Истинные чувства (гет)

— Рук не чувствую, ног не чувствую... Кто-нибудь добейте меня веником!.. — простонала Кагоме, с большим трудом перекинув через бортик колодца хоть и значительно опустевший, но от этого не менее тяжёлый рюкзак. — Господи, и чего это мне в голову стукнуло, из себя амазонку корчить? — Кое-как выбравшись из трухлявого портала, обессиленная девушка рухнула прямо на пыльный пол святилища, понимая, что сил у неё не осталось даже на самом донышке. — Надо было его просто усадить, и дело с концом, — надув губы, пробубнила она, устраивая подбородок на подтянутых к груди коленях, — а я... — не смогла сдержать она тяжёлый вздох, мысленно дёрнув своего обидчика за белое бархатистое ушко. — А я тоже хороша — как последняя идиотка повелась на его подначки...

Мысли о глупой браваде, которую Хигураши устроила после очередной ссоры с Инуяшей, заставили вымотанную своей же глупостью школьницу почувствовать себя ещё большей дурочкой. Ну, подумаешь, обозвал её этот несносный нахал рохлей криворукой, но не в первый же раз! Ну да — неприятно, но ведь не смертельно! К тому же, если подумать, его в какой-то степени и понять можно — кому понравится, когда, вместо помощи в сражении, тебя ещё и подстрелить пытаются?! И тот факт, что это вышло совершенно случайно, парня, ясное дело, не очень-то успокоил.

— Инуяша всегда такой, — еле слышно прошептала Кагоме, словно уговаривая ту обиженную глупышку, которой она сама была ещё совсем недавно. — Не привык он показывать свою слабость, и всё тут. Ему легче нагрубить, чем признаться, что испугался. — Ещё раз тяжело вздохнув, Кагоме покосилась через плечо на деревянные доски колодца Костоглота за своей спиной. — Наверное, всё же стоит вернуться и помириться с ним, — пришла она к внутреннему соглашению с самой собой, медленно приподнимаясь на корточки, — отвести в сторонку, чтобы ему не перед кем было хорохориться, и поговорить... Вот только...

Легко сказать, да нелегко сделать — явилось неожиданное откровение, после первой же попытки подняться на ноги. Всё же отмахать такое расстояние, пусть даже на своём двухколёсном транспорте, для девушки из будущего оказалось не абы каким испытанием, если учесть, что при этом она старательно делала вид, что ни капельки не устала, и может с лёгкость проделать такой же путь без какой-либо полудемонической помощи.

— Дурная голова ногам покоя не даёт, — простонала она любимую Инуяшину поговорку и, мысленно махнув рукой на рюкзак, принялась, прихрамывая, подниматься по скрипучей лестнице святилища, ведомая одним единственным желанием — поскорее добраться до мягкой кроватки. — Завтра к нему схожу. Пусть сегодня немного поостынет, — вынесла она окончательный вердикт, прежде чем закрыть за собой дверные створки.

* * *

— Фу ты ну ты обидчивая какая, — фыркнул Инуяша, сунув нос в уже давно опустевший колодец. — Не хочет, чтобы её всякие хамы на закорках возили... Кхе! Больно надо! Трясись и дальше на своей колымаге! — гаркнул он в тёмные недра, будто всерьёз веря, что таким образом сможет докричаться до Кагоме. — А меня больше не проси, понятно?!

Выпалив всё своё возмущение, полудемон вдруг умолк. Собачьи уши на его макушке встали торчком, словно пытаясь расслышать звучащий сквозь века ответ, но кроме свиста ветра, гуляющего в шахте пересохшего колодца, так ничего и не уловили.

— Подумаешь, — в конце концов пробубнил он, прижимая уши к голове. — Тоже мне великосветская фифа — и слова при ней лишнего не скажи... А чего я такого сказал-то?! Палишь куда ни попадя, а я ещё и виноват!.. — Очередная вспышка обиды так же быстро утонула во внезапно нахлынувшей тоске, как и все предыдущие, заставив полудемона свернуть речь на полуслове. — Лучше бы и правда усадила, — совершенно другим тоном добавил он, полностью пряча свои белые треугольнички в волосах.

Инуяшу почему-то совершенно не удивляло собственное желание услышать набившее ему немало шишек слово, хотя, казалось, ещё совсем недавно он предпочёл оглохнуть, лишь бы больше не подчиняться этой опостылевшей собачьей команде. Но вот теперь, глядя в тёмный провал временного портала, он совершенно чётко осознавал, что уж лучше быть усаженным этой глупой девчонкой, чем оказаться абсолютно ей ненужным.

— Значит, теперь без меня обойдёшься? — пробормотал он в пустоту, предварительно отправив туда ещё один глубокий вздох.

— Очень сильно в этом сомневаюсь, — раздавшийся совсем рядом голос, заставил застывшего у деревянного сруба полудемона заметно дёрнуться.

Рыкнув невнятное ругательство, Инуяша резко вскочил на на ноги и с величайшей неприязнью уставился на застывшего совсем рядом монаха, появление которого, углубившись в свои переживания, умудрился благополучно проморгать.

— В чём ты там сомневаешься?! — скрестив руки на груди, хмыкнул он, всеми силами стараясь скрыть от друга эту свою оплошность, а вместе с ней и интерес к магическому колодцу.

— Сомневаюсь, что Кагоме-сама более не нуждается в нашей помощи, — игнорируя явное недовольство полудемона, спокойно произнёс Мироку, после чего, улыбнувшись, с лёгкой хитрецой добавил: — И уж тем более в твоей... Так что не стоит тебе здесь понапрасну киснуть — просто сходи и помирись с ней. — Сказав это, буддист замолчал, выразительно глядя на всё ещё смурного Инуяшу, на лице которого стремительно расцветал яркий румянец, что никак не вязался с его хмурым видом.

— Кхе! — проведя безуспешную борьбу с накатившим на него смущением, выдал полудемон своё верное восклицание, которое всегда приходилось кстати при абсолютно любых обстоятельствах. — Вот ещё!

Глядя на своего надутого друга, явно не собирающегося прислушиваться к умным советам, монах обречённо покачал головой. Зная характер Инуяши, который бывал порой упрямей любого осла, можно было не сомневаться, что тот сделает всё в точности до наоборот, а именно: вместо того, чтобы отправиться в мир будущего, засядет на каком-нибудь дереве и даже смотреть не будет в сторону деревянного портала.

— Ну, как хочешь, — пожал плечами Мироку, решив не доводить дело до подобного сценария. — В конце концов, Кагоме-сама ведь тоже не железная. — Сказав это, монах развернулся и, к большому полудемоническому удивлению, зашагал прочь, даже не взглянув на своего никак не ожидавшего подобной развязки собеседника.

— Эй, — растерянно пробормотал вслед неспешно удаляющемуся монаху Инуяша, который никак не был готов к тому, что буддист возьмёт и так просто уйдёт, предварительно не промыв ему мозги целой кучей нравоучений. — В каком это смысле?

— А? — наигранно удивлённо кинул через плечо Мироку, словно уже позабыл, о чём они только что беседовали.

— Я спрашиваю: в каком это смысле Кагоме «не железная»?! — зарычал Инуяша, начиная уже злиться всерьёз.

— Ну как же, — вскинул бровь монах, никак не реагируя на взвинченное состояние своего друга, — ведь у Кагоме-сама в том мире есть и другая жизнь — с другими симпатиями и привязанностями... Там есть люди, которые её любят, и друзья, которые её ждут... Она наверняка уже устала от бесконечных ссор и размолвок, так что ей будет очень полезно иное общение...

— Какое там, на хрен, иное общение?!! — взвыл Инуяша, даже не дослушав. — С кем?!!

— Я же сказал: со своими друзьями, — терпеливо пояснил свою точку зрения Мироку стремительно синеющему полудемону. — Раз уж тебя нет рядом, то вполне логично, что Кагоме-сама захочет...

