. Горячего хочется.

— Есть, — Макси моргнула. Давно она не сталкивалась с такой неуклюжей попыткой избежать разговора. — На нулевом этаже…

— Пойдешь со мной?

Не дожидаясь ответа, Аллония направилась к двери. Ее пальцы коснулись планки с настройками «умной ткани» на лацкане легкого голубого плаща. Миг — и он трансформировался в теплую длинную куртку. Желтую. Пронзительно-желтую.

Когда дверь закрылась, у Макси еще долго стояло перед глазами пятно.

* * *

Желтое пятно пылало у стены. Аллония сидела там за столом Темерси и просматривала записи мозговой активности беглеца. На лице ее читалась терпеливая скука. Рядом стоял очередной стакан-неостывайка с кофе, и, казалось, даже ему Алли уделяла больше внимания, чем выкладкам на голограмме.

Так и не дождавшись никакой реакции, Макси тихонько вышла в коридор. Полупустой и освещенный безжизненным сиянием контуров, он все равно выглядел живее, чем кабинет. Присутствие там Аллонии действовало, как морозный антициклон. Все вокруг застывало в унынии.

— Ну что? — лениво поинтересовался Темерси, стоявший у стены, привалившись к ней и витая мыслями где-то не здесь.

— Она не хочет говорить. Как будто это было не ясно с первых минут, — гневным полушепотом ответила Макси. — По-моему, она просто ждет, пока мы отстанем. Почему ты не зайдешь и не побеседуешь с ней?

— Я тоже жду. Пока она решится, — неопределенно ответил Темерси.

— А ты так уверен, что она сейчас на что-то решается? С каких пор ты сделался энерджиком?

— Если бы она не собиралась ничего рассказывать, то не прилетела бы сюда, — вздохнул он. — Ей что-то известно. Пусть посидит там одна. Может, ей надо с кем-нибудь связаться, получить какое-нибудь разрешение…

— Что за игру ты ведешь? — спросила Макси в лоб. Голос непроизвольно упал до шепота. — Это же Аллония. Бесполезно сговариваться о чем-то у нее за спиной. Просто скажи ей напрямик… Ты в чем-то ее подозреваешь?

Темерси чуть заметно поморщился и прикрыл глаза. Решает, как бы соврать, подумала Макси… и тут двери кабинета раздвинулись.

— Я поняла, в чем дело, — заявила Аллония, возникая на пороге. — Я нашла, где сейчас базируется наше правительство!

— Что? — вскинулась Макси. Темерси отлепился от стены, настороженно склоняя голову.

— Этот парень, который сбежал от вас — у него было что-то вроде навязчивой мысли! Ты не обратил внимания? — воззрилась на него Аллония. — Повторяющийся мотив в мозгу, повторяющаяся частота или как там это называется. И есть программы для расшифровки подобного! Да, они не особо точные, но это лучше, чем ничего… Если верить программе, — она подняла коммуникатор, — то у парня в голове все время вертелось одно слово, точнее, название. Ахелеф. И какой-то словесный мусор вроде «попасть» и «туда». Так вот… Есть желающие попасть туда?

— Ахелеф. Это планета? — уточнила Макси. Черт, как же не хватало сейчас импланта! Разум непроизвольно рванулся ко всемирной сети, чтобы узнать координаты и расстояние, но напоролся на равнодушный заслон и растерянно заметался, изнывая от недостатка данных. — Я даже не знаю, где это.

— Я уже нашла, — Аллония снова тряхнула коммуникатором. — Система из четырех планет, одна землеподобная, не считая того, что похожа на пустыню. Поэтому она считается экспериментальной, там тестируют методики изменения климата. Звезда Эл-Се… то есть номер и координаты у нее тоже есть, это так, просторечное название. А я бы слетала туда, чтобы осмотреться…

— Вместе с нами? — скептически отозвался Темерси. — К энерджикам? Думаешь, ты сможешь отвести им глаза?

Его собственные глаза горели тщательно сдерживаемым азартом. Макси заглянула в них и отвернулась. У нее идея лететь в логово энерджиков вызывала такой же энтузиазм. Смешанный с пониманием, что черта с два те дадут так просто сунуть нос в свои тайны. С другой стороны, Алли им не чужая… и почему, в конце концов, Темерси не додумался проверить запись мозговой активности беглеца на таких простых программах? Ах да, сеть же вышла из строя. Но все равно…

— Отвести — нет, но смогу прикрыть вас от того, чтобы они не влезли вам в головы, — сказала Аллония.

— А это не ложный след? Скэнте, только не говори, что не проверял мысли нашего энерджика!

— Проверял. Но он думал и о Земле. И о Фарпине, если мне не изменяет память. У него в голове вертелась куча названий планет, — протянул тот. — Скорее всего, это был обычный бред. Почему ты не думаешь, что правительство расположено на Фарпине, например?

— Потому что, — негромко произнесла Аллония, — меня уже приглашали на Ахелеф. Энерджики.

— И ты молчала! — рассердилась Макси. — Ты сразу не могла сказать, что у вас там что-то затевается?

Алли смотрела на нее со знакомой гримасой — недовольство и странная смесь сожаления и долготерпения.

— Не могла. Мне нужно было кое-что понять. Скэнте, ты с нами?

Тот смерил ее долгим взглядом. Макси показалось, что он понял то же, что и Аллония, чем бы это ни было… и сейчас напряженно взвешивает что-то невидимое и неизвестное, строя бесплотные модельки событий и разрушая их. Черт подери.

— Да, — наконец сказал он.

Планета мерцала на мониторе единственной красной точкой в переплетении синих и зеленых линий. Орбиты, траектории, излюбленные маршруты космических перевозчиков… Тысячекратно уменьшенное, космическое пространство казалось тесным, как холл лунного филиала: все на виду. Слабые отблески ложились на пол. В полумраке шаттла покрытие пола слегка поблескивало, будто присыпанное золотым песком.

Пока Аллония отвлеклась на разговор с Темерси, Макси подошла ближе к странному участку.

Действительно песок.

Золотистый.

Она присела на корточки и провела по нему рукой, сметая в кучку. Песок на ощупь был мягким, как пыль. Старая-старая пыль, вековой слой, дымчато-серый, скатывающийся в пушистые комья, готовые подняться в воздух от любого сквозняка…

— Что ты там делаешь? — окликнул Темерси. — Только посмотри на эту планету. По-моему, необычно.

Макси послушно уставилась на желтоватый бок. Шаттл успел выйти из подпространства. Планета оказалась теперь совсем близко. Если приглядеться, становилось заметно, как над поверхностью ползут чахлые, похожие на паутину, облака. Местная звезда пылала яростным белесым сиянием на фоне космической черноты. Макси представила себе этот раскаленный шар в небе и содрогнулась.

— Да, но на поверхность выйти придется, — хмыкнула Аллония, точно в ответ. Почувствовала эмоциональный отклик… Черт, Макси и забыла, как Алли ловит настроения на лету. — Ничего, там можно дышать. Жить тоже можно, не бойся.

— Не хотела бы я остаться там жить, — пробормотала Макси, передернув плечами. Темерси цепко изучал планету, словно вдруг обзавелся трансгуманоидным рентгеновским взглядом.

— И ты знаешь, где именно здесь ставка вашего правительства? — поинтересовался он.

— Догадываюсь, — неохотно ответила Алли, явно не желая вдаваться в детали. — Нам нужно на дневную сторону…

— Нас заметят.

— Шаттл посадим в пустыне. До города придется пройти пару километров, это не страшно. Здесь… — Аллония замялась, — лучше не светить корабль.

— Откуда ты знаешь, что здесь можно, а чего нельзя? — сощурился Темерси… и отвернулся. Даже шагнул в сторону, как будто чтобы поближе рассмотреть крохотные буквы бегущей внизу монитора строчки с показателями. Но Макси не оставляло впечатление, что он спросил лишнее, понял это — и теперь пытается держаться от Аллонии подальше, прячась у Макси за спиной.

Подозревает он ее в чем-то, что ли? Аллония причастна к вторжению энерджика на абилинский склад?

Бред!

Алли подозрительно покосилась на нее, без труда уловив нарастающий в мыслях раздрай. Тут Темерси заговорил снова и сбил напряжение, которое сам же и создал:

— Какие у них системы слежения? Нас должны были давно засечь.

— Они думают, что я прилетела одна, — ответила Алли, и пальцы ее скользнули по сенсорам управления. — Я связалась с ними, перед тем как лететь к вам. Я же говорила, что они меня звали? Вот я и сделала вид, что согласилась…

— На что согласилась? — не выдержала Макси. — Что происходит? К чему они тебя склоняют? В этом замешан и тот парень?

— Понятия не имею, к чему они меня склоняют, потому что до сих пор я старалась не общаться ни с кем из энерджиков. Им не очень-то понравилось, что я осталась работать у Фина. Они считают, что любой энерджик достоин большего, чем невнятная должность помощника капитана. Или домашней зверушки.

В голосе ее прозвучал такой сарказм, что Макси вздрогнула. Раньше она как-то не задумывалась над нравами в среде энерджиков. А ведь должны были быть какие-то особые нравы, если уж эта среда сама была особенной и всячески подчеркивала свои отличия. Любой энерджик достоин большего… надо же, почти как мерхианцы с их заоблачным самомнением и национальным чувством превосходства! Макси фыркнула. Косясь на нее и тоже посмеиваясь, Аллония аккуратно посадила шаттл.