— Я ща ей захочу! — зарычал Инуяша и так глянул на несчастный колодец, будто в нём засел сам Нараку. — Мало не покажется! Пусть только попробует куда-нибудь слинять! — Не теряя больше ни секунды, полудемон сорвался с места, чтобы уже через мгновение лететь сквозь окутанный магическим сиянием портал.

— Вот ведь, — вздохнул Мироку, едва успев уловить взглядом кончики белых волос, мелькнувшие за деревянными бортиками. — Вечно ему ревность глаза застит, — покачал он головой и, заглянув в опустевший колодец, устало добавил: — Куда она в таком состоянии денется — благо, если до дома дойти сможет!.. Воистину, вы друг друга стоите — таких упрямцев ещё поискать надобно...

* * *

Приоткрыв створки святилища, Инуяша аккуратно выглянул наружу, к своему облегчению обнаружив, что солнце уже почти село, и на территории храма нет ни души, включая и пожилого смотрителя, который, казалось, в любую погоду бродил по идеально чистому дворику со своей неизменной метлой, рассказывая не успевшим вовремя скрыться прихожанам бесконечные легенды древнейшего храма Хигураши.

В два прыжка перемахнув пару храмовых построек и тем самым значительно сократив себе путь, полудемон уже буквально через минуту стоял на вымощенной гладкими камнями дорожке, ведущей к сравнительно небольшому, по сравнению с окружающими его многоэтажками, домик, где собственно и жила со своей семьёй та самая противная девчонка, которая, не иначе, как по какому-то неведомому волшебству, стала ему дороже даже больше, чем собственная жизнь.

Достигнув входных дверей, Инуяша остановился. Его собачьи уши, вынырнув из густых белых прядей, встали торчком, невольно прислушиваясь к приглушённым голосам, доносящимся изнутри. Почему-то простые, ничего не значащие фразы, которыми обитатели дома перекидывались между собой, заставляли застывшего снаружи незваного гостя чувствовать себя каким-то лишним и неуместным в этой семейной идиллии, от чего его полудемоническая решимость, подогретая словами Мироку, стремительно таяла с каждым ударом взволнованного сердца.

Переминаясь с ноги на ногу, Инуяша всё никак не мог решиться войти в дом. Сомнения насчёт побега Кагоме по-прежнему терзали его, удерживая от того, чтобы развернуться и, так и не попавшись никому на глаза, по-тихому уйти в своё время, к чему он с каждой секундой был всё более близок.

— Сестрёнка, — вдруг раздался совсем рядом знакомый писклявый возглас, заставивший уже было поникшие уши полудемона моментально встать торчком. — Сестрёнка, ну скажи: почему ты Ушастика с собой не взяла?!

— Да, да, да, — затараторила в ответ Кагоме, сама того не зная, вызвав на лице засевшего под окном парня довольную ухмылку. — Именно так — я его там оставила... Да не нужен он мне больше — правда!..

На мгновение Инуяше показалось, что над его головой разверзлись небеса, а в груди полыхнула настоящая боль, будто эти простые слова, произнесённые таким небрежным или даже безразличным тоном, острыми стрелами вонзились в самое его застывшее сердце.

— Точно! Без него даже лучше!.. — слегка посмеиваясь, продолжала Кагоме, будто говорила о совершенно ненужном барахле, которое и выбросить не жалко.

Инуяша стиснул зубы, чувствуя, как жгучая обида разрывает его душу на части. Парню захотелось завыть, закричать, а ещё разнести что-нибудь на мелкие щепки, лишь бы навсегда избавиться от этого гадкого чувства... Чувства, что его снова предали, причём сделали это столь гнусно, исподтишка, даже не сочтя нужным высказать ему это прямо в лицо.

Поддавшись сиюминутному порыву, полудемон решительно повернулся в сторону окна, откуда звучали эти безжалостные речи, но в последний момент остановился. Сжавшиеся к кулак пальцы вонзили в ладонь острые когти, причиняя ему теперь уже физическую боль и при этом немного отрезвляя. Инуяша прекрасно осознавал, к чему может привести эта вспышка ярости — слишком хорошо осознавал... Нет!.. Нельзя!.. Нельзя причинить Кагоме вред, даже после того, как она плюнула в самую его душу. Пусть уж лучше будет так, как она хочет... Он больше не будет навязываться, раз уж действительно ей не нужен.

* * *

— И не говори, Юка-чян, — хихикнула Кагоме, прислонив телефонную трубку к другому уху, — не справочник, а убожество какое-то. Он же совершенно не помогает, а уж скорее наоборот — ещё больше запутывает!

— Сестрёнка! — топнул ногой Сота, устав ждать, пока эта болтушка наконец наговорится с подружкой и ответит-таки на давно заданный им вопрос. — А Ушастик?..

— Тш-ш! — шикнула на него Кагоме и, прикрыв микрофон ладонью, вполголоса добавила: — Завтра за ним схожу — обещаю!.. И ты тоже свой в библиотеке оставила?.. У нас прямо мысли сходятся!..

Глядя на свою энергично болтающую по телефону сестру, так и не получивший желаемой информации мальчик лишь покачал головой. Кто теперь скажет, что ещё какой-то час назад она, еле переставляя ноги, буквально вползла в дом, объявив, что даже дышать у неё едва хватает сил.

Понимая, что ничего больше не дождётся от поражающей своей жизненной энергией неугомонной родственницы, Сота, глубоко вздохнув, сделал шаг в сторону лестницы и вдруг странно дёрнулся.

— Опа! — вскрикнул он и со всех ног кинулся к окну.

— Ты чего, Сота? — вздрогнув от неожиданности, пискнула Кагоме, наконец оторвавшись от телефона.

— Там Ушастик был! Я его вроде видел.

— Так видел или нет? — нахмурилась Кагоме, так же, как и брат, присматриваясь к освещённому уличным фонарём дворику.

Боясь показаться вруном, Сота ещё некоторое время исправно шарил взглядом по окружающей их дом местности, и только потом, в очередной раз вздохнув, с лёгким сожалением произнёс:

— Показалось.

— Кагоме!!! — истошно заголосил Шиппо и, сорвавшись с места, кинулся на шею выбравшейся из колодца девушке, едва не спихнув её обратно. — Кагоме!!! Кагоме!!! Кагоме!!! Наконец-то ты пришла-а-а-а!!!

— Шиппо-чян, — пребывая в лёгком шоке от такой громогласной встречи, растерянно пробормотала Хигураши, с видимым трудом оторвав от своей блузки вцепившегося в неё мёртвой хваткой лисёнка, — что с тобой?

— Со мной — ничего, а вот с тем придурком просто беда сплошная! — вскинув голову, затараторил малыш, глядя на озадаченную девушку блестящими от накативших слезинок глазёнками. — Совсем с катушек съехал! Рычал, как зверь дикий. На лице-то полос нету, а разошёлся так, будто в демона оборотился! Рвал когтями всё, что под руку попадётся — хорошо, что хоть по лесу шастал, а не в деревню попёрся! Мироку говорит, что это он виноват, а в чём виноват-то?! Это ж Инуяша с головой раздружился!.. Потом тот тикать, Санго с Кирарой следом, да куда там — и след простыл! Мироку говорит: его найти надо, пока не натворил чего, и без меня рванули — сказали здесь тебя ждать! Кагоме, что ж теперь будет-то?..

От такого потока информации у бедной Кагоме голова пошла кругом. Было очевидно, что пока она находилась дома, здесь произошли весьма неприятные события, вот только понять, какие именно, для огорошенной девушки не представлялось возможным, ибо из всей сумбурной речи не на шутку встревоженного лисёнка можно было понять лишь одно — Инуяша ни с того ни с сего вдруг просто озверел, а остальные детали всех этих странностей так и оставались тайной за семью печатями.

Кагоме прекрасно понимала, что обладающему весьма скверным характером полудемону вовсе не требовался особый повод, чтобы выйти из себя, но, тем не менее, несмотря на всё это, он никогда не впадал в беспричинную ярость просто от плохого настроения. А это значило, что нынче с Инуяшей случилось нечто из ряда вон выходящее, раз он оказался в таком состоянии, причём, не будучи одержим своей демонической половиной.

— Шиппо-чян, успокойся, — как можно ласковее, насколько ей позволила выдержка, проговорила Хигураши, всё ещё не теряя надежды услышать от малыша хоть что-нибудь внятное. — Объясни толком: что произошло?

— Говорю же — Инуяша психанул, — всхлипнул в ответ лисёнок. — Да так психанул, что хоть святых выноси...

— Всё это понятно, — перебила Кагоме очередной поток неразборчивого бормотания, стремясь поскорей добраться до истины. — Лучше скажи: с чего всё началось, а главное — когда?

— Вчера, — пробормотал Шиппо, легонько дёрнув своим пушистым хвостиком. — Ты как ушла, он у колодца засел... Вроде ещё нормальный был... Ну, почти нормальный — он ведь нормальным-то и не бывает...

— Шиппо-чян! — прикрикнула на него Кагоме, видя, что разговор уходит совершенно не в ту сторону.

— Ну так вот, — поспешил исправиться лисёнок, — мы его там оставили, а сами в дом к бабушке Каэде пошли. Уже стемнело, а он так и не появился. Санго говорит, мол, позвать надо — ужин готов, а Мироку лыбится. «Не стоит, — говорит, — парню дела свои сердечные устраивать мешать». Санго и успокоилась, а через время из леса рычание да вой жуткий. Мы туда — думали, демон, а там Инуяша всё вокруг крушит... Сам на себя не похож, мне аж страшно стало. Мироку с ним поговорить попытался, а тот его обругал и послал куда подальше, а потом сорвался с места и убёг куда глаза глядят. Кагоме, скажи честно, вы, что, в твоём мире с ним поругались? — вдруг без перехода выпалил малыш, глядя на девушку то ли с мольбой, то ли с укором.

— С чего это ты так решил, Шиппо-чян?! — возмущённо воскликнула Кагоме, вдруг осознав, что немыслимым образом вдруг стала виновницей происшедшего.

— Мироку сказал, — удивлённо моргнул малыш, словно речь шла о чём-то самом собой разумеющемся, — когда они с Санго за Инуяшей следом понеслись. Говорит: что ж у них там такого с Кагоме-сама произошло?..

— Ничего у нас с Инуяшей не происходило! — поспешно выпалила та чистую правду, но при этом почему-то краснея, как маков цвет. — Мы вообще с ним не виделись с тех самых пор, как я домой ушла!

— Странно, — пожал плечами Шиппо, с подозрением всматриваясь в смущённое лицо школьницы. — А Мироку сказал...

— Короче, не важно! — тут же перебила его Кагоме, не желая заострять на этом вопросе внимание. — Важнее сейчас найти Инуяшу! Ты знаешь, где он?

— Нет, — потупился лисёнок, будто это незнание было его личной оплошностью.

— Ничего, — кипя неподдельным энтузиазмом, вскочила на ноги девушка, готовая хоть пешком нестись на поиски своего сбежавшего буяна. — Найдём! Показывай, в какую сторону он унёсся! — С этими словами Кагоме устремила свой пылающий нетерпением взгляд в том направлении, куда секундой позже ткнул пальчиком шмыгающий носом малыш.

* * *

— Ну что, Шиппо-чян, видишь кого-нибудь? — задрав голову вверх, крикнула Кагоме, обращаясь к огромному розовому шарику, зависшему над самыми верхушками деревьев. Повернувшись сначала в одну, затем в другую сторону, огромное круглое чудо ещё раз окинуло взглядом своих неестественно выпученных глаз всю близлежащую местность, после чего глянуло вниз, на застывшую посреди тропинки девушку.

— Не-а! — пискнул он. — Даже Кирары не видно!

— Ясно, — разочарованно вздохнула Хигураши, понурив голову. — Тогда спускайся.

— Ага, — послышался над её головой громкий хлопок, и уже в следующее мгновение прямо в корзину удерживаемого ею велосипеда шмякнулся маленький рыжий комок. — Куда теперь? — обернувшись к своей опечаленной спутнице, поинтересовался Шиппо и, не дожидаясь ответа, добавил: — Может, в деревню вернёмся, а то ведь, не ровен час, заплутаем? Да и Мироку просил их там дожидаться.

Услышав предложение лисёнка, Кагоме в очередной раз тяжело вздохнула. Малыш конечно же был прав — глупо было полагать, что они вдвоём без труда найдут сбежавшего полудемона, которого не смогла догнать даже Огненная Кошка. Да и соваться в лесную чащу, даже вооружившись луком и стрелами, с её стороны было верхом самонадеянности, ведь стреляла новоиспечённая жрица не ахти как, и в случае чего не смогла бы защитить не то что Шиппо, но и даже саму себя, а верных друзей, готовых всегда прийти на выручку, рядом не было. Умом Кагоме всё это прекрасно понимала, вот только глупое девичье сердце никак не желало прислушиваться в доводам разума и всё это время продолжало настойчиво твердить своей хозяйке, что Инуяша находится где-то совсем рядом, и что именно сейчас нуждается в ней больше, чем когда-либо раньше.

— Кагоме, — окликнул впавшую в лёгкую задумчивость школьницу лисёнок, стараясь поторопить её с принятием решения.

— Шиппо-чян, — пробормотала та, слегка виновато глядя на малыша, — давай ещё немного поищем — обогнём вон тот пригорок, и, если не найдём никаких следов, то сразу же вернёмся в деревню...

Прекрасно понимая, что одним лишь пригорком дело тут явно не обойдётся, Шиппо обиженно надул губы. Лисёнку меньше всего на свете хотелось мотаться по лесной чаще в поисках полудемона, которого, скорей всего, здесь и в помине нет, но всё же отказать Кагоме малыш так и не нашёл в себе сил.

— Ладно, — устало вздохнул он, тем самым давая понять, что лишь ради их близкой дружбы, готов пойти на подобные уступки. — Должен же этот псих, в конце концов, где-то быть — не на луну же он улетел. — От этих слов, произнесённых тоном «ну куда ж тебя девать», по лицу у впавшей было в уныние Кагоме моментально расплылась почти счастливая улыбка.

— Спасибо, Шиппо-чян! — воскликнула она, будто лисёнок только что гарантировал ей исполнение самой заветной мечты. — Тогда поторопимся! Чем быстрей мы найдём Инуяшу, тем быстрее вернёмся! — С этими словами пышущая энтузиазмом девушка нажала на педали, снова подвергая своё двухколёсное транспортное средство серьёзному испытанию.

Ни капли не заботясь о том, что лесная тропинка мало походила на велотрек, Кагоме на приличной скорости неслась вперёд. Мелкие камушки, устилающие узенькую дорожку заставляли колёса ходить ходуном, от чего удерживать руль с каждой секундой становилось всё сложнее, но юная гонщица не обращала на это никакого внимания. Единственное, что действительно было для неё важным, так это знакомый ушастый силуэт, который школьница так надеялась увидеть за очередным поворотом.

Напряжённо всматриваясь в окружающий её пейзаж, Кагоме умудрилась совершенно не заметить возмущённое поскрипывание своего несчастного велосипеда, который, вдоволь насытившись этой экстремальной гонкой, ещё пару раз угрожающе хрустнул, после чего, словно обидевшись на свою нерадивую хозяйку, вдруг скинул с вилки переднее колесо.

До конца не осознав, что случилось, бедная девушка, следуя инерции, резко подалась вперёд и, перелетев через ухнувший вниз руль, сопровождаемая истошным визгом перепуганного лисёнка кубарем покатилась по ближайшему склону. Мир моментально превратился в одну сплошную круговерть. Небо, земля, деревья, трава калейдоскопом закружились вокруг её несчастной головы в бесконечном вальсе и не остановились даже тогда, когда Кагоме, прокатившись с полтора метра, врезалась в какой-то кустарник, принявший её в свои не самые приятные ветвистые объятия.