Песчаное море было гладким и пустым до самого горизонта, но создавалось впечатление, что здесь уже не раз и не два приземлялись корабли.

Вот только Макси не могла понять, откуда взялось это впечатление.

— Пойдем, — скомандовала Алли и подтолкнула к двери. Макси и Темерси вывалились наружу почти одновременно. В глазах потемнело от разом исчезнувшего воздуха. Вдох — и жар заставил закашляться. Идти? Черт возьми, куда? Да она сейчас просто ляжет и подохнет на этом мягком песке, если Алли не откроет двери шаттла!

— Воздух здесь есть. Дыши. Привыкнешь, — велел Темерси. — Аллония, мы не договорили. Там много энерджиков, в этом городе? Как ты собираешься нас прикрывать?

— Я не знаю, много их или нет. Я сама здесь впервые. Посмотрим. Если не будет толпы, я прикрою вас мысленным фоном, сойдете за наших. Или можно сказать полуправду — друзья прилетели со мной, им интересно. Никто ведь не приказывал мне прилетать в одиночку.

А вот это уже странно, отреагировал изнывающий от жары мозг Макси. Правительство, старающееся не светиться, некий заговор — и вдруг такая небрежность?

Она не могла больше говорить, дыхание перехватывало. Она ждала, что Темерси заметит нестыковку и задаст вопрос, но тот тоже предпочел промолчать.

Стены города соткались из расплавленного марева, как мираж.

Сначала Макси подумала, что это и есть мираж. Только что впереди была сплошная пустыня — ни ветерка, ни дюн, ни барханов, песчаная гладь от края до края. Громадное выгоревшее небо и термоядерное солнце. И тут стены. Простое жароотражающее покрытие на металле, эфемерные с виду защитные зонтики над целыми кварталами, призрачный запах свежести из-за закрытых ворот…

Бессознательно Макси ожидала увидеть в подобном месте мираж под стать: древний восточный город, витиевато украшенный и густо расцвеченный узорами по мрамору стен. Впрочем, возможно, энерджики не творили иллюзий для себя.

Только для других.

Аллония приложила ладонь к белому прямоугольнику датчика, и ворота дрогнули. Створки медленно разъехались в стороны…

Темерси запрокинул голову и задержался у входа на несколько бесконечных секунд. Камеры выискивает, тупо подумала Макси. Камер здесь тоже нет… Энерджик сам, как камера.

Любой.

За воротами оказалась неширокая площадь, выложенная каменными плитами. Прожилки на белой глади казались кровеносными сосудами. Два-три человека на другом конце, у невысокого ангара; приземистые зданьица по обе стороны площади; башенки за ними; полумрак и прохлада в узких лабиринтах проходов меж строениями…

— Что это? — вдруг негромко спросил Темерси и шагнул в сторону. Отросток лабиринта тут же поглотил его, оставив лишь эхо голоса.

Тихий стук каблуков — Алли пошла следом.

Почти неслышный хлопок. Возня. Шуршание. Еще стук…

Макси хотела взвизгнуть «Что происходит?!», но страх сдавил горло.

Она поколебалась, прежде чем решиться и нырнуть в проход.

— Ни звука, — прошипел на ухо Темерси. — Еще пять минут.

Глаза понемногу привыкали к темноте. Макси огляделась в поисках Аллонии, взгляд упал на каменные плиты…

— Ни звука, — повторил Темерси. Даже, кажется, попытался зажать ей рот — Макси лишь перехватила его руку и сжала до ломоты в пальцах.

— Скэнте, что ты сделал?

На плитах была Аллония. Поза навевала мысли о сладком сне… навевала бы, если бы уложенные под щеку пальцы не были сведены судорогой, скрючены, как птичьи лапы. Крови Макси не увидела. Еще оставалась надежда, что все это — чудовищное недоразумение, что она просмотрела что-то, пропустила, отвлекшись на ангары и башенки… Но надежда рухнула, когда сквозняк шевельнул прядь встрепанных волос.

— Темерси, — немеющими губами прошептала Макси, — ты убил Аллонию?

Ответа она ждала, казалось, целые сутки. Наконец Темерси отозвался таким же хриплым шепотом:

— Она вот-вот будет здесь. Это не Аллония. Смотри. Посмотри на нее еще раз.

Но Макси не могла себя заставить. Эта картина была слишком сюрреалистичной и оттого жуткой — Аллония, оплот спокойствия, способная утешить одним своим присутствием или вскользь брошенной фразой, развеять сомнения или заставить взглянуть на проблему под другим углом…

«Это не Аллония».

В нынешний ее прилет она вселяла только тревогу. Ее отчужденность, ее равнодушие, ее молчание…

Макси медленно повернула голову.

На плитах лежала чужая девушка. Тоже блондинка, но волосы ослепительно-светлые и к тому же волнистые, совсем другое лицо со вздернутым носом, полуоткрытые глаза навыкате.

— Кто… Кто это такая? — смятенно пробормотала Макси. — Она же не энерджик, правда? Она не может быть энерджиком. Иначе ты бы не смог ее провести. Если ты заранее знал, что это не Аллония… стоп, но если она не энерджик, то как заставила видеть в себе Аллонию?

Она вскинула голову и уставилась на Темерси. Все смешалось окончательно. Сейчас еще выяснится, что и Темерси — не тот, за кого себя выдает. Сейчас его обличье растает, и окажется, что все это время им притворялась Аллония. Или кто-нибудь еще. И только Макси, как обычно, не в курсе. Или давно сошла с ума из-за отупляющей привычки к импланту.

— Она была энерджиком. И я тоже видел вместо нее Аллонию, хотя и знал, что это не настоящая. С настоящей мы поговорили… да сразу после того, как ты ее пригласила на Луну. Ее коммуникатор прослушивали, и она об этом знала. Кайо поработал нашим связным. Я дал Аллонии кое-какую программу и попросил купить «следящий пластырь». Так что абилинская охрана вовремя вмешалась, когда ее перехватили энерджики, — пояснил Темерси. — Она вот-вот будет здесь. Это гнездо лучше разорить сразу.

— Гнездо, — выдохнула Макси. Значит, ей не померещилось. Не только фальшь в поведении ненастоящей Аллонии, но и все остальное, начиная с нежелания лететь на Луну… с неверия в то, что Темерси не мог обойтись без ее помощи… и в то, что пленник мог так просто сбежать…

«Следящий пластырь». Так называлось прозрачное устройство, крепящееся к коже и незаметное при обыске. Этакий крохотный аналог внешнего импланта с урезанными функциями. Правда, его видели сканеры, но потому, наверное, Темерси и отправил Аллонии программу. Для маскировки. Как те, которыми он уже маскировал трансгумов из армии АС… зачем-то.

Действительно, зачем бы.

— Если она энерджик, она должна была почувствовать, что ты что-то затеваешь, — беспомощно сказала Макси. — Они не читают мысли, но не почуять такое…

— Ты мне очень помогла, — ответил Темерси. — Я старался все время держать тебя рядом, потому что твои эмоции… особенно при выключенном импланте, без корректирующих программ, зато с влюбленностью… они легко заглушают мои. Самозванка не думала, что ее могли раскусить, поэтому не копала слишком глубоко. Ты меня прикрыла, спасибо.

Макси отшатнулась, как недавно доктор, и привалилась к прохладной стене ангара.

Влюбленность… Эмоции… Выключенный имплант… Значит, и с имплантом был обман? А Темерси держал ее на Луне и кормил сказками о неисправной сети, чтобы эмоции были ярче, а прикрытие надежней. И она верила… сначала ему, потом псевдо-Аллонии, потом опять ему… В воображении неожиданно возник образ: серая тряпка. Пыльная, грязная, может, даже окровавленная. Какие-нибудь задворки цивилизации, потому что в нормальных местах черную работу делают сплошь роботы, а с роботами так не обращаются: им нужно задать четкую программу, чтобы получить нужный результат. То есть дать хоть какую-то информацию. Исходные данные. А тряпке… с тряпкой можно не церемониться. Использовать и отбросить в сторону до следующей необходимости, ведь мусороперерабатывающего контейнера тряпка тоже не заслужила.

— Ты понимаешь, что это было подло? — тоскливо прошептала Макси. Легкий гул за городской стеной возвестил, что на Ахелефе заходит на посадку небольшой корабль. Аллонии или какого-то чужака — неизвестно.

— Я понимаю, что это было целесообразно, — отмахнулся Темерси. — Успокойся. Энерджики затеяли какой-то заговор, но их шпион в «Абилине» выдал себя. С Аллонией мы сейчас выясним, что там за заговор.

Аллония проскользнула в приоткрывшиеся ворота, как призрак. Подойдя, присела на корточки над телом убитой женщины-энерджика. Поморгала, привыкая к густой тени.

— Нет, этой я не знаю, — с досадой бросила она, поднимаясь. — Скэнте, что ты собираешься делать?

— Почему нас не встречали? — ответил тот вопросом на вопрос. — Они же все предусмотрели. Тебя перехватили. Подослали к нам своего человека, способного неплохо притвориться тобой. Значит, ваше прошлое тоже изучали. А теперь мы спокойно стоим здесь, и никто не крутит нам руки даже после того, как я убил ее, — он кивнул на лежащую женщину. Контуры тела у нее дрогнули. Макси сморгнула злые слезы, и мир снова обрел четкость.

— Даже ты не можешь перехитрить энерджиков, — усмехнулась Алли. — Я бы тоже не взялась… Скорее всего, за нами давно уже наблюдают. И ждут.