— Кагоме!!! Кагоме, ты жива?!! — раздался откуда-то истошный писклявый возглас, услышав который, Хигураши наконец-то решилась открыть глаза и даже немного пошевелиться. Сплошь покрытое синяками и царапинами тело тут же отозвалось весьма приличной ломотой, но, тем не менее, судя по ощущениям, руки и ноги были целы, и даже голова, которая хоть и отчаянно кружилась, оказалась сравнительно невредимой.

— Ш-ш-шиппо-чя-ан... — скорее простонала, чем произнесла Кагоме, с трудом заставив себя видеть мир в одном экземпляре. — Ты не поранился?..

— Да что мне будет?! — гордо вскинул нос малыш, сам того не замечая, в точности копируя Инуяшу. — Я ведь демон!.. А вот ты, Кагоме?.. — моментально лишившись напускной бравады, с лёгким испугом добавил он. — Ты-то как?

— Кажется, нормально, — предварительно задав себе тот же вопрос, ответила та, к своему удивлению обнаружив, что может даже подняться на локтях, а затем ещё и сесть. — Наверное, в рубашке родилась, не иначе, — улыбнулась Кагоме и, окончательно осмелев, медленно поднялась на ноги. Правда на этом хорошие новости и закончились — стоило ей сделать первый шаг, как сразу стало понятно, что, благодаря незамеченному ранее ушибу лодыжки, далеко уйти явно не получится.

Прохромав для верности ещё пару метров и окончательно убедившись, что с такой травмой самостоятельно вернуться в деревню ей уж точно не светит, Кагоме медленно сползла на ближайший пенёк, мысленно укоряя себя за брошенный у колодца рюкзак, в котором осталась такая необходимая в подобной ситуации аптечка.

— Что ж теперь делать-то? — нервно подёргивая своим лисьим хвостиком, захныкал Шиппо, глядя на то, как Кагоме, сняв обувь, осторожно ощупывает уже начинающую опухать лодыжку. — Как мы теперь обратно вернёмся?

— Ничего страшного, — всеми силами стараясь заставить свой голос звучать как можно спокойней, ответила она. — Возвращайся один.

— Чего?! — от неожиданности громко икнул малыш, до предела выпучив глазёнки. — А как же ты?!

— А я тебя здесь подожду, — безразлично пожала плечами девушка, но при этом избегая смотреть лисёнку в лицо.

— Но как же?.. — испуганно пискнул тот, постепенно впадая в панику, от одной только мысли, что придётся идти через лес в абсолютном одиночестве, да ещё при этом бросив Кагоме в глухой чаще. — Я не смогу...

— Сможешь, Шиппо, — с полной уверенностью в голосе отрезала Кагоме, стараясь не позволить лисёнку раскиснуть окончательно. — Кроме тебя, больше некому... Отнести меня на себе ты не сможешь — слишком густой здесь лес, а если поднимешься выше деревьев, то всё равно в облике шарика долго не протянешь, и мы оба упадём. Остаётся только одно — позвать кого-нибудь на помощь.

— Но я... я...— шмыгнул носом малыш, жалостливо глядя в полные надежды глаза своей спутницы. — Ладно, я пойду, — в конце концов сдавшись, пробубнил он, утерев кулачком накатившие-таки слезинки. — Только пообещай, что с тобой ничего не случится.

— Да что со мной может случиться? — хохотнула Кагоме, словно забавляясь его детской наивностью. — Лук и стрелы при мне, да к тому же, ты ведь очень скоро вернёшься, верно? Вот увидишь — я даже соскучиться не успею!

Произнося эти слова таким беспечным тоном, Хигураши настолько вжилась в свою роль, что даже когда Шиппо, постоянно оглядываясь направился в сторону деревни, беззаботная улыбка всё ещё не покидала её лица. Но позже, когда маленькое рыжее пятно, в последний раз мелькнув за деревом, полностью скрылось из виду, наигранное спокойствие, которым Кагоме пыталась успокоить не только малыша, как-то уж очень быстро покинуло её, поселив внутри сжимающее сердце беспокойство.

Пытаясь добавить себе уверенности, Хигураши, выдернула из колчана одну стрелу и, чтобы иметь возможность в любой момент воспользоваться своим оружием, положила на тетиву, при этом не переставая обводить взглядом окружающую её местность.

— Где же ты, Инуяша? — не смогла сдержать она печальный вздох, всё ещё надеясь рассмотреть среди зелени леса красное пятно рубахи из меха Огненной Крысы. — Ты мне так нужен...

Едва сдержав испуганный крик, Кагоме вскинула лук, направив стрелу на внезапно зашуршавший куст, из которого секундой позже выскочил самый обыкновенный заяц. Взглянув глазками-пуговками на перепуганную его появлением девицу, зверёк пару раз дёрнул своим подвижным носиком, после чего, не дожидаясь пока его подстрелит эта неуравновешенная особа, со всех своих лапок припустил в лес.

Проводив взглядом улепётывающую дичь, Хигураши медленно опустила оружие, чувствуя, как сердце в груди всё ещё продолжает отбивать бешеный ритм. Стараясь прийти в себя, Кагоме сделала глубокий вздох, но это так и не помогло ей подавить нахлынувшую панику, ибо, несмотря на совершенно чёткое понимание, что это была лишь ложная тревога, перед мысленным взором упрямо продолжали маячить засевшие в кустах монстры, ожидающие удобного случая, чтобы слопать её.

От осознания нелепости подобных фантазий бедняжке хотелось смеяться и плакать одновременно.

— Поздравляю, Хигураши Кагоме, — наконец собравшись с духом, вполне спокойно произнесла она, зажав в руке так и не выпущенную стрелу, — судя по всем признакам, у вас начинается самая настоящая паранойя, да ещё и в запущенной форме! — озвучив свой мнимый диагноз, девушка тихонько рассмеялась и, смахнув рукавом набежавшие на глаза слезинки, добавила: — Эх, видел бы тебя сейчас Инуяша! — неестественный смех тут же перешёл в тяжкий вздох, будто бы последнюю фразу она действительно услышала от кого-то другого. — Был бы он рядом, — словно отвечая своему невидимому собеседнику, совершенно другим тоном пробормотала Кагоме, — и бояться-то было бы нечего... Инуяша одним своим присутствием прибавляет смелости...

Произнося эти слова, Хигураши чувствовала себя как никогда одинокой. Она даже не подозревала, что так сильно зависит от этого несносного полудемона, который своими выходками частенько доводил её до белого каления, но при этом всё равно оставался самым надёжным на свете существом. Ведь, несмотря на то, что Инуяша старательно скрывал под плотным слоем грубости все свои положительные качества, рядом с ним Кагоме всегда было спокойно и даже уютно. И только теперь, попав в подобную ситуацию, она осознала, насколько сильно ей не хватает этого недовольного ворчания, этой самоуверенности, этой силы духа, — словом, самого Инуяши...

Поглощённая своими невесёлыми мыслями девушка уже хотела было вернуть в колчан так и не понадобившуюся стрелу, когда громкий шорох, раздавшийся откуда-то у неё над головой, моментально отвлёк от накатившей печали, заставив вспомнить, где она сейчас находится. Не теряя даром времени, Кагоме машинальным движением снова вскинула лук с натянутой до предела тетивой, готовая в любой момент вонзить острый наконечник в предполагаемого врага, который на этот раз оказался крупной птицей, спорхнувшей с ветки растущего рядом дерева.

Нервно хихикнув, юная жрица медленно опустила руки, не сводя взгляда с пернатого создания, которое, бесстрашно кружа над ней, издавало прерывистое курлыканье, сильно напоминающее ехидные смешки, от чего у Хигураши стали появляться серьёзные подозрения, что все обитатели леса сговорились между собой, чтобы довести её до сердечного приступа и избавиться таким образом от незваной гостьи, посмевшей вторгнуться в их владения.

Пока Кагоме прикидывала, могут ли подобные мысли свидетельствовать о ухудшении её психического здоровья, птица сделала над ней ещё один круг, после чего, видимо, потеряв всякий интерес, изящно взмахнула крыльями, направившись к виднеющемуся из-за деревьев яркому лучу света.

Моментально позабыв про все свои претензии к местной живности, Кагоме осторожно поднялась на ноги, не сводя удивлённого взгляда с виднеющегося из-за деревьев просвета, который по неведомой причине почему-то умудрилась не заметить раньше. В эту самую минуту Хигураши испытывала ужасную неловкость перед бедным Шиппо, которому из-за её невнимательности пришлось идти в одиночку через лес за помощью, которая по сути была им не так уж нужна. Ведь, как оказалось, для того, чтобы выбраться из леса, им всего лишь стоило сделать каких-то пару шагов и тем самым сэкономить уйму времени, потраченного на бесполезное сидение на дурацком пеньке.

— Вот ведь, — хмыкнула Кагоме, закидывая на плечо поднятый с земли колчан, — это ж надо было так лопухнуться. — Продолжая потешаться над своей глупостью, она довольно шустро заковыляла в ту сторону, где только что скрылась пернатая шутница, ставшая для неё невольным проводником.

Стараясь по возможности не травмировать свою несчастную лодыжку, Кагоме то прихрамывая, то прыгая на здоровой ноге, с большим трудом взобралась на пригорок, ожидая в любой момент увидеть показавшиеся из-за деревьев залитые солнцем рисовые поля, а если повезёт, то и какую-нибудь деревушку, примостившуюся у самой кромки леса.

Кое-как преодолев последние пару шагов, вымотанная своим хромающим шествием девушка уцепилась за ближайшее деревцо и, замерев на краю небольшого обрывчика, с открытым от изумления ртом уставилась на раскинувшуюся перед ней полянку. Деревней тут и не пахло, впрочем как и не было залитых солнцем полей, потому что весь поток света, так обнадёживший её, исходил от большого раскидистого дерева, на ветвях которого цвели огромные белые цветы, сияя так ярко, будто в середину каждого из них была вкручена мощная электрическая лампа.

— Что это ещё за чудо лесное? — насупилась Кагоме, устремив разочарованный взгляд на прекрасное зрелище, которым при других обстоятельствах непременно была бы восхищена. — А деревня-то где?!

Её возмущению, казалось, не было предела. Потратить столько сил, чтобы полюбоваться совершенно бесполезной иллюминацией какой-то странной растительности, было обидно до слёз.

— Нашёл же где вырасти, дурацкий сорняк! — не в силах справиться с накатившими на неё эмоциями, закричала Кагоме, выплёскивая на ни в чём неповинное растение весь накопившийся за всё утро негатив. — И зачем я, спрашивается, сюда притащилась?! Шиппо-чян скоро вернётся с помощью, а я здесь с тобой торчу!.. Всё! Я пошла обратно!..

Легонько подпрыгивая на одной ноге, пылающая праведным гневом Хигураши решительно отвернулась от этого чуда природы, намереваясь немедленно вернуться на свой пенёк. Обняв двумя руками тонкое деревцо, чтобы не скатиться с пригорка, она уже было начала сползать по скользкой траве, готовясь схватиться за следующий растущий из земли импровизированный поручень, как вдруг чья-то сильная рука схватила её за запястье и резко дёрнула назад, моментально вернув в исходную точку.

— Инуяша! — вскрикнула Кагоме с помесью удивления и радости в голосе, глядя выпученными глазами на словно выросшего из-под земли полудемона. — Инуяша, это ты?!

— Я, — отозвался парень, после чего, развернувшись, молча зашагал вдоль обрывчика, таща её за собой.

— Инуяша, я так рада, что ты нашёлся! Мы все себе места не находили, когда ты ушёл!.. Что случилось?.. Куда?.. Куда мы идём?.. Инуяша... — Отвечать ей явно не собирались, и Кагоме, во избежание очередной ненужной ссоры, благоразумно решила помолчать, повременив с расспросами хотя бы до того момента, когда они вернутся в деревню.

Стараясь не обращать внимания на ушибленную лодыжку, она, прихрамывая, засеменила следом за удерживающим её за руку полудемоном, постепенно спускаясь с пригорка по весьма пологому склону, вполне пригодному для нормальной ходьбы, если бы не её травма. Прилагая неимоверные усилия, чтобы не отставать от своего идущего широким шагом молчаливого провожатого, Кагоме, стиснув зубы, поначалу пыталась выбирать места, куда бы можно было поставить свою уже изрядно распухшую ногу, но из-за темпа, что задавал идущий впереди парень, делать подобное становилось всё сложнее.

— Инуяша, давай остановимся, — сделав ещё пару болезненных шагов, в конце концов не выдержала она. — Я, кажется, ногу вывихнула...

Не дожидаясь ответа, Кагоме замерла на месте, но полудемон, вместо того, чтобы последовать её примеру, вдруг с силой дёрнул её за руку, от чего та резко подалась вперёд, едва не распластавшись по земле.

— Инуяша! — с трудом устояв на ногах, возмущённо воскликнула Хигураши, пытаясь высвободиться из мёртвой хватки полудемона, но тот в ответ ещё сильнее сжал пальцы, впиваясь когтями в нежную кожу. — Инуяша, пусти — мне больно! — закричала Кагоме, чувствуя, как сердце сжимается в груди от нехороших предчувствий. — Инуяша!

— Ну и чё?! — вдруг резко замерев на месте, рыкнул тот, даже не обернувшись. — И чё, мне теперь тебя на себе тащить?!

— Не... не надо... — пролепетала Кагоме, с трудом веря в реальность происходящего. — Если не хочешь, то не надо...

— Тогда заткнись и топай, — хмыкнул парень и снова потянул её за собой, но Кагоме, собрав в кулак всю свою силу воли, осталась стоять на месте, несмотря на то, что по рукаву блузки уже расползалось багровое пятно от расцарапанной острыми когтями раны.

— Инуяша, — с трудом сглотнув подступивший к горлу ком, еле слышно произнесла она, глядя на полудемона сквозь пелену слёз. — Инуяша, что с тобой? Скажи, что с тобой произошло? Почему ты вдруг стал таким?

— Каким? — глухо выдавил Инуяша, всё так же не глядя на неё.

— Таким чужим, — почти выдохнула Кагоме, едва сдерживая рвущиеся наружу рыдания.

Несколько секунд прошли в напряжённом молчании, на протяжении которых она, едва сдерживая слёзы, смотрела в спину полудемона, надеясь, что тот наконец придёт в себя и поймёт, что действительно делает ей больно... Больно физически, а главное душевно.

— А ты усади меня, — вдруг послышалось почти змеиное шипение, в котором Кагоме с трудом узнала инуяшин голос. — Скомандуй «сидеть»... И я сразу же стану твоим покорным пёсиком. — Сказав это, полудемон резко обернулся, и Хигураши едва не вскрикнула, увидев его лицо.

На ошарашенную Кагоме смотрели всё те же янтарные глаза, слегка смугловатая кожа на щеках была по прежнему ровной, без каких либо шрамов или лиловых полосок, но устремлённый на неё взгляд был по-настоящему жутким, совсем чужим, словно перед ней находился кто угодно, но только не её Инуяша. Никогда ещё Кагоме не видела на родном лице столько ехидства, злобы и даже самой настоящей ненависти. И от этого бедное девичье сердце сжалось от тупой боли, не идущей ни в какое сравнение с той, что причиняли ещё сильнее сдавившие её руку когтистые пальцы.

— Чё, не можешь? — хохотнул Инуяша, явно наслаждаясь тем впечатлением, что он произвёл. — Язык отнялся? Или уже фокус не действует?

Слёзы обожгли лицо Кагоме, когда та перевела взгляд на грудь полудемона.

— Чётки, — прошептала она, едва шевеля губами. — Чёток нет.

— Правильно! — веселился полудемон, даже не пытаясь скрыть свою издёвку. — Можешь же хоть иногда быть не полной дурой!.. Нету больше этого грёбаного ошейника! Теперь я что хочу, то и ворочу — и никакие пигалицы мне больше не указ! — С этими словами он дёрнул Кагоме за руку, от чего та, не устояв на ставших ватными ногах, полетела на землю, прямо под то самое чудо-дерево, к которому, как оказалось, они собственно и спускались.