— Черт. Тоже так думаю, — кивнул Темерси. — Они считают, что смогут замести за своим шпионом следы, если избавятся от меня. А значит, я собираюсь идти дальше.

— Не зная города?

— Но ты же обещала помочь, — невинно поднял брови Темерси.

— Нахал, — фыркнула Аллония. — Нет, если за нами наблюдают, то мы без проблем доберемся куда угодно. Но не выйдем оттуда.

— Наблюдают, но спокойно дали убить своего агента. Сама предусмотрительность, — буркнул Темерси.

— Ее задачей было затащить тебя сюда. Скажешь, задача не выполнена? — удивилась Аллония. — Вызови абилинскую охрану. Можно с подкреплением. Хотя бы предупреди тех парней, которые помогли мне уйти. Пусть знают, где нас искать. Говорю тебе, если энерджики хотят нас куда-то заманить, в одиночку мы оттуда не выйдем.

— Охрана знает, что мы летели на Ахелеф. Звать их сюда я не стану. Пусть энерджики думают, что нас только трое. Иначе будет побоище и огласка на все Сообщество Андромеды. Хотелось бы этого избежать.

— Ладно, — вздохнула Аллония. — Тебе куда нужно попасть? Найти правительство энерджиков? Сомневаюсь, что оно здесь. Что бы им делать на экспериментальной планете?

— А что вообще делают на этой экспериментальной планете? Больше скажу — можно ли на такой планете вообще что-то делать? — протянул Темерси, и они с Аллонией уставились друг на друга.

На Макси никто не обращал внимания, точно она превратилась в ползущую по камням мошку. Ее разобрала злость. Отлично. Чудесно. Воспользовались, затащили в ловушку вместе с собой и отбросили, как пустую упаковку от вонючего сэндвича из искусственного хлеба и искусственного мяса.

— Я тебе говорила, — наконец произнесла Аллония. — Я подозревала.

— Но тогда было бы верхом идиотизма оставаться здесь. Я о правительстве.

— Кто сказал, что они здесь?

— Думаешь…

— Ладно. Ты собирался идти дальше, — оборвала Аллония этот обмен бессмысленными, с точки зрения Макси, репликами. — Если за нами наблюдают, тебя пропустят к самому центру. Но уже не выпустят.

— Я все-таки надеюсь вырваться, — Темерси коснулся кобуры на бедре и всмотрелся в полумрак, дремлющий на противоположном краю залитой светом площади. — Если даже ты была права… это очень нестабильная система. Не обязательно быть профессиональным диверсантом, чтобы ее уничтожить.

— И хорошо, потому что профессионального диверсанта из тебя не выйдет, — бросила Аллония насмешливо и с непонятной злостью.

Когда они ступили в беспощадный свет, ничего не произошло.

Сверху не обрушился шквал выстрелов. Из тенистых проходов между башенками не выскочили охранники. Пересекающие площадь три энерджика даже не повернули головы в их сторону.

— Если я больше не понадоблюсь, я вернусь на шаттл, — без выражения сказала Макси, останавливаясь. Аллония оглянулась на нее.

— Сейчас нельзя. Тебе не дадут и метра пройти. А когда мы вернемся все вместе, — она выделила голосом «все вместе», — мы с тобой серьезно поговорим.

Чует что-то, рассеянно подумала Макси. Разочарование и обиду, апатию и желание отползти подальше, как обожженные отползают от огня. Что ж, пусть любуется. Нам не привыкать выставлять чувства напоказ, работать таким себе ментальным болванчиком на выставке уродов, прикрывая кого-то, кому нужно провернуть свои, несомненно, важные дела — гораздо более важные, чем чувства и мысли болванчика… и чем весь болванчик целиком.

Для того и нужны выставки уродов.

Они проникали все глубже в сплетение переходов, в пустой городской лабиринт. Улиц не было, башенки и ангары стояли как попало, образуя причудливые коридоры, пустоты и тупики. Пару раз приходилось сворачивать обратно, уткнувшись в глухой угол. Пару раз Аллония поспешно накрывала спутников ментальной иллюзией, чтобы встречные поверили, что перед ними энерджики, а потом почти повисала на руках Макси и Темерси. Впрочем, стоила ли конспирация таких усилий? Энерджиков не обманешь. Если они допустили, чтобы чужаки забрались так далеко, значит, им это зачем-то было нужно.

А потом плиты без предупреждения разверзлись, и Макси поглотила холодная тьма.

Она не потеряла сознания. Сжалась в падении, ожидая сокрушительного удара об пол, но удара не последовало. Падение продолжалось… продолжалось…

Потом глаза начали привыкать к темноте, Макси увидела едва тлеющие лампы под потолком, высоко над головой. Они напоминали прилипшие зернышки — чуть-чуть, не больше щепотки. А сама она уже не падала. Зависла над самым полом, и что-то поддерживало со всех сторон, окутывая невидимым облаком. Или невидимой сетью.

Она заозиралась, ища Аллонию и Темерси, но не успела даже сощуриться, чтобы понять, кто есть кто среди темных силуэтов, рассыпавшихся по комнате. Раздался характерный щелчок, и остро, жгуче полыхнуло.

Импульсник. Макси дернулась, но тут же успокоилась, поняв, что это. Кровь снова побежала по жилам. Просто луч импульсника в темноте…

Темнота начала медленно наливаться светом, сначала тусклым, но с каждым мгновением все ярче. Свет вспухал поодаль неровным шаром, как нарыв. Макси забилась в бесплотном коконе, пытаясь высвободиться. Дверь! Где здесь дверь? Должен быть какой-то выход!

Силуэты засуетились и один за другим метнулись куда-то за спину, туда, где она не могла их видеть. Она извернулась, чувствуя, как путы, кажется, поддаются, оглянулась… и увидела новую вспышку. Еще один луч взрезал пространство, и на миг все происходящее проступило четкими контурами, неестественно застывшими в мгновении, которое тут же погасло.

Мужчины и женщины в рабочей форме — человек десять. Согбенные, точно бежали навстречу сильному ветру.

Аллония, сжимающая пальцами виски и сама сжавшаяся, зависнув над полом в невидимом мешке.

Темерси, обеими руками держащий импульсник.

Бесформенное тряпье на полу.

Вспышка умерла, и только тогда Макси поняла, что это за тряпье.

— Теперь нас, — раздался голос Аллонии. — Они не исчезают моментально, мы еще успеем…

«Что «нас»? Застрелить?» — взвилась паническая мысль. И тут же с новой вспышкой пришло освобождение. Сила тяжести опять потянула вниз, и Макси ощутила пол под ногами.

— Уходим, — скомандовала Аллония. — Скэнте, не стреляй больше. Ускоришь распад.

А дверь оказалась совсем рядом — раздвижные воротца, створки которых застряли в пазах на середине пути.

За дверью тянулся коридор. Он с небольшим уклоном проходил рядом и нырял в подземную ночь. Подземное же солнце уже тлело сквозь металлическую стену. Направо или налево? Оба пути казались совершенно одинаковыми, а Макси утратила ориентацию в пространстве, еще когда летела вниз. Но Аллония, как видно, чувствовала не только эмоции, но и такие примитивные материи, как стороны света. Она коротко кивнула влево, и они бросились бежать, будя раскаты грохота.

— Они успеют прийти в себя? — отрывисто спросил Темерси.

— Это не главное! — выдохнула Аллония.

Ноги подкашивались, несмотря даже на то, что Макси давно вживила себе «вторые мышцы» — тонкие искусственные нити, позволяющие ходить и бегать без устали. С ними она могла бы участвовать в «искусственных марафонах», где трансгумы состязались с роботами, или грузить вагоны хоть сутки напролет — если бы это уже столетиями не делали механизмы. А сейчас неутомимые мышцы подводили… или это качался пол под ногами… или присутствие энерджиков не ограничивалось оставленными позади поверженными противниками…

Пол встряхнулся, как сонный кот. Макси попыталась схватиться за стену, но рука словно провалилась в песок. Что-то твердое и одновременно податливое, ненадежное и не дающее опоры.

Миг спустя она поняла, на что оно похоже. Тот бесплотный кокон! Но если в подземном зале была одна паутинка, то стены состояли сплошь из этого каучука. И выглядели вполне материальными.

Накатывающий со спины свет слился с пышущим впереди, и она наконец кубарем вылетела из туннеля, жмурясь от едкого белесого солнца. Влетела в песок, не удержалась, упала с разгону, проехалась на животе, отдернула руки от обжигающей рассыпчатой глади.

Рассыпчатой.

Глади.

Макси медленно обернулась, хотя Аллония и Темерси успели оказаться далеко впереди и теперь нетерпеливо кричали ей что-то. Она не слышала, что именно — ветер съедал слова.

Рассыпчатая гладь простиралась впереди до самого города, который оказался довольно далеко — туннель вышел на поверхность на немалом расстоянии. Шаттл отсюда казался темным комочком грязи. Земля колебалась все сильнее, но в пустыне не осыпалась ни одна песчинка. Все вокруг точно укрывало выгоревшее одеяло. Оно лежало, как приклеенное.

Макси опустила взгляд под ноги.

Следов не было. Даже беготня и падение не разворошили песок.

Она неверяще зачерпнула его рукой. Песок послушно зачерпнулся. Но безукоризненно ровная его поверхность осталась нетронутой.

Земля снова содрогнулась. Макси с трудом поднялась. Шаттл, казалось, маячил на другом конце Вселенной. Но она все же заставила себя двигаться.