Ударившись коленками о торчащие из земли корни, Кагоме громко вскрикнула, чем вызвала у стоящего над ней полудемона очередной восторженный смешок.

— Инуяша, — всхлипнула она, упрямо не желая верить, что всё это не просто какая-то глупая шутка. — Инуяша, почему? Почему ты себя так ведёшь? Ты ведь вовсе не такой!..

— Не такой? — оскалился полудемон, нависая над сжавшейся в комок Кагоме. — А ты знаешь, какой я?.. Думаешь, что знаешь?! Да что вы, глупые девки, обо знаете?!! — рявкнув это, он схватив её за плечо и, резко дёрнув, развернул к себе таким образом, чтобы их лица были на одном уровне. — Тупые бабы! Воспитывать они меня решили. У первой не получилось, так она меня к дереву пришпилила. Одной жизни ей, видите ли, не хватило, чтобы добить, так тут ещё и её реинкарнация припёрлась. А потом та стерва ещё и с того света вернуться решила, тварь глиняная! — От услышанного у Кагоме пропал дар речи. Сказанное о Кикио никак не укладывалось в голове, ведь Инуяша никогда дурного слова в адрес погибшей не сказал, ни разу не упрекнул! Для него воскресшая жрица всегда была самим совершенством, непогрешимая первая любовь, с которой он считал своим долгом пылинки сдувать, и вот теперь...

Не в силах вымолвить ни слова, Хигураши замотала головой, чем ещё больше взбесила полудемона.

— Чё башкой машешь?! — взревел он. — Думаешь, ты другая?! А кто меня по поводу без повода мордой в землю тыкал?! Забыла?! — рявкнув последнее слово, Инуяша пихнул Кагоме на землю, а сам навалился сверху. — Сейчас я тебе всё припомню! Ты у меня на всю жизнь этот урок запомнишь, если, конечно, доживёшь...

Полудемон говорил что-то ещё, но Кагоме его больше не слушала. Она просто закрыла глаза, моля небеса о скорой смерти, при этом даже и не думая сопротивляться...

Тяжело дыша, Инуяша плюхнулся на землю, прислонившись спиной к шершавому стволу дерева. Нестись куда глаза глядят ему уже надоело, тем более, что глядели они почему-то в сторону одной деревеньки, заставляя его нарезать круги исключительно около этого селения, словно он был сторожевым псом, бегающим вокруг вбитого в землю колышка, к которому его привязали.

Правда у этого маршрута вскоре нашлись и положительные стороны — ведь пустившимся за ним в погоню друзьям никогда не пришло бы в голову искать беглеца в двух шагах от дома, что давало находящемуся в весьма взвинченном состоянии полудемону достаточно времени, чтобы побыть одному.

Побыть одному... Вот ведь парадокс. Ещё совсем недавно одиночество было его личным проклятьем, которого Инуяша страшился с тех самых пор, как у него появились близкие люди. Он боялся. Отчаянно боялся проснуться однажды утром и понять, что всё это ему просто приснилось. Что никаких друзей у него как не было, так и нет, а он сам — тот же бездомный щенок, до которого никому нет никакого дела.

Хотя, наверное, так оно частично и было до сих пор. Ведь самому главному в его жизни человечку он стал теперь совершенно безразличен. «Без него даже лучше», — так она говорила своему брату, когда думала, что Инуяша её не слышит. Так она считает, да и кто знает, может, считала всегда, просто скрывала, чтобы не обидеть или же, чтобы не разрушить их команду. А обещание навсегда остаться рядом с ним — было лишь самой обычной, ничего незначащей девчачьей болтовнёй.

От одной этой мысли у полудемона непроизвольно сжались кулаки. Пытаясь заглушить нахлынувшие на него эмоции, он уже хотел было вскочить на ноги, чтобы ещё одно невинное дерево познало всю силу разрывающего его изнутри отчаяния, но в последнюю секунду остановился. Что толку? В прошлый раз это не помогло, да и никогда не сможет помочь убить сжирающее его живьём чувство безысходности. Оно всё равно останется с ним навсегда. Даже тогда, когда он вернётся в деревню, даже тогда, когда они пустятся на поиски Осколков, даже тогда, когда сгинет Нараку, и потом... Потом...

Не желая поддаваться всё нарастающей злости, способной пробудить в нём самое плохое, Инуяша резко мотнул головой, после чего, стараясь хоть как-то успокоиться, сделал глубокий вдох, словно всерьёз верил, что наполнивший до отказа грудную клетку воздух сможет вытеснить засевшую внутри него горечь от чужого предательства. Правда этой робкой надежде, обрести таким образом хоть какое-то душевное равновесие, так и не суждено было сбыться, ибо вместе с ароматами душистых лесных трав и хвои в его чувствительный нос ударил такой до боли знакомый запах, который полудемон меньше всего ожидал сейчас почуять.

Чтобы убедиться, что всё это не плод его зацикленного на Кагоме воображения, Инуяша вскочил на ноги и, внимательнейшим образом принюхиваясь, закружил по поляне, с каждой секундой утверждаясь в реальности своих ощущений.

— Твою ж мать! — выругался он, внезапно осознав, что, в довершение ко всему, кроме запаха Кагоме не чует поблизости никого из своих друзей. — Вот дурёха! — зарычал он, срываясь с места. — Какого хрена ты одна по лесу шастаешь?!

Запах крепчал. С каждым торопливым шагом полудемона запах Кагоме становился всё более чётким, отметая всякие сомнения в том, что ещё буквально пара шагов и он увидит эту глупую девицу, у которой, судя по всему, напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения, раз она умудрилась забраться в самую чащобу, да ещё и в полном одиночестве.

Чем ближе Инуяша подбирался к своей цели, тем больше его одолевала тревога насчёт того, сможет ли он, встретившись с Кагоме, сохранить сравнительное спокойствие, чтобы не сорваться и не наделать глупостей. Ведь он даже понятия не имел, какими глазами будет смотреть на девушку, которая на самом-то деле не пылает особым желанием лицезреть его персону. Но всё же, несмотря на свои сомнения, он был чётко уверен, что обязательно устроит этой пигалице приличную головомойку, дабы отбить у неё охоту строить из себя крутую и независимую, шастая чёрт знает где, в поисках приключений на своё мягкое место.

Приняв это решение, Инуяша подбавил скорости и, прогалопировав ещё пару метров, в конце концов выскочил на какой-то невысокий обрывчик, около которого запах Кагоме был как нигде крепким. Оттолкнувшись что есть силы от земли и пролетев затяжным прыжком оставшееся расстояние, полудемон вскоре очутился на небольшой полянке, в центре которой, раскинув в разные стороны свои белёсые ветви, росло какое-то диковинное дерево с сияющими ярче солнца огромными цветками.

При виде этого странного растения, Инуяша машинально сморщил нос, ожидая, что в него вот-вот ударит удушающий аромат неестественного размера цветков, но вскоре, к своему удивлению, обнаружил, что воздух вокруг остался прежним, а запах душистого мыла, которое очень любила одна девица из мира будущего, так никуда и не делся.

— Кагоме! — закричал Инуяша, полностью удостоверившись, что именно здесь засела глупая девчонка, вообразившая себя воином-одиночкой. — Кагоме, ты где?! Хорош выпендриваться — вылезай уже!

Стараясь углядеть решившую сыграть с ним в прятки школьницу, полудемон обвёл быстрым взглядом обступивший полянку лес, но так ничего этим не добился.

— Кагоме, твою мать! — в конце концов не выдержал он. — Выходи по-хорошему — не зли меня!.. Что хочешь там себе думай, но без тебя я отсюда не уйду! — Решив, что мирных переговоров с него на сегодня хватит, Инуяша втянул носом воздух, собираясь с помощью острого обоняния поскорей обнаружить эту упрямицу, чтобы, перекинув её через плечо, отнести в деревню. Но не успел он толком принюхаться, как вдруг услышал за своей спиной едва различимый шорох.