«Вторые мышцы»… Надо было ставить «вторые легкие». Или вообще перекроить организм, чтобы не дышать, а накапливать кислород через кожу. Перекроить, предусмотреть, подстроиться…

…под то, что когда-нибудь кому-нибудь понадобится тобой воспользоваться. Чтобы он не столкнулся с препятствиями или неудобствами.

Темерси вскочил в свой шаттл, Аллония — в свой. Подумав, Макси последовала за ней. Шаттл у Аллонии был стильный, даже щегольский — лазурные стены, чуть более насыщенного цвета отделка и заклепки, изогнутый экран, явно рассчитанный на любителей созерцать космические пейзажи, пока обо всем остальном заботится автопилот… Шаттл существовал сам по себе, не из комплекта «Джетта». Может, и «Джетта» уже нет, а Фин купил что-то поудобнее…

Они взлетели без проблем. Даже успели состыковаться и отойти на достаточное расстояние от планеты, когда та вспыхнула невыносимым слепящим огнем.

И исчезла.

— Должны быть обломки, — заторможенно проговорила Макси. Она стояла рядом с Алли у пульта управления. Экран, наполовину голографический, показывал переливы взрыва, как в зрелищном фильме через имплант. — Камни, пыль, да чего здесь только не должно быть!

— Один большой корабль. И все, — бросил Темерси. — На этой орбите вообще нет планеты.

Макси избегала смотреть на него, но теперь все же не выдержала. Уставилась потрясенно, потом отвела глаза — и включила имплант.

Информация о местной планетной системе появилась в мозгу долей секунды позже. Перед внутренним взором привычно, как очень-очень яркая фантазия, соткалась звездная карта, в памяти возникли цифры и сводки…

Аллония отвлеклась от экрана, посмотрела на Темерси — и выхватила у него импульсник.

А потом, размахнувшись, ударила прикладом по затылку.

С первого раза ничего не получилось: недоставало то ли сил, то ли прицела. Темерси поднял руки, защищаясь. Аллония замахнулась еще раз, но тут же передумала, резко повернулась к Макси, сунула импульсник ей:

— Помоги!

А сама уставилась на Темерси, и Макси ощутила упругую волну энергии, направленную вовне. Содрогнулась, мимолетно представив, что было бы, если бы волну направили на нее…

Она даже не задумалась — зачем? в чем дело? Но и действовать не могла тоже. Ее охватило странное каталептическое оцепенение, и она могла только стоять, смотреть в глаза Темерси и думать «Падай».

Падай.

Этого оказалось достаточно. Хотя главная заслуга наверняка принадлежала Аллонии.

* * *

Темерси со стоном потер затылок и приподнялся. Никто не потрудился перетащить его с пола на откидную скамью. Никто не подложил под голову свернутую куртку. Аллония сама была полужива, а Макси не хотелось к нему даже подходить, не то что прикасаться.

Алли полулежала на скамье, но, услышав шорох, живо приподнялась и сощурилась, испытующе вглядываясь в свою жертву. Увиденное, похоже, ее удовлетворило. Она снова откинулась на стену и произнесла:

— Теперь порядок. Прости, Скэнте, но на тебя успели набросить энергетическую оболочку. Через пару недель она бы полностью захватила контроль над твоими мыслями.

— Пара недель? Профаны! — фыркнул Темерси. — Если работать через импланты, результат моментальный! И зачем оболочка? Я думал, они делают полных копий людей. Вроде того парня, что проник в абилинское здание.

—Похоже, они это планировали. Но не сразу. Они сами еще не овладели технологией. У парня-копии произошел бесконтрольный выплеск энергии на складе, когда он пытался считать какие-то данные с внутреннего сетевого контура. Потом он вообще рассеялся, когда попал в медицинскую капсулу. Планета была их тренировочной моделью. На больших объемах удобно отрабатывать силу контроля. Тогда будет легче с маленькими.

— Жаль, что сердцевина этой планеты — корабль, — поморщился Темерси. — И кто-то наверняка уцелел. Но парень рассеялся — уже хорошо. Он же не успел передать Братству те данные, которые считал?

— Вряд ли он бы успел. А на том корабле стояли их основные резервуары с энергией. Если оно потом рвануло, то не думаю, что кто-то выжил…

— Резервуар с энергией, — сказал Темерси. Теперь его голос сочился насмешкой. — Это же не нефть. И даже не сахарный сироп.

— Та, к которой ты привык — нет. Но ты явно провел в обществе энерджиков мало времени. Если они лепили из нее здания, големов и даже планеты…

— Думаешь, они действительно это смогли? Создать что-то из чистой энергии?

— Похоже на то. Братство добилось цели.

Макси сидела, отвернувшись и опустив голову, и слушала, как Аллония с Темерси продолжают обсуждать секты энерджиков, подчиняющие оболочки и размах сектантских планов.

Да. Все мало-мальски важные фигуры. Лидеры государств. Стратеги. Промышленники. Ученые. Разработчики. Военные. И черт знает кто еще.

Да. Подчинить собирались всех. Да. Какое-то количество народу уже давно под оболочками. И нет, их так просто не вычислишь. Работа долгая, кропотливая…

— Ты сможешь? Среди ваших вообще есть противники этого Братства?

— Само собой. Нет ничего невозможного. Но ты напрасно разрушил главную базу. Теперь они знают, что ты в курсе их планов.

— Они бы в любом случае знали.

— Лучше сразу скажи, что ты собираешься делать, — потребовала Аллония. — Даже не надейся использовать технологию энерджиков в своих целях. У тебя ничего не получится.

— Думаешь? — рассеянно протянул Темерси. — А я бы попробовал. Хотя у меня нет целей, так что вряд ли попробую.

Макси зло усмехнулась. Как же, нет целей. Рассказывай эти сказочки кому-то другому. Интересно, на Мерхии смогут принять меры, если она их предупредит?

Или не предупреждать? Не лезть, не трогать, скрыться самой, скрыть Темерси, «Абилин», Мерхию и всю эту приевшуюся грязь с глаз подальше? Усвоить урок и никогда больше не связываться…

— Макси, погоди!

Когда шаттл сел на парковочную террасу лунной базы, Макси сразу метнулась к выходу, но оклик Аллонии успел секундой раньше.

* * *

Она отправила заявку об увольнении через имплант. Пришел ответ — «ввиду затянувшихся ремонтных работ на производстве вы можете получить расчет незамедлительно». Убедилась, что электронные деньги — оплата за отработанное — перечислены на ее виртуальный счет. Выпила два больших стакана кофе в кафетерии.

Новой работы не было, но это Макси не пугало. Накоплений хватило бы, чтобы несколько месяцев жить в недорогой гостинице. За это время она нашла бы себе новый источник средств к существованию. Теперь, чуть успокоившись, она уже начала жалеть, что уволилась. Можно было попросить о переводе в другой филиал. Мало ли мощностей у «Абилина». В том числе и на спутниках и довольно отдаленных планетах. С другой стороны, продолжать работать в корпорации, куда ее устроил Темерси… Она не хотела постоянного напоминания. Не хотела думать о Темерси больше никогда. И спроси кто-нибудь, почему — вряд ли смогла бы внятно объяснить.

Наверное, у нее просто открылись глаза.

На себя.

— Напрасно уходишь, — сказал ей Темерси. — Конечно, многое изменилось, вряд ли Тапу станет на тебя охотиться, но… То производство, где ты работала, было не засекреченным, но и не афишировалось. За тобой будут присматривать, чтобы не слила информацию конкурентам или кому похуже.

— И зачем ты пристроил меня на такое производство? — желчно поинтересовалась Макси.

— Чтобы была на глазах…

— Под рукой, хочешь сказать? Чтобы пользоваться, когда вздумается? Удобно, наверное! — не выдержала Макси. Темерси воззрился на нее с изумлением.

— Что ты имеешь в виду? В любом случае говори сразу, мне не до угадывания. Аллония теперь под прицелом у своих энерджиков, ей придется остаться в «Абилине», и мы начинаем искать тех, кому подсадили подчиняющую оболочку. Неизвестно, сколько их уже, а проверить…

— Мне это не интересно. Не трудись, — оборвала его Макси. — Если ты так ничего и не понял… — Она замолчала, обрывая теперь уже себя. Не нужно скатываться к истеричному скандалу. Это бессмысленно. Бесполезно. Унизительно, в конце концов. Хотя вряд ли можно унизиться сильнее, чем ее унизили сегодня. И чем она сама унижалась все это время.

— Конечно, не понял. Ты же не говоришь, в чем дело, — ответил Темерси. Макси почудилось, что он издевается. — Ладно, если решишься — приходи. Удачи.

Макси задержалась у двери, оглянулась, от души надеясь, что видит его в последний раз, и все-таки не удержалась от вопроса:

— Почему ты так уверен, что переиграл энерджиков? Это почти невозможно, знаешь ли.

— Аллония же на моей стороне, — улыбнулся Темерси. — С ее помощью — почему бы и нет?

Ах да. Аллония. Еще один инструмент. Новый — взамен ставшего ненужным.

Макси повернулась и молча вышла из кабинета.

«Тебе не желаю удачи. Тебе не желаю больше ничего».

Она отыскала на резервной стоянке свой старый шаттл, пробралась к зоне вылета, заставляя крошечную скорлупку лавировать над разнокалиберными кораблями на многочисленных ярусах, и вышла в открытый космос. Без цели и плана. И была в этом какая-то странная, непривычная и чуть некомфортная, но обнадеживающая свобода.