Мысленно готовя слова для приличного нагоняя, полудемон резко обернулся да так и замер с отвисшей челюстью, увидев в паре шагов от себя Кагоме, которую, совершенно не стесняясь его присутствия, прижимал к себе в крепких объятиях волчий принц Кога.

— Чего припёрся, Пёсья Морда? — хмыкнул демон, так и не разжав удерживающих девушку рук. — Мы тебя сюда не звали!

Зажмурившись, Инуяша мотнул головой, стараясь избавиться от этого наваждения, но когда он снова открыл глаза, эта отвратительная картина так никуда и не делась.

— И здесь нашёл, — послышался томный вздох, и полудемон не сразу узнал в нём голос Кагоме. — От этого прилипалы никуда не деться. Лучше бы ты его и правда тогда убил, Когачка, — с явным сожалением добавила она и, подняв руки, обвила шею предводителя волков. — Тогда бы нам больше никто не мешал!

— Кагоме... — еле шевеля языком, с трудом выдавил Инуяша, чувствуя, как имя девушки огнём обжигает его горло.

— Что ж до тебя, придурок, никак не доходит, — покачал головой Кога и, чуть сместив руки, ухватил Кагоме за ягодицы, на что та не просто не возразила, но ещё и расплылась в довольной улыбке, — Кагоме — моя женщина, а жалкий полукровка ей и даром не нужен.

— Не нужен, — мырлыкнула та, потеревшись щекой об грудь Коги, и полудемон только теперь заметил, что на волке нет доспехов, ровно как и всего остального, если не считать набедренной повязки, едва державшейся на нём.

Инуяша побледнел. Суть этого столь прозрачного намёка слишком хорошо была понятна, чтоб оставить ему хоть какие-то сомнения насчёт того, что здесь только что происходило.

— Кагоме, как ты могла?! — давясь беспомощной яростью, прорычал он сквозь стиснутые зубы, глядя на бесстыжую парочку взглядом полным ужаса и отвращения.

— А тебе-то какое дело? — надула губки девушка, ещё плотнее прижимаясь к своему любовнику. — Иди истерить к своей полумёртвой Кикио, а меня оставь в покое!

— Точно-точно, — закивал Кога, явно начиная терять терпение. — Вали давай отсюда, извращенец ушастый, нечего девушку смущать!

— Да пусть смотрит, — отмахнулась Кагоме, на лице которой не наблюдалось ни капли смущения. — Он для меня уже давно пустое место... Ой, Когачка! — взглянув демону прямо в глаза, задорно хихикнула она. — Глянь, как смешно выходит: полукровка с полутрупом... Да они же идеальная пара! — В полной мере оценив остроумие своей женщины, Кога задрал голову вверх и громко рассмеялся, а затем, вдоволь повеселившись, склонился к своей любимой.

— Ах ты, моя хорошая, — с большой теплотой пробормотал он и, подхватив девичий подбородок, приподнял лицо Кагоме вверх, навстречу своим губам.

— Убери от неё лапы!!! — не помня себя, заорал Инуяша, срываясь с места. Но едва он сделал первый шаг, как вдруг почва под ним превратилось в липкое болото, затянув его ноги по самые щиколотки.

— Как же ты жалок, дружок, — чуть отстранившись от Кагоме, хмыкнул Кога, слегка озадаченно глядя на барахтающегося в бесполезной попытке вырваться полудемона. — Добить тебя, что ли, чтоб не мучился?

— Давай лучше я, — высвободившись из объятий волка, спокойно произнесла Кагоме и, подобрав с земли лук, шагнула в сторону Инуяши. — Как говорится: с глаз долой — из сердца вон... — скривив губы в ехидной усмешке, произнесла она, натягивая тетиву.

Прекратив дёргаться, полудемон застыл на месте, глядя прямо в безжалостные карие очи.

«Так тому и быть, — пронеслось у него в голове. — Так оно и должно было закончиться... ещё тогда... пятьдесят лет назад».

Готовясь принять смерть, Инуяша закрыл глаза, полной грудью вбирая воздух в своём последнем вздохе, как вдруг неожиданная догадка, мелькнувшая в его ушастой голове, моментально привела его в чувство — запах Кагоме! Как же он раньше не заметил?! Эта Кагоме совсем не пахла, впрочем, как и Кога! Единственный настоящий запах доносился с совершенно другой стороны, и это был запах крови, крови истинной Кагоме!

Издав утробный рык, полудемон резким движением выхватил из ножен меч, рубанув в лоб самозванцам Раной Ветра за доли секунды до того, как пущенная поддельной Кагоме стрела достигла его груди. Яркий луч света в мановение ока поглотил всё наваждение разом, заставив тех щепками сухой древесины рассыпаться по изрытой белёсыми корнями почве, на которой обеими ногами твёрдо стоял Инуяша.

— Кагоме!!! — срывая голос, закричал он, когда вскинув голову увидел буквально в паре метров от себя распростёртую на земле девушку, придавленную каким-то жутким, сплетённым из корней человекоподобным существом, которое, что-то невнятно шипя, сжимало её горло своими крючковатыми руками.

Кровь ударила полудемону в голову, когда тот, издав звериный рёв, рванулся с места.

«Ну, вот и конец, — подумала Кагоме, когда когтистые руки ещё сильнее сжали её горло. — Хвала богам, всё закончится быстрее, чем я думала».

Горькие слёзы покатились по вискам, смочив её чёрные пряди, как вдруг откуда-то со стороны донёсся оглушительный рёв, заставивший Кагоме широко распахнуть глаза. Если бы она могла кричать, то наверняка взвизгнула бы так, что даже на луне было слышно, ибо над ней нависал вовсе не Инуяша, а непонятное деревянное создание, которое и на человека-то было мало похоже. Осознав этот факт, Кагоме начала брыкаться, пытаясь скинуть с себя эту тварь, но не успела она испугаться по-настоящему, как вдруг...

— Сдохни, ушлёпок грёбаный!!! — взревел совсем рядом знакомый рычащий голос, и в следующее мгновение на монстра налетел разъярённый полудемон, самозабвенно кромсая его своими когтями.

Обретя неожиданную свободу от своего мучителя, Кагоме сделала резкий хрипящий вдох, который тут же перешёл в глухой кашель. Каждое буханье отдавалось глухой болью в грудной клетке и горле, но времени на то, чтобы спокойно отдышаться у бедняжки всё равно не было. Боясь ненароком попасть под руку очередному Инуяше, с остервенением рвущему в щепки своего весьма неудачного двойника, Кагоме отползла как можно дальше в сторону и, прислонившись спиной к какому-то валуну, со всё больше расплывающимся вниманием уставилась на всю эту картину, пребывая при этом на грани понимания, что из творящегося перед ней является правдой, а что продолжением её галлюцинации.

Сначала один Инуяша пытался её убить, а теперь второй Инуяша с особой жестокостью расправляется с первым, который по сути является куском демонического дерева... А кем тогда является второй?..

Издав нервный смешок, больше напоминающий приглушённый хрип, Кагоме начала медленно заваливаться на бок, постепенно впадая в долгожданное беспамятство, сулящее ей прекращение всего этого кошмара.

— Ину...яша... — закрывая глаза, еле слышно прошептала она почти бескровными губами, — вот бы это был действительно ты...

— Кагоме!.. Эй, Кагоме!.. — звучал у самого её уха встревоженный голос, постепенно вырывая девушку из блаженного спокойствия и возвращая её на грешную землю, наполненную сплошными страданиями.

Промычав что-то невнятное, Хигураши, едва ли радуясь вернувшейся боли в вывихнутой лодыжке и в расцарапанной руке, к которым ещё прилагалось неприятное скребущее ощущение в горле, всё же с большой неохотой открыла глаза.

— Кагоме! — радостно взвыл всё тот же возмутитель спокойствия и с силой прижал её к себе, чем чуть снова не отправил бедняжку в глубокую отключку.

— Инуяша... — прохрипела Кагоме, уперев дрожащие руки в грудь полудемона и при этом чувствуя, как ладоней коснулись гладкие бусины магических чёток.

Намёк был моментально понят. Полудемон тут же ослабил хватку и, аккуратно придерживая Кагоме за плечи, помог ей принять более-менее вертикальное положение.

— Ты как, Кагоме? — не в силах сдержать своё нетерпение, поинтересовался Инуяша, заглядывая ей в лицо.

С трудом наведя фокус на мелькающий и раскачивающийся перед глазами дёргающий собачьими ушами образ, Кагоме некоторое время молча всматривалась в родные черты, после чего, поджав губы, отвернулась.

— Хорошо, — прошептала она и тут же, не сдержавшись, громко всхлипнула.

— Э-эй, — растерялся Инуяша, никак не ожидая подобной реакции, — ты чего? — Но та в ответ лишь закусила нижнюю губу, чтобы сдержать слёзы, которые всё равно потоком потекли по её щекам. — Ну, всё-всё, — снова прижал полудемон к груди свою плаксу, правда на этот раз сделал это менее рьяно. — Всё уже закончилось... Не реви...

— Инуяша... — давясь очередным всхлипом, еле произнесла Кагоме, пытаясь утереть кулаком непослушные слезинки. — Инуяша, прости меня...

— Ч-чё?! — выпучил тот глаза, даже не заметив, как его уши разъехались в разные стороны, придавая ему весьма глупый вид. — За что?!

— За то, что я... я п-п-поверила... Действительно п-поверила... что это был ты-ы-ы...

Услышав это шмыгающее признание, Инуяша моментально залился густой краской, прекрасно понимая, о ком или о чём сейчас идёт речь.

— Д-да фигня всё это, — старательно глядя куда-то в сторону, булькнул он, от всей души радуясь, что Кагоме не знает о его видении. — Просто морок демонического дерева, только и всего.

— Д-демонического д-дерева? — переспросила Кагоме, всё ещё всхлипывая, но уже значительно спокойней.

— Ага, — кивнул полудемон, машинально взглянув в ту сторону, откуда только что вынес едва не ставшую жертвой дьявольского растения школьницу. — Эта дрянь слабая — сама охотиться не может, поэтому-то использует грязные трюки, чтобы питаться жизнью других существ.

— Как Человика? — сморгнув с глаз слезинки, спросила Хигураши.

— Ну-у-у, да... Тип того, — почесав за ухом, согласился Инуяша. — Только это без посторонней помощи обходиться научилось.

— Я понимаю, — порывисто вздохнула Кагоме, взглянув на свой разодранный рукав, сквозь дыры которого проглядывали глубокие порезы, оставленные, как оказалось, острыми шипами. — Оно приманивало живых существ ярким светом своих цветков, а затем задурманивало им сознание, воплощая в жизнь самые потаённые страхи.

— Ага, — согласился полудемон, не зная, что ещё можно к этому добавить. — Мозги пудрить эта дрянь неплохо научилась... Ещё б чуть-чуть... — нахмурившись, пробормотал он, но затем, словно очнувшись, поспешил сменить тон: — Кхе! Оборжаться можно! Чтобы какой-то сорняк меня победил — да ни в жизнь!

Взглянув на задранный кверху нос весьма гордого собой Инуяши, Кагоме впервые за весь день искренне улыбнулась. Вот он, её ненаглядный Ушастик — гордый, заносчивый, местами даже грубый, но одновременно с этим добрый, отзывчивый, — словом, такой любимый.

Не в силах сопротивляться нахлынувшим на неё эмоциям, она слегка подалась вперёд и, обхватив ладонями лицо полудемона, развернула его к себе.

— Спасибо тебе, Инуяша, — почти шёпотом произнесла Кагоме. — Спасибо за то, что ты есть, — с этими словами она качнулась навстречу удивлённо моргающему парню, прихватывая своим приоткрытым ртом его губы и чувствуя как те, хоть и не сразу, но вполне активно отвечают ей абсолютной взаимностью.

— И всё-таки, что бы там не говорила, а без меня ты никуда, — когда стараясь отдышаться, они всё же прервали поцелуй, произнёс довольный собой Инуяша, блеснув клыками в широкой улыбке.

— Когда это я такое говорила? — нехотя вынырнув из приятной расслабленности, удивилась Кагоме, глядя на полудемона недоумевающим взглядом.

— Да ладно, не прикидывайся, — тут же насупился Инуяша, на которого снова накатила забытая было обида. — Не нужен он мне больше... Без него даже лучше... — выдал он писклявым басом, весьма паршиво подражая девичьему голосу.

— Чего? — моргнула Хигураши, искренне на понимая, что ей пытаются сейчас втолковать. — Не говорила я такого!

— Ага, щас! — взвился Инуяша, не желая, чтобы из него так откровенно делали дурака. — Вчера вечером кто там своему брату рассказывал, что, мол, я его там оставила, потому что он мне больше нафиг не сдался?!

Вспоминая вчерашний вечер, Кагоме на мгновение задумалась, прокручивая всю хронологию от её ухода, до самого возвращения в средневековье. Постепенно неясные догадки в её голове обретали более чёткие очертания, вызывая невольную улыбку.

— Инуяша, — в конце концов поняв, в чём тут дело, громко прыснула она и, не удержавшись, расхохоталась в голос.

— Чё ржёшь? — надул губы полудемон, слегка отстранившись от неё. — Чего смешного-то?

— А то, что подслушивать — нехорошо, Инуяша! — кое-как успокоившись, произнесла Кагоме, пару раз легонько дёрнув парня за чуть поникшее белое ушко. — Я вовсе не с Сотой разговаривала, а с Юкой! И вовсе не о тебе!

— Ага! А я глухой на два уха и нюх у меня разом отшибло... Не вешай мне лапшу на уши! Не было в доме никакой Юки!

— Правильно — не было, потому что она у себя дома была! А разговаривали мы с ней по телефону!.. Понимаешь?.. Те-ле-фон — приспособление такое... Я же тебе показывала! Неужели не помнишь?!

Инуяша помнил. Точнее сказать — только сейчас вспомнил о чудо-коробочке, передающей голоса людей на расстоянии.

— Я ей о экзаменационном справочнике по английскому языку говорила, — уловив на его лице некое подобие прозрения, поспешно продолжила Кагоме, — он и правда жутко неудобный, и многие из нашего класса отказались от него, оставив в библиотеке — в хранилище книг. — Шевеля поочерёдно то одним, то другим ухом, полудемон внимательно слушал её, и все те вчерашние события постепенно представали пред ним в совершенно другом свете.

«А ведь точно! — снизошло на него неожиданное озарение. — Она тогда ещё так странно говорила — будто бы сама с собой, а не с Сотой! Да и имени моего ни разу не назвала, словно речь шла о вещи какой-то!»

Осознав всю степень своего заблуждения, Инуяша, плотно прижал уши к голове, глянув на свою собеседницу самым виноватым из своих взглядов. Это ж надо было так опростоволоситься — мало того, что себя чуть живьём не съел, подозревая Кагоме не пойми в чём, так ещё и позволил ей вляпаться по самое «не могу». Но ничего, больше он такой оплошности не допустит, тем более получив столь красноречивое подтверждение девичьих чувств. Ведь, если бы всё было так, как он ещё совсем недавно думал, то она вряд ли сейчас решилась бы на этот смелый поцелуй, особенно с тем, кто ей противен.

— Значит, я тебе всё ещё нужен? — стремительно краснея, пробубнил Инуяша куда-то в землю, мысленно стыдясь своих поступков, которые привели ко всем этим неприятностям, за которые Кагоме теперь имела полное право жутко на него злиться.

— Нужен... — вопреки его ожиданию, ласково произнесла та, снова обхватив ладонями его лицо. — Всегда был нужен и всегда будешь — даже не сомневайся, — с особой нежностью произнесла она, припадая своими губами к губам только и ждавшего этого момента полудемона